Глава 53.

Ангарск-18.

Переговоры с руководством военной базы шли долго и бестолково.

Капитан корабля уныло повторял, что их самолет захвачен террористами и требуется вынужденная посадка, на что администрация военного аэродрома в лице поднятого по тревоге командира части тупо твердила, что у них нет технической возможности посадить столь большой пассажирский лайнер., Тут наушники взяла террористка:

– Слушай ты, козел! Мы делаем еще один заход, и если я не увижу посадочных огней, то взорву лайнер над твоей тупой башкой и, естественно, над подведомственной тебе базой! Отбой!

…Полоса посадочных огней была действительно узковатой, и командир вопросительно посмотрел на террористку, но та успокаивающе похлопала его по плечу поставленным на предохранитель АКСУ.

Сели кое-как – самолет завалился на правое крыло и снова взмыть в небо был уже вряд ли способен. Буквально через минуту он оказался в оцеплении людей в камуфляже и с автоматами.

Террористка тут же связалась с руководством аэродрома.

– Немедленно убрать автоматчиков!

– Невозможно, – довольно вежливо ответили ей. – Так положено по инструкции.

Она выбила прикладом один из иллюминаторов и, выбрав на взлетной полосе человека в шинели, как ей показалось, самого солидного и с наибольшим количеством звезд, положила его короткой очередью.

Комментариев по рации не последовало, но автоматчики тут же отвалили.

– Теперь, – продолжала диктовать условия отмороженная девица, – сюда должны прибыть три вертолета с рабочими для перегрузки багажа. Кроме того, должны быть доставлены три снегохода с заправленными баками. Их качество я проверю сама. Мы берем с собой шесть заложников. Требуется провиант на двенадцать человек и семьдесят два часа. Срок исполнения – два часа. После чего – мы каждые пять минут расстреливаем по заложнику.

Когда террористка делала свое заявление, в салоне было слышно каждое слово, – никто не удосужился выключить динамик.

План, заявленный террористами, сразу показался мне авантюрным, а точнее – абсолютно невыполнимым.

У них должен быть очень серьезный канал связи на российско-китайской границе, после того как они перекинут свой груз сначала на вертолеты, а потом на снегоходы.

Очевидно, что, даже если эту фантастическую операцию удастся провернуть, возникнут такие дипломатические проблемы…

Отмороженной девахе с ее дебильными напарниками я не давал ни одного шанса.

Военное руководство аэропорта (особенно после показательного расстрела их сотрудника), видимо, рассуждало аналогично. Все требования террористки были выполнены точно в срок.

Бригада грузчиков переместила мешки с пометками ГОСЗНАКа в пригнанные вертолеты.

Руководствуясь только своей собственной логикой, террористка отобрала трех мужчин и столько же женщин в качестве заложников (к счастью для нас с Войковым, мы в эту категорию не попали).

Администрация же Ангарска-18, видимо, под впечатлением чрезвычайно жестких и решительных действий террористов вела себя весьма осторожно. Кто знает, что у них на уме. А что, если они вообще возьмут и взорвут лайнер вместе с пассажирами?

Во всяком случае, все три вертолета поднялись в воздух без каких-либо препятствий.

Глава 54.

Наш шанс-капитан Капралов.

В самолете уже хозяйничали крепкие парни в армейском камуфляже с эмблемой частей ПВО. Это оказались спасатели.

Те, кто был в состоянии самостоятельно передвигаться, пробирались к надувному аварийному трапу и, как с горки, съезжали по нему вниз, попадая в объятия военных. Остальных, кому требовалась медицинская помощь, сопровождали спасатели.

Поодаль стояли пожарная машина, зеленый микроавтобус с красными крестами на боках и пара командирских «уазиков».

Неподалеку от кабины стояли двое пилотов в голубых рубашках и курили, перебрасываясь короткими фразами с двумя чинами при погонах.

– Ангарск-восемнадцать? – спросил я у сержанта, стоявшего у трапа. Он кивнул, метнув на нас любопытный взгляд. – А Иркутск далеко?

– Если по прямой – триста восемьдесят, если по дороге, тогда все пятьсот. – Он усмехнулся.

– Ну и что же нам теперь делать? Как бы нам поскорее до него добраться? – решил уточнить бывший морпех Бойков.

– А это не ко мне! – зевнул сержант. – Про то начальство знает. Закурить не найдется?

– Так ты же вроде при исполнении! – поддел его Игорь. – Не положено.

– А я в заначку, – простодушно ответил сержант. – У нас здесь с куревом хреново. Есть закурить или нет?

– Скажешь, кто у вас самый главный начальник и как его имя-звание, целую пачку получишь! – выдвинул я встречное условие.

Я мысленно прикидывал возможные варианты быстрого марш-броска до Иркутска. Если ждать обещанного местным начальством бесплатного транспорта для пострадавших от террористической акции пассажиров, то в город не попадешь даже к завтрашнему вечеру. За это время Такарского могут уже с десяток раз шлепнуть…

– Командир, что ли? – удивился солдат. – Чего его искать? Вон он с вашими летунами разговаривает. Майор Кулик.

– Что ж, спасибо за информацию. – Я достал из наружного кармана джинсовой куртки пачку «Лаки страйк», протянул сержанту. – Держи, служивый!

– Ого, штатовские! – расплылся в благодарной улыбке сержант. – Вообще-то, ребята, если вам срочно надо в город… – он запнулся, – есть один вариант. Только это не к командиру нужно подходить. – Сержант кивнул на стоявшего поодаль мордатого офицера. – С капитаном Капраловым поговорите, на вертолете доставит, если сладитесь. Как раз вечером собирается на продовольственный склад лететь. Это в пятнадцати километрах от Иркутска. А дорога до города оттуда вполне терпимая. Только я вам ничего не говорил, сами кумекайте.

– Вот это уже деловой разговор! Вот это я понимаю! – Мы с Бойковым весело переглянулись. – Спасибо. Домой-то когда дембельнешься? Скоро?

– Осенью, – улыбнулся сержант. – Я в первой партии пойду. Еще восемь-десять недель, и свобода! Скорее бы, задолбался я уже торчать в этих джунглях.

– Тогда счастливо тебе! Бывай. Мы не спеша направились к группе горемычных пассажиров нашего рейса. На полпути я качнулся, якобы для того, чтобы завязать шнурок на ботинке, а затем свернул к стоящему в сторонке упитанному усачу Капралову.

– Здравствуйте, товарищ капитан. – Я ему протянул руку, и капитан непроизвольно ответил мне крепким рукопожатием.

Тут к нам направился Игорь. Капралов недоверчиво покосился на него и резко бросил:

– В чем дело, товарищи? Пройдите, пожалуйста, к остальным пассажирам. Вами скоро займутся.

– Один вопрос, капитан! – Я решил стоять на своем. – Как скоро нас доставят в Иркутск?

– Как только – так сразу! – Капралов усмехнулся. – Со всеми вопросами обращайтесь к командиру. – Он кивнул на стоявшего рядом с летчиками майора. – Я по другой части. Помочь ничем не смогу.

– Понимаете, какое дело, уважаемый. Мы с коллегой – коммерсанты из Питера. – Я понизил голос и для пущей убедительности огляделся по сторонам. – Вечером у нас назначена важная деловая встреча с компаньонами из Иркутска. Если опоздаем, то чрезвычайно выгодный контракт на поставку в страны Скандинавии кедровых орехов перехватят наши конкуренты из Москвы…

– Ну, а я здесь при чем, господа… коммерсанты? – отрубил капитан и смерил нас с Игорем недоверчивым взглядом с головы до ног. – У вас бизнес – вы и волнуйтесь, а мне до лампочки. Ясно?

– Тогда объясню понятней.

Я решил брать быка за рога. Такарский один, без охраны, без оружия ждет нас в номере гостиницы. Каждая минута дорога. Я посмотрел капитану прямо в глаза.

– Не может такого быть, что у вас в гарнизоне, учитывая отсутствие нормальных дорог, нет вертолета.

– Ну и дальше что? – фыркнул капитан. – Шеф, подбрось за червонец… Так, что ли?

– Почему за червонец? – Я вскинул брови. – За хорошие деньги. Заплачу… э… триста долларов, если всю эту канитель решим в течение получаса.

Капитан сначала встрепенулся, а потом сник. Не верит! Все правильно! Кто сам врет, тот всегда во всем сомневается.

Я расстегнул внутренний карман своей джинсовой куртки и достал легонький «пресс» баксов. Мне показалось, что офицер аж задохнулся. То-то, капитан! В этой глухомани у тебя зеленая только тайга.

Показав ему баксы, я перегнул банкноты пополам и убрал в карман. Глядя на него в упор, сказал:

– Так что, если в этой берлоге найдутся добрые люди и поспособствуют нам не упустить выгодное дельце, за нами не заржавеет…

Я закурил, повернулся и не спеша зашагал к группе пассажиров нашего рейса. Игорь шел рядом. Мы отошли на достаточное расстояние, когда он сказал:

– А ведь глазки-то у Капралова заблестели! Из кожи вылезет, а добьется разрешения, чтобы нам позволили улететь вместе с ним.

– Посмотрим, – ответил я.

Примерно минут через десять всех, в прямом смысле, свалившихся с неба пассажиров, включая членов экипажа Ил-62, повели к видневшимся вдали кирпичным строениям.

Мы с Бойковым угрюмо шагали общим строем в сопровождении солдат, вооруженных «калашами».

– Не приходилось еще ходить под конвоем! – усмехнулся Игорь, поглядывая на часы. – Черт, вот ведь вляпались! Только бы этот мордоворот в погонах поскорее крутил поршнями.

– Выбора все равно нет! – Я тяжело вздохнул. – В лучшем случае проторчим здесь несколько часов, а в худшем… Когда еще МЧС заявится…

Мы вышли за опоясывавший бетонку металлический забор. Пройдя по лесной грунтовке метров двести, оказались рядом с кирпичным зданием войсковой станции ПВО. Тут и там торчали высоченные мачты со всякими наворотами. На асфальтированной площадке стоял зеленый вертолет Ми-8.

Нас подвели к зданию станции и приказали стоять на месте. Минут через пять подкатили два командирских «уазика», из которого вылезли трое незнакомых офицеров, а также уже известные нам майор Кулик и капитан Капралов. Последовала команда заходить внутрь.

Мы поднялись на второй этаж и оказались в помещении с двумя рядами двухэтажных железных кроватей Короче – нас привели в казарму.

– Извините, конечно, – сказал майор, обращаясь ко всем сразу, – но больше разместить вас негде. Так что придется довольствоваться тем, что есть. Умывальник и туалет – прямо и направо…

– Когда нас повезут в Иркутск, товарищ полковник? – поинтересовалась пожилая интеллигентная дама в очках.

Другие пассажиры, справедливо полагая, что этот бардак скоро не закончится, принялись столбить за собой скрипучие кровати. Их было явно недостаточно для восьмидесяти пассажиров самолета, даже с учетом второго яруса. Я насчитал сорок два спальных места. Кое-кому придется ночевать на полу.

– Из соответствующих организаций обещали уже сегодня подать транспорт, – сообщил майор и, помолчав, добавил: – Но, скорее всего, завтра утром.

В дальнем от нас углу кто-то громко матюгнулся, приложив и армию, и президента, и правительство, вместе взятых.

– Не надо так волноваться! – натужно улыбнулся майор, хотя ему самому давно хотелось покрыть всех этих гражданских дармоедов трехэтажным. – Радоваться должны, что живыми приземлились, понятно? Ждите…

Оставив в казарме двоих солдат с «калашами» и одного прапорщика с винтовкой, майор удалился. Мы с Игорем заняли нижнюю шконку – одну на двоих – и стали ждать, то и дело поглядывая на часы.

Глава 55.

Лекция по орнитологии.

Капитан Капралов появился в казарме через час с небольшим. Присел рядом с нами на кровать и тихо сказал:

– Повезло вам, ребята. Командир посылает меня по снабженческой части. Минут через тридцать пять подгребайте к вертолетной площадке. Кому надо, тот уже в курсе, так что искать вас не станут. Ну, я пошел. Мне еще к секретчику надо заглянуть – почту прихватить в Ропшино…

– Куда-куда? – спросил я.

– В поселок Ропшино. У нас там продовольственный склад. Оттуда до Иркутска полчаса езды на машине, как-нибудь сами доберетесь.

Капитан встал и направился к выходу. Задержался возле полусонного прапорщика, что-то шепнул ему, кивнув в нашу сторону.

– Мне до фени. Твои заморочки… – пробасил прапорщик.

Судя по всему, дело с нашим коммерческим вояжем шустрым капитаном было улажено. Возможно, он вошел в долю с командиром, давшим «добро».

Выждав минут десять-пятнадцать, мы с Игорем без лишней суеты спустились вниз и потопали на вертолетную площадку. Рядом с вертолетом уже стояли капитан Капралов и пилот, поглядывая на часы.

Едва за нами захлопнулась дверца кабины, как загудел двигатель, а лопасти стали стремительно набирать обороты. Мы опустились на деревянную скамейку возле левого борта «стрекозы» – прямо напротив капитана.

Я, как всегда, уткнулся носом в иллюминатор. Вертолет на мгновение завис над тайгой, а потом взял курс на Иркутск. Кое-где среди тайги проглядывали голые вершины сопок. Я с интересом разглядывал расстилавшийся под нами пейзаж, совершенно непохожий на березовые рощи европейской России.

Вот они, необъятные российские просторы!… Триста с лишним километров до Ропшина на вертолете за жратвой – не крюк!

Когда-то мудрый Ломоносов изрек фразу, долго красовавшуюся на центральных площадях почти всех сибирских городов: «Могущество России Сибирью прирастать будет…»

Вот и приросли! Сохранить бы, что осталось!…

До места долетели быстро и в полном молчании. Вертолет плавно опустился на бетонную площадку. Движок затих, замер винт, и наступила тишина.

– Прибыли! – сказал капитан, и я протянул ему три сотни за оказанную услугу. Потом, немного подумав, добавил еще одну сотенную банкноту.

Капралов удовлетворенно крякнул, убрал доллары в планшетку, а затем, хитро прищурившись, выдал:

– А ведь вы, ребятки, что-то не особо похожи на бизнесменов. Точно! Меня не проведешь…

Мы с Бойковым переглянулись.

– Ты прав, друг, – невозмутимо заявил Игорь. – Мы – молодые ученые. Орнитологи. Специалисты по дятлам. Я – по сибирским…

– Заливаешь! – усмехнулся капитан Капралов. – У нас тут и дятлов-то никаких нет!

– Откуда ты знаешь?

– А никто не долбит!

– Если дятел не долбит, то он либо спит, либо дуба дал. Не долбить дятел не может, потому что у него, во-первых, клюв – казенный, а во-вторых, этот клюв всегда перевешивает. Если же дятла не слышно, то есть если стук негромкий, плохой, – значит, дятел негодный. Сильный дятел может долбить за двоих. Гигантский дятел, в природе встречающийся крайне редко, может задолбать небольшого слона.

Пилот прыснул в кулак, а Капралов наморщил лоб и поскреб пятерней подбородок.

– И такой херней ты занимаешься по жизни? – спросил он и прищурился.

– Ты что, капитан? – Бойков сделал большие глаза. – Я – кандидат наук, а он, – Игорь кивнул в мою сторону, – доцент. И в Иркутске нас ждут в обществе орнитологов, потому что в мире пернатых много всякого неопознанного и загадочного. Например, испанский храмовый дятел является единственной в мире жующей птицей, а его самка, согласно поверью, способна высовываться из дупла аж на три четверти. А знаешь ли ты, что подземные дятлы долбят в полной темноте, с закрытыми глазами, по памяти, потому что их предками были упавшие в колодец подбитые дятлы? Или вот еще одна любопытная подробность: розовый певчий дятел, как и его пляшущая разновидность, встречается в основном в местах скопления алкоголиков. А городские дятлы – почти все одноразмерные, с пластиковыми клюв-ми девять на двенадцать и изменяемой геометрией крыла.

Пилот заржал.

– Ты чего, парень? – обратился к нему Игорь.

– Ну, отпад, ну, стебаешься…

– Я? Стебаюсь? Серый ты, братец, как солдатская шинель! Кирсанов, – хитро подмигнул мне Игорь. – Вот ты специализируешься на изучении промышленных пневматических дятлов. Скажи, от твоих трудов есть польза народному хозяйству?

– А как же! Неизмеримая! – Я приосанился и выпятил грудь. – На Кузбассе, в частности, подвергается сомнению его способность к воспроизводству, хотя так называемые «отбойные» дятлы сидят в огромных количествах на всех деревьях и даже пользуются некоторыми гражданскими правами наряду с говорящими попугаями, а также…

– Кстати о пилотах и летчиках, – перебил меня Игорь. – Синхронные дятлы водятся только в Австралии. И работают они парами, звеньями и так далее, вплоть до полка. Переносимая таким дятлом доза – двести пятьдесят децибел, либо сорок рентген, либо сто пятьдесят вольт, либо четыре пинка. Ну и, конечно, в литровой банке этого дятла утопить невозможно. А вот мое собственное открытие. Оказывается, на Руси, в древности, дятлы служили в княжеских банях ходячими вешалками для белья, а толченые и квашеные дятлы украшали любые застолья. Между тем, чтобы вы знали, редкостный по красоте двуглавый дятел послужил прототипом для российского герба.

– Но в настоящее время ярко выраженной иерархии среди дятлов не наблюдается, хотя крупный дятел может запросто издолбить мелкого! – решил я внести свою лепту в стеб.

– Ты прав, старик! – улыбнулся Игорь. – Срок полного созревания дятла в яйце – две недели с момента удара об пол дупла. Между прочим, маленький дятел сидит тихо и жрет все, что ему подают. На днях я делал замеры и вот что выявил: умело брошенный дятел летит не менее тридцати метров, втыкается по пояс и висит в среднем два часа…

Игорь подошел к пилоту, хлопнул его по плечу ладонью и сказал:

– А если ты, парень, на каком-нибудь костюмированном балу оденешься дятлом – тебя ждут слава, успех и большая удача в любви.

Игорь выпрыгнул из вертолета, я – за ним. Капралов тоже спрыгнул. И вовремя. К нам неслась здоровенная немецкая овчарка. Я подобрался, готовый к неожиданности. Кто их знает, местных инструкторов-кинологов…

– Найда, свои! – Капитан присел на корточки и потрепал псину по холке. – Хо-оро-ошая собачка, хо-орошая. Иди, гуляй!

Я обвел взглядом внушительную по размерам территорию войсковой части, отгороженную от внешнего мира высоким забором из бетонных блоков с колючей проволокой поверху, и подумал: что будет, если кто-нибудь из местных командиров захочет вдруг выяснить личности неизвестных гражданских, прибывших вместе с капитаном Капраловым. А заодно проверить, нет ли при них оружия.

Я поежился. Не помогут тогда имеющиеся у меня и у Игоря ментовские разрешения на стволы, поскольку при любом раскладе мы не имеем права находиться с личным огнестрельным оружием на военных объектах с их особыми порядками и законами.

– И куда дальше, товарищ Сусанин? – поинтересовался я, выхватив взглядом контрольно-пропускной пункт у железных ворот с красной звездой, метрах в двухстах от вертолетной площадки.

– Пойдем провожу, дятел! – усмехнулся Капралов.

Когда мы остановились возле кирпичного домика, из дверей вышел совсем еще молодой солдат азиатской наружности.

– Привет, Худайбердыев. Ты никак в Иркутск намылился…

– Да, товарищ капитан. Намылился. В Иркутск. Командира забрать надо, – скороговоркой затараторил солдат, почтительно улыбаясь.

– А людей моих не захватишь? Очень надо им, понимаешь, в город.

– Вообще-то не положено, товарищ капитан! – прищурился Худайбердыев. – Командир ругается всегда…

– Ладно, дорогой, ты давай не стебайся! Я тебе не сибирский дятел. – Капралов хмуро покосился на Игоря. – Отвези ребят, а когда вернешься, найди меня. Договоримся! С дежурным я этот вопрос улажу.

Капитан шагнул к двери домика. Я достал пачку сигарет, открыл, протянул Худайбердыеву.

– Не-а, не курю, но спасибо, – помотал он головой. – А вы сами кто такие?

А мы ученые, из Петербурга, – улыбнулся Игорь. – Орнитологи… – уточнил он.

– А я здесь баранка кручу у товарищ подполковника, – в свою очередь пояснил солдат, не переставая улыбаться. – Служба – лафа! Только командир злой как собака, а так хорошо!

– Понятно, – кивнул Игорь. – Повезло тебе. Из домика вывалился капитан и гаркнул:

– Таможня дает «добро». Так что садитесь, поедете на командирском лимузине прямо до города. Худой Бердыев, чего стоишь? Давай поторапливайся!

– Спасибо тебе. – Я шагнул к капитану и пожал ему руку. – Родина тебя не забудет.

– Давайте, шутники! – ответил, добродушно улыбнувшись, капитан. – Привет скандинавским потребителям кедровых орехов и дроздам.

– Дятлам, – засмеялся Игорь.

– Высадишь нас у главпочтамта, – сказал я солдату, как только мы выехали за ворота.

– Высажу. Там рядом командир нашей части живет.

Глава 56.

Гостиница «Ангара».

Через двадцать пять минут мы уже въезжали в город, а еще через десять – Худайбердыев остановил «уазик» возле желтого двухэтажного здания и ткнул в него пальцем.

– Главпочта! Приехали…

На выдаче корреспонденции «До востребования» сидела молодящаяся женщина в серебристом парике и в платье с люрексом. Рядом с ящиком для писем и телеграмм стоял симпатичный полиэтиленовый пакет. На нем было написано по-немецки:

Женщина явно гордилась этим пакетом.

Я постучал по стеклу окошка и протянул свой паспорт.

– Здравствуйте! Посмотрите, пожалуйста. На мое имя у вас обязательно должно быть письмо.

Раскрыв мой паспорт, почтовая служащая мазнула по моей физиономии недобрым взглядом. Вытащила из плотного ряда писем белый конверт, вложила в паспорт, отдала мне и застыла.

Ни единого слова! Провинция, что с нее возьмешь! Сидит бука букой и смотрит волком… Устала от жизни, должно быть…

Мы сели за столик. Надорвав конверт, я достал листок, вырванный из ежедневника, и прочитал:

– Звонить будем или сразу поедем за ним? – спросил Игорь.

– Будем звонить!

Кабинки телефонов-автоматов располагались у меня за спиной. Спустя минуту я уже набирал номер сотового телефона Такарского. Я намеревался звонить по схеме, о которой мы договаривались с ним, но после небольшой паузы неожиданно услышал записанный на электронный чип голос оператора, извещавший, что вызываемый абонент либо отключил телефон, либо находится вне зоны приема.

Это было странно, ведь я специально предупредил, чтобы Такарский держал линию горячей.

После третьей попытки я понял, что пора заканчивать со звонками и немедленно двигать в «Ангару» – самую престижную гостиницу Иркутска.

Такси удалось поймать прямо у выхода из главпочтамта. Водитель болтал без умолку всю дорогу, пока Игорь не велел ему заткнуться. Таксист оказался мужиком понятливым – закрыв рот, включил указатель левого поворота и сразу же притормозил у высокого бордюра. Оказалось – приехали!

Я протянул водиле сотенную, он поблагодарил. Таксисты, как правило, народ вежливый. Хоть в Питере, хоть в Москве, хоть в Иркутске…

В холле гостиницы я огляделся. Игорь с ходу взял в клещи дежурного администратора. Обстановка вокруг была именно такой, какой ей и следовало быть – тихой, спокойной, если не сказать патриархальной.

Я подошел к стойке. Игорь посторонился. Гладко выбритый худощавый мужчина в сером двубортном костюме с редкими черными волосами, едва прикрывавшими лысину, перевел взгляд с Бойкова на меня.

– Здравствуйте! – Я нацепил на физиономию приветливую улыбку. – Нас ждет Сергей Сергеевич Такарский из триста двадцать пятого номера. Мы с коллегой из фирмы «Пентано». Он должен был вас предупредить заранее.

– Назовите, пожалуйста, ваши фамилии, – решил уточнить администратор, бросив взгляд на монитор.

– Бойков и Кирсанов, – чуть помедлив, ответил я. – Паспорта нужны?

Пару секунд мы глядели в глаза друг друга, потом он отвел взгляд.

– Можете подниматься! Третий этаж… Господин Такарский у себя. Он справлялся о вас часа два назад. Я звонил в аэропорт… – Администратор помолчал. – Значит, террористический акт и вынужденная посадка – это правда? И что, никто не пострадал?

– Погибли один из пилотов и бортпроводница! – бросил я на ходу. – Спасибо за заботу.

На третьем этаже, миновав приоткрытую дверь кабинета дежурной по этажу, мы сразу увидели табличку «325».

Громко постучав, Игорь взялся за латунную дверную ручку. Ответа не последовало. Он отжал ручку вниз, толкнул дверь.

Она распахнулась, и мы, выхватив пистолеты, ворвались в номер.

Глава 57.

Препараты закрытого списка.

Вице-президент фирмы «Цербер» сидел в глубоком кресле напротив бубнившего телевизора и, казалось, спал. На журнальном столике стояли наполовину пустая бутылка виски «Джонни Уокер», стакан, бутылка содовой, ведерко с давно растаявшими кубиками льда. В пепельнице, возле которой лежала открытая пачка «Мальборо», высилась гора окурков.

Мы бросились к Такарскому. Я так и знал! Сергей Сергеевич спал вечным сном…

Мне понадобилась секунда, чтобы прийти в себя. Я взял Такарского за руку – пульс не прощупывался. Игорь осмотрел его. Ни единой царапины!

– С-суки… – процедил он сквозь зубы и пошел в ванную.

– Ну что? – спросил я, заглянув туда через минуту.

– Никаких следов!

Вместе мы обследовали номер со всей тщательностью, на какую были способны, но ничего подозрительного не обнаружили.

– Ну и каковы твои выводы, командир? – спросил Игорь.

– В мире все связано и взаимообусловлено – мы спешили, но опоздали, – сказал я и вызвал по внутреннему телефону администратора.

Спустя полчаса третий этаж гостиницы «Ангара» превратился в запретную зону. Прибывшие на место преступления оперативники местного УГРО ОВД никого не выпускали с этажа и разрешали выйти только после проверки документов.

Скрывать от старшего опера правду не имело смысла. Мы рассказали все – начиная с телеграммы о якобы умершем отце Такарского и кончая подробностями авиационного происшествия.

Нас попросили подождать в холле, но оружие вместе с документами все-таки пришлось сдать.

После того как были выполнены все следственные формальности, труп осмотрел врач. Подписав протокол, он вышел из номера и по моей просьбе уделил нам с Игорем пару минут.

По его мнению, смерть наступила в результате острой сердечной недостаточности. Вскрытие покажет, прав он или нет. Но если это инфаркт, то вопрос об умышленном убийстве отпадет и дело будет закрыто.

В номер последовали санитары. Они положили тело на носилки, накрыли простыней и по черной лестнице стали спускаться во двор гостиницы, где уже стояла перевозка.

– Послушайте, – наседал я на врача. – Вы же работаете в системе внутренних дел – должны знать, что существуют препараты так называемого закрытого списка, вызывающие остановку сердца!

Он кивнул.

– Я знаю, и все это знают! – сказал врач, запахивая халат. – А знаете ли вы, что эти препараты после разложения не оставляют в организме никаких следов, кроме микроскопической дырки от иглы. Пойди найди ее… Вот и выходит, что подозревать-то мы можем кого угодно, а доказать – увы и ах! Вам, молодой человек, лучше меня, наверное, известно, за какие такие дела вашего шефа решили отправить на тот свет столь редким и дорогостоящим способом. Извините…

Действительно, не проще ли было не замачивать Такарского в Иркутске, а ограничиться снайперским выстрелом в голову с чердака какой-нибудь многоэтажки Санкт-Петербурга? Проще, конечно, но тогда не скажешь, что человек умер от сердечной недостаточности… Версия инфаркта лишает органы вообще кого-либо подозревать – вот в чем соль всей затеи! Значит, кому-то было не лень затеять комбинацию с телеграммой, поездкой за пять тысяч километров и инъекцией… Значит, существует весьма веская причина, почему убийце нужна как бы естественная смерть вице-президента компании «Цербер».

А может… Я задумался. Если «несчастный случай» с электрокардиостимулятором Золина фактически удвоил капиталы его компаньонов, то смерть Такарского вообще способна сделать Аллу Леонидовну Лебедеву единоличной хозяйкой всей фирмы. Резонно? Вполне…

Но, с другой стороны, Аллочка вряд ли сама способна на убийство. Получается, она – заказчица.

– Собирайтесь, парни, поедете с нами! – Голос опера вернул меня к реальной действительности.

Часть 3.

Третья жертва.