Барнет замолк на вдохе. Пистолет выпал из его руки. Барнет захрипел и повалился. Вновь завопила Кэтти — на этот раз от боли; опустилась на колени: падая, липовый настройщик едва не снял с нее скальп.
      Малдер поднялся на сцену, освободил из плена пшеничные волосы, посмотрел в лицо Барнету. И только сейчас понял, что у того — глаза старика, усталые, всезнающие и мутные.
      Когда Скалли пришла в себя, ей прямо в лицо светила из стены громадная хрустальная люстра. Каким-то непостижимым образом он устойчиво держалась в горизонтальном положении. Потом люстра отодвинулась, стена переместилась, сделалась потолком, и Скалли ощутила, что лежит на спине.
      — Вызовите «скорую»! — донесся голос Малдера.
      Скалли чуть повернула голову. Малдер стоял перед нею на коленях. Вокруг сгрудились какие-то люди. Некоторые лица были знакомы.
      — «Скорую»! «Скорую», быстро! — зазвучали знакомые и незнакомые голоса.
      Скалли подняла руку, коснулась лица.
      Жуткая боль пронзила ее сердце, и Скалли подумала, что сейчас потеряет сознание.
      Сознание, однако, осталось с нею.
      Тогда Скалли расстегнула две пуговицы на блузке, просунула руку и коснулась своей левой груди. Болело здесь, однако знакомого упругого холмика она не ощущала. Там была какая-то твердая поверхность с горячей вмятиной в том месте, где раньше был сосок.
      «Бронежилет», — сообразила вдруг Скалли. И все вспомнила.
      — Все в порядке, Скалли! — Малдер улыбнулся. — «Скорая» уже едет. — Он оглянулся по сторонам. — Отойдите все! — И вновь улыбнулся Скалли. — Как ты? Постарайся не двигаться…
      Скалли поняла, что осталась жива. Выволокла руку из-под блузки, потянулась к напарнику.
      Новая волна боли в области сердца загнала ее в небытие.
 
       Окружной госпиталь
       Вашингтон, округ Колумбия
       День четвертый
 
      Ребра оказались целы, и Скалли настояла, чтобы врач, обработав ушиб, немедленно отпустил ее на свободу.
      Грудь с левой стороны превратилась в сплошной кровоподтек, и, конечно, в таком состоянии стоило бы отправиться в постель, но Дана отправилась искать Малдера. Тот, оставляя напарницу у врача, сказал, что будет в отделении реанимации. Там Скалли его и нашла.
      — Как ты себя чувствуешь? — Малдер мягко пожал ее руку.
      — Не очень… — Скалли поморщилась. — Как будто мне ломом дали по ребрам…
      Малдер покивал:
      — Зато ты осталась жива.
      За огромным смотровым стеклом разворачивалась борьба за спасение того, кто едва не отправил Скалли на тот свет. Вокруг операционного стола суетились врачи и сестры. Тело на столе было опутано сетью из проводов и разноцветных трубочек. Тут же, в операционной, присутствовал некий человек в штатском.
      — Как он? — спросила Скалли. И содрогнулась: врач, заслонявший торс лежащего, передвинулся в сторону, и стала видна правая рука раненого.
      Рука была без перчатки. И не была человеческой — четырехпалая, желтого цвета, в черных пятнышках.
      — Ему пытаются спасти жизнь сразу три спеца, — сказал Малдер. — А вон тот тип в ужасном костюме… скорее всего цэрэушник… пытается добиться от него хоть слова…
      Скалли мельком глянула на «типа в ужасном костюме». Дядька как дядька, вполне симпатичный. И даже знакомый. Только на этот раз без сигареты, даже странно.
      — Как Барнет сумел пронести пистолет? — Скалли вновь посмотрела ан правую руку раненого.
      — В чемоданчике с инструментами. Там было двойное дно. Настоящему настройщику он свернул шею, подкараулил в туалете, труп спрятал в кабинке. Рисковал, конечно. Но он никогда не боялся риска. Потому ему все и удавалось.
      Не-а, не цэрэушник. Цэрэушник в кабинет к нашему начальству без спросу не вламывается. И дверь ногой не открывает. А то его самого — ногой… Кто же он такой, этот курильщик?
      Скалли отвела глаза от лапы саламандры:
      — Барнет в сознании?
      — Да. Но молчит.
      — Малдер, — сказала она, подбирая слова, — я знаю… ты поступил… не по инструкции…
      Напарник повернулся к ней, ухмыльнулся:
      — Много ты знаешь об инструкциях!
      В динамике раздавался ритмичный писк отсчитывающих пульс и кровяное давление медицинских приборов. И неслись голоса:
      — Ну же, Барнет, держись!
      — Где материалы?
      — Ну, держись же!
      — Мы теряем его!
      — Где материалы, Барнет?!
      — Держись же ты, черт тебя дери! Давай!
      Четырехпалая лапа вдруг сжалась в кулак, потом полуразжалась. Да так и застыла.
      Писк сделался постоянным. Зазвенели звонки. На дисплеях медицинской аппаратуры потянулись сплошные прямые линии.
      «Тип в ужасном костюме» обреченно махнул рукой и направился к выходу из операционной.
      — Все кончено, — сказала Скалли.
      — Да. — Малдер отвернулся от смотрового стекла. — Этот монстр унес свою тайну в могилу.
      Они покинули госпиталь, вышли на улицу.
      Стояла тихая пасмурная ночь. Освещенное огнями гигантского города небо висела прямо над головой. Болела грудь. Зато можно было не бояться незваных гостей…
      Малдер помог Скалли сесть в машину. Сел сам, включил зажигание.
      — Слушай, Малдер, он не из ЦРУ.
      — Кто?
      — Этот тип. Я его видела. Он курит без остановки. И дверь к нашему начальству ногой открывает.
      Малдер вдумчиво помолчал. Потом выжал сцепление:
      — Я отвезу тебя домой.
      — Хорошо, спасибо! — Скалли сделала попытку улыбнуться. Но сумела только поморщиться. — Как думаешь, где они, все эти материалы?
      Малдер пожал плечами:
      — Кто знает… Если Барнет не уничтожил их, они могут быть где угодно, — и вдруг крякнул. — Какая жестокая ирония судьбы, правда? Результаты великого научного открытия, способного осчастливить все человечество, где-то зарыты в землю. Или валяются в каком-нибудь вонючем подвале. И состарятся вместе с нами.
      — Но если он не уничтожил их, то когда-нибудь их все равно найдут…
      — Да. И когда это произойдет, Барнет снова попытается отомстить нам за все. Теперь уже из настоящей могилы, — Малдер опять ухмыльнулся. И уже серьезно продолжил: — Во всяком случае, мне почему-то кажется, что о Джоне Барнете мы еще услышим…