Об этом написано в книгах

Спросите у европейского или американского школьника, кто были Сталин, Пол Пот или Иди Амин? Не имея четкого понятия, все, вероятно, слышали о Сталине, зато о Пол Поте и Иди Амине расскажут мало. Спросите тех же школьников, кем был Гитлер, и в ответ услышите: Гитлер убивал в газовых камерах евреев. В истории нет другого факта, который с такой силой закрепился бы в сознании западного человека, как убийство национал-социалистами шести миллионов евреев.

Цифра в 6 миллионов обсуждению не подлежит. Рауль Гильберг в своем классическом труде «Уничтожение евреев в Европе» называет 5,1 млн.; Леон Поляков в «Краткой энциклопедии ненависти» определяет их количество в 5...7 млн. Джеральд Рейтлинджер, более сдержанный в своих оценках, дабы даже заинтересованные круги не обвинили его в преувеличении, говорит «Окончательном решении» как о минимуме о 4,2 млн. жертв. Однако цифра с шестью нулями настолько прочно засела в массовом сознании, что впредь мы будем исходит из нее, не упоминая всякий раз, что она, возможно, чрезмерно завышена. Мы будем постоянно называть цифру в 6 млн. «убитых» евреев, не касаясь к спорной проблеме, что какая-то их часть погибла не от газа или пули, а скончалась в гетто и концлагеря от эпидемий, голода и истощения.

Ни один серьезный историк больше уже не спорит, что жестокий большевистский режим привел к гораздо большим жертвам, чем режим национал-социалистов. Хот цифра в 60 млн., называемая некоторыми авторами, скорее всего преувеличен; все говорят не меньше, чем о 18 млн., а большинство современных русских историков утверждает, что политика коммунистов стоила советскому народу 25...35 млн. погибших (жертвы в Восточной Европе, Китае и Камбодже в эту цифру, разумеется, не включены). Миллионы советских граждан были казнены, миллионы умерли от искусственно вызванного голода в лагерях ГУЛАГа или при депортации, многие не вынесли бесчеловечных допросов. Хотя красный террор свирепствовал и при Ленине, больше всего из названных 25...35 млн. погибло при его приемнике Сталине.

Несмотря на все преступления, у Сталина, по сравнению с Гитлером, репутация не столь мрачная.

Причины этого таковы:

В отличие от немецкого советский диктатор никогда не приказывал истреблять целый народ, включая стариков, женщин и детей безотносительно к каждом отдельному случаю. Например, крымские татары, руководители которых сотрудничали с немцами, не были все расстреляны или умерщвлены в газовых камерах, а сосланы в Сибирь. Кремлевского деспота едва ли волновало то, что половина татар быстро погибла, в лагерях умирали от голода, холода или истощения, а при длительной транспортировке в товарных вагонах — от жажды и скученности. Как бы то ни было, к массовой гибели вели неблагоприятные условия и она была запланирована. Понятно, что это вряд ли было большим утешением да задохнувшихся, погибших от жажды, голода и холода крымских татар и для их близких.

Гитлер сделался объектом презрения в гораздо большей степени, чем Сталин или Пол Пот, страшный властелин Камбоджи, не потому, что он развязал Вторую мировую войну. Даже если согласиться с расхожим утверждением, будто за войну несет главную ответственность одна Германия, то ведь наступательные войны всегда существовали! Как, если не при помощи ряда наступательных войн, англичане и французы создали огромные колониальные империи, а русские покорили Сибирь? Не связана кровавая слава Гитлера и с тем, что немцы совершили множество военных преступлений, в качестве примера которых можно назвать Лидице и Орадур. Страшное случается на любой войне и на совести союзников тоже немало военных преступлений, вспомним Катынь, Дрезден, Хиросиму и Нагасаки.

И причина тут не в концлагерях, которые покрыли несмываемым позором нацистский режим, а вместе с ним и немецкий народ, который — по крайней мере какое-то время — несомненно, целиком и полностью поддерживал своих вождей. И дело, конечно, не в «обычных» лагерях типа Дахау и Бухенвальда. Если даже в Бухенвальде от сыпняка умерло бы еще столько же заключенных и казнили бы еще около 1100 человек, то и тогда не было бы ничего исторически небывалого. В советских лагерях и французской штрафной колонии на Чертовом острове обращение вряд ли было гуманнее, чем в Бухенвальде. Концлагерь вообще-то ничуть не хуже тюрьмы. Нет, особое преступление Гитлера и нацистов — это не развязывание войны и не устройство «обычных» концлагерей, а холокост, планомерное физическое уничтожение европейских евреев.

Слово «холокост» означает по-древнегречески «жертва всесожжения». До 1979 года оно не было известно в немецком языке и быстро проникло в него после демонстрации одноименного американского художественного фильма. Многие евреи вместо «холокоста» предпочитают употреблять еврейское слово «шоа», т.е. катастрофа. С холокостом связаны названия шести лагерей смерти, где нашли свой страшный конец большинство евреев Германии и оккупированных стран, которые вовремя не сумели спастись. Евреев умерщвляли газом на фабриках смерти: в Освенциме, Майданеке, Белзеце, Собиборе, Треблинке и Хелмно, которые все ныне находятся на территории Польши. В Хелмно для уничтожения применялись душегубки, в других пяти центрах смерти — стационарные газовые камеры.

В книге «Мастер из Германии — смерть» Эберхард Иекель и Леа Рош описывают Освенцим и Майданек как «смешанные лагеря», где прибывавших евреев сразу сортировали. Трудоспособных временно оставляли в живых, чтобы они вкалывали на нацистов, а больных и нетрудоспособных тотчас отправляли в газовые камеры. В отличие от них, Белзец, Собибор, Треблинка и Хелмно были лагерями уничтожения. Названные авторы пишут о Собиборе [7]:

Жить, но не более нескольких недель, в этих четырех лагерях могли только т.н. «евреи-рабочие», занятые на подсобных работах По соображениям безопасности и этих евреев через какое-то время отправляли в газовые камеры, заменяя их новыми. Как пишет в «Шоа» Клод Ланцман, по этой причине из 400 000 привезенных в Хелмно евреев уцелели на Голгофе лишь двое [8], а в Белзеце и 600 000 — один-единственный [9].

Символом ужаса стали, однако, не названные лагеря, а лагерь, где у узника бы хоть какой-то шанс выжить. Собибор, Хелмно, Белзец не известны даже тем из наших современников, кто интересуется историей. И тем более зловеще в истории нашего кровавого века пылает имя Освенцим.

Освенцим — самое ужасное слово, известное в языке! Освенцим — это символ всеобщего варварства, возведенного в принцип! Освенцим означает беспредельную гнусность, на которую было способно человечество! Как сказал Адорно, после Освенцима нельзя больше писать стихи. По словам Гюнтера Грасса [10]:

Слон-невидимка

Обращаясь к доказательствам истребления немцами шести миллионов евреев, мы сразу сталкиваемся с совершенно необъяснимым фактом.

От Третьего рейха сохранились тысячи тонн документации. Нацисты довели до крайности пресловутую немецкую основательность — они фиксировали всё и вся. Потому неудивительно, что в документах полно отражены многочисленные акции по уничтожению, проводившиеся по приказу Гитлера.

Приказ Гитлера о умерщвлении неизлечимо больных? Пожалуйста, документ имеется — распоряжение отдано 1 сентября 1939 года, в первый день войны с Польшей: если с фронта поступят раненые, то для них в больницах уже есть свободные койки. Приказ Гитлера об уничтожении после взятия Сталинграда части мужского населения? Документы тоже налицо! Приказ о казни сбитых американских летчиков? Пожалуйста, вот документы! Приказ Гитлера о физическом истреблении евреев и создании газовых камер? Ничего! Ни строчки!

Англичанин Дэвид Ирвинг занимался, как мало кто из ученых, личностью немецкого диктатора. Он перерыл горы документов, недоступных исследователям, зафиксировав результаты поисков на 13 000 карточках. И через десять лет Ирвинг пришел к такому поразительному выводу относительно геноцида евреев [12]:

Впав в отчаяние, Ирвинг даже определил неплохое вознаграждение тому, кто при помощи письменного документа докажет ему, что Гитлер хотя бы знал об убийстве евреев. Пока никто не получил это вознаграждение. Наконец, Ирвинг выдвинул смелую гипотезу, что «окончательное решение» было разработано и проведено за спиной диктатора группой эсэсовцев-экстремистов и рейхсфюрером Гиммлером. Эта гипотеза была однако отвергнута международным сообществом историков. По мнению Себастьяна Гафнера, Третий рейх был настолько строго иерархически организован, что подобное, чреватое последствиями, решение было немыслимо без ведома высшего руководителя [13]. Однако в книге «Война Гитлера» Ирвинг рьяно защищал свою концепцию [14]:

Английский историк и позже главным ответственным за массовые убийства называл Гиммлера [15]. В апреле 1988 года Ирвинг при драматических обстоятельствах отрекся от всего прежде сказанного по данному вопросу. Действительно, гипотеза, будто геноцид проводился Гиммлером и кровопийцами-эсэсовцами за спиной Гитлера, несостоятельна потому, что и в бумагах Гиммлера нет ни одного соответствующего документа, нет ничего! Нет ни одного приказа Гиммлера комендантам концлагерей, ни одного, абсолютно ни одного! Миллионы и миллионы нацистских документов молчат о величайшем преступлении в истории человечества. Еврей Леон Поляков, специалист по холокосту, пишет об этом так [16]:

Как можно истребить миллионы евреев, не планируя столь масштабную операцию и не зафиксировав план в письменном виде? Для чего вообще все это нужно было прятать?

Лишь один ответ выглядит правдоподобным: нацисты хотели скрыть геноцид от мировой общественности и приказы об уничтожении отдавали только устно и по телефону или «кивком», как считает Кристофер Браунинг, американский исследователь холокоста [17]. Письменные же документы, если они имелись, вовремя ликвидировались. Стремлением скрыть геноцид — говорят историки, объясняется и тот факт, что нет массовых захоронений жертв холокоста. Трупы сжигали, а пепел рассеивали.

В этом случае напрашивается один мысленный эксперимент. Предположим, правительство Швейцарии по каким-то соображениям решило уничтожить проживающие в стране 1,4 миллиона иностранцев. Для выполнения плана оно отдает приказы только устно, по телефону или кивком и трупы требует немедленно сжигать. Разве подобное убийство не открылось бы? Разве никто бы не заметил, что в Швейцарии больше нет ни одного иностранца?

Не достаточно ли этого примера? Проиграй или победи Германия в войне, уничтожение евреев все равно обнаружилось бы. Так зачем было вообще заниматься этой смешной возней по сокрытию?

Невероятно, но факт; целый ряд нацистских бонз, оказавшихся после окончания войны в плену у союзников, всячески клялись, будто ничего не знали о планомерном истреблении евреев. Если Шпеер, когда ему представили показания Рудольфа Гёсса, коменданта Освенцима, и другие доказательства, проявил благоразумие и признал соучастие в геноциде, поскольку он не знал о судьбе этапированных евреев, то Геринг до самого своего самоубийства в нюрнбергской тюрьме продолжал утверждать, что весь этот ужас выдуман или невероятно преувеличен [18]. В связи с этим нельзя исключить, что и Гиммлер, организация которого несла ответственность за выполнение «окончательного решения», отрицал бы, что знал о геноциде, если бы его допросили (он умер при невыясненных обстоятельствах сразу после окончания войны). Не так ли бы поступил бы и фюрер?

Ситуация выглядит абсурдной: ужасная правда открылась, а немцы клянутся — то ли по упрямству, то ли от отчаяния, — будто ничего не знали, а поэтому можно ли им вообще верить? Тогда, возможно, ничего не знал и главный нацист, единственный, не могущий отговориться, будто во всем виновны его подчиненные? Ну уж это сюжет для сюрреалистической комедии, причем не одной!

Однако пока нет ответа на вопрос: как можно было истребить столько миллионов без письменных инструкций по масштабному убийству? Можно только в недоумении пожать плечами и сказать: раз холокост имел место, то, вероятно, не нужны были ни планы, ни приказы на бумаге и всю документацию можно было полностью уничтожить. Но сомнения тем не менее остаются.

Они усилятся, если вспомнить, что относительно геноцида нет ни только ни одного официального, но даже неофициального документа. И хотя в письмах, как жертв, так и исполнителей, сообщается об убийствах евреев и других людей, не найдено ни одного письма или дневниковой записи, где была бы описана газовая камера, во всяком случае, газовая камера по уничтожению людей. Когда врач-эсэсовец проф. д-р Иоганн Пауль Кремер, служивший в Освенциме в августе-ноябре 1942 года, записывал в дневнике: «Днем был при обработке блока циклоном Б», то за этой фразой следуют слова «от вшей». Профессор имел в виду уничтожение вшей в дезинфекционной камере [19].

Мало того: евреи, которым грозило истребление, не упоминают о нем в своих письмах и дневниках. Еврейка Люси Давидович, специалист по холокосту, так объясняет сей факт: в гетто царил такой террор, что евреи просто не решались — даже на иврите — поверять бумаге свои мысли и опасения [20].

Все это превращается в какую-то жуть, если учесть следующие обстоятельства: Уже с 1942 года британской спецслужбе удалось подслушивать радиопереговоры между лагерями и штаб-квартирой СС в Берлине и разгадать шифр. В ежедневных сводках сообщалось о смертных случаях в лагерях. Большинство из них было вызвано болезнями, но имелись и смертные приговоры через повешение и расстрел. И нет ни слова об уничтожении в газовых камерах! Даже в Освенциме!

Проф. Хинсли, ныне доцент кафедры истории в Кембридже, работал во время войны в «Правительственной штаб-квартире связи», занимавшейся расшифровкой вражеских кодов. В своей книге «Интеллидженс Сервис во время Второй мировой войны» он четко констатирует, что в немецких радиопереговорах не было «никаких сведений о уничтожении в газовых камерах» [21]. Чем это объясняется? Остается дать тот же ответ, как и в случае с недостающими документами: нацисты-де понимали, что враг может расшифровать их коды и потому в своих радиопереговорах избегали упоминать газовые камеры. Ну, а о расстрелах и повешениях можно было информировать врага?

Теперь займемся вопросом, что знало перед концом войны население Германии, нейтральных и союзных стран об убийстве евреев. В отношении Германии все ясно Джеральду Рейтлинджеру, историку-еврею из Англии, который наряду с Раулем Гильбертом является главный исследователем холокоста. Вот что он пишет в своем монументальном труде «Окончательное решение» [22]:

Что же знали жители такой нейтральной страны как Швейцария? Автор обладает копией письма, написанного старейшиной швейцарской историографии Эдгаром Бонжуром одному пенсионеру, который интересовался современной историей. На вопрос пенсионера, когда Бонжур услышал впервые о геноциде евреев, тот 20 сентября 1988 года ответил так:

Сходным образом ответил указанному пенсионеру Рудольф фон Салис, другой старейший швейцарский историк:

А союзники? Что знали в Москве, Лондоне и Вашингтоне об «окончательном решении»? Разве не было у них агентурной сети в оккупированных странах и в самой Германии и разве глава абвера адмирал Канарис не состоял у англичан на содержании? Что же предприняли для спасения евреев англичане, американцы и русские?

Уолтер Лакер, историк-еврей из Англии, в своей книге «Чего никто не хотел знать» занялся выяснением вопроса, что знали и предпринимали союзники, а также такие наднациональные структуры как Международный Красный Крест и Ватикан. Он пришел к удивительным выводам, которые излагаем вкратце:

— Сразу после нападения на Советский Союз айнзатц-команды подряд провели целую серию страшных убийств евреев. Конечно, Кремль был досконально осведомлен о положении на оккупированных территориях, однако эти оргии смерти похоже не особенно его взволновали, в ноте от 6 января 1942 года, врученной послам зарубежных стран, говорилось о страданиях «русских, украинцев, латышей, армян, узбеков и евреев», а о том, что среди перечисленных народов только евреям грозит физическое уничтожение, министр иностранных дел Молотов не считает нужным даже упомянуть. Правда, в другом месте Молотов клеймит репрессии айнзатц-команд, но называет Цифру в 90 000 жертв, тогда как она было в пять раз больше. 27 апреля и 14 октября 1942 года Молотов распространил другие ноты о зверствах нацистов. Лишь в первой ноте — и то в одном ряду с русскими, украинцами и молдаванами — были названы и евреи, а во второй о них нет ни слова!

— Вначале ни английское, ни американское правительства не верили постоянным тревожным сообщениям еврейских групп о геноциде, а когда горькую правду уже нельзя было скрывать, то еврейский вопрос рассматривали в Лондоне и Вашингтоне как второстепенный, ради алиби удовлетворившись несколькими слабыми протестами.

— Красный Крест с самого начала прикрылся своим мнимым бессилием и для спасения евреев ничего серьезного не делал.

— Ватикан также проявил неприглядное равнодушие, потому что жертвы не были католиками.

В книге Лакера выдвинуто пламенное обвинение не только против нацистов, но и против СССР, западных держав, Красного Креста и Ватикана — виновными оказываются не одни убийцы, но и те, кто ничего не сделал для предотвращения убийств. Почему же ничего не делалось? По мнению Лакера, при помощи решительных действий можно было бы спасти, если не большинство, то наверняка несколько сотен тысяч евреев. Однако все сидели, сложа руки, и потому сотни тысяч, отчаянно, до последнего надеявшихся на спасение, должны были пойти страшным путем в газовые камеры Треблинки, Собибора и Освенцима.

Разберем поведение Советского Союза. Можно только гадать, отчего режим Сталина стремился долгое время не драматизировать зверства немцев. Лакер считает, что Москва, мол, прекрасно зная об антисемитских настроениях в оккупированных областях (Латвии, Литве, Белоруссии и Украине), не хотела подливать масла в огонь. Данный аргумент явно притянут за уши, но лучше такой шаткий аргумент, чем никакой. Но и это слабое объяснение недостаточно раскрывает советскую позицию, которая описана ниже, — тут можно лишь хранить молчание, оставаясь при своем мнении.

Летом 1944 Красная армия вступила в «генерал-губернаторство», т.е. в оккупированную Польшу, и 24 июля освободила лагерь уничтожения Майданек. Этот лагерь — в отличие от Белзеца, Собибора и Треблинки — не был разрушен, ибо немцы не успели взорвать газовые камеры, которые можно увидеть и сегодня.

Вблизи лагеря, в огромных могильниках, русские быстро нашли полтора миллиона трупов. Они схватили также нескольких лагерных палачей, которые не сумели вовремя смыться. Их судили несколько месяцев спустя и после краткого судебного разбирательства приговорили к смерти. 1 и 4 декабря 1944 года базельская газета «Националь-цайтунг», сообщая о процессе, привела в первой корреспонденции слова одного из обвиняемых — обершарффюрера СС Тернеса:

4 декабря та же газета писала:

В массовом захоронении в Катыни под Смоленском немецкие солдаты обнаружили 4255 трупов. Вскоре выяснилось, что это были польские офицеры и солдаты, взятые в плен Красной армии при оккупации части Польши в 1939 году. На место срочно вылетела международная комиссия экспертов, которая подтвердила данный факт. Эту удачную для себя находку нацисты использовали для развертывания мощной пропаганды против «унтерменшей-большевиков». Москва отчаянно пыталась свалить вину на немцев, но этой лжи не поверил никто ни в Польше, ни на Западе. Кровавая катынская драма нанесла репутации СССР огромный урон и на десятилетия отравила польско-советские отношения. Только в 1990 году Горбачев признал, что поляки были уничтожены по приказу Сталина в числе приблизительно 10000 польских офицеров и солдат, расстрелянных и погребенных в разных местах.