Не вознесся, а притаился, спецагент Молдер. Сзади, Молдер, сза!.. Ах, черт! Неуспе…
      Удар-р-р! Ах, черт, — затылок! Какая боль, какая боль! Что ж, «капюшон» — спецагент: один — ноль.
      И звезды, звезды, звезды… Не над головой, в голове. Вечерний звон…

* * *

      И был вечер (в голове), и было утро (в голове). И подоспела на место происшествия оперативная группа из Федерального Бюро Расследований. Аккурат после того, как у спецагента Молдера прояснилось сознание. И он таки нащупал мобильник, включил его и воззвал: «Нужна помощь!»
      А в группе той…
      …и доктор:
      — Ничего серьезного, агент. Шишка. Шишка на ровном месте. Я положил лед. Но постарайтесь с неделю не делать резких движений. Хотя бы головой.
      …и простые безымянные парни, очередной раз переворачивающие вверх дном студию-мастерскую:
      — Молдер! Как он выглядел?! Который тебя долбанул. А куда побежал? Из-под земли достанем! Агента ФБР по затылку отключать — совсем распоясались!
      …и напарник Скалли, как же без нее и ее традиционных причитаний:
      — Я тебя не могла найти ни в библиотеке, ни в офисе, ни дома. Если честно, я испугалась за тебя, Молдер, не знала, куда ты делся. Твой сотовый телефон молчал.
      — Я его выключил.
      — Зачем?
      А затем и… Чтобы круглосуточно не выслушивать традиционных причитаний!
      — Зачем ты вообще его носишь в таком случае?!
      А затем и… Престижно, срань господня! Ну, и на помощь позвать, когда приспичит. Но, напарник, помощь — не есть твои традиционные причитания! Затылок и так ломит!
      — Молдер? Что ты молчишь? Ты меня игнорируешь?
      — Нет.
      — Тогда, может, все-таки объяснишь, что ты здесь, в студии Магулии, делал?
      — Работал.
      — Над чем?
      — Над собой!
      — Занятие более чем достойное посреди ночи наедине с самим собой! Более тебе нечего сказать?
      — Есть что. Эта штука существует на самом деле.
      — Штука? Эта? Ты о чем?!
      — О том, что или кто убил эту дюжину парней.
      — Дюжину?
      — Семь плюс пять, найденных здесь в глине. Двенадцать. Считай.
      — Чертову дюжину, Молдер. Тринадцать.
      — Скалли? Я ведь жив!
      — Я не о тебе. Рэм Орбитмэн ночью скончался в госпитале.
      — Тогда — да, тогда — тринадцать.
      — И ты мог бы стать четырнадцатым! Осознаешь, нет?! Ладно, к себе у тебя наплевательское отношение, но обо мне ты подумал?! Что бы со мной было — подумал?!
      — А что бы с тобой было? Нашла б себе другого — молодого, красивого, умного. Того же Цинци! Напарники приходят и уходят, а Дэйна Скалли остается…
      — Прекрати болтать глупости!
      — Почему глупости? Цинциннат Хачулия — образец скромности, доблести, верности гражданскому долгу. Дэйна Скалли — воплощенный профессионализм. Последняя к вам обоим просьба: на могилку мне, пожалуйста, хризантемы и ни в коем случае не гладиолусы — они на фаллос похожи… и по звучанию и внешне. Да! И еще просьба! Речи над могилкой покороче, ладно? Никаких «Он пал смертью храбрых при исполнении служебного задания!» Простенько и со вкусом: «Оно достало его…»
      — Опять Oho!. Молдер, ты несносен! Магулия их всех убивал, Джордж Магулия!
      — И Рэма Орбитмэна тоже?
      — Джордж Магулия и пока еще неуточненный псих-подражатель, продолжающий серию!
      — То, что напало на меня, не было человеком. Это было Оно.
      — Ты Его разглядел?! Нет, скажи, разглядел?! Его или их? Сколько их было? Пять? Шесть? Десяток? Не меньше, да?! Ты ведь у нас крутой, ты у нас спецагент!
      На тебя не меньше десятка громил надо напустить, чтобы одолеть, да?! Перед каким-то одиночкой ты бы ни за что не спасовал, да?! А если спасовал, если тебя огрели по башке и уложили скучать на пол, то, разумеется, это был не человек, разумеется, это было Оно, да?! Молдер, может, тебе мерещится то, что тебе хочется видеть?
      — А почему ты решила, что мне хочется это видеть?! Не-ет, напарник, мне не мерещится!
      — Ты сам послушай, что говоришь! Сам себя послушай!
      — М-минуточку!.. Кха-кха! Не-ет, напарник, мне не мерещится!.. Вот послушал себя. Знаешь, очень убедительно звучит.
      — Не паясничай!
      — Не паясничаю. Говорю правду, одну только правду и ничего, кроме правды! Да вот тебе и наглядный пример — я не хочу видеть доблестного лейтенанта Хачулию, а он — вот он. Или, скажешь, он мне тоже мерещится?
      — Зря ты, Молдер, право слово. Он к тебе относится очень и очень тепло.
      — Скорее, к тебе.
      — Ко мне он не относится!
      — Неужто? А мне померещилось, что…
      — Помолчи, а? Хотя бы из вежливости… Цинци? У вас к нам вопрос?
      — Агент Молдер, агент Скалли… Видите ли… Меня мучают тайные сомнения. Мы с парнями третьего дня перевернули здесь всё вверх дном и вывезли все глиняные скульптуры. А сейчас мы опять перевернули здесь все вверх дном и… обнаружили еще одну — незаконченную, правда. Откуда она здесь?! Глина свежая, не застывшая. Не стоит ли нам изучить ночную сводку происшествий по городу? Или прямо здесь и сейчас будем сразу ее… э-э… вскрывать?
      — Зачем?
      — Но внутри нее возможен очередной труп! Не так ли?
      — Не так, лейтенант. Нет там трупа. Это… я лепил. Ночью.
      — Молдер?! Ты?! Лепил?!
      — Я, Скалли. А что, нельзя?!
      — Нет, но я не понима…
      — Агент Скалли, агент Скалли! Я понял, понял! «Изучи и, более того, проникнись художествами художника». Постулат Патерсона. Да, агент Молдер, да?
      — Н-ну… где-то как-то…
      — Послушайте, агент Молдер! Не могу не воздать вам должное — вы же талант, агент Молдер! Вы талант во всем!
      — Н-ну… громко сказано… А что, правда, ничего получилось?
      — О, еще как! Знаете, у меня даже тоже появилось желание слепить что-нибудь. Для дела, конечно! В рамках расследования, конечно! Согласно постулату!
      — Не всякому дано, лейтенант.
      — Так! Цинци, будьте добры, оставьте нас на минутку. Приватный разговор. Не сердитесь, Цинци.
      — Да нет, не сержусь. Я пока Патерсона поищу.
      — А-а, великий и ужасный тоже здесь?
      — Должен вот-вот подъехать. Или уже подъехал.
      — Поищите, Цинци, пошлите… Молдер?! Ну?! Что за фокусы?!
      — Какие фокусы?
      — Не строй невинные глазки! Ты хоть понимаешь, что с тобой происходит?! Ты и впрямь становишься похожим на Магулию! И чем дальше, тем больше!.. Неужели ты не понимаешь — он просто испытывает тебя на прочность, просто хочет доказать всему миру, что ты псих! И ты послушно идешь у него на поводу!
      — У Магулии?! Я?! На поводу?!
      — При чем тут Магулия! Патерсон! Со своим дурацким постулатом! Ты знаешь, что Патерсон сам настоял перед Скиннером о включении тебя в состав группы?!
      — Да он меня на дух не выносит!
      — Ага! И тем не менее — сам настоял. Делай выводы. Сколько будет дважды два, Молдер?
      — Пять! Пошел я…
      — Ку-уда?!
      — Не куда, а отсюда. Вон твой Хачулия Патерсона к нам ведет. Не хочу.
      — Он не мой!
      — Да ладно тебе!
      — Спецагент Скалли?
      — Мистер Патерсон?
      — А куда это агент Молдер направился?
      — Дела…
      — У нас одно дело. Общее.
      — Да, мистер Патерсон. Простите, можно вас на минуточку?
      — Конечно!
      — Приватно.
      — Лейтенант Хачулия, проследите там, чтобы… В общем, проследите и доложите.
      — Есть, сэр!
      — Слушаю вас, спецагент Скалли.
      — Может, объясните ваши действия по отношению к моему напарнику?
      — Не понимаю, о чем вы.
      — А мне сдается, понимаете, сэр. Полагаю, вы прекрасно знали… предугадывали, во всяком случае, как агент Молдер отреагирует, узнав, что включен в группу именно по вашему настоянию.
      — И что с того? От меня-то вы чего хотите?
      — Чтобы вы были со мной честны. Ваши действия — это что, своеобразная месть за уход Молдера из-под вашей опеки?
      — О, нет! Я слишком высоко себя ценю, чтобы реагировать на такие мелочи.
      — Для Молдера это не мелочь.
      — Вероятно, он оценивает себя немного дешевле, чем я себя и… чем я его.
      — Ну как же, как же! Сам Патерсон! Автор универсального Постулата!
      — Спецагент Скалли, что за тон?
      — Нормальный тон. А ваш постулат живет и побеждает. И похоже, обретает все новых и новых адептов. Похоже, и ваш ныне опекаемый лейтенант готов вслед за Молдером явиться сюда ночью и лепить горбатого… монстра. И таким образом разоблачить преступника.
      — Разве я сторож опекаемому моему? А преступника, спецагент Скалли, надо разоблачать не колдованием над куском глины, а обнаружением веских улик. Кстати! Секунду! Спецагент Скалли, что у вас под ногой?
      — Где? Не вижу.
      — Да, здесь темновато. Под левым каблуком. Ну-ка, переступите.
      — Нет там ничего!
      — Охо-хо, пожилого человека вынуждаете нагибаться. Вот же! Глядите!
      — Нож?
      — Макетный нож, если не ошибаюсь. И не исключено, с отпечатками пальцев. Хорошо, что я в перчатках.
      — Здесь же ничего не было, никакого ножа! Еще пять минут назад! Наши парни обшарили каждый сантиметр! И в прошлый раз и сегодня!
      — Что вы говорите?! Может, он выпал из вашей сумочки?
      — Я не ношу ножей.
      — Так-так. А спецагент Моддер, значит, только что на этом самом месте беседовал с вами?
      — Сэр! Не хотите ли вы сказать…
      — Спецагент Скалли, видите этот нож у меня на ладони?
      — Вижу.
      — И уверяете, что его не было еще пять минут назад?
      — Сэр…
      — И полагаете, что я — я, Вильям Патерсон, — вытряхнул его из рукава?
      — Сэр…
      — Спасибо, спецагент Скалли! Вы достойны, напарник,своего напарника.
      — Но, сэр…
      — Полагаю, у вас все-таки хватит ума и сообразительности отдать его на экспертизу. Хотя бы для того, чтобы разрешить сомнения.
      — Да, сэр.
 
      Лаборатория криминалистики Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия
      — Агент Скалли?
      — Да, эксперт. Готово? Уже?
      — Готово. Мы проделали весь комплекс исследований. На рукоятке никаких отпечатков. Чисто. Будто ее тщательно протерли. А вот на лезвии…
      — Что на лезвии?
      — Отчетливо — кровь.
      — Чья?
      — Вот этого я вам не скажу со стопроцентной гарантией.
      — А хотя бы с двадцатипроцентной?
      — Агент Скалли, работа наша такая, что надо исходить всегда и только из стопроцентной… Простите, телефон!.. Да? Да, она здесь. Да, сэр, передам… Агент Скалли, помощник директора ФБР Уолтер Скиннер просит вас немедленно подняться к нему в кабинет.

* * *

      — Сэр, вызывали?
      — Да. Присаживайтесь, Скалли, присаживайтесь. Я слышал, вы нашли некую новую улику?
      — Не совсем я, сэр. Полковник Патерсон, сэр.
      — Вы с полковником Патерсоном.
      — Да, сэр.
      — Не с агентом Молдером?
      — Нет, сэр.
      — Но он был рядом с вами?
      — Сначала да, потом нет, сэр.
      — Найденная улика — нож, так?
      — Да, сэр.
      — Орудие убийства?
      — Предположительно да, сэр.
      — И отпечатков никаких?
      — Никаких, сэр.
      — Что по этому поводу думает ваш напарник Молдер?
      — Мы с ним по этому поводу еще не говорили, сэр.
      — Он прошлой ночью был в студии-мастерской на Саут-Дакота-стрит, не так ли? Там, где его… ушибли.
      — Да, сэр.
      — Зачем?
      — Н-не знаю, сэр.
      — Не знаете?
      — Нет, сэр!
      — Может, он там что-то искал? Что-то, что ранее обронил. Может, он и сегодня туда направится? И тоже ночью?
      — Не могу знать, сэр.
      — Вы не определили бы мне, в каком эмоциональном и физическом состоянии сейчас агент Молдер?
      — Он прилагает все усилия для раскрытия дела, сэр. По вашей просьбе, сэр.
      — Скажите, он не вызывает у вас беспокойства?
      — Нет, сэр.
      — Ну, а без протокола? И перестаньте вы с непрестанным «сэром», Скалли. Без протокола, ну?
      — Вызывает, Уолтер, вызывает. Чего уж там…
      — Вот и у меня тоже…

* * *

      Еще бы не беспокоиться! Опять исчез, как в воду канул! Опять ночь, а его где-то носит, неизвестно где! Или… известно? Неужели, действительно, снова поперся в студию-мастерскую?! Зачем? Снова лепить горбатого, проникаясь эманациями преступника? Искать улику, которую обронило… кто? Кто обронил?! И кого она, улика, обличает?! Ну, не Молдера же! Или… Молдера?
      Нет, так больше невозможно — сиди, Скалли, дома, из окошка не выглядывай, дверь никому не открывай, нервочки изматывай, а напарник где-то как-то что-то… Хоть бы позвонил, мерзавец! Или звонил, пока ее не было? Что у нас на автоответчике?
      На автоответчике единственно что:
      — Агент Скалли? Алло! Это Цинци Ха-чулия. Позвоните мне, пожалуйста, когда вернетесь домой, по номеру 5550143. Есть мысль по поводу нашего подозреваемого! И какая мысль! Агент Скалли! Жду с нетерпением! Это и в ваших, и в моих интересах. И в интересах вашего напарника. В наших общих интересах. Вы меня поняли?
      Гм, общих? Хачулия, Скалли, Молдер… Кого-то в этом ряду недостает, нет?
      Какой, значит, номер? 5550143. Ну? Ответят ей, наконец, или она до утра будет слушать длинные гудки?!
      — Алло?
      — Алло! Цинци! Алло! Почему вы так долго не снимали трубку?! Алло!
      — Скалли? Во-от, дожили. Ты меня уже с ним путаешь.
      — Молдер?! Ты?!
      — А это ты?
      — Это я.
      — И это я.
      — Бред! Ты где?!
      — В студии Джорджа Магулии.
      — Зачем ты там?
      — Без комментариев.
      — Ты что-то там ищешь?
      — Без комментариев.
      — Нож? Молдер! Нож? Скажи мне, Молдер! Мне-то скажи!
      — Ка-акой еще нож?!
      — Макетный!
      — Скалли, как у тебя с головой? Зачем мне нож?! Просто я вчера не докончил одну работу… в глине. Решил попытаться по-новой.
      — Да-а-а… А у тебя с головой как, Молдер?!
      — С головой у меня хорошо. Без головы плохо.
      — Лейтенант Хачулия с тобой?
      — Нет. А что, должен быть?
      — Но я именно ему и звоню! Он оставил мне на автоответчике именно этот номер своего мобильника.
      — Мобильник я нашел на полу. По зуммеру вызова. Я сначала даже не понял, откуда звук, что за звук? Гляжу — мобильник.
      Погоди, сейчас фонарик включу. Здесь темно, опять темно, срань господня!
      — Молдер?
      — О! Срань господня!
      — Молдер? Молдер?!
      — Скалли, здесь опять она!
      — Кто?!
      — Горгулья, срань господня! Глиняная! Ее же утром отсюда вывезли!.. А она — вот она!.. Ну-ка, ну-ка. Погоди-ка…
      — Молдер?! Не молчи! Комментируй, Молдер! Что ты сейчас делаешь?
      — Знакомлюсь с химерой. Органолепти-чески. Пальцами, срань господня!..
      — Молдер, стой где стоишь! Я сейчас приеду! Через пять минут!
      — Ну-ка, ну-ка… Та-ак, а глина-то све-е-ежая, срань господня. И творческая манера не моя, не-ет, не моя. Это не я-а-а лепил, не я-а-а…
      — Молдер! Перестань разговаривать с самим собой. Молдер, я еду! Молдер, не трогай там ничего руками! Еду!
      — Ну-ка, ну-ка… Торгулия-загогулия… А что у нас внутри? Сняли первый слой, да, с первого сфероида… А за ним второй… Что тут у нас, горгулия-заго… О-о-о!!! Гос-с-споди!!!
      Впрочем, последнего, то есть крик Молдеровской души «О-о-о!!! Гос-с-споди!!!» пришелся в уже повешенную трубку.
 
      Саут-Дакота-стрит, Вашингтон
      А было отчего вскричать молдеровской душе при всей ее закаленности, было!
      Ars longa, vita brevis.
      …Жизнь коротка. Жизнь лейтенанта Цинцинната Хачулии, образца скромности, доблести, верности гражданскому долгу.
      Был человек — нет человека.
      А есть свежеглиняная химера, статуя.
      И в качестве каркаса, так сказать, свежеубиенный экземпляр.
      С выколотыми глазами, с вырванным языком, с отрезанными гениталиями.
      Потому что видеть Его не должно! Потому что прекословить Ему не должно! Потому что трясти перед Ним членом не должно! Это Его привилегия — всем показывать член!
      А вот член Тебе, а не привилегия! Кто бы Ты ни был, в кого бы Ты ни вселился — на скорость пули это не влияет. Ты здесь. Ты сейчас здесь, за спиной. Агент Молдер не мальчик для битья! У агента Молдера оперативного опыта, в отличие от мальчика для битья, под завязку! Агент Моддер, возможно, и охренел, но не оглох! Шорох! Шорох на спиной. Ближе. Еще ближе.
      Ну, агент Молдер?! Чему тебя учили в ФБР, в конце концов?! Резкий прыжок в сторону, оборот корпуса в воздухе, и в падении — пли!
      Сейчас. Вот сейчас. Сейчас! Вот!
      Резкий прыжок в сторону, оборот корпуса в воздухе, и в падении… И в падении — все-таки не «пли!», а «6у-6ум-м!», как и звучит натренированное тело при соприкосновении с полом.
      Не выстрелил. Нет, не осечка. Хотя при встрече с лукавым всяческое случается. Уж осечка-то непременно. Но — не осечка. Удержал Молдер палец на спусковом крючке от нажимного движения. Каким инстинктом, какой реакцией — сам бы не сказал. Но удержал.
      — Патерсон?!!
      Да, знаете ли, агент Молдер, — Патерсон. В плаще с капюшоном. А глаза добрые-добрые. Не патерсоновские какие-то глаза. С некоторой сомнамбулинкой, да позволено будет так определить.
      — Молдер?!!
      — Что вы здесь делаете, Патерсон?!
      — А что вы здесь делаете, Молдер?!
      — В данный момент держу вас на мушке.
      — Прекратите! Опустите оружие! Немедленно! И это уже приказ!
      — Ах, приказ?! И это уже приказ?! А это тогда что такое, в глине?! А?! Подсказать, полковник Патерсон?! Это ваш самый перспективный ученик Цинциннат Хачулия, полковник Патерсон. Узнаёте? Как же вам и не узнать его?!
      — То есть?
      — А то и есть! Это ты его убил, Билл!
      — Что-о?!!
      — Ученик заподозрил учителя. Справедливо, замечу, заподозрил. И ты его убил, Билл.
      — Спятили?! Спятили, Моддер?!!
      — Не я, и не сейчас.
      — Опустите пистолет!
      — Щас-с-с! Посмотри на свои руки! Что на них, Билл?! А?! Глина?! Свежая глина, да?! А теперь задай себе вопрос, что ты здесь делаешь.
      — Я… сам точно не знаю…
      — Объяснить?! Джордж Магулия украл у тебя три года жизни, Билл! Три года день за днем ты воображал все то, что воображает он, ужас-шоу. Шоу должно продолжаться, не так ли, Билл?! Ты все глубже и глубже погружался в его неадекват — в строгом соответствии со своим же постулатом! Когда ты, наконец, поймал Магулию, неадекват из твоей головы никуда не делся! Ведь не делся, а, Билл?! Неадекват внутри тебя! Ты-то считал, что справишься с ним, загонишь внутрь, придушишь! Но не смог, не сдержал. Осознал, что бессилен перед ним, перед Ним. По крайней мере, без чьей-либо помощи. Вот почему ты затребовал у Скиннера, чтобы я вошел в твою группу! Вот почему не смог или не захотел добить меня прошлой ночью, хотя имел все возможности для этого! Я долго блуждал впотьмах, Билл, но тут меня как ослепила мысль…
      Но тут его как ослепило. И без «как». И не мысль. Фонарик. В глаза.
      Ослепила, срань господня! Скалли, срань господня! Выключи фонарь, срань господня!
      — Молдер! Что ты делаешь!
      — Убери фонарь, сказал!!!
      — Молдер! Не целься в Патерсона! Это же Патерсон!
      — Это не он! Ты не понимаешь!
      — Так объясни!
      — Потом!
      — Сейчас!
      — Уйдет же!
      — Кто?
      — Патерсон!
      — Ты же сказал, это не он?
      — Не он. И он! Он и не он!
      — Окончательно запутал. Не нервничай, Молдер. Давай сейчас у него у самого спросим. Мистер Патерсон? Вы Пат… Ой! А где он?!
      — Где-где! Рифмуй, срань господня!
      — Только что был!
      — Ага! Испарился! Не-ет уж. Кто бы у тебя, сволочь, в башке ни засел, бренная оболочка не испаряется!
      — Молдер?!
      — Тс-с-с! Тихо! Замри! Слушай! Слышишь?
      — На крыше. Шаги? Он убегает, Молдер!
      — А ты что хотела?! Вперед, вперед! На лестницу! На крышу! От меня еще никто не убегал!
      — Молдер! Каблук! Мой каблук!
      — А-а, срань господня! Стой, где стоишь! Я сам!
      — Молдер! Только не выскакивай на крыдну, Молдер! А то будет, как вчера!
      — Не будет! Сегодня не будет! Будет лучше, чем вчера! А завтра… Завтра никакого завтра для Билла Патерсона!
      — Молдер! Ты где?! Я не вижу тебя!
      — Я уже наверху. Я у двери на крышу. Я вижу его! И враг бежит, бежит, бежит!..
      — Молдер, инструкция!
      — Не учи ученого!.. Патерсон! Стой! Стой, стрелять буду!
      Пли! В воздух.
      — Ну, я тебя предупреждал, Билл! Пли!
      Бряк.
      — Попал, попал!!!
      — Куда?! Молдер! Наповал?!
      — Вот еще! Куда надо, туда и попал!.. А не ищи на задницу приключений, великий ты наш и ужасный!
      — Молдер?!
      — Звони в госпиталь, Скалли. Кем бы он или оно ни было, пульс прощупывается. Будет жить! Но плохо…
      — Алло! Госпиталь? Святой Терезии? Это спецагент Скалли. Карету мне, карету! Скорой помощи! Нет, я в порядке. Здесь у нас человек… м-м… существо — с пулевым ранением. Саут-Дакота-Стрит. Знаете, такой производственный цех… Или склад неготовой продукции… Ничего, захотите — найдете! Только попробуйте не захотеть!.. Ждем. Мы на крыше… Потому что на крыше!.. Да. Ждем-с…
      Исправительный комплекс (тюрьма) Лортон, штат Вирджиния Месяц спустя
      — Эй! Вы меня слышите?! Кто-нибудь! Ну ради бога!!! Выпустите меня из этого карцера!!! Я полковник Вильям Патерсон!!! Я никого не убивал! Это не я, это Оно!
      Сколько раз повторять!!! Неужели никто не выслушает меня?! Ну, пожалуйста!!! Вызовите ко мне спецагента Молдера! Он знает, он поймет! Он хотя бы выслушает!!! Эй!!! Кто-нибудь!!! Я полковник Вильям Патерсон!!! Я никого не убивал! Это был не я! Молдер, где ты?! Молдер, ты же знаешь!!! Скажи им! Мо-олде-е-ер!!!
      Да что тебе может сказать Молдер, бедолага!
      Разве что:
      Мы работаем в темноте. Мы делаем все возможное в борьбе со злом, которое иначе уничтожило бы нас. Но если характер человека это не есть его судьба, то вечный бой это не выбор, а призвание. Иногда мы обессиливаем под этой тяжестью, и тогда монстры извне превращаются в монстров внутри. А мы остаемся в одиночестве на краю бездны безумия. Удержаться бы на краю…
      Ну что, бедолага, легче стало? То-то! Полковник, понимаешь, Вильям, понимаешь, Патерсон, понимаешь! Светило, понимаешь, бихевиоризма! Автор, понимаешь, Постулата!
      Так вот тебе другой постулат, справедливый для всех времен и народов:
      Заслужил — носи.
      И еще постулат:
      Попал в сранъ господню, не чирикай.
      Так что кричи — не кричи, пиши прошения — не пиши… Никто не отзовется, никто не пришлет письменного ответа.
      Ненастоящий полковник! А хоть бы и настоящий! Настоящий полковник…
      Полковнику никто не пишет. Полковника никто не ждет.