Паром в никуда (Город пропащих - 2)

Оксана стонет от режущей боли, затем отчаянно кричит. Вместе с ней в унисон кричит "китаец", содрогаясь в приступах всепоглощающего оргазма... Внезапно наверху раздается еще один тихий вскрик, а потом громко хлопает дверь - словно выстрел из ружья. И эти звуки отрезвляет Аджиева настолько, что он встряхивает головой и сваливается с кушетки на мягкий ворс ковра, откуда устремляет на Оксану непонимающий взгляд. Который начинает проясняться по мере того, как до Артура Нерсесовича доходит, что он только что сотворил с этой девченкой. И он поднимается на колени и так, на коленях, подползает к кушетке.
      - Оксанка, прости меня, старого идиота! Клянусь не знал, не ведал, что творил. Приступы это у меня такие, ты же знаешь. Ну, простишь старика?молил о пощаде Артур Несесович, играя одному ему сейчас известную роль.
      Оксана уже знала, что за этим последует - не впервой.
      - Прощаю и милую,- произносит заранее отрепетированную фразу. И Аджиев расцветает, услышав ее. Он только что согрешил, да. Жестоко согрешил.
      Но и покаялся ведь, тут же, не отходя, как говорится, от кассы. Его простила обиженная им жертва - значит, должен простить и Бог. А как же?
      "Блажен кающийся"...ну и так далее. Артур Нерсесович натягивает штаны, и вскоре бросает на колени одетой в халат Оксаны пару бриллиантовых капелек, обрамленных тончайшей платиновой вязью.
      - Это тебе за мой проступок.
      Оксана понимает - конечно, не ей покупались эти сверхдорогие серьги. Но расстаться с такой красотой - лучше умереть, не сходя с места. И она улыбается хозяину сквозь гримасу боли.
      - Вы уже прощены, Артур Нерсесович,- и затем, после многозначительной паузы,- мной прощены.
      Аджиев вспоминает молящий взгляд Оксаны, хлопнувшую наверху дверь, сопоставляет...
      - Елена Сергеевна сверху видела все,- говорит утверждающе.
      Оксана, закрыв глаза, кивает подтверждающе.
      - А еще...охранник...через стекло.
      - Сгинь,- Аджиев бледнее мела.- Иди к Максимке.
      Осканы уже нет в холле.
      - Ну и плевать!- "китаец" ожесточенно плюет на дорогой персидский ковер прошлого столетия. - Пусть смотрят. И видят, кто в этом доме хозяин,он вновь хватает бутылку с ромом и, не чувствуя уже ни горечи, ни суши, хлебает из горла, словно минеральную воду. А через десять минут валится почти без сознания на ту же кушетку, с которой не так давно скатился. Свет приходится выключать охране.
      Утром Аджиев просыпается в своей спальне, раздетый, укрытый махровой простыней, источающей запах морозного утра. Но воспоминания, неотвратный кошмар прошлой ночи лезут в мозги вместе с головной болью. И к тому же этот премерзкий запах изо рта - словно дерьма вчера наглотался сверх всякой меры. Да уж, аллегория что надо,- морщится Артур Нерсесович, вспомнив почти все: засада возле "Клондайка", уход от погони, странный взгляд Елены, потом эта Оксана... Действительно дерьмо. Но ведь не все же плохо было вчера что-то хорошее, ностальгически-светлое промелькнуло вспышкой в сознании. И тут же пропало. Что? Аджиев напряженно морщит лоб, пытаясь ухватиться за ускользающее видение, как утопающий за соломинку - голова тут же взрывается адской болью в обоих полушариях. Будь ты проклята, Ямайка, вместе со своим самогоном!
      В дверь спальни тихо стучат и на пороге возникает все та же Оксана свежеумытая, с пышной гривой темно-каштановых волос и обольстительно-змеиной улыбкой на пунцовых, не испоганенных помадой губах. В руках - расписной поднос, а на нем жестовский кувшин. Сейчас она явно не по интерьеру. Аджиев морщится, словно к головной боли прибавилась еще и зубная - память предательски подсовывает ему совсем иную картинку.
      - Ну, зачем пришла?
      - Кричали, Артур Нерсесович,- пожимает плечами Оксана - ни дать ни взять вылитый Саид из "Белого солнца пустыни". Оказывается, проклятие Ямайке прорвалось даже через дверь спальни. А она что, стояла за дверьми и подслушивала?
      - Рассольчик вот, из малосольной капусты. По маминому рецепту с Еленой Сергеевной квасили,- Оксана доверчиво подсовывает Аджиеву кувшин. В нос шибает настолько крутым пряным запахом, что у него помимо воли начинается слюноотделение, а рука сама тянет кувшин ко рту. Кисло-сладко-соленый ядреный напиток приятно холодит внутренности, из головы куда-то девается боль, а мысли выстраиваются в положенную им цепочку. И сразу вспоминается холодно-белая простынь на холсте...
      - Спасибо, Ксюша,- Аджиев благодарно улыбается ей.- Ты иди, иди к Максимке. Только скажи сперва - как там Елена Сергеевна?
      Оксана понимает вопрос.
      - Всю ночь просидела у картины. Сейчас спит. Спокойна, как обычно.
      Захлопнувшаяся за ней дверь ставит точку в диалоге. Однако теперь Артур Нерсесович знает, что ему делать. Он торопливо одевается и почти бегом направляется к шкафу с оконченными работами Елены. Берет первый попавшийся наощупь подрамник, выносит его на свет в холл. На весь прямоугольник размером восемьдесят на шестьдесят - смазанное бледное женское лицо с огромными темно-синими глазами. Таких глаз, по его мнению, в природе не существует. На обратной стороне серого холста карандашная надпись бегущим почерком жены: "Невостребованная страсть". Темно- бордовый фон, широкие мазки серого полутона...Смесь бульдога с носорогом. А если вот так? Он ставит портрет на шестую ступеньку лестницы, ведущей на второй этаж и отходит от него почти к самой входной двери. Затем оборачивается и чуть не падает от неожиданности: картина ожила. На него в упор глядит красавица с распущенными волосами. Темные круги под глазами говорят о ночи, проведенной без сна в ожидании...Кого или чего? Красивые губы почти слились в одну прямую линию, ноздри милого носика расширены и подрагивают от еле сдерживаемой ненависти. А сами глаза проблескивают зеленым замораживающим пламенем. Именно замораживающим, а не сжигающим - в этом Артур Нерсесович мог поклясться на алтаре. Но самое главное - от чего волосы на голове стали шевелиться, словно под дуновением ветерка - с картины на него уничтожающе смотрит семнадцатилетний двойник его нынешней супруги - Елены Сергеевны Аджиевой.
      Глава 5. С П Р И Е З Д О М , П А Р Я !
      - Вот это презент,- Федор ошарашенно смотрит на золотисто-зеленых мух, с жужжанием описывающих круги над телом дядьки Игната - все ближе, ближе к шее. Стервятницы, почуявшие запах свежей крови.- Вот это подарочки милой Отчизны. Или я прокаженный, что ко мне прилипает всякое дерьмо, стоит только в очередной раз откинуться по звонку, или это милая Лилиан накаркала своим ясновидением. Тоже мне, гадалка, собственное изнасилование, прости Господи, не могла предсказать. Теперь и Федор с полной уверенностью мог напророчить - ничего хорошего их в компании с трупом старого уголовника не ожидает, это точно. Как ни старался всем угодить Глухарь, все же кому-то он дорожку перешел. Или Стреляный...Впрочем, гадать сейчас на кофейной гуще себе дороже выйдет. За двором нет белоснежного "БМВ", на котором они вчера с шиком подкатили прямо к калитке. Значит, кто-то следил за ними до этой самой калитки. Глухаря зарезали, их с Лилей не тронули. Не нашли в подвале, или...Точно, эти кто-то хотят подставить его так же, как семь лет назад. Загудел на полную неизвестно по чьему стуку. Но уж теперь фиг вам прорежет!
      Федор хватает в охапку потяжелевшее холодное тело Глухаря и волоком тащит его в баньку. Там, в предбаннике, есть еще один тайный ход в подвалы - прямиком к леднику, где хранятся у Игната туши ворованных по деревням баранов. Любил стый хрыч шашлык "на ребрышках", а вот платить за него старался по минимуму. Баранину ему доставляли бомжи в обмен на самогон...
      Три милицейских "УАЗ"а, вырвавшись из плена просеки, визгнули тормозами на том же месте, где вечером до них стоял "БМВ". Так что следы его протекторов для следственно-оперативной группы, работники которой дружно посыпались из всех автомобилей, были потеряны навсегда. Что же касаемо места преступления, которое неизвестный аноним по телефону описал в мельчайших подробностях - выглядело оно идиллически: из мангала под навесом наносило утренним ветерком приятно-щекочущий запах подрумяненного шашлыка, сам же Федор Артюхов разделывал на столе из неструганных лиственничных плах баранью тушу. А за всем этим, удобно расположившись на широченной лавке под вишнями, наблюдало юное создание женского пола в просвечивающем пеньюаре, с аппетитом перемалывающее готовые кусочки мяса ровными белоснежными зубками. Увидя вломившихся в сад ментов, Лиля испуганно вскрикнула и метнулась в домик, на ходу запахивая разлетевшиеся края ткани. Артюхов же, в отличие от нее, спокойно всадил топор в доску и вытер руки о цветастый передник, скрывающий плавки.
      - Надеюсь, на землю нас вы не собираетесь укладывать?- насмешливо поинтересовался он у капитана, прикуривая сигарету из лежавшей на лавке пачки.
      - Как знать, как знать,- дотошливый старший наряда махнул рукой сотрудникам опергруппы и те рассыпались по саду. А сам он с кряхтеньем встал на четвереньки и старательно исследовал траву под широченной лавкой. Затем плюхнулся на нее и полез за сигаретой, внимательно наблюдая за Федором.
      - Потеряли чего?- тот побросал куски баранины в эмалированную кастрюлю и принялся отмывать заляпанный кровью стол.
      - Ага, человеческий труп,- рубанул напрямую капитан, с пыхтеньем заправляя свесившийся живот за ремень портупеи. - По нашим сведениям он должен находиться где-то поблизости. Не в кастрюле, случайно?
      - А что, мы так похожи на каннибалов?- сделал большие глаза Федор.
      - Ну, не так, чтобы очень,- замялся капитан, заметно веселея. Наступающий день, по всей видимости, не предвещал напряженной работы.- Нам позвонил какой-то мужчина. Не представившись, сообщил, что по этому адресу, в саду, находится тело убитого. Мы обязаны реагировать на такие звонки,- он неопределенно пожал плечами и закурил, в паузах между затяжками вдыхая ароматный дымок от недалекого мангала.
      - Это баранина, капитан,- Федор обворожительно улыбнулся ему, ссыпая в кастрюлю с мясом крупно нарезаные лук и болгарский перец.- Армяне рано утром объезжали местные дачи - предлагали оптом свежую баранину.
      На килограммы не разменивались, пришлось брать целую тушку. Вот, заготавливаю впрок, пока дядьки Игната нет. Ну конечно, если вы думаете, что убийство этого баранообразного произошло здесь...
      - А вот этого не надо,- поморщился капитан.- Не идет тебе. Сам уже вижу, что мужик попался не слишком наблюдательный. Недавно позвонил такой же - сообщил, что под одну из местных хрущоб закладывают взрывчатку. Приехали - действительно закладывают - подвальное окно, в которое повадилось лазить всякое наркоманье, нюхачи и колесники. Перебдил аноним.
      - А здесь, получается, недобдил?
      - Получается... Не дал позавтракать, сволочь,- капитан шумно вздохнул и, достав из кармана свисток, залил сад переливчатой трелью. Сотрудники опергруппы по одному стали стягиваться к лавке. - Так где, говоришь, дядька Игнат?
      - Уехал на месячишко к племяшке в Харьков. Свадьба у нее намечается,- доложил Федор. - По его словам - думает вообще перебраться на Украину, поближе к родне.
      У Глухаря действительно имелась родня. Именно в Харькове. Но нуждалась она в нем, как в прошлогоднем снеге. Это Игнат однажды сообщил Федору в доверительной беседе еще там, на зоне.
      Капитан почти расслабился. Однако еще не совсем.
      - А вы, значит...
      - А мы просто хорошие знакомые. Наездом из-за границы. Посторожим пока хозяйство. А в будущем, если надумает Игнат переселяться, прикупим его под дачу,- Артюхов, предупреждая следующий вопос дотошного участкового, сбегал в дом и протянул ему документы.
      - На учет встать не помешало бы,- полистав загранпаспорт Федора с золотистыми буквами "Союз Советских Социалистических Республик", капитан ухмыльнулся.- Как там к этому "дубликату бесценного груза?".
      - А так же вот, как ты - улыбаются, но не достают,- Стреляный понял, что здесь о его прошлых "ходках" еще не знают и осмелел окончательно.Слушай, старшой, давай зови свою братву за стол, а? Шашлыка валом, я ведь хотел сходить кого из дачников в компанию пригласить, а тут вы...Позавтракаете, как люди. Имеется и дополнение к закуси.
      - Нет,- капитан закрылся ладонью, как щитом.- Не соблазняй пойлом, у нас работа. А шашлычка - это можно. Осмотр места происшествия, как говорится...
      - Предполагаемого места происшествия,- уточнил Федор, нарезая хлеб широкими пластами.
      - Предполагаемого, да,- не стал спорить капитан.- Тоже занимает немало времени, ты согласен?
      - Целиком и полностью,- поднял руки Федор.
      Когда "УАЗы", рявкнув движками, скрылись в той же просеке, из которой вынырнули три часа назад, Артюхов и Лиля имели в хозяйстве корову с телкой, кучу обглоданных бараньих костей и необнаруженный трупхозяина дома на леднике. А Федор плюс ко всему - временную московскую прописку - в планшете участкового капитана завалялись и бланки, и штамп.
      - Так что не одними гадостями жив человек,- философски изрек Стреляный. - Да-а, провинция это тебе не Москва. Здесь все-таки проще. А ты ничего держалась, Лиль.
      - Знаешь, мне за свою короткую жизнь столько довелось перевидать этих трупов, что я, наверное, начинаю к ним привыкать,- горько пошутила дочь Аджиева.
      - Врешь, привыкнуть к этому невозможно,- не согласился с ней Федор.Смерть - это всегда чье-то горе, пусть даже человек был сволочной. Мне вон по-человечески жаль Глухаря, хоть он за свою более чем долгую жизнь переправил на тот свет не один десяток себе подобных. Каждый ищет свой путь наверх. Иногда этот путь пересекается тюремным коридором. Ладно, хватит философии, хоть я ее немало изучал в свободное от пахоты время. Давай думать о будущем.
      - А что будет через месяц?- Лиля кивает в сторону баньки.
      - К тому времени от Глухаря одни косточки останутся - я его зарою в лесу . А нас здесь не будет присутствовать, как говорят в Одессе. Жаль, правда, корову с телочкой. Отпущу-ка я их на вольные хлеба, глядишь и хозяин найдется. Здесь нам оставаться больше нельзя - как только те, кто пришил Игната, узнают, что у капитана обломилось со жмуром - нам хана. Возможно, этой же ночью. Да и капитан вовсе не лох - так просто не оставит это дело, чует мое сердце. Эх, узнать бы, чьи шестерки канают по беспределу. Но для этого нужно навестить "Клондайк", как подсказали мне в Измайлово. Что ж, поеду туда прямо с утра. А чем ты думаешь заняться?Федор испытывающе взглянул на Лилю.
      - В настоящее время расшифровываю в уме твой кодовый язык,засмеялась она.- Вообще-то для начала хотелось бы обвенчаться с тобой, добавила невинно.- Но так как у нас пока нет постоянного места жительства это подождет, я думаю. Знаешь, мне очень нужно съездить в Мытищи по одному адресу...- Лиля уже растерянно посмотрела в глаза Федору.
      - Держи,- тот подал ей пачку долларов вперемешку с российскими купюрами,достав их из сумки. - Что плакать теперь о бриллиантах. Я пока карточкой обойдусь. По крайняку съезжу на...- Федор прикусил язык. Знаешь, давай пока займемся делами насущными: ты прибери со стола останки барана, покуда нас мухи не сожрали, а мне придется хоронить кое-чего потяжелее.
      Ночью он проснулся от топота над головой. По подворью кто-то шастал, и не один. Лиля тоже не спала - опершись на локоть и прикусив нижнюю губу, она с напряжением прислушивалась к звукам снаружи. Ночник неясным пятном высвечивал ее отчаянно-бледное лицо.
      - Я боюсь, Феденька,- она обвила его грудь голыми руками, спрятав голову у него подмышкой.- Знаешь, я наврала вчера насчет трупов - я никогда к ним не привыкну.
      - Знаю, малыш,- он гладил ее пышные непокорные волосы и что-то теплое и волнующее мягко скреблось в его душу.- Даже я не могу привыкнуть к этому. Ты пока полежи здесь, а я пойду разведаю,- Федор достал из-под подушки трофейный "Вальтер" и наощупь лязгнул затвором.
      - Ой, не ходи!- совсем по-бабьи тихонько взвыла Лиля.- Если тебя...если с тобой что-нибудь случится, я тут же окочурюсь со страху. И вообще...как тогда жить дальше? - она вцепилась в Артюхова, словно клещ.
      - Уговорила,- сдался Федор, подчинившись здравому смыслу. Действительно, он же, в конце-концов, не какой-нибудь Джеймс Бонд, чтобы в одиночку разметать кучу бандитов, да еще в темноте. Шансов вогнать в него пулю у них во столько раз больше, сколько их сейчас наверху. Утром разберемся, что к чему.
      Утром в хлеву не оказалось коровы с телочкой. Из дома исчезла цветная видеодвойка. Все остальное добро старого бобыля было распихано по тайникам подвалов. Ночные визитеры об этом, видимо, не знали. А Федор мог только догадываться, ибо сам спрятал малайский крис в замшевых ножнах в шкафу второй подземной комнаты.
      От калитки к лесной просеке уходил след мощных шин.
      - Похоже на армейский "Урал", если не ошибаюсь,- объяснил Федор Лиле. Хотя знал, что не ошибается - на лагерном лесоповале работали именно такие машины, так что след от их колес был хорошо знаком. Он глянул в лицо невесте при зарождающемся дневном свете и ужаснулся: под глазами темные круги, щеки впали, обнажив выступившие скулы. И все это за одну сегодняшнюю ночь.
      - Ну ты даешь, мамочка! Тебе еще седину в волосы - точь в точь получился бы портрет ведьмочки из гоголевского Вия,- пошутил Федор.
      - С тобой поседеешь,- Лиля несильно дернула его за ухо. - Идем на трассу, Артюхов. До электрички добираться не на чем, бесплатное такси уехало в неизвестном направлении.
      - А мы не до станции - до Москвы доедем,- Федор пошел за хлев и вскоре выехал оттуда за рулем " Таврии". Машину Глухарю подарил как-то к 50-летию Победы один из крутых авторитетов за пару ценных информаций, которая стекалась к старому волку почти из всех районов Подмосковья. И вообще дядьку Игната так никто до конца и не изучил, даже Федор. Хотя вместе они перемолотили в свое время не одну пайку на казенных нарах.
      Так вот, в этой "иномарке" постоянно барахлил карбюратор, и она больше стояла, чем ездила. Артюхов, понимающий толк в технике, как-то во время очередной лежки после фартового дела от ничегонеделания умудрился всунуть под капот "Запорожца" шестерочный движок с карбюратором "Солекс". И техника стала заводиться с "полпинка". В благодарность Глухарь оформил на его имя заверенную нотариусом доверенность. Тогда Федор до икотки ржал над причудой старого Игната: " У меня теперь в аренде две иномарки мерседес-бенц Аджиева и запорожец-бенц Глухаря." Однако доверенность Игната лежала в ящике стола под телевизором. И сейчас пришлась как нельзя кстати. Стрелка уровня топлива на панели автомобиля застыла ниже средней отметки.
      - Садись, прокачу,- Федор распахнул пассажирскую дверцу.
      - Вопрос на засыпку можно?- спросила Лиля, занося ногу.
      - Валяй,- разрешил он.
      - Почему те, кто увел корову и стащил видеодвойку, не угнали машину?
      - Да потому что "Запорожцы" теперь угонять не принято,- захохотал Федор. - Себе дороже выйдет. Даже если не поймает милиция. Любая запчасть на эту козу обходится в три-четыре раза дороже, чем на классику. Вот такой вот нонсенс. Да ты садись, не стесняйся, в хороших руках она запросто сделает "Ладу".
      Через час нормальной езды впереди по трассе замелькали рекламные щиты а затем первые капитальные постройки.
      - Химки,- Федор свернул на автозаправку и пристроился в очередь за желтым "ДЭО" с черными шашечками.- Мне с тобой в Мытищи?
      - Не стоит, Артюхов,- Лиля казалась возбужденной и выглядела бледнее обычного. - Это пока мое личное дело. Но оно важнее всех предстоящих.
      - Заметь, я не спрашиваю, к кому ты едешь,- он внимательно смотрел на нее, словно пытаясь угадать уровень грозящей ей опасности.
      - А я не могу ничего ответить, Федя,- Лиля чуть не плакала.- Ну не знаю я, кто меня там встретит и как,- она выскочила из салона и нырнула в такси, которое как раз собиралось выруливать от колонки. Следующей была "Таврия" Федора. Вздохнув, он поставил машину под заправку, выкрутил пробку бака, сунул в горловину заправочный пистолет и пошел платить за бензин. Уже у самой кассы до него дошло то, чего он не успел додумать в машине.
      - Бляха муха, мы ведь не договорились о встрече!
      Заправщик в стекляшке открыл рот в изумлении - мужик, не дойдя до кассы , вдруг рванулся обратно к машине, которая через несколько секунд рванула с места так, будто ей ракетный двигатель присобачили.
      Пробка бака полетела в сторону, а заправочный шланг, вырвавшись из горловины, хлобыстнул дюралевым пистолетом в лобовое стекло стоящему за "Таврией" "Форду". Пока владелец "Форда" и трое его пассажиров исходили отборным русским матом и пеной по поводу треснувшего стекла, Артюхов был уже вновь в гуще потока машин, мчавшихся в обратном направлении. Но корейской иномарки, увезшей Лилю с заправки, так и не нашел, как ни высматривал ее на трассе. А стрелка топлива пошла за ноль, и от двигателя доносилось подозрительное хрюканье. Остыв, Федор вернулся обратно на автозаправку и нагло влез на то же место, с которого сорвался десяток минут назад. "Форд" за это место не сдвинулся и на миллиметр вперед, хотя за ним уже выстроился порядочный хвост из десятка машин. Увидев "Таврию", которую они только что проклинали, все четверо дружно расплылись в зловещих ухмылках.
      - Бог не фраер, братва, он все видит,- обратился к дружкам водила "Форда"- краснорожий крепко сбитый мужик лет сорока. Его приятели были помоложе, но у всех фейсы были с малиновым оттенком. И они явно не предвещали ничего приятного Федору, когда мужики стали окружать его машину.
      - Пьяны, сволочи,- промелькнуло в сознании, когда водила "Форда"наклонился к любезно приспущенному ему навстречу стеклу.
      - Слышь, мужик, выдь-ка на на воздух - базар перетереть нужно,- на Стреляного пахнуло устоявшимся перегаром. На такой-то трассе? Однако.
      Либо совсем уж охреневшие кенты, либо наглые до оборзения. Либо и то, и другое вместе. А может, рвануть до следующей заправки, пока не поздно? Светиться не хотелось, при таком скопище. Однако поздно - уловив колебание на его лице, красномордый протянул руку в салон и ловко выхватил ключи из замка зажигания. Все, теперь поздно базлать.
      Федор завозился, открывая дверцу, а левая рука скользнула уже под сиденье и переправила в карман кожана пару никелированных шаров размером с куриное яйцо каждый. Огромный разбитый шарикоподшипник валялся у дядьки Игната под забором, и Федор сунул несколько шариков под сиденье.
      Приятно было на досуге перебирать тяжелые, скользкие на ощупь кругляши - это успокаивало нервы. Да и сейчас с ними стало поспокойнее. Федор, наконец, вылез из машины и выпрямился, вознесшись почти на голову над красномордым водилой.
      - О чем базар, мужики? Если что по моей вине - плачу без понтов. А ключики тебе зачем? Поигрался и верни,- спокойно процедил он.
      Водила явно начал менжеваться, не уловив на бесстрастно-жестком лице Федора и тени испуга. Но сзади его подпирали трое волчар, готовых перегрызть глотку этому фуцину. У одного в руке зажата монтажка, второй тискал длиннющую отвертку, а третий многозначительно держал кулак в кармане замшевой куртки. Все жаждали крови. О треснувшем стекле уже забыли. Напомнил водила.
      - Ты, козел, лобовушник мне расхерачил!- взвыл он во всю глотку, как бы призывая в свидетели остальных водителей, скопившихся возле своих легковушек. Тут же спохватившись, он прикусил язык, поняв, что сболтнул лишку, и зыркнул исподлобья на Стреляного - может, тот зоны не топтал, глядишь и прорежет. Не прорезало. Если с самого начала Федор был против балагана и собирался заплатить наглецу за новое стекло, то при слове "козел" он тут же свернулся в комок мышц, словно змея, которой наступили на хвост. За это оскорбление на зоне режут без предупреждения.
      - У тебя есть пять секунд, чтобы взять обратно то, что сейчас вякнул,- Федор сунул руку в карман.- Я даже считать не буду. Ну!
      И тут же еле успел уклониться от просвистевшей у виска монтажки. Все, мочиловки не избежать. Он повернулся и бросился бежать за станцию заправки - туда, где заросли кустов и нет скопления народа. Его поняли превратно.
      - Зассал, мудило!- торжествующе заорал стоявший за водителем.- Айда, братва, поиграем на батареях,- и первый ломанулся вслед за Федором. Ему первому и досталось: тяжелый стальной кругляш, прошумев в воздухе, с силой впаялся в шерстяную рубашку где-то в районе третьего ребра. Захрипев, любитель скальпов повалился в рыжую от пролитого масла траву. Водителя Федор вырубил вторым шаром - по колену. Остались тот, с отверткой и еще один, который, выдернув из кармана "бабочку", мимолетным движением кисти разложил ее, выставив в сторону Стреляного узкий обоюдоострый клинок.
      - Счас будем ливер мотать на штырек! Посолю суку,- ревел он, набегая на Федора сбоку. Как не хотелось тому показывать, на что он способен, все же пришлось.
      - Убери перо, слышишь.- Но этого борова уже и танковое заграждение, казалось, не остановит. Что ж, иди сюда, банан. Уход в сторону, нырок под правую руку с захватом кисти, резкий рывок вбок и вверх с одновременной подсечкой - тело с вывернутой из плечевого сустава рукой летит в одну сторону, а узкий стилет в другую. Того, с отверткой, Федор поймал на встречном ударом вытянутой ноги в грудь. Словно налетев на бетонный столб, нападавший рухнул, как подкошенный там, где его остановил удар. Стреляный сплюнул, отдышавшись, и полез в карман за сигаретой, оглядывая поле боя, корчившихся врагов.
      - Если кто поднимется без разрешения - замочу с концами,- пообещал почти весело, отходя от драки. Он знает, что теперь они встанут только тогда, когда он уедет. Но покуражиться ох как хочется! Давненько в нем копилась эта злость, еще с Измайловского лесопарка, и там, у домика Глухаря на 83-м километре...Вот и выпустил пар. Федор шагает в обход к станции к заправочным колонкам и только тут замечает, что возле них скопилось уже свыше полсотни машин, а водители с интересом наблюдают за потасовкой, скопившись у бордюров.
      - Тоже мне, нашли армрестлинг,- Артюхов идет к кассе и сует в уз кую прорезь карточку "Америкен-экспресс".- Извини, шеф, это все, что у меня есть. Двадцать литров девяносто пятого, пожалуйста.
      По ту сторону тостенного стекла раздается приглушенный изумленный свист.
      - Слушай, ты кто такой?- здоровенный кассир в майке-расписухе, не поленившись, выходит наружу и разглядывает Федора.- Ездишь на "Запоре", а рассчитываешься кредитками. Еще и клиентов наших мочишь почем зря,- уже хохочет он. Да так заразительно, что к нему спустя немного времени присоединяются все окружающие, включая и Федора.
      - Я честно хотел рассчитаться за стекло,- отсмеявшись, на полном серьезе говорит Федор.- А эта пьянота затеяла бузу. Вон, парни свидетели,указывает он на водителей-зевак.
      Но парни уже заняты каждый своим делом - все заправляются разнокалиберным петролом . "Форда" вручную откатили в самый хвост очереди.
      - Да видел я, как ты рассчитался. Слушай, давай заправляйся, не задерживай клиентуру,- кассир уже бубнит через окошко.- А потом отдохнешь у нас несколько коротких мгновений, как поется в одной опере. Пока я освобожусь. Лады?
      - Это еще зачем?- настораживается Стреляный. - Банкомата, что ли, нет в наличии? Так я поеду дальше.
      - Никуда ты не поедешь,- в голосе парня скрежетнул металл. Карточка-то пока у нас...В общем, заливай бак под завязку, а потом отъедь в сторонку, чтобы не мешать, и зайди внутрь через боковую дверь.
      Федор подбирает закатившуюся пробку, заправляется и заходит в гости. Внутри чисто, уютно: кафельный пол, стены в обоях, эстампы-акварели, приглушенно работает телелевизор с экраном дюймов на четырнадцать,жужжит кассовый аппарат, выплевывая чеки... Чистая тебе идиллия процветающего на эфирных парах бизнеса. Площадь заправки вскоре освобождается от очереди жаждущих пойла автомобилей. И тут же в безмятежность обстановки врывается вой сирен и на заправку вкатывают милицейский "УАЗ" и рафик "Скорой помощи". Не теряя времени, "УАЗ" проскакивает вперед, затем сдает назад и на скорости втыкается задом в...многострадальный "Форд", одиноко стоящий на заднем плане. Грохот, во все стороны летят осколки цветного пластика и стекла... А санитары из "Скорой" деловито заталкивают в чрево рафика четверку "Форда", выволакивая их по одному из-за станции обслуживания. Затем иномарку цепляют на длинный буксир, за руль садится старлей в форме, и "УАЗ" в темпе утаскивает ее в направлении города. На выезде его обгоняет "Скорая помощь". Вскоре на заправке вновь пусто.
      - Ну вот, теперь можно и покалякать,- парень щелкает клавишей ККС и протягивает Федору ладонь шириной с малую армейскую саперную лопатку.Владом меня кличут. А еще Боем - кому как подходит. Ну, тебе представляться не обязательно - кто же в Москве и за ее пределами не знает хотя бы понаслышке Федю Стреляного. С приездом, паря!
      Глава 6. Д В О Й Н О Й С Ю Р П Р И З .
      Покуда кассовый аппарат Влада пережевывал в своем нутре последние чеки, Федор, сидя на мягком стульчаке у стены с телевизором, прокручи вал в уме только что полученную информацию. По всему выходило - пасли его после приезда в Москву не переставая. Только вот кто - те, кого можно отнести к своим, или совершенно противоположный лагерь. А кого можно отнести к своим и кого к чужим? За год его скитаний по западу в столице все могло перевернуться с ног на голову и пойди теперь узнай, кто тут за белых, а кто сам по себе. Поэтому и с этим мальчиком баскетбольного роста нужно держать ухо востро. Связи, конечно, нужны как воздух, но и вляпаться в дерьмо с первых же шагов не очень-то хотелось. Он и так за два дня пребывания в родных пенатах успел хлебнуть его полной ложкой.
      - Послушай, Влад,- начинает Федор вовсе не с того, о чем собирался спросить вначале,- а для чего нужны были менты, санитары, наезды, в общем вся эта кинокомедия, которую устроили стражи правопорядка?
      - Ну как же,- смеется тот, оторвавшись, наконец, от машинки.- Ты по всем правилам начистил рожи тем хмырям из "Форда", а они , в свою очередь, постарались запомнить твою. Ты, наверное, еще не встречал такую породу мелкой мстительной шушеры - бакланье, жорики, гопники и прочая братия, возомнившая себя пупом земли. До той поры, пока им не дадут оборотку такие, например, как ты, которые держали зону. Но этого обычно бывает мало. Проспавшись, эти гниляки начинают усиленно прорабатывать в башке события вчерашнего дня, интерпретируя их, конечно, в свою пользу. Другими словами, если бы те четверо с "Форда" наутро стали обсуждать спровоцированную ими же махаловку, выпячивая при этом каждый свою персону, вышло бы, что тебя спасли от мочиловки другие частники, подъехавшие позже. Врубаешься?