Начало в файле №224 «Колония»

      Мемориальный мост Река Бетезда, штат Мэриленд
      Снайпер Джерри Хэнке (специальное подразделение ФБР по борьбе с терроризмом и захватом заложников) снова отхлебнул из фляжки. Обязательный глоточек кукурузного виски — чтобы не дрожали руки и не пробирался внутрь холод остывшего металла. Джерри лежал на решетчатом багажнике, на крыше тяжелого «Доджа», подложив под грудь и живот толстую циновку из вспененного полипропилена.
      И все-таки холод находил лазейки. Скорее всего потому, что это был внутренний холод.
      Семь лет Хэнке считался снайпером. Вернее, сначала он был просто отличным стрелком-спортсменом. Потом, завербовавшись в морскую пехоту, прошел курсы снайперов и все пять лет службы стрелял, стрелял, стрелял по всяческим мишеням, из любого положения, в любую погоду, днем и ночью… Он был превосходным стрелком. Поступив в ФБР, он зарекомендовал себя с самой лучшей стороны — как надежный товарищ, прекрасный специалист и т.д. Конечно, снайпер морской пехоты и полицейский снайпер — это два разных снайпера. Но эту специфику он очень быстро понял и, что называется, «выбрал слабину». Долгое время Хэнке был уверен, что все идет правильно и как надо.
      До прошлого сочельника.
      Тогда ему впервые в жизни пришлось стрелять в человека. И он понял, что не может этого сделать.
      Там было вроде бы просто. Ошизевший от грязного героина торчок пытался ограбить магазин, не сумел — и захватил в заложники двенадцати летнюю девчушку. Он прикрывался ею, приставив ей к груди здоровенный разделочный нож. Хэнке выбрал позицию, откуда видел этого ублюдка сбоку, в профиль, с жалких сорока ярдов.
      Двенадцатикратный прицел приближал изображение вплотную, можно было стрелять в упор: в висок или в ухо, или в плечевой сустав, — тогда он выронит нож… но пуля пройдет глубже, тяжелая длинная девятимиллиметровая пуля «ремингтона», разнося в мелкие осколки ребра, разрывая верхушки легких, пищевод, аорту… Их хорошо готовили на курсах, и анатомию — с точки зрения убивающего — Хэнке знал отлично. И сейчас он просто не мог заставить себя нажать спуск…
      Он все-таки выстрелил. Пуля прошла перед глазами подонка, сорвав кожу с переносицы. Этого хватило, чтобы тот бросил нож, бросил девочку и схватился за лицо — и куда-то побежал. Его расстреляли трое других снайперов.
      К Хэнксу претензий не было. Никто тогда не понял, что именно произошло. Никто, кроме самого Хэнкса.
      С тех пор он жил в постоянном страхе: когда-нибудь совершенно неизбежно дело обернется так, что от его выстрела будет зависеть жизнь человека или многих людей, а он… он не сможет этот выстрел произвести.
      Не сможет.
      Следовало что-то делать. Так нельзя. Так — опасно…
      Он колебался, он не решался признаться в своей слабости никому и тем более начальству… и была еще одна операция, в которой ему стрелять не пришлось, и теперь — вот…
      Он ведь уже почти решился сегодня утром… уже набрал текст прошения об отставке, но тут вдруг начисто отказал принтер. И Хэнке решил, что это рука судьбы и ему откуда-то сверху рекомендуют повременить.
      Если бы знать, что так обернется, он десять раз написал бы злосчастную бумагу от руки…
      Он глотнул еще. Для снайпера спиртное — лучший допинг. На соревнованиях оно было под запретом, и тем не менее все норовили тайком глотнуть чего-нибудь.
      На этой операции он работал в одиночку. Он должен был убить того человека. Только убить. Не ранить, не обездвижить. Убить. Причем попасть нужно строго в одну точку: в подзатылочную ямку на шее…
      Странное требование. Если даже на теле бронежилет, то. — есть ведь еще и вся остальная голова? Или там сплошная кость?..
      Он кое-что слышал об этих искусственных черепах из титана, которые ребята из ЦРУ монтируют на своих особо необходимых агентах, но был уверен, что это, уж это-то полный фольклор…

      Семью часами ранее Море Бофорта, около семидесяти миль севернее поселка Деадхорз.
      Глубина 1000 футов
      Субмарина «Ориноко» — старинная, шестьдесят седьмого года постройки, дизель-электрическая, уже трижды вырабатывавшая ресурс и все равно раз за разом возвращаемая после капремонта в строй, когда-то предназначенная для охоты за русскими ракетоносцами, а потом, когда стало ясно ее глубокое моральное отставание, переведенная сначала в учебные суда, а затем во вспомогательные, — скользила сейчас почти бесшумно в абсолютной темноте, неся в своем нержавеющей чреве сорок одного моряка, троих штатских специалистов-картографов и шесть самонаводящихся торпед «Маффин» в четырех носовых и двух кормовых торпедных аппаратах. Так или иначе, корабль хоть и не нес боевого дежурства, но охранял границы территориальных вод; торпеды были положены ему, как вышедшему в отставку капитану — пистолет и кортик.
      И не только как почетный знак, но и на всякий случай…
      Капитан Розенблатт умел плавать по-настоящему. Другому просто нечего было бы делать здесь, в полярных водах, когда никакие приборы не помогут найти полынью, в которой можно всплыть, продуть все системы и зарядить аккумуляторы; или вдруг найти в себе мужество идти подо льдом на весь запас хода, зная откуда-то, что запаса этого хватит.
      В штабах этого не понимали. Моряки же понимали и ценили. Розенблатт умел плавать, и это значило многое, а то и все.
      — Капитан, сэр! — окликнул его первый помощник. — Тут есть кое-что интересное.
      Розенблатт обернулся:
      — Что такое?
      — Я не вполне уверен, сэр, но… Мы вроде бы что-то засекли. Минуты две назад.
      Розенблатт наклонился к экрану эхолокатора. Долго всматривался.
      — Похоже, эта штука висит неподвижно… Что вы скажете, Люк?
      — Это субмарина, сэр. Или батискаф. Висит неподвижно на глубине семьсот футов.
      — Я тоже так считаю. Приблизимся. Скорость четыре и семь десятых узла, подняться до семисот футов. Есть у нас тут поблизости радиобуй?
      — Да, сэр, «К-75/35». Шестнадцать миль к северо-северо-западу.
      Хорошо. Ага…— он прикинул курс — Шесть миль на север, разворот на юго-востоко-восток… Прокладывай, Люк, я сейчас вернусь…
      Примерно через полчаса стало ясно: неопознанное плавающее тело имело форму чечевицы, высотой около пятидесяти и диаметром около двухсот футов. Оно издавало очень тихое низкое гудение и испускало слабый мерцающий свет в фиолетовом и ультрафиолетовом диапазонах. Что самое интересное, иногда тело пропадало с экрана, как будто поверхность его на несколько секунд переставала отражать звуковые колебания, испускаемые эхолокатором.
      Наконец, «Ориноко» приблизилась к радиобую достаточно близко, чтобы можно было установить связь со штабом. Некоторое время ушло на технический обмен данными, а затем — заработала голосовая линия.
      — Адмирал, сэр! Это капитан Розенблатт, субмарина «Ориноко». Мы обнаружили некое плавающее тело. Координаты переданы. Данные: пятьдесят футов в высоту, двести в поперечнике. Висит неподвижно на глубине семисот футов, под слоем температурного скачка. Полностью интактно, на сигналы не отвечает. Прием.
      Первый помощник со своего места видел, как переменилось лицо капитана.
      — Да, сэр. Я понял, сэр. Но, должен сказать, сэр, субмарина оборудована для картографии, экипаж не прошел должной подготовки. Прием.
      Да. Лицо превращалось в маску. Первый похолодел. Предстояло что-то жуткое.
      — Да, сэр. Прием.
      Капитан встретился взглядом с первым помощником. Покачал головой.
      — Так точно, сэр. Понял, сэр… Прогудел сигнал завершения связи. Ро— зенблатт с силой вогнал трубку в гнездо.
      — Люк.
      — Да, сэр?
      — Рассчитать торпедную атаку. Долгую секунду первый помощник, он же штурман, переваривал сказанное.
      — Торпедную атаку. Так точно. Сэр… — деревянным голосом.
      — Спокойнее, Люк. Работай. И, переключая интерком:
      — Торпедный отсек. Подготовка к торпедному залпу. Это не учебная тревога, ребята…
      Снова переключая:
      Всем отсекам! Боевая тревога. Стоять по местам…
      Капитан, это торпедный отсек. Готовность ноль.
      — Отлично.
      Капитан, это акустик. Резкое нарастание…
      И что он сказал раньше, уже невозможно стало услышать: пронизывающий скрежет обрушился на лодку, и каждый успел подумать: конец. Не выдержал корпус, и сейчас ворвется вода, твердая, как режущая сталь…
      Кто-то упал. Кто-то кричал. Кто-то просто закрыл глаза.
      Но происходило что-то другое. Сначала погас свет, потом загорелся вновь, но уже какой-то другой: омерзительно-белый, как брюхо рыбы. Сквозь продолжающийся скрежет слышны были характерные звуки останавливающихся моторов…
      И вдруг все стихло.
      Что это было? — сипло спросил первый помощник.
      Ему не ответили.
      — Торпедный отсек! Здесь капитан. Отмена готовности к залпу. Торпедный!..
      — Все обесточено, капитан, сэр. Связи тоже нет.
      — Где энергетик? Томсон, найдите энергетика и помогите ему забраться в аккумуляторный отсек. Мне нужен ход.
      — Мы всплываем, капитан, сэр!
      — Разумеется. Аварийный сброс чугунного балласта.
      — Скорость всплытия — двенадцать футов в минуту.
      — А наверху нас ждет ледяное поле толщиной тридцать футов…
      — Здесь энергетик, сэр! Он говорит…
      — Джейк, мне нужен ход. Хотя бы один узел. И эхолокатор. Все остальное — на фиг.
      — Так точно, сэр!
 
      Германтаун, штат Мэриленд Мотель «Деревенские каникулы»
      — …Это я, Молдер, — сказал голос в трубке. — Ты где сейчас?
      Скалли непроизвольно обернулась. Молдер стоял и смотрел на нее с недоумением.
      — Что ты молчишь? — продолжал голос в трубке.
      Она, может быть, и хотела бы что-то сказать, но слова боялись появиться на свет.
      Другой Молдер, в дверях, стоял и ждал, когда она закончит столь странный разговор…
      Вы ошиблись, очень отчетливо сказала Скалли и дала отбой.
      Потом постаралась улыбнуться. Кто это был?
      — Ошиблись номером… Где ты был? Я сутки пытаюсь дозвониться до тебя.
      Забавно — я тоже. Вообще оказалось очень трудно застать тебя. Я заходил к тебе домой…
      — Ты что, не получил моего сообщения?
      Я… я пытался дозвониться потом, но не мог…
      Уже все было ясно, и тем не менее Скалли понадобилось сделать огромное усилие над собой, чтобы выхватить пистолет и, резко развернувшись, взять на прицел того, кто нанес ей визит.
      — Лицом к стене!
      — Скалли, что с тобой?
      — Лицом к стене, руки на стену! Или — стреляю!
      — Да в чем дело?
      — Ну же!!!
      Молдер, который пах не так, как Молдер, нехотя и как бы с иронией повернулся и оперся о стену широко расставленными руками.
      Я правильно стою?.. Скалли, кончай валять дурака. Это же я.
      — Не уверена.
      — Ну вот, дожил… Хорошо. Залезь сама в мой плащ, в правый карман и вытащи удостоверение. Только не стреляй, хорошо? В меня уже один раз стреляли, и никакого удовольствия, знаешь ли…
      Скалли заколебалась. Если кто-то сумел вот так подделать и внешность, и голос… что ему стоит подделать и удостоверение? С другой стороны, хоть какой-то шанс отделить истину от лжи.
      Она перехватила пистолет левой рукой и, готовая в любой момент нажать спуск, потянулась правой к карману плаща…
      Нельзя сказать, что Скалли была искушена в рукопашных схватках, но обязательные тренировки посещала аккуратно и достигла кой-каких успехов. Во всяком случае, заблокировать внезапный удар локтем — а именно его обычно пытаются провести обыскиваемые — она могла бы автоматически. И уже, тем более, — она успела бы выстрелить…
      Ни черта она не успела. Когда черно-красная завеса перед глазами чуть раздвинулась, Скалли поняла, что сидит на полу в дальнем углу комнаты. Тела она почти не чувствовала — вернее, чувствовала как нелепую замороженную тушку с огромной дырой в левом боку. И было страшно — что будет, когда тушка разморозится и за дело возьмется боль…
      Тяжело ступая, подошел Молдер. Он был ненормально огромный под потолок. Двумя пальцами он взял ее за отворот куртки и поднял в воздух.
      — Где он?
      — Кто?.. — прохрипела Скалли.
      — Не зли меня. Ведь это он звонил по телефону?
      — Я не… знаю…
      Он отшвырнул ее почти брезгливо. Скалли на этот раз приземлилась на журнальный столик. Брызнули осколки -. крышка столика была стеклянной.
      И снова — медленные, тяжелые шаги. Как в кошмаре. Не убежать, потому что ноги — чужие. Вот он… навис…
      А потом — как в кошмаре у Молдера стало меняться лицо. Проступили скулы, надбровные дуги, обесцветились глаза…
      Ну и ладно, с облегчением подумала Скалли и потеряла сознание.
      Молдер нетерпеливо постучал в дверь и тут же, не дожидаясь ответа, толкнул ее. Дверь приоткрылась. В номере было темно. Он пошарил рукой по стене, нашел выключатель и щелкнул.
      Так…
      — Он был здесь, сказала Саманта, протискиваясь сбоку. Совсем недавно.
      — Уже догадался… выдохнул Молдер.
      — Она жива, — сказала Саманта, как будто прочитав его мысль. — Она нужна ему живой. Чтобы обменять ее на меня.
      — Не понимаю, почему она его впустила? Саманта несколько секунд молчала, как бы прислушиваясь к чему-то.
      — Я думаю, она не поняла сразу, кто это. Возможно, она приняла его за тебя…
      — Ты хочешь сказать…
      Молдер начал говорить — и остановился. В конце концов, если этот ассасин способен имитировать внешность Чапела или Вайса — в первом случае Молдер не сомневался абсолютно, во втором — не сомневался почти, — то почему его собственная, молдеровская, внешность должна быть неприкосновенной? Если подходить строго логически…
      — Пойдем, сестренка, — вздохнул он и покрутил на пальце ключи от машины. — Если уж на то пошло — зачем ему ты?
      — Во-первых, свидетель. Очень важный свидетель. Во-вторых, я могу почувствовать его в любом обличии — как ты понимаешь, для него это достаточно опасно.
      Кстати, чтобы ты знал: когда дело дойдет до… до столкновения… Короче, убить его можно одним только способом: выстрелив или ударив ножом вот сюда, в ямку под затылком.
      — Ну, сюда можно убить кого угодно…
      — Конечно. Но его только и исключительно сюда. Все остальные раны для него не смертельны.
      — Ни черта себе…
      — Вот такие монстры водятся у них там, на далеких планетах. Впрочем, шучу. Он — искусственное существо.
      — Терминатор.
      — Вот именно. Только не из железа, а из какой-то гнусной органики. Кстати, ранить его опасно для ранящего — выделяется какой-то газ…
      — Знаю. Глотнул однажды…
      — Ого. Расскажешь?
      — Потом…
      Они сели в машину. Молдер завел мотор. Потом машинально включил дворники: ему казалось, что сквозь стекло ничего не видно. Но это просто была ночь.
      — Что будем делать дальше, сестренка? Где искать?
      — Возвращаемся домой, сказала Саманта со странным выражением. — Он сам найдет нас…
      Александрия, штат Вирджиния Квартира Молдера
      Звонок раздался в четверть первого пополуночи. Молдер, мерявший полутемную (горела только настольная лампа под коричневым абажуром) комнату мягкими и почти бесшумными шагами, остановился, стремительно взглянул на Саманту и поднял трубку.
      — Слушаю!
      Тишина.
      — Говорите же.
      На том конце дали отбой.
      — Как думаешь, это он? — негромко спросил он Саманту.
      Та пожала плечами:
      — Возможно. Он ведь намерен получить то, что хочет. Любой ценой.
      — А если не получит?
      — Мне бы не хотелось быть жестокой, Фокс…
      — При чем здесь жестокость? Это просто невозможно, вот и все.
      — Ты все еще не веришь в меня, — она слабо улыбнулась.
      — Я просто никак не привыкну. Двадцать два года…
      — Фокс, я же объясняла…
      — Я не об этом, сестренка. Ты все как-то о себе да о себе… А кто эти люди или не люди, — за которыми охотится наш приятель? И кто он сам?
      Саманта встала, подошла к окну. Сказала, не оборачиваясь:
      — Они — потомки тех, кто высадился здесь в сорок шестом году. Кто пытался основать колонию…
      — Колонию?!
      — Они так это называли. В действительности это были беглецы… Они намеревались как-то затеряться, забиться в щели. В общем, им это удалось. Почти в каждом штате живут потомки тех, кто высадился тогда…
      — Клоны?
      — Неправильно называть их клонами. Совсем другая физиология…
      — И чего же они хотят? Действительно колонизировать Землю?
      — Видишь ли… Из опыта им известно, что цивилизации, подобные нашей, часто оказываются недолговечными. И тогда они становятся законными наследниками, преемниками…
      — А до тех пор?
      — Прежде всего они работают над адаптацией, мимикрией… Им нужно замаскироваться так, чтобы ничем не отличаться от нас. То есть… вообще ничем. Пока что они достигли только внешнего сходства и психологической совместимости.
      — Все погибшие врачи работали в клиниках, где производят аборты. Для чего?
      — Чтобы иметь доступ к зародышевой ткани. Только так можно добиться… назовем это гибридизацией. Хотя и это название достаточно условно. Должно быть достигнуто как бы сосуществование в одном теле двух организмов, совершенно несовместимых по своей биохимии.
      — А почему прислали терминатора?
      — Опыты не были санкционированы. Там, — Саманта кивнула наверх, — с этим очень строго. Подобное действие рассматривается сейчас как загрязнение генофонда…
      — Сейчас? А раньше?
      — Раньше было иначе. Там… там все очень сложно. Потом расскажу. Сейчас просто не хочется. Не обижайся.
      — Что ж обижаться? Я и так слышал много всяких веселых историй за последнее время…
      — Фокс… — Саманта вздохнула. — Неужели ты думаешь, что я нашлась только для того, чтобы рассказывать тебе всякие веселые истории?
      Он не нашелся, что ответить — и тут вдруг раздался звонок в дверь!
      Молдер быстро взглянул на Саманту. Та в недоумении пожала плечами. Молдер шагнул к стеллажу, взял пистолет и, держа его за спиной, шагнул к двери.
      — Кто там?
      — Скиннер.
      Обернувшись, Молдер стволом пистолета показал Саманте — на кухню!.. Она бесшумно исчезла. Молдер отпер дверь.
      Скиннер вошел и, близоруко щурясь, осмотрелся.
      — Почему в темноте, Молдер? Что случилось?
      — Ничего. Рекомендации офтальмолога… Проходите. Будьте как дома.
      — С вами все в порядке? Не могу дозвониться ни до вас, ни до агента С кал л и…
      — Возможно. Я не проверял сообщения…
      — Вы в курсе, что агент Скалли поместила четверых мужчин под опеку федерального маршала по программе защиты свидетелей — и все четверо исчезли?
      — Нет, я не в курсе…
      Наверное, Скиннер перехватил его взгляд, хотя Молдер старательно смотрел ему в левую скулу, — и обернулся. Саманта как раз возникла из мрака, держа в руках острый шпатель для колки льда.
      — Ни с места! Молдер направил на Скиннера пистолет.
      — Нет, Фокс, нет! — крикнула Саманта. — Это настоящий!
      — Ф-ф…— Молдер опустил пистолет и тылом кисти вытер пот со лба.
      — Черт возьми, что тут происходит? изумленно и рассерженно спросил Скин-нер.
      Молдер взял Саманту за руку:
      — Разрешите представить, сэр: Саманта Молдер, моя сестра…
      — Что?!
      Скиннер попятился, наткнулся на диван и сел. Кажется, сам он этого не заметил.
      — Я не успел сказать, — продолжал Молдер, — но агент Скалли исчезла…
      — Что, опять?
      Молдер набрал воздуху в грудь, чтобы достойно ответить…
      И тут, наконец, зазвонил телефон — требовательно и беспощадно.
      — Слушаю…
      — Молдер, это я…
      Хуже всего будет, если он не узнает мой голос, думала Скалли. Половина лица ее онемела, рот еле раскрывался, а прикушенный язык цеплялся за обломок зуба. Поэтому она старалась говорить короткими фразами. С куда большим удовольствием она изъяснялась бы сейчас простыми односложными словами… но вот тогда он точно не поверит…
      — Ты где?
      — Я не знаю. В телефонной будке. Мой пистолет у него. Он говорит, что убьет меня.
      — Что он хочет?
      В голосе Молдера зазвучала странная нотка.
      — Он сказал: женщину, которая с тобой. Он сказал: ты знаешь.
      — Хорошо, передай ему: мы будем вести переговоры…
      — Он сказал: никаких переговоров. Все или ничего.
      — Дай мне поговорить с ним!
      — В час ночи на Мемориальном мосту через Бетезду…
      — Я не успею!..
      — …Я не успею! — крикнул Молдер, а в следующую секунду трубку наполнили короткие гудки.
      Он в отчаянии посмотрел на Саманту, на Скиннера…
      — Какого дьявола, что происходит? Что это за хрень с переговорами? Где она?!
      — Нет времени объяснять! Сэр, мне нужно ваше доверие. Все целиком. Только тогда мы имеем какие-то шансы…
 
      Мемориальный мост Река Бетезда, штат Мэриленд
      Они успели. Кое-как. Но — успели…
      Первый автомобиль, с Молдером и Самантой, стоял у самого въезда на мост. Второй, со Скиннером, обоими его телохранителями и снайпером из отдела борьбы с терроризмом (выхвачен буквально из постели, три минуты на сборы.,.) стоял на берегу реки, чуть выше по течению.
      Небо было затянуто низкими облаками. Изредка в разрывах показывалась луна…
      — Едут, — сказал Молдер, опуская бинокль.
      — Я не вижу, — сказала Саманта.
      — За поворотом. Вон там. Отблеск фар. Через минуту-другую будут здесь.
      — Да, — сказала Саманта и сглотнула. — Мне страшно, — прошептала она.
      — Не бойся. Нужно только, чтобы он вышел из машины. И все.
      — В основание шеи… — проговорила Саманта, как бы пробуя слова на вкус.
      Эти ребята из отдела борьбы с терроризмом умеют попадать в никель с двухсот ярдов. Сам видел.
      Саманта что-то хотела сказать, но промолчала.
      Молдер чувствовал, как она дышит. Не до конца вдыхая и не до конца выдыхая.
      — И… вот… не рискуй только. Хорошо?
      Саманта отстраненно покивала, глядя перед собой.
      К противоположному концу моста подъехала машина, мигнула фарами — раз, два, три. Молдер дернулся было выйти, но обнаружил, что ремень все еще пристегнут. Он отстегнул свой, потом — Саманты. Помедлил. Открыл дверь…
      Вышел.
      Синхронно из подъехавшей машины выбрался крупный мужчина в темном плаще. Он выбирался как-то странно, держа правую руку то ли на руле, то ли ниже. Потом, уже выпрямившись, он сделал резкое движение — и, как пробку из бутылки, выдернул из салона Скалли. Тут же перехватил ее левой рукой, прижал к себе, заслоняясь. Через миг к виску Скалли был прижат ствол пистолета…
      — Скалли! — крикнул Молдер.
      Похититель и жертва медленно двигались к нему.
      — Покажите мне ее, — сказал похититель, вроде бы не форсируя голос, но -словно в мегафон.
      Молдер оглянулся. Встретился взглядом с Самантой. И — отвел глаза.
      Саманта медленно вышла из машины, поравнялась с Молдером, обменялась с ним еще одним — уже последним — взглядом, И зашагала вперед.
      Молдер медленно-медленно двинулся следом.
      Ну? И что же наш снайпер?
      Похититель тем временем неожиданно толкнул Скалли — та не удержалась и упала лицом вперед — и перехватил Саманту за руку выше локтя. Теперь она была его щитом…
      Но в другой ее руке Молдер увидел слабо блеснувший в свете фар шпатель для колки льда!
      Скалли, согнувшись, добежала до Молдера. Она выглядела ужасно. Волосы слеплены в корку засохшей кровью, кровоподтек на по л-лица…
      — Как ты?
      — Нормально…— голос еле узнаваем.
      — В машину… — и, выхватив пистолет, похитителю: — Отпусти ее! Тебе все равно не уйти! Мост перекрыт с обеих сторон!
      В этот момент Саманта ловко извернулась и попыталась ударить похитителя шпателем. Ей почти удалось… Тот с трудом перехватил гибкую руку в дюйме от собственной шеи.
      Неплохо… — с кривой улыбкой. — Очень неплохо. Но не получилось. А теперь говори: где она?
      Шпатель упал и зазвенел по настилу моста.
      Молдер подошел уже почти вплотную:
      — Отпусти ее, тогда уйдешь сам!
      Похититель хотел что-то сказать — ив этот миг глаза его сделались мертвыми. Вот так, с мертвыми глазами, он сделал несколько шагов вбок, по-крабьи… замер…
      И, не выпуская из объятий Саманту, повалился через перила, повалился, повалился…
      Молдер прыгнул.
      Ему не хватило доли секунды. Скользкая ткань сестриной куртки выскользнула из пальцев.
      Это было как в повторном сне…
      Отчаяние захлестнуло его. Двойной всплеск…
      Он едва не прыгнул следом. Хотя бы для того, чтобы покончить с затянувшимся на полжизни кошмаром.
      Но — не прыгнул. Что-то удержало его. Что-то…
      Потом, вспоминая и прокручивая — секунда за секундой, и так десятки раз -все, что предшествовало падению Саманты в воду, он нашел, наконец, тот гвоздик, за который зацепился.
      «А теперь говори: где ОНА?»
 
      Там же Шесть часов спустя
      Можно ли назвать спасательными работами поиск трупов? А ведь называют же… Почти четыре часа спасатели тралили дно, аквалангисты обшаривали подножия быков моста, спускались вниз по течению. Все тщетно. И надеяться было абсолютно не на что. Но Молдер надеялся. Он цеплялся за призрачную невесомую надежду, как за перила этого проклятого моста.
      Оранжевые спины аквалангистов медленно скользили в темной воде, подерну — той рябыо от капель дождя.
      За спиной, прошуршав шинами, остановилась какая-то машина. Хлопнула дверь.
      — Молдер?.. — позвала Скалли. — Нашли?
      Почему ты не в больнице? …… не оборачиваясь, сказал он.
      Отпустили, — чуть шепелявя, сказала она и заторопилась: На снимках все нормально, синякам все равно, где рассасываться, а швы снимут через несколько дней, так что я попросила, чтобы меня привезли сюда… Ты еще на что-то надеешься?
      — Почти нет. Но она могла пережить падение, а вода холодная. Бывают же чудеса, помнишь того механика с «Титаника»? Восемь часов в ледяной воде…
      Да, вода, конечно, ледяная, — протянула Скалли.
      — Вот я и думаю… Если у нее гипотер-мический шок… Я слышал… И она…
      — Молдер, почему ты не сказал мне по телефону, что это твоя сестра?
      — Я не мог. Я…
      — Но почему? Все-таки, все-таки почему?!
      — Потому что ты бы не согласилась на обмен.
      Ты всегда все решаешь за меня…
      — Да.
      — А ты уверен, что это действительно твоя сестра?
      И Молдер, наконец, обернулся к ней. — А что тебя смущает?
      — А то, что в мотеле тоже был ты. Но это был не ты. И если бы ты тогда не позвонил по телефону, я бы даже не заподозрила, что это не ты.
      — Почему ты решила, что звонил я?
      — Потому что от него пахло по-другому.
      — Это была она, Скалли.
      Он повернулся и медленно пошел к берегу, ведя рукой по холодным мокрым перилам. Скалли поплелась следом.
      — Но тогда кто же этот тип?
      — Инопланетянин, — равнодушно проговорил Молдер.
      — И это ты собираешься докладывать Скиннеру?
      — Я уже доложил. Вчера. Или сегодня. Какая разница… Что я скажу отцу -вот в чем вопрос.
      Он дошел до машины, плюхнулся на водительское место, завел мотор — и долго сидел, уставившись в рябое от капель стекло.
 
      Квартира Молдера Александрия, штат Вирджиния
      Молдер открыл дверь, но отец не сразу переступил порог.
      — Вряд ли ты заставил мейя проделать такой путь, чтобы сообщить что-то хорошее, сын.
      Молдер отступил на шаг и отвернулся.
      В чем дело, Фокс?
      — Саманта опять… исчезла. Я потерял ее, папа. Опять. Я опять потерял ее…
      — Что значит потерял?
      Молдер дошел до окна и уперся лбом в стекло.
      — Там… Там был этот человек… Он взял заложницей моего напарника. И хотел обменять ее на Саманту.
      — И ты согласился?! Ты отдал свою сестру какому-то подонку?
      — Папа, я… Я не могу объяснить, как все происходило, но… Я был уверен, что все получится.
      — Ты сам принял это решение? голос отца опасно зазвенел.
      — Да, — выдохнул Молдер. — И… маме я скажу сам.
      — А ты вообще понимаешь, что будет с твоей матерью, когда она узнает, что ты… что ты опять… что ты…
      И Молдер опустил глаза. Он снова стал двенадцати летним мальчишкой. И ему снова не было прощения.
      — Прости меня, папа, — губы его задрожали. — Прости. Я… Прости меня…
      — Ты… — сквозь зубы произнес отец. И замолчал. Видно было, что он с огромным трудом сдерживает бешеные слова. Ярость хлестала из него.
      Он шагнул было к двери — и вдруг, скривив лицо, вернулся к Молдеру.
      — Твоя сес… — он задохнулся. — Саманта. Оставила для тебя. Вот.
      На журнальный столик лег сложенный вдвое желтый конверт.
      Казалось, что дверь сама распахнулась перед Уильямом Молдером. Он перешагнул порог и захлопнул ее с такой силой, что конверт сдуло на пол.
      Молдер деревянно наклонился, подцепил конверт непослушной рукой и вскрыл.
      Записка и электронная карточка.
      Сначала записка. Буквы на мгновение расплылись перед глазами и снова обрели четкость.
      «Фокс, если ты почему-то не будешь уверен, жива ли я, мы встретимся здесь: 1235, 91-я улица, Роквелл, штат Мэриленд».
      Молдер перевел взгляд на карточку. Карточка как карточка. Скорее всего — ключ от магнитного замка.
 
      Роквелл, штат Мэриленд Полтора часа спустя
      По указанному адресу находилось двухэтажное здание с замазанными белой краской окнами и прочими признаками затяжного ремонта. На заляпанной вывеске Молдер с трудом разобрал: «Медицинская гинекологическая клиника». Невысокое крыльцо, вход забран толстой металлической решеткой… Ага, замок есть.
      Звонок сотового раздался так неожиданно, что Молдер чуть не споткнулся о ступеньку.
      — Да! — сказал он в трубку, остановившись в шаге от площадки перед входом.
      — Это я, — послышался голос Скалли. Она старалась говорить медленно и внятно.