О, я лишилась чувств, когда увидела их! Конан, это не люди! Это серые мохнатые дьяволы, они бормочут что-то на зверином языке, их невозможно понять. Они стояли и наблюдали за мной. Тут я услышала, как кто-то пытается открыть металлическую дверь, закрывавшую вход в туннель. Тогда один из этих волосатых чудищ повернул механический рычаг в стене, и за дверью что-то с грохотом рухнуло. Они схватили меня и снова понесли по каким-то перепутанным коридорам и лестницам, вверх и вниз, потом принесли сюда, где приковали меня к коленям этого мерзкого божества, и ушли. О, Конан, кто это был? Кто они?
      — Слуги Иакина, — хмуро ответил Конан. — Я нашел свиток, который о многом мне рассказал. Потом я обнаружил странные фрески, которые объяснили мне все. Иакин был пелиштимцем, пришедшим в долину со своими людьми уже после того, как обитатели Алкмеона открыли ее. Он нашел тело Иелани и заметил, что жрецы время от время приходят к ней, чтобы совершать жертвоприношения.
      Он превратил ее в оракула, а сам же изображал голос оракула, произнося свои пророчества из ниши, вырубленной в стене позади возвышения. Жрецы ни о чем не догадывались и не разу не видели ни Иакина, ни его слуг. Бог знает, сколько веков они обитали здесь. Мудрецы из Пелиштима добились продления своей жизни на сотни лет. Наверно, Иакин играл роль оракула, чтобы держать город покинутым и безлюдным. Может, здесь была другая причина — мне это трудно понять. Иакин питался тем, что приносили жрецы для Йелайи как жертвоприношения, а слуги ели что-то другое. Я давно подозревал, что подземная река под дворцом — это путь, по которому жители горного Пунта отправляли тела умерших. Слуги Иакина повесили лестницы над потоком, с которых они могли вылавливать проплывавших мимо покойников. Иакин обо всем написал в пергаменте и расписал стены фресками. Но все-таки однажды он умер, и слуги, следуя его завещанию, превратили его тело в мумию и поместили в маленькую нишу в скалах. Здесь по-прежнему живут его слуги. Они оказались еще более долговечными, чем их хозяин. Но когда верховный жрец опять явился на совет к оракулу, слуги, не имея руководителя, который мог бы их удержать, растерзали жреца. С тех пор до последнего посещения — никто не приходил к божеству. Слуги, очевидно, обновили одежду Йелайи, повесили на нее новые украшения, как это регулярно делал сам Иакин. Они же заново одели божество и водворили его на место, после того как Зардхеб обокрал его. И они же отрубили святотатцу голову и повесили ее сушиться в чаще.
      Муриела задрожала, но через минуту успокоилась и облегченно вздохнула.
      — Хвала богам! Он больше никогда не сможет хлестать меня.
      — На этом свете — нет, — усмехнулся Конан. — Так Идем дальше. Гравунга сильно навредил мне с помощью своего фокуса с оракулом. Я последую за жрецами и украду сокровища до того, как они завладеют ими. Муриела, держись поблизости. Не могу же я все время охранять тебя.
      — А как же слуги Иакина? — со страхом промолвила девушка.
      — Ничего, у нас есть один шанс выиграть, — промолвил Конан. — Не знаю, что они собираются делать дальше, но желания вступать в открытую схватку у них явно нет. Пойдем.
      Схватив ее за руку, он вывел ее в коридор, и они быстро пошли вниз. Вскоре они услышали пение жрецов и шум водяного потока.
      Они очутились на верхней галерее огромной пещеры. Свет ослепительно бил прямо у них из-под ног. Они замерли, пораженные фантастическим зрелищем.
      Над ними мерцал голубым светом потолок, под ними на глубине в сотню футов расстилался ровный каменный пол пещеры. В его дальнем конце из скалы выходил узкий и глубокий поток, кипящий и ревущий водоворотами, и снова исчезал в темноте.
      Темные воды потока отражали сияние фосфоресцирующего потока, переливаясь и играя бликами всех цветов — голубыми, зелеными, алыми.
      В этом роскошном зрелище было что-то зловещее.
      Конан и Муриела стояли на одной из скальных галерей, наискосок пересекавших стену. Естественный каменный мост соединял галерею с другим, меньшим по размеру выступом скалы на противоположном конце пещеры, за каналом.
      Десятью футами ниже другая такая же арка соединяла край пещеры. На дальнем конце пещеры лестница соединяла концы этих каменных мостов.
      Конан поднял голову вверх и уловил странный отблеск света, непохожий на мрачное свечение потолка. Прямо под ними он увидел небольшое отверстие в стене. В нем светили и дрожали далеким светом звезды.
      Но внимание Конана было приковано к сцене, происходившей внизу.
      Жрецы достигли, наконец, места, куда так стремились. Здесь, в глубоком темном углу находился каменный алтарь, но без божества. Что было позади алтаря, Конан различить не мог — в силу какого-то светотеневого эффекта там все тонуло в полной темноте.
      Воткнув факелы в специальные отверстия в полу, жрецы образовали полукруг пламени перед жертвенником. Затем они сами расположились полумесяцем, замерев над своими факелами. Горулга поднял руки кверху и произнес заклинания, затем подошел к алтарю и медленно опустил на него свои руки.
      Алтарь, словно легкая крышка сундука, опрокинулся назад, открыв небольшой тайник.
      Горулга пошарил руками в тайнике и вытащил на свет маленький медный ящичек.
      Вернув алтарь в прежнее положение, жрец поставил на него ящичек и открыл его.
      Конану показалось сверху, будто яркая вспышка пламени озарила полутемный зал, вырвавшись наружу из открытого ящичка, и воздух задрожал от этого немыслимого света.
      Сердце Конана учащенно забилось, рука легла на рукоять меча.
      Зубы Гуахаура! Наконец-то он нашел сокровище, которое сделает его богаче всех королей!
      Конан со свистом выдохнул воздух сквозь сжатые зубы.
      Затем до его сознания дошла какая-то перемена, произошедшая там, внизу, у алтаря.
      Жрецы замерли в позах испуга и благоговения. Их тени, огромные и жуткие, колыхались позади них в свете факелов.
      Алтарь был ярко освещен дьявольским сиянием зубов Гуахаура, и в этом свете чеканно выступали черты удивленного лица Горулги.
      Мрак позади алтаря неожиданно вспыхнул нестерпимо ярким светом. Сияние медленно расширялось, наступая на окружающую полутьму. И тогда все увидели их — мрачные исполинские фигуры, словно порожденные ночным мраком.
      Они были похожи на серые гранитные изваяния, эти неподвижные чудовища, слишком волосатые и отвратительные для того, чтобы быть людьми.
      Глаза их вспыхивали колючими быстрыми искрами холодного огня.
      Слуги Иакина угрожающе двинулись на жрецов. Горулга пошатнулся, и с воплем упал назад, воздев руки кверху, словно пытаясь заслонить себя от надвигающейся гибели.
      Длинные волосатые лапы с хрустом вцепились в его горло.
      Горулга дико закричал, пытаясь вырваться, но вскоре затих. Тело верховного жреца, как мешок, повисло на алтаре, его мозги сочились из расколотого черепа. Затем эти исчадия ада толпой двинулись на оцепеневших от ужаса жрецов.
      Резня была быстрой и безжалостной.
      Конан видел только мелькавшие внизу черные тела негров и чудовищные руки убийц. Против их нечеловеческой силы мечи и кинжалы жрецов были беспомощны.
      Конан видел, как людей поднимали над землей и с размаху разбивали им головы о камни алтаря.
      Он видел, как один из монстров безжалостно забил пылающий факел в глотку умирающего бедняги, тщетно пытающегося сопротивляться. Он видел человека, разодранного, как цыпленка, пополам — его кровавые останки были разбросаны по полу. Бойня была опустошительной и короткой, как вихрь.
      В этой страшной резне погибли все, кроме одного несчастного, который с криком бежал во мрак подземелий, преследуемый толпой опьяневших от крови слуг Иакина.
      Муриела стояла на коленях, обхватив ноги Конана и закрыв глаза. Ее трясло. От страха она не могла вымолвить ни слова.
      Конан тоже был взбудоражен. Он бегло оглядел пещеру, алтарь с лежащим на нем драгоценным ящичком, и принял решение.
      — Я схожу вниз за сокровищем, — сказал он, — А ты жди здесь!
      — О, Митра, нет!
      В отчаянии она бросилась на пол и вцепилась в его сандалии.
      — О, нет! Не оставляй меня здесь!
      — Лежи здесь и закрой рот!
      Он с трудом вырвался из рук Муриелы. Пренебрегая лестницей, Конан спускался, быстро прыгая с уступа на уступ.
      Когда он достиг пола пещеры, чудовищ уже нигде не было.
      Оставшиеся факелы с треском догорали в своих гнездах. По-прежнему мерцал голубоватым светом потолок, и река внизу что-то бормотала, играя невероятными красками.
      Сияние, возвестившее появление страшных слуг Иакина, давно померкло. Только сокровище Гуахаура по-прежнему сверкало в раскрытом ларце.
      Конан схватил ларец, бегло взглянув на его содержимое — невиданной формы камни, горевшее каким-то фантастическим огнем.
      Конан закрыл ящичек, прижал его к груди и побежал вверх по лестнице.
      Краткое появление слуг Иакина рассеяло иллюзии Конана относительно их свирепости и силы. Но почему эти монстры так долго медлили, прежде чем напасть на жрецов? Логика этих чудищ была, видимо, непостижима для человека.
      Бесспорно, они обладали разумом, что и делало их особенно опасными.
      Конан, наконец, достиг того места, где он покинул Муриелу. Девушка тихо лежала на полу, свернувшись калачиком.
      Конан схватил ее за руку и одним рывком поставил на ноги, рявкнул ей на ухо:
      — Пора уходить!
      Парализованная страхом, Муриела покорно последовала за Конаном. Он тащил ее за руку по пролету арочного моста.
      На головокружительной высоте над ревущим потоком она вдруг очнулась и посмотрела вниз. Муриела пронзительно завизжала и чуть не свалилась вниз, но сильные руки киммерийца вовремя подхватили ее.
      Выругавшись, Конан подхватил ее и понес, как ребенка, к отверстию в скале на другом конце моста. Они быстро проскочили короткий туннель, и оказавшись на узком карнизе с внешней стороны скальной гряды, окружавшей долину.
      Почти в сотни футов над ними колыхались темные джунгли.
      В небе сияли знакомые звезды.
      Конан посмотрел вниз. С облегчением он подумал, что вполне может спуститься здесь вместе, с Муриелой и сокровищем.
      Он поставил ларец, забрызганный кровью, на выступ скалы и начал разматывать пояс, чтобы привязать драгоценную ношу к спине. Внезапно он повернулся, услышав подозрительный шорох у себя за спиной.
      — Стой здесь! — крикнул Конан девушке, и исчез в туннеле, выхватывая на ходу меч.
      Не добежав до середины, он увидел серую косматую фигуру — один из слуг Иакина выслеживал его.
      Раздумывать было некогда. Конан мог сразиться с монстром, стоя в туннеле, но он должен убить врага раньше, чем подоспеют другие слуги Иакина.
      Он ринулся по пролету моста навстречу приближавшемуся гиганту.
      Это была не обезьяна, но и не человек.
      Это был какой-то мохнатый ужас, порожденный таинственными, мрачными дебрями южных джунглей, где в испарениях кипела непонятная жизнь, а в безлюдных храмах гремели барабаны.
      Человек и чудовище стояли друг против друга над черной водой. Когда монстр с серым косматым телом пещерного зверя возник перед Конаном, тот с размаху ударил его мечом, вложив в удар всю свою силу и вес.
      Удар такой силы должен был разрубить его врага надвое, но кости чудовища были словно из железа.
      Перед следующим страшным ударом не мог бы устоять даже металл. Плечевые кости и ребра чудища были раздроблены, кровь хлынула струёй из огромной раны.
      Третий раз Конан ударить не успел. Огромная волосатая рука одним движением смахнула его со скалы.
      Он упал в холодный поток, но меча из рук не выпустил. Вынырнув на поверхность, Конан увидел раненого монстра и Муриелу, стоявшую с ларцом в руках у входа в туннель.
      С торжествующим ревом монстр подскочил к девушке схватил ее одной рукой, другой вырвал ларец и, ковыляя, двинулся обратно через мост.
      Конан выбрался из воды и с проклятиями стал карабкаться наверх. Он боялся, что не успеет настичь монстра до того, как тот скроется в туннеле со своей ношей.
      Но гигант заметно ослабевал. Кровь била струёй из раны на его груди. Он медленно шел, шатаясь из стороны в сторону как пьяный.
      Вот он покачнулся, оступился и через мгновение рухнул головой вниз с арочного моста. Муриела и ларец с сокровищами полетели вниз, выскользнув из рук монстра. Отчаянный крик девушки повис над бурлящей водой.
      Конан был уже почти под аркой моста, с которого упал монстр. Раненый гигант ударился о нижнюю арку и отлетел в сторону. Муриела успела каким-то чудом уцепиться за край моста и повиснуть на руках. Ящичек с сокровищами полетел вниз.
      Рот девушки был раскрыт в беззвучном крике, лицо искажено страхом.
      Конан бросился к ней, даже не взглянув в сторону ящичка, хранившего в себе сказочное богатство.
      Стремительными прыжками он устремился к Муриеле и схватил ее за руку как раз вовремя — ее пальцы уже готовы были вот-вот разжаться. Ларец с зубами Гуахаура упал в воду вместе с телом убитого монстра и утонул в темной воде.
      Конан даже не взглянул вниз. Он подхватил Муриелу и рванулся с нею по лестнице, прыгая через ступеньки, как кошка.
      За спиной послышалось мерзкое улюлюканье. Эти серые твари возвращались обратно в пещеру. Кровь капала с их волосатых лап.
      Конан уже достиг верхней арки, когда, кровожадно рыча, слуги Иакина бросились за ним по лестнице. Конан перевесил бесчувственное тело девушки через плечо, стремительно пробежал туннель и начал спускаться со скалы, ловко, как обезьяна, перепрыгивая с утеса на утес.
      Когда свирепые глаза монстров глянули вниз с края скалы, они увидели Конана и Муриелу, уже входящих под спасительный полог джунглей.
      — Ну, вот, — произнес Конан, — здесь можно и передохнуть.
      Он поставил ее на ноги.
      — Не думаю, что эти твари посмеют устроить погоню здесь, вне долины. Неподалеку в пещере у меня привязана лошадь, если только ее не съели львы. Кром! Теперь-то зачем плакать?
      Девушка уронила голову на руки, ее затрясло от беззвучных рыданий.
      — Из-за тебя я потерял сокровища. — Конан усмехнулся.
      — Это все из-за моей ошибки, — сквозь плач произнесла Муриела. — Если бы я оставалась на краю скалы, как ты мне велел, все было бы иначе.
      — Конечно, — кивнул Конан. — Но забудь об этом. Никогда не жалей о том, чего больше нет. И перестань плакать. Значит, не судьба. Пошли.
      — Ты и правда хочешь взять меня с собой? — с надеждой спросила Муриела.
      — Ведь ты обладаешь кое-какими другими сокровищами, — с ухмылкой сказал Конан, скользнув взглядом по пленительным изгибам ее тела.
      — Я хочу использовать тебя, как опытную актрису. Мы не будем возвращаться в Кешан. Он меня больше не интересует. Мы с тобой отправимся в Пунт. Люди этой страны почитают женщин с кожей цвета слоновой кости. Пунт богат золотом, которое жители намывают из рек плетеными корзинками. Скажу этим богачам, что я послан богами защитить их страну за дом, до краев наполненный золотым песком. Если все пойдет, как я задумал, я пристрою тебя в храме и отниму у них то, что заменит мне утраченное сокровище.