Глава 6. Старая жрица

Арфер Морала, жрица Милила, склонилась над столом в судейской комнате. Она пристально всмотрелась в серебряную чашу, наполненную святой водой. Когда поверхность воды стала достаточно гладкой, Морала запела песню без слов.

Серебряная чаша и поверхность воды завибрировали от голоса жрицы и от волшебства, вызванного ее заклинанием.

Через несколько минут вода забулькала и засветилась от источника волшебства, находящегося под ее поверхностью. Морала прекратила пение и всмотрелась в разноцветные водовороты. Они превратились в неподвижные фигуры.

— Я вижу его, — прошептала жрица.

— Он жив? — спросил Брек Орксбэйн, подходя поближе к ней.

Лорд Морнгрим удержал его, положив руку на плечо. Прежде чем начать свое заклинание, Морала предупредила, чтобы они не отвлекали ее и не притрагивались к столу, на котором стоит чаша. Брек был опытным бойцом, но слишком плохо разбирался в волшебстве, чтобы понимать важность предостережения жрицы.

Морала прищурилась на образы, появившиеся на поверхности воды. Фигура с развевающимися седыми волосами и бородой определенно была Эльминстером, но Морала никогда не видела пейзажа, подобного тому, что был у нее перед глазами.

Сине-голубые папоротники, бледно-лиловые хвощи и полосатые желто-зеленые грибы возвышались над мудрецом. Позади Эльминстера огромные деревья с голыми стволами и кронами из красных и зеленых ветвей раскачивались на ветру, как трава.

Мудрец стоял один в этом странном лесу, по всей видимости он был невредим.

Его губы шевелелись, но волшебство Моралы не позволяло услышать ни его слова, ни звуки окружающего его мира. Откинув голову назад, Эльминстер с тревогой посмотрел на что-то, находящееся над ним. Морала поднесла руки к поверхности воды. Картинка в воде расширилась, позволяя увидеть окружающее мудреца пространство. Он казался серым пятном на поверхности воды, но теперь Морала смогла увидеть, что привлекло его внимание.

Пять крылатых тварей, столь же экзотических для Моралы как и местные растения, клином летели над головой Эльминстера. Каждая была размером и очертаниями похожа на древнего дракона. Они были покрыты похожей на перья чешуей, их окраска была ярких, птичьих цветов. Головы — красные, горла — оранжевые, длинные змеиные шеи желтые, тела — различных оттенков синего и зеленого. Все с ужасом наблюдали за приближающимися к Эльминстеру чудовищами.

Мудрец сделал движение руками, отчего поверхность воды полыхнула ярким светом. Морала шумно выдохнула.

— Что это? — с тревогой спросил Брек.

— Эльминстер пустил волшебный метеор, — объяснила Морала. — он сражается с монстрами, которых мне никогда прежде видеть не доводилось!

Первая из тварей рухнула на землю, поломав при падении несколько деревьев.

Остальные поднялись вверх, как только мудрец пустил второй метеор.

Морала заметила огромного кота, который подкрадывался к Эльминстеру сзади.

Зверь был раза в два больше тигра, шкуру покрывали оранжевые и красные пятна.

Он замер в десяти шагах от мудреца. Мускулы на задних лапах напряглись, зверь приготовился к прыжку.

— Эльминстер, сзади! — непроизвольно крикнула Морала, хотя и знала, что он не слышит ее.

Что-то подсказало Эльминстеру о. грозящей опасности, и он обернулся, вытянув вперед руки. Из кончиков пальцев вылетел сноп огня.

Зверь изогнулся в воздухе, безуспешно пытаясь увернуться от огненного шквала. Бок огромного кота загорелся. Упав на землю, он покатился по грязи, пытаясь потушить горящую шкуру. До того, как чудовище сумело подняться, Эльминстер вытянул в его сторону руку, и оно рассыпалось в пыль.

Эльминстер повернулся к оставшимся пернатым драконам. Сделав круг, они вновь приближались к нему. Драконы спикировали на мудреца, из их пастей вылетели струи блестящей пыли, но когда пыль улетела, Эльминстер без видимых повреждений стоял на прежнем месте. Мудрец поставил на пути чудовищ волшебную огненную стену. Два из них не смогли увернуться, влетели в нее и рухнули на землю горящими факелами.

Происходящая на глазах Моралы битва, звуков которой она не слышала, казалась ей жуткой и сверхъестественной. Она попросила мудрецу благословения Милила, хотя подозревала, что ее бог вряд ли может вмешаться в происходящее в этом странном мире.

Оставшаяся пара пернатых драконов бросилась на мудреца, вытянув когтистые лапы, приготовившись разорвать его на куски. Эльминстер пустил в них извилистую молнию. Перед тем, как горящие туши упали на него, мудрец прошел сквозь волшебную дверь и оказался на расстоянии пятидесяти шагов, где падающие драконы не смогли его задеть. Увидев, что Эльминстер невредимым вышел из боя, Морала облегченно вздохнула. Он повернулся к жрице и казалось, посмотрел прямо на нее.

Озорно подмигнув, он театрально поклонился, повернулся обратно и пошел вглубь странного леса.

На поверхности воды закрутился и погас волшебный вихрь. Вода забулькала, затем испарилась, выбросив огромное облако пара. Морала, покачиваясь, отошла от стола. Волшебство ее очень утомило.

Шагнув вперед, лорд Морнгрим помог почтенной женщине сесть в кресло.

Откинувшись назад, Морала прикрыла глаза.

— Эльминстер жив, с ним все в порядке, — слабым голосом произнесла она. — До того, как мое волшебство кончилось, он победил нескольких монстров, которых мне никогда не доводилось видеть в Королевствах. Я не заметила видимой угрозы ему. Он смог понять, что я наблюдаю за ним. Не похоже, чтобы он был чьим-то узником.

— А почему он тогда не вернется? — спросил Брек.

— Не знаю, — ответила жрица. — Он пешком путешествует по этому миру, и я не вижу его цели. Возможно, какой-то другой волшебник пригласил его, и он не может вернуться, пока дело не будет сделано. Может быть, он не понимает, что нужен нам здесь.

В дверях судейской комнаты стояла Элия. Она вернулась от Лео, писца Эльминстера, как раз вовремя для того, чтобы услышать рассказ жрицы.

— Что с Безымянным? — спросила Элия.

Повернув голову, Морала прищурившись посмотрела на нее. Жрица жестом подозвала ее ближе. Элия подошла к ней на несколько футов.

— Ваша Милость, — сказал Морале Морнгрим, — это…

— Элия из Вестгэйта, которая поет песни Безымянного, — закончила за него Морала. — Я поняла это по ее сходству с Кассаной. Дитя, я Морала, жрица Милила.

— Я знаю. Я поняла это по вашей одежде, — сказала Элия. Красная одежда жрицы, причудливо украшенная золотыми драконами, была стандартным церемониальным нарядом тех, кто служит богу бардов.

— Элия, это Брек Орксбэйн, — прибавил Морнгрим, показывая на крепкого парня в кожаных доспехах. Его лицо было чисто выбрито, волосы заплетены в длинную, до пояса косицу. Элия узнала его, прошлой ночью он был в «Старом Черепе» и слушал ее песни.

Небрежно кивнув, воительница резко повернулась к Морале.

— Вы видели Безымянного? — спросила она. В ее глазах светилась надежда, но сердце тревожно забилось.

Морала покачала головой.

— Нет, — ответила она. — Его не было с Эльминстером. Я найду его позже.

— Тогда чего вы ждете? — с нетерпением спросила Элия.

Лорд Морнгрим положил руку на плечо Элии.

— Волшебный взгляд — самое трудное из заклинаний, — мягко сказал Его Светлость. — Морала должна отдохнуть.

Элия сжала кулаки. Приходилось полагаться на волшебников, чтобы найти Безымянного, но ожидание сводило ее с ума.

Морнгрим понимал ее. Будучи сам воином, он знал, что такое ожидание. Ему хотелось действовать, искать Безымянного, убить того, кто ему угрожает, спасти его. Он, конечно, понимал, что нельзя бежать, не зная куда, но это не делало ожидание легче.

— Что сказал писарь? — спросил он, чтобы отвлечь Элию.

Элия выдохнула, пытаясь побороть гнев, и ответила:

— Лео сказал, что Эльминстер не использовал спасательное волшебство, что мудрец определенно не мертв, не ранен, не сошел с ума, не пытается выбраться оттуда, где находится, но вы это уже видели. Поскольку Эльминстер не собирался никуда отправляться, он не дал Лео указаний, как с ним связаться. Лео говорил еще, что… — Элия посмотрела на Моралу и Брека, неуверенная в том, как они отреагируют на ее слова.

— Ну? — спросил Морнгрим.

— Первое. По словам Кайр, Эльминстер исчез и на его месте появился Грифт.

Лео предположил, что Грифт воспользовался вариантом перемещающего волшебства, которое называется замещение. Если появиться в том месте, где был другой волшебник, то нет опасности оказаться слишком высоко над землей или внутри каменной стены. Это довольно редкое волшебство. Согласно Лео, можно пересчитать по пальцам всех волшебников в Королевствах, которые его знают, и ни одно существо с низшего уровня не сможет им воспользоваться. Лео также сказал, что нет способа при помощи которого что-то из Девяти Проклятых Кругов или из Бездны сможет пройти защиту Эльминстера и попасть в башню. Он готов поставить меч своего отца, что Грифт колдун, а не чудовище.

— Если Кайр сказала, что Грифт из Девяти Проклятых Кругов, значит он оттуда, — заявил Брек. — Кайр никогда в подобном не ошибется. Она очень точна.

— Как хорошо ты ее знаешь? — с интересом спросила Элия.

— Она привела меня в арферы, — объяснил Брек. — В последнее время мы часто работали вместе.

— Понятно, — сказала Элия. Если Кайр поручилась за Брека перед арферами, невозможно убедить парня, что она способна ошибаться. В поисках поддержки она повернулась к Морнгриму.

Лорд выглядел неуверенным.

— Грифт смог выбраться из камеры Безымянного, несмотря на заклинание Эльминстера, — обратил Монгрим внимание Элии.

— Но это не то же самое, что защита от злых созданий, — возразила она.

— Это правда, — согласилась Морала. — Между ними большая разница. Защита — старое испытанное заклинание, а волшебный замок Эльминстера должен был беспрепятственно пропускать слуг, стражу и самого мудреца туда и обратно.

Думаю, что заклинание должно было также позволить Безымянному покинуть комнату в случае пожара или какой-либо другой опасности для его жизни. Если заклинание Эльминстера не действовало при каких-то условиях, то оно могло не сработать и в другом случае.

— Извините, Ваша Светлость, — послышался голос со стороны коридора.

Морнгрим повернулся. У дверей судейской комнаты стоял стражник.

— Что, Шенд? — спросил Морнгрим.

— Капитан Тербаль закончил осмотр башни. Он сказал, что все в порядке, кроме двух мест. Во-первых, он не смог попасть в камеру Безымянного, дверь оказалась заперта.

— Там отдыхает Акабар Бель Акаш, ему нехорошо, — сказал Морнгрим. — Ему оказывает помощь арфер Кайр. Не нужно им мешать. Я позже зайду туда. А второе, Шенд?

— Я стоял на часах сегодня утром. Я позволил пройти одной женщине. Она сказала, что у нее важное дело. А теперь мы не можем ее найти, хотя никто не видел, что она покинула башню. Капитан Тербаль решил, что это странно, поэтому приказал мне доложить об этом вам лично.

— Кто она, Шенд? — спросил Морнгрим.

— Хафлинг-арфер, — ответил Шенд.

— Какая хафлинг-арфер? — спросила Морала. Шенд поднял глаза к потолку, как будто надеялся прочитать там имя хафлинга.

У Элии глухо стукнуло сердце. «Этого не может быть», — подумала она.

— Вы знаете ее, госпожа Элия, — певица, которая помогла вам с Драконом убить калмари два года назад. Ее звать… Маслина или Персик или…

— Оливия, — подсказала Элия, потирая пальцами виски.

— Именно так. Оливия Раскотел.

— Раскеттл, — поправила Элия.

— Кто? — спросил Брек.

— Здесь нет поющих хафлингов, — возразила Морала.

— Она бродяга, — объяснила Элия. — Воровка… менестрель… авантюристка.

— Оливия Раскеттл, — пробормотал Брек. — Не припоминаю арфера с таким именем. Кто за нее поручился?

Элия вздохнула.

— Безымянный, — тихо сказала она.

— Безымянный! — воскликнула Морала. — Ты хочешь сказать, что он дал ей значок арферов?

Элия кивнула.

— При всем его безрассудстве, высокомерии… Он просто невозможен! — заявила жрица.

— Оливия освободила его из подземелий Кассаны в Вестгэйте и помогла ему спасти Дракона и меня, — объяснила Элия.

— Она может быть принцессой Кормира, но мы не можем принять поручительство Безымянного, — настаивала Морала. Безымянный в опале. Он не у дел…

— Извините, Ваша Милость, — сказал Брек, — но если мы изменим наше решение, то эта Раскеттл может оказаться нам весьма полезна, при условии, что она не вместе с Грифтом. Возможно ли, что она действовала заодно с Грифтом в надежде спасти Безымянного? — спросил он Элию.

Она задумалась. После того, что Оливия сговорилась с псевдо-хафлингом Фальшем, который оказался демоном из Тартара, было бы логично предположить, что хафлинг научилась не иметь дела с незнакомцами. Но Оливия слишком непредсказуема. Она способна на действительно глупый поступок, если поверит, что это поможет Безымянному. Казалось, что в прошлом году она особенно привязалась к Барду.

Но Оливия могла поступить и по-другому. Элия заметила, что в присутствии Безымянного хафлинг пыталась вести себя с необычайной вежливостью и достоинством.

— Она никогда бы не предложила Безымянному того, что он мог не одобрить, — ответила Элия.

— Куда она могла направиться? — спросил Морнгрим.

— Она наверняка пыталась увидеть Безымянного, — сказала Элия.

— Тогда она может быть заперта в его комнате, — подумал вслух лорд. — Она может прятаться там за портьерой или еще где-нибудь.

— Если Грифт не прихватил ее вместе с Безымянным, — предположил Брек.

— Кайр не говорила о том, что видела хафлинга, — возразил Морнгрим.

— Хафлинг легко могла спрятаться за подобным чудовищем, — ответил Брек.

— Кайр могла не заметить ее от возбуждения.

— Или Кайр могла принять ее за младшую сестру Грифта, — с долей иронии заметила Элия.

Брек сердито посмотрел на нее.

— Грифт из Девяти Проклятых Кругов, — ответил он. — С рогами, хвостом, чешуей и когтями.

— Я думаю, — вмешалась Морала, — что для нас важно не кто такой Грифт, а куда он утащил Безымянного.

— Если Ваша Милость простит меня, — сказал Морнгрим, — я пойду еще раз взглянуть на комнату Безымянного. Элия, ты пойдешь со мной посмотреть, как дела Акабара?

Элия с тревогой посмотрела на Моралу. Как будто прочитав ее мысли, жрица сказала:

— Думаю, Элия составит мне компанию, пока я не наберусь достаточно сил, чтобы найти Безымянного. Брек, почему бы тебе не пойти с лордом Морнгримом?

Может быть хафлинг оставила какие-нибудь следы, которые ты сможешь найти.

Брек почувствовал, что Морала отсылает его, но безразлично пожал плечами.

Искать хафлинга интереснее, чем смотреть, как старая жрица бормочет над миской с водой.

Орксбэйн и стражник Шенд вышли из комнаты вслед за лордом Морнгримом.

Оставшись в комнате наедине с Элией, Морала показала той, чтобы она садилась поближе.

Когда Элия вытащила из-за стола кресло, жрица сидела с закрытыми глазами, с отсутствующим видом мурлыкая гамму до-минор и поглаживая пальцами золоченых драконов на своем халате. Элия заметила, как от халата полетели золотистые пылинки. Внезапно Морала открыла глаза, как будто очнулась от дремоты. Элия подумала, что ум старой жрицы еще не осыпается, как позолота с ее наряда.

— Сколь долго вам нужно отдыхать, чтобы вновь воспользоваться волшебным взглядом? — спросила Элия.

— Не много, — ответила Морала, улыбнувшись ее нетерпеливости. — Может быть ты пока расскажешь мне, если знаешь что-нибудь об этих исчезновениях.

Элия замерла.

— Вы думаете, что я устроила это, чтобы спасти Безымянного, да? — спросила она, не в силах скрыть свой гнев.

— Нет… на самом деле нет. Я говорила, что ты добрая девушка. Однако мы должны рассмотреть все возможные варианты, чтобы решить вопрос, — спокойно ответила Морала. — Поэтому скажи мне, дитя, имеешь ли ты какое-нибудь отношение к исчезновению Эльминстера или Безымянного?

— Нет, — ответила Элия. — Если бы я хотела освободить Безымянного, то не стала бы привлекать Эльминстера, и мне не нужна помощь колдуна или кем там является этот Грифт. — И я не приняла бы ее.

— Да… я верю, — усмехнулась Морала. — Но я проверила твои слова определяющим ложь волшебством.

Элия зло прищурилась. Она не привыкла, чтобы сомневались в правдивости ее слов, и ей не хотелось, чтобы ее проверяли с помощью заклинания. Еще больше ее раздражало то, что она не обратила внимания на заклинание Моралы. Старая жрица вовсе не дремала, она готовилась к своему волшебству.

— Мне следовало догадаться. Милил — повелитель всех песен. Музыка — это тоже язык. Эта мелодия была на самом деле заклинанием, да? — спросила она.

Морала кивнула.

— Безымянный хорошо тебя научил, — сказала она и всмотрелась в лицо Элии.

— Ты похожа на Кассану, но в тебе нет ничего от нее.

— А вы лично знали Кассану, — спросила Элия, — или вы просто сравниваете меня с персонажем оперы о ней и ее любимом Зрае Пракисе?

Морала усмехнулась.

— Я знала ее. Я написала эту оперу.

Глаза Элии расширились.

— Вы? Я не знала. Я никогда не слышала ее. Мне о ней рассказал Эльминстер.

А зачем вы решили написать оперу о Кассане?

— Было время, когда зло Кассаны угрожало всем нам, — объяснила жрица, — но у нее было много могущественных друзей, и арферы не могли изгнать ее с Севера.

Опера сделала достоянием гласности подробности жизни колдуньи. Кассана не хотела становиться посмешищем. Слухи, последовавшие за оперой, заставили ее покинуть этот район, — сказала Морала. На ее морщинистом лице появилась улыбка.

Элия улыбнулась в ответ. Она поняла, что старая хитрая женщина нравится ей, хоть и является жрицей и одной из судей Безымянного.

— Я хочу тебе кое-что показать, — сказала жрица, протягивая Элии то, что показалось ей куском обыкновенной глины. — Я нашла это на полу. Это было у Грифта, когда он появился. Это глина — очень высокого качества и редкого цвета.

— Может быть, этот герцог из Девяти Проклятых Кругов подрабатывает гончаром, — пошутила Элия.

Морала вежливо улыбнулась.

— Глина светилась, когда Грифт появился. Как компонент волшебства, — объяснила она.

— А разве существа с низших уровней не обладают врожденной способностью к волшебству и нуждаются в компонентах? — спросила Элия.

— Об этом я всегда и говорила, — ответила Морала. — К несчастью, а может и к счастью, Кайр выбила глину из руки Грифта, прежде чем волшебство произошло, поэтому мы не знаем, что зверь хотел сделать. В заклинаниях жрецов глина воздействует на камень, хотя уверена, что в заклинаниях колдунов она имеет другое значение. Эльминстер мог бы это нам объяснить. Может ли это сделать твой друг Акабар Бель Акаш?

— Акабар очень умен, — ответила Элия. — Мы спросим его, когда он придет в себя. Так могла Кайр ошибиться?

— На языке эльфов Кайр значит безупречный, — покачала головой Морала. — Говорят, что она не ошибается. Думаю, что скорее она хотела, чтобы мы поверили, что Грифт представляет собой зло.

Жрица загадочно улыбнулась.

— Вы полагаете, что она солгала? — удивленно спросила Элия. — Зачем ей делать это?

— У нее могли быть какие-то личные намерения, более важные для нее, чем цели арферов, — предположила Морала. — Кайр все-таки бард.

— Вы думаете, что она хотела освободить Безымянного? — догадалась Элия. — Грифт был только прикрытием. Значит с Безымянным все в порядке! — воскликнула она. — Вам не нужно его искать!

— Но я должна, — настаивала жрица. — Кайр могла ошибиться в выборе союзников. Может, Грифт не из Девяти Проклятых Кругов, но он может быть злым колдуном. Он может удерживать Безымянного против его воли и угрожать его жизни.

— А если с Безымянным все в порядке? — спросила Элия.

— Он должен быть доставлен обратно на суд, — сказала Морала.

Лицо Элии вытянулось.

— Вы думаете, что Безымянный перенес недостаточно страданий?

— Ты не правильно все поняла, девочка. Арферы сослали его в Цитадель Белого Изгнания не для того, чтобы заставить его страдать. Мы отправили его туда для того, чтобы защитить других, невинных, от его безрассудного поведения.

— Но вы не должны снова ссылать его, — настаивала Элия. — Он сожалеет о том, что один его ученик погиб, а вторая получила увечье. Он не будет больше делать ничего подобного. Кроме того, он создал своего барда и удовлетворен этим.

— Да? — задумалась Морала. Она наклонилась вперед и погладила Элию по волосам. — Надо быть глупцом, чтобы не умиляться тебе, дитя. Скажи мне, ты любишь Безымянного?

Элия подняла подбородок и гордо ответила:

— Да.

— Как дочь любит своего отца? — спросила Морала.

Элия кивнула.

Поджав губы, Морала грустно покачала головой.. Элия заметила, что глаза старой женщины наполнились слезами.

— Он не заслуживает твоей любви, — прошептала жрица.

— Любовь дается людям, — возразила Элия. — Это не товар, чтобы его заработать или им заплатить. Морала вздохнула и сложила руки на коленях.

— Да. Это проблема. Ее нельзя заработать и нельзя легко потерять. — Морала замолчала, затем холодно добавила:

— Мэйрайя любила Безымянного, хотя не как отца. Мэйрайя была ученицей Безымянного… той, которая получила увечья.

— Она потеряла голос, затем покончила с собой, — вспомнила Элия рассказ Безымянного. — Поэтому вы не можете простить Безымянного… потому что Мэйрайя была вашим другом?

Морала взяла руки Элии в свои и крепко сжала.

— Я не могу простить Безымянному того, что он солгал, а ложь привела к увечью Мэйрайи, а увечья привели к позору, а позор привел к смерти. Правда могла бы сделать ее свободной, и она не убила бы себя.

— Какая ложь? — потребовала Элия. — О чем вы говорите?

— Спроси его, — ответила Морала. — Попроси Безымянного рассказать тебе правду, правду, которую он не сказал ни Эльминстеру, ни арферам, правду, которой стыдится даже он. Если он сделает это, то сам освободит себя, и я прощу его.

Элия выдернула свои руки из ладоней жрицы и откинулась назад. Ее сердце отчаянно колотилось, ей было холодно, хотя на ней была шерстяная туника.

— А если я не хочу знать эту правду? — спросила она.

— Я думала, что ты любишь его, — сказала Морала. — Ты хочешь, чтобы он до конца жизни нее на себе этот груз?

— Хорошо, я спрошу его, — дерзко сказала Элия, — и он расскажет мне, и я буду любить его ничуть не меньше, что бы он не сказал.

— Я не думаю, — ответила Морала.

— Почему вы не расскажете мне? — спросила Элия. Внутри нее росло отчаяние.

— Я хочу, чтобы это испытание напомнило Безымянному о том, чему он научил тебя в отношении любви, но не может запомнить сам, — объяснила жрица. Внезапно она перешла к делу. Шлепнув ладонями по коленям, она сказала:

— Во-первых, мы должны найти Безымянного. Я уже достаточно отдохнула. — Она вытянула руку.

Элия быстро вскочила на ноги и помогла почтенной женщине подняться и подойти к столу. Воительница с интересом наблюдала, как Морала очистила серебряную чашу и вновь наполнила ее святой водой.

Послышалось рычание. Элия подняла голову. В дверях судейской комнаты стояли Дракон и Зара, жена Акабара. Паладин показал на пятно на полу прямо перед ним. Он вел себя явно нетерпеливо.

— Извините, — сказала Элия Морале. — Я должна узнать, что хочет мой друг.

Морала кивнула, не отрываясь от серебряной чаши. Элия поспешила к ящеру.

Дракон показал ей обгоревший куст чертополоха и начал отчаянно жестикулировать.

— Что ты имеешь ввиду, вас атаковал чертополох? — раздраженно спросила Элия. — Что вы делали? Гуляли по старому пастбищу Коруна Лерара?

Дракон ответил ей жестами.

— В ее комнате? — спросила Элия. — Конечно же, я не посылала их. Откуда мне знать о чертополохе?

— Где Акабар? — спросил Дракон.

— Отдыхает, — ответила Элия. — Он… ему нехорошо, — кратко объяснила она.

Ей не хотелось рассказывать Заре подробности. Она уже достаточно наслушалась объяснений жрицы.

— Отведи нас к нему, — потребовал Дракон.

— Морала собирается найти Безымянного, — объяснила Элия. — Он исчез. Его могли похитить. Ты не можешь подождать? — нетерпеливо спросила она.

— Нет. Немедленно, — прожестикулировал Дракон.

Элия злобно фыркнула, но по чесночному запаху, исходившему от него, она поняла, что он не уступит.

— Хорошо, — проворчала она. На случай, если Кайр еще не успела убедить Акабара в глупости его жены-жрицы, Элия предложила:

— Зара, может быть, ты подождешь здесь? Дракон покачал головой.

— Здесь ей будет хорошо, — сказала Элия, показывая Дракону, что Зара должна остаться в комнате. Сауриал не обратил на нее внимания. Он топнул ногой.

— Отлично, — зло прошипела Элия. — Будь по-твоему.

Она оглянулась на Моралу. Старая жрица уже начала свое заклинание, поэтому Элия не осмелилась беспокоить ее.

— Идите за мной, — сказала она и целеустремленно зашагала прочь из судейской комнаты.

Уход Элии насторожил Моралу, но она была слишком занята своим заклинанием.

Через несколько минут вода в серебряной чаше забулькала и засветилась, и жрица закончила заклинание.

Морала смогла различить в воде черты Безымянного Барда. Его лицо было освещено мерцающим факелом, но все вокруг было скрыто во тьме. Жрица вздохнула.

Бард может быть где угодно — в пещере в том же мире, что и Эльминстер, в туннеле под Синими Водами, в чулане в Башне-на-Ашабе.

Морала махнула над водой руками. Теперь она видела второй факел, который держала маленькая фигура, идущая рядом с Безымянным.

— Ну, ну. Должно быть, это и есть наш маленький хафлинг-арфер, — пробормотала жрица. Когда она вновь посмотрела на Безымянного, на липе Барда появилось злое выражение.

— Что же случилось, Безымянный? — вслух задумалась Морала. — Где же ты, и что ты собираешься делать?

Глава 7. Под Крепостью Путеводца

Путеводец выдохнул ругательство, когда они с Оливией завернули за угол подземного туннеля и были вынуждены опять остановиться. Оливия покорно вздохнула. Там, где обрушился потолок прохода, их путь перекрывала стена из камней и грязи. Это было уже четвертое подобное препятствие на их пути. Первое было у начала лестницы, которая вела из разрушенного дома в подземелье. Они потратили целый час, чтобы проделать проход. Второе препятствие оказалось не столь трудным, и они преодолели его за полчаса. Наткнувшись на третий завал, Путеводец решил пойти назад и попытаться найти другой путь в лабиринте изгибающихся туннелей. Теперь у них не было другого выхода, кроме как начать копать опять.

— Если бы я не потерял камень, мы могли бы пройти сквозь волшебную дверь прямо в мастерскую, — прорычал Путеводец, пиная кучу камней.

Чтобы отвлечь Путеводца от сожалений по поводу утраты камня, Оливия заметила:

— Если только крыша мастерской не рухнула. Тогда бы мы оказались под кучей камней и погибли.

— Нет, — ответил Путеводец, поднося факел к основанию кучи. — В таком случае волшебная дверь оставила бы нас на Астральном уровне. Хотя в мастерской все должно быть в порядке, — сказал он. — Здесь никто не мог пройти.

— Полтонны камней не откроешь ключом, — сказала Оливия, поднося свой факел к факелу Путеводца.

— Правда, — согласился Путеводец. — Но этот потолок упал вовсе не сам собой.

Он показал на неповрежденный кусок потолка. Он был окружен обработанным камнем.

— Мы не найдем обтесанного камня в этой куче, — сказал он.

— Но он, вероятно, внизу кучи, — ответила Оливия. — Мы так глубоко не прокопались. Путеводец покачал головой.

— Часть его должна быть по краям. Арка не могла упасть, если только не удалили какие-то камни. — Бард показал на вершину упавшей части. — Она не отбита и не сдвинута, линия разлома идет не по прямой. Посмотри — упавшая часть круглая.

— Да, — уклончиво согласилась Оливия. Она начинала нервничать.

— Ее распылили, — объяснил Путеводец.

— Здорово! — пробормотала хафлинг.

— И совсем недавно, могу я судить по тому, что вода не успела размыть это место, — добавил певец. — Вероятно тот же человек или существо, который расколдовал освещающее заклинание, которое должно быть в потолочных камнях прохода.

— Чудесно, — ехидно ответила Оливия. — А мы прокапываемся прямо к тому, кто это сделал. А тебе не кажется, что этот человек или существо перекрыло проход, потому что он, она или оно хотело побыть наедине с собой?

— Неважно, — резко ответил Путеводец. — Если оно здесь, в моем доме, я собираюсь прогнать его.

— Правильно, — без энтузиазма согласилась Оливия. — А если оно распылит тебя?

— В моей мастерской достаточно волшебства, чтобы уничтожить целую армию. Я создал здесь путеводный камень, — сказал он и начал отбрасывать камни.

Оливия вскарабкалась на кучу и начала крохотной лопатой выковыривать грязь и землю. Путеводец сломал рукоять, пытаясь использовать ее вместо рычага, когда они прокапывались через первую кучу камней, поэтому теперь ей могла воспользоваться только Оливия.

— Ты хотел сказать, — поправила она Барда, — что здесь ты изменил природу уже волшебного камня при помощи куска заколдованного парастихийного льда?

Путеводец удивленно посмотрел на нее.

— А откуда ты знаешь об этом? — спросил он.

— Эльминстер объяснял это суду арферов, когда я… проходила мимо, — сказала Оливия.

— Он объяснял? Ну, этот камень был одной из самых блестящих идей этого века, — сказал Путеводец, отбрасывая камни в проход. — Парастихийный лед намного холоднее, чем обычный, — объяснял он. — Он предохраняет путеводный камень от перегрева, независимо от того, сколько знаний или песен или заклинаний заключено в нем. Холод также позволяет камню искать заложенную мной информацию так быстро, как может человеческий мозг..

Оливия вспомнила, как однажды Путеводец сравнил свои память и голос с полированным льдом.

— В Элии ты использовал еще один кусок этого волшебного льда? — спросила она.