Проигравший в морском сражении корабль качался на окрашенных кровью волнах. На расстоянии полета стрелы от него победитель уплывал прочь, направляясь к иззубренным скалам, что нависали над синими водами. Картина была достаточно обычной на море Вилайет во времена правления Йилдиза, короля Турана.

Корабль, который кренился, словно пьяный, к синеве морских вод, был туранской боевой галерой с высоким носом. Второй был во всем подобен ему. С проигравшего корабля смерть собрала богатый урожай. Высокий полуют был завален мертвыми телами; мертвецы перевешивались через изрубленные поручни, загромождали палубу. Убитые гребцы лежали среди сломанных скамеек.

На полуюте собралась горстка уцелевших — тридцать человек, из которых многие были ранены и истекали кровью. Среди них были представители многих наций, жители Коса, Заморы, Бритунии, Коринфии, Шема, Запороски. Их черты были чертами дикарей, и многие были отмечены шрамами от ударов бича или заклеймены. Многие были наполовину нагими, но та одежда, которая на них была, часто отличалась хорошим качеством — хотя сейчас она была испачкана смолой и кровью. Одни были с непокрытыми головами, на других были надеты стальные шлемы, меховые шапки или полосы ткани, обернутые вокруг голов тюрбанами. Некоторые носили кольчужные куртки, другие были обнажены до пояса и подпоясаны кушаками. Их мускулистые руки и торсы загорели почти дочерна. Драгоценные камни сверкали в серьгах и на рукоятях кинжалов. В руках у них были обнаженные мечи. Темные глаза людей были неспокойны.

Они собрались вокруг человека, который был выше и мощнее остальных, почти гигант. Мышцы его вздулись подобно корабельным канатам. Грива черных волос ниспадала на широкий низкий лоб. Глаза на темном, покрытом шрамами лице сверкали глубокой синевой.

Взгляд этих глаз был устремлен на берег. На этом пустынном отрезке берега между Хаварисом, южным аванпостом королевства Туран, и его столицей Аграпур не было видно ни одного города, ни одной гавани. От береговой линии начинались поросшие деревьями холмы, которые по мере удаления от берега быстро повышались. Вдали виднелись высокие пики Колхианских Гор с покрытыми снегом вершинами, которые заходящее солнце окрашивало в красный цвет.

Великан перевел взгляд на медленно удаляющуюся галеру. Для ее команды смертельная схватка кончилась удачно, и теперь корабль направлялся к пресной речушке, которая выбиралась из холмов меж двух высоких утесов. Капитан пиратов все еще мог различить на полуюте чужой галеры высокую фигуру, чей шлем сверкал в лучах низкого солнца. Он хорошо помнил черты лица под этим шлемом, которые мельком увидел в бешенстве сражения: ястребиный нос, черная борода, раскосые черные глаза. Таков был Артабан из Шахпура, до недавнего времени — бич моря Вилайет.

— Мы почти было расправились с дьяволом, — заговорил худой коринфянин. — Что нам теперь делать, Конан?

Гигант-киммериец направился к одному из рулевых весел.

— Иванос, — обратился он к коринфянину, — возьмитесь вместе с Гермио за второе рулевое весло. Медий, возьми еще троих людей и начинай вычерпывать воду. Остальные собачьи души пусть перевяжут свои раны, спускаются и берутся за весла. Выбросьте за борт столько покойников, сколько понадобится, чтобы освободить место.

— Ты собираешься последовать за той галерой к устью речки? — спросил Иванос.

— Нет. Их таран пробил в нашем корабле слишком много дыр, и у нас внутри слишком много воды, чтобы мы могли рисковать ввязаться в еще одну стычку. Но если мы постараемся, то сможем причалить вон к тому мысу.

Они принялись за тяжкий труд продвижения галеры к берегу. Солнце село; туман, подобный синеватому дымку, повис над сумрачными водами. Корабль их недавних противников скрылся в устье реки. Перила правого борта почти касались воды, когда днище пиратской галеры проскрежетало по песку и гальке мыса.

Воды реки Акрим, текущей среди лугов и пашен, были окрашены красным, и горы, что вздымались по обе стороны долины, смотрели вниз на картину почти столь же древнюю, как они. Ужас пришел к мирным жителям долины, ужас в обличье волкоподобных всадников из внешних земель. И они не могли взглянуть с надеждой на замок, что прилепился к отвесному склону горы, ибо там тоже таились угнетатели.

Клан Куруш Хана, одного из малых вождей варварских гирканских племен с востока моря Вилайет, был вытеснен из своих родных степей на запад в результате племенной кровавой вражды. Теперь варвары-гирканцы взимали дань с деревень йуэтши в долине реки Акрим. Хотя это был всего лишь обычный набег с целью заполучить скот, рабов и прочую добычу, планы Куруш Хана простирались гораздо дальше. В этих горах уже возникали королевства таким путем.

Прямо сейчас, однако, Куруш Хан, как и его воины, был пьян от крови. Хижины йуэтши лежали в дымящихся развалинах. Захватчики пощадили амбары, потому что в них был фураж. Уцелели и стога — по той же причине. Худощавые всадники носились взад-вперед по долине, нанося удары и выпуская зазубренные стрелы. Когда сталь находила цель, мужчины валились со стоном; женщины кричали, когда их, нагих, грубо перебрасывали через луки седел захватчики.

Всадники в бараньих шкурах и высоких меховых шапках заполнили улицы самой большой из деревень долины, которая представляла собой убогое скопище хижин, наполовину каменных, наполовину слепленных из грязи. Выгнанные из своих жалких убежищ жители деревни либо падали на колени, тщетно умоляя о милосердии, либо столь же тщетно пытались убежать, превращаясь в забаву для всадников. Свистели ятаганы, разрубая плоть и кости.

Один из беглецов обернулся с диким криком, когда Куруш Хан настиг его. Плащ гирканца распростерся по ветру как крылья ястреба. В этот миг глазам йуэтши предстало, словно видение, обрамленное бородой лицо с тонким загнутым книзу носом; широкий рукав спадал с руки, которая поднялась вверх, сжимая изогнутый стальной клинок. У йуэтши в руках было одно из немногих действенных орудий в долине: тяжелый охотничий лук с единственной стрелой. С отчаянным воплем он нацелил стрелу, натянул тетиву и выстрелил в тот самый миг, когда гирканец на скаку нанес ему удар. Стрела попала в цель, и Куруш Хан вывалился из седла. Смерть его была мгновенной, ибо стрела пронзила его сердце.

Когда лошадь без всадника умчалась прочь, одна из двух лежащих фигур ценой невероятного усилия поднялась на локте. Это был йуэтши, чья жизнь стремительно покидала его вместе с кровью, что струилась из чудовищной раны, рассекшей ему шею и плечо. Задыхаясь, он посмотрел на вторую фигуру. Борода Куруш Хана торчала кверху, словно в комическом удивлении. Рука йуэтши подогнулась, и он упал лицом в грязь, глотая землю. Он сплюнул кровью, жутко рассмеялся и больше не шевелился. Когда гирканцы добрались до места происшествия, он уже тоже был мертв.

Гирканцы слетелись, как стервятники к мертвой овце, и долго совещались над телом своего хана. Когда они договорили, судьба каждого йуэтши в долине реки Акрим была решена.

Амбары, сараи, хлева, которые пощадил Куруш Хан, взметнулись к небу столбами пламени. Все пленники были перебиты, младенцев бросали живыми в огонь, девочек насиловали и бросали на залитых кровью улицах. Рядом с телом хана выросла груда отрубленных голов. Всадники подъезжали галопом, держа страшные трофеи за волосы, и бросали их в чудовищную кучу. Каждое место, где мог бы скрываться уцелевший бедняга, было проверено и вскрыто.

Один из гирканцев, проверяя стог сена, заметил в нем шевеление. С волчьим возгласом он расшвырял сено и вытащил на свет свою жертву. Это была девушка, но отнюдь не обезьяноподобная коренастая женщина йуэтши. Сорвав с нее плащ, гирканец впился глазами в едва прикрытое тело красавицы.

Девушка молча сопротивлялась его хватке. Он потащил ее к своей лошади. Затем, быстрая и смертоносная как кобра, она выхватила кинжал у него из-за пояса и всадила ему под сердце. Со стоном он повалился на землю, а девушка молниеносно, как самка леопарда, вскочила на лошадь. Лошадь заржала и подалась назад. Девушка развернула ее и понеслась вдоль по долине. Позади нее раздались крики. Гирканцы бросились вдогонку. Над ее головой засвистели стрелы.

Она направляла лошадь прямиком к горной стене на юге долины, где было устье узкого каньона. Здесь путь был опасным, и гирканцы среди камней и валунов замедлили бег лошадей. Но девушка неслась вперед, как гонимый ветром лист, и опережала их на несколько сотен шагов, когда добралась до низкой стены, загораживающей устье каньона. Похоже было, что этот барьер кто-то построил, подкатив друг к другу валуны — грубое, но действенное средство защиты. На гребне каменной стены простерли свои перья-ветки тамариски. Из небольшой выемки посредине струился ручей. Там были люди.

Девушка увидела их среди камней, и они крикнули ей остановиться. Сперва она решила, что это тоже гирканцы, но затем поняла, что это не так. Они были высокими, крепкого телосложения. Под плащами на них были надеты кольчуги, на головах были остроконечные стальные шлемы. Девушка приняла мгновенное решение. Она соскочила с лошади, взбежала вверх по камням и бросилась на колени, крича:

— Помогите, во имя Иштар милосердной!

К ней шагнул человек, при виде которого она воскликнула:

— Генерал Артабан! — она обняла его колени. — Спаси меня от этих волков, что гонятся за мной!

— Зачем мне рисковать жизнью ради тебя? — равнодушно спросил он.

— Мы с тобой знакомы! Я танцевали перед тобою при дворе короля Аграпура! Я Роксана из Заморы.

— Многие женщины танцевали передо мной.

— Тогда я назову тебе пароль, — в отчаянии воскликнула она. — Слушай!

Когда она шепнула ему на ухо имя, он вздрогнул как от удара и пронзительно уставился на нее. Затем, взобравшись на огромный валун, он обратился к приближающимся всадникам, воздев руку.

— Ступайте своей дорогой в мире, во имя Йилдиза, короля Турана!

Ответом ему был свист выпущенных в него стрел. Он спрыгнул с камня и махнул рукой. Воины вдоль барьера натянули тетиву луков, и стрелы дождем обрушились на гирканцев. Часть всадников попадала из седел. Лошади заржали и заметались. Остальные всадники подались назад, недовольно вопя. Они повернули и поскакали обратно в долину.

Артабан повернулся к Роксане. Это был высокий мужчина в плаще из малинового шелка и кольчужных латах, прошитых золотом. На его одежде были пятна воды и крови, но богатство ее было хорошо заметно. Люди Артабана собрались вокруг него: сорок дюжих туранских моряков, обвешанных оружием. Неподалеку стоял несчастного вида йуэтши со связанными руками.

— Дочь моя, — сказал Артабан. — Из-за тебя я нажил врагов в этом далеком краю. Тому причиной имя, которое ты прошептала мне на ухо. Я поверил тебе…

— Если я солгала, пусть с меня снимут кожу!

— Так оно и будет, — мягко пообещал он. — Я лично об этом позабочусь. Ты назвала имя принца Тейяспы. Что тебе известно о нем?

— Три года я делила с ним его изгнание.

— Где он?

Она показала в сторону долины, туда, где башни крепости едва виднелись из-за скал.

— Там. В твердыне Глега Запоросканца.

— Ее будет трудно взять, — задумчиво произнес Артабан.

— Пошли за остальными твоими морскими ястребами! Я знаю путь, который приведет вас прямиком в сердце этой крепости!

Он покачал головой.

— Эти, кого ты видишь, это весь мой отряд. — Видя ее недоверие, он добавил: — Меня не удивляет, что ты не веришь. Я расскажу тебе…

С прямодушием, которое его приятели-туранцы находили столь досадным, Артабан поведал ей историю своего падения. Он не пересказывал свои триумфы, которые были слишком хорошо известны, чтобы нуждаться в повторении. Генерал Артабан был знаменит набегами в далекие страны — Бритунию, Замору, Кос и Шем — когда пять лет назад пираты моря Вилайет, действуя согласно с незаконными козаками соседствующих степей, стали представлять серьезную опасность для этого самого западного из гирканских королевств. Король Йилдиз призвал Артабана, чтобы тот исправил положение. Энергичными действиями Артабан победил пиратов, или по крайней мере прогнал их с западных берегов моря.

Но Артабан, будучи азартным игроком, глубоко увяз в долгах. Чтобы получить возможность расплатиться с долгами, он, будучи в одиночном патрульном плавании на своем флагманском корабле, напал на законопослушного торговца из Хурусуна, перебил всех на борту торгового корабля и снял с него груз. Груз он доставил на свою базу, чтобы втайне продать. Однако, хотя вся его команда поклялась молчать, кто-то проболтался. Артабан сохранил голову на плечах только ценой повиновения приказу короля Йилдиза, который требовал от него практически самоубийства: пересечь море Вилайет к устью реки Запороска и уничтожить поселения пиратов. Для этого предприятия ему были выделены только два корабля.

Артабан нашел укрепленный лагерь пиратов моря Вилайет и взял его штурмом, поскольку там в тот момент находились лишь небольшие силы пиратов. Остальные направились вверх по реке, чтобы сразиться с бандой бродячих гирканцев вроде банды Куруш Хана, которая напала на местных запоросканцев, живущих по берегам реки, так как пираты были с местными жителями в дружеских отношениях. Артабан уничтожил несколько пиратских кораблей в доках и взял в плен большое количество старых и больных пиратов.

Чтобы устрашить отсутствующих пиратов, Артабан приказал тех, кого взяли живыми, одновременно посадить на кол, поджарить на медленном огне и содрать с них кожу живьем. Этот приговор как раз был в разгаре исполнения, когда вернулись основные силы пиратов. Артабан бежал, оставив один из своих кораблей в руках пиратов. Зная, какое наказание его ждет за невыполнение миссии, он направился к дикому участку юго-западного побережья моря Вилайет, где Колхианские Горы подступают к самому берегу. Пираты бросились в погоню за ним на захваченном корабле и догнали Артабана уже в виду западного берега. Последовала яростная битва, которая длилась, пока палубы обоих кораблей не были завалены мертвыми и ранеными. Численное превосходство и лучшее вооружение туранцев, умелое использование Артабаном имевшегося у них тарана позволили им с большим трудом одержать бесславную победу, которую верней будет назвать отсутствием поражения.

— …Итак, мы вытащили галеру на берег реки. Мы могли бы починить ее, но морем Вилайет правит королевский флот, а как только король узнает, что моя миссия потерпела неудачу, меня будет ждать рея. Мы углубились в горы, в поисках сами не знаем чего — дороги прочь из туранских владений, или нового королевства, которым можно править.

Роксана выслушала его и, не высказав никаких замечаний, начала свою повесть. Как было отлично известно Артабану, у королей Турана существовал обычай при восхождении на трон убивать своих братьев и детей своих братьев, чтобы предотвратить возможность гражданской войны. Более того, был и такой обычай: когда король умирал, аристократы и генералы провозглашали королем того из его сыновей, который первым достигнет столицы после смерти короля.

Даже имея такое преимущество, слабый Йилдиз не смог бы победить своего агрессивного брата Тейяспу, если бы не их мать, косская женщина по имени Кушия. Эта кошмарная старуха, подлинная правительница Турана, предпочла Йилдиза, поскольку он был послушнее. Принц Тейяспа отправился в изгнание. Он искал убежища в Иранистане, но обнаружил, что тамошний правитель ведет переписку с Йилдизом, намереваясь отравить принца. Пытаясь добраться до Вендии, принц попал в плен к кочевому племени гирканцев, которые узнали его и продали туранцам. Тейяспа решил, что судьба его решена, но вмешалась мать и не позволила Йилдизу отдать приказ задушить брата.

Вместо этого Тейяспа был заточен в крепости Глега Запоросканца, свирепого главаря банды разбойников, который пришел в долину Акрим много лет назад и обосновался там как феодальный правитель над полудикими йуэтши. Он наживался на них, но не защищал их от внешних врагов. Принцу Тейяспе в его заточении были предоставлены все виды роскоши и порока, долженствующие размягчить его дух.

Роксана рассказала, что она была одной из танцовщиц, посланных для развлечения принца. Она безумно влюбилась в красивого принца и, вместо того, чтобы пытаться повредить ему, стала искать пути вернуть его в мир людей.

— Однако, — заключила она, — принц Тейяспа впал в апатию. В нем невозможно узнать юного орла, который вел своих всадников в зубы бритунских рыцарей и шемитских ассхури. Заточение, вино и сок черного лотоса затупили его чувства. Он сидит на своих подушках, погруженный в транс, и оживает только когда я танцую или пою для него. Но в жилах его течет кровь завоевателей. Он — лев, который спит, и может проснуться.

Когда гирканцы ворвались в долину, я бежала из замка и отправилась на поиски Куруш Хана в надежде найти человека, достаточно храброго, чтобы помочь Тейяспе. Но я увидела, как Куруш Хан был убит, после чего гирканцы превратились в бешеных собак. Я спряталась от них, но они вытащили меня из укрытия. О мой лорд, помоги нам! Что с того, если у тебя лишь горстка людей? Этого бывало достаточно для возникновения королевств. Когда станет известно, что принц на свободе, люди присоединятся к нам! Йилдиз — бездарная посредственность, а его юного сына Ездигерда люди боятся, ибо он свиреп, жесток и угрюм.

До ближайшего туранского гарнизона — три дня пути верхом. Долина Акрим изолирована, она не известна никому, кроме бродячих кочевников и несчастный йуэтши. Здесь, в спокойствии уединения, можно замыслить империю. Ты тоже вне закона. Давай же объединимся, чтобы освободить Тейяспу и возвести его на трон! Если он станет королем, ты обретешь честь и богатство, тогда как Йилдиз не предлагает тебе ничего, кроме позорной смерти на рее!

Она стояла на коленях, держа его за полу плаща. Ее темные глаза сверкали от переполнявших ее чувств. Артабан стоял молча; затем внезапно рассмеялся сочным смехом.

— Нам понадобятся гирканцы, — сказал он, и девушка всплеснула руками с радостным возгласом.

— Стойте!

Конан Киммериец остановился и осмотрелся вокруг, нагибая свою массивную шею. Позади него его товарищи остановились, звеня оружием. Они находились в узком ущелье. По обе стороны возвышались крутые склоны, поросшие низкорослыми скрюченными елями. Впереди небольшой ручей пробивался ключом из земли среди уродливых деревьев и сбегал по мшистому руслу.

— Наконец-то вода, — проворчал Конан. — Пейте.

Вчера вечером быстрый марш еще дотемна доставил их к кораблю Артабана, спрятанному на берегу реки. Конан оставил там четверых своих людей, раны которых были самыми серьезными, чинить корабль, а сам вместе с остальными пошел дальше. Конан был уверен, что туранцы ненамного их обогнали, и безжалостно подгонял своих людей в надежде догнать врага и отомстить за кровавое побоище на реке Запороска. Но когда молодая луна зашла, они потеряли след в лабиринте ущелий и брели наугад. Теперь, на рассвете, они нашли воду, но были измучены до предела и основательно заблудились. Единственным свидетельством присутствия человека, которое они видели с самого берега, было нагромождение хижин среди скал. Хижины служили прибежищем неизвестным одетым в шкуры существам, которые с воем убежали при их приближении. Где-то в горах послышался львиный рык.

Из двадцати шести человек отряда Конан был единственным, кто еще сохранил силы.

— Ложитесь спать, — проворчал он. — Иванос, выбери еще двоих, которые будет нести с тобой первую стражу. Когда солнце покажется из-за верхушки вон той ели, пусть вас сменят другие трое. Я пойду разведаю дорогу.

Он зашагал вверх по ущелью, и вскоре затерялся среди деревьев. Крутые склоны ущелья постепенно превратились в каменные столбы, которые отвесно вздымались над наклонным, загроможденным камнями, дном ущелья. Вдруг, так внезапно, что от неожиданности могло бы остановиться сердце, из путаницы кустов выпрыгнула дикая косматая фигура и замерла перед пиратом. Конан шумно выдохнул сквозь зубы, меч сверкнул в его руке. Но он остановил удар, видя, что явившийся безоружен.

Это был йуэтши: низкорослый, гномоподобный человек, одетый в бараньи шкуры. У него были длинные руки, короткие ноги и плоское, желтое, с раскосыми глазами лицо, испещренное множеством мелких морщинок.

— Кхосатрал! — воскликнул бродяга. — Что делает человек из Свободного Братства в этих краях, где полно гирканцев?

Он говорил на туранском диалекте гирканского, но с сильным акцентом.

— Кто ты такой? — буркнул Конан.

— Я был вождем йуэтши, — ответил тот с диким смехом. — Меня называли Винашко. Что ты здесь делаешь?

— Что находится за пределами этого ущелья? — ответил вопросом на вопрос Конан.

— Вон за тем гребнем лежит путаница скал и каньонов. Если сумеешь пробраться сквозь нее, выйдешь над широкой долиной Акрим. До вчерашнего дня она была домом для моего племени, а сегодня там лежат только их обугленные кости.

— Там есть пища?

— Да. И смерть. Долина в руках орды гирканских кочевников.

Пока Конан раздумывал над услышанным, шаги заставили его обернуться. Он увидел, что приближается Иванос.

— Ха! — нахмурился Конан. — Я приказал тебе сторожить, пока люди спят!

— Они слишком голодны, чтобы спать, — ответил коринфянин, с подозрением разглядывая йуэтши.

— Кром! — проворчал киммериец. — Я не могу достать еду из воздуха. Придется им потерпеть, пока мы не найдем деревню, которую можно будет разграбить…

— Я могу отвести вас туда, где достаточно еды для целой армии, — вмешался Винашко.

Конан произнес голосом, полным угрозы:

— Не пытайся обмануть меня, приятель. Ты только что сказал, что гирканцы…

— Нет, нет! Здесь неподалеку есть место, о котором они не знают, где мы хранили запасы. Я шел туда, когда увидел тебя.

Конан потряс своим мечом — широким, прямым, обоюдоострым клинком более четырех футов длиной, необычным оружием для здешних земель, где преимущественно пользовались кривыми клинками.

— Тогда веди нас, йуэтши, но первое же неверное движение будет стоить тебе головы!

Йуэтши снова засмеялся диким, пустым смехом и махнул рукой, приглашая их следовать за ним. Он направился к ближайшему утесу, пошарил среди сухих кустов и открыл отверстие в скале. Обернувшись, он кивком подозвал их, нагнулся и исчез внутри.

— Лезть в это волчье логово? — сказал Иванос.

— Чего ты боишься? — спросил Конан. — Мышей?

Он нагнулся и протиснулся в отверстие. Иванос последовал за ним. Конан оказался не в пещере, а в узкой расселине скалы. Над головой виднелась узкая полоска синего утреннего неба, зажатая между отвесных стен, которые с каждым шагом по мере продвижения вперед становились все выше. Конан прошел во мраке около сотни шагов и выбрался на широкую круглую площадку, окруженную нависающими стенами из материала, который на первый взгляд был похож на гигантские медовые соты. Из середины площадки доносился низкий рев. Там была окруженная невысоким бортиком круглая дыра в полу, из которой вырывалось бледное пламя высотой в человеческий рост, слабо освещая пещеру.

Конан с любопытством осмотрелся. Они словно находились на дне гигантского колодца. Пол был из сплошного камня, который был гладким, как будто его отполировали ноги десяти тысяч поколений. Стены, расположенные по слишком правильному кругу, чтобы быть совершенно природного происхождения, были испещрены сотнями квадратных черных углублений в ладонь глубиной, расположенных правильными рядами и столбцами. Стены поднимались, потрясая воображение, и заканчивались небольшим кругом синего неба, где черной точкой висел стервятник. Спиральная лестница, вырезанная в черном камне, начиналась от пола, поднималась, делая половину полного оборота по стенам, и заканчивалась помостом перед большой черной дырой в стене — входом в тоннель.

— Эти отверстия — могилы древнего народа, который жил здесь еще до того, как мои предки пришли к морю Вилайет, — пояснил Винашко. — Об этом народе существует только несколько туманных легенд. Говорят, что они не были людьми, и они грабили и терзали моих предков, пока жрец йуэтши при помощи великого заклинания не заключил их в эти отверстия в стене и не возжег этот огонь, чтобы удерживать их там. Несомненно, их кости давно уже рассыпались в прах. Некоторые люди моего племени пытались вынуть каменные блоки, которые закупоривают их могилы, но камень не поддался их усилиям. — Он указал на груды припасов, сложенные у стены с одной стороны амфитеатра.

— Мое племя хранило здесь запасы на случай голода. Берите, сколько хотите; больше не осталось йуэтши, чтобы съесть их.

Конан подавил дрожь суеверного ужаса.

— Твоему племени нужно было поселиться в этих пещерах. Эту внешнюю расселину один человек может оборонять против целой орды.

Йуэтши пожал плечами.

— Здесь нет воды. Кроме того, когда гирканцы ринулись в долину, у нас не было времени перебраться сюда. Мой народ не был воинственным. Мы хотели только мирно возделывать землю.

Конан покачал головой, неспособный понять такие натуры. Винашко вытаскивал кожаные мешки с зерном, рисом, заплесневелым сыром и вяленым мясом, мехи с кислым вином.

— Пойди приведи кого-нибудь помочь донести еду, — велел Конан Иваносу, глядя вверх. — Я побуду здесь.

Когда Иванос покинул пещеру, Винашко дотронулся до руки Конана.

— Ты мне веришь?

— Да, клянусь Кромом, — ответил Конан, жуя пригоршню сушеных смокв. — Любой, кто привел меня к еде, мой друг. Но как ты и твое племя добирались сюда из долины Акрим? Это, должно быть, долгий и трудный путь.

Глаза Винашко сверкнули, как у голодного волка.

— Это наша тайна. Я покажу тебе, если ты мне доверишься.

— Когда мой желудок будет полон, — ответил Конан. Рот его был набит смоквами. — Мы преследуем этого черного дьявола, Артабана из Шахпура. Он где-то здесь, в горах.

— Он ваш враг?

— Враг?! Если я до него доберусь, я сделаю из его кожи пару сапог.

— Артабан из Шахпура находится в трех часах верхового пути отсюда.

— Ха! — Конан вскочил с мечом в руке, его синие глаза горели. — Отведи меня к нему!

— Будь осторожен! — воскликнул Винашко. — У него сорок вооруженных туранцев, и к нему присоединился Дайуки с полутора сотнями гирканцев. Сколько людей у тебя, лорд?

Конан молча жевал, нахмурившись. При таком неравенстве сил он не может дать Артабану еще какое-нибудь преимущество. За месяцы, что прошли с тех пор, как он стал капитаном пиратов, Конан силой превратил свою команду в превосходных воинов, но это по-прежнему было орудие, которое следовало использовать осмотрительно. Сами по себе они были беспечными и непредусмотрительными. Если ими умело руководить, они могли совершить многое. Но без мудрого вождя они бы просто понапрасну отдали жизни.

— Если ты пойдешь со мной, козак, — сказал Винашко, — я покажу тебе то, чего ни один человек кроме йуэтши не видел уже тысячу лет!

— Что именно?

— Дорогу смерти для наших врагов!

Конан шагнул вперед и остановился.

— Подожди, идут красные братья. Слышишь, как мои псы ругаются?

— Отошли их обратно с едой, — шепнул Винашко, когда полдюжины пиратов выбрались из расселины в пещеру. Конан встретил их широким взмахом руки.

— Несите это все назад к ручью, — велел он. — Я же вам сказал, что найду пищу!

— А ты что? — спросил Иванос.

— Обо мне не беспокойтесь. Мне надо поговорить с Винашко. Возвращайтесь в лагерь и набейте брюхо, покусай вас демоны!

Когда шаги пиратов затихли в расселине, Конан хлопнул Винашко по спине с такой силой, что тот пошатнулся.

— Пошли, — сказал Конан.

Йуэтши первым стал подниматься по спиральной лестнице, вырезанной в каменной стене. Над последним рядом могил она заканчивалась перед входом в тоннель. Конан обнаружил, что может стоять в тоннеле, выпрямившись во весь рост.

— Если ты пойдешь по этому тоннелю, — сказал Винашко, — то выйдешь позади крепости запоросканца Глега, которая висит над долиной Акрим.

— Что мне толку от этого? — проворчал Конан, нащупывая дорогу вслед за йуэтши.

— Вчера, когда началась кровавая резня, я некоторое время сражался с гирканскими псами. Когда всех моих соплеменников перерезали, я бежал к выходу из долины, который называется Горло Дива. Там я оказался среди воинов-незнакомцев, которые повалили меня на землю и связали. Они хотели узнать от меня, что происходит в долине. Это были моряки флота короля. Они называли своего начальника Артабаном.

В то время, когда они допрашивали меня, прискакала девушка. Она мчалась, как безумная, а по пятам за ней гнались гирканцы. Когда она спрыгнула с лошади и стала умолять Артабана о помощи, я узнал в ней танцовщицу из Заморы, которая живет в замке Глега. Туча стрел отогнала гирканцев, и затем Артабан вступил в разговор с девушкой, позабыв про меня. Уже три года в замке Глега живет пленник. Я знаю об этом, потому что я отвозил зерно и отгонял овец в крепость. Платили мне по-запороски, то есть руганью и затрещинами. Козак, этот пленник — принц Тейяспа, брат короля Йилдиза!

Конан удивленно хмыкнул.

— Девушка, Роксана, открыла это Артабану, и он поклялся помочь ей освободить принца. Пока они разговаривали, гирканцы вернулись и остановились в отдалении. Они жаждали мести, но были осторожны. Артабан приветствовал их и имел беседу с Дайуки, их новым вождем, потому что Куруш Хан был убит. Наконец гирканец взобрался на стену и разделил хлеб и соль с Артабаном. И эти трое составили заговор с целью спасения принца Тейяспы и возведения его на трон.

Роксана обнаружила тайный путь, ведущий в замок. Сегодня, перед самым заходом солнца, гирканцы должны атаковать крепость в лоб. Пока они таким образом будут отвлекать внимание запоросканцев, Артабан и его люди должны пробраться в замок тайным путем. Роксана откроет им дверь, они возьмут принца и скроются в горах, чтобы собрать войско. Тем временем, пока они составляли планы, наступила ночь, я перегрыз веревки и убежал.