В глубине темной аллеи впереди меня раздались звуки лязгающей стали и дикий крик человека – так кричат только в предсмертном ужасе. Из темноты метнулись три закутанные в плащи тени и в панике бросились бежать, словно за ними по пятам гналась сама смерть. Я прижалась к стене, чтобы дать им дорогу, и двое, не замечая меня, промчались мимо, судорожно хватая ртом воздух, а третий, бежавший чуть позади, наткнулся на меня.

Он завопил, как безумный, очевидно полагая, что на него напали и сейчас будут бить; он схватил меня за руку, в отчаянии вцепившись в нее зубами будто бешеная собака. С проклятиями я вырвала свою руку и оттолкнула незнакомца в сторону с такой силой, что сама не удержалась на ногах и рухнула на колени.

Продолжая вопить, он помчался по аллее, а я быстро вскочила на ноги и тотчас увидела перед собой уже другую темную фигуру, призраком возникшую из мрака ночи. Свет мерцающего вдали факела тускло блеснул на шлеме незнакомца, и как раз в этот момент он занес над моей головой огромный меч. Я едва успела отразить его; раздался оглушительный звон стали; брызнул сноп искр, когда наши мечи встретились. В ярости я нанесла нападавшему такой сокрушительный удар, что острие, пройдя сквозь горло, вышло наружу с затылка, сбросив шлем с его головы.

Кто были эти люди – я не знала, да и не было времени на какие-то переговоры или объяснения. Темные неясные фигуры лезли теперь на меня со всех сторон, их длинные мечи со свистом кружили надо мной. Я почувствовала сильный удар по шлему, и перед глазами у меня сверкнули искры, на миг ослепившие меня, но я, не останавливаясь, продолжала отчаянно рубить направо и налево, слыша разъяренные крики и проклятия тех, до кого добирался мой клинок. И тут случилось непредвиденное – отступив на шаг, чтобы увернуться от удара, я запуталась ногой в плаще одного из убитых мной и, потеряв равновесие, рухнула прямо на распростертое тело.

Тотчас раздался радостный победный клич, и один из разбойников с поднятым мечом бросился на меня. Но прежде, чем он смог нанести мне смертельный удар и прежде, чем я смогла поднять над головой меч, чтобы отразить его, раздался торопливый звук шагов позади меня, и в слабом свете возникла неясная фигура. В то же мгновение занесенный надо мной меч отлетел в сторону, выбитый из рук разбойника чьим-то сильным и точным ударом.

– Собаки! – произнес загадочный незнакомец с каким-то странным акцентом. – Неужели вы способны бить лежачего?

Тот, кто хотел убить меня, свирепо зарычал и, подхватив свой клинок, бросился на моего спасителя. Но к тому моменту я уже вскочила на ноги и принялась неистово, как демон, рубить наседавших со всех сторон врагов. Краем глаза я заметила, что мой спаситель пронзил насквозь своего противника; еще один упал, сраженный моим мечом, и наконец разбойники дрогнули, в панике бросились бежать и исчезли вскоре в глубине темной аллеи.

Я повернулась к моему незнакомому другу и увидела стройного худощавого человека, ростом ненамного выше меня. Тусклый свет факела упал на его высокие сапоги и бархатный камзол, под которым сверкнула тонкая серебристая кольчуга. На плечах его был красивый малиновый плащ, а на голове – украшенная пером шляпа. На его чисто выбритом загорелом лице холодно поблескивали спокойные светлые глаза, а на щеках и лбу белели шрамы, свидетельствующие о бурной, полной приключений жизни. Он держался слегка высокомерно; каждое его движение выдавало стальную силу его мускулов и точность отличного фехтовальщика.

– Благодарю тебя, мой друг, – сказала я. – Мне повезло, что ты оказался рядом в самый нужный момент.

– Дьявол! – воскликнул он. – Это все ерунда! Я сделал не больше, чем делал для любого мужчины, но – святой Андрей! – ты женщина!

Ничего не ответив, я молча почистила свой меч и вложила его в ножны, в то время как он смотрел на меня во все глаза.

– Агнес де ля Фер! – медленно произнес он наконец. – Да, а как же иначе? Я слышал о тебе, еще в Шотландии. Дай мне свою руку, девочка! Я мечтал о встрече с тобой. И знаешь, не такой уж пустяк для Темной Агнес пожать руку Джону Стюарту!

Я пожала ему руку, хотя, по правде говоря, мне никогда не приходилось слышать о Джоне Стюарте. Я ощутила стальную силу его пальцев и в то же время их гибкость и подвижность, что означало страстность натуры.

– А кто были те негодяи, что покушались на твою жизнь? – спросил он.

– У меня много врагов, – небрежно ответила я. – Но я думаю, что это были обычные головорезы, грабители и убийцы. Они гнались за какими-то тремя, а я просто попалась им на дороге, вот они и решили заодно перерезать горло мне.

– Понятно, – кивнул он. – Я видел троих в черных мантиях. Они бежали к выходу из аллеи с таким видом, будто за ними гнался сам Сатана. Это возбудило мое любопытство, и я пошел посмотреть, что творится там, впереди. Потом я услышал звон стали... Святой Андрей! Люди говорили, что твой меч подобен молнии, и теперь я сам в этом убедился! Но давай сейчас посмотрим, убежали негодяи или затаились где-нибудь в тени, чтобы затем напасть на нас сзади.

Он прошел до большой ниши в стене и, заглянув туда, повернулся ко мне.

– Похоже, они убежали, но тут рядом что-то лежит. Кажется, мертвец.

Тут я вспомнила, что слышала в самом начале всей этой стычки дикий крик, и подошла к Джону Стюарту. Мы склонились над двумя недвижимыми телами, лежавшими в слякоти в глубине аллеи. Один из мертвецов – человек небольшого роста, был одет в такую же мантию, как и те трое беглецов. В груди его зияла глубокая, явно смертельная рана.

Стюарт перевернул на спину другого убитого и в изумлении застыл.

– Этот человек мертв уже давно! – воскликнул он. – Более того, он умер не от меча или пистолета. Смотри! Видишь, как распухло и побагровело его лицо? Он был повешен! И одет он в наряд висельника... Агнес, ты знаешь, кто это?

– Я отрицательно покачала головой, и Джон сказал:

– Это Костранно, итальянский маг и чародей, которого сегодня на рассвете вздернули на виселице за городской стеной! Его осудили за занятия черной магией и обвинили в том, что он отравил сына герцога Тура, а потом свалил вину на другого. Но Франсуаза де Бретань, догадываясь об истине, хитростью выманила у него признание и сообщила об этом властям.

– Я что-то слышала об этом деле, – сказала я. – Но в Шартре я всего лишь неделю.

– Это точно Костранно, – выпрямившись, произнес Стюарт. – Хотя черты его лица так искажены, что я сразу и не узнал бы его, если бы не отсутствие среднего пальца на левой руке. А вот тот, второй, – Жак Пелиньи, его ученик. Ему тоже вынесли смертный приговор, но он сбежал, и его никто не мог найти. Что ж, магия все равно не спасла беднягу от меча разбойника! Значит, последователи Костранно вытащили своего учителя из петли. Но зачем они принесли тело обратно в город?

– У Пелиньи что-то есть в руке, – сказала я, разжимая пальцы мертвеца, крепко державшие какой-то предмет. Им оказался обрывок золотой цепочки с необычным красным драгоценным камнем, сверкнувшим в темноте, как глаз хищника.

– Святой Андрей! – пробормотал Стюарт. – Это очень редкий камень!

Он внезапно схватил меня за руку.

– Стража! Нас не должны увидеть рядом с этими покойниками!

Я заметила в конце аллеи свет факела и услышала стук кованых сапог. Я резко выпрямилась, и – цепь с камнем выскользнула у меня из рук, как будто ее кто-то вырвал, и упала на грудь мертвого чародея. Не желая терять время, чтобы поднять драгоценность, я помчалась по аллее вслед за Стюартом. Оглянувшись на бегу, я увидела неистово горевший на груди мертвеца камень, похожий на багровую звезду.

Выбежав из аллеи в узкую улочку, чуть лучше освещенную, мы торопливо двинулись по ней, пока не увидели таверну. Зайдя внутрь и усевшись чуть в стороне от остальных посетителей, что праздно болтали за уставленными кувшинами и бутылками столами, мы потребовали себе вина, и хозяин тотчас принес нам две большие кружки.

– За наше знакомство, – улыбнулся Джон Стюарт, поднимая свою кружку. – Клянусь святым Андреем, теперь я вижу тебя при свете и все больше и больше восхищаюсь тобой. Ты красивая женщина, и даже в шлеме, камзоле и сапогах тебя не перепутаешь с мужчиной. Так вот кого называют Темной Агнес! Действительно, несмотря на твои рыжие волосы и нежную кожу, в тебе есть что-то необычное, темное. Люди говорят, что ты идешь по жизни, как сама судьба, – неумолимая и неизбежная, и те, кто идет рядом с тобой, долго не живут. Скажи мне, девочка, почему ты носишь мужскую одежду и следуешь дорогой мужчины?

Я покачала головой, раздумывая, стоит ли мне рассказывать о себе, но Стюарт еще раз настойчиво повторил свой вопрос, и я решила кое-что ему все-таки поведать.

– Меня зовут Агнес де Шатильон, а родилась я в деревне Ля Фер, что в Нормандии. Мой отец – незаконный сын герцога де Шатильона и простой крестьянки. Он служил наемником в заграничных походах, пока не стал слишком старым, чтобы маршировать и сражаться. Если бы я не была такая сильная и выносливая, то умерла бы еще в детстве от его побоев. Когда он решил выдать меня замуж за человека, которого я ненавидела, я убила своего жениха и убежала из деревни. Моим другом стал Этьен Вильер. Он объяснил мне, что беспомощная женщина – легкая добыча для любого мужчины. Позже я поняла, что я такая же сильная, как большинство мужчин, но гораздо более гибкая и подвижная.

Потом я познакомилась с Жискаром де Клиссоном – генералом наемников в заграничных походах, – который научил меня искусству владеть мечом. Его потом подло убили выстрелом в спину из кустов. Я действительно веду образ жизни мужчины – пью, ругаюсь, хожу в походы и сражаюсь так, что не каждый мужчина может со мной сравниться. Более того – я еще не встречала равного себе в сражении на мечах.

Стюарт еле заметно усмехнулся, услышав эти слова, а затем поднял свою кружку и, сделав большой глоток, сказал:

– Еще ни один человек ни во Франции, ни в Шотландии не сказал, что меч Джона Стюарта сделан из соломы. Если хочешь, можешь сама в этом удостовериться. Э, кто это?

Дверь таверны открылась, и порыв холодного ветра едва не задул свечу, заставив ее неистово задрожать, а людей, сидевших за столами, судорожно поежиться. В таверну вошел высокий человек. Он был закутан в широкую черную мантию, а когда поднял голову, чтобы обвести пристальным взглядом присутствующих, в таверне воцарилось глубокое молчание.

Лицо вошедшего было каким-то странным, неестественным – цветом очень темное, почти черное. Его глаза, горевшие мрачным неземным светом, казались неподвижными и застывшими. Я заметила, как несколько подвыпивших посетителей таверны быстро перекрестились, встретившись с ним взглядом, и как будто бы вмиг протрезвели, – а он между тем закрыл за собой дверь, прошел через зал, спокойно уселся в дальнем углу, где едва светило тусклое пламя свечи, и еще плотнее завернулся в свой плащ, хотя ночь была довольно душная. Потом незнакомец взял в руки кружку, которую принес ему трясущийся от страха слуга, и низко склонился над ней, так что его лица больше не было видно – его закрывали широкие поля шляпы.

Гул в таверне постепенно возобновился, но был уже не такой оживленный, как раньше.

– Кровь на той мантии, – тихо произнес Джон Стюарт. – Если этот человек не убийца, то, значит, я полный дурак! Хозяин, еще бутылку!

– Ты первый шотландец, которого я встретила – сказала я. – Хотя раньше мне приходилось иметь дело с англичанами.

– Дьявол бы их всех побрал! – вскричал Стюарт. – Всю их подлую породу! А также тех, кто изгнал меня из Шотландии!

– Так ты изгнанник? – спросила я.

– Да! С жалкой горсткой золота в сумке. Но удача всегда благоволит к отважным. – И он выразительно положил руку на рукоять меча.

Я скосила глаза, чтобы еще раз посмотреть на загадочного незнакомца, сидевшего в дальнем углу таверны. Стюарт, заметив мой взгляд, тоже повернулся к нему. Человек, напугавший пьяных завсегдатаев, поднял руку и поманил пальцем толстого хозяина, который тотчас подошел, почтительно кланяясь и нервно теребя край кожаного фартука. Когда незнакомец заговорил, на лице хозяина таверны появились признаки крайнего замешательства.

– Он итальянец, – прошептал Стюарт. – Я всегда узнаю их тарабарщину.

Но загадочный посетитель вдруг перешел на французский, и мы отчетливо услышали его слова:

– Франсуаза де Бретань. – Он произнес это имя несколько раз. – Где находится дом Франсузы де Бретань?

Хозяин харчевни принялся жестикулировать, указывая направление, в котором следовало искать дом Франсуазы де Бретань, а Стюарт пробормотал:

– Какого дьявола этому итальянскому придурку понадобилась Франсуаза де Бретань?

– Тебя это так волнует? – усмехнулась я. – Что же удивительного в том, что мужчины хотят с ней встретиться?

– Вокруг красивых женщин всегда много сплетен, – сказал Стюарт, взяв в руки кружку. – Если о ней и говорят, что она любовница герцога Орлеанского, то это не значит, что...

Внезапно он замер с поднесенной к губам кружкой; на его лице появилось выражение крайнего изумления. Обернувшись, я увидела, что итальянец поднялся и направился к двери.

– Остановите его! – крикнул Стюарт, вскочив на ноги и вытащив меч. – Держите этого проходимца!

В это мгновение в таверну ввалилась толпа солдат в доспехах и шлемах, и итальянец проскользнул мимо них, закрыв за собой дверь. Крепко выругавшись, Стюарт рванулся вперед, но солдаты загородили ему дорогу. Вперед вышел высокий человек в сверкающих доспехах. Он встал на середине комнаты, окинул всех суровым взглядом и громко сказал:

– Агнес де ля Фер, вы арестованы за убийство Жака Пелиньи!

– Что это значит, Тристан? – в ярости крикнула я, вскочив на ноги. – Я не убивала Жака Пелиньи!

– Эта женщина видела, как вы убегали из аллеи, где был убит Жак Пелиньи, – сказал он, указав на высокую стройную девушку в бусах и перьях. Она съежилась от страха в руках свирепого вида солдата и старалась не встречаться со мной взглядом. Я прекрасно ее знала – это была одна куртизанка, с которой я недавно познакомилась, но я никак не ожидала, что она даст против меня ложные показания.

– Тогда она должна была видеть и меня тоже, – вмешался Джон Стюарт, – потому что я был вместе с Агнес. Если вы арестуете ее, то должны арестовать и меня, но, клянусь святым Андреем, мой меч скажет в этом деле свое слово!

– Мне об этом ничего не известно, – ответил Тристан. – Я получил распоряжение арестовать лишь эту женщину.

– Потому что ты осел! – воскликнул Стюарт. – Она не убивала Пелиньи. Но даже если бы убила – разве этого негодяя не приговорили к смертной казни?

– Это должен был сделать палач, а не кто попало, – возразил Тристан.

– Слушай, – продолжал горячиться Стюарт, – его убили разбойники, которые потом напали и на Агнес. Она случайно проходила в это время по аллее. Я пришел к ней на помощь, и мы убили двоих из нападавших. Неужели вы не нашли их тел? На их лицах – маски, что свидетельствует об их кровавом ремесле!

– Ничего подобного мы не находили, – ответил Тристан. – Вот эта женщина видела, как Агнес де ля Фер гналась по аллее за Пелиньи, а затем убила его. Поэтому я обязан отвести ее в тюрьму. А вас, сударь, там никто не видел, так что ваши слова можно считать ложью.

– Я прекрасно знаю, почему ты хочешь меня арестовать, Тристан, – холодно сказала я, легкой походкой приблизившись к нему. – Я отказалась стать твоей любовницей, и теперь ты мне мстишь. Глупец! Я стану любовницей только самой смерти!

– Хватит болтать! – рявкнул Тристан. – Хватайте ее!

Это были его последние слова на земле, потому что мой меч пронзил его прежде, чем он поднял руку. Солдаты тут же бросились ко мне, и я начала рубить их мечом направо и налево. Я заметила, что Джон Стюарт тоже сражается рядом со мной. В одно мгновение таверна превратилась в дом для умалишенных – топот ног, падающие столы, крики, проклятия и звон стали. Затем нам удалось прорваться к дверям. Оставив после себя груду трупов, мы выбежали на улицу. В последний момент я успела увидеть, что девушка, которую привели свидетельствовать против меня, спряталась за перевернутой скамьей. Я схватила ее за русые волосы и выволокла ее на улицу за собой.

– Бегом по аллее! – крикнул Джон Стюарт. – Сейчас сюда подоспеют другие стражники! Клянусь святым Андреем, Агнес, неужели ты потащишь с собой эту девку? Из-за нее мы можем застрять!

– У меня с ней личные счеты, – зловеще сказала я и резко дернула девицу за волосы, заставляя поторопиться. Мы пробежали по аллее и остановились, чтобы перевести дух.

– Посмотри, что там на улице, – велела я Стюарту, повернулась к пленнице и свирепо взглянула на нее. – Марго, – тихо сказала я, – если явный враг заслуживает удара мечом, то какой участи заслуживает тайный предатель? Четыре дня назад я вырвала тебя из лап пьяных солдат и дала тебе денег, потому что твои слезы тронули мое глупое сердце. Клянусь святым Триньяном, за это я сейчас оторву тебе голову!

– О, Агнес, – всхлипнула она, упав передо мной на колени и обнимая мои ноги. – Прости меня, будь великодушна...

– Я пощажу твою никчемную жизнь, – с презрением сказала я, начиная расстегивать свой широкий ремень. – Но сейчас я задеру твои шуршащие юбки и отхлещу тебя ремнем так, как это не делал ни один школьный надзиратель!

– Нет, Агнес! – взмолилась она. – Сначала выслушай меня! Я не лгала! Я действительно видела тебя и шотландца! Видела, как вы выбежали из аллеи с обнаженными мечами в руках. Стражники нашли три мертвых тела; двое из них были в масках, какие бывают у грабителей. Тристан сказал, что, кто бы их ни убил, он сделал хорошую ночную работу, и спросил меня, видела ли я кого-нибудь. Я подумала, что не будет ничего страшного, если я скажу, что видела тебя и шотландца Джона Стюарта. Но когда я назвала твое имя, он улыбнулся и сказал своим людям, что давно мечтает посадить Агнес де ля Фер в тюрьму и увидеть ее беспомощной и безоружной. Затем он сказал мне, что мое свидетельство против тебя он принимает, что же касается Джона Стюарта и двух грабителей – я должна молчать о них. Он пригрозил мне смертью, если я проболтаюсь, и я не осмелилась сказать правду.

– Пес поганый, – сквозь зубы пробормотала я. – Ну что ж, теперь им придется назначить нового командира стражи.

– Но ты говорила о трех телах, – вмешался Джон Стюарт. – А их было четыре. Пелиньи, Костранно и два грабителя.

Она покачала головой:

– Я видела троих. Пелиньи лежал в глубине аллеи, полностью одетый, а другие два – возле ниши, и тот, что повыше, был обнажен.

– Как? – вскричал Стюарт. – Клянусь небом, это итальянец! Только теперь я понял! Скорей, к дому Франсуазы де Бретань!

– Это еще зачем? – нахмурилась я.

– Когда итальянец в таверне встал, чтобы уйти, я заметил, как под его плащом мелькнул обрывок золотой цепочки с большим красным камнем – помнишь, Пелиньи сжимал его в руке? Я думаю, тот человек – друг Костранно, такой же черный маг, который теперь хочет отомстить Франсуазе де Бретань. Пошли!

Он стремительно помчался вперед, и мне ничего не оставалось делать, как броситься за ним, оставив Марго. Она тут же побежала в другую сторону, радуясь, что осталась цела.

Стюарт молча летел впереди; я следовала за ним, несколько сбитая с толку его мрачным молчанием. Улицы тоже были почему-то странно безмолвными – ничто не нарушало тишины, повисшей над городом. Я не видела ни подвыпивших гуляк, ни потасовок и ссор. Невольно я даже начала немного дрожать, хотя ночь все-таки была теплой. По дороге мы не встретили ни одной живой души, даже солдат, которые обычно все время попадаются на пути.

Ее дом, как ни странно, оказался совсем недалеко от таверны, притулившейся в самых грязных трущобах города, – дом одной из богатейших женщин Франции! Когда мы приблизились к нему, то не увидели ни единого огонька в окнах; точно так же были погружены во мрак и соседние дома. Мы остановились, прислушиваясь к ночной тишине, но так ничего и не услышали.

Наконец Джон Стюарт подошел к воротам, которые бесшумно открылись, едва он дотронулся до них.

– Вот как! – сказал он, обернувшись ко мне. – Замок сломан, и, держу пари, не больше чем полчаса назад.

– Пошли быстрее, – нетерпеливо прошептала я, – иначе может быть слишком поздно!

– Да, – пробормотал Стюарт и вошел внутрь, оставив ворота открытыми. – Идем!

В темноте я увидела, как он вытащил меч из ножен. Внутренний двор был таким же пустынным и безмолвным, что и улицы, откуда мы только что пришли, и лишь колыхавшиеся от ночного ветерка ветви деревьев отбрасывали на землю смутные тревожные тени.

– Святой Андрей! – услышала я радом с собой приглушенный возглас Стюарта и увидела, как он склонился над чем-то или кем-то, лежащим на земле. Я подошла к нему, вглядываясь в темноту.

В это самое мгновение луна вышла из-за облаков и отчетливо осветила тело человека, который, судя по его одежде, несомненно был слугой Франсуазы де Бретань.

– Он жив? – спросила я.

– Нет, – ответил Джон Стюарт. – Его задушили – судя по вздувшемуся лицу и отметинам на шее... Правда, эти следы какие-то странные. Здесь произошло что-то необычное. У тебя есть кремень и огниво, Агнес?

Ни слова не говоря, я извлекла из-за пояса кремень и огниво и резко ударила ими друг о друга.

Мгновенная вспышка пламени выхватила из темноты перекошенное, страшное лицо. Это длилось всего лишь мгновение, но нам его было достаточно, чтобы все понять.

– Клянусь всеми святыми, – прошептал Джон. – Кажется, мы столкнулись с непостижимым и ужасным врагом. Может быть, лучше бросить все и убежать из этого города?..

– О чем ты говоришь, Джон Стюарт?

– А разве ты сама не видишь, малышка?

– Вижу, но я хочу услышать, что ты скажешь.

– Тогда слушай. Я вижу следы рук на горле этого человека, и на одной руке не хватает среднего пальца.

– Ты хочешь сказать, что это рука Костранно? – мрачно спросила я. – Но как это возможно? Мы же видели его мертвым – разве ты не помнишь следы веревки на его шее, которые были такими же отчетливыми, как следы рук на горле этого бедняги?

– А камень... – покачав головой, пробормотал Стюарт. – Святой Андрей! Все, что здесь происходит, – это черная магия! Вспомни аллею, где на тебя напали! Я слышал, что булыжники, которыми ее мостили, были взяты из древнего языческого храма, что стоял за городскими стенами. Меня мороз продирает по коже, едва я подумаю о том, что все, связанное с Костранно, – правда, но никуда от этого не деться. Может быть, такие же черные маги, как и он, нарочно притащили его тело туда, где безмолвно лежат языческие камни, – видимо, для них это очень важно. Наверное, Пелиньи произносил какие-то магические заклинания, чтобы вернуть мертвого к жизни, и вдруг в ход дела вмешались грабители. Он даже не успел спрятать камень, который для этого ритуала был явно необходим. Все кончилось, когда этот талисман выпал из твоих рук и оказался на груди мертвого Костранно.

– Святые угодники! – в ужасе произнесла я. – Значит, я сыграла свою роль в дьявольской игре! Но, если хочешь знать, камень не выпал из моих рук – его кто-то выхватил! Или что-то! Какая-то неведомая сила!

– Еще скажи, что она вышла из-под земли, – хмуро отозвался Стюарт. – Ну вот что, девочка: тебе лучше всего сейчас сесть на коня и умчаться из этого города куда подальше. Да ты и сама знаешь, что сейчас вся стража города поднята на ноги с приказом найти тебя. Нет, Агнес, тебе нельзя оставаться в Шартре.

– Я не могу скрыться бегством, иначе получится, что я признаю свою вину, – решительно сказала я. – И вообще, ты что, боишься мертвеца? Пусть даже он встал из могилы – нас же двое против его одного!

Джон Стюарт ответил не сразу, и я уже ожидала длительного спора, но вместо этого он сказал:

– Тогда у нас мало времени. Если Костранно восстал из мертвых, то он нацепил на себя одежды грабителей и помчался в дом Франсуазы де Бретань. Нам повезло, что по пути он забрел в ту самую таверну, где мы сидели, хотя вообще-то он и так должен был знать, где искать тот дом.

– Но ведь дом был совсем рядом, – прошептала я. – Меня удивило, что он находится в квартале, кишмя кишащем грабителями и убийцами, – правда, они не имеют никакого отношения к Костранно, так же как и он к ним. Но в любом случае нам надо спешить!

Мы добрались до двери, которая открылась так же легко, как и ворота. Я увидела горящую свечу и взяла ее, чтобы освещать нам дорогу. Оказалось, что мы находились в большой гостиной, обставленной так, как это принято в высших кругах. Но времени оценить все это великолепие у нас не было.

– Сюда, – махнул рукой Стюарт, и я немедленно последовала за ним.

Мы добрались до вершины лестницы и там увидели узкий коридор, тускло освещаемый мерцающим пламенем факела. Мы молча двинулись по нему, пока наконец Джон не сказал:

– Вот эта дверь!

Мы стремительно взбежали вверх по ступенькам и замерли на пороге роскошной спальни. Кровать была пуста, и покрывала валялись среди опрокинутой мебели. Я увидела разбитое зеркало – как будто неведомый убийца, не найдя своей цели, выместил на нем свою злобу, ударив с силой, яростно. И при всем при том не было никаких признаков ни Франсуазы де Бретань, ни Костранно.

– Он что, применил свою черную магию? – спросила я. – А потом растворился в воздухе и унес ее с собою? Но почему тогда мы их не заметили?

И тут вдруг из темноты рядом со мной раздался какой-то звук, настолько внезапный и громкий, что рука моя задрожала и я чуть не выронила свечу. Тем не менее я нашла в себе силы и посветила в дальний угол, где, скрючившись, лежал дрожащий от страха человек.

Джон Стюарт шагнул к нему, и бедняга тотчас отпрянул к стене, издавая какие-то странные звуки, непохожие на голос и слова нормального человека. Легкая дрожь пробежала у меня по спине. Я взглянула на Джона и увидела, что он тоже содрогнулся.

– Он уже ничего не соображает, – глухо произнес Стюарт. – Вот что – теперь я все понял! Франсуаза де Бретань поняла, что ей нужна защита, и преданные ей слуги бросились на врага будто верные псы. Но никто не ожидал, что там будет нечто сверхъестественное. Франсуаза, скорей всего, убежала, не в силах разобраться, что за черные силы витают над ее головой. А слуги... Как мы видим, один из них лежит задушенный, а другой мало чем похож на человека. Теперь самое главное, что мы должны знать: где она?

– Джон Стюарт, – решительно произнесла я. – Я готова отомстить за Франсуазу де Бретань, и хотя, наверное, я не смогу спасти ее, по крайней мере, я отомщу ее убийцам.

– Тогда вперед! – коротко отозвался Стюарт. Он еще раз окинул взглядом комнату, затем стал выворачивать ящики комода и рыться в них.

– Думаю, что у Костранно более зловещие планы, чем просто убить ее, иначе сейчас мы бы имели дело с ее трупом, – сказал он, бросив комод и задумчиво оглядывая комнату. – Для его дьявольских ритуалов... О, что это?

Он откинул рваную занавеску и что-то отодвинул... Я увидела, как часть стены плавно отъехала и за ней появился небольшой коридорчик, который заканчивался лестницей, ведущей вниз.

– Вот как убежал наш некромант, – сказал Джон Стюарт, мрачно глядя наверх. – Похоже, что Франсуаза де Бретань не знала об этом тайном ходе. А вот Костранно очень хорошо знал все ходы-выходы этого города.

– Может быть, – рассеянно отозвалась я, оглядываясь кругом. – А может быть, ты преувеличиваешь.

Ступеньки были каменными, и, казалось, вырезанными из огромной скалы. Они вели вниз гораздо глубже, чем обычно в городских домах располагались винные погреба или казематы. На какое-то мгновение мне почудилось, что я спускаюсь в ад, но затем я вздохнула с облегчением, увидев свет у самого основания лестницы.

Мы замерли на ступеньках, напряженно вслушиваясь в звенящую тишину; потом увидели слабый свет, выбивавшийся из-под дверей.

Мы вглядывались в темноту, освещаемую лишь этой узкой полоской света, и меня не оставляло ощущение, что мы находимся в загробном царстве, как вдруг я поняла, что слышу звук голоса, очень тихого и приглушенного, но все же определенно человеческого.

Я поставила свечу на ступеньку, чтобы освободить руки, и, замерев, стала вслушиваться в этот голос. Я была уверена, что толща стен скрывает любые звуки, но теперь я поняла, что враги – кто бы они ни были – прекрасно слышат нас и готовятся отразить нашу атаку. Я вытащила из ножен меч и увидела, что Джон Стюарт сделал то же самое.

Я задула свечу и в полной темноте сделала еще несколько шагов вниз по ступенькам, вслед за Стюартом. Молча мы достигли основания лестницы, а затем за полуоткрытой дверью увидели усыпальницу, ярко освещенную факелами. Может быть, это была и не усыпальница, но мне так показалось, потому что вдоль стен в нишах стояли ящики, похожие на гробы. Присмотревшись, я разглядела, что надписи, вырезанные на гробах, были не христианскими, – они вообще не принадлежали к какой-либо известной мне религии. В центре склепа возвышался помост из черного мрамора, на котором, обнаженная и неподвижная, лежала Франсуаза де Бретань. А в нескольких шагах от нее на коленях стоял Костранно, пытаясь поднять с полу, какой-то огромный камень. Когда мы вошли внутрь, он заметил нас и еще яростнее принялся отрывать от пола камень – наконец ему удалось сдвинуть его с места, и мы увидели под ним большую черную дыру.

Плащ Костранно валялся рядом, и теперь мы смогли рассмотреть черты его лица. Надо сказать, виселица хорошо сделала свою работу: лицо мага было распухшим, губы почернели, след от веревки глубоко врезался в шею. Он издал громкий нечленораздельный крик, увидев Джона Стюарта, который приближался к нему, а затем отпрянул к стене, выхватив из держателя факел. Продолжая верещать безумным голосом, висельник метнул факел в моего спутника.

Факел упал на каменный пол у ног Стюарта, извергнув сноп искр и клубы черного дыма. В то же мгновение Джон исчез из виду, но я услышала его яростные ругательства. Дым рассеялся так же внезапно, как и появился; я увидела Стюарта живым и невредимым. Но когда он бросился на Костранно, какая-то сила толкнула его обратно, будто он налетел на невидимую стену.