Не думаю, что здравый смысл может хоть в какой-то мере помешать восприятию волшебных сказок Уолпола — на то они и сказки. А как быть с чудесами религий, в истинности которых никто не имеет права усомниться? Здесь уж здравый смысл является действительно злейшим врагом, причём любой религии! Для религий отсюда один выход: возводить в ранг закона веру, то есть безусловное и непосредственное восприятие за истину любой исходящей от Церкви сентенции, сколь бы абсурдной она ни казалась. Вот почему каждая религия ищет безусловного, слепого подчинения Богу (Церкви), утверждая, что человеку Бога постичь всё равно невозможно, и содержит как обязательные требования вроде библейского: «Во всём верь Богу, независимо от разума твоего» {Притч. 2:5}. Но Церковь и Бог — не одно и то же! Да и как быть тем, у кого фантастики «душа не принимает»? Рекомендации Церкви по лечению таковых находим в Библии: очень хорошо, например, на костре их жечь…

Для меня всегда одним из самых серьёзных противоречий здравому смыслу являлся сам факт существования, а вернее даже, сосуществования множества религий, религиозных течений, сект и так далее, которые в дальнейшем я буду для простоты изложения называть религиями. Это не совсем точно (и даже совсем не точно — внутри одной религии может существовать множество сект), но мне не хочется отвлекать внимание читателя на несущественные для рассматриваемой темы детали.

Каждая из религий оправдывает своё существование тем, что именно она-то и является самой истинной, а все остальные она объявляет, в лучшем случае, недостаточно чистыми от «сатаны». И каждая из религий убеждает своих адептов в том, что только они спасутся (попадут в рай и так далее), а всё остальное человечество пропадет (попадет в ад и тому подобное). Очевидно, что все быть правыми не могут, а это значит, что большинство из них (или все?), заблуждаются, а некоторые и просто, извините, врут, да как понять: кто и в чём именно? На естественный в такой ситуации вопрос:

— Кому верить? — все религии наперебой дают одинаковый ответ:

— Только мне. — И всё. Любые попытки логического анализа религиозных основ будут пресекаться духовенством как еретические и самым последним, самым главным и абсолютно непререкаемым аргументом будет:

— ВЕРА нужна.

Характерен ответ одного православного священника по поводу библейских чудес: «Надо без рассуждений верить священному писанию даже в том случае, если бы в нём было сказано, что не кит проглотил Иону, а, напротив, Иона проглотил кита». Правду говоря, подобного верующего я в своей жизни не встречал ни разу — не повезло, наверное. Да Вы сами при случае прислушайтесь к речам отцов православной Церкви: они весьма показательны!

В рождественский сочельник вечером (1996) включаю телевизор — начинается всенощная в Казанском кафедральном соборе С.-Петербурга. Перед началом службы митрополит Владимир обращается к верующим: «Сегодня мне хочется, пользуясь праздником Рождества Христова…». Стоп. Что это? Оговорка? Речевой штамп? Полно, да верит ли он? Может ли воистину верующий, высокого ранга священник, в такой день да не праздновать, не радоваться, а пользоваться Рождеством Христовым для каких бы то ни было целей? Разве не есть это ни что иное, как обычная суета: вот, мол, как раз случай такой… отчего бы и не попользоваться, Христа, мол, от этого не убудет… Истинно верующий, наверное, мог бы думать (и говорить, если он искренен) примерно так: «Сегодня, в канун светлого и радостного праздника Рождества Христова, мне хочется…».

Конечно, вполне допускаю, что здесь я не прав, излишне придирчив, и произошла бездумная оговорка, да как-то слух резануло, и сомнения одолели: священник — не политик, он не имеет права быть косноязычным, и штампы в его речи нелепы. Заглянем в Писание: священник должен нести в народ «Слово здравое, не укоризненное, чтобы противник был посрамлен, не имея ничего сказать о нас худого» {Тит. 2:8}. И если даже священники позволяют себе публично говорить бездумно, то чего же ожидать от рядовых верующих?

А теперь давайте попробуем поставить себя на место некоего (фантастического) разумного существа, впервые посетившего нашу Землю и выбирающего для себя религию из имеющегося на планете ассортимента, буде придет ему такое желание. Как выбрать? Напрашивающийся метод — заглянуть в историю и проследить развитие религиозных сообществ. Бог, если Он существует и един, должен был бы поддерживать развитие одного из сообществ, «истинного», и тормозить развитие других, «сатанинских» (появись они, непонятно как, вопреки(?) воле Бога). И такое предположение — не мой досужий вымысел, читаем, например, в Библии: «…если будете слушаться гласа Моего и соблюдать завет Мой, то будете Моим уделом из всех народов…» {Исход, 19:5}. Предприняв такую попытку, наше гипотетическое существо было бы разочаровано[4]. Оставим в покое мелкие, как правило, полукриминальные религиозные группы — они возникают и исчезают на Земле чуть ли не ежедневно. Обратимся к устойчивым религиозным сообществам и увидим, что вот уже более 1000 лет они развиваются параллельно, с тенденцией постоянного роста численности приверженцев, что, впрочем, легко объясняется постоянным ростом населения Земли. Раз так, то, может быть, Богов множество? Или, как иногда можно слышать, Бог един и разные религии чтят лишь различные воплощения (пришествия, явления, etc.) единого Бога, называемого в разных местах по-разному: Христос, Аллах, Брахма и так далее?

Пассаж такого рода мне встретился не где-нибудь, а в интервью протоиерея Александра Меня[5]. «Если мы верим, что Бог открывается, — он открывается всем по-разному». И в другом месте: «…каждый из учителей, создавших мировые религии, я уверен, говорит нам истину». В чём же так уверен отец Александр? Уж не в том ли, что Святая Троица невозможна? Так говорил Магомет, создавший ислам! А может быть в том, что после смерти мы можем возродиться кем угодно, в том числе и Богом? Так говорил Сиддхартхе Гаутаме, создавший буддизм! А я читаю и не верю своим глазам: ТАК говорит православный священник???

И разве у читателя подобных утверждений не закрадываются «еретические» мысли: «Да не всё ли равно в кого верить? Живут-то люди примерно одинаково, да и после смерти им обещают почти одно и то же…» Или, что, по сути, то же самое: «Бога нет, а религия не имеет смысла»? Ответы на эти вопросы я попытаюсь дать чуть позже.

Конечно же, я не первый, у кого возникли подобные вопросы, поэтому любой священнослужитель даст на них (и не только на них) исчерпывающие ответы — с уклоном в свою религию, — да вот беда: при анализе этих ответов всё равно неизбежно возникает стена ВЕРЫ. Так что, и приводить здесь эти ответы — только место занимать…

Соотношение Разума и Веры в христианстве является предметом спора, который так же стар, как и само христианство, хотя не многие открыто решались начинать его. Одним из первых рискнувших, был французский философ и поэт Пьер Абеляр, разработавший учение, основанное на тезисе «Понимать, чтобы верить», осуждённое церковными соборами 12 века. Его и его последователей — Сигера Брабантского, скептиков Возрождения (и, прежде всего, Монтеня), а также других, развивавших мысль о возможности и необходимости проверки разумом религиозных догм — вполне можно назвать основоположниками деизма, — религиозной доктрины, появившейся позже, в эпоху Просвещения. Деизм признаёт Бога в виде вселенского Разума, который создал Природу и законы её развития, дал им толчок и на этом счёл свою работу законченной. Таким образом, деизм отрицает и откровение, и чудеса и вообще промысел Божий в нашей жизни, так что от религий деизм оставляет очень немногое.

Вариантом деизма, хотя это поначалу и не очевидно, является естественная религия, которая основана на том, что все люди понимают под словом «Бог» примерно одно и то же, то есть религиозные представления выводятся из самой природы человека[6]. Конечно, при этом также отпадает необходимость в христианских догмах, Евангелиях, чудесах и т. п. и вся религия сосредоточивается на нравственных вопросах. Естественная религия активно развивалась мыслителями эпохи Просвещения, а во время Великой Французской революции была даже попытка создания на её основе государственной религии.

Другой религиозной доктриной, соперничающей с теизмом (то есть верой в существование потустороннего Создателя), является пантеизм, который объявляет Богом саму материю. Зачатки этой идеи можно найти ещё у Сократа и Платона, а впоследствии она была развита стоиками, но как религиозная доктрина пантеизм был оформлен итальянским философом Д. Бруно. (Часто цитируется его фраза: «Бог присутствует в людях в виде интеллекта, а в природе — в виде материи». За эту ересь он и был сожжен на костре в 1600 г.). В дальнейшем пантеизм получил развитие в трудах английского философа Р. Кедворта, который ввел в употребление термин гилозоизм, которым он обозначил всеобщую одушевленность материи. Согласно этой доктрине «всё возникает из целого и целое — из всего». Это означает, что всё в мире ежедневно разрушается, но гибель чего-то одного является рождением чего-либо другого и эта энергия целого и является Разумом и Духом Вселенной, или Богом.

Интересна мысль английского философа Толанда, уподоблявшего мышление эфирному огню, который (как одна из форм всеобщей энергии), пронизывает абсолютно всё, что нас окружает и, тем самым, «правильно выполняет всю механику восприятия, воображения, воспоминания, расширения и сокращения понятий»[7]. Интересна эта мысль, прежде всего, тем, что её упрощенный вариант можно найти в оккультизме.

Наконец, следует также упомянуть о попытках разумного объяснения христианства. Здесь можно вспомнить работы английских философов 16 — 17 веков Локка («Опыт о человеческом разуме»), Гоббса («Левиафан»), Толанда («Христианство без тайн»). В них развивался тезис о том, что в христианстве вообще нет никаких тайн и всё в нём можно понять разумом. Всё таинственное в христианство привнесено, по их мнению, недобросовестными служителями церкви, которые в корыстных целях извратили первоначально простые и понятные христианские истины так, чтобы без помощи церкви разобраться в религии было бы невозможно.

Я сознательно привожу лишь схему и не даю своих комментариев к мыслям великих чтобы, с одной стороны, случайной критикой не поставить себя с ними на одну доску, а, с другой стороны, должен же читатель сам работать и сам делать для себя какие-нибудь выводы! Моих заметок для таких выводов всё равно недостаточно, необходимо изучать первоисточники и для желающих пройти этот путь я схему поисков наметил. А сделал я этот исторический экскурс лишь для того только, чтобы обратить внимание читателя на те направления, на которых человечество пыталось найти Бога. На сегодняшний день исследованы не только все торные дороги, но даже все едва приметные тропинки и обнаружить какой-либо кардинально новый путь здесь вряд ли возможно.

Можно было бы и согласиться с Церковью в том, что человеку Бога не постичь, да ведь за фразой этой стоит недвусмысленный намёк на то, что Церковь-то Бога постигла![8] А иначе — как Церковь может поучать других, настаивая на том, что Бог именно таков, каким видит его Церковь? Церковь — не собрание полубогов, которому Бог делегировал свои полномочия «нести свет в массы». И отцы Церкви — обычные люди, как Вы или я, работающие в учреждении, называющемся «Церковь», назначившие друг друга на разные важные должности и на этом основании считающие себя вправе поучать в вопросах религии всех остальных. Но если эти люди смогли, по их мнению, постичь Бога, то почему бы и нам с вами не попытаться это сделать, раз уж их объяснения нас не устраивают?

Главный вопрос — где искать Бога? Не может ли быть так, что человек в своих поисках «ломится в открытые двери» и надо бы ему просто оглядеться и попытаться переосмыслить накопленные знания? Должна же появиться хоть какая-нибудь разница в представлении о Боге у людей после 10000 лет развития цивилизации! Во всяком случае, именно это я и хочу попробовать сделать под Вашим пристальным наблюдением.

Не следует думать, что этими заметками я, надувая щёки, заявляю о завершении поисков Бога в масштабе человечества — уж я-то понимаю, что подобный выбор может сделать лишь каждый сам для себя. Но я свой выбор сделал и предлагаю его на Ваш суд как один из возможных путей решения проблемы. В дальнейшем здесь будет показано, что действительно, «в этом что-то есть», и предложено: что именно можно понимать под этим «что-то», то есть, предлагается взглянуть на проблемы религии с иной, может быть, необычной точки зрения.

Впрочем, почему необычной? Представим себе, что в центре колонны людей идёт некто с транспарантом, на котором изображен профиль человека, нос которого направлен в сторону движения. Для тех, кто смотрит на транспарант слева, нос профиля направлен налево. Для тех, кто смотрит справа, нос профиля направлен направо. И, несмотря на «полную противоположность видения ситуации», все идут в одном направлении! А как легко разделиться на «правых» и «левых»! Есть ли смысл затевать споры о том, куда идёт колонна — направо или налево? Не лучше ли попытаться понять друг друга?

Не простое это дело — отобрать религии для обзора. Какой критерий использовать? А вдруг вот Он-то, самый-самый истинный, который исповедуется какой-нибудь небольшой группой людей, живущей где-то на краю ойкумены, как раз и не попадет в обзор? Тогда вся логика суждений окажется изначально порушенной, это же всё равно, что «выплеснуть ребенка из ванны вместе с грязной водой»… С другой стороны, кто же может гарантировать, что «самый-самый» не был известен когда-то давным-давно, а теперь всеми позабыт-позаброшен и планета замучена верой в лже-богов? На эти вопросы нет, и не может быть ответа, поэтому поступим самым простым и естественным образом: вспомним основные религии, охватывающие как можно больше людей Земли, и посмотрим: можно ли отсюда выжать что-нибудь, что могло бы помочь нам в понимании существа вопроса.

Разговор о Боге мне хотелось бы вести не на пустом месте, а имея в руках некое определение, ограничивающее наши рассуждения жесткими рамками. Вот с поиска определения: что такое (или кто такой) Бог, давайте и начнём, чтобы нам с Вами быть уверенными, что под словом «Бог» мы будем понимать одно и то же. Для начала заглянем в энциклопедию: «Бог — в религиозных верованиях сверхъестественное существо…». М-да… Под такое определение и Кощей Бессмертный со Змеем Горынычем подпадут. Похоже, самим искать надо.

С целью поиска определения давайте-ка, прежде всего, попробуем использовать опыт человечества. Я напомню некоторые божества, которые почитались или почитаются в настоящее время, и мы вместе попытаемся понять: что есть Бог. И хотя именно таким образом и проводили поиск Бога деисты, я не вижу ничего другого, как повторить ими пройденный путь самостоятельно. Все-таки Вселенский Разум деистов — понятие слишком расплывчатое.

Религиозная тематика характеризуется тем, что даже в простых вопросах далеко не всегда есть полная ясность в головах не только у «слегка верующих», но часто и у тех, кто называет себя верующими. Спросите у рядового христианина, не священнослужителя, — кто его Бог? — и почти всегда услышите в ответ:

— Иисус Христос.

— Да ты что, Евангелия не читал, что ли, — говорите Вы, — там же ясно сказано: Иисус — Сын Божий, а я тебя о Боге спрашиваю!?

В этом вопросе нет ни подвоха, ни двусмысленности, но почему-то далеко не всегда его правильно понимают: Вы спрашиваете о Боге, а Вас понимают так, будто Вы интересуетесь Богом-Отцом, а это разница! Так что, либо уточните вопрос, либо не настаивайте на ответе, если не хотите смутить человека, а то в качестве ответа можете услышать и:

— Иегова, — что, впрочем, будет свидетельствовать лишь о том, что человек видел Ветхий Завет или слышал о нём. Однако часто вместо ответа следует лишь задумчивое пожатие плеч, а ведь простой, казалось бы, вопрос. Вот именно, казалось бы…

Иудейский Бог имел много имён: Шаддай, Элохим, Илу, Эльон, Мелек, Саваоф и так далее. Согласно иудейской традиции, Бог открыл Моисею из горящего тернового куста своё сокровенное имя: Яхве. В некоторых (не канонических) переводах Библии христиан в этом месте тоже стоит имя, но другое — Иегова {Исход, 3:14}, которое иногда принимают за искаженное при переводе «Яхве». Это не совсем так.

У иудеев с третьего века до новой эры существовал запрет на произнесение вслух имени Бога, которое в библейских текстах, в соответствии с законами еврейской письменности, обозначалось согласными YHWH. Для тех, кто не знаком с еврейской письменностью, (для остального мира) никогда не слышимое слово из четырех согласных оказалось непроизносимой «священной тетраграммой», «тетраграмматоном», таинственным четырехбуквием, в котором сокрыто Имя Божье.

В 7 веке, при оглашении христианами имени Бога-Отца, тетраграмму озвучили: между согласными буквами YHWH были вставлены гласные «а, о, а» слова «Adonaj» из Септуагинты (см. далее), откуда и возникло у христианских богословов имя «Иегова». Оно обладало таким замечательным свойством, что ненавязчиво, но твёрдо отличало христианского Бога-Отца Иегову от иудейского Бога Яхве. Ну, а то, что имя — единственное, что отличает Яхве от Иеговы, так это же не каждый сразу и сообразит!

Христианство, зародившееся когда-то как секта, как боковой побег на корнях иудаизма, первые шесть веков обходилось иудейским Богом Яхве в качестве отца Иисуса. Это отразилось, в частности, в самом факте канонизации христианством сборника святых книг иудаизма — Ветхого Завета. Хотя, если уж быть точным, то христианами канонизирован не иудейский Ветхий Завет, а сделанный с него в третьем веке до новой эры греческий перевод, называемый «Септуагинта». В этом переводе в качестве имени Бога вместо непроизносимого «YHWH» было использовано вполне произносимое слово «Адонай» — Adonaj, ев. — «Господь мой». Иудаизм впоследствии отрёкся от этого перевода как неверного[9]. И такое заимствование святых писаний кажется странным: читая Ветхий Завет, невольно обращаешь внимание на то, что всё это написано иудеями для иудеев, крутится вокруг иудеев и ни к кому кроме иудеев (как конкретной группе людей в конкретную историческую эпоху), отношения не имеет. Да неужели же никого не удивляет, что множество разных народов заведомо надевает шоры: изучает, помнит и чтит легенды еврейского народа, подчас отказываясь от того же в отношении своего прошлого? А разве верования инков, например, или русичей менее ценны, менее интересны или менее поучительны? Или кем-то окончательно доказана истинность Яхве и абсурдность Кецалькоатля или Сварога?

Яхве начинался как Бог племени, Бог, который служил делу сплочения группы евреев в трудное время перехода по пустыням в землю обетованную: «Бог, который шел перед вами …искать вам места» {Второзаконие, 1:33}. Столь узкая национально-групповая нацеленность религии так отчетливо просматривается за каждой строкой Ветхого Завета, что позднее это было слегка припудрено евангелистами: «Ибо не тот Иудей, кто таков по наружности, … но тот Иудей, кто внутренне таков…» {К римлянам, 2:28, 29}. Но эта попытка ретуши выглядит нелепой, так как христиане нарушили все (подчёркиваю: все!) четыре заповеди Моисея, относящиеся к Богу, хотя за нарушение любой из них иудеям (как, впрочем, и «внутренне таковым»), согласно Ветхому Завету, полагалась безусловная смертная казнь:

* не признали Яхве за своего Бога, а придумали Троицу;

* сотворили-таки идолов (иконы, статуи) и кладут поклоны перед ними, игнорируя запрет на «изображение того, что на небе вверху и что на земле внизу и что в воде ниже земли»;

* имя Бога поминают по любому поводу и без оного, ввели его даже в название религии;

* не освободили субботу (пусть и под названием «воскресенье») от дел в том смысле, как того требует иудаизм.

Да и неофициальной причиной казни Иисуса, помнится, было именно нарушение первой (богохульство) и четвёртой (нарушение субботы) заповедей Моисея {Иоанн. 5:18}. И в этом нарушении заповедей нет случайности или ошибки: когда Иисуса прямо попросили перечислить заповеди, которые следует соблюдать {Матф. 19:18-20}, он не назвал первые четыре! А чтоб не сомневались, добавил: «Закон и пророки до Иоанна; с сего времени Царствие Божие благовествуется…» {Лк. 16:16}. Таким образом, в Новом Завете есть прямое указание, что, начиная с Иоанна Крестителя, то есть с самого истока христианства, закон и пророки (Ветхий Завет) необязательны для христиан! Теперь, наверное, Вам не покажется столь уж удивительным зацепившее меня признание игумена Вениамина (Новик) из С.-Петербурга: «Ветхий завет мы, конечно, не читаем, но как составную часть Библии признаём!» {МК от 26.11.98}. Припоминаю также слышанное как-то по радио замечание одного из послушников какого-то монастыря о том, что читать Ветхий Завет в монастырях разрешают далеко не всем — из-за возможности соблазна. И в самом деле, как ни крути с именем Бога, но Ветхий Завет — это иудаизм!

Так зачем же надо было христианам вводить в канон Ветхий Завет, если они отринули «святую» основу его? Если праведной они признают лишь событийную ткань Ветхого Завета? Если для христиан оказались неприемлемыми Бог Яхве и священный ковчег, синагога и жертвоприношения, многоженство и наложничество, иудейские праздники, обрезание, ограничения в питании… да разве перечислить всё ветхозаветно божественное, от чего христианство отказалось? Всё становится ясным при чтении книг Нового Завета: книги эти опираются на Ветхий Завет, прежде всего, как на предысторию евангельских событий. Кроме того, по мнению христиан, многие книги Ветхого Завета содержат пророчества появления Иисуса, а значит, канонизация Ветхого Завета оказалась вынужденной. С тем, чтобы как-то оправдать изменения (или измену?), христиане объявили о Новом Завете Бога.

При чтении Евангелий от Матфея или от Луки становится очевидным, что именно иудейскому Богу Яхве мальчик Иисус и молился в синагоге: в соответствии с Законом Иисус был обрезан на восьмой день — то есть, посвящён родителями Яхве {Лк. 2:21-23}. Но если Яхве и Иегова не один и тот же субъект, как уверяют христиане (и иудеи), то мы должны признать Иисуса ренегатом, вероотступником! А вы иначе полагаете?

Повзрослев, именно Яхве Иисус и стал называть своим Отцом. Но вовсе не только своим! В нагорной проповеди, например, обращаясь к слушателям, Иисус многократно употребляет выражение «Отец ваш Небесный» {Матф. 5-7}. Разумеется, во всех случаях Иисус имел в виду духовное, а не кровное родство. Да и служение Иисуса начиналось со слов: «Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков… доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота… не прейдет из закона…» {Матф. 5:17-18}. И в этом видна попытка, вовлечь иудеев в новую секту, не напугав их новой идеей. Но как можно организовать новую секту, не нарушив старый Закон (Ветхий Завет)? И по мере изложения событий в Евангелиях становится всё яснее, что и Закон и пророки тесны Иисусу, а в чём-то и ненавистны. И поначалу робко, а затем всё громче, Иисус заявляет о новом пути к «спасению», назвав его «Царствием Божиим».

С моей точки зрения привлекательность этого «царствия» весьма сомнительна, ибо уготовлено оно, со слов Иисуса, только для изгоев общества: юродивых («подобных детям»), нищих и бродяг, то есть для самого дна общества, и желавший «спастись» должен был обязательно либо быть таковым, либо стать им. {Матф. 19:14, Лк. 14:12-14}. Ещё более нелепым кажется непременное требование к кандидатам в ученики Иисуса ненависти (да-да, не безразличия даже, — ненависти — хоть и не укладывается такое в обычное представление о христианстве как о «религии всеобщей любви»), ненависти, повторяю, к своим родителям, детям и к самой жизни {Лк. 14:26}. Тем не менее, последователи у Иисуса нашлись и новая секта, названная впоследствии христианской, вооруженная скорее эмоциями, нежели догмами, начала своё существование.

В Евангелиях есть множественные свидетельства того, что их авторы не считали Иисуса Богом во время его жизни на Земле. Например, слова самого Иисуса: «Я ничего не могу творить Сам от Себя… ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца» {Иоанн. 5:30}; или: «…Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет» {Лк. 22:42}. А когда Иисуса, строго в соответствии с Законом, хотели побить камнями за богохульство (за слова «Я и Отец — одно»), он не воспользовался удобным случаем ясно показать всем присутствующим, что он Бог. Спасая свою жизнь, он, напомнив мне пройдоху Насретдина, сослался на Ветхий Завет: «Не сказано ли в законе вашем: Я сказал: вы боги?» {Иоанн. 10:30-36}, уверив тем самым толпу (а с ней и читателей Евангелия), что он не более Бог, чем все слышащие его (и читающие).

Или другой пример. Если Иисус и есть сам Бог, то как прикажете понимать его предсмертные слова: «Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?» {Матф. 27:46, Марк. 15:34}. К кому это обращение, если Иисус и есть «Боже» — единый (здесь нелишне напомнить, что и единственный)? Кто кого оставил? Иисус оставил себя? Одна ипостась сумела покинуть другую? Или Бог привычно обращает молитву самому себе? Более абсурдного предположения и вообразить трудно. Или эта театральная фраза только для пришедших на казнь зевак (читателей Евангелия)? Но всё станет на свои места, если признать, что это привычная фраза верующего в Бога человека, попавшего в трудную ситуацию.[10]

Даже только из приведенных цитат очевидно присутствие в Евангелиях не двух ипостасей, а двух разных персон — человека и Бога — с двумя разными, даже противоречивыми волями и ясным человеческим статусом Иисуса. Отрицание этого, на мой взгляд, очевидного факта, автоматически приводит к обвинению Иисуса (или евангелистов) во лжи — так говорит логика. Любому непредвзятому читателю Евангелий понятно, что Иисус вел себя так же, как ведет себя любой современный священнослужитель, называя Бога своим Отцом Небесным и проповедуя от Его имени. Да иначе и быть не могло: если бы Иисус был Богом «от века», то получается, что сам он и должен был бы задумать всю эту затею со своим превращением в человека, «служением», смертными муками и так далее. Но тогда многие из его речений оказываются лицемерием (например, приведенные выше высказывания), а мучения и смерть оборачиваются фарсом. И не просто фарсом, но и прямым обманом: для бессмертного, для Бога, не может быть ни смертных мук, ни смерти, ни воскресения.

Конечно же, противоречие это было замечено давно. Подтверждением тому служит отрывок из Евангелия от Петра, который признан Церковью апокрифическим (по-гречески «тайным», «сокровенным») и отвергнут как ложный. Считая Иисуса Богом, автор вынужден был полагать, что всё человеческое в Иисусе являлось для окружающих лишь кажущимся. Естественно, находившийся на кресте Бог, согласно этому апокрифу, оставался абсолютно спокойным, так как не испытывал никаких мук. Но если нет крестных страданий, то невозможно и искупление этими страданиями грехов человечества, а это один из краеугольных камней христианства! Пойти на такое Церковь, конечно же, не могла — отсутствие страданий Иисуса на кресте есть злейшая ересь.

Однако в Новом Завете можно найти и прямые указания на то, что Иисус являлся человеком и никем иным, например: «ибо един Бог, един и посредник между Богом и человеками, человек Христос Иисус» {1 Тим. 2:5}. Не убедительно? Вот другой пример: «Бог отцов наших воскресил Иисуса, которого вы умертвили, повесивши на древе; Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника и Спасителя…» {Деяния, 5:30,31}. Обратим внимание: «Бог воскресил», а это можно проделать лишь с трупом, а не с божественной ипостасью (с самим собой); «Бог возвысил в Начальника и Спасителя», и значит, не был Иисус Спасителем «от века». Выходит, Иисус волею Яхве стал Богом лишь после воскресения!

Кажется, сказано предельно ясно и фразами этими (и многими другими) ставится окончательная точка? Ан нет! Богословы ничтоже сумняшеся развивают тезис об Иисусе — богочеловеке. Что это такое — не знает никто, так как точное определение, конечно же, отсутствует. Попробуем разобраться.

Раз появилась необходимость в новом термине, значит старые термины «Бог» и «Человек», по мнению богословов, не отражали существа Иисуса. Следуя законам логики, я вынужден констатировать, что с точки зрения богословов Иисус — это ни человек, ни… Бог. В пылу мифотворчества богословы поначалу и сами не заметили, что с введением нового термина, который не является синонимом старого, термин «Бог» не применим более к Иисусу, и его нельзя называть теперь Богом-Сыном (Богочеловек-Сын?), но им было не до логики! Впрочем, поняв, что слишком уж закрутили, богословы начали давать различные толкования «богочеловечеству» Иисуса. Например, А. Мень в предисловии к своему варианту жизнеописания Иисуса «Сын человеческий» {"Смена", N 6-90, с.266} цитирует одно из наиболее удачных, по его мнению, толкований — толкование пастора Э. Прессансе: «Христос не Бог, скрывшийся под видом человека, но Бог, сделавшийся человеком». Если я правильно понял в чём тут разница, то во время пребывания Иисуса человеком, целых 33 года, миром владели не Святая Троица, а — страшно сказать — Святая Двоица… а то и… вовсе безбожие??? Ну, нет, я, верно, что-то не так понял…

Давайте уж лучше попытаемся принять тезис о богочеловечестве Иисуса иначе, в обычной интерпретации, то есть, «и Бог и человек» {и смертный и бессмертный одновременно — надеюсь, Вам это понятнее, чем мне, извините}. Это не моя выдумка, вот цитата из Закона Божiего: «…Сын Божий сошёл с небес на землю, принял на Себя плоть человеческую (тело), кроме греха, и вочеловечился, то есть принял не только тело, но и душу человеческую и сделался совершенным человеком, не переставая в то же время быть Богом — стал Богочеловеком». Да и в Евангелиях всё же не раз встречаются намеки на необычность Иисуса — то сам Иисус, хотя и говорит, что, якобы не может ничего творить от себя, невзначай сотворит какое-нибудь чудо, то другие персонажи, нет-нет, да и выскажут что-то этакое…

Если мы посмотрим на евангельские события с этой точки зрения, тогда получается, что Святая Троица задумал(а) и осуществил(а) очень сложный, хотя и маловразумительный, план «спасения» человечества через истязание Бога-Сына. По этому плану всё должно было выглядеть для людей так, что якобы произошло убийство Иисуса. Для Бога убийства не могло быть, Бог не мог не знать, что одна из его ипостасей — Сын Божий — бессмертен, не правда ли? Для Бога это был просто назидательный обман людей.

Почему от истязаний и смерти должно произойти спасение, спрашиваете? Не уверен, что Вам станет понятнее, но цитирую: «ибо, где завещание, там необходимо, чтобы последовала смерть завещателя… и без пролития крови не бывает прощения». {К евреям, 9:16-22}. В толкованиях говорится, что под завещанием здесь имеется в виду завет — Новый Завет. Интересно, а как же Ветхий Завет? Что-то не помню я, чтобы там тоже была смерть завещателя. Или это было необязательное требование? Или я снова чего-то не понимаю в толкованиях… Ну, словом, если Вы согрешили, то Бог сможет Вас простить только хорошенько, с пролитием крови, помучив Вас… или себя… или… да всё равно кого, кого-нибудь, лишь бы как следует — до смерти!

Конечно, люди должны были впоследствии узнать, кто замучен (Иисус), кем заказано убийство (Богом) и с какой целью (спасение человечества), иначе не было бы нужного эффекта. То, что убийство инициировано именно Богом, не вызывает ни малейшего сомнения: трудно предполагать, что спасением человечества занимались синедрион Иудеи или прокуратор Понтий Пилат, утвердивший казнь Сына Божьего, не так ли? Если всё ещё сомневаетесь, то напомню, что ничто на Земле не происходит иначе, как по воле Божьей. Кстати: привычная и очень убедительная фраза, не правда ли? Но вдумайтесь: любой преступник должен быть ею оправдан! Простейший довод убийцы: «Если бы Бог не захотел, я не смог бы дотронуться и до волоса жертвы». Значит, единственный преступник на Земле — Бог, и безвинный человек может бездумно творить всё, что угодно??? Простите, отвлёкся.

Хорошо, на минуту допустим, что меня удалось убедить, и я согласен: произошло детоубийство. Хотя Бог-Сын убит не лично Богом-Отцом, а руками римских солдат, но и заказное убийство всё равно остается убийством. И это преступление (а у Вас есть иное определение детоубийству?) не только не осуждается христианами, но возводится ими в ранг величайшего по своей благости поступка?! И после этого Церковь осмеливается нас учить, что детоубийство есть тяжелейший грех?! Или «Quod licet Jovi non licet bovi» — «Что дозволено Юпитеру, то не дозволено быку»?

Выберите для себя один из трех возможных вариантов — как Вам больше нравится (или — как понятнее):

* Иисус — человек и произошло убийство;

* Иисус — Бог, и значит, убийства не было;

* Иисус — богочеловек и произошло убийство, которого не было из-за бессмертности убитого.

Несмотря на все несуразности, христиане в четвертом столетии договорились на Вселенских Соборах считать своим Богом Святую Троицу, то есть, единовременное пребывание Бога в трех ипостасях (Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Духа Святого). И тогда оказалось, что имя есть только у одной ипостаси — у Бога-Сына: Иисус Назарянин, величаемый Помазанником,[11] который вечно (и это важно для христиан — вечно, а не с момента вознесения, — смотрите второй член символа веры) пребывал в Боге, но именно под этим именем провел 33 года в образе земного человека. По Евангелию от Иоанна Иисусу незадолго до смерти было около 50 лет, и это свидетельство могло бы косвенно подтвердиться фотографией изображения на «Туринской плащанице»: на ней лицо человека ближе к шестидесяти годам, чем к тридцати. Кстати, и рождение Иисуса в этом случае падало бы на годы жизни Ирода Великого, устраняя нелепое противоречие Евангелий, но увы…

Шестьсот с лишним лет — до 7 века христиане, терзаемые сомнениями, скрывали имя Бога-Отца — необходимо было не только подготовить паству, но и обосновать подмену. И сейчас ещё имя Бога-Отца церковники тщательно стараются обходить, во всяком случае, в популярных изданиях это имя не встречается и всегда заменяется словом «Господь». Случайно?[12] Иными словами, в текстах Нового Завета Бог и Господь — две разные персоны (Бог и Иисус), а в текстах Ветхого Завета Бог и Господь — синонимы одной персоны — Яхве}. Ну, хорошо, в Евангелиях (а их относят ко 2 веку) имени «Иегова» и быть не могло, так как оно появилось лишь в 7 веке, а имя «Яхве», предположим, авторы употреблять не хотели. Но открываю свежий, только что вышедший из печати «Закон Божий» и с удивлением не обнаруживаю канонизированного имени и там! Совсем! Даже при изложении явления Бога Моисею в кусте купины неопалимой! Есть ли здесь попытка строгого следования третьей заповеди Моисея «Не произноси имени Господа, Бога твоего, напрасно…» или это «тихий» отказ от Яхве (Иеговы) как Бога-Отца, — сказать не берусь. Но, как бы то ни было, христиане (за исключением некоторых сект) имени Бога-Отца практически не используют, а некоторые и не знают, полагая, что это Бог сектантов-иеговистов. Впрочем, оговорюсь. В каноническом тексте Ветхого Завета имя Иегова всё же есть в нескольких местах. А в «Законе Божием» даже сделана попытка (не доведённая, впрочем, до конца) вывести слово «Иегова» из имени «Иисус», вот точная цитата: «Имя Иисус есть греческий перевод еврейского имени Иешуа (Иегошуа) и значит Спаситель».

Хочу заметить, что использование слова «Господь» вместо имени Бога приводит к двусмысленности, которую, однако, верующие не замечают, так как не очень стараются вникнуть в тексты Библии. Например, у меня есть синодальный сборник под названием «Новый Завет и Псалтирь» . Но Псалтирь — одна из книг Ветхого Завета, а значит словом «Господь» в ней заменяется имя Яхве (Иегова), в то время, как в книгах Нового Завета за этим словом стоит Иисус. Однако, если читать этот сборник «с нуля», то заметить подмену невозможно и читатель поймёт так, что речь везде идёт об Иисусе. Церковь никаких толкований в этом случае, конечно же, не приводит.

И ещё одна странность. В упомянутом «Законе Божьем» на одной из фотографий старинных икон есть выведенное церковнославянской вязью имя: «Саваоф». Но это — одно из имен иудейского Бога, явно оставшееся в христианском Ветхом Завете {Иеремия 16:9 и др.} по недоразумению! Отказаться от одного имени иудейского Бога — Яхве — и оставить другое — Саваоф — ещё одна нелепица христианства. Подозреваю здесь элементарный просмотр кого-то из ранних христианских богословов, которому была поручена правка святых текстов. Ну, а после объявления текста священным, споры неуместны — остается только толкование…

Ипостась «Бог — Дух Святой» имени не имеет. Вот почему у христианского Бога два имени, — Святая Троица и Иисус Христос — не уверен, что равноценных. При обращении к Богу произнести в качестве имени «Святая Троица» не всегда просто — ну, какое же это имя, это скорее констатация, такое обращение похоже на грубое: «эй, женщина!». Кроме того, обращаться сразу к трём персонам психологически трудно: по своему бытовому опыту человек знает, что его никто не услышит, да и вообще триединство — штука загадочная. Вот и остаётся христианам обращаться в молитвах к Иисусу Христу да к святым — тут хоть имена есть — ну, их и знают…

По моему мнению, загадка триединства для обычного человека во многом заключена именно в катавасии с именами. Имя собственное есть атрибут исключительно человека, Бог имени не может иметь. Не случайно мы знакомимся фразой: «Как Вас зовут?» — имея в виду: «Как к Вам обращаются другие люди, когда хотят куда-нибудь позвать?». А кто и куда может позвать Бога? Одинокого? Человек не в счёт — он не ровня, да и не зовёт он, а обращается… Вопрос об имени становится просто бессмысленным — можно говорить лишь о формуле, которой верующим следует обозначить своего Бога с тем, чтобы отличать от чужого. И в этом смысле формула «Святая Троица» ничуть не хуже любой другой. Кстати, бесспорное требование наличия имени Бога — это ли не прямое подтверждение всеобщей веры в то, что Богов множество? Мол, у нас Вася, у них — Петя…

Но триединство имеет и другую сторону — три ипостаси, то есть три активно действующих лица, которые могут одновременно выполнять различные действия. Общаются ли они между собой? Странно если нет — уж не поссорились ли? А если общаются, то каждая ипостась должна иметь собственное имя, так как общение между тремя субъектами не может не быть адресным! Может быть, общение происходит через имена: «Отец», «Сын» и «Дух»? Тогда упомянутое предсмертное обращение Иисуса должно было бы звучать не: «Боже мой!» — как обращение к себе самому — а «Отче Мой!» или «Дух Мой!» — чтобы было всем ясно (и, прежде всего, самим ипостасям): к кому именно Иисус обращается. Но здесь-то богословы как раз и молчат. Боюсь, что и для них вопрос об имени далеко не прост…

Хочу «до кучи» сказать несколько слов и об евангельских чудесах. Церковь здесь проблемы не видит: на то и Бог, чтобы чудеса являть. О доказательствах и говорить неудобно — кому неизвестны расхожие фразы вроде: «благодатную силу чуда могут испытать только чистые сердцем люди», или «чудеса не противоречат природе, они противоречат нашим знаниям о природе». Споры здесь бессмысленны — нужны доказательства, а их нет. У Церкви ничего, кроме веры, никогда и не было, а оппоненты вынуждены рассуждать о том, чего никогда не было и не может быть. Ну, а теоретические разговоры и остаются разговорами. На любой ответный довод (например, «если чудо существует объективно, то его существование не зависит от чистоты моего сердца»), будет приведен контрдовод и, в конце концов, спор погрязнет в бесконечных дебрях метафизики без видимого результата. Так что, верить или не верить чудесам каждый должен решать для себя сам, исходя из своего опыта и знаний — ничего другого я предложить не могу.

Я убежден, что все трудности, все несуразности у христиан начались с попытки доказать вечную божественность Иисуса — то, чего в Евангелиях нет и в помине. Как верно отметил Э. Ренан в книге «Жизнь Иисуса»: «Камень преткновения метафизических хитросплетений, о который в 3 веке ударится христианство, не был поставлен его основателем. У Иисуса не было ни догматов, ни системы…». Насколько всё было бы проще, насколько логичнее было бы христианское учение, если бы изначально был принят постулат: «был человеком — стал Богом». Пусть фантастика — она всё равно есть и сейчас — но хоть с логикой всё было бы в порядке…

Всё вышеизложенное приходило в голову не мне одному, и в попытках устранения явных нелепостей отдельные священники пытались внести те или иные поправки, которые Церковь называла ересью. По этому поводу собирались Вселенские Соборы, (православная Церковь признаёт только семь первых), которые, рассмотрев очередную ересь, выносили своё решение, всегда сводившееся к одному: оставить всё как есть. Нетрудно догадаться, что раскол Церкви был неизбежен уже хотя бы по этой причине, а было много и других причин, куда более серьёзных, связанных, прежде всего, с главенством в Церкви.

Если есть необходимость раскола, причину найти нетрудно, годится любая ересь. Официальным поводом для раздела Церкви явилось пресловутое «филиокве» — католики уверяли, что Дух Святой отходит не только от Отца, но «и от Сына», с чем православные категорически не соглашались[13].

Иисус отнюдь не отвергается иудеями как мессия. Но иудеи не выделяют его из мессий Израиля (были мессии и до него, да и после, бар Кохва, например), просто иудеи считают Иисуса единственным мессией, «ушедшим» проповедовать другим народам. Хотя есть здесь одна странность: судя по всему, иудеи долго ничего не знали об Иисусе. Во всяком случае, первая запись о нём появилась в Талмуде только в 4 веке, хотя другие современники Иисуса попали туда значительно раньше. Похоже, что христиане навязали Иисуса иудеям и те были вынуждены признать его.

В последнее время (после 16 века) иудаизм приобрёл мистически-мессианский уклон (саббатианство, франкианство и др.). На сегодня едва ли не самым популярным течением иудаизма является хасидизм, родившийся когда-то в юго-западных провинциях Российской Империи — на Волыни, Подолии и Галиции — как своего рода протест против жестких требований ортодоксального иудаизма. Например, хасиды пьют спиртное, а ортодоксы не могут. Ну, желание это мне понятно, но интересно всё же: как хасиды с Яхве-то сумели договориться?

Что касается Яхве, то он был, есть и, судя по всему, останется исключительно Богом иудеев, и даже ещё уже — исключительно евреев, поскольку среди других национальностей иудаизм практически не встречается. Бог этот казался привлекательным для окружающих древнюю Иудею народов в силу полноты, ясности и известной логичности иудаизма,… если бы не одно «но»: моральный облик Яхве. Хотя я не уверен, что понятие морали применимо к Богу, который, как известно, критике не подлежит.

Читая Ветхий Завет, попытайтесь отмечать места с пролитием крови людской, и Вы убедитесь — кровь не просто рекой струится по страницам, она смакуется: «упою стрелы мои кровью и меч мой насытится плотью, кровью убитых и пленных, головами…» {Второзаконие, 32:42}, однако, Яхве всё равно остаётся недоволен её количеством. А странная любовь Яхве ко лжи, к «ловким» поступкам иудеев даже по отношению к соплеменникам? Перечитайте жизнеописание праотца еврейского народа Исаака, которое перенасыщено ложью и обманом: многократный обман брата (начавшийся ещё до рождения, в материнской утробе), слепого отца, тестя, обман и убийство жителей Сихема с последующим разграблением города и так далее. {Бытие, 25 ... 35}. Повторюсь, речь идёт о восхвалении обмана по отношению к соплеменникам-единоверцам, — иудеям. Что уж говорить об иноверцах, которых и за людей-то считать не следует: «Семя акума почитается как семя скота» или: «Совокупление с акумами есть скотоложство» {Тосафот (пояснения на полях Вавилонского Талмуда)}[14]. И разве всего этого недостаточно, чтобы христиане слегка, ну совсем чуть-чуть изменили имя Бога, чтобы не путать своего благостного Бога-Отца Иегову с чужим лживым и кровожадным Яхве? Впрочем, ещё лучше — совсем не поминать ни того, ни другого, что христианские богословы и стараются делать, всячески обходя имя Бога-Отца в религиозной литературе…

Несмотря на всю свою привлекательность, иудаизм составлен так, что приходится либо принимать его целиком, со всеми атрибутами (что ой как не хочется!), либо — создавать на его основе собственную религию, взяв лишь то, что оказывается подходящим, то есть отвечающим представлениям, нравам или обычаям данной группы людей. Таков уж человек (загляните в себя!): он во всём ищет не столько истину, сколько поддержку собственной точке зрения — если, конечно, она есть у него.

Иудаизм, как минимум, дважды подвергся серьезным ревизионным испытаниям, и каждый раз на свет являлась новая религия. Первый раз — в 1 … 2 веках новой эры, когда от иудаизма откололось христианство, второй раз — в 5 … 7 веках, когда появился ислам. Может быть, Вам интересно будет поразмышлять на досуге — почему иудаизм так и остался религией одного народа, а оба улучшенных его варианта стали мировыми религиями?

На появление ислама, так или иначе, повлияло христианство: из совместного критического анализа иудаизма и христианства и возник ислам. Этих трех «родственников» часто называют религиями откровения, — религиями, в которых Бог изъявляет свою волю непосредственно, через прямое обращение к людям, через откровение.

При сравнительном чтении Корана и Торы становится очевидной их генетическая близость. Согласно этим источникам, ислам и иудаизм совпадают до появления сыновей Ибрахима (арабский вариант имени Авраам), веру которого Коран и считает истинной. На вопрос Ибрахима: «И из моего потомства?» Аллах отвечает: «Не объемлет Завет Мой неправедных» {Коран, 2:118}, объявляя, тем самым, что далее пути иудаизма и ислама расходятся. Через весь Коран проходит критика последователей иудаизма — за постоянную измену Богу и отход от священных писаний — и последователей христианства — за искажение сути Бога, за «сотоварищей» (добавление Сына и Святого Духа).

В Коране часто повторяется требование предъявления доказательств истинности христианской Троицы, вроде: «Есть ли у вас какое-либо знание? Покажите его нам. Вы следуете только за предположениями, вы только измышляете ложь!» {6:149}. Часто повторяются в Коране различного рода доказательства того, что «сотоварищи» у Аллаха невозможны, как невозможны и дети, например, «Как будет у Него ребенок, раз не было у Него подруги» {6:101}[15] Или: «Если бы были вместе с Ним Боги, как они говорят, тогда они пожелали бы пути к обладателю трона» {17:44}, или «…каждый бог унес бы то, что он сотворил, и одни из них возвысились бы над другими» {23:93}. Коран отметает всякую возможность существования «объединенного» Бога: «Не веруют те, которые говорят, что Аллах — это Мессия, сын Марйам» {5:19}, (Марйам — арабский вариант имени Мария). И судя по тому, что эта фраза вставлена в Коран, уже тогда, в 5 — 7 веках, предпринимались попытки создания религии, объединяющей верования иудеев, христиан и мусульман.

Приводит Коран и свой взгляд на некоторые библейские и евангельские события, выстраивая иногда совершенно иную их версию. Так, например, Иисус (по Корану — «…Мессия, Йса, сын Марйам, — только посланник Аллаха» {4:169}) вовсе не был убит: «…они не убили его и не распяли, но это только представилось им… нет, Аллах вознес его к Себе…» {4:156}. Тору Коран объявляет лишь частью истинного писания, переданного Аллахом иудеям на хранение {5:48}. Конечно же, «доказательства» такого рода относятся скорее к типичным межрелигиозным спорам, в которых никто и не требует какой-то истины — Вера нужна.

В качестве своих доказательств истинности Аллаха Коран приводит ссылки на те же библейские тексты (например, на известные чудеса Моисея — превращения жезла в змею, воды в кровь и т.п., хотя Библию Коран называет «сказки древних» {16:26}) или на явления природы — восход и заход солнца, ветры и так далее. По моему мнению все «доказательства» истинности Аллаха, приводимые в Коране, вполне можно было бы обобщить двумя фразами: «Оглянись вокруг и убедись — как хорошо Аллах всё устроил! И после этого ты всё ещё сомневаешься в его истинности?».

Ислам, как и другие мировые религии, имеет свои внутренние течения. Наиболее крупные из них — суннизм и шиизм. Но нам сейчас не до тонкостей той или иной религии, отметим для себя главное: ислам чтит единого Бога — Аллаха, — который является Создателем и, несмотря на взаимную с иудаизмом критику, мало отличается от Яхве. Да и отличается ли? Имена Яхве и Аллах (ср. имя библейского пророка — Малахия — «ангел Господень», ев.) настолько близки по звучанию, что невольно начинаешь подозревать какие-то более глубокие общие корни. Впрочем, говорить о каком-либо отличии Аллаха вообще трудно, так как ислам не только не пытается описать своего Бога, но делает всё, чтобы такое описание стало невозможным. В исламе предполагается, что любое описание уже является ограничением Аллаха. Хотя сифаты (атрибуты, качества) Аллаха в учении ислама и существуют (бесконечен, всезнающ, всемогущ и т.д.), но они также заранее объявлены бесконечными и значит, что бы не говорилось о свойствах Аллаха, какие бы «божественные» качества ему не приписывались — для мусульманина это всё равно должно оказаться недостаточным. И хотя это ведёт к полной недоказуемости истинности Аллаха, да что же делать — не я это придумал…

В некоторых религиях оказывается множество богов, для каждого природного явления или жизненной коллизии свой Бог. Эти религии называют нетеистическими, то есть, не признающими власть потустороннего Создателя, или языческими. Боги в них предстают как некое сообщество земных созданий, рождённых земными же родителями, пусть и необычными. Это создания более высокого ранга, нежели люди и управляются они своим начальником — Верховным Богом. Таковы, например, древнегреческий (верховный Бог Зевс), древнеримский (Юпитер) или древнерусский (Сварог?) пантеоны богов.

К началу новой эры и древнегреческий и древнеримский пантеоны на большей части территории Великой Римской империи, были потеснены пришедшим из Персии митраизмом, который и оказался предшественником и основным соперником зарождающегося христианства. Только не надо понимать это как революцию, то есть разрушение старых святилищ и строительство на их месте новых; была эволюция и речь идёт скорее о состязании религий. Христианская церковь почему-то не любит вспоминать это время, и многие просто не слышали о митраизме, поэтому остановимся на нём чуть подробнее.

Языческие божества Солнца (Митра), Луны (Магх), земли (Зам), огня (Атар), воды (Ап), ветра (Вата) и другие изначально принадлежали древней арийской религии[16]. Поклонение этим Богам сохранила и религия, родившаяся в Персии позднее (между 12 и 6 веками до новой эры — сведения противоречивы) — зороастризм. Считалось, что Заратуштра (по-гречески — Зороастр), названный впоследствии пророком, написал священную книгу «Авеста» под влиянием верховного Бога Ахурамазды. Эта религия характеризовалась уклоном в сторону этических проблем и явно претендовала на роль объединяющей страну религии с монотеизмом Ахурамазды.

Этого, однако, не случилось: население Персии (современного Ирана) оставалось в то время, в основном, кочевым и у разных племен в силу их обособленности сохранялись поклонения разным верховным божествам, в частности, Зервану, Йиме, Митре и другим. Впоследствии поклонение верховному Богу кочевых племен западных районов Персии — Митре — вылилось в самостоятельную религию, которая, если продолжать аналогию, «залила» едва ли не всю территорию Римской империи.

Христианство зародилось во время роста и укрепления могущества Великой Римской Империи, и время это оказалось переломным в религиозных воззрениях народов всех стран Средиземноморья. Так уж получилось, что в непомерно разросшейся империи, что ни страна, то своя, и притом весьма своеобразная, религия, а часто и не одна. Конечно, в таких условиях не могло не происходить взаимное проникновение и борьба религий. И по всей империи потянулись бродячие проповедники — поначалу языческих Богов стран, входивших в империю, затем митраизма, иудаизма, а впоследствии и христианства, — образуя пестрый религиозный фон, и каждый человек, подвергаясь массированной атаке проповедников, рано или поздно оказывался перед выбором: принять новую веру или сохранить верность старым Богам.

В Риме того времени рядом с традиционными храмами мирно сосуществовали храмы египетской Исиды, фригийской Кибеллы, персидского Митры и других Богов Империи. Сильно возрос интерес к астрологии, магии и чудесам и именно так поначалу и воспринимались все новые религии, что вызывало к ним повышенный интерес (так же, как и сейчас, кстати). К примеру, Апулей, живший во 2 веке и занимавший в Карфагенском храме Исиды и Осириса должность верховного жреца, в «Апологии» упоминает имена Иисуса, Иоанна и Моисея среди «известных ему имен» могущественных магов(!). А в «Метаморфозах» (это произведение более известно под названием «Золотой осёл») Апулей так описывает порочную женщину (гречанку): «Презирая и попирая священные законы небожителей, исполняя вместо этого пустые и нелепые обряды какой-то ложной и святотатственной религии и утверждая, что чтит единого Бога…» {"Метаморфозы", 9:14}. Неясным, правда, остается, о каком Боге идёт речь, но им могли быть либо Яхве, либо Митра — других «единых» на территории Римской Империи не было, Святая Троица христианства, как уже говорилось, окончательно сформировалась лишь в 4 веке, хотя первые слухи об Иисусе до Апулея уже дошли.

Как случилось, что бывший языческий Бог, да притом не главный, стал Богом новой религии и завоевал сердца и души людей, потеснив Богов старых религий? Дать однозначный ответ трудно, но бесспорно, что одной из причин была необычность Митры для Богов того времени: Бог был добрым, (он был также Богом договора и согласия, отсюда, кстати, берет начало русское слово «мир»), и этим привлекателен. Доброта Митры проявляется в сравнении с Богами других стран Империи.

Вспомните, например, греческих Богов с их человеческими жертвоприношениями. Или, чтобы далеко не ходить, Яхве, — достаточно истории завоевания ветхозаветным Иисусом Навином земли обетованной: Бог требовал беспощадного уничтожения стариков, женщин и детей (а иногда, заодно, и скота) захватываемых иудеями городов: «…И поразил Иисус всю землю нагорную и полуденную и низменные места и землю, лежащую у гор, и всех царей их; никого не оставил, кто уцелел бы, и всё дышащее предал заклятию, как повелел Господь, Бог Израилев» {Иисус Навин, 10:40} — впрочем, я уже имел повод упомянуть о кровожадности Яхве. Да и описываемые Торой законы, по которым должны были жить иудеи, не были сахаром: малейшая провинность заканчивалась если не сожжением на костре, то забитием виновного камнями до смерти.

Митра нес с собой ещё одну заманчивую новинку: обещание справедливости. Пусть не при жизни человека, пусть в далеком будущем, но всё равно справедливость должна была восторжествовать. Поклонники Митры верили, что Он ещё вернется на Землю, и тогда по Его призыву мертвые восстанут из гробов, и солнечный Бог будет вершить Суд праведный — отделит добрых от злых и каждому воздастся по заслугам его. Если вспомнить, что общество то было рабовладельческим (и рабы составляли немалый процент населения), то нетрудно прийти к выводу, что такой Бог был, как теперь иногда выражаются, «обречен на успех».

Христианство верно определило точку опоры митраизма — своего предшественника и соперника — доброту Бога. Именно доброта, да ещё обещание восстановления справедливости и позволили митраизму с такой невероятной скоростью пополнять ряды своих поклонников, — и христианство, сделав ставку на ту же доброту, многое позаимствовало у митраизма, творчески переработав образ Митры[17] и создав на основе иудаизма и легенд о жизни Иисуса свою религию «всеобщей любви». Кстати, у христиан сияющий золотом (и тем напоминающий солнце) головной убор, надеваемый высшим духовенством во время богослужения, до сих пор называется греческим словом «митра». Совпадение говорите? Может и так…

Впрочем, говорить о прямом заимствовании здесь нельзя. Воскрешение и до митраизма использовалось в религиях — вспомним, например, праздник смерти и воскрешения Адониса в Финикии. Сравнительно недавно найденные «рукописи Мертвого моря» ясно свидетельствуют, что все этапы жизни, смерти и воскрешения Иисуса были «готовы к использованию» задолго до его рождения. Идея эта пропитывала сам воздух Ближнего Востока, нужен был лишь толчок и, судя по всему, таких толчков было несколько, возможно, мы не обо всех и знаем.

Так разве удивительно, что именно митраизм и христианство стали друг для друга основными соперниками? Во многом схожие, эти две религии оказались единственными, проповедовавшими любовь к ближнему, что неизбежно ставило их в особый ряд. Что же касается выбора людей той эпохи… — нам сейчас трудно судить, почему верх одержало христианство, но кто-то же должен был победить. Расцвет митраизма приходится на 2 — 4 века, но после длительной борьбы он растворился в христианстве. Хотя не совсем: несколько лет назад в печати проскочило сообщение о том, что где-то в горах Армении до сих пор сохранился и действует храм Митры.

Древнерусское многобожие силовым методом, как это обычно для Руси, было заменено в 9 веке Святой Троицей. Однако История на Руси никогда не была рабой правительственных указов: известны церковные документы и 12 и 13 веков, которыми православие боролось с языческими обрядами… К примеру, масленица — праздник проводов зимы у древних славян — сохранился и по сию пору, как канун православного Великого Поста. Церковь лукаво называет эту неделю «сырной или масляной седмицей», но мы-то её знаем как масленицу! Исстари был на Руси обычай поминать (провожать) покойников блинами, а закончившаяся зима — тот же покойник. Осталось только сжечь покойника (его чучело называли и Масленицей) и заесть блинами. Поедание масляных блинов, от которых и произошло название праздника, служило символом одобрительной сопричастности сжиганию покойника небесным огнем, носителем которого был Хорс — Бог солнечного диска, — очень уж пышущий жаром блин походил на весеннее солнце. Теперь же слышу голос телеведущего: «Сегодня последний день христианской масленицы — Прощёное воскресение». Вот и пойми — о чем это он?

Замечу кстати, что весёлых праздников в христианстве поначалу не было, да и быть не могло — были разве что печально-торжественные шествия. Загляните в Евангелия и найдите описание хотя бы намёка на улыбку — сплошное заунывно-назидательное действо! Веселье и пляски, гадания и колядования, цветы и наряды во время различных церковных праздников — всё это отголоски древних языческих обрядов, с которыми Церковь так и не смогла до конца справиться и, в конце концов, смирилась. Православию оказалось легче слиться с языческими праздниками и, тем самым, приспособиться к ним (или их приспособить к себе), чем побороть их. Католическая Церковь (протестанты) пошла ещё дальше — в их храмах сегодня можно услышать любую музыку, вплоть до тяжёлого рока и репа.

А кто не слышал о лешем, русалках, водяном, домовом и прочих языческих божествах низшего ранга? Хотя люди и называют их пренебрежительно «нечистью», всё-таки, их ранг более высок, чем ранг людей. Благодаря сказкам, эти низшие божества живут в народе и после тысячи лет прямых запретов и преследований! И это тоже обычно для Руси.

Однако понемногу забываем, ну, многие ли, например, сразу вспомнят кто такие Карна и Желя? А я напомню: «Слово о полку Игореве»… Вспомнили? Или: знаем, что к «высшему командному составу» пантеона восточных славян относились Перун, Велес и Сварог, а кто главнее, точно сказать не можем: своих письменных источников нет — часть их уничтожена во время христианизации, остальное — во время татаро-монгольского нашествия, а реконструкция по записям сторонних наблюдателей (купцов, дипломатов) противоречива. Согласно «Повести временных лет» (12 век), непосредственно перед крещением верховным Богом на Киевской Руси был Перун. Так то уже был закат язычества. Кстати, единственный дошедший до нас список «Повести» и тот переписан рукою православного монаха Кондратия — и на том спасибо…

Индуизм не относят к мировым религиям (распространен он почти исключительно в Индии), но по числу последователей он мало уступает мировым. В индуизме множество различных течений и в качестве примера я приведу один из современных вариантов.

Верховный Бог имеет три имени: Ишвара, Нараяна и Махашакти. Для осуществления своих замыслов он сходит в мир в образе трех Богов, которые, естественно, составляют триединство: творец Брахма, защитник Вишну и разрушитель Шива. Несмотря на то, что Брахма, Вишну и Шива являются самим Ишварой, в легендах индийского эпоса они находятся друг с другом в сложных отношениях, борются и погибают, хотя Верховный Бог остаётся жив и невредим, вне времени и пространства.

Брахма, Вишну и Шива оказываются смертными, правда, не навсегда. Так, например, творец Брахма, возлежащий на ложе из лепестков лотоса, всю свою жизнь (100 лет, как и у людей, положено) одним усилием воли творит Вселенную. Проснувшись утром, он первые 12 часов[18] в состоянии глубокой задумчивости создает всё, что мы видим вокруг, после чего засыпает на вторую половину суток и всё созданное им разрушается. И так каждый день, все 100 лет. После смерти Брахмы звезды гаснут, воды и тверди исчезают, исчезают пространство и время, и воцаряется Ничто до тех пор, пока неподвластный времени Ишвара не надумает вновь явиться миру в образе Брахмы. Между прочим, нынешнему Брахме, по слухам, 51 год, так что, увидеть Ничто нам с Вами, похоже, не придется. Кстати, ныне популярный в России Кришна согласно легендам, является одной из аватар (земных воплощений) Вишну[19].

Всё вышесказанное относится лишь к одной стороне индуизма, — к космогонии, раскрывающей историю возникновения Вселенной и появления на сцене основных действующих лиц. Основа же его — моральная, этическая сторона, — раскрывается во взаимоотношениях этих и других мифологических героев в различных жизненных ситуациях. Описывается это всё в сказаниях древнего индийского эпоса «Махабхарата», «Рамаяна» и пуранах, куда я и отсылаю всех заинтересовавшихся — для моей темы это значения не имеет.

Наиболее крупные течения индуизма — сикхаизм, шиваизм, вишнуизм, брахманизм… Вот брахманизм-то, признающий верховным Богом Брахму, и явился когда-то прародителем двух новых религий: джайнизма и буддизма.

Одна из трёх крупнейших мировых религий (наряду с христианством и исламом) — буддизм — явила миру интереснейший пример религии — религии без Бога. Нет, Боги-то присутствуют, они примерно те же, что и в индуизме (в буддизме тоже множество течений, в том числе национальных, и Боги в них не одинаковы), однако присутствие Богов чисто формальное, не в них дело. Боги, полубоги и другие мифические существа, которых когда-либо породило человеческое воображение, лишь стоят в одном ряду вместе со всеми известными человеку реальными или выдуманными существами — людьми, зверями, рыбами, насекомыми и так далее. Согласно представлениям буддистов любое существо после смерти возрождается вновь в каком-либо существе из этого ряда, причем процесс этот (называемый сансарой) не имеет начала, но может иметь конец.

В зависимости от «качества» прожитой жизни любой из нас после смерти может возродиться либо в одной из трех благополучных сфер (видов существ) — Богов, полубогов[20] и людей, — либо в одной из трех неблагополучных сфер — животных, духов и обитателей ада. Впрочем, особой разницы, по мнению буддистов, нет — сутью любого из этих рождений является страдание. Конечно, Боги обладают большими возможностями, чем человек, но всё-таки человек стоит выше всех, в том числе и Богов, и рождение в образе человека предпочтительнее всего. Связано это с тем, что только человек волен осознавать степень нравственности своих поступков, а значит, только человек обладает способностью к самосовершенствованию. Благодаря этому только человек имеет возможность вырваться из оков безначальной сансары и обрести бессмертие — для этого ему необходимо достичь нирваны, то есть стать Буддой.

Первоначально слово «будда» являлось прозванием, буквально означающим «просветлённый». Оно относилось к основателю учения, человеку, реально жившему на Земле в 6 веке до Рождества Христова, а именно, принцу Сиддхартхе Гаутаме из племени шакья в Северной Индии, поэтому его чаще называют Шакьямуни, то есть «мудрец шакьи». По мере развития буддизма появились и другие Будды, число которых в разных течениях различно и в некоторых может достигать бесконечности, а Шакьямуни считается последним из Будд. Позднее, по мере творения буддисткой мифологии, оказалось, что ставший Буддой человек и живет бесконечно и вхож в любую сферу сансары и сам определяет себе мир, в котором он желает родиться в очередной раз (если пожелает вновь войти в сансару), место рождения, семью и так далее. Иными словами, Будда оказывается выше прозябающих в сансаре Богов — создателей миров.

Таким образом, Будда является скорее символом предела духовного развития человека, а вовсе не Богом, как полагают некоторые. Целью и смыслом существования Будды является спасение человечества путем пропаганды учения буддизма и наставление его (человечества) на путь истинный. Буддизм в разных странах имеет свои национальные особенности и буддизм Китая или Японии несколько отличается от буддизма Калмыкии или Шри-Ланки, да и внутри одной страны может существовать множество различных течений. В Японии, например, тот или иной Будда проявляет себя через какое-нибудь божество, оставаясь, тем не менее, Буддой.

Согласно учению буддистов, ставший Буддой человек может остаться в образе человека до конца кальпы, то есть до окончания суток Брахмы. Если это так, то среди нас должно находиться множество Будд, ну, хотя бы один точно — Шакьямуни. Что-то давненько я в последнее время не встречал Будду… Может, им у нас так плохо, что они сразу же куда-то бежали? Хотя, что наша жизнь в сравнении с бессмертием Будды — он и почесаться не успеет, как у нас пролетят тысячелетия…

Интересным для нас моментом буддизма является отрицание Бога как высшего существа. Космогония буддистской мифологии довольно сложна и во многом сохраняет космогонию индуизма с тем отличием, что стремится всё увеличить до бесконечности — бесконечное число миров, которые сгруппированы в бесконечное число мировых систем, при этом каждый мир имеет своих Богов, а значит и Богов бесконечно много и так далее. Хотя каждый из миров и имеет-таки своего создателя — Брахму, — но это всего лишь кто-нибудь из нас с вами, существующих независимо от какого-либо создателя.[21] Единого Бога, который создал бы всю эту систему бесчисленных миров или, например, придумал бы сансару, в буддизме нет. Кому, в какой сфере родиться в последующей жизни — определяет не судья, не активное начало (Бог), а простой механизм кармы — накапливающийся результат алгебраического суммирования оценок всех поступков в предшествующей жизни. Вселенная же, по мнению буддистов, безначальна во времени и бесконечна в пространстве.

Следует заметить, что возникший на почве индуизма буддизм не дал себе труда придумывать новые названия. Даже такие основополагающие понятия как «сансара», «дхарма», «карма» и другие полностью перешли в буддизм из индуизма, однако они значительно переработаны, причём иногда так, что, будучи возвращенными на родную почву, могут стать «крамолой». Это всегда следует учитывать, хотя по отрывку текста не всегда можно понять: из какого учения он взят.

Привлекательность буддизма — в значительно большей, чем в других религиях последовательности и логичности. Не вдаваясь в подробности, приведу лишь один пример отличия. Христианский ад, как известно, предназначен для мучений душ грешников. Именно душ, так как тела умерших либо сожжены, либо гниют в земле. Но душу невозможно ни обжечь огнем, ни уколоть вилами — душа не материальна! Не случайно на всех изображениях христианского ада черти поджаривают именно тела грешников — да и как изобразить душу?

В буддизме, если уж ваша карма такова, что в следующем рождении вам предстоит ад — нарака — (в частности, за убийство, в том числе и животного), то, прежде всего, вы должны родиться в сфере ада, то есть, обрести новое тело. Не могу ничего сказать о внешнем виде этого тела, но именно ему-то и предстоит пройти все круги ада с теми же атрибутами, что и у христиан — вилы, огонь и так далее. Интересно, что и в сфере ада набегают очки кармы — ведь предстоит новое рождение в какой-то (любой!) сфере — так что и в аду существуют нормы поведения! Советую учесть это — так, на всякий случай…

Надо сказать несколько слов и об оккультизме, хотя стройной теории этого верования не существует, и наиболее точно оккультизм можно было бы определить как смесь обрывков разных языческих, в основном древнеиранских, религий. Сюда же относят и наши повседневные суеверия, вроде цвета шкуры встретившейся кошки, что также является отголоском древних поверий.

Ничего нового, современного, как иногда можно слышать в рекламе, в оккультизме нет, скорее наоборот, кое-чего современный оккультизм не досчитывает. Например, когда-то таинственный гипноз, давно уже перестал быть только оккультным явлением. Всё остальное, пока ещё таинственное — астрология, телепатия, ясновидение, колдовство, общение с духами и прочая чертовщина — «использовалось» жрецами, колдунами, шаманами ещё на заре человечества и религий. Разве что, вместо слов «биополе» или «экстрасенсорика» употреблялись какие-то другие, да вместо компьютеров — пальцы или камешки.

Не исключено, что по мере развития наук оккультизм может понести и другие потери, да только вряд ли он оскудеет от этих потерь… Приведу, например, мнение профессора В. Райкова: «Хочу со всей серьёзностью и абсолютной ответственностью подчеркнуть, что в основе всех так называемых лечебных процедур во время колдовства, магии, экстрасенсорики лежит обычный гипноз или гипноидное состояние и подавляющее большинство магов, телепатов и просто суггестивных жуликов это хорошо знает» {"Медицинская газета" от 11.05.94}. Так что и потеряв гипноз, оккультизм ничего не потерял. Как результат: «На территории России, как утверждают статистики, действует сегодня около 300 тысяч народных целителей, ясновидящих, магов и астрологов» {"Труд" от 1.07.95} — это примерно по одному на 350 «нормальных» людей, включая грудных младенцев.

Религии откровения относятся к оккультизму резко отрицательно, имея в виду слова Ветхого Завета: «Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых. Ибо мерзок перед Господом всякий, делающий это…» {Второзаконие. 18:10}. Поэтому упоминание имени Христа во время оккультных пасов или висящий на шее экстрасенса или на стене огромный крест, что часто практикуется в настоящее время, не может не вызывать у христианина… ну, скажем, улыбку — слишком уж явна попытка повесить лапшу на уши.

Корни оккультизма следует искать в уже упоминавшихся пантеизме и гилозоизме (независимо от того, осознают это приверженцы оккультизма или нет). Представление оккультистов о некоей биоэнергии, пронизывающей Вселенную, и хранящей всю информацию о ней, вполне можно было бы объяснить всеобщей одушевленностью материи. Как варианты могу предложить: (а) каждый атом материи во Вселенной является «живым» и обменивается с соседями информацией с помощью этой биоэнергии (ну, вроде, как мы, сплетничают), или (б) эта биоэнергия и является энергией Вселенной, или Богом. Не нравится? Придумайте сами — канона нет и для фантазии простор открыт.

По мнению любителей оккультизма, воспринимать эту таинственную энергию среди людей могут не все, а только посвященные. Сегодня этих посвященных мы называем экстрасенсами, когда-то их называли колдунами, волшебниками, ещё раньше — магами. Кстати, слово «маг» обязано своим происхождением древнеарийскому Богу Луны (Магху) и уже это одно говорит о чем-то ночном, темном, противостоящем всему светлому, солнечному, дневному.

Отсутствие строгого оккультного учения играет на руку разного рода жуликам. Любой, обучившись какому-нибудь простому фокусу, вроде зажигания пальца, или просто умеющий таинственно водить руками, может объявлять себя колдуном или магом и начинать «целительную» деятельность. Их нива — человеческое любопытство, естественный интерес ко всему новому, неизвестному.

К примеру, в России в последнее время развелось немало «целителей», лечащих любые болезни путем «коррекции кармы». Приём абсолютно безошибочный: те, кто знает что такое «карма» в индуизме или буддизме, откуда и взято это понятие, рассмеются и к ним не пойдут, а остальные могут и прийти, запутавшись в околонаучном словоблудии, а то и в отчаянной надежде на что-то новое: «А вдруг поможет?».

Таких примеров можно привести много, а вот способ не попасться на эту удочку всего один: точно узнать значение неизвестного термина. Если он не придуман самим «целителем», то наиболее просто и надежно поступить так: открыть энциклопедию, вчитаться в текст и немножко подумать. Пример? Пожалуйста.

В самом деле, по представлениям индуистов или буддистов человек родился тем, кем он есть именно вследствие определенной суммы оценок поступков (кармы) в прошлой жизни. (Хотя индуизм и примешивает сюда также оценки поступков прямых родственников, сути дела это не меняет). Такое определение понятия означает, что коррекция, а значит — изменение предыдущей кармы — должно привести, прежде всего, к прекращению существования данного индивидуума, то есть — к его смерти и рождению в другом существе (может быть и в человеке, но — другом), которое, в свою очередь, также должно изменить свою оболочку, чтобы освободить место первому. И так далее, по цепочке, это повлечет за собой полную перестройку всего мира! Какой кавардак стоял бы во Вселенной, если бы каждый, кому не лень, мог менять свою карму!

Ах, Вам говорят о текущей карме, отсчет которой начался после Вашего рождения? Но, во-первых, текущая карма просто накапливается, не влияя на Вашу жизнь, а во-вторых, уже сделанные поступки изменить невозможно! Ну, не воскресит же экстрасенс убитого Вами человека?! Да если бы и воскресил, так это был бы его поступок, а не Ваш, а Ваш — убийство — всё равно остался бы числиться за Вами. Последующие же поступки и так в ваших руках и для «исправления» текущей кармы никакой экстрасенс Вам не нужен.

Но, может быть, экстрасенс обещает Вам исправить карму «подчисткой», то есть, Вы вступаете с ним в преступный сговор? Даже не говоря о возможности этого, подумайте сами: с каким знаком подобный поступок должен будет числиться за Вами? Не перевесит ли такая провинность всё хорошее, что у Вас ещё, может быть, есть?

Впрочем, с понятием карма тесно связано понятие дхарма — понятие очень не простое, а именно им и определяется цена поступков. К тому же, понятие это существенно разнится в индуизме и буддизме, почему хорошо бы сначала определить для себя религию, а потом уже пользоваться её понятиями. Но рассказ об этом выходит за рамки моих заметок. Кому интересно, тот может обратиться к соответствующей литературе. Если, конечно, его не устраивают красивые макаронные изделия на ушах.

Ну, и хватит, пожалуй. Можно описывать ещё многое: древнеегипетских богов и упомянутый джайнизм, свидетелей Иеговы и теософию Е. Блаватской, представляющую собой странную смесь буддизма, оккультизма и христианства, и многое, многое другое, да только продвижения вперед явно не ожидается. Впрочем, в дальнейшем продолжении обзора и смысла нет, так как описанные верования охватывают едва ли не 99% населения планеты, и остальные религии исповедуют незначительные по количеству группы людей. Например, в культ Вуду по оценкам специалистов вовлечены около 40 миллионов человек (в частности, практически весь юг Африки), однако, это составляет менее 1% населения Земли.

А теперь оторвитесь от чтения и прокрутите в памяти всех упомянутых Богов. Проделав это, Вы убедитесь, что даже такой очень беглый и далеко не полный обзор божеств заставляет полагать, что:

* противоречивость описываемых религиями божеств так велика, что создание на их основе объединенного понятия Бога путем простого сложения всех признаков невозможно;

* религии, по меньшей мере, не имеют сколько-нибудь точных сведений о Боге и все рассуждения поборников той или иной религии об истинности их Богов, увы, являются конъюнктурными.

Конечно, это не доказывает небытия Бога, как и отсутствие сведений о предмете не доказывает отсутствия самого предмета. И уж совсем не ясен из нашего обзора ответ на вопрос о Создателе. С одной стороны, большинство религий настаивают, что Бог может создавать всё что угодно из ничего, простым усилием воли, а то и «словом». С другой стороны буддизм — как яркий пример религий, которые признают жизнь вечной и в этом смысле между Богом и человеком разницы, по сути дела, никакой нет, а Создатель в буддизме — просто профессиональная функция того, кого угораздило при очередном рождении стать Брахмой. Однако и он вынужден создавать всё из ничего.

Вопрос: «Откуда всё взялось?» остаётся наиболее трудным для тех, кто не приемлет вечного существования материи. Никакие достижения науки, никакая логика не смогут убедить их в ненужности Божественного начала. Например, теория Большого Взрыва (которая, кстати, не бесспорна), предполагающая возникновение нашей Вселенной из сингулярной точки благодаря некоему взрывному процессу, лишь порождает множество новых вопросов. Кто и каким образом сжал всю невообразимо необъятную Вселенную так, что она смогла уместиться на кончике иглы? Кто «нажал на кнопку»? Есть ли где-то рядом с нами ещё такие же точки? Что будет, если они тоже взорвутся? Ну и так далее… Вопросы вполне закономерны, но почему ответом на них непременно должно быть сверхъестественное существо? И только религии дают скептикам на все вопросы точный и полный ответ: ВЕРА нужна.

Не могу не упомянуть одну часто встречающуюся, а значит — и очень привлекательную для многих, теорию Бога. Её иногда называют научной, хотя науки в ней кот наплакал: нельзя же назвать наукой ни на чём не основанные предположения и допущения. Родилась она, как мне кажется, в головах «правоверных марксистов» — из слов Маркса о том, что идея, овладевшая массами, становится материальной силой. Вариант такой теории, с которым я и хочу Вас познакомить, встретился мне в брошюре М.А. Дмитрука «Миры вокруг нас?» из серии «Знак вопроса» N 3 за 1990 г.

В этой брошюре описывается «лептонно-электромагнитная» гипотеза, согласно которой «лептоны являются носителями человеческих мыслей и чувств, информации о предметах и явлениях материального мира. В мировом лептонном газе содержатся сведения обо всём, что было, есть и будет во Вселенной»[22]. На основании такого вот, абсолютно ни чем не обусловленного заявления и появляется следующий вывод: «С этих позиций можно дать диалектико-материалистическое толкование сущности Бога. Огромные толпы верующих излучают однотипные мысли и чувства, из которых формируется лептонный «эйдос» божества. Человек может воспринимать этот фетиш как реального Бога… Лептонно-электромагнитная гипотеза согласуется и с известным тезисом Фейербаха: не Бог создал человека, а человек сотворил Бога по своему образу и подобию» .

К сожалению, несмотря на наукообразный антураж брошюры, на упоминание имён Платона и Аристотеля, Шредингера и Циолковского, Фейербаха, Маркса и других, дать хоть сколько-нибудь разумное обоснование своим утверждениям автору не удалось. Что, впрочем, немудрено при столь вольном обращении с широко известными установившимися понятиями наук и религий. Чтобы не углубляться в ненужные словопрения, укажу лишь на неточность в приведённой цитате. Между фетишем и Богом нельзя ставить знак равенства: в христианстве, например, фетишем являются крест и мощи, но никак не Святая Троица.

Но главным недостатком этой гипотезы является то, что она не даёт ответа даже на самые элементарные вопросы, например:

* если «эйдос» один-единственный, то как объяснить появление множества религий?

* A если «эйдосов» много, то почему христианский «эйдос» не влияет, например, на мусульман или буддистов? Неужто материальный «эйдос» материален лишь для «своих»?

* Как быть с истоками религий? В начале-то религии всегда стоит один человек (Моисей, Гаутаме, Иисус, Мухаммед и другие) и только много веков спустя «идея овладевает массами». Следовательно, «эйдос» — Бог может появиться лишь намного позже того, как в него начинают верить. Так в кого же верят первые новообращённые, если Бога ещё нет?

Ну и так далее. Бессмысленно задавать вопросы, если ответов всё равно нет. Впрочем, одним ответом на все вопросы может явиться такой: вряд ли данную гипотезу можно признать разумной. Она не сильно отличается от религии, поскольку в основе её лежит вера в истинность ничем не обоснованных постулатов.

Мне встречались и другие теории подобного рода, и все они основывались на одном и том же — на материализации мыслей. Носителями и хранилищами этих мыслей бывали разные мало известные широкому читателю физические структуры, часто гипотетические (аксоны, бюоны, мэоны, психоконы, «торсионное поле»). Но если сутью этих теорий является всё та же материализация мыслей, то и недостатки их всё те же, только что рассмотренные нами. Поэтому делать разборку таких теорий означает много раз повторять одно и то же…

Чтобы как-то перевести дух перед дальнейшим, хочу привести встретившееся мне в фантастической литературе «исследование» понятия «Бог». Я вынужден извиниться перед автором, так как теперь уже не могу вспомнить ни его имени, ни названия произведения (кажется, оно было опубликовано когда-то в одном из номеров журнала «Искатель»). Между тем, считаю это произведение одним из наиболее удачных шагов в нашем направлении — не случайно оно отложилось в памяти.

Это произведение интересно тем, что расширяло Вселенную не как обычно и всем понятно — вширь, а — вглубь. Основано оно на известном совпадении внешних обликов строения вещества и космоса: строение атомов напоминает строение звездных систем, при этом ядра атомов соответствуют звездам, вращающиеся вокруг ядер электроны — планетам и так далее. Тогда можно представить себе, что наша Вселенная — это всего лишь некоторое (но для нас — бесконечно большое) количество какого-то вещества, находящегося в пробирке у исследователя, который в том произведении и явился Создателем — в прямом смысле. Этот Создатель, проведя какой-то очередной эксперимент, не смог, да и не должен был разглядеть нас на поверхности нашей планеты, как и мы не можем разглядеть что-либо на поверхности электронов, а потому и не подозревал о появлении у него в пробирке разумных существ. Поболтав немного пробирку и задумчиво поглядев её на свет, он выплеснул содержимое в раковину…

Конечно, я упомянул этого «Создателя» не для того, чтобы всерьёз рассматривать его как возможный вариант Бога. Однако пусть читатель сам попробует найти для себя ответ на вопрос: где больше «истинности» — в этом описании Создателя из фантастического произведения или в приведенных выше религиях?

Помнится, существовало такое утверждение, что чем меньшими знаниями обладает народ, тем больше склонен он к религиозному дурману. Утверждение весьма спорное. Если следовать этому утверждению, то чем далее будем мы продвигаться назад, в глубь веков, тем более твердую веру должны будем находить. На самом деле, это вовсе не так.

Читая, например, Геродота (жил в 5 веке до Рождества Христова, а описания его восходят к 10 веку до н.э.), невольно замечаешь, как небрежно обращается он с религиями описываемых им стран и веков. Так, говоря об обычаях персов и «переводя» местных Богов на привычные для греков имена, Геродот пишет: «Ассирийцы называют Афродиту Милиттой, арабы — Алилат, а персы — Митрой» {Геродот. Клио. 131}[23]. В одной фразе отец истории ухитрился перепутать и пол и «профессию» Бога, назвав персидскую Богиню воды Анаиту именем Бога Солнца. Конечно, это описка, но она характеризует отношение Геродота к религиям и такое отношение совсем не случайно. Греки вообще отличались веротерпимостью, да и описываемые Геродотом деятели разных стран легко меняли одних богов на других в зависимости от требований момента и это не вызывало у летописца ни удивления, ни возмущения, его интересовала лишь интрига событий[24].

Наоборот, по мере развития общества наблюдается и одновременное развитие религий, которые становятся с течением времени всё жестче, всё нетерпимее. Естественно, при этом неизбежна и обратная волна — чем жестче религиозные требования, тем больше несогласных с ними, тем больше появляется новых «вариантов». Именно так и родился ислам, когда возмущенные арабы не согласились с раздражающе нелогичным христианством и решили вернуться к корням иудаизма. Борьба между Римом и Константинополем за главенство в христианстве привела (через споры о догматах) к разделению христианства в 11 веке на католическую и православную церкви. Напомню для полноты и об униатской церкви, признающей католические догматы, но исполняющей православные обряды.

Несогласные с отдельными положениями христианства европейцы породили множество течений, которые различаются тем, что что-то из ортодоксального католичества принимают, а что-то нет. Даже простое перечисление названий, без пояснений и классификации, утомительно, например, католики раскололись на: протестантов, лютеран, кальвинистов, квакеров, реформаторов, пресвитериан, конгрегационалистов, гугенотов, пуритан, методистов, баптистов, евангельских христиан, евангельских христиан-баптистов, адвентистов, … да нет, все наименования я не смогу сразу вспомнить.

А думаете, раскол православия породил меньше ручейков? Считайте «толки» старообрядцев: поповцы, беспоповцы, поморцы, федосеевцы, аристовщина, филиповцы, бегуны, нетовщина, единоверцы, беглопоповцы, белокриницкая иерархия,… сдаюсь, думаю, и половины названий не вспомнил, а классификация течений, да с описанием всех отличий составит, наверное, несколько томов, но нам, к счастью, в этом и нужды нет.

Прежде чем продолжить разговор о Боге, сделаем одно, на мой взгляд, абсолютно необходимое отступление.

Вот именно, изнутри. Мысль, заложенная в эпиграфе, точна и в переносном смысле и… в прямом. Я полагаю, что для того, чтобы знать о каждой мысли, о каждом движении души, чтобы иметь возможность влиять на жизнь, Бог должен не только видеть человека изнутри, но и находиться внутри человека. «Внутри… кого? Уж не тебя ли?» — интересуется осторожный читатель. Внутри меня, Вас, её, его… внутри всех! «Один — во всех понемножку?» — уточняет читатель. Да нет, в каждом — свой. «Так ты что же, будешь утверждать, что Богов столько же, сколько людей?». Ну, а почему бы и нет? Попробуем, не отвергая сходу такой поворот, спокойно рассмотреть его. Если уткнёмся в противоречие, тогда и откажемся от этой мысли, но, по крайней мере, не будем в дальнейшем корить себя за упущенные возможности. Слышу крики: «Но тогда каждый человек — Бог!? Это же сатанизм чистой воды!». Ну, зачем же так, давайте перед тем, как делать какие-либо выводы и ярлыки вешать, всё же сначала разберёмся.

Ну что же, предположим, что Бог внутри нас. Нет-нет, я не сказал: «мы — Боги», я сказал: «предположим, что Бог — внутри нас». Когда я говорю, что я — Бог, то это значит, что моя сознательная деятельность и есть деятельность Бога. Это, конечно же, нелепость. Когда я говорю, что Бог внутри нас, — тем самым я полагаю, что люди называют Богом то, что, на самом деле, находится в них самих. Я думаю, разница очевидна.

Не торопитесь сразу же терзать себя вопросами вроде: «Как это можно понимать?». Давайте пока не будем влезать в технические детали — у нас будет время заняться ими позднее. Сначала нам следует убедиться, что моё предположение не войдёт в прямое противоречие с предложенным мною определением Бога. Осмелюсь напомнить, что другого определения, пригодного к немедленному рассмотрению, всё равно нет, поэтому будем работать с тем, что есть.

С самого начала, как Вы помните, я отделил Бога от Создателя и ограничил эти понятия живой природой, а это значит, что рассматриваемая теория предполагает безначальное существование материального мира и жизни во Вселенной. Конечно, этот мир непрерывно менялся в своём развитии и в любой момент времени он выглядел не так, как в любой другой. Да и материя не всегда одинакова — то она материя, то энергия (она же информация?), но мы же не физику изучаем, зачем нам туда углубляться? Главным для нас является то, что само существование живого материального мира эта теория предполагает безначальным и бесконечным.

Повседневный опыт учит нас, что наш мир существует, по меньшей мере, в двух формах — в форме живой и неживой материи. Это может оказаться спорным, но не станем же мы сейчас рассматривать камень как живое существо? Неживую форму мы исключим из рассмотрения по вполне естественной причине: нас интересует Бог, а сама мысль о нём могла родиться, повторяю, лишь в мозгу живого существа, обладающего, к тому же, развитым в достаточной степени интеллектом.

Итак, я предположил, что Бог внутри нас. Теперь, как и было обещано, внимательно и подробно разберём все признаки, указанные в определении Бога и попробуем найти противоречия моему предположению.

Если Бога расположить внутри человека, то здесь и говорить не о чем — Он всегда будет с человеком, где бы тот ни оказался. Гораздо сложнее было бы доказать вездесущность, расположив Бога извне человека. Тогда Бог должен был бы отслеживать одновременное местонахождение всех миллиардов людей, ни на мгновение не теряя связь с каждым. Вот за это я уж точно не взялся бы.

Может ли Бог быть всеблагим в указанном мною смысле, если расположить его внутри человека? Хотя, на мой взгляд, ответ и очевиден, всё же разберём подробнее. Что заставляет человека отдёрнуть руку, коснувшуюся горячей сковородки? Рефлекс, говорите? Ну, правильно, конечно рефлекс. Но кто-то же этим рефлексом управляет? Кто-то же определил, что этот рефлекс должен быть и притом быть именно таким, каков он есть? Можно копнуть глубже и вспомнить нервную ткань, нейроны, рецепторы, дойти до химических реакций, но это всё равно ничего не объяснит — нам нужен источник, а не какие бы то ни было результаты его работы или средства для её выполнения.

Таких примеров рефлекторных действий каждый может и сам насчитать множество: это действия, связанные и с чувством боли и с чувством равновесия и с чувством страха перед неизвестностью и так далее. Продолжая подборку, нетрудно разглядеть одну закономерность: это всё ситуации, связанные с опасностью (реальной ли, мнимой ли, но — возможной). Следовательно, внутри нас существует какой-то механизм, который позволяет нам действовать в опасных ситуациях неосознанно и мгновенно. Во многих случаях — часто более серьёзных, чем пример со сковородкой — человек начинает реагировать на опасность до того, как его сознание сможет распознать, оценить степень этой опасности и выбрать правильное поведение в сложившейся ситуации. Верующий в таком случае скажет: «Бог уберёг», атеист сошлётся на интуицию. Ну, а почему бы и не Бог? Не тот, конечно, что в облаках, а нормальный, тот, что внутри нас?

Я предлагаю пока остановиться на том, что начальным источником для работы такого механизма должно являться нечто, что мы условно и назовём Богом. То, что этот «кто-то (или что-то) внутри нас» существует, следует хотя бы из того, что результаты его работы мы можем видеть буквально повседневно. Сомневаетесь? Потрогайте работающий утюг. Этот «кто-то» всегда действует таким образом, что в сложных ситуациях мы отделываемся испугом или, в крайнем случае, малой кровью. Это ли не признак всеблагости?

Что касается сознательной деятельности человека, то я не считаю её проявлением заявленного мною Бога. Причина этого в том, что весь мой жизненный опыт доказывает мне: вся сознательная деятельность человека направлена, в основном, на удовлетворение примитивных потребностей индивидуума и лишь в очень малой степени — на благо человечества… Впрочем, до конца аргументировано изложить свои соображения на эту тему я пока не могу. Религиозные деятели утверждают, что «человек обладает несовершенным разумом и не знает конечной цели Бога», то есть человечество не способно правильно оценить своё предназначение в жизни, а значит — и правильно строить своё будущее. Пожалуй, в чём-то я готов согласиться с таким утверждением, во всяком случае, существуют очевидные, на мой взгляд, вещи, которых разумный человек, заботящийся о себе и своём виде, должен был бы избегать.

Хотя очень трудно судить о том, что не проработано человечеством не только тактически, но и стратегически. Вот пример: войны — это добро или зло? Вопрос кажется нелепым? Между тем, уже сейчас ведутся разговоры о том, что человечество очень скоро подойдёт к опасной черте — перенаселению. Ресурсы планеты не позволят прокормить очень большое количество людей. С этой точки зрения войны, как одно из средств уменьшения населения, могут видеться благом…

Да и с другой-то стороны, в нашем мире всё живое, в конечном счёте, поедает друг друга и существование любого вида напрямую или через длинную пищевую цепочку в большей или меньшей степени зависит от существования любого другого. Например, при планируемом полёте к Марсу исследователи подсчитывают: сколько и какие растения и животные должны быть взяты на борт для прокорма космонавтов. В таком мире не так-то просто утверждать, что одно убийство хорошее и служит загадочным целям человечества, а другое — плохое: доводов и за и против можно привести множество. Даже не затрагивая моральную, то есть чисто человеческую сторону убийства. Нет-нет, я вовсе не кровожаден и категорический противник любых войн, но проблема-то перенаселения встаёт и требует своего решения, которого я не знаю и просто перечисляю возможности. Один из возможных путей решения — экологическая оценка ресурсов территорий, определение допустимых пределов населённости и введение жёстких мер по ограничению рождаемости. Этот путь потребует совместных международных усилий, которые в настоящее время практически невозможны — одни страны уже перенаселены, а другие обладают огромными запасами территорий, но не пожелают поделиться ими. И снова оказывается, что войны — проще. Но я отвлекся.

Вот вопрос похитрее: если Бог в каждом человеке свой, то как быть с человечеством в целом? Не окажется ли так, что каждый Бог будет заботиться о своём теле, не обращая внимания на нужды соседей? По моему мнению, это лишь кажущееся противоречие. Каждый из нас, даже самый распоследний преступник прекрасно понимает, что все люди не могут поступать преступно по отношению друг к другу, в этом случае всё сообщество быстро погибнет. Откуда это понимание? Неужто простое воспитание? Сомневаюсь. Конечно, «отморозки» всегда были и будут, но Вы можете представить себе не банду, а общество из одних «отморозков»?

Бог, работающий за рамками нашего сознания, может направлять нашу деятельность в нужное русло незаметно для нас. Мы просто не осознаём это вмешательство, (да и можно ли называть это вмешательством?), мы считаем все наши поступки вполне сознательными и самостоятельными действиями. Если же чей-то Бог не может преодолеть влияние сознательных преступных запросов, в работу вступает сообщество особей, пытаясь воздействовать на неразумную особь через общественные институты (мораль, право).

Таким образом, уже с первых шагов наметился конфликт или противостояние, которое является центральным для любой религии: это противостояние добра и зла, Бога и Сатаны. Богу в предлагаемой теории соответствует неизвестная пока сила, работающая через наше подсознание, а Сатане — сознательная деятельность человека. (Интересным и неожиданным для меня оказалось неплохое совпадение этого положения предлагаемой теории с религиозными взглядами на сознательную деятельность). Этот конфликт будет постоянно возникать по ходу нашего исследования, поэтому специально рассматривать его я не буду.

Под всеведением, повторюсь, мы будем понимать следующее. Богу должно быть известно абсолютно всё, что связано с жизнедеятельностью данного индивидуума, точнее говоря, всё, что исходит от этого индивидуума. Это означает, что Богу известны все действия или даже намерения данного человека, какие только зародились в его мозгу, но не известны намерения других лиц по отношению к данному человеку. Согласитесь, что такое понимание всеведения никак не противоречит нашему повседневному опыту, утверждающему, что «чужая душа — потёмки». Мы можем сколь угодно точно догадываться, предполагать о замыслах других людей, но знать о них не можем. Даже если другие люди расскажут нам о своих замыслах, все равно это останется для нас лишь версией, но не знанием.

Странно и задавать вопрос: может ли Бог находиться внутри человека, чтобы знать, как сказано в определении, о каждой мысли, о каждом движении души человека? Ответ очевиден: конечно же да, расположение Бога внутри человека не только предпочтительнее с точки зрения знания, но и снимает все вопросы по поводу рода и вида дистанционной связи «человек — Бог». Уж здесь-то Он точно сможет узнать любую нашу мысль ещё задолго до того, как она выльется в действие и станет очевидной для всех остальных.

Этот признак не следует понимать в прямом, то есть бытовом смысле — мол, Бог может абсолютно всё. Не сможет наш Бог (а Вы назовите другого, который сможет!) вот прямо сейчас, по нашей просьбе, на наших глазах из ничего сотворить конфетку, что, однако, ничуть не умаляет его всемогущества. Конфетку (как подсказывает мне мой Бог) можно получить иначе: заработать деньги, сходить в магазин и приобрести желаемое. Если под всемогуществом понимать не способ и длительность достижения цели, а неизбежность достижения поставленной цели, то наш Бог может действительно всё.

А о каких целях может идти речь? Конечно, не «поесть-попить» — для этой цели Бог не нужен: пример «птички Божией» достаточно нагляден. Наверное, речь должна идти о целях, связанных с уже упомянутой всеблагостью. Напомню некоторые цели на этом пути.

* Человек — существо очень нежное, способное выжить лишь в весьма узком диапазоне внешних воздействий — и появились одежда, жилище, огонь.

* Человек не очень силен, не очень свиреп — и появилось оружие.

* Человек не очень резв и не очень вынослив — и появились различные виды транспорта.

Продолжать список можно и дальше (радио, телевидение и так далее), да зачем? По моему мнению и так очевидно: всё, что может быть включено в список, целенаправленно создано самим человеком, участие «внешнего» Бога, скажем, Яхве, в создании, например, транзистора, согласитесь, весьма проблематично.

Таким образом, с моей точки зрения, всемогущество Бога проявляется не в бытовом смысле «что хочу, то и ворочу», а в уверенном, целенаправленном достижении тех целей, которые возникают перед человеком в его эволюционном развитии.

Не думаю, что есть смысл терять время на доказательство того, что подсознание знает всё о нашем организме, обо всех наших мыслях и желаниях — это очевидно, если даже самые примитивные наши инстинкты являются его составной частью. Куда интереснее поговорить о таких вещах, которые у всех связываются именно с религией и религиозными понятиями всеведения, всемогущества и т.д. — о молитве и покаянии.

Я начну с того, что мне ближе всего, что однажды сверкнуло передо мной, с чего и начинались когда-то мои рассуждения о Боге, — с молитвы. А началось всё с того, что я… бросил курить. Внешне всё произошло случайно. Я длительное время — около 20 лет — курил. Курил, как и все курильщики — пачку сигарет в день — и, как и все, был бы не прочь бросить эту дурную привычку. Даже не раз пробовал это сделать, но получалось примерно как у персонажа Зощенко: «Решил я как-то бросить пить. Не пью и не пью. Час не пью, два не пью…». У меня больше получаса не получалось — не выдерживал, и потому прекратил подобные попытки в связи с абсолютной их безнадёжностью, даже думать забыл.

Но однажды, выйдя с рабочего места на перекур и сунув сигарету в рот, неожиданно поймал себя на том, что курить я, вроде как, не хочу. Так и не закурив, я сунул сигарету обратно в пачку, решив, что это даже интересно, вот если всерьёз захочу — закурю. То же повторилось через час, затем ещё и ещё… Словом, недели через три — четыре я выбросил измятую пачку с сигаретной трухой — я больше не был курильщиком. У меня не появлялось желание закурить даже тогда, когда налицо были явные признаки никотиновой ломки! Всё это настолько не увязывалось с моими старыми попытками сознательно бросить курение, что я стал настойчиво искать правдоподобное объяснение происшедшему. И нашёл!

Незадолго до случившегося на работе был ремонт и мой рабочий стол временно (2 месяца) находился в научно-технической библиотеке. Грех было не воспользоваться такой удачей — я первым просматривал все новые поступления книг и журналов! Озабоченный поиском причины происшедшего, я наткнулся на искомое всё же случайно. Взяв уже виденный мною журнал, я натренированным взглядом наметил интересующие меня статьи и стал их повторно просматривать. Неожиданным оказалось то, что лишь одна статья была мне знакома, хотя она не имела никакого отношения к моей теме — статья о вреде курения. Проверяя свои подозрения, я стал просматривать все поступления в библиотеку за время ремонта и оказалось, что я знаком со ВСЕМ, что было хоть как-то связано с курением! Это было крайне удивительно. Я точно знал: если бы мне кто-нибудь предложил почитать что-нибудь подобное, я бы со смехом отказался: кто же не знает, что «капля никотина убивает лошадь»? И тем не менее — всё это было в моей памяти!

Похоже что не я, а моё подсознание выискивало всё, связанное с курением и жадно впитывало прочитанное. Не препятствуя курению, подсознание что-то такое «заклинило» в моём организме, в результате чего у того пропала наркотическая тяга к табаку. Я неразумно использовал это для глупой бравады — хвастался тем, что хочу — курю, не хочу — не курю. Я спокойно мог весь вечер курить с друзьями и на следующее утро во рту как кошки нагадили и никакого желания закурить. Так продолжалось полтора-два года. Кончилось это тем, чем и должно было кончиться — однажды утром я потянулся к сигарете, а значит, снова «попался», после чего курил ещё лет пять.

Второй раз бросать было трудно — приходилось делать над собой сознательные усилия. Но я уже точно знал цель: уговорить подсознание повторить прошлый опыт. Правда, я не знал как это сделать и шёл методом проб и ошибок — книга Лекрона «Самогипноз», к сожалению, попала мне в руки позже. Вот во время этих экспериментов мне и пришло в голову: а ведь то, чем я занимаюсь, мало отличается от молитвы! Это показалось сначала забавным, а после того, как «молитва» сработала — интересным. В результате этой молитвы я снова, как и в первый раз, носил в кармане сигареты пока они не истерлись — закурить я так и не захотел. Но есть и отличие от первого раза: теперь я не только не закурю в шутку, я даже запах табачного дыма переношу с большим трудом. Надо полагать, эту реакцию на запах подсознание мне привило потому, что я боялся повторения предыдущей ошибки и потому «перезаказал».

Чем отличалась моя молитва от религиозной? Словами, конечно, должна отличаться, а чем ещё? Заглянем в «Закон Божий» — здесь он, увы, немногословен: «если от чистого сердца, с верою и усердием будем просить Его о своих нуждах, Он непременно исполнит наше желание…». Или: «Плохо делают те, кто лениво молятся Богу: они удаляются от Бога». Или: «… ум свой должны направить так, чтобы он ни о чём постороннем не думал, чтобы сердце наше желало лишь одного…». Если это всё, на чём настаивает Церковь, то… ничем моя молитва не отличалась! Впрочем, одно отличие всё же было, оно заключалось в понимании сути происходящего. У меня, например, не было необходимости называть подсознание словом «Боже», хотя его можно было так называть, как и любым мужским или женским именем или не называть никак, главное — понимать: что стоит за этим «Боже».

Может возникнуть сомнение. Когда верующий молится, то он должен выполнить массу, казалось бы, не имеющих отношения к подсознанию правил, как-то: зажжённая свеча перед иконой, стояние на коленях, правильная поза, точное повторение порядка слов молитвы и так далее. Не бессмысленно ли всё это при обращении к подсознанию? На первый взгляд — бессмысленно. На самом деле, всё это ни что иное, как незаметное введение человека перед молитвой в лёгкий гипнотический транс.

Гипнотический транс — это вовсе не состояние беспамятства, как иногда думают. Это скорее состояние высокой сосредоточенности, когда ничто постороннее уже не отвлекает от мыслей, что и обеспечивает эффективность религиозной молитвы. «Невнимательная» молитва, то есть молитва без гипнотического транса, оказывается бесполезной. Мне не было нужды в выполнении всех церковных правил именно благодаря пониманию сути происходящего — гипнотический транс можно вызвать и другими способами. Если во время религиозной молитвы человек что-то выпрашивает, вымаливает у Бога, то в моём случае можно уже говорить о требовании, предъявляемому Богу, и здесь нет никакой натяжки.

Что же произошло со мной? Можно сказать так: я нашел правильный путь воздействия на подсознание и получил желаемый результат. Или так: я правильно помолился Богу и мне воздалось. Как хотите, так и говорите — в обоих случаях будет правильно. Так не будем же удивляться, что наши предки, наткнувшись на ситуацию «попросил — получил», приписывали это действию неких «высших сил». А кому ещё они должны были это приписать, если вокруг других подозреваемых нет?

Таким образом, молитва — далеко не такое пустое и ненужное (тем более вредное!) занятие, каким его представляют атеисты. А для меня это первый шаг к доказательству того, что Богом является подсознание.

Согласно «Закону Божиему», таинство покаяния состоит из двух этапов: подготовки к исповеди и самой исповеди. Во время подготовки к исповеди кающийся «… вспоминая свои грехи, сокрушается о них и молит Господа о помиловании его». После этого кающийся излагает грехи свои священнику, который прощает его от имени Господа. Совершенно очевидно, что самая важная часть покаяния — воспоминание греха и сокрушение о нём, то есть, повторное переживание греха и сопутствующих обстоятельств.

Психолог, прочитав эти строки, несомненно увидит в них обычный катарсис. Ещё начинающий психотерапевт Фрейд совместно со своим учителем Брейером предлагали пациентам под лёгким гипнозом вспомнить и рассказать о событиях, сопровождавших появление первых симптомов болезни. Когда больным удавалось вспомнить и рассказать обо всём врачу, болезнь исчезала. Брейер назвал этот эффект греческим словом «катарсис» (очищение). Получается, что воинствующий атеист Фрейд занимался, по сути, тем же, чем занимаются священники во время таинства покаяния, только с гораздо большим успехом![28]

Мне могут возразить, что психотерапевты «очищают» людей лишь временно, в этой жизни, а священники отпускают грехи навсегда. Ответ на это может быть один. Я говорю о теории, а следовательно о том, где можно и должно говорить о доказательствах. Вот когда кто-нибудь когда-нибудь получит доказательство того, что покаявшийся маньяк «воссел одесную Бога в Царствии Небесном», тогда я приму подобные возражения. А пока я не вижу особой разницы между исповедью и катарсисом (разве что катарсис эффективнее), и потому для меня это совпадение является ещё одним доказательством того, что Богом мы называем наше подсознание.

Хочу обратить Ваше внимание на то, что исповедь, как и молитва, потребовала состояния гипнотического транса и это не случайность. Чтобы достичь желаемого, и молящийся и кающийся вынуждены установить канал связи «от человека к Богу» или, что то же самое, «от сознания к подсознанию». Поскольку пользоваться по своей воле имеющимся по Фрейду «бессознательным» каналом мы не можем, то приходится использовать «прямой доступ» к подсознанию — через гипнотический транс.