Глава 5

Ширины Даймонд-стрит, улицы, ведущей вниз, к Потомаку, только-только хватало на то, чтобы могли разъехаться две машины. На потрескавшихся тротуарах по обе стороны дороги росли гикории[9] и клены с пышными кронами, скрывающими от любопытных глаз старые домишки – кирпичные или обшитые вагонкой – с зелеными газонами. Последние были настолько крохотными, что едва ли оправдывали свое название. В самом начале улицы находились конторы, которым не хватило места на Саут-Вашингтон-стрит. Заведение Рипли размещалось на западной стороне улицы, слева к нему примыкала бакалейная лавка, справа – узкий трехэтажный особняк в викторианском стиле; первый этаж занимал магазин готового платья, два других – адвокатские фирмы. На кирпичной стене бара не красовалось никакой рекламы – лишь темно-зеленая дверь да вывеска с красными буквами над ней. Никаких окон. Клиентура здесь была своя, местная и к тому же постоянная, а людям со стороны соваться сюда было незачем.

Малдер не торопясь вошел внутрь, скинул пальто, отдышался и пригладил ладонью волосы. Слева от себя он увидел шесть столиков, которые были уже заняты. Справа, на обшитой темным деревом стене, висели забранные в рамки рекламные плакаты старых фильмов и радиопрограмм. Подождав, пока глаза его привыкнут к тусклому свету коротких свечей, стоящих на столиках в желтых подсвечниках, Малдер не спеша прошел мимо стойки из красного дерева, за которой также сидели посетители, ведущие между собой негромкую беседу.

То и дело раздавался приглушенный смех. Пару раз, поймав на себе приветливые улыбки, Малдер кивнул в ответ.

Дальше, за стойкой, находилась довольно просторная комната со столиками в центре и кабинками вдоль стен. Здесь не было ни телевизора, ни музыкального аппарата. Лившаяся из невидимых динамиков музыка не раздражала слух. Здесь уважали кантри, джаз, попурри из фильмов или бро-двейских постановок – все зависело от настроения, в котором пребывал Стафф Фэлстэд, открывая свое заведение.

Малдер сразу узнал эту музыку – мелодия из фильма «Чужак». Стафф скорее всего заметил, как он вошел.

Улыбнувшись и заметив слева от себя свободную кабинку – ближайшую к стойке, Малдер повернул туда. Усевшись, он забросил ногу на лавочку, на соседнюю лавочку положил пальто, после чего и откинулся на спинку. Официантка, высокая брюнетка в черных брюках и белой блузке со сво бодными рукавами, не заставила себя ждать. В ней все выдавало ирландку – волосы, глаза, белая кожа, чуть заметные веснушки на вздернутом носике.

– Помираешь или выпьешь чего-нибудь? Малдер закатил глаза и тяжело вздохнул:

– Думаю, и то и другое.

– Пиво?

Он утвердительно кивнул.

Официантка подмигнула ему и, слегка покачивая бедрами, удалилась.

Облокотившись на столик, Малдер прикрыл ладонью глаза. С некоторых пор ему стало казаться, будто он очутился в некоем альтернативном временном пространстве, в параллельном измерении.

Все признаки того были налицо: ему не пришлось торчать в приемной, дожидаясь, пока Арлен Дуглас соблаговолит принять его, более того – шеф лично распахнул перед ним дверь. Поздравления в связи с успешным завершением дела Хелевито были подозрительно шумными, равно как и последующие изъявления признательности за трогательное участие в судьбе Хэнка Уэббера. Малдер успел лишь пробормотать, что он польщен, но больше не мог вставить и слова, пока руководитель сектора не спросил его наконец, что он думает по поводу растаявшего в воздухе клоуна.

– Должно быть, хороший трюк.

– Почему вы так решили?

Сэр, он ведь не человек-невидимка. Никто не может бесследно исчезнуть, вот так вот просто, щелкнув пальцами.

И все же загадочная история, вы не находите?

Малдер мгновенно насторожился и, чтобы обойти щекотливый вопрос, попытался сместить акценты, напомнив Дугласу о не заслуживающих доверия свидетелях, о самой балаганной атмосфере, в которой все это происходило, о неудовлетворительном отчете с места происшествия, который представил местный шериф… Но это не помогло.

Малдеру дали один день для того, чтобы он закончил отчет по Хелевито, после чего ему надлежало на неделю отправиться в Луизиану.

– Дельце как раз по вашей части. Что скажете, агент Малдер?

«И по вашей тоже, сэр». Малдера так и подмывало огрызнуться. Однако он сдержался. В следующее мгновение в руках у него оказалась папка с синей наклейкой на корешке, а еще через секунду Дуглас проводил его до двери, так что возразить ему Малдер так и не успел.

Лишь вернувшись к себе, в пустой офис, и мельком пробежав глазами по страницам содержащихся в папке документов, Малдер понял, что Скалли с ним не едет. Зато едет Хэнк Уэббер.

Что-то здесь было неладно. Не то чтобы он был против того, чтобы опекать своего молодого коллегу, ведя его за руку по минному полю следствия. Этого-то Малдер как раз и не боялся, тем более что Уэббер казался человеком приятным во всех отно щениях, разве что проявлял излишнее рвение.

Просто ему не нравилась вся эта затея. «Как раз по вашей части» – так, кажется, выразился этот тип. Снова чертовщина. Но в данном случае никакой чертовщиной и не пахло – просто какой-то чокнутый. Интересно было бы узнать, кто привлек ФБР к делу, судя по всему, сугубо локального характера. Но не стоило забывать и о том человеке из музея Джефферсона. Оставшись невидимым, он куда как явственнее заявил о себе. Беззащитен, хотя и не в наручниках.

Элис была права – все интереснее и интереснее. Параллельное измерение – не иначе.

– Что, так худо? – раздалось над самым его ухом. – Может, яду принести?

Он открыл глаза и с выражением вежливого удивления посмотрел на официантку, ставившую перед ним на столик бутылку пива и тарелку жареного картофеля.

– Труди, картофель я не заказывал.

– Но ты же ничего не ел.

В нос ему ударил такой ароматный запах, что сразу же засосало под ложечкой. Официантка рассмеялась, глядя, как он, неожиданно оживившись, протянул руку, схватил ломтик картофеля, отправил его в рот и, обжегшись, принялся шумно втягивать в себя воздух. Покончив с этим, Малдер медленно, словно нехотя, убрал ногу с сиденья под стол. И тут его взору открылся скрывавшийся под гарниром толстенный – честь по чести – гамбургер. Он искоса взглянул на официантку – та еще раз лукаво подмигнула ему и поспешила прочь, чтобы обслужить другого клиента.

Малдер не скрывал – Труди ему нравилась. Она была привлекательной женщиной – изучала право в Джорджтаунском университете. Пару раз он назначал ей свидания – просто так, никакого секса. С ней можно было хорошо провести время, хотя иногда ее почти материнская забота действовала ему на нервы. Однако сегодня Труди попала в точку. Малдер набросился на еду так, словно не ел целую неделю, и еще, не покончив с первым гамбургером, заказал себе вторую порцию. Он наслаждался едой – ел размеренно, не спеша.

Был будний день, и посетителей в зале было не так уж и много. Люди приходили и уходили. В основном молодежь. Эти старались занимать кабинки. Те, что постарше, предпочитали держаться поближе к стойке, чтобы не пропустить чего-нибудь важного.

Раз-другой сидевшие по соседству женщины украдкой – но так, чтобы он заметил, – поглядывали на Малдера, однако, видя, что тот не обращает на них никакого внимания, быстро утрачивали к нему интерес. Двое в кардиганах и шапочках для гольфа вяло спорили с кем-то третьим, сидящим в кабинке, спиной к Малдеру. Пара в нарядах, подходящих скорее для театра, чем для забегаловки типа этой, самозабвенно трудилась над сандвичами с мясным рулетом. Квартет студентов пытался заигрывать с Труди и двумя другими официантками.

Обычный вечер.

В параллельном измерении.

«А не взять ли тебе отпуск, приятель?» – подумал Малдер.

В комнате полумрак…

По правую руку, на стене напротив окна – репродукция «Мальчика в голубом» Гейнсборо, забранная в темную деревянную рамку.

У левой стены узенькая кровать аккуратно заправленная на военный манер. В головах – солдатский рундучок, потертый и поцарапанный.

У задней стены – металлический стол. На нем – стопки книг в мягких обложках, стереосис-тема, несколько компакт-дисков. Блокнот с желтыми линованными листами, шариковая ручка. Лампа под зеленым абажуром, мягкий, неяркий свет Вращающееся кресло с подбитым сиденьем и спинкой.

В дальнем углу – удобное клубное кресло, а за ним – торшер на медной ножке и приставной столик, на котором морская раковина, приспособленная под пепельницу.

Голые бетонные полы, и только перед креслом – некое жалкое подобие коврика…

Мужчина в белом медицинском халате прошелся по комнате, склонился над столом, посмотрел на книги, затем бросил сердитый взгляд на блокнот, первая страница которого была пуста, рассеянно взял ручку, постучал ею по блокноту и положил на место. Выглядел он лет на сорок пять, но уже был совершенно лыс и имел резкие черты лица, что, впрочем, не придавало последнему свирепого выражения. Когда он распрямился, стало видно, что он достаточно высокого роста, широк в плечах и довольно грузен. Он огляделся вокруг и недовольно поморщился – в комнате было сильно накурено, а кроме того, стоял застарелый запах плесени, пота и крови. Наконец мужчина удовлетворенно кивнул и устремился к обитой дерматином двери. Заглянув в глазок, он открыл ее и, выйдя в коридор, невольно прищурился от ударившего в глаза ослепительно яркого света. Повернув направо, он очутился вско-Рв в другой столь же слабо освещенной, как и предыдущая, комнате.

За длинным столом, на котором стояло несколько компьютеров и который был завален блокнотами и стопками писчей бумаги, сидела женщина в белом. В чашечках из пенополистирола дымился горячий кофе.

– Готов? – спросила она.

Стол стоял прямо перед окном, за которым – в окне напротив – маячил призрачный силуэт «Мальчика в голубом».

– Леонард, я спросила – ты готов? – Длинные светлые волосы женщины были забраны в аккуратный пучок и стянуты резинкой. Несколько непослушных локонов спускались на лоб.

Познакомившись с ней, Леонард Таймонс нашел ее по-своему привлекательной, хотя и строптивой. После четырех лет знакомства он не изменил своего отношения к ней, хотя и был вынужден отказаться от намерения соблазнить ее. У нее и впрямь были светлые волосы, гладкая кожа бледные губы и голубые глаза, что, впрочем, не мешало Леонарду мысленно величать ее «черной вдовой».

– Леонард, черт побери…

Он опустился во вращающееся кресло, стоящее рядом с ее креслом:

– Ты же видела…

Она кивнула в сторону микрофона, прикрепленного к одному из компьютеров:

– Для протокола, понимаешь? Не будем забы вать о протоколе.

Леонард согласно кивнул:

– Для протокола все прекрасно. С прошлого раза ничего не изменилось. Проклятие, неужели нельзя найти никого, кто вычистил бы это место? Там воняет, как в… – Он с отвращением тряхнул головой. – Пусть же наконец кто-нибудь наведет там порядок.

– Хорошо, я прослежу.

Воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском клавиш. Они молча включили компьютеры, казалось, совсем не обращая внимания на цифры и графики, замелькавшие на мониторах.

Потом Таймонс протянул руку и отключил микрофон.

Розмари взглянула на него с нескрываемым удивлением.

– Мы все испортили, – произнес он, как нечто само собой разумеющееся. – У нас ведь ничего не получится, верно я говорю?

Женщина помрачнела и некоторое время не произносила ни звука.

– Розмари.

Она лишь тяжело вздохнула:

– Дьявольщина…

Перекрывая мерный шум вентиляторов, Леонард с грохотом отодвинул от стола кресло и потер ладонями виски.

– Может, – проронила Розмари, – найдем какой-то способ…

– Может, – отозвался он, – обратимся к Санта-Клаусу?

Она снова помрачнела и жестом приказала ему заняться делом.

– С помощью Санта-Клауса или без него, – отрывисто бросила она, – но мы найдем способ. Если нет – придумаем что-нибудь другое.

В салоне приглушенно играла музыка из «Проклятых янки». Труди Гейне села напротив Малдера, закурила и, выпустив к потолку узкую струю дыма, откинула со лба прядь влажных волос.

– Когда-нибудь все утонут в этом болоте. Малдер вскинул брови:

– Замерзла?

Труди кивнула. Даже в полумраке были заметны морщины и тени, пролегшие под ее глазами.

– Кажется, у меня начинается грипп или что-то в этом роде.

Малдер доел гамбургер и принялся за вторую бутылку пива.

– Так возьми отгул.

– Ты мне его оплатишь?

– А ты мне подаришь плакат «Из другого мира» со своим автографом?

– Об этом можешь только мечтать, агент. Спор между типами в шапочках для гольфа становился все громче.

– Черт, – буркнула Труди.

– В чем дело? – В соседней кабинке было темно. Малдеру был виден лишь закатанный по локоть рукав твидовой куртки.

– «Краснокожие», – с омерзением прокомментировала она.

У него невольно вырвался смех:

– Что, что? На дворе всего только май. Труди посмотрела на него, прищурив один глаз.

– Малдер, как только ты становишься фанати ком «Краснокожих» – значит, наступила осень.

Один из принимавших участие в споре вдруг поднялся со своего места и с грохотом опрокинул стул. Никто и глазом не успел моргнуть, как возле столика возникла фигура мужчины в рубашке и белом фартуке. Малдеру он показался настоящим ходячим трупом. Впечатление портили лишь узловатые, разбитые артритом руки. Видимо, тип в кепке считал, что Стафф Фэлстэд не способен ни на что, кроме сердитого взгляда. Но он ошибался. Владелец заведения «У Рипли» произнес что-то глухим низким голосом, и этого оказалось достаточно. В ответ тип в куртке что-то буркнул, миролюбиво развел руками и дал понять своему спутнику, что они уходят.

Не прошло и десяти секунд, как конфликт был исчерпан.

– Фантастика, – прошептала Труди, перехватив изумленный взгляд Малдера.

– Может, и так. Сколько времени я здесь – а так до сих пор и не понял, как ему это удается.

– Продолжай в том же духе, – посоветовала ему Труди. – Поверь мне – ты и не хочешь этого понимать. – Она положила ладони на стол. – Что ж, перерыв окончен. Надо закругляться.

– Приятно было с тобой встретиться, – улыбнулся Малдер, доедая остатки жареного картофеля, густо политого кетчупом. – Так в чем же проблема?

Труди собиралась было встать из-за стола, но задержалась, избегая встречаться взглядом с Мал-дером.

Малдер терпеливо ждал.

Наконец Труди вздохнула и рассеянно покачала головой:

– Это все глупо.

– Возможно.

– Чувствуешь себя полным ничтожеством. Малдер попытался попасть в рукав, и Труди пришлось помочь ему.

– Через десять минут все пройдет. Просто ты поругалась со своим дружком, завтра предстоит трудный день, и тебе надо быть дома на тот случай, если он снова будет приставать к тебе.

Она смотрела на него не мигая:

– Знаешь, Малдер, временами ты – сущее чудовище.

Он пожал плечами:

– Это я уже слышал.

– Подождешь меня?

– Конечно. Нет проблем.

Она улыбнулась и ушла. Через пятнадцать минут она появилась снова. Через руку у нее был переброшен тяжелый свитер. Малдер заплатил по счету у стойки в конце бара, и они с Труди вышли на улицу. Он жил на Кинг-стрит, двумя кварталами ниже, ближе к Потомаку. Ей же нужно было в другую сторону. Малдеру было все равно, куда идти. Стоял приятный вечер, дул легкий ветер;

Труди почти всю дорогу жаловалась на свою хозяйку. В какой-то момент рассказ ее так рассмешил Малдера, что он едва не упал, оступившись на бордюре, но устоял и лишь нелепо взмахнул руками.

Тогда-то он и заметил державшегося от них на почтительном расстоянии мужчину в твидовой куртке.

Поначалу он не обратил на него внимания, поскольку они уже подошли к дому Труди – окруженному разлапистыми дубами особняку, выполненному в колониальном стиле и разделенному на несколько современных квартир. Труди поцеловала Малдера в щеку и поспешила по дорожке к парадному подъезду, на ходу шаря в сумочке в поисках ключей.

Малдер подождал, пока она откроет дверь и войдет в дом.

Затем он повернулся и пошел в обратную сторону, следуя тем же путем, каким они пришли, держа при этом руки в карманах и тихо насвистывая себе что-то под нос. Шаги его отзывались гулким эхом. Вокруг не было видно ни единой машины. По спускающейся к улице лужайке к нему, скаля зубы, подбежала собака. Малдер машинально улыбнулся ей и зашагал дальше.

В поисках тени, которой он прежде никогда не видел в этих местах.

Добравшись до Кинг-стрит, он вдруг почувствовал, что сам себе смешон. В конце концов должны же люди где-то жить. А кое-кто живет и по соседству с ним. И человек в твидовой куртке, возможно, из их числа.

Дом Малдера располагался в тихом «спальном» районе – добротное здание из темного кирпича с парадным подъездом в виде ниши, перед которым разбита небольшая лужайка, кажущаяся еще меньше оттого, что по периметру ее окружает живая изгородь. Малдер достал из кармана ключи, обдумывая список дел на завтра, не последним из которых была попытка убедить Дугласа в том, что тот неправ.

Малдер не считал, что ему необходимо отправляться в Луизиану в связи с делом неуловимого клоуна-убийцы.

Когда он открывал дверь, то мыслями находился уже в постели – оставалось лишь занять соответствующее положение.

Повернув ручку замка, он рассеянно оглянулся.

Человек в твидовой куртке шел по противоположной стороне улицы – в руке у него тлел оранжевый огонек сигареты. Фетровая шляпа была низко надвинута на лоб.

Усталость сказалась на реакции Малдера – к тому времени, когда до него дошло, что все происходящее не плод его воображения, человек уже исчез, растворившись в призрачном мраке, куда не достигал свет редких фонарей.

Глава 6

Стоя посреди бедлама, который являл собой кабинет Малдера, Дана Скалли лишь беспомощно разводила руками. Временами ей импонировало умение Малдера находить иголку в стоге сена, но случалось и обратное – когда больше всего ей хотелось поднести к этому хламу горящую спичку, чтобы заставить Малдера начать все сначала. Впрочем, она прекрасно знала, что это ни к чему не приведет. Через два дня все будег выглядеть по-прежнему.

Держа в одной руке портфель, она повернулась и со вздохом обратилась к стоявшей в дверях женщине:

– Извини, Бет, но, по-моему, здесь этого нет.

– Да здесь, не сомневайся, – весело рассмеялась секретарша, пересекла комнату, подошла к висящей на уровне пояса полке и, отбросив в сторону кипу бумаг, извлекла папку с синим ярлычком на корешке. – Я чую это за версту.

С этими словами она удалилась, оставив Скалли в полном недоумении и даже некотором раздражении. Дана не возражала, когда дела передавались другим группам – это считалось частью игры и не противоречило правилам. Данное же конкретное дело, по меркам ФБР, было настолько заурядным, что ее удивило, как это Малдер мог согласиться взяться за него. Не нравилось ей другое – то, что новый руководитель сектора отказался объяснить мотивы своего шага. Когда его не удовлетворяла работа сотрудников, он просто менял следственную группу. Единственным его объяснением была необходимость притока свежих сил.

– Привет.

Малдер вошел в дверь и швырнул в кресло с во плащ:

– Послушай. Я тут думал об этом луизианском деле.

Дана покачала головой:

– Малдер…

Он плюхнулся в кресло и повернулся к ней, подперев кулаком подбородок:

– Не то чтобы я вслед за могущественным Дуг-ласом считал, будто там могут обнаружиться странные и необъяснимые вещи. Просто я просмотрел бумаги, и, знаешь… – он, не глядя, потянулся к полке, – по-моему, все это пахнет…

– Малдер…

Он нахмурился, развернулся в кресле и принялся рыться в папках, расставленных на полке.

– Дьявол! Готов поклясться, что вчера вечером оставил папку здесь. Может, Уэббер ее забрал? Временами этот фанатик просто выводит меня из себя.

Дана на секунду закрыла глаза, призывая себя набраться терпения, после чего похлопала Малдера по плечу:

– Слушай, может, ты обратишь наконец на меня внимание?

– Что? – Малдер даже не обернулся. – Может, я подшил его? – Он передернул плечами. – Боже, о чем это я?

– Это уже не важно.

– Как так не важно! Ты что, серьезно думаешь?.. – Он запнулся и медленно поднял на нее глаза. – У тебя новости?

Устремив взгляд к воображаемому небу и мысленно произнеся: «Слава Богу!» – она рассеянно пригладила ладонью волосы и сказала:

– Во-первых, спасибо тебе, что оставил меня на съедение этому человекообразному осьминогу. Клянусь, у него руки растут из ушей.

Малдер сделал вид, будто он обескуражен.

– Извини, но Дуглас сам его пригласил. У меня не было выбора.

Услышав, что сказал руководитель сектора, Скалли призналась, что тот ее уже проинструктировал, встретив в коридоре как раз в тот момент, когда она направлялась к Малдеру.

– Однако теперь это не имеет никакого значения.

Малдер опешил:

– Что ты имеешь в виду?

– Потерпи минуточку. Для начала я хочу, чтобы ты дал мне слово, что больше не оставишь меня наедине с этим репортеришкой. – После этих слов ее буквально передернуло от отвращения. – Я врач, Малдер. Я знаю кое-какие врачебные приемы. Если он еще хоть раз позволит себе дотронуться до меня своими грязными лапами, клянусь, я сделаю так, что больше он не сможет прикоснуться ни к одной женщине.

другим группам – это считалось частью игры и не противоречило правилам. Данное же конкретное дело, по меркам ФБР, было настолько заурядным, что ее удивило, как это Малдер мог согласиться взяться за него. Не нравилось ей другое – то, что новый руководитель сектора отказался объяснить мотивы своего шага. Когда его не удовлетворяла работа сотрудников, он просто менял следственную группу. Единственным его объяснением была необходимость притока свежих сил.

– Привет.

Малдер вошел в дверь и швырнул в кресло свой плащ:

– Послушай. Я тут думал об этом луизианском деле.

Дана покачала головой:

– Малдер…

Он плюхнулся в кресло и повернулся к ней, подперев кулаком подбородок:

– Не то чтобы я вслед за могущественным Дугласом считал, будто там могут обнаружиться странные и необъяснимые вещи. Просто я просмотрел бумаги, и, знаешь… – он, не глядя, потянулся к полке, – по-моему, все это пахнет…

– Малдер…

Он нахмурился, развернулся в кресле и принялся рыться в папках, расставленных на полке.

– Дьявол! Готов поклясться, что вчера вечером оставил папку здесь. Может, Уэббер ее забрал? Временами этот фанатик просто выводит меня из себя.

Дана на секунду закрыла глаза, призывая себя набраться терпения, после чего похлопала Малдера по плечу:

– Слушай, может, ты обратишь наконец на меня внимание?

– Что? – Малдер даже не обернулся. – Может, я подшил его? – Он передернул плечами. – Боже, о чем это я?

– Это уже не важно.

– Как так не важно! Ты что, серьезно думаешь?.. – Он запнулся и медленно поднял на нее глаза. – У тебя новости?

Устремив взгляд к воображаемому небу и мысленно произнеся: «Слава Богу!» – она рассеянно пригладила ладонью волосы и сказала:

– Во-первых, спасибо тебе, что оставил меня на съедение этому человекообразному осьминогу. Клянусь, у него руки растут из ушей.

Малдер сделал вид, будто он обескуражен.

– Извини, но Дуглас сам его пригласил. У меня не было выбора.

Услышав, что сказал руководитель сектора, Скалли призналась, что тот ее уже проинструктировал, встретив в коридоре как раз в тот момент, когда она направлялась к Малдеру.

– Однако теперь это не имеет никакого значения.

Малдер опешил:

– Что ты имеешь в виду?

– Потерпи минуточку. Для начала я хочу, чтобы ты дал мне слово, что больше не оставишь меня наедине с этим репортеришкой. – После этих слов ее буквально передернуло от отвращения. – Я врач, Малдер. Я знаю кое-какие врачебные приемы. Если он еще хоть раз позволит себе дотронуться до меня своими грязными лапами, клянусь, я сделаю так, что больше он не сможет прикоснуться ни к одной женщине.

Малдер поднял руку:

– Ладно, ладно. Я просто не подумал, что он окажется так плох. Честное слово. – Он нахмурился. – Видимо, то, что случилось с дружком его сестры, потрясло его воображение гораздо сильнее, нежели я предполагал.

Скалли гневно возразила, что, мол, это не оправдание. Возможно, оно и объясняет его поступки, но никак не оправдывает их. Малдер еще раз рассыпался в извинениях. Чтобы взять себя в руки Скалли минуту помолчала, а затем присела на стул.

– Так какие же у тебя новости? – спросил Малдер, подозрительно поглядывая на портфель, который она держала на коленях.

– Есть новости хорошие, а есть – плохие. Малдер вперился в нее таким тяжелым взглядом, что Скалли даже усомнилась в том, что он вообще ее слышит. Впрочем, через мгновение он смиренно понурился, весь обратившись в слух.

– Хорошая новость заключается в том, что тебе не придется ехать в Луизиану. Ты не можешь найти файл, потому что его только что взяла Бет.

Казалось, эта новость никак не удивила Малде pa – по крайней мере он выслушал ее не моргну глазом.

– Другая хорошая новость – ты по-прежнему работаешь со мной.

Малдер криво усмехнулся:

– А плохая новость – это то, что мы отправляемся в Северную Дакоту и будем жить в одной палатке – без душа и туалета?

– Не совсем. – Скалли могла бы и посмеяться над его последним замечанием, если бы не находила его возмутительным. – В Нью-Джерси.

– Что?

Она взглянула на него исподлобья:

– В Нью-Джерси. Он нахмурился:

– Почему Нью-Джерси? Зачем?.. – В его глазах застыло недоумение. – О, Боже мой, Скалли! Только не говори, что это как-то связано с человеком-невидимкой.

Скалли щелкнула застежками портфеля и извлекла из него папку с красным корешком. Портфель она поставила на пол, папка осталась у нее в руках. Раскрыв ее и вынув верхний лист, Скалли кивнула головой, словно отвечая каким-то собственным мыслям, и стала терпеливо дожидаться, пока Малдер прекратит бубнить и даст ей наконец открыть рот.

– Так вот… – начала она.

– Постой, – перебил ее Малдер. – Минутку. Почему Дуглас изменил решение? Вчера это исчезающие клоуны, сегодня – Клод Рейнс. Я не понимаю. Он что, в самом деле считает, что это относится к компетенции нашего отдела?

Скалли улыбнулась:

– Не знаю. Однако, похоже, у твоего приятеля, в свою очередь, тоже есть приятели.

– У Карла? У спортивного репортера? – В это Малдер не мог поверить. – Влиятельные друзья у Карла Барелли? – Он в недоумении покачал головой – чудесам не было конца.

– Не совсем так, – пояснила Скалли. – У Энджи Тонеро, его кузины, есть брат. Помнишь, который хотел изувечить ее дружка? Это майор Джозеф Тонеро, служащий военно-воздушных сил. В настоящее время прикомандирован к медицинскому управлению. Никогда не угадаешь, где он сейчас несет службу.

Малдер и не пытался ничего угадывать. Достаточно было взглянуть на его физиономию, чтобы сказать: ему и так известно – база военно-воздушных сил Макгвайр расположена по соседству с Форт-Диксом.

– И наш майор Тонеро?..

– Большой друг сенатора штата Нью-Джерси Джона Кармена.

У Малдера был такой вид, точно он никак не мог решить – удивляться ему или злиться.

– Ведь это из его офиса недавно звонили директору, верно? Может, даже среди ночи. Не исключено, что этот звонок доставил директору несколько неприятных минут, а это, в свою очередь, означает, что, когда директор позвонил нашему – Бог даст – временному начальнику сектора Дугласу, тот скорее всего вообще лишился сна. А это значит, что он и в самом деле по уши в дерьме.

– Это еще мягко выражаясь, – кивнула Скал-ли, поправляя волосы. – Теперь предположим, что мы не обязаны обслуживать интересы отдельных членов конгресса. Однако есть такая вещь, как бюджет, ассигнования. А сенатор входит в состав весьма важных комитетов конгресса.