- Ты с ума сошел!!! У меня дома мать!
      - Сам же говоришь, что у старушки зрение плохое. Скажем, что приятель перебрал...
      - А завтра вечером он тоже будет не в состоянии передвигаться и мы скажем, что его разбил паралич.
      Вовка хмыкнул. Идея была хороша, но и в словах друга была своя правда.
      Некоторое время они медленно ехали молча. Вдруг Сергей оживился:
      - Давай отвезем его к тебе! Ты живешь один. Твоя домохозяйка в отъезде.
      Никаких свидетелей!
      - Кроме соседей. Я же снимаю квартиру на пятом этаже.
      - Вот им как раз и можно сказать, что приятель перебрал.
      - И шляется по ступенькам в чем мать родила. Эксгибиционист он у нас, да?!
      - Вы с ним почти одного роста. Найдешь ему что-нибудь одеться.
      Какое-то время Вовка еще неуверенно сопротивлялся, но доводы Бирюка становились все убедительнее и, в конце концов, они подъехали к неосвещенному подъезду пятиэтажного дома, где он жил.
      - Темно, - с одобрением констатировал Сергей. - Сейчас мы можем его не одевать.
      - Вот уж несказанно повезло, - зло буркнул Довбня. - Если бы не ты, я уже давно спал бы. Мне снилось бы все, что угодно, но только не переноска голых трупов.
      - Таковы суровые реалии бытия, - Бирюк вышел из автомобиля и осторожно прикрыл дверцу. - Нечего рассиживаться. Берем и потащили.
      - Не рассчитывай, что я еще повезу тебя домой, - сказал Вовка вытаскивая голые ноги из салона. Они были холодные и мясистые, как два дохлых удава.
      - Догадываюсь, - друг подхватил тело.
      Стараясь громко не материться, они с грехом пополам занесли покойника на пятый этаж.
      - Куда теперь? - спросил Сергей в коридоре, когда Довбня открыл входную дверь и зажег свет.
      - На балкон. Пусть воняет там.
      - А соседи?
      - Здесь лоджия. Даже самая любопытная соседка не способна видеть сквозь доски.
      - Логично, - тело бросили на бетонный пол.
      Тяжело дыша, Бирюк сел на диван.
      - У тебя ничего нет выпить?
      - Только чистый спирт, - в голосе друга чувствовалась гордость за стоматологию.
      - Разводи. Не знаю как ты, а я чувствую настоятельную потребность выпить.
      Все-таки большое дело сделали!
      - Угу, - промычал Вовка, доставая из холодильника апельсиновый сок. Чем толще труп, тем солиднее дело, черт бы тебя побрал!
      - Вот видишь, у тебя прорезалась способность к каламбурам. Попробуй еще.
      Девушкам это нравится. Кстати, зачем на балконной двери такой серьезный замок?
      - Сергей кивнул на два английских замка, украшавших обе балконные двери. - А решетки на окнах пятого этажа вообще ни в какие ворота, так сказать, не лезут!
      - У хозяйки не все в порядке с головой. Боится, как бы ее не ограбили.
      - Покойники еще никого не обворовали, - фыркнул приятель. - Барахло им ни к чему.
      Довбня молча поставил на журнальный столик приготовленный коктейль и сел в кресло напротив.
      - Как жаль, - протянул Сергей, отхлебнув из стакана, - что мы даже не знаем его имени. Закопаем завтра человека, как будто он без роду, без племени. Я даже на бирку не сообразил глянуть... а ведь никто не узнает, где могилка его.
      Друг молча таращился на него. Смысл содеянного медленно, но верно пропитывал мозг. Ситуация, в которой он оказался, была совершенно идиотской. На балконе в центре города в самом деле лежит абсолютно незнакомый покойник, а Бирюк спокойно предлагает выпить за упокой души. Такое не приснится даже в кошмаре. Как человеку, не привыкшему к тому, что жизнь выходит из-под контроля, Довбне ужасно захотелось, чтобы труп на лоджии оказался знакомым и тело его принадлежало Бирюку. Кто, как не этот придурок, виновник всего происшедшего?!
      Он изо всех сил сжал стакан и сказал чужим голосом:
      - Я хочу спать.
      - Намек понял, - Сергей залпом допил сногсшибательный напиток.
      Всякая крепкая мужская дружба имеет свои границы, а тон хозяина не оставлял сомнений в том, что злоупотреблять гостеприимством не стоит.
      - Надеюсь, что он не оживет, хе-хе, - сказал Бирюк на прощание. Приятных кошмаров.
      - Типун тебе на язык, - Вовка захлопнул дверь.
      Никто из находящихся по обе стороны двери не подозревал еще о том, что такое настоящий кошмар.
      01:20 - Болван, - сказал майору старший лейтенант уголовного розыска Кротов, прибывший в морг вместе с дежурной бригадой.
      Внутренности майора, обреченного всю сегодняшнюю ночь выслушивать оскорбления от младших по чину, сжигала изжога - верная, по его мнению, примета гастрита. Он решительно побледнел и в ответ зашелся в истерике, брызгая слюной и тыкая пальцем в капитана Захара:
      - Да какое право?! Это все он!!! Я ему говорил! Я предупреждал!!! У меня больной желудок!!!
      Старлей брезгливо поджал губы и повернулся к капитану:
      - О чем это он?
      - Язва, наверное.
      - А у тебя с головой все в порядке? - тихим противным шепотом поинтересовался Кротов, раскачиваясь с пятки на носок и заглядывая в глаза капитану, которого был ниже на целую голову, снизу вверх. - Какое вы имели право перемещать труп с места происшествия?
      Кто вам позволил трогать вещественные доказательства преступления? Как теперь, повашему, мне удастся восстановить картину изнасилования, совершенного пострадавшим?
      - Изнасилования? - изумленно пробормотал Захар.
      - А что может еще означать порванная, разбросанная и местами окровавленная женская одежда, в том числе и нижнее белье? Которое вы, кстати, изъяли у пострадавшей без ее согласия!
      - Пострадавшей? - капитан был ошарашен нарисованной картиной. Из слов Кротова следовало, что где-то в кустах продолжала лежать без сознания голая женщина, над которой жестоко надругались. - Я же хотел, чтобы как лучше... Я там все осмотрел...
      - Ты безграмотный идиот, которого на пушечный выстрел нельзя подпускать к трупу даже собственной матери! Таким, как ты, место только на кладбище!
      - На кладбище?
      - Это я так, фигурально. С профессиональной, так сказать, точки зрения, - начал успокаиваться старлей, сообразив, что ляпнул лишнее. - Где это произошло?
      - На объездной.
      - Точнее нельзя? Может быть, там есть какие-то особые приметы?
      - Приметы? - капитан задумался, а потом весело глянул на майора. Конечно, есть.
      - Какие, черт побери?!
      - Там, на месте преступления, то есть, лежит его ужин.
      Майор, с удовольствием прислушивающийся к тому, как распекают наглого капитана, потупился.
      - Какой ужин? - старлей тупо посмотрел на обоих.
      - Диетический, наверное.
      - Ну, вот что. Сейчас я здесь закончу и мы поедем туда, - Кротов отошел, покачивая головой. Если бы не старая дружба, связывающая его с капитаном, то можно было бы еще поплеваться пеной на тему дороги с односторонним движением, асфальтированной благими намерениями, где так не хватает гаишников.
      Сплюнув, он присоединился к бригаде.
      Бригада эта, к слову, превратила дежурство Терешковой в черт знает что. Е? и так неспокойная совесть - все-таки она впервые продала покойника, заставила бросить все на произвол судмедэксперта и скрыться в подсобке. Там Валентина пыталась примирить совесть и суровую действительность с помощью остатков водки, бормоча под нос: "Век живи - век торгуй..."
      На новопреставившегося она даже не взглянула.
      01:36 Избавившись от осточертевшего приятеля, Вовка сел в кресло, налил еще одну порцию чудного коктейля, бледной тени которого остроумные бармены дали название "отвертка", и закурил. Сделав несколько глубоких затяжек и глоток, он всерьез задумался над тем, до чего докатился. Вернее, докатался.
      Итак, в жизненном активе у него было: идиот-приятель, "жигули" цвета мокрого асфальта, квартира, которую снимал, нелюбимая профессия и незнакомый труп на балконе. Что из всего этого хуже?
      Тут без ста грамм разобраться было трудно и он снова пригубил стакан.
      Никто и никогда не умирал у него в стоматологическом кресле. Сознание, бывало, теряли - так это в порядке вещей, потому что зубы Довбня в то время, когда еще работал по специальности, удалял под девизом родильных домов: "Что естественно, то и больно." Из всего этого должно было следовать, что к покойникам его отношение еще не определилось.
      Да кто и когда задумывается о своем отношении к ним? Нужно быть Бирюком, чтобы позвать их на помощь... А ведь он сделал это! Сделал для того, чтобы он, Вовка, и дальше мог пользоваться машиной. Может быть, Серега не такой уж и идиот?.. Завтра они избавятся от трупа и этот инцидент канет в Лету. Жизнь пойдет своим чередом и если они когда и вспомнят о "бабушке", то только, чтобы посмеяться над превратностями судьбы...
      Внезапно от благостных мечтаний Вовку отвлек неясный звук. Не то шорох, не то скрип. Он недоуменно огляделся. Звук повторился громче. Теперь это было уже вполне определенное поскребывание и доносилось оно с балкона.
      Довбня вскочил, толкнув столик и расплескав содержимое стакана. По спине пробежали мурашки. На затылке зашевелились волосы. В памяти всплыли бабушкины сказки. Легко не верить в чертовщину при свете дня, но попробуйте сделать это ночью, когда с балкона, где лежит покойник, некто напрашивается к вам в гости.
      Он метнулся к выключателю. Комната погрузилась во тьму. До боли напрягая зрение, Вовка всматривался в окно. В глубине души у него теплилась надежда увидеть какуюнибудь ворону, страдающую бессонницей, но напрасно.
      Снова раздался звук. Теперь это уже была помесь скулежа и царапанья когтями по бетону. Бесшумно ступая, Довбня приблизился к балконной двери, хотя паникующие инстинкты гнали его прочь из дому. Посмотрел сквозь стекло и замер. В неверных лунных тенях в самом деле что-то двигалось. И простыня, которой был укрыт покойник, лежала как-то не так. Теперь ему казалось, что она сдвинута в сторону и под ней пусто.
      - Бред, - пробормотал он пересохшими губами. - Галлюцинации на почве нервного переутомления. Пьянка, погоня, стресс...
      Какое-то время все было тихо. Сердце перестало выскакивать из груди.
      Пульс, естественно, выровнялся. Довбня отвернулся от окна и начал раздеваться. Есть время для острых ощущений и есть время для сна. Однако, не успел он додумать эту мысль до конца, как за спиной раздался грохот бьющегося стекла и в проеме балконного окна возникла оскаленная волчья морда.
      Вовка отчетливо увидел каждую шерстинку и сочащиеся кровью порезы на ней.
      Его тело окаменело, а волчьи лапы продолжали крушить хрупкое стекло. Порезы в лунном свете прямо на глазах рубцевались и исчезали. Хриплый вой сопровождал вторжение чужака.
      До окончания земного существования раба божьего Довбни оставалось едва ли несколько секунд, когда тело вновь обрело способность двигаться.
      Переворачивая мебель, Вовка ринулся вон из комнаты. Выбегая, он щелкнул замком на двери, поблагодарив паранойю, которая преследовала владелицу квартиры. Замки были установлены также на кухне и даже на двери в туалет.
      Едва дверь захлопнулась, как в нее глухо ударило. По ушам резанул пронзительный вой. Довбня, убедившись, что хищнику ее ни открыть, ни выломать не удастся, с облегчением перевел дух. Затем забаррикадировался буфетом и холодильником.
      Закончив, он уселся на полу в коридоре и начал дрожащими пальцами крутить телефонный диск. Время от времени баррикада сотрясалась от ударов и слышался грохот бьющегося хрусталя хозяйки, выставленного в чешской стенке.
      - Алло, - наконец послышался в трубке сонный голос Бирюка. - Какой идиот?..
      - Серега, это я. Серега, ты мне друг?..
      05:12 Свет фар увязал среди разросшихся кустов и толку от него было не больше, чем от Луны. Майор, так и не попивший горячего чаю, зябко подергивал плечами и лениво ковырял носком ботинка жухлую траву. В отличие от него, капитан и старлей рыскали по сторонам, подобно гончим, потерявшим след.
      Захара мучила совесть, которая поверила приятелю, будто он оставил замерзать здесь обнаженную жертву. Кротов же искал не столько ее, сколько орудие преступления, как бы смешно это не звучало в контексте акта об изнасиловании. Из медицинского заключения следовало, что это должен быть нож с длинным и широким лезвием. Возможно, охотничий.
      Среди одежды обнаружить такого не удалось, но и на месте преступления пока не нашлось ничего, кроме двух оторванных пуговиц.
      Время шло. Сержант Загоруйко жег бензин в печке, согревая салон, и отчаянно зевал. Капитан все больше убеждался в том, что его первая гипотеза о вознесении пострадавшей после изнасилования на небеса не так уж безосновательна. В голове не укладывалось только одно: как ей сошло с рук убийство?..
      - Ну что? - спросил он у старлея, когда непредсказуемая траектория движения того свела их вместе.
      - Как будто сквозь землю провалилось, - ответил тот, имея в виду орудие преступления. - Ведь нужно быть абсолютно сумасшедшей, чтобы суметь скрыться голой и с окровавленным ножом.
      - О-о, - протянул капитан. Теперь все становилось на свои места. В самом деле, какие небеса? Она теперь там, где правосудие вершится споро и навсегда, где испокон веков стенают убийцы и иже с ними, где женщинам самое место...
      Бессонная ночь и выпитое в дежурке давали о себе знать, ведь в обычном состоянии капитаны ГАИ редко склонны к мистике.
      - Ну, что ж. Ты посмотри в той стороне, а я еще пройдусь там, - старлей махнул рукой в глубину зарослей.
      - Бесполезно все это, - убежденно ответил капитан. - Ничего мы, Кротов, здесь с тобой больше не найдем. В конце концов, если он ее в самом деле изнасиловал, то получил по заслугам. И не нам вмешиваться в дела того, чьи пути неисповедимы.
      Оперативник удивленно вытаращился на него.
      - Странное у тебя понятие об уголовном розыске. По улицам города будет разгуливать убийца, а я должен, по-твоему, сидеть сложа руки?
      - Вряд ли она теперь будет разгуливать...
      - Пока да, но потом вернется домой, оденется и снова выйдет ночью на дорогу. В этом деле еще совсем неясно, в самом ли деле она жертва. Я начинаю предполагать, что убитого заманили в ловушку и обставили все так, будто он был зарезан при превышении самообороны. А это совсем другая статья. Мы здесь столкнулись отнюдь не с дурочкой. Маньяки, понимаешь, они - не обязательно мужчины...
      Капитан послушно кивал, но точку зрения менять не спешил. Она нравилась ему своей оригинальностью и, к тому же, вселяла в душу надежду, что преступники никогда не уходят от наказания, даже на "жигулях" цвета мокрого асфальта..
      - Кстати, если ты помнишь, - перебил он Кротова, - его еще переехала машина.
      - Ну и что? Он выполз на дорогу, а какой-то растяпа его переехал. Я не думаю, что это имеет отношение к делу.
      Захар с облегчением вздохнул, решил выбросить из головы тревожившую его неувязочку и посмотрел на часы. До конца смены оставалось совсем немного.
      07:48 Бледное осунувшееся лицо Вовки казалось совсем серым в утренних сумерках.
      На кухонном столе стояли полторы пустые бутылки водки и лежали надгрызенные бутерброды, а напротив сидел на табуретке Бирюк. Выглядел он ничуть не лучше друга. В их глазах плескался страх и они вздрагивали от каждого шороха, действительного или мнимого.
      Из комнаты вот уже минут десять не доносилось ни звука.
      - Может, он все-таки умер? - одними губами предположил Бирюк.
      Его напускное веселье, с которым ввалился сюда два часа назад, было смыто начисто первым же завыванием.
      - С голоду, - мрачно фыркнул Довбня. Сил злиться у него уже не осталось и он монотонно повторил. - Мы же притащили его сюда мертвым, разве нет? Лунный свет, - надеюсь, что полнолуние ты заметил, - оживил оборотня и теперь не обойтись без серебренной пули или осинового кола.
      Серега помотал головой. Все, что ему говорили, там не укладывалось. Если бы не уверенность в том, что Вовка просто не способен на такой розыгрыш, он бы плюнул на все и давно ворвался в комнату.
      - Оборотень!!!
      - Говоря научным современным языком - трансформер.
      - Ну, бред же. Ведь бред, а?
      - Бред, - не стал спорить Довбня. - Реальность событий, если верить религиозным фанатикам, в настоящей жизни не имеет никакого значения.
      - Но ведь ты же не можешь всю оставшуюся жизнь провести на кухне?
      - Не могу.
      - Нужно что-то делать.
      - Согласен, - Вовка отвел глаза. - Поэтому ты здесь.
      - Я?!
      - Ты его приобрел, ты с ним и разбирайся, - он хмыкнул. - Ничего себе покупочка за десять баксов, а?
      Попытка пошутить успеха не имела. Сергей выпучил на друга глаза и не находил слов, чтобы выразить возмущение.
      - Я же все это делал ради твоей чертовой машины! - выпалил он.
      - Теперь попробуй сделать это ради чертовой квартиры.
      Волков Сергей видел до сегодняшнего дня исключительно по телевизору, но богатое воображение тут же нарисовало ему картину предстоящего умерщвления. О пистолетах с серебренными пулями не могло быть и речи, поэтому он вбивал деревянную палку в волчью грудь обыкновенным молотком. Хрустели ребра, кровь щедро брызгала из-под пальцев, а желтые глаза с нечеловеческой ненавистью дырявили его взглядом. Неясно было одно - как оборотень позволит ему сделать это?
      - Как он, по-твоему, позволит сделать мне это?
      - С восходом солнца оборотень снова становится похожим на человека.
      - Откуда ты знаешь?
      - Бабка покойная, царствие ей небесное, любила рассказывать мне страшные сказки...
      Так вот, после трансформации из одного состояния в другое, это чрезвычайно беспомощное существо. И еще учти тот факт, что он достаточно давно не имел в пасти ни крошки. Понял?
      Все будет очень просто.
      - Твои бы слова да богу в уши.
      - Кстати, мы теряем время. Он уже окончательно затих. Скоро взойдет Солнце, - Вовка поднялся и протянул Бирюку большой кухонный нож. - Иди и вырежи подходящий кол из осины.
      Сергей нерешительно взял нож и пробормотал:
      - Мог бы сказать, что я должен сделать это ради тебя, а то - из-за квартиры...
      - Ведь это и называется дружбой, не так ли?
      Выйдя из подъезда, Бирюк некоторое время бродил по двору, но осенью все деревья для него выглядели одинаково. В конце концов, он подошел к одному из них, которое вполне могло оказаться осиной, и принялся срезать ветку потолще. Выпитое давало о себе знать, отодвигая то, что ему предстояло сделать, в туманное прошлое. Нарисованная воображением картина была настолько четкой, словно Сергею уже когда-то доводилось делать это. К тому времени, когда кол был готов для употребления по назначению, для него уже не существовало разницы - оборотнем больше, оборотнем меньше.
      - Ну? - спросил истребитель оборотней, когда Вовка снова открыл ему дверь.
      - Ты готов?
      - Я?!
      - Ты должен помочь мне связать его.
      - Связать?
      - Агония там да и мало ли что... Кляп, чтобы не орал. Я, кстати, удивляюсь твоим соседям. Всю ночь вой, грохот, а они...
      - Скажем так, привыкли, - Вовка принялся расстегивать ремень на брюках. - Ты прав.
      Об этом я как-то не подумал.
      Сергей хотел было поинтересоваться, что бы приятель без него делал, но вовремя прикусил язык. Любой ответ будет далек от похвалы.
      - Этого будет достаточно, - Довбня в спортивном трико вышел из ванной комнаты с ремнем в одной руке и мотком бельевых веревок в другой.
      - Значит так. Мы отодвигаем все это и входим в комнату с первым лучом Солнца, - Бирюк передернул плечами. - От всей души надеюсь, что твое сказочное предположение подтвердится...
      - У нас нет другого выхода.
      - Мне нравится это выражение - у нас. Как ты думаешь, не стоит ли нам для храбрости выпить по маленькой?
      Вовка с сомнением посмотрел в окно, где горизонт уже начинал алеть.
      - Чтобы руки не дрогнули, да?
      - И руки тоже. Кстати, ты нашел молоток?
      Довбня кивнул и протиснулся мимо заграждения на кухню. Чокнувшись, они выпили. Первый луч Солнца проник сквозь зарешеченное окно кухни и окрасил водку в решительный цвет.
      - Пора, Бирюк.
      - Сам знаю, - былая готовность вдруг покинула Сергея, словно ее никогда и не было.
      Из подмышек противными улитками поползли холодные капли пота. Во рту пересохло и язык стал непослушным. "В таком состоянии сдаются в плен, подумал он, - а не устраивают поединок с трансформером, черт бы его побрал! И меня тоже... Идеальный выход из бредовой ситуации."
      Вовка с грохотом отодвинул холодильник и взялся за буфет.
      - Ты входишь первым, - предупредил он и вставил ключ в замочную скважину.
      Сергей крепче сжал потными ладонями молоток и кол и облизал губы.
      Замок щелкнул и он, зажмурясь, шагнул вперед. Логики в его поступке было не больше, чем мозгов у бабочки, но в данном случае его спасло правило - дуракам везет. Под ногами захрустел битый хрусталь и голос друга за спиной сказал:
      - Что натворил, гад, а?
      Бирюк открыл глаза и огляделся. В комнате царил совершеннейший разгром.
      Разбитая вдребезги хрустальная "горка" вперемешку с пухом и перьями, в которые превратились матрац и подушки, устилали пол. Сквозняк лениво шевелил лоскутья, оставшиеся от штор.
      Было довольно прохладно и чувствовался слабый запах зверинца. В центре комнаты, подтянув колени к подбородку, в позе зародыша лежал голый мужчина. Он не шевелился и вообще никак не реагировал на их вторжение.
      - Скотина, - Вовка зло пнул его и принялся связывать ноги. - Бери веревку и свяжи руки, а я потом ремнем пристегну его к батарее центрального отопления. Что я теперь хозяйке скажу?!
      - Яйца за такое отрывать надо, - робко вякнул Сергей.
      Все происходящее было абсолютно нереальным. Мужчина при свете дня выглядел не более живым, чем ночью в морге, и, если бы не жуткие звуки, которые он сам слышал всего полчаса назад, то ни за что не поверил бы в то, что перед ним не просто труп. На вид ему, благодаря нечесаным и длинным соломенным волосам да поросшему щетиной лицу, можно было бы дать лет тридцать.
      - Хорошая мысль, но, к сожалению, этот метод себя вряд ли оправдает, Довбня затянул ремень на шее чужака. - Приступай.
      Сергей оседлал тело, дрожащей левой рукой установил кол и одним ударом с хрустом всадил его в грудную клетку. Тело под ним содрогнулось и издало душераздирающий стон.
      - Идиот, ты что сделал? - заорал Вовка. - Я же говорил тебе, что кол нужно вбить прямо в сердце!
      Бирюк обернулся и непонимающим взглядом посмотрел на него. В анатомии он разбирался еще слабее, чем в ботанике.
      - Сердце - оно слева, понимаешь? - уже спокойнее произнес Довбня. Попробуй еще раз.
      - Всю жизнь путаю его с аппендицитом, - покаялся, несмело улыбаясь, Сергей.
      Он выдернул кол и установил его под левым соском трансформера, булькающего пробитым легким. Яркая кровь хлынула из рваной дыры и потекла на живот, где он сидел. Е? было много, очень много и слишком яркой. Голова закружилась, перед глазами замелькали разноцветные круги. Из-за этого второй удар не удался. Остро заточенный конец деревяшки лишь скользнул по ребру, обнажив кость.
      - Смотри, куда бьешь!
      Сергей заставил себя опустить голову и наткнулся на взгляд того, кого убивал.
      Сквозь боль в чужих глазах светилась доброта. Всепрощающая доброта бога, смывающего кровью, его, Сергея, грехи. Под пластырем, залепившем рот, угадывалась мученическая улыбка.
      Это было уже слишком даже для бывалого Истребителя Оборотней. Медленно откинувшись назад, он погрузился в мягкую темноту.
      Вовка сплюнул и взял казнь в свои руки. Он отволок Сергея в кресло, недрогнувшей рукой всадил в трансформера кол и перенес на балкон, отвязав от батареи.
      После этого принялся за уборку, сокрушенно покачивая головой. Домохозяйка ни за что не простит ему хрусталя, а ведь такая замечательная была квартира! И относительно дешево.
      Довбня взглянул на мирно посапывающего придурка в кресле. Легкость, с какой ему далось убийство, изменила отношение к жизни вообще и к друзьям, в частности. Что может изменить смерть Бирюка?..
      Он хмыкнул. Вряд ли Серегина голова, выставленная за стеклом, порадует домохозяйку...
      Закончив убирать, Вовка прилег на диван. После бессонной ночи хотелось одного - спать.
      09:24 В управлении старшего лейтенанта Кротова ждал неприятный сюрприз. Когда он, прихлебывая холодный чай, писал отчет о ночном происшествии, его вызвал начальник отдела.
      - Как дела? - поинтересовался подполковник Полищук нейтральным тоном и Кротов пожалел о том, что не успел смыться домой. Тон этот ничего хорошего не сулил. Так подсказывал опыт, а это единственный суфлер, которому был смысл доверять.
      - Убийство, - ответил он.
      - Вот и хорошо.
      - Что же тут хорошего? - Кротов сделал вид, что удивлен, как того требовал негласный этикет.
      - У тебя хорошая раскрываемость.
      Старший лейтенант благоразумно промолчал.
      - Тут у нас есть еще одно, - подполковник сделал паузу и неожиданно рассмеялся. - Смешно, в самом деле. Проститутка делала минет, захлебнулась и умерла.
      - А я здесь при чем?
      - Да знаю я, что это не ты, но нужно разобраться. Поручаю тебе выяснить, что это было. Несчастный случай на рабочем месте или клиент со сдвигом на сексуальной почве?
      - Или, может быть, попытка самоубийства? - не скрывая сарказма, предположил Кротов.
      - Интересная версия, - невозмутимо кивнул подполковник. - Кстати, эти дуболомы арестовали швейцара, который нашел тело, но нам ведь лишние преступления ни к чему, не правда ли? Уровень преступности в нашем районе в последнее время неуклонно снижается, как заметили в области.
      Старший лейтенант снова проявил благоразумную немногословность:
      - Родственникам сообщили?
      - Да какие там родственники? Отец - алкаш, а мать сбежала лет двадцать назад.
      - Тоже неплохо.
      - Мне нравится ход твоих мыслей, - Полищук приложил широкую длань к столу.
      Итак, решено. Ты займешься своим трупом и этой, хм, самоубийцей, а я прикажу освободить швейцара. Иди!
      - Благодарю за доверие, - выдавил из себя Кротов.
      Это тоже было одним из правил придворного этикета.
      09:52 С треском лопалась гнилая кожа и кровь заливала ее руки, брызгала на лицо.
      Она подносила руки к глазам и видела, как темно-вишневая жидкость впитывается в ее пористую, как губка, кожу. Чувствовала, как чужая кровь стремится по артериям к ее сердцу, как отравляет ее организм. Слабость сковывала тело и оно было беззащитным под чужим контрольным взглядом в затылок...
      В диком ужасе Лена открыла глаза - В окно било Солнце - Постель была мокрой от пота - Сердце бешено стучало - Кошмар удался на славу - ...
      Она со стоном откинулась на подушки.
      ...О ночной жизни не могло быть и речи. Когда Лена ставила машину в гараж, ее всю трясло от пережитого. Дикой неконтролируемой дрожью выходил из тела страх.
      В таком состоянии о рюмочке с подругами нечего было даже мечтать. Стакан материнского самогона был гораздо более к месту. Он и горячий душ помогли ей расслабиться, сделали реальность более удобоваримой и Кирш, засыпая, смогла задуматься о том, как бы отрихтовать машину...
      Пробуждение лишний раз доказало ей, что подсознание не обманешь. Оно не хотело соглашаться с тем, что человек имеет право на минутную слабость. Блядское "эго" доказывало, что если ты хочешь иметь право на минутную слабость, то должно хватить ума, чтобы на эту минуту уединиться...
      "Эго" есть "эго".
      - Плевать, - неуверенно пробормотала Лена, накинула халат и отправилась в ванную.
      Из соседней комнаты слышался храп человека со спокойной совестью. Значит, мать уже вернулась с работы. Боже, где взять денег, чтобы купить ей отдельную квартиру? Бывший муж, когда она заикнулась ему об этом при разводе, ухмыльнулся и заявил, что если ей так нравится одиночество, то машина может заменить жилплощадь.
      - Трахаться там у тебя здорово получается. Говорю, как знаток.
      Жлобом он родился - от жадности и помрет.
      Из ванной Лена прошла на кухню.
      - Откуда такие аристократические замашки? - хмыкнула она, увидев на столе початую бутылку виски, но тут прозвучал телефонный звонок.
      - Ленка, ты?
      - Папа Римский.
      - Приехала? - продолжала вопить в телефонной трубке Лариска с интимной кличкой "Чебурашка". Идиотские вопросы были ее отличительной чертой. - Ты все шутишь, а не знаешь, что случилось с Машкой. Ведь не знаешь, да?
      - А что с этой дурой могло случиться? - Лена никогда особо одноклассницу не любила. Толстая и ленивая, та вечно хотела спать. - Вышла замуж?
      - Так ты точно ничего знаешь?
      - Я приехала сегодня ночью.
      - С ума сойти! Она умерла!!!
      - Как это?
      - Очень даже просто. Взяла у него ключ и не вернула. Так швейцар - дядя Паша сказал. Он-то ее в подсобке и нашел, а менты его сдуру арестовали, но потом одумались и отпустили. Говорит, мол, не иначе, как ее маньяк удавил.
      - Да ты что? - Лена едва не рассмеялась. - Откуда в нашем городке взяться маньяку?
      Это же не коньяк!
      - А откуда они вообще берутся? И при чем здесь коньяк?! Ну все, пока. Если еще что-нибудь узнаю, то перезвоню.
      В трубке послышались сигналы отбоя. Кирш осторожно положила ее на рычаги.
      Затем вернулась на кухню и налила себе полстакана огненной воды.
      В самом деле, откуда берутся маньяки? И маньяк ли она, если убила всего двоих? Или хотя бы одного?
      Сонно моргая, на кухню вошла мать. Не нужно было быть семи прядей во лбу, чтобы по ее лицу догадаться, что у Валентины Терешковой нет ответов на вопросы.
      - Привет, дочка. Как съездила? Что там у бабки нового?
      - Нормально. Живая.
      - Ну и слава Богу! А как тебе водочка?
      - Гадость, - Лена поставила стакан, едва пригубив. - Откуда такая пошлая тяга к роскоши?
      Мать загадочно оскалилась и достала из холодильника баночку черной икры.
      - Премию получила, да? - фыркнула дочь. - Может, и меня к себе в морг пристроишь?
      Терешкова удивленно подняла брови. Мысль о том, чтобы дочь пошла по ее стопам, никогда не приходила в голову. Подумав, она отрицательно покачала головой.
      - Нет мест.