– Но вы подумаете над тем, что мы вам сказали?

– Обязательно.

– Не возражаете, если я расскажу бабушке о том, что говорила с вами?

– Не знаю, как я могла бы вам помешать.

Немного помолчав, Таша спросила:

– Вы что, действительно не можете ее простить?

– Действительно. А почему я должна ее прощать? Я отношусь к ней точно так же, как она ко мне, – ответила я. – Уверена, что она одобрит мою принципиальность.

– Понимаю, – холодно проговорила Таша.

– Послушайте, вы же не виноваты в том, что было, и я вовсе не собираюсь на вас отыгрываться. Дайте мне время все обдумать. Я уже смирилась с тем фактом, что у меня нет никого на свете. Мне нравится моя жизнь, нравится, как она сложилась, и я не уверена, что хочу в ней что-то менять.

– Мы и не просим вас ничего менять.

– Тогда привыкайте воспринимать меня такой, какая я есть, – сказала я.

Таше хватило ума вежливо рассмеяться, и как ни странно, это помогло снять возникшую напряженность. Попрощались мы с ней очень тепло. Я произнесла все, что принято говорить в таких случаях, и когда вешала трубку, неприветливость, звучавшая в моем голосе, в какой-то мере поубавилась. Содержание ведь очень часто следует за формой. Дело не только в том, что с людьми, которые нам симпатичны, мы ведем себя приветливее... нам и более симпатичны те, с кем мы приветливы. Тут зависимость двусторонняя. Наверное, на ней и основывается смысл хороших манер, во всяком случае, тетя всегда утверждала именно так. Пока же я была твердо уверена в том, что в Ломпок я поеду еще не скоро. Ну его к черту!

Я вышла из комнаты и направилась через холл к туалету, а когда вернулась назад, в кабинете вовсю трезвонил телефон. Я бросилась вперед и, перегнувшись через стол, дотянулась до аппарата, стоящего в дальнем его конце, схватила трубку, а уже потом обошла вокруг и опустилась в свое вращающееся кресло. Назвав себя, в ответ услышала в трубке чье-то дыхание и подумала, что это, должно быть, Венделл.

– Ничего, не спешите, – проговорила я, зажмурив глаза, скрестив пальцы и повторяя про себя: "Ну, говорите же, пожалуйста, пожалуйста!".

– Это Брайан Джаффе.

– А-а. А я решила, что это твой отец. Он тебе не звонил?

– Не-а. Я потому и звоню. А вам не звонил?

– Со вчерашнего вечера нет.

– Майкл говорит, что машина, на которой папа вчера приехал, до сих пор стоит перед домом.

– Она у него испортилась, и я его вчера подвозила на своей. А когда ты его видел в последний раз?

– Позавчера. Он заезжал после обеда, и мы с ним тогда немного поговорили. Сказал, что приедет снова, вчера вечером, но так и не объявился.

– Возможно, он ехал именно к тебе, – сказала я. – По нам стреляли, и после этого он куда-то пропал. А сегодня утром мы обнаружили, что "Лорда" нет на месте.

– Яхты?

– Да. Той самой, на которой скрылся твой отец, когда исчез в первый раз.

– Папа что, угнал яхту?

– Похоже, что угнал, но наверняка этого пока еще никто не знает. Возможно, у него просто не было другого способа выбраться отсюда. Должно быть, он решил, что ему угрожает очень серьезная опасность.

– Не исключено, если по нему стреляли, – с наигранной веселостью ответил Брайан.

Чтобы расположить Брайана к себе, я принялась доверительно рассказывать ему о том, что произошло накануне. Чуть было не упомянула о Ренате, но вовремя прикусила язык. Если Майкл ничего не знал о ее существовании, то скорее всего, не знает и Брайан. Со свойственным мне упрямством, и в своей обычной манере, я и тут стремилась как бы занять сторону того, кто в данной ситуации представлялся мне скорее жертвой. Кто знает, вдруг Венделл передумает и возвратит яхту. А возможно, ему удастся уговорить Брайана, и отец с сыном вместе явятся в полицию с повинной. Может даже случиться и так, что волшебник подарит мне на Пасху сахарное яйцо, внутри которого, если заглянуть в дырочку, виден целый мир, гораздо более прекрасный, чем реальный.

Брайан продолжал дышать в трубку. Я молча ждала, когда он что-нибудь скажет.

– Майкл говорит, что у папы есть подружка. Это так? – спросил он наконец.

– Даже не знаю, что сказать. Они путешествуют вместе, но какие между ними отношения, мне в общем-то неизвестно.

– Понятно. – Брайан недоверчиво хмыкнул.

Я совершенно позабыла, что ему уже восемнадцать лет, он не ребенок и, вполне возможно, знает о сексе больше меня. О практике насилия он точно знал больше. И с чего это мне вдруг пришло в голову пытаться пудрить мозги подобному парню?

– Если хочешь, могу дать тебе телефон Ренаты. Возможно, она что-нибудь знает об отце.

– Есть у меня ее телефон, но там только автомат отвечает. Если папа где-нибудь неподалеку, он сам позвонит. А у вас такой номер? – Брайан назвал мне номер Ренаты, который не значился в телефонной книге.

– Да, такой. Послушай, скажи мне, где ты сейчас находишься. Я могла бы подскочить, и мы бы поговорили. Возможно, вместе и вычислили бы, где он может быть.

Брайан немного подумал над этим предложением.

– Он мне велел ждать. И ни с кем не разговаривать, пока он не приедет. Возможно, он просто задержался где-нибудь в дороге. – В голосе Брайана не чувствовалось убежденности, напротив, в нем звучала тревога.

– Конечно, возможно, – согласилась я. – И что ты намерен теперь делать? – спросила я, тут же подумав: "Ну да, так он мне и выложит сейчас все свои планы".

– Я не могу больше говорить. Мне пора.

– Подожди! Брайан?!

Но в трубке уже раздался щелчок.

– Черт побери! – Я молча глядела на телефон, страстно желая, чтобы он зазвонил снова. – Ну давай же, давай!

Однако отлично понимала, что Брайан больше не позвонит. Я чувствовала, как у меня все сильнее начинали ныть спина и плечи. Поднявшись с кресла, я обошла вокруг стола и вытянулась на полу, на небольшом кусочке покрытого ковром пространства. Ничего для себя нового или полезного на потолке я не прочла. Терпеть не могу оказываться в плену обстоятельств, сидеть и дожидаться, пока что-нибудь произойдет. Быть может, мне и самой удастся вычислить, где прячется Брайан. У Венделла в этом смысле не такие уж шикарные возможности. У него очень мало друзей и нет никого, кому бы он доверял, по крайней мере, мне такие люди неизвестны. К тому же он очень осторожен и явно не сказал о местонахождении Брайана даже Ренате. Конечно, идеальным для него укрытием мог бы стать "Беглец", но чтобы это не обнаружить, и Рената, и Брайан должны были бы быть незаурядными лжецами. Насколько же я могла судить, Брайан совершенно искренне до самого последнего времени даже не подозревал о существовании Ренаты, ее же саму существование Брайана и вовсе не интересовало. Пожалуй, если бы Рената знала, где скрывается Брайан, подумала я, то натравила бы на него полицию. Главное, она явно была неподдельно обозлена тем, что Венделл бросил ее и исчез.

Венделл наверняка запрятал сына где-нибудь в одном из близлежащих мотелей или гостиниц. Раз он в состоянии наведываться к Брайану почти ежедневно, то это место не может находиться где-то чересчур далеко. Если оставлять Брайана надолго одного, то он должен как-то питаться, не показываясь при этом на людях. В некоторых мотелях есть номера с кухнями, и тогда Брайан мог бы сам себе готовить. Но в каких: крупных или наоборот, в маленьких? В непосредственной близости располагалось пятнадцать или двадцать мотелей. Неужели мне придется самой объезжать и прочесывать их все? Малоприятная перспектива. Прочесывание чем-то напоминает торговлю по телефону. Иногда случается, что сразу же здорово повезет, но чаще всего это нудный и изматывающий процесс. Однако, Брайан – единственная имеющаяся у меня реальная нить, которая может вывести меня на Венделла. Пока еще газеты ничего не написали о том, что Брайан освобожден из тюрьмы, но как только фотографии отца и сына появятся в местной прессе, обстановка сразу же изменится. Вероятно, у Брайана и есть какие-то деньги на текущие расходы, но источника неограниченных средств у него быть не может. Если Венделл действительно хочет спасти сына и вытащить его отсюда, ему придется действовать очень энергично, да и мне тоже.

Я посмотрела на часы. Было четверть седьмого вечера. Я тяжело поднялась с пола и, подойдя к телефону, проверила, включен ли автоответчик. Потом достала из стола подборку газетных вырезок, в которых описывался тот, первый побег Брайана из тюрьмы. Сделанные полицией снимки Брайана Джаффе, которыми сопровождались эти статьи, были не лучшего качества, но для моих целей годились. Я прихватила портативную пишущую машинку "смит-корона", дамскую сумочку и направилась к двери. Сбежала вниз по лестнице – машинка при этом колотила меня по ноге, – потом прошла пешком два квартала до места, где была припаркована моя машина. В самую последнюю минуту я решила сделать крюк и проехать вдоль побережья. По расстоянию это немного дальше, на автостраду я могла бы выбраться и более коротким путем, но эта дорога шла мимо бухты и тем самым позволяла мне проверить, не вернулся ли Карл Эккерт. Не исключено, что он давно уже возвратился в город, просто никто не потрудился мне об этом сообщить. А кроме того, я еще раньше приметила возле причалов небольшую закусочную, где можно было купить бурритос – мексиканские лепешки с мясом и сыром, или еще что-нибудь столь же убийственное, чтобы пожевать в машине. Опять Кинси Милхоун предстояло ужинать всухомятку и на бегу.

На небольшой бесплатной стоянке не было ни одного свободного места, поэтому мне не оставалось ничего другого, как нарушить свои правила и отправиться на платную. Я заперла машину и, уже выходя со стоянки, бросила взгляд влево. Я увидела маленький, довольно экзотического вида красный спортивный автомобиль, а в нем Карла Эккерта. У него был вид человека, только что испытавшего сильнейшее потрясение: лицо мертвенно-бледное, покрытое испариной, зрачки расширены. С ошарашенным видом он смотрел по сторонам, как будто что-то выискивая. Одет он был в щеголеватый темно-синий деловой костюм, однако галстук распущен, а воротник рубашки расстегнут. Тронутые сединой волосы взлохмачены, словно он их нарочно взъерошил.

Я приостановилась и стала наблюдать за ним. Похоже, Эккерт никак не мог решиться, что ему следовало предпринять. Я видела, как он потянулся к ключу зажигания, вроде бы собираясь завести мотор. Потом отдернул руку, запустил ее в карман брюк, извлек оттуда носовой платок и вытер им вспотевшее лицо и шею. Сунул платок в карман пиджака, достал пачку, вытряс из нее сигарету и нажал кнопку прикуривателя.

Я перешла через дорогу, подошла к его машине и наклонилась к стеклу так, что мои глаза оказались на одном уровне с его.

– Карл? Я Кинси Милхоун.

Он повернулся и уставился на меня, явно не соображая, кто я такая.

– Мы с вами встречались в яхт-клубе несколько дней назад. Я разыскивала Венделла Джаффе.

– А-а, частный детектив, – вспомнил он наконец.

– Совершенно верно.

– Извините, что я вас не сразу узнал, но у меня скверные новости.

– Да, я слышала насчет "Лорда". Я могу вам чем-нибудь помочь?

Прикуриватель щелкнул и выдвинулся из гнезда. Когда Эккерт поднес его к сигарете, руки у него дрожали так, что ему с трудом удалось закурить. Наконец он попал прикуривателем в кончик сигареты, раскурил ее и жадно затянулся.

– Этот сукин сын угнал мою яхту, – проговорил Эккерт, отчаянно закашлявшись. Он хотел добавить что-то еще, но оборвал себя на полуслове и устремил взгляд вперед, за пределы стоянки. В глазах у него блеснули слезы, но я так и не поняла, были ли они вызваны приступом кашля или сожалением об утраченной яхте.

– Вы себя нормально чувствуете? – спросила я.

– Я же жил на этой яхте. Все, что у меня есть, было связано с ней. Вся моя жизнь в "Лорде". Он не мог этого не знать. Дурак он полный, если этого не понял. Но Джаффе тоже любил эту яхту не меньше, чем я сам. – Эккерт покачал головой, как будто отказываясь верить собственным глазам.

– Да, для вас это должно быть сильным ударом, – проговорила я.

– А как вы обо всем узнали?

– Рената заезжала ко мне в контору после обеда, – ответила я. – Сказала, что Венделл съехал от нее со всеми своими вещами, и что она боится, как бы он не попытался угнать яхту. Ее собственная яхта стояла на месте, наверное, поэтому она сразу подумала о вашей.

– Но как он попал на яхту? Вот чего я не могу понять. После того, как я ее купил, первым же делом сменил все замки.

– Может быть, просто взломал. Или подобрал отмычку, – предположила я. – Так или иначе, но когда мы с Ренатой добрались сюда, яхты у причала уже не было.

– Кто эта Рената? Его женщина? – Карл уставился на меня. – А как ее фамилия?

– А что?

– Я бы хотел с ней повидаться. Она может знать гораздо больше, чем говорит.

– Да, может, – согласилась я, думая о вчерашней стрельбе. Интересно, сможет ли Карл объяснить, где он был вчера. – А когда вы вернулись? Я слышала, что вы вчера уезжали из города, но никто вроде бы не знал, куда именно.

– Если бы и знали, это все равно бы не помогло. Со мной было трудно связаться. После обеда у меня было несколько деловых встреч в СЛО. Переночевал я в "Бест-Вестерне", уехал по делам оттуда рано, не было еще и восьми, прямо с вещами, а часов около пяти тронулся оттуда домой.

– Представляю, какое потрясение вы испытали.

– Да уж, не приведи. Господи. До сих пор не могу поверить, что яхты нет.

Сокращением СЛО у нас принято называть Сан-Луис-Обиспо, небольшой университетский городок, расположенный в девяноста милях к северу. Похоже, что Карл Эккерт действительно последние два дня был по горло занят делами, а, может быть, он просто хорошо отрепетировал свое алиби.

– И что вы теперь собираетесь делать? Вам хоть есть где переночевать?

– Устроюсь где-нибудь, если только там все не забито туристами. – Он кивнул головой в сторону бульвара Кабана, по обе стороны которого тянулись мотели. – А вам, как я понимаю, так и не удалось увидеться с Венделлом?

– Удалось. Вчера вечером я заезжала домой к Майклу и там столкнулась с Венделлом. Я надеялась, что нам удастся поговорить, однако обстоятельства повернулись иначе. Нас с ним разбросало. С тех пор я его уже не видела. Но я слышала, что он должен был встретиться с вами.

– Мне пришлось отменить эту встречу в самый последний момент, когда возникли другие дела.

– И вы с ним так и не виделись?

– Нет, только по телефону поговорили.

– И что ему было нужно? Он не сказал?

– Нет. Ни слова.

– Мне он говорил, что у вас находятся какие-то принадлежащие ему вещи.

– Он так вам сказал? Странно. Интересно, что он имел в виду. – Карл взглянул на часы. – Черт, уже поздно. Надо ехать, устраиваться на ночлег, пока не расхватали все номера.

Я выпрямилась, отступая на шаг от машины.

– Не буду вас задерживать, – сказала я. – Если узнаете что-нибудь насчет "Лорда", дайте мне знать, хорошо?

– Обязательно.

Машина с негромким рокотом завелась. Карл задним ходом выехал со своего места и двинулся к выезду со стоянки. Там он остановился, отдавая квитанцию женщине, сидевшей у ворот в будке. Я направилась к закусочной. Небрежно оглянувшись назад, увидела, что Эккерт поворачивает зеркало, чтобы лучше меня видеть. Последнее, что мне запомнилось, был сделанный на заказ персональный номер его машины, на котором вместо цифр были выбиты буквы "КОММИВОЯЖЕР". Занятно. Не исключено, что минутой назад он сумел что-то всучить и мне. В чем-то он врал, я только пока не успела разобраться, в чем именно.