Пробуждение было долгим, растянутым во времени и пространстве. Но проснувшееся существо ничего не знало ни о том, ни о другом. Оно просто нежилось в теплых потоках и искало причину своего пробуждения.

* * *

      Компания «Браво» шла тяжко и к июню 68-го дышала на ладан, хотя, вопреки общему мнению, все было не так уж плохо. Над высотой стоял красноватый дым, первый взвод уже попал под огонь, но контакт с ним был прерван еще до того, как высадился второй. По крайней мере, он не помнил, чтобы в тот день по ним стреляли. Это случилось вечером.
      Над головами проплыла «вертушка» с красным крестом на боку. Похоже, первый взвод потрепали основательно.
      Он проводил вертолет взглядом и выбросил в пыль окурок. Его второй номер в расчете сделал то же самое. Второй номер сидел в окопах с марта. Через некоторое время «вертушка» вернулась. Второй номер посмотрел на него, сказал, что больше не выдержит, вынул пистолет и выстрелил себе в левую руку.
      Он вызвал врача. Второй номер бормотал про рану «на миллион баксов», про то, что негоден к строевой, что теперь у него есть пропуск в Штаты. Потом раненого увели к вертолету. Он не вспоминал об этом парне месяцев пять, пока снова не встретил его. Парня эвакуировали в Японию, он побывал под трибуналом и теперь снова тянул лямку, но теперь уже в штрафном батальоне. Плюс пять месяцев к сроку службы.
      Вернувшись, он однажды услышал в толпе реплику — модную по тем временам. «Что они мне сделают? Пошлют во Вьетнам?»
      — Пет, — ответил он. — Просто посадят в тюрьму.
 
      Адвокатская контора «Дж. Кессель и Дж. Кессель»
      Вашингтон, округ Колумбия 7 марта 1996 года
      За окном шел дождь. Заливал стекло, барабанил по жестяному карнизу, заволакивал мутной дымкой дома вдалеке. На улицах, как на весеннем лужке, распустились разноцветные зонтики. Дождь был теплый и веселый, словно пытался отвлечь от грустных мыслей. Наверное, ему это даже почти удалось, потому что ни одной мысли в голове не осталось. Сплошное серое уныние. Почти полчаса зажатая в руке авторучка зависала над бумагой.
      — Вот… вот и все, да? Я подпишу… и все будет кончено?
      Затянутая в деловой костюм женщина смотрела в окно и ждала, когда он решится.
      — Нет, Уолтер. Все будет кончено, когда я подам бумаги в Коллегию адвокатов.
      Он принялся разглядывать авторучку, чем выиграл еще минуту. Черный «паркер» с полустершимся золотым ободком. «Сюрприз, сюрприз… Держи, будешь писать свои отчеты».
      — Эта ручка… ее подарок, — и повторил, как будто с ним спорили. — На годовщину свадьбы. Я только не помню, на которую годовщину…
      Пусто и холодно, как в необжитом доме. Нет — в заброшенном. Стены которого уже подъела плесень. По комнатам гуляет сквозняк и шуршит мусором на полу. А за окном не прекращается дождь.
      Женщина в деловом костюме заглянула в бумаги через его плечо. От нее пахло дорогими духами. Тоже подарок Шерон. Она любит делать подарки. Приходит с загадочным видом и сует сверток.
      Адвокат Джейн Кессель сама себе напоминала мамашу, пытающуюся впихнуть в упрямое чадо порцию овсяных хлопьев на завтрак. Чадо упиралось изо всех сил и, кажется, собиралось запустить тарелкой в зануду-родителя.
      — Уолтер, документы нужно было сдать в конце рабочего дня, а это событие произошло десять минут назад.
      — Я знаю, который час, — огрызнулся он.
      — В таком случае — ставь подпись.
      Он сцепил зубы и завинтил колпачок ручки. Адвокат (Джейн терпеть не может, когда ее называют адокатессой, и уж совсем не приведи господь сказать про нее адвокатша) открыла было рот и набрала новую порцию воздуха для увещеваний, но он уже решительно выдирался из-за стола, чуть было не смахнув бумажную залежь на пол. Старательно спрятал ручку во внутренний карман — от греха подальше.
      — Уолтер, что ты делаешь?
      — После семнадцати лет один день можно и потерпеть, — сообщил он, торопливо нашаривая рукав пальто.
      — Послушай, никто лучше меня не знает, какая это душевная травма…
      Он сражался с пальто, как с личным врагом, и все-таки одержал верх. Доверительно-профессиональный взгляд Джейн («черт подери, Уолтер, не первый же день мы знакомы, ты мне нравишься, идиот, и Шерон мне нравится, и не могу я понять, какого дьявола вы решили тут устроить всем мотание нервов по первому разряду, то она украдкой рыдает у меня на плече, то ты пытаешься не раскиснуть у меня же в кабинете») наткнулся на пустоту за его очками.
      — Джей, не строй из себя крутого адвоката. Завтра я все подпишу.
      — И будешь терзать себя еще один день? — уныло спросила она его спину.
      — Я сказал: завтра. Значит, завтра.
      Очень хотелось как следует ахнуть дверью, но помощник директора Уолтер С. Скин-нер крайне аккуратно закрыл ее за собой.
 
      Чесапик-холл Отель «Амбассадор»
      Сдержанно веселилась толпа. Толпа была хорошо одета и хорошо воспитана. Надо было пойти куда попроще и набраться там.
      Скиннер сунул пальцы под галстук и выяснил, что уже давно расстегнул верхнюю пуговицу сорочки. Было душно. Было немыслимо душно.
      Голос за его спиной не отвлек его от мыслей, потому что мыслей по-прежнему не было.
      — Простите, вы заняли кому-нибудь это место?
      Он недоуменно оглянулся. Сказывался некоторый перебор в выпитом. Помещение слегка покачивалось, самую малость. Как в поезде.
      — Это единственное свободное место, — пояснила девушка, улыбаясь.
      Белокурая девушка. Миловидная. Очень ухоженная. У нее была хорошая улыбка. Не нахраписто-нагловатая. Чей-нибудь секретарь, решил Скиннер. Раньше он ее здесь не видел.
      — Валяйте.
      Она села аккуратно, продолжая улыбаться, словно извинялась, что помешала. С другой стороны стойки возник бармен:
      — Добрый вечер, что будете пить?
      — Мне, пожалуйста, тоник с лимоном.
      — Сэр, вам налить еще?
      В этот момент Скиннер как раз глубоко задумался над улыбкой сидящей рядом девушки и ответил не сразу:
      — А., да… конечно.
      Надо бы притормозить и пойти домой. Запереться в серой пустоте и сидеть, уставившись в телевизор. А завтра пойти и подписать эти долбанные бумаги. А до этого всю ночь не выключать свет, потому что все опять может повториться. Перспективочка, б-блин. У девчонки хорошая улыбка, подумал он, чтобы отвлечься.
      — Спасибо.
      — За что? — изумился Скиннер. — Зато, что я заказал себе выпивку?
      Получилось грубее, чем хотелось. Но девушка не обиделась. Она была спокойна и весела, как сегодняшний дождь. От нее даже пахло дождем. Не сыростью, а хорошим весенним дождем. И совсем еще молодыми почками на ветках. Он привычно поймал себя на лирике и, привычно смутившись, вернулся к действительности.
      Девушка еле заметно указала взглядом на зеркало:
      — Позади меня мужчина в красном галстуке…
      Скиннер машинально посмотрел туда же. Да, за ее спиной среди умеренно-шумной толпы торчит мужчина в красном галстуке. И что?
      — По неизвестной мне причине, — весело пояснила девушка, — он почувствовал необходимость рассказать мне половину из событий своей жизни. Я побоялась, что если вы встанете и уйдете, он попробует рассказать вторую половину.
      Она все-таки раскрутила его на улыбку!
      — Может быть, некоторые люди считают, что ты им чем-то обязан, потому что пришел один, — сказал он.
      Девушка тихо смеялась, но потом резко замолчала. Наверное, он чересчур налег на «один». И абсолютно точно, что он чересчур налег на виски. Притормози, друг. «Бобби, держись правее». Хороший совет от плохо кончившего представителя семейства Кеннеди.
      — Вас это тревожит? — спросила девушка без улыбки.
      Во время ее участливой паузы он успел потерять нить разговора и посмотрел на соседку с любопытством и недоумением.
      — Что именно?
      — То, что вы один.
      «Обычно — нет», хотел буркнуть он, но вместо этого принялся разглядывать девушку. На нее было приятно смотреть.

* * *

      Фокс «Призрак» Молдер с остервенением рвался сквозь толпу, так что в конце концов люди стали расступаться перед ним. От служащего возле лифта он отмахнулся удостоверением. В последнее мгновение увернулся от коронеров, прокативших мимо каталку с пластиковым мешком легкомысленного желтого цвета, слишком жизнерадостного для его предназначения и содержания. Еще раз «корочки» были продемонстрированы у дверей номера — хмурому молодому человеку в черной форме патрульного и его собеседнику в штатском и с полицейской бляхой на воротнике плаща.
      — Я ищу детектива Уолтроса.
      — А кто его спрашивает? — так неприязненно спросил штатский, что стало ясно, что детектив нашелся.
      — Меня зовут Фокс Молдер. Я работаю с помощником директора Скиннером, — он мотнул головой в сторону безучастно сидящего в кресле начальника. — Я хотел бы поговорить с ним.
      — После того, как он даст показания в участке.
      Детектив начал поворачиваться, демонстрируя окончание разговора. Он даже страдальчески морщился, потому что не был идиотом и предполагал, что разговор только начался. Молдер его не обманул:
      — А почему вы не хотите снять показания здесь?
      — А потому что ваш начальник страдает провалом в памяти, — огрызнулся детектив и попытался спастись бегством.
      В общем-то это был нормальный «коп», уставший от рвения конкурирующей фирмы, представитель которой прорывался следом за ним на место происшествия, и постоянных пинков начальства. И еще он не слишком хорошо чувствовал себя в помятом плаще и с помятой физиономией в «Амбассадоре». А еще он прекрасно понимал, что именно начнется вот-прямо-сейчас-и-здесь, если хоть кто-нибудь в холле признает в Скиннере федерала.
      В кармане у Молдера вякнул сотовый телефон, и детектив получил желанную передышку.
      — Молдер, это я, — сквозь слабые помехи сообщила Скалли. — Только что получила твое сообщение. Они что, задержали Скиннера за убийство?
      — Боюсь, что да. На этот спектакль у него билет на первое место в первом ряду.
      — Но я не понимаю…
      — Подожди.
      Вид у Железного Винни был совсем не железный, а еще более помятый, чем у сопровождающего его детектива. Как-то странно было видеть его без галстука и очков. Скиннер был похож на растерянную потерявшуюся собаку.
      — Сэр, прошу прощения…
      Скиннер как будто споткнулся. Некоторое время он выкарабкивался из бездны, потом, видимо, сообразил, кто с ним говорит:
      — Спасибо за заботу, агент Молдер, но вам совершенно ни к чему ввязываться в это дело.
      Еще секунду у него еще был взгляд человека, который увидел, что между ним и спасительной дверью — стена пламени, а потом Скиннер, подслеповато помаргивая, опять отгородился от происходящего и покорно побрел рядом с детективом к лифту. Молдер кинулся следом:
      — Детектив Уолтрос! Эй…
      Тот сделал вид, что не слышит. Ну уж нет, вспомним, как это получается у Скалли, когда она непременно жаждет высказаться. Молдер мертвой хваткой вцепился в рукав детектива.
      — Вы можете, по крайней мере, сказать, что тут произошло?
      Наверное, в ту минуту детектив Уолтрос пожалел о многом. Может, о том, что произойди убийство не на его участке, то этот долговязый настырный молокосос вынимал бы душу из кого-нибудь другого. Или о том, что если бы у них был другой подозреваемый, вышеупомянутый юноша спал бы спокойно у себя дома, а не пытался перегрызть горло ни в чем не повинному, не выспавшемуся детективу. А с другой стороны, хорошо, когда есть кто-то, готовый так защищать тебя. Не отвяжется, гад.
      «Гад» не отпускал рукав и почти преданно смотрел в глаза.
      Детектив махнул своему хмурому помощнику и повернулся к Молдеру.
      — С жертвой они познакомились в баре внизу. После пары рюмочек решили снять номер, и все было прекрасно, вот только, проснувшись, он обнаружил, что девушка лежит рядом со свернутой шеей. Вот и все, что он помнит. По его словам.
      — И вы ему верите? — с надеждой спросил Молдер.
      — Он отказался пройти тест на детекторе лжи, — вздохнул детектив и подумал, что, черт возьми, еще пару минут, и он начнет сочувствовать им обоим. — Отказ не в его пользу.
      — А кто жертва, вам известно?
      — Нет. Ни сумочки, ни документов.
      — Значит, кто-то был в номере и забрал их, — тут же подсказал Молдер.
      Нет, решил детектив, ты, наверное, хороший парень, но сейчас ты меня достанешь. Он как мог осторожнее — неуместно вспомнив армейскую службу и своего сержанта («в тот момент, когда вы, сопляки, перестанете с уважением относиться к мине, она вам оторвет какой-нибудь жизненно важный орган») — вынул рукав плаща из цепких пальцев Призрака.
      — Агент Молдер, я работаю в полиции восемнадцать лет. Я знаю тонкости.
      — Раз вы знаете все тонкости, — Призрак доблестно и небезуспешно продолжал выводить полицейского из себя, — то вы, должно быть, опросили служащих гостиницы.
      Не успел, чуть было не брякнул детектив и попытался не придушить собеседника. Ему вдруг очень захотелось, чтобы Скиннер каким-то чудом оказался не при чем, потому что иначе этот рьяный младенец сожрет с дерьмом не только самого детектива, но, к тому же, сравняет с землей полицейский участок. Детектив даже не подозревал о существовании еще одного человека, который, скорее всего, возжелает поучаствовать. Но хоть в чем-то же ему должно было повезти сегодня утром.
      — Я понимаю, что он ваш коллега, — в святом и чистом неведении о возможных бедствиях сказал Уолтрос, потому что ему все-таки понравился этот взъерошенный парень. Может быть из-за того, что он был так по-честному несчастен. — Но поймите, он не только ваш коллега, он еще и подозреваемый.
      Молдер порылся в кармане и сунул ему визитную карточку:
      — Когда вы допросите его, будьте добры, позвоните мне. Пожалуйста.
      — Хорошо, — сказал Уолтрос и пошел к лифту.
      А Молдер опять взялся за «мобильник». Призрак снова был спокоен и мрачен. Как перед боем.
      — Все слышала? — спросил он у Скалли, которая слушала разговор по невыклю-ченному телефону.
      — Почти все. Молдер, я уже еду к вам.
      Вот что это было, не помехи, а мотор автомобиля. Молдер тоже пожалел полицейский участок.
      — Нет-нет-нет, — торопливо сказал он, изгоняя из воображения картину апокалиптических разрушений и невосполнимых потерь в полицейских силах. — Лучше осмотри труп, пожалуйста. Езжай прямо в морг. Там увидимся.
      Он сделал еще одну попытку проникнуть в номер и на этот раз у него это получилось, потому что хмурый молодой человек в форме покинул свой пост у дверей. В номере ничего интересного. Фотографы пыхают вспышками. Криминалист возится над столом в поисках отпечатков пальцев. На кровати чем-то черным обвели силуэт уже убранного тела. Обычная рабочая суета, если не считать того, что, судя по силуэту, голову девушке просто свернули на сто восемьдесят градусов.

* * *

      Скалли описывала круги вокруг стола в морге, на котором под простыней лежало тело. Позавтракать она не успела, поэтому наружу просился лишь выпитый наспех кофе, но привычка есть привычка. Когда-то Дэйна заметила, что если вот так гулять по прозекторской, то с позывами к рвоте можно вполне успешно справляться.
      — Подозрительное отсутствие следов на коже, — говорила Скалли в диктофон, — синяков и ссадин говорит о том, что убийство произошло быстро, когда жертва была беззащитна и не сопротивлялась. Исходя из внешнего осмотра, считаю, что вынуждена согласиться с мнением городского патологоанатома…
      Она скосила глаза на вошедшего Молде-ра, но диктовать не перестала.
      — Дальнейшее исследование тела я считаю безосновательным, — закончила Скалли и опустила руку с диктофоном.
      — Это ты что имеешь в виду? — поинтересовался Призрак, набивая рот семечками.
      — Молдер, у нее сломан позвоночник. Шейный отдел.
      — Кроме следов пальцев Скиннера что еще мы имеем?
      Скалли сделала вид, что поняла вопрос по-своему.
      — Следов семенной жидкости нет, зато имеется раздражение от латекса, — сообщила она.
      — По крайней мере, секс у них был безопасный, — с неуместным удовлетворением подытожил Молдер.
      Скалли сложила губы в то, что считала саркастической улыбкой.
      — А что у тебя?
      У Молдера было много чего, он уже успел где-то порыться. Хорошо, сказала сама себе Скалли, То есть, конечно, наоборот, все очень плохо, но наконец-то мы имеем просто труп. Без крыльев, хвостов и прочего набора. Простой тривиальный труп, пусть даже с чересчур старательно свернутой шеей. Но это всего лишь труп. Железный Винни, конечно, влип накрепко, но с этим мы как-нибудь разберемся. Уверенности этому заявлению явно не хватало, но с этим она тоже как-нибудь разберется.
      — Ее звали Карина Сайлес, — отбарабанил тем временем напарник. — Работала секретарем в адвокатской конторе, специализирующейся на уголовных делах.
      — Говорил с кем-нибудь из ее фирмы?
      — С одним из партнеров. Ее уволили несколько недель назад, — Молдер подумал и добавил, — за неосторожность.
      — Неосторожность? — Скалли приподняла брови.
      — Да, — все-таки Молдер как-то чрезмерно доволен. — Она подрабатывала на стороне. У одного из клиентов фирмы. У того, который содержит службу девочек по вызову.
      — Дай мне пять минут, — вздохнула Скалли. — Я переоденусь.
      Призрака сдуло в коридор. Скалли сняла очки, попыталась переварить информацию, решила повторить попытку позднее и тоже пошла на выход. Уже в дверях, выключив в прозекторской свет, она оглянулась.
      С трупом, явно, было что-то не то. Может я и никакой доктор, решила Скалли, но на лекциях мне никто не говорил, что труп должен светиться. Даже частично.
      Между тем, простой и тривиальный труп занимался именно этим.
      Он светился.
      Правда, в одном только месте и не очень сильно. Дэйну это слабо утешило.
      Секунду Скалли принимала решение: заорать, призывая на помощь Молдера, или пойти и посмотреть самой. Было во всей этой картине что-то от детской страшилки. Что-то вроде «отдай мой кровавый палец». Чтобы не заголосить на самом деле — уж очень подмывало — Скалли напомнила себе, что на агентов ФБР трупы, как правило, не кидаются. Потом совсем некстати вспомнила все случаи из собственной практики, когда случалось совсем даже наоборот. Потом все-таки подошла к столу.
      Труп светился. Точнее, светилась область вокруг ноздрей и губ, как будто девица вымазалась люминесцентной пастой, собравшись на Хэллоуин. Пришлось напомнить себе еще и о том, что на дворе март.
      Свечение было голубовато-белым.
      Мама, сказала сама себе Скалли. Я сильная и смелая. («Только легкая… как в том анекдоте»).
      И в доказательство силы и смелости она протянула руку и коснулась губ Карины Сайлес, ныне покойной. На пальце осталась какая-то слизь. Скалли потянула из кармана диктофон.
      — Добавление, — негромко сказала она в микрофон, как будто боялась кого-нибудь спугнуть, — я наблюдаю явную флюоресценцию вокруг носа и рта жертвы. Взять на заметку: проанализировать вещество.
 
      Дом номер 1223 по Ганновер-стрит Джорджтаун
      Дом номер 1223 по Ганновер-стрит в Джорджтауне сиял стеклом. Даже козырек над входом представлял из себя прозрачную галерею. Дверь квартиры открыла темноволосая, чем-то встревоженная красотка в белом костюме. Молдер сунул ей под нос удостоверение.
      — Лоррейн Келлехер? — полюбопытствовал он.
      — Нет, — визит федералов девицу не обрадовал. — Мадам Келлехер занята. Могу я вам чем-нибудь помочь?
      А вот Скалли могла бы поручиться, что дальше порога их пускать не собираются, и изготовилась к битве. Но Молдер уже оттеснил девицу внутрь без посторонней помощи:
      — Занята или не занята, нам нужно с ней поговорить.
      — Хорошо, — подозрительно быстро сдалась красотка (секретарь? одна из девиц?). — Я скажу ей, что вы пришли.
      Она припустила вверх по лестнице на второй этаж квартиры:
      — Лоррейн! К тебе какие-то люди из ФБР…
      Агенты тем временем оглядывались по сторонам. Мягкий ковер на полу, светлые тона, голубые и белые мягкие кресла, по размеру больше напоминавшие небольшие диваны, картины на белых стенах. Скалли скептически осмотрела одно из этих творений — красно-сине-черные загогулины на белом фоне. Молдер этого шедевра просто не заметил. Как-то раз он признался ей по секрету, что из дальтонизма тоже можно извлечь выгоду.
      — Дела у них, похоже, идут в гору, — подытожила Скалли.
      На лестнице опять раздались шаги. Агенты как по команде задрали головы.
      — Прошу прощения, — прошелестела с высот лестницы Лоррейн Келлехер (далеко за сорок, высокая прическа, неприязненное и неприятное выражение брезгливого лица), — но я опаздываю на встречу.
      — Мы хотели бы задать несколько вопросов, — решительно пошла в атаку Скалли. Молдер с интересом посмотрел на Дэй-ну, решил, что вмешиваться и оттаскивать напарницу пока рано, и промолчал. — Об одной из ваших девушек. Или Карина Сай-лес больше на вас не работает?
      Дама на лестнице поправила шарф и вопросительно приподняла брови. Если бы не дорогой — немного чересчур дорогой — костюм, ее можно было бы принять за остервеневшую за долгие годы работы учительницу средних классов.
      — Я опаздываю как раз на встречу с ней, — сообщила она. — Уже на десять минут.
      Теперь она, кажется, все-таки заинтересовалась судьбой своей знакомой. Скалли просто не поспевала за сменой выражений на ее холеном лице.
      — Не стоит беспокоиться, — подал голос Молдер. — Она не придет.
      — О-о? — с волнением спросила дама. — А почему вы так решили?
      — Потому что она умерла, — утешил ее Призрак. — Ее убили вчера ночью.
      Нельзя сказать, что мадам Келлехер была потрясена новостью. Еще труднее оказалось отыскать огорчение в калейдоскопе ее масок. Мадам наконец спустилась к ним, и стала видна еще одна картина, раньше скрытая ее за спиной. На этот раз среди изображений можно было разобрать предметы, похожие на огрызки яблок, и что-то вроде гигантского шприца, вызывающе торчащего из ветки дерева. Все в кровавых и бурых тонах.
      — Как?
      Скалли посмотрела на мадам и прибавила к ее возрасту еще пять лет. Потом внимательно изучила скорбно опущенные уголки тонких губ собеседницы и злорадно решила добавить десятилетие.
      — Каким образом?
      — Это мы и пытаемся выяснить.
      Лоррейн Келлехер несколько раз медленно опустила и опять подняла веки. Теперь она была похожа на сову.
      — Не знаю, что и сказать… — прошелестела она.
      — Можно, например, начать с рассказа о том, работала ли Карина вчера ночью, — вмешалась Скалли в увядающую беседу. — И о том, кто ей заплатил за работу.
      — Боюсь, этого я сказать не могу, — снисходительно улыбнулась мадам.
      — Может повредить клиентуре? — хмыкнул в пространство Молдер.
      — Вы удивитесь, — прошипели ему в ответ, — узнав, кто мои клиенты…
      — Нет, — мотнул головой Призрак. — Думаю, что не удивлюсь.
      — А я, к тому же, сомневаюсь, что они захотят впутываться в уголовное расследование, — охотно подлила масла в огонь Скалли.
      Дамы обменялись выразительными взглядами. Гонг, подумал Молдер, вклиниваясь между ними.
      — Нам от вас нужно всего лишь одно имя, — примирительно сказал он. — Кто нанял Карину?
      Мадам вдруг развеселилась.
      — Скажем так, — тонкие и неприятно длинные губы еще больше растянулись в вялой улыбке. — Вы оба работаете на правительство. Я тоже.
      — Хватит! — взорвался Призрак. — Кто ее нанял?
      Лоррейн Келлехер тихо вздохнула. Опять пару раз проделала совиный трюк с глазами.
      — Она мне звонила. Сказала, что познакомилась в баре с одним человеком. Я попросила номер его кредитной карточки.
      — Как его зовут?
      Мадам опять тихо вздохнула и назидательно, почти по буквам произнесла:
      — Уолтер Скиннер.
      Скалли подумала, что Молдера сейчас хватит удар. У нее самой было ощущение, будто на голову ей сбросили пару-тройку мешков с песком общим весом килограммов на сто. Молдер выглядел не лучше.
      — Спасибо, — промямлил он и удалился.

* * *

      Несколько минут, потраченные на то, чтобы спуститься на лифте в вестибюль, Призрак молчал с загробным видом. Скалли пыталась сложить два и два, получала в ответе девять с половиной и не лезла с высказываниями. На улице Молдера прорвало:
      — Черт возьми, чем он думал?
      Скалли открыла рот для ответа, вспомнила, как отец выдрал их с братом за использование некоторых нетрадиционных выражений английского языка, и закрыла рот. Потом невпопад добавила:
      — Это так на него не похоже.
      — Думаешь, ему не помешало бы быть менее откровенным? — с любопытством спросил Молдер, у которого начальник ассоциировался разве что с железнобетонным блоком.
      — Думаю, что отсутствие скрытности — не самый тяжелый его грех, — сумрачно сообщила Скалли. Ей не нравилось то, о чем она сейчас думала.
      — Убедительных доказательств нет, — привычно возразил ее мыслям Молдер.
      — Да, но это не значит, что надо сбрасывать со счетов все имеющиеся улики.
      Молдер ошалело и горько воззрился на нее.
      — Ты что, считаешь Винни убийцей?
      Влипла, подумала Скалли и решила исправить положение. Больше всего это походило на танец бегемота на выставке китайского фарфора:
      — Молдер, послушай, я отношусь к Скин-неру точно так же, как и ты, но нам только что показали журнал, в котором записан номер его кредитной карточки.
      — Фальсификация кредитных карточек дело нередкое, — упрямо возразил Призрак. Он был злой и обиженный.
      — Его застукали с проституткой… Фокс яростно глянул на нее и молча полез в машину.
      — … в момент ее смерти, — торопливо добавила Скалли, усаживаясь на соседнее сидение. — И у него нет алиби. Понимаешь?
      Ее вновь одарили взглядом. Теперь там читалось полное понимание, что она сволочь, но честно хочет в скором времени исправиться и быть хорошей.
      — Честно говоря, мы про Винни ничего не знаем, — затараторила Скалли. Что-то ворочалось в ее рыжеволосой голове, что-то, что ей очень не нравилось заранее, потому что оформить это внятно и понятно ей пока не удавалось даже для себя самой. — Мы не знаем, что он делает после работы. Не знаем, что он за человек…
      — Мы знаем, что он довольно часто подставлял свою задницу вместо нашей, — безжалостно напомнил Молдер. — По крайней мере, мы должны честно завершить расследование.
      — Даже если оно подтвердит его виновность? — сформулировала наконец Скалли и заткнулась, чувствуя, как по самые уши заливается горячей краской.
      На ее счастье в кармане у Молдера заверещал телефон.
      Скалли откинулась на спинку сидения и мрачно задумалась над тем, что Оскар за актерское мастерство ей не светит. «Ты сама скрытность, Старбак. Стоит щелкнуть хорошенько по носу, и ты сама все выскажешь.» И очень громко. Папа, не сейчас, ладно? Скалли вздохнула и решила в определении своего изящества в поведении поменять бегемота на слона.
      — Спасибо, — сказал Молдер в трубку после минутной паузы и сунул «сотовый» обратно в карман.
      — Кто это был? — виновато спросила Скалли. «Я паинька, — напомнила она себе. — Я хорошая девочка… Я не пытаюсь утопить друзей…» Ч-черт.
      — Детектив Уолтрос.
      Молдеру, кажется, слегка полегчало:
      — Скиннера выпустили под честное слово.
 
      Полицейский участок Второго округа Вашингтон, округ Колумбия Некоторое время спустя
      Они подъехали почти в то же мгновение, когда Скиннер вышел из дверей. Молдер выскочил из машины и рысью рванул к начальнику:
      — Сэр!
      — Вас это не касается, — уронил через плечо Скиннер. Шаг у него был широкий, и тормозить Железный Винни, явно, не собирался, поэтому даже Молдеру пришлось поднажать, чтобы не отстать. Сзади разъяренным колобком катилась коротышка Скалли. Рыжие волосы полыхали на ветру боевым штандартом.
      Молдер вдруг подумал, что Скиннер бежит, сам не зная куда. В участок его привезли на полицейской машине, значит, его собственная все еще стоит возле отеля. Такси нигде не видно, а автобусная остановка в другой стороне.
      — Ни вас, — уточнил Скиннер, кивая на Молдера. — Ни вас. — Точно такой же кивок, короткий, резкий, достался Скалли.
      — Нет, касается… естественно, — Скал л и запыхалась, но обогнала напарника и пристроилась в кильватер начальству. — Почему вы не скажете нам, что произошло вчера вечером, сэр?
      — Почитайте полицейский доклад, — отрезал Скиннер.
      — А почему вы отказываетесь проходить тест на детекторе? — внес свою лепту Молдер. — И почему в морге лежит проститутка, а по всему ее телу отпечатки ваших пальцев?
      Скиннер остановился так резко, будто с размаху впечатался в невидимую стену. Он повернулся к Молдеру, и вид у него был растерянный. Призрака осенило:
      — Так вы не знали, что она проститутка?! Скиннер перевел сумасшедший взгляд на Скалли. Та хотела подтвердить слова напарника, но сумела только судорожно сглотнуть и кивнуть. Скиннер секунду смотрел на нее, потом Дэйна сообразила, что он смотрит на что-то или кого-то за ее спиной. Вид у него был такой, будто он увидел привидение.
      Скалли оглянулась.
      На ступеньках полицейского участка стояла какая-то женщина в ярко-красном дождевике. Стояла, сунув руки в карманы дождевика, и смотрела на них. На расстоянии плохо видно, но, кажется, не очень молодая, волосы — то ли очень светлые, то ли седые — распущены по плечам.
      Для начала Железный Винни едва не сшиб Молдера. Потом чуть было не пострадал проезжавший мимо автомобиль.
      — Эй, ты что это делаешь? — неуверенно поинтересовался шофер.
      Скалли тоже хотелось это узнать. Судя по всему, Молдер загорелся той же идеей, поэтому оба агента припустили следом за шефом. То есть, собственно, попытались припустить, потому что оказалось, что Скиннер уже никуда не бежит, а застрял посреди улицы и растерянно озирается по сторонам. Как слепой щенок в поисках укрытия.
      Женщины в красном дождевике нигде не было.
      Нет, вот ярко-алое пятно мелькает у дверей участка. Ничего не понимаю, отчаянно подумала Скалли. Если нашей прекрасной незнакомке позарез понадобился Скиннер, то куда же ее понесло? Нет, понесло, скорее, Скиннера. Он, наконец, сообразил, что и как, и уже направился к красному дождевику. Вот он схватил женщину за руку, и та, обернувшись, стряхнула с головы капюшон.