Тележурналист Родников

– Значит, «жучки» на квартире этого парня уже установили? – спросил капитан Логинов техника.

– Так точно, в офисе и в квартире. У Родникова есть еще мобильник, завтра и до него доберемся…

Игорь Родников был разбужен под утро настойчивым телефонным звонком, вырвавшим его из мира кошмарных сновидений.

Вчерашний день рождения шефа «КТВ» Артема Ринге, празднуемый в дорогом ресторане в присутствии почти сотни гостей, среди которых добрую половину составляли сотрудники телеканала, получился на славу. Домой Родников приехал на такси, когда часы показывали третий час ночи и, сбросив с себя одежду, кулем повалился на кровать прямо поверх одеяла.

Когда же совсем рядом с ухом взорвался стоящий на полочке телефон, у Игоря было ощущение, что он едва успел закрыть глаза. С трудом разлепив веки, он, выругавшись, нащупал подрагивающей рукой кнопку выключателя настольной лампы.

Журналист, мучаясь мгновенно сдавившей виски головной болью, хорошо знакомой каждому, кто, вопреки трезвому обыкновению, минувшим вечером позволил себе хватить лишнего, снял трубку.

– Алло, Игорь, это Шадрин! – раздался голос «штатного» информатора Родникова, майора, работающего в ГУВД. – С тебя причитается! Если хочешь снять сенсационный репортаж для своей сегодняшней программы, тогда хватай камеру и немедленно дуй на Мориса Тореза двадцать пять!..

– Что случилось? – смахивая со лба выступившие на нем капли холодного пота – признак начинающегося похмелья, вяло пробормотал журналист. – Дмитрич, мать твою, ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?! – Без пятнадцати пять, – не смущаясь, объявилИ майор. – По голосу понятно, бодун у тебя конкретный. Но это все херня. Вытащи из ушей бананы и слушай меня внимательно. Только что сообщили: в подъезде того самого дома найдены мертвыми молодая женщина и пятилетний ребенок. Оба убиты выстрелом в голову. По почерку – работал явно профессионал. Стреляли из бесшумки, из-за трубы мусоропровода.

– Ни хрена себе! Что еще?!

– Эта баба и пацанишка не кто иные, как неофициальная жена и родной сын вора в законе Вишни. Улавливаешь тему? – слегка понизив голос, словно его могли подслушать, произнес информатор.

– Да уж… – тяжело вздохнув, бросил Родников. – Ладно, спасибо за наводку, с меня как обычно…

– Не торопись, Игорь, это еще не самое главное, – явно испытывая удовольствие от своего сенсационного сообщения, сулившего неплохой гонорар от автора самой популярной в городе криминальной телепрограммы, неожиданно добавил майор. – При трупах найдена визитная карточка с изображением черной птицы…

Надеюсь, объяснять, что это значит, нет необходимости? Вот такие дела, парень…

– Этого не может быть! – вскочил на ноги Родников. – Он не станет убивать женщину и ребенка, даже если они жена и сын такого редкостного ублюдка, как Вишня!

– Как видишь, убил, – с некоторой озабоченностью в голосе сказал мент. – Кровь пьянит… Меняет психологию… Ну, короче, мне некогда с тобой лясы точить. Группа уже выехала. Если поторопишься, то, может, успеешь снять тела до приезда труповозки. А потом, на днях, загляни ко мне, ладно?

– Договорились, Дмитрич, – бесцветным голосом ответил Иорь. – Я выезжаю. Спасибо за наводку…

– «Сухое спасибо рот дерет», – заметил с усмешкой майор. – Давай, работай. Вечерком по ящику посмотрю, что у тебя получилось. Пока.

Кай

Убитый действительно был очень похож на Влада Кайманова. Но это совпадение черт лица объяснялось до банальности просто. Мужчина являлся родным братом Кая.

Смерть Юрия, только на пятые сутки найденного Владом застреленным в упор в ванной собственной квартиры на Морской набережной и представляющего из себя кошмарное зрелище, окончательно сдвинула крышу Кайманова. Стоя рядом с распухшим, посиневшим, плавающим в кровавой воде телом старшего брата, он ни минуты не сомневался, что причиной его гибели мог стать только один человек – Алтаец.

Кай, гаядя на труп Юрия застывшими глазами и с трудом шевеля одеревеневшими губами, вслух поклялся достать убийцу хоть из-под земли, не жалея для этого ни денег, ни чужих жизней, если расставание с ними хоть на шаг приблизит его к заветной цели.

Лично за себя бывший омоновец, в прошлом успевший повоевать на стороне сербов в охваченной гражданской войной Югославии, а затем в составе отряда «черных беретов» основательно попортить нервы и шкуру новым властям независимой Латвии, уже давно не боялся. А теперь, лишившись единственного по-настоящему близкого и родного человека на всем свете, тем более…

Тележурналист Родников

– При трупах найдена визитная карточка с изображением черной птицы, – сказал майор. – Надеюсь, что это значит, объяснять не надо?..

Быстро одевшись, прихватив из холодильника бутылку соленой петродворцовской минералки, а из коридора всегда находящуюся наготове спортивную сумку с портативной цифровой видеокамерой «Сони», Родников выскочил из квартиры, на ходу свинтив пробку и жадно прикладываясь к спасительной ледяной воде с пузырьками.

Обогнув длинную, в восемь подъездов, девятиэтажку, вбежал на пустырь, часть которого занимала недавно построенная автостоянка, сунул в окошко дежурного пропуск и быстрым шагом направился к стоящей в дальнем конце серой «мазде».

…Еще сворачивая с проспекта и подъезжая к указанному информатором дому, Игорь заметил стоящие рядом с подъездом милицейский «форд» и микроавтобус.

Невдалеке, покуривая, толпилась группа из нескольких мужчин в штатском.

У распахнутой двери в подъезд, о чем-то лениво переговариваясь с пожилой женщиной в накинутом на голову платке, стоял автоматчик в камуфляже и бронежилете.

Остановив машину рядом с милицейским транспортом, Родников выскочил из машины, выхватил из сумки камеру и, включив запись, стал снимать общую панораму.

В его сторону устремилось сразу несколько настороженных взглядов. А потом из группы мужчин в штатском отделилась одна фигура и быстрым, решительным шагом направилась к тележурналисту.

– Эй, чувырло, тебе кто разрешал здесь снимать, Д а?! – рявкнул мужик, пытаясь рукой закрыть обьектив, но Игорь был привычен к таким штучкам и, ловко увернувшись в сторону, тут же протянул свое удостоверение.

– Моя фамилия Родников, я руководитель программы «Криминал-Информ» на телеканале «КТВ», – без тени смущения и заискивания сообщил Игорь. – А вы кто такой?

– Я… – начал было мужчина, но замолчал, нахмурив брови и внимательно изучая в свете тусклого уличного фонапя раскрытые синие корочки с фотографией.

Помедлив с пару секунд, наконец словно нехотя вернул их назад Родникову. – Я – подполковник Зекун. Видел твою передачу пару раз… Ничего, нормально… – Он слегка расслабился. – Откуда здесь?..

– Там действительно убили жену и сына Вишни? – не теряя драгоценного времени, настойчиво спросил Игорь, кивнув в сторону подъезда.

– Кто тебе уже настучал, бляха муха, а?! – скорее с мимолетной досадой, чем с явным недовольством бросил подполковник.

– Значит, все верно, – по-своему трактовал слова милиционера Родников.

Впрочем, он и так не сомневался в полученной от информатора наводке. Майор имел с каждого донесения живые деньги, ему не было смысла шутить такими серьезными вещами.

– Насколько я знаю, у трупов оставлена визитная карточка… – добавил, внимательно наблюдая за реакцией Зекуна, тележурналист.

На сей раз лицо подполковника по-настоящему перекосило от злости. Он готов был сказать что-то явно недружелюбное, но Родников его опередил.

– Вы не волнуйтесь, это же моя работа – оперативно добывать информацию о преступлениях, – примирительно сказал Игорь, разводя руками. – Вы сами видели мои передачи, товарищ подполковник, и знаете, что, в отличие от многих моих коллег, я ничего и никогда не переиначиваю. Можно мне снять пару кадров места преступления?

– Ладно, пошли… – поколебавшись, все-таки утвердительно кивнул Зекун, выбрасывая в траву окурок сигареты.

Вслед за ним Родников направился к подъезду. Автоматчик в камуфляже, поймав взгляд сопровождающего Игоря офицера, молча сделал шаг в сторону, освобождая проход.

Они поднялись на четвертый этаж, и тележурналист, чья камера вела непрерывную запись, увидел лежащие на площадке перед квартирами окровавленные тела молодой светловолосой женщины и ребенка.

Жене Вишни пуля вошла точно в висок, сыну – в лоб, выбив затылочную кость.

В открытых глазах мальчика застыл немой вопрос…

Над трупами склонился, делая фотографии гильз с близкого расстояния, пожилой бородатый эксперт-криминалист. Рядом стояли еще двое мужиков в штатском. Едва увидев поднимающегося по лестнице в сопровождении подполковника оператора с камерой, над объективом которой горел красный светодиод, они недовольно скривили губы – дескать, только телевизионщиков нам здесь не хватало!

– Все в порядке, – сделав успокаивающий жест рукой, поспешил вставить Зекун и повернулся к Родникову. – Давай снимай, только недолго…

Картина мертвого маленького мальчика и его матери, на теле которой лежала уже знакомая Игорю по прошлым эпизодам визитка с изображением черной птицы, была столь ужасной, что Родников почувствовал приступ тошноты, усиленный похмельным синдромом. Сняв всего один план распростертых на бетоне трупов, он содрогнулся и, оторвавшись от видоискателя камеры» прижал ладонь ко рту.

Мельком оценив окружающую обстановку, Родников бросился вверх по ступенькам, к закутку мусоропровода.

– У-у, бля! А еще криминальный репортер… – выругался вслед Зекун.

Метнувшись за пропахшую бытовыми отходами трубу, Родников оперся свободной от камеры рукой о вымазанную мелом стену и, согнувшись в приступе рвоты, неожиданно ощутил, как сквозь устоявшееся в закутке, навсегда въевшееся в стены специфичное помоечное амбре до него донесся витающий в воздухе тонкий, едва уловимый аромат дорогих французских духов.

Он готов был поклясться, что это «Скульптура»!

Точно такими же духами пользовалась Вероника, его последняя подружка. За два месяца тесного общения с ней Родников очень хорошо запомнил этот сильно отличающийся от остальных женских ароматов сладковатый запах…

Кай

Стоя рядом с телом старшего брата. Кайманов ни минуты не сомневался, что причиной его гибели мог стать только один человек – Алтаец.

После шумной разборки возле Спаса-на-Крови с применением киллеров, гранатомета и снайпера группировка Кая в буквальном смысле разбежалась, а освободившиеся от поборов коммерсанты вмиг ушли под другие, доставляющие меньше нервотрепки и страха «крыши», воевать с которыми за долю по причине полного отсутствия ударной силы Владу было уже не в цвет.

Слава богу, оставались кое-какие сбережения и парочка записанных на доверенных людей торговых фирм, фактически принадлежащих Владу и приносящих небольшую, но стабильную прибыль.

Поиски словно сквозь землю провалившегося Алтайца стали для Влада навязчивой идеей. Однако, несмотря на все старания, ему так и не удалось выйти на след Бронского, на которого менты сразу после шумного бегства из зала суда объявили федеральный розыск.

Поговаривали, будто авторитет трезво взвесил свои шансы и решил от греха подальше навсегда завязать с рэкетом и слинял за границу, куда-то в Южную Америку. Естественно, он прихватил с собой приличную сумму из общака своей группировки, в лидеры которой вместо Степы Бронского по кличке Алтаец стремительно выдвинулся его недавний дружбан и заместитель Скелет.

К слову сказать, с приходом нового папы формирование «зареченских» развило столь бурную деятельность, что в течение нескольких месяцев не только вернуло былое влияние в городе, но и отобрало нехилый кусок у других братков.

Группировка Скелета приняла на вооружение ту самую тактику кровавого беспредела, которая когда-то принесла успех никому не известному бывшему рижскому омоновцу Владу Кайманову и двенадцати его боевикам.

Кай был в бешенстве, но с настойчивостью ввязавшегося в смертельную схватку раненого бультерьера день за днем продолжал вынюхивать след затерявшегося среди пяти миллионов петербуржцев злейшего врага, отомстить которому сполна стало для Влада делом принципа и, если на то пошло, чести.

В скоропалительный отъезд Алтайца за бугор он не верил. Интуиция подсказывала ему, что убийца брата до сих пор находится здесь, в городе, лишь затаившись в тени шустрого и хитрого Скелета, и продолжает дергать за все известные ему ниточки, на самом деле до сих пор являясь боссом группировки. В нелегальном положении Алтайца это был самый разумный расклад.

Но как ни старался Влад, как ни пытался выловить из мутной воды питерского криминалитета хоть крупицу информации об Алтайце, все его попытки разбивались о невидимую стену. Бойцы Скелета твердили одно и то же: мол, слинял папа к теплому океану с пальмами – и точка!

По мере того как одни пустые сутки сменялись другими, мысли о том, что лидер «зареченских» навсегда покинул Россию, помимо желания Кая все чаще посещали его голову…

Тележурналист Родников

Игорь уловил витающий в воздухе тонкий аромат французских духов. Точно такими же духами пользовалась его последняя подружка. За два месяца тесного общения с ней Родников хорошо запомнил этот сильно отличающийся от остальных женских ароматов сладковатый запах…

В голове журналиста словно что-то неслышно щелкнуло. И память, совершенно непроизвольно, высветила перед глазами смутно знакомый, виденный когда-то мельком образ. Короткая стрижка, темные очки, плащ… Откуда это?.. – Испытывая редкое для коллег по журналистской профессии смущение, Игорь вышел из-за мусоропровода, спустился к площадке перед квартирами и, сделав еще пару крупных кадров места трагедии, выключил камеру.

– Товарищ подполковник, один вопрос, если не возражаете…

– Ну, в темпе!

– Где сейчас Вишня? Он уже в курсе смерти жены и сына?

– Красин Святослав Эдуардович находится в федеральном розыске – по подозрению в мошенничестве в особо крупных размерах. Еще вопросы есть?

– Нет, – покачал головой Родников. – До встречи.

Неужели Ворон действительно настолько тронулся крышей, что смог вот так хладнокровно замочить молодую девчонку с пацаном только для того, чтобы этим отомстить подавшемуся в бега известному бандиту Вишне, которого старые питерские воры презрительно именуют «апельсином» за купленную за бабки корону законника? Но ведь это полный бред!

Тогда что же получается? Кто-то решил сработать под Ворона, дабы таким образом решить свои шкурные вопросы и перевести стрелки на знаменитого киллера?! В общем, версия вполне логичная…

Размышления Игоря прервала тихая трель лежащего во внутреннем кармане куртки сотового телефона. Достав его, журналист нажал кнопку с изображением молнии и приложил трубку к уху.

– Кремль на проводе!

– Все хохмишь, Кутузов? – донесся сквозь тихий гудящий фон заметно озабоченный голос майора Шадрина. – Ну как, успел снять свой фильм ужасов?

– Успел, да. Мерзкое зрелище, Дмитрич. У меня просто в башке не укладывается, как он мог…

– Хочешь, я совсем тебя обрадую? Минуту назад пришла весточка о жмурике на улице Сикейроса, дом девять. Хлопнули безобидного старичка, – немного помолчав, продолжал майор. – Некоего Гладкова Евгения Трифоновича. Ни жены, ни детей – в общем, божий одуванчик. Дедок, как всегда, раненько поутру вышел погулять с собачкой породы кавказская овчарка в скверик возле дома, а ему взяли и всадили пулю точно между глаз… Лежит сейчас прямо на клумбе, поводок на руку накручен, а зверина эта бегает вокруг, воет, скалится и никого к телу не пускает. Уже послали за кинологом – может, сделает чего… Но главное не в этом, – вздохнул Шадрин. – Соседка, которая звонила в милицию, сообщила, что рядом с телом старика лежит какая-то бумажка с изображением птицы.

…Три ночных убийства выглядели в совокупности совершенно бессмысленными, если только… не принимать во внимание пришедшую на ум Игорю версию!

И Родников снова вспомнил о запахе дорогих французских духов в вонючем закутке возле мусоропровода, так поразившем его в первое мгновение. Теперь он был на все сто уверен – незадолго до убийства там действительно находилась женщина. Но что она могла делать в столь странном, если не сказать больше, месте в три часа ночи?

И тут же Игорь ответил сам себе – ждать, когда появится жертва!

Капитан Логинов

– Вот козлы!.. Как будто меня нет… – процедил капитан, услышав сообщение по радио.

Резко развернувшись, «копейка» прогрохотала по трамвайным рельсам и взлетела на мост через Неву.

– Придурки! Ох, придурки! – хватаясь за голову и медленно раскачиваясь взад-вперед, тихо бормотал Логинов, сидя за столом в кабинете.

Разве мог бы его покойный дед, кадровый офицер НКВД, начавший свой путь в органах госбезопасности еще в далекие и лихие времена «злобного карлика» Ежова и ушедший на пенсию в должности второго заместителя самого председателя КГБ Семичастного, когда-нибудь себе представить, что в конце двадцатого века некогда самая всемогущая спецслужба планеты, способная за двадцать четыре часа сменить правительство в какой-нибудь банановой – и не только – республике, опустится до столь плебейского уровня. Оперативная информация и не доходила до сотрудников по глупым до невероятности причинам! В то время как обычные журналисты, имеющие платных осведомителей в органах внутренних дел, появляются на месте преступления едва ли не одновременно с опергруппой!

Выяснение тех «невероятных» причин, по которым ему вовремя не сообщили о новых, неожиданно варварских убийствах Ворона, напрочь выпадающих из общего ряда ликвидации, заняло у Кости не более трех минут. Причины эти оказались настолько примитивными, буквально до смешного, что Логинов в очередной раз вспомнил, как один из седых ветеранов госбезопасности однажды в приватной обстановке так отозвался о нынешней, четырежды переименованной и обезглавленной структуре, должной охранять страну от внешних и внутренних врагов: «Пуговица с ширинки КГБ!»

Оказалось, что генерал Корнач еще вчера вечером срочно отбыл на трое суток в Калининград по каким-то делам, а отвечающий за прослушку телефонов техник, почти безвылазно проторчавший на службе целую неделю, наконец-то получил сменщика и тоже отбыл – только домой, на суточный отдых. Все же прочие оказались совершенно не в курсе сферы деятельности капитана Логинова. И это – «контора»?!

– Все, на хрен, заканчиваю с этим свихнувшимся психопатом и сваливаю на гражданку, к едрене фене! – жадно глотая горький сигаретный дым, бормотал Костя, снова и снова вчитываясь в стенограмму телефонных разговоров Родникова с майором милиции Шадриным.

Так же как и журналист, он сравнивал ночные убийства старика, молодой женщины и пятилетнего ребенка со всеми прошлыми «акциями возмездия» Ворона и чувствовал, как голова начинает идти кругом. Данные экспертизы однозначно свидетельствовали, что все три жертвы убиты из одного и того же оружия – пистолета марки ТТ. Идентичными оказались и карточки с изображением черной птицы.

Но, черт побери, из-за каких таких грехов нужно было мочить одинокого, никак не связанного с криминалом семидесятитрехлетнего старика? Ошибка? Хотел завалить одного, а вышло – совсем другого? Такое иногда бывает, однако поверить в это…

А убивать женщину с ребенком, пусть и являющихся близкими родственниками известного вора в законе Вишни?! Здесь уж на ошибку не спишешь! Если подойти к вопросу логически, то так мстить мог только человек, тоже в свою очередь потерявший по вине Вишни самых близких людей. Но тогда при чем здесь старик?..

А может, у этого Ворона, страдающего навязчивой идеей торжества справедливости, от такого количества бандитских трупов просто окончательно съехала крыша и он, как бешеная собака, начал бросаться на всех подряд?

Затушив сгоревший до фильтра окурок о стеклянное дно пепельницы, Логинов откинулся на спинку стула и тупо уставился в белый потолок кабинета. Его мозг скрупулезно прокручивал все возможные варианты, включая даже самые дикие и невероятные. Подчас именно они, и это подтверждал личный опыт Логинова, оказывались единственно верными.

– Если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно… – доставая очередную сигарету произнес Костя.

Чиркнув зажигалкой, он прикурил и, вернувшись в нормальное вертикальное положение, снова углубился в изучение раскиданных на столе документов.

Личное дело убитого старика, срочно затребованное из архивов, где подобные папочки имелись едва ли не на каждого из бывших граждан СССР, не давало ни малейшей зацепки. Кому мог помешать одинокий безобидный пенсионер, бывший бухгалтер, за всю свою жизнь, поди, не убивший и мухи и главной радостью которого была кавказская овчарка, кобель по кличке Макс, усыпленный кинологом выстрелом со снотворным?

На соседнем столе, рядом с большим колючим кактусом в пластмассовом горшке, живущим в кабинете еще с незапамятных времен, тихо застрекотал стоящий на приеме факс.

С легким гудением из щели аппарата стал медленно выползать лист бумаги с текстом…

«Ну-ну, посмотрим, что там такое». – отметил про себя Логинов, выходя из задумчивости.

Тележурналист Родников

Игорь, чья камера вела непрерывную запись, увидел лежащие на площадке перед квартирами окровавленные тела молодой светловолосой женщины и ребенка…

В своей персональной монтажной Родников просидел за закрытыми дверями до самого вечера. В связи с сенсационными убийствами пришлось перекраивать уже готовую к выпуску программу. Дело это нелегкое, о чем знает каждый, кто посвящен в тайны телевизионной жизни.

Высчитать по тайм-кодам новый хронометраж, вмещая исходные материалы в жесткие рамки отведенного эфирного времени, сочинить сопроводительный текст, определить очередность выпуска сюжетов и, наконец, полностью перезаписать программу на мастер-кассету – долгий и кропотливый труд. Но когда чем-нибудь по-настоящему увлечен, то и такая работа в радость.

До выхода «Криминал-Информа» в эфир оставалось чуть меньше часа. Программа уже практически готова, надо лишь поставить в конце смонтированного и озвученного видеоряда два рекламных ролика от спонсоров – фирмы, устанавливающей бронированные двери, и питерских представителей концерна «Кобра», занимающегося оснащением автомобилей системами охранной сигнализации.

Несмотря на необходимость многочасовой работы, Родников всегда занимался монтажом передачи сам, не привлекая к этому видеоинженера. Но не потому, что, в отличие от большинства коллег по профессии, умел управляться со сложной японской техникой. В этом был другой резон – до выхода в эфир ни одна живая душа не знала, о чем именно пойдет речь в передаче. Сенсация, о которой известно заранее, – уже не сенсация, как говорил известный американский телемагнат Тед Тернер. И русский журналист Родников был с ним полностью согласен.

Загнав в память монтирующего компьютера известные ему тайм-коды видеороликов, которые умной машине предстояло слепить в конце передачи, Игорь нажал на клавиатуре кнопку ввода и, потянувшись в кресле, удовлетворенно скрестил руки на груди. Кажется, отстрелялся…

В запертую дверь монтажной кабины тихо постучали. Затем еще и еще раз, но уже более настойчиво. Недовольно вздохнув, Игорь поднялся с кресла, подошел к двери и, щелкнув замком, приоткрыл ее на ширину ладони.

Возле порога в красном брючнои костюме от «Хьюго Босс» стояла рыжеволосая Инга, секретарь рекламного отдела. Ее красивое, слегка бледное лицо было серьезным и задумчивым.

– Игорь… Там тебя спрашивают, в фойе… – Девушка кивнула сторону административного крыла огромного офиса телекомпании. – Может, ты выйдешь на минутку?

– Я занят. Еще минут десять, может – меньше. Скоро эфир, я должен сдать режиссеру кассету, – привычным сухим тоном ответил Родников. Благодаря большой популярности программы и личной дружбе с шефом, на «КТВ» он имел репутацию «неприкасаемого», которому, согласно кулуарно озвученному мнению Артема Ринге, всеми прочими сотрудниками должно было оказываться содействие в подготовке «Криминал-Информа».

– Может, все-таки прервешься? – настаивала Инга. – По-моему, это в твоих личных интересах. Такие люди, как Святослав Красин, ждать не привыкли…

– Вишня?! – Брови Игоря удивленно приподнялись. Такого поворота событий Родников никак не ожидал. – Он что, собственной персоной сидит на диване и ждет меня?!

– Конечно нет! – усмехнулась секретарша, которой нельзя было отказать в смышлености. – В фойе сидит какой-то тип из его окружения. Сам Вишня, наверное, ждет тебя где-нибудь неподалеку. Что, страшно? – с хитрым прищуром бросила девушка.

– Конечно, разве не видишь?! – И Игорь, улыбнувшись и вытянув вперед обе руки, изобразил сотрясающую его дрожь. – Ладно, скажи мальчику, пусть не нервничает. Когда закончу, сразу же подойду. В общем, придумай что-нибудь, хорошо?

Прикрыв дверь монтажной. Родников некоторое время в задумчивости стоял, прислонившись спиной к стене и невидящим взглядом наблюдая за застывшей на мониторах финальной картинкой программы.

А потом, словно очнувшись, быстрым шагом подошел к монтажному столу, убрал на стеллаж выпрыгнувшую из магнитофона кассету с рекламными клипами, на ускоренном воспроизведении просмотрел мастер-кассету, нажав на выброс, спрятал ее в пластиковый чехол и, не отключая аппаратуру, вышел из монтажной. И тут же нос к носу столкнулся в коридоре с Артемом Ринге.

– Закончил? – явно озабоченный какими-то другими проблемами, спросил шеф.

Родников молча показал кассету. – Хорошо, давай ее мне, я передам режиссеру, а ты загляни в фойе, пообщайся с громилой, который сидит за стойкой и пьет кофе.

Инга уже доложила ситуацию?

– Да, я в курсе. Зайти потом к тебе? – протягивая Артему кассету, уточнил Игорь.

– Если будет такая необходимость, – рассеянно кивнул Ринге, думая о чем-то своем, и медленно пошел в направлении своего роскошного кабинета.

Гриша Жиган

Лишь Лана, Скелет и двое его телохранителей, Клоп и Жиган, одни на всем белом свете знали о тайне Алтайца.

Раз в неделю громила с приплюснутым носом, личный телохранитель Скелета Гриша Жиган, регулярно посещал отель «Невский Палас», где, снимая накопившуюся усталость и борясь со стрессом, в одном из шикарных номеров встречался с девушкой по имени Эльвира, надираясь там до беспамятства и оставляя наутро подружке полштуки баксов.

С некоторых пор у грозного и шкафообразного Жигана появилась вредная привычка – добавлять к алкоголю героиновую «ширку». И однажды, будучи в состоянии полного одурения и отсутствия тормозов, он заплетающимся языком с довольной ухмылкой проболтался путане, что, дескать. Алтаец, которого, сбившись с ног, разыскивают все мусора командира питерского РУБОПа полковника Твердохлебова и которого братки считают слинявшим в теплые края, на самом деле обвел вокруг пальца и тех и других. Папа удачно сделал пластическую операцию, сменил имя и фамилию и вместе с подружкой и халдеями спокойно живет за городом, в трехэтажном коттедже под Сестрорецком, регулярно встречаясь со Скелетом и давая ему рекомендации по ведению «бизнеса».

Потом громила, глаза которого уже давно сбились в кучу, рванул еще сто граммов водяры и прямо в одежде и ботинках упал на ковер, где пребывал в отрубе до самого утра.

Проснувшись с оглушающей головной болью, Жиган уже ни хрена не помнил о том, что было накануне поздно вечером, а благоразумная и опытная в обращении с клиентами девушка Эльвира, прекрасно представляя себе всю серьезность выболтанной клиентом информации, предпочла не распространяться об услышанном.

Тележурналист Родников

– Закончил? – спросил шеф. Родников молча показал кассету. – Хорошо, давай ее мне, а сам иди, пообщайся с громилой. Он сидит в фойе и пьет кофе.

– Добрый день, – остановившись рядом с коротко стриженным двухметровым амбалом, взгромоздившимся на стул у полированной барной стойки, поздоровался Игорь. – Это вы меня спрашивали?

– Я, – хмуро буркнул, отодвигая чашку с недопитым кофе, похожий на орангутана бугай с пустыми глазами и косым шрамом на подбородке. – Пойдем, зема, прогуляемся… Здесь недалеко, не боись.

– Боятся те, кому есть за что, – философски заметил журналист, под любопытные взгляды коллег направляясь к выходу из офиса вслед за гонцом от законника. Судя по промелькнувшей на лице громилы усмешке, ответ Родникова ему понравился.

Выйдя из офиса на просторную, застеленную нестирающимся синтетическим покрытием лестничную площадку здания, они дождались лифта и вместе еще с тремя посторонними людьми молча спустились в нем на первый этаж. Миновав стеклянные двери, вышли на проспект.

Идущий первым амбал со шрамом, не оборачиваясь к Игорю, сделал кому-то знак рукой.

Оглядевшись по сторонам. Родников заметил отъезжавший от тротуара давно не мытый, перепачканный дорожной пылью, зеленый «мерседес».

Машина плавно притормозила рядом с журналистом.

– Садись, – кивнув на приоткрывшуюся заднюю дверь, сказал громила. – Потом тебя привезут обратно.

Положив тяжелую ладонь на плечо Игорю, он легонько, но настойчиво подтолкнул его к «мерседесу».

Распахнув пошире дверь, Родников плюхнулся на мягкое сиденье, рядом с грузным, опухшим от не правильного образа жизни и обильного питания, мужчиной лет сорока пяти, одетым в дорогой, словно специально подобранный под кличку, вишневого цвета костюм с галстуком.

Заурчав мощным мотором, автомобиль резво тронулся с места, на секунду вжав затылок журналиста в подголовник бархатного сиденья.