Забытые на обочине

Через дистанцию в десять лет до него донесся насмешливый голос: "Нет, сэр, я не одессит, это трепотня для понта. Я коренной москвич. Вот когда этот бардак в нашей с тобой жизни кончится, приедешь в Москву, найдешь улицу Кирова, а на нем Московский почтамт. Встанешь к нему спиной, а через улицу, первый дом, первая парадная, первый этаж со двора - это и есть место, где жили прадедушка, дедушка, папа и мама Фридманы. Там же умрет мой внук, не говоря про меня, Михаила Михайловича Фридмана. Там мы с тобой и напьемся, до поросячьего визга, сэр. А эти мрачные времена - забудем."
      - Ну, пошли отметим встречу. - позвал Геннадий.
      Гриша затушил в банке сигарету и вдруг понял, что идти в эту маленькую, заплеванную и заставленную барахлом комнату с ребенком в кроватке, с этой озлобленной молодой женщиной - он не хочет. И тут же пришло соображение, что сводный брат, как в детстве был ему чужим человеком, так и остался. Не было у них ни то что ничего общего, а даже сочувствия друг к другу. То что он, Гриша, здесь совершенно чужой человек, обуза и даже неприятная обуза, было категорически однозначным. Никакие посиделки за бутылкой положения дел изменить не могли, а судя по отношениям в этой семье весь этот час встречи ничем, кроме скандалов не кончится. Да и устроиться здесь на ночлег было невозможно.
      - Подожди, Гена. - приостановил Гриша. - Вынеси мою сумку, пожалуйста.
      - Ты что? - удивился брат. - Сваливаешь?
      - Вынеси, Гена. - упрямо повторил Гриша . - Я пойду в гостиницу. Я не знал, что тебя сегодня встречу. Меня там один человек ждет.
      - Да ты что, Гришка?! Кто тебя ждет? Что это ещё за номера?
      - Вынеси сумку. - настойчиво повторил Гриша, по колебаниям брата понимая, что тот и не настроен его всерьез удерживать. - Скажи Кире, что я заболел... Ну, скажи, что у меня вывих психический.
      - Так оно и есть, Гришка! Ты не обращай внимания, что у нас такой бардак. Мы же...
      - Я пойду.
      Геннадий ещё что-то говорил, но потом нырнул за двери и вернулся с Гришиной одеждой и сумкой. Виновато вздохнул и сказал.
      - Ты уж меня прости... Эта стерва даже и не думает повиниться... Разведусь я с ней... Такая вот жизнь. Ты позвонишь? На кладбище сходим...
      - Где отец с матерью лежат?
      - На Хованском. Участок сто сорок один. Там памятник стоит... Не увидимся, значит, мы с тобой больше?
      - Я позвоню, ты не обижайся. - Гриша залез в карман куртки, достал деньги и сказал. - Я тебе немного дам денег. Ты свои часы выкупи, хорошо?
      - Да ты что, Гришка! - Геннадий едва не заплакал. - Совсем уж меня в грязь топчешь?!
      - Нет, что ты! Возьми, возьми...
      Он сунул Геннадию в руки сто долларов, попытался улыбнуться, подхватил свои вещи и пошел по лестнице вниз, на ходу надевая шляпу и куртку.
      Брат крикнул в след.
      - Ты сообщи, как устроишся!
      - Конечно. Я напишу.
      Гриша вышел на улицу, понимая, что больше сюда никогда не вернется и в течение следующих десяти лет брата не увидит.
      ...Геннадий прикрыл за собой входные двери. Из комнаты напротив вылетела хрупкая девушка с громадной копной черных волос на голове и крикнула ему в лицо:
      - Ку-ку!
      Он проводил взглядом до кухни её тоненькую фигурку, толкнулся в свою комнату и Кира взглянула на него насмешливо.
      - Спровадил брательника?
      - Он сам ушел. - буркнул Геннадий. - От твоей физиономии такой ненавистью несло, что мне самому стало жутко.
      - Я все-таки актриса. - польщено заметила Кира. - Ничего, не расстраивайся. Мужик здоровый, как-нибудь пристроится.
      За стеной раздался очердной взрыв хохота под музыку и Геннадий поморщился.
      - Пора гнать эту шоблу. У меня уж башка трещит от такого борделя.
      - Как прикажешь. - легко ответила Кира и засмеялась.
      глава 9. Еврейский пират как он есть.
      Только оказавшись на улице, Гриша понял, что не ушел бы от брата, еслиб не вспомнил слова Мишки Фридмана с приглашением приходить к нему, когда окажется в Москве.
      Сумерки сгущались, народ был оживлен не смотря на слякотную погоду, возле метро шла бойкая торговля цветами. Первый встречный разобьяснил Грише, как добраться до Главпочтамта. А там,по разумению Гриши, на улице Кирова жил Мишка Фридман. И в голову Грише не приходило, что в разрыве десяти лет могло много что переменится, друг пол психиатрическому отделению мог его и не помнить. В сознании Гриши этого разрыва по времени просто не было. Была черная временная яма между событиями, не более того. И эту яму он сейчас перепрыгивал с легкостью козленка - даже не глядя себе под ноги.
      Улица Кирова стала Мясницкой. Главпочтамт стоял на месте. И все остальное с информацией десятилетней давности сошлось. Но не сразу.
      На первом этаже оказалось три одинаковых черных двери, но рядом с одной висела доска под бронзу, на которой была четко выбита надпись "ОРИОН-АРТ"
      КЛИП-АРТ-СТУДИЯ
      ФРИДМАН М.М.
      Что должно было обозначать "клип-арт-студия", Гриша не мог догадаться и не размышляя дого, нажал на клавишу звонка. Почти тут же хриплый голос спросил откуда-то с потолка.
      - Кто нужен?
      - Михаил. - ответил Гриша. - Фридман.
      Дверь резко распахнулась и Гриша тут же ослеп - световой удар был такой силы, что он отшатнулся с порога, закрыл глаза, а когда открыл, то лишь увидел на фоне слепящего прожектора абрис мощной фигуры:
      - Оружие, наркотики - есть?
      - Чего? - не понял вопроса Гриша.
      - Входи.
      Прозвучало, как приказ. Гриша, все ещё ничего не видя, шагнул через порог, тут же почувствовав, как чьи-то шаловливые руки ощупали его по карманам.
      Ослепительный свет погас, и оказалось, что дело происходит в просторной прихожей, а напротив Гриши стоит могучий парень в майке, с внушительной дубиной в руках.
      - Садись, - кивнул сторож на кресло у круглого стола. - Шеф сейчас занят. Как доложить?
      Гриша не успел ответить, как в глубине длинного коридора послышались быстрые шаги и появился мужчина невысокого роста, с крепким круглым брюшком изрядно нависавшим над джинсами. Редеющими волосы у него были собрана в косичку, а могучий нос украшали очки в модной оправе и с толстыми стеклами. Он все равно щурил светлокарие глаза с зеленым отливом. Без всякий приветствий наскочил на Гришу и выпалил.
      - На секс-сеанс? Опыт есть? О, черт, у тебя фигура как у медведя, а мне сегодня нужны Апполоны!
      Только когда он заговорил, Гриша определили, что все же что-то от Мишки Фридмана десятилетней давности в этом потрепанном мужчине осталось тот же лукавый блекс глаз, скороговорока, неряшливость и напор. Ответить на нелепые вопросы Гриша не успел, да Михаилу этого и не надо было:
      - Ладно, медведь, негритянку трахать будешь, или ты расист?
      Гриша посмотрел ему в лицо и произнес нерешительно.
      - Мишка, ты меня не узнаешь, конечно, я...
      - Подожди! - обидчиво закричал тот. - Как это не узнаю?! У меня профессиональный глаз!... Так... Встречаться-таки, мы встречались... Не в этом году и не в прошлом... В Майями?... Подожди! Во Владимирской тюрьме пайку делили, да?!
      - Нет. - улыбнулся Гриша. - В Балтийске...
      - В Балтийске?...Балтийск... ООС... Нестеров!! - завизжад Михаил. Нестеров Гришка! Зараза! Откуда ты свалился?! Ну да, выпустили из психушки! Ну, точно - Нестеров!
      Он метнулся к нему, подпрыгнул, крепко обнял, ткнул носом в шею, тут же стряхнул с глаз неожиданную слезу.
      - Нестеров, сэр, свинья копченая! Наш родной ООС! Я ж тебя все эти пятнадцать лет ждал! Ах, черт!
      - Десять...
      - Велика разница! Когда выпустили?
      - Пару дней назад... Утром приехал сюда.
      - И разом ко мне?! Молодец! Тебе чего сначала - стакан или барышню?
      - Что? - не понял Гриша.
      Но приступ сенитиментальности душу Михаила уже миновал и он сказал по деловому.
      - Так, Гриша! Поначалу сейчас закончим работу, потом отметим твое появление и обсудим диспозиции на будущее! - он повернулся к гиганту-охраннику. - Вася, всем скажи, что репетиций сегодня больше не будет! Гришаня - иди за мной!
      Следом за Михаилом Гриша прошел по коридору, хозяин распахнул двери, Гриша вступил в просторную комнату и замер.
      Посреди пустой и большой залы стояла широченный диван, залитый мягким, красноватым светом. Вокруг дивана стояло два человека и откуда-то с потолка лилась заунывная мелодия.
      А на диване, совершеннно голая пара - усердно пыхтя, занималась любовью, в позе "по собачьи". Партнерша была не то чтоб вовсе черной негритянкой, а предельно смуглой. Она стояла на четвереньках и раскачивалась в такт белокожего парня, качавшегося на её ягодицах. Кроме того, "негритянка" кусала длинный огурец, который партнер засовывал ей в рот.
      - Раз-два! Раз-два! - закричал от дверей Михаил, давая ритм влюбленным. - Суй в рот, суй куда надо в одном ритме! Раз-два!
      Чернокожая красотка на диване последовали совету, в едином ритме кусала огурец и давали черным задом отдачу в пах партнеру.
      - Отлично! - вопил Михаил. - Но где аудио-ряд?! Почему никаких звуков?! Валера, мы пишем звук?
      Последний вопрос относился к парню, на плече которого была теле-камера, и он стоял на коленях, чтоб одновременно поймать в обьектив и огурец во рту "негритянки" и паховую область её партнера.
      - Пишем звук, Миша! Не дергайся. - ответила немолодая, полная женщина в углу комнаты, которая сидела при какой-то непонятной Грише аппаратуре.
      - А если пишете, то где он этот звук?! Текст где?! - рассержено прокричал Михаил. - Актеры - дать текст! Артицизма, артицизма больше! Совокупляетесь, как скоты, как роботы! Элегантно работайте, с выдумкой!
      - Мама мия! - тут же застонала "нагритянка". - Ой! Ай! Еще, еще! Как хорошо! О-о! Какой ты могучий!
      Измазанная черной краской "негритянка" старалась изо всех сил, стонала и пыхтела, хотя огурец во рту мешал сказать что-либо вразумительное. Но этого и не требовалось, посколькеу партнер ограничился сладострастным рычаним, подхватил "негритянку" руками за живот, а сам встал на диване в полный рост, отчего его подруга тоже оказалась почти в вертикальном положение, но продолжала грызть огурец и стонать.
      - Ай, хорошо! Бардзо сладко!
      - Отлично! - запрыгал Мишка вокруг дивана. - Это нечто новенькое, если не считать Гонконга! Не кончай, Игорь, не кончай! Тяни еще, чтоб не повторять дубля.
      - У-ух, засажу! - сквозь рычания проорал на диване Игорь, сделал неловкое дивжение и любовники, потеряв равновесие, свалились на пол. Они было собрались прекратить совокупление, но Михаил испуганно завопил.
      - Отлично! Прекрасная импровизация! Продолжайте на полу! Это же целомудренная Большая Любовь без остановки! Валера, ты держишь кадр?
      - Держу, держу! - оператор с камерой залез с ногами на диван и продолжал фиксировать Большую Любовь, которая с той же степенью страсти продолжалась на грязном ковре.
      - Еще один огурец! - закричал уже вспотевший Михаил, обнаруживщий, что в порывах страстей "негритянка" сьела овощь почти до основания.
      - Нет больше огурцов! - завизжала толстуха из угла.
      - Как нет?! - возмутился Михаил. - Реквизита даже нет?!
      - Все сожрали! И бананы тоже!
      - Да что они сюда жрать, или трахаться приходят?!
      - Засажу! - диким голосом закричал партнер "негритянки", охнул, отепился от девушки и обессиленный пал на диван.
      - Невозможно работать! - простонал Михаил. - Перерыв. Это просто бардак, а не работа. Огруцов нет, бананов нет...
      Ошеломленный до потери всякого соображения Гриша так и застрял на пороге комнаты. Ни оцениить, ни отреагировать на происходящее он не мог. Вся компания поражала своей сосредоточенной деловитостью, казалось они готовили какой-то номер к выступлению на эстраде, а не занимались любовью. Даже на веселый бордельчик это похоже не было, во всяком случае на такой, который мог себе Гриша представить. Деловито, скучно, обыденно.
      - На сегодня конец! - сообщил Михаил. - Всем спасибо! Кончили сеанс, ко мне старый друг прехал! Лариса, выдай господам актерам гонорар! Вынужден сообщить дамы и господа, что работали сегодня плохо! Без фантазии и выдумки, без эмоций, словно уголь разгружали.
      - Какая режиссура, такая и работа! - с вызовом ответила "негритянка". - Это же ломовой жеребец, а не лирический партнер. Кого ты мне подсунул, Миша?
      Актер возмутился и в свою очередь облил "негритянку" грязью.
      - А ты селедка вонючая! Грудь вообще у тебя, как уши у спаниэля! И краска эта черная скользкая! Она меня не возбуждает, Михаил Михайлович!
      - Тихо! - прикрикнул Михаил. - Вы мне тут "черной" парнухи не устраивайте! Мы занимаемся высоким искусством, не забывайте про это!
      Бывшие любовники принялись сварливо скандалить, Михаил схватил Гришу за руку и вытащил его на кухню, где рухнул на табурет и перевел дух.
      - Вот так и живем!
      Он вскинул глаза на Гришу и засмеялся.
      - Черт возьми, Гришка! Какой же я дурак зоологический! Ты же, можно, сказать, из иного мира прибыл! Не врубаешся, что тут к чему! Ладно. Тебе, я по своему опыту знаю, сейчас надо крепко надраться! Только в пьяном виде можно вернуться в этот сумасшедший мир и понять его! Надеремся, и я тебе все рассскажу, чтоб ты понял что тут к чему! Я, Гриша, не забываю тех, с кем пережил лихие годины. Садись. Лариса сейчас стол накроет. Лариса! диким голосом закричал он.
      Толстушка Лариса вошла на кухню и глянула подозрительно.
      - Мишанька... Ты что, решил уйти в "штопор"?
      - Да, дорогая. Ко мне из мглы страшных времен приехал друг. Всех выгони, в работе обьявляется тайм-аут.
      - На сколько у тебя запой планируется? - озабоченно спросила она.
      - Дня три... А ты, моя хорошая, будь с Гришей ласковой. Все три дня. И попрошу без всяких там презервативов! Он, моя дорогая, прибыл из мест весьма отдаленный и чистенький сейчас, как Христос! Всех выгони, охрану тоже.
      Лариса глянула на Гришу, улыбнулась, но сказала с отстатками деловой озабоченности в голосе.
      - Миша, нам надо сдать три новых кассеты этим ребятам из Петербурга. Мы обещали и гонцы приедут к обеду.
      - Сдай что-нибудь из архивов.
      Лариса лукаво подмигнула Грише, засмелась и прикрыла двери. Михаил внимательно посмотрел Грише в лицо и сказал негромко.
      - Ты не представляешь себе, Гришка, как я рад и как мне страшно тебя видеть. Ты меня словно за ущи потащил назад, в умерщее время. Ты ведь все ещё там, в тех годах, в другом мире прошлого советского века.
      - Не знаю. - стенительно улыбнулся Гриша. - Но я не такой дремучий... Телевизор смотрел, газеты иногда читал.... Миша, а у тебя здесь что бардак?
      Мишка даже подскочил от обиды.
      - Бардак?! У меня студия! Как бы тебе дикарю не показалось это дико, а я делаю высокое искусство!
      - Да?
      - Да! Я делаю "белое" порно, а не гоню "чернуху"! Высококачественные клипы, которые представлют из себя шедевры! И отношусь я к этому в высшей степени серьезно. Но честно сказать, в основном я сейчас зарабатываю пиратством. Я старый еврейский пират, понял?
      - Нет. - сознался Гриша.
      - И хорошо, что не понял! - одобрил Михаил. - Я и сам ещё не до конца понимаю свою творческую позицию. Но плюнем на это. Тебя когда выпустили?
      - Два дня назад.
      - И сразу пришел ко мне? - удивился Михаил. - Получается, у тебя здесь и зацепиться не за кого?
      - Да... Получается так. - ответил Гриша и тут же заторопился. - Но ты не волнуйся, Миша. Я тебя только повидать хотел. Посидим, поболтаем и я уеду.
      - Куда? - жестко спросил Михаил.
      Гриша растерялся. Он все ещё не имел ни малейшего представления о своем даже самом ближайшем будущем.
      - Куда? - повторил Михаил. - Я же помню, тебя из Риги в армию призвали. Отец, матушка, родня твоя ещё жива?
      - Нет... Брат сводный, но он...
      - Понятно. У тебя на твоей глупой роже написано, что деваться тебе некуда. Документы твои в порядке?
      - Да... Военный билет, справки...
      - Еще один паразит на мою шею! - захохотал Мишка. - Вот такое моё еврейское счастье! Ладно, Гришка, не жуй мочалку! Где хватает жратвы на двух, там и третью ложку найдем!
      Гриша сказал смущенно.
      - У меня есть немного денег. На первые дни....
      - Немного - это не деньги! - Михаил неожиданно пропел ломким фальцетом.
      - А мы рукой на прошлое - вранье! А мы с надеждой будущему в след!... Ладно, Гриша. Я тебя не брошу, хотя бы потому, что одной клятвой с тобой повязан. Пусть она и сумасшедшая, да скажи ты мне, что в этом мире нормально?... Сейчас надеремся, как поросята, а потом поговорим серьезно.
      Он неожиданно убрал с лица улыбку, наклонился и спросил тихо.
      - Гриша, ты мне теперь скажи только... Я быть может все эти годы о том вспоминал... Кто тогда в ООС, в драке матроса ножом зарезал?
      - Не знаю... Наверное, я...
      - Точно?
      Гриша пожал плечами. Михаил привстал, дотянулся до холодильника, вытащил пару бутылок и поставил их на стол, после чего сказал все так же спокойно.
      - Ты убил. А может - я. А может кто другой.
      - Миша... Тот нож был твой, у тебя. Ты его прятал.
      - Прятал. - - согласился Михаил. - Но когда вся буча началась, я его в своей захоронке не нашел. А кто спер - не знаю. По началу подумал на белоруса Зиновича, помнишь?
      - Здоровенный такой? Богу молился?
      - Да... Он мог спереть. Но потом, Гриша, когда тебя уже повязали и от нас убрали, я смекнул, что если бы этот белорус и спер мой нож, резать бы он им никого не стал. Не умел он этого делать. Он кулаками орудовал. Ему такое оружие без надобности, Гриша. А матроса зарезали лихо, умеючи, точно в один удар по сонной артерии. И глотка вскрыта. Такому трюку нужно специально обучаться, Гриша. Практику на манекенах проходить, а потом и на живых людях тренироваться. А таких было всего четверо... Хулиган Чекалин, Фирсов, Заваров и Смирницкий.... Но последний отпадает, его уже не было.
      - Да я помню...
      - Я об этом много думал. И вспоминал побоище. Чекалину башку разбили ещё в середине драки. Он в сознание только утром пришел. Фирсов вообще в схватке не участвовал. Боялся, сидел сортире. Так что кандидатов на роль убийцы остаются всего всего трое... Заваров, ты и я.
      - Зачем ты это вспоминаешь? - растерянно подивился Гриша. - Все это давно было и...
      - Подожди. "Зачем" - я тебе потом растолкую. Положим, первый кандидат - я. Но мне резать людей по глотке не позволяет вера моих предков, хотя сам я язычник и ни во что не верю. Но дело, Гриша, в другом.
      Гриша посмотрел ему в глаза и сказал мягко, но настойчиво.
      - Мишка, я не хочу об этом вспоминать. Возвращаться к этому не хочу. Я за это десять лет сидел...
      - Именно! - заголосил Михаил. - И я полагаю, что сидел ты - за другого человека! За чужую вину!
      Гриша помолчал, взялся за бутылку пива, посмотрел на этикетку и спросил вполне равнодушно.
      - Ну и что с того, Миша?
      - А ТО с того, что тебе эти годы тот виноватый должен оплатить! Ты за них должен получить компенсацию! Понял?!
      - Нет. - улыбнудся Гриша. - И понимать не хочу.
      - Потому, что - дурак! Ты должен получить с убийцы хорошие деньги! Ты парился в психушке - за него!
      - За кого?
      Михаил помолчал, а потом ответил твердо, хотя и не смотрел Гише в глаза.
      - Матроса в той драке зарезал Заваров.
      - Может быть... Ну и что? Он, наверное, уже в тюрьме сидит. Его Бог без нас накажет.
      - Жди! В тюрьме-то он посидел годик, но ныне опять процветает!
      Гриша встрепенулся.
      - А ты с ним встречаешся?
      - Еще чего! - презрительно хмыкнул Мишка. - Я с таким дерьмом в одном автобусе не поледу. Но я слежу за нашим шоу-бизнесом. Так вот. Лет шесть тому назад Заваров взошел как Подмосковная звезда эстрады блатного класса.
      - Какого? - не понял Гриша.
      - Вся тамошняя шпана стонала от его блатных песенок... Кепочка на глаз, сигарета в зубах, тельняшка и гитара - сценических образ, простите за выражение. Пел хуже, чем моя жопа музыкальней квакает. Но успех у определенной публики имел, отдадим должное. Даже на телевидение было попал, но потом разразился скандальчик. Погорел Завар на наркотиках. Получил год с небольшим и звезда его закатилась. Однако не так, что б очень, Гриша. И по моим сведениям он теперь снова при шоу-бизнесе, где крутятся большие деньги.... И от этих денег, Гриша, он обязан тебе уделить изрядную толику. Десять лет ты отсобачил за него.
      - Может быть, но...
      - Никаких "но"! - Михаил вцепился в плечо Гриши. - Он наслаждался жизнью, а ты куковал за решоткой! И коль скоро ты теперь здесь, я этого так не оставлю. Мы с тобой прижмем Заварова. Найдем и прижмем. Его надо потрогать за вымя. О том я и хочу подумать!
      - Думай, - кивнул Гриша,а Михаил внимательно посмотрел на него.
      - Слушай, тебя там какими-нибудь препаратами в зомби не превратили? В механического человека? Тебя что, уже ни деньги, ни водка, ни женщины не интересуют?!
      - Отчего же...
      Гриша стеснительно улыбнулся и произнес неуверенно.
      - Знаешь, мне кажется, что я ещё как-то не проснулся... Все очень странно... Москва, ты и твоя какая-то шалая работа...
      За дверьми кухни раздались громкие голоса и шум развеселой компании, Михаил вскочил.
      - Ничего, Гришаня! Сейчас проснешся! Сейчас мы тебя встряхнем! Начнем наш праздник, черт побери! Через неделю Международный Женский день! Начнем подготовку! И-ёйх! Люблю безобразия!
      Он потащил Гришу в большую комнату, где на громадной постели, лишь час назад служившей ложем порочной любви, был уже накрыт стол, если можно так определить. А вокруг него сутилась пестрая компания веселых парней и девушек, знакомить с которыми Михаил не стал, лишь прошептал быстро.
      - Здесь два гомосеки, а вон той рыжей - остерегайся! Есть информация, что она СПИДоноска!
      Ни гомосеков, ни спидоноски Гриша не разглядел, праздник в честь грядушего через неделю Женского Дня обрушился без подготвки и, к своему удивлению, Гриша сразу почувствовал себя в этой незатейливой компании словно родным.
      Через несколько часов, когда Гриша уже развеселился не меньше, чем остальные, Мишка исполнил свой сольный номер - вскочил на стол и спел, конечно, - "Тум-балалайку". Так же лихо, как когда-то в Балтийске.
      После этого пения происходящие события в голове Гриши несколько смешались и деталей празденства он не помнил.
      Очнулся, когда Мишка приподнял его со стула и повел по коридору, укоризненно бурча.
      - Уж больно ты резво рванул с места! Я тоже не учел, что у тебя был длинный тауйм-аут.
      В полной темноте они толкнулись в двери спальни и Михаил подтолкнул его в спину.
      - Иди, иди, спи сколько влезет. Утром я разбужу.
      Гриша шатаясь шагнул в темноту и в углу комнаты вспыхнул желтый свет ночника - полная женская рука опустила выключатель и исчезла под одеялом. Женщина лежала на боку и её крупное сильное бедро приподымало теплое одеяло, как волдырь на спине.
      В голове у Гриши шумело, но он почти протрезвел, кое-как разделся и сел на край постели, посидел неподвижно и спросил осторожно.
      - Мне можно рядом?
      Ему никто не ответил и он услышал ровное и глубокое дыхание. Он острожно залез под одеяло и тут же почувствовал теплоту сонного тела, аромат густых духов. Он вытянулся, слегка прижимаясь к большому телу и свет погас, женщина перевернулась к нему грудью, обняла за шею большой и тяжелой рукой, спросила сонно.
      - Ты не очень пьян?
      - Не знаю.
      - Помнишь как меня зовут?
      - Лариса...
      - Нет. Лариса ушла домой. Я - Светлана.
      - Светлана, - повторил он.
      Она прижалась к нему бедрами и засмеялась.
      - Господи, ты уже завелся!
      Мягким движением всего тела он перевернул её на спину, лег сверху, словно на горячий песок пляжа, попробовал потянуть вверх тонкую рубашку с её ног и тут же низ его живота перехватила судорога, напоминающая щекочущую боль, он дернулся, скрипнул зубами и замер. Все было кончено. Не начинаясь.
      Женщина обняла его за спину и сказала, подавляя легкий смех.
      - Меньше надо пить, милый. Такое бывает. Полежи так спокойно.
      Он знал, что выпивка здесь не при чем, но послушался, застыл неподвижно и - заснул.
      Чтобы проснуться от веселых голосов, музыки и шуме во всей квартире чтоб там ни было, при всех сложностях жизни, в компании Мишки веселится умели - когда наступал час праздников. А скоро праздник - Международный Женский День, признаете вы его или нет.
      Глава 10. Лютая псарня.
      Михаил потеряно стоял посреди спальни, держал в руках по бутылке пива и спросил удивленно.
      - Гриша, куда, к чертовой матери, девались три дня, ты не знаешь?
      - Какие три дня? - спросил с постели Гриша и не узнал своего хриплого голоса.
      - Как какие? Сегодня уже четверг! - он горестно вздохнул. - Ну, ладно, ты хоть чем-то полезным был занят, а я-то, неужели так и пил без передышки?
      - Наверное.
      Гриша сел на постели, чувствуя что весь он пропах чем-то незнакомым, слегка приторным и возбуждающим.
      - Гришка! - укоризненно застонал Михаил. - Мы эдаким образом помрем в нищите! Работать, черт побери, надо!
      - Я не понял твоей работы.
      Михаил взглянул на него и засмелся.
      - Я - пират! Произвожу пиратскую видео-продукцию. Но в душе художник! И потому для этой своей души снимаю фильмы, которые пошляки называют "порнухой". И к этому делу я пристрою тебя.
      - Не хочу. - подавил испуг Гриша, а Михаил засмеялся.
      - Не бойся. На постели с девочками работать не будешь.
      Он хитро сощурился и радостно сообщил.
      - Ты подходишь на роль наемного убийцы!
      - Кого?
      - Киллера! Выражаясь профессиолально! Если ты за пару тысяч баксов кого замочишь, то тебя ни казнят, а по новой посадить в психушку!
      - Спасибо...
      - Подожди! - Мишка уже захлебывался, радуясь своей идее. - Пришибешь кого по заказу, и если поймают, то из психушки лет через пять по новой отпустят, а у тебя - много тысяч баксов! Ты, с определенной точки зрения, бесценный человек, Гриша! Можешь на этой специализации просто разбогатеть!
      Гриша помолчал и спросил нерешительно.
      - Кого тебе надо убить, Миша?
      - Если б я знал! Кандидатов не имею... Ну, ладно. Займемся твоим трудоустройством. Гриша, что ты умееншь делать руками? Или что ты можешь наварить мозгами?
      Почти без раздумий Гриша ответил.
      - Ничего.
      - Так я и думал! Через неделю пойдешь на курсы шоферов. Потом будешь своего начальника возить.
      - Кого?
      - Меня, конечно! - заржал Мишка. - Личный шофер - правая рука хозяина! И половина его сердца с мозгами!
      Гриша взглянул на него, неуверенно улыбаясь.
      - Михаил... Ведь ты меня в общем-то и не знаешь. Всего пара месяцев в Балтийске...
      - Стоп! - сухо и серьезно оборвал Михаил. - Пусть пару месяцев, Гриша, но мы с тобой прошли такую школу, выдержали такую проверку, какую не дадут многи годы ординарной жизни. Вокруг меня неплохая публика, Гриша, но не один не проверен на кровь! А ты - проверен. Теперь не трепи языком и поезжай в Степановск! Найди Заварова!
      Гриша опешил.
      - Зачем, Михаил?
      Тот присел на край постели, глубоко вздохнул и начал толковать вразумительно.
      - Гришаня, повторяю: этот мерзавец - тебе должен. Он отнял у тебя десять лет жизни, ты хоть это понимаешь? Подлец ушел от наказания, так пусть хоть заплатит!
      - Как и чем?!
      - Деньгами!
      - А может у него и денег нет?!
      - Узнай. Понюхай. Он при шоу-бизнесе крутился и сел на год за наркоту! Такие не успокаиваются.
      - Но...
      - Молчи. Ты не понимаешь главного. Заваров - из блатных. Был, есть и останется таковым до гроба.
      - Михаил, - беспомощно сказал Гриша. - Но я не уверен, что убил не я... И почему ты решил, что именно Заваров?
      - Вот это и установи! Пусть он скажет свое слово. И мы успокоимся. И ты будешь знать, на что спрособен. В прошлом должна быть ясность, Гриша, без этого жить нельзя.... Сьезди, вечером вернешся. Не сможешь вернуться позвони.
      - Миша! - взмолился Григорий. - Но как я его найду в этом Степановске?!
      - Витьку Заварова?! - Михаил засмеялся. - Да он же лабух! Лабух раскрученный! Местная звезда! В любом музыкальном киоске, в любом кафе с музыкой спросишь, где отыскать Завара, тебе и скажут! Городишко маленький, они там гордятся своими знаменитостями! Если не справишся, или какой конфликт, сразу звони сюда.
      - Дай мне свой телефон, я запишу.
      Гриша достал из сумки записную книжку, записал телефон и точный адрес Михаила, потом они позавтракали и Гриша решил, что с Заваровым поговорить, во всяком случае, не помешает. Никаких долгов с него он спрашивать не собирался, скорее просто было интересно посмотреть, что сталось с бывшим афганцем, бывшим помошником старшины в Обьединенном Обществе Сумасшедших города Балтийска.
      Через четверть часа Михаил торжественно протянул ему синюю книжицу с золотым тиснением и заявил.
      - Григорий! Отныне ты официально зачислен референтом в штат студии "Орион-Арт"! Храни документ, он вполне официальный.
      Что включает в себя должность референта, Гриша уточнять не стал, порешив, что любой лишний документ в его положении не помешает.
      Прощаясь, Михаил обьяснил, как добраться до Степановска, осведомился, есть ли у Гриши деньги на дорогу, а тот сказал.
      - Миша, у меня есть кое-какие деньжата и я даже могу тебе помочь немного, если ты на мели...
      - Все свои деньги и документы носи с собой! - коротко посоветовал Михаил. - О любых непредвиденных поворотах судьбы - сообщай. Чтоб я знал, где искать твою могилу.
      Это прозвучало как шутка, и обоим в голову не пришло, что юмор сей очень быстро приобретет свой внутренний и категорически не комедийный оттенок.
      Гриша покинул гостеприимный кров друга в одиннадцатом часу дня.
      ...Он и предположить не мог, что через час в студию "Орион-Арт" с грохотом ворвуться люди в масках, комуфляже и с автоматами. Еще через три минуты после этой успешной атаки Михаилу Фридману предьявят все положенные ордера на обыск и задержание, всю студию "Орион-Арт" перероют, многое что тут же увезут. В том числе - и самого владельца предприятия.