К этому моменту уже вовсе пьяный Пащенко принялся тянуть его до кого-то в гости на день рождения или именины. Комаровский приглашал к себе, где будет "един пан, един пономарь, една курва и - я!"
      Яров играл до самого последнего броска шарика на вращающееся колесо. Выиграл на "чете". Комаровский театрально поздравил его с почином, в свою очередь пожалившись на проигрыш. Драгоценная подруга Комаровского исчезла вовсе и к кому её пристроил профессионал осталось неизвестным.
      День рождения или именины оказались у обеих перезрелых дам, которых Пащенко споласкивал ликером. Но сам кавалер - пропал. И когда Яров отыскал его спящим в темном углу бара, праздник закончился окончательно.
      Квелый помятый бармен, без куртки, без "бабочки", налил по отрезвляющей порции водки с лимонным соком.
      Альфред Викторович Комаровский, уже в длинном изящном пальто и шляпе, протянул на прощанье руку.
      - Мое резюме, Илья Иванович. Вы рисковый игрок. Но это было бы ещё полбеды. Вы не конролируете тех темных сил, которые составляют доминанту вашего био-поля. Будьте осторожны. Успехов.
      - Спасибо и идите к черту. - беспечно ответил Яров. - Сколько я вам должен за консультацию?
      - Я не беру денег от людей с отрицательным началом натуры.
      На улице, за стенами Казино - стояли лютая хмарь, серость, безлунье. Темные, низкие облака над городом подсвечивались огнями улиц и местами казались рыжими.
      Слегка очнувшийся Пащенко все ещё рвался на именины, уверял, что все радости общения с тетушками обойдуться совершенно бесплатно, а удовольствия нахлынет целое море, по утру - похмельнут. Однако именинницы исчезли и обнаружены не были, как их кавалер не бегал в ретивых поисках по автостоянке. К слову сказать, замену тетушкам можно было подыскать без особых усилий: несколько групп более чем приличных с виду женщин не торопились рассаживаться по автомобилям. И, поверьте, не в разврате, не в распущенности и уж тем более в проституции дело, господа! Людям не хочется покидать праздника - даже такого. Не хочется возвращаться в свой чертов быт, поскольку редко там бывает что одухотворенное. Праздник кончаться не должен, это завещал ещё бородатый Эрнст Хемингуэй, который хорошо знал, что говорил.
      Свой автомобиль Пащенко тоже нашел с большим трудом. Пнул ногой по баллонам и спросил Ярова невесло.
      - С чем ты до хаты вертаешся? Выиграл?
      - При своих. Как пришел, так ушел. - ответил Яров, что было правдой: в конечном счете он остался при таком мизерном выигрыше, что тот не стоил упоминания.
      - А я все где-то спустил! - удивленно констатировал Пащенко, обшарив карманы. - Куда гроши делись?! Кто из нас сюда обогатиться приходил?
      - Никто. А ты жалеешь?
      - Да ты что! Это же жизнь!
      Жизнь, усмехнувшись в душе, согласился Яров, но только для него она пришла слишком поздно.
      Пащенко за руль сесть так и не смог - даже в машину влез с большим трудом. Яров занял его место и повез Пащенко к себе.
      Спутник тут же заснул, а Яров, плохо зная Москву-автомобильную, старался не наскочить ненароком на дорожную службу, поскольку был далеко не трезв. В дороге он так при этом запутался, что свой дом нашел, когда начало светать. Он вкатился на двор как раз к тому часу, когда дворник Николай, вооруженный лопатой и скребком, вышел встречать трудовой рассвет. Увидев Ярова, вылезавшего из машины, он вытаращил глаза и сказал осуждающее.
      - Илья Иванович... Зря ты доброго совета не слушаешся. Я уж полагал, что ты схоронился где подальше. Не шути с лягавыми, они люди грубые, юмора не понимают.
      - А я и не шучу. - ответил Яров. - За вещичками приехал. Через час меня здесь не будет.
      - Тогда я тебя и не видел! - ответил Николай и в подтверждение своей мысли повернулся к Ярову задом.
      К полудню, уже без всяких отклонений, Яров исчез из Москвы, никому не оставив своих координат.
      ...Через полторы недели, уже в апреле, заволновавшийся Игорь, дважды позвонил, а потом и зашел к отцу на квартиру, где опять же ничего о родителе своем не узнал. Не дал ему никаких пояснений и дворник Николай, который осторожно посоветовал обратиться за информацией к участковому Борзову.
      Лейтенант так же сведений о И.И. Ярове не имел, однако по ходу беседы предьявил Игорю с дюжину фотографий, где среди явно протокольных физиономий Игорь увидел и своего батюшку. Но официально его догадался не признать. А когда расстался с милиционером, то принял решение дальнейших поисков отца не вести, а выждать время. Если отец прятался, то имел на то свои резоны. Хотя подобного рода асоциальные поступки и не были в характере отца.
      ... В эти же дни хоронили охранника Михаила Дукова. Не без конфликтов. Во-первых, оказалось, что к смерти своей он подготовился давно: каждый год в первых числах января тщательно поправлял свое завещание, так что с этим проблем не было, все его накопления отошли горячо любимой молодой жене Тамаре. Но из года в год, в последней воле своей, Михаил настаивал, чтоб его тело было предано земле, со всеми положенными по православному чину обычаями. Однако по Уставу "Союза охраны", где Михаил прошел курс обучения и был посвящен на всю жизнь идти "дорогой воина", тело бойца должно было быть предано огню, сиречь - кремации. Друганы Михаила, соратники по Союзу Охраны на этом и настаивали - огонь! Но в этом вопросе неожиданно уперся шеф Службы Безопасности Хлебников - "надо выполнить волю покойного, предать тело земле". Дело дошло до больших скандалов и Рол пришел к выводу, что решающее слово остается за вдовой. После чего Тамара, женщина беспощадная и бесцеремонная, сказала Хлебникову в лицо.
      - Вот когда ты сам сдохнешь, то загнивай, тухни, пухни и воняй в земле! А мой Мишка прошел "путь воина" и должен сгореть на костре!
      До костра, понятно, дело не дошло. Мишку предали Вечности в Митинском крематории. Хлебникова прийдти туда заставил Рол и тот явился, всем своим мрачным видом подчеркивая, что предельно недоволен тем, что покойного предали и продали, порушив его последнеее волеизлияние. Занемог и Свиблов, по случаю простуды отказавшийся прийдти на похороны. Рол разозлился и приехал к нему домой, в центр Москвы, приостановив траурную церемонию.
      Свиблов, действительно, лежал в постели, и на требование шефа, сказал.
      - Василий Петрович, послушай еврейский анекдот по этому случаю.
      - Ну?
      - Древний анекдот, но напомнить не мешает. Умирает старый еврей, собрались родственники вокруг него, а он спрашивает: "Тетя Броня здесь?" "Здесь, говорят."...
      - Знаю. - оборвал Рол. - "Все здесь, а кто тогда в лавке остался?" Вставай и не дури. Мишка погиб на работе, а за лавкой есть кому присмотреть и без тебя. Похороны сплачивают "шестерок". Каждый должен знать, что не подохнет в канаве, как бродячая собака.
      Так что в последний путь Михаила провожали человек двести. Среди прочих две известные эстрадные "звездульки" и три "звездуна", не считая депутата Госдумы от какой-то мелкой партии.
      Уже перед тем, как в последний раз закрыли крышку полированного гроба, Свиблов, поцеловав покойника в лоб, что-то сунул ему во внутренний карман похоронного костюма. Попозже признался, что вручил телохранителю в дорогу десять долларов, чтоб не было проблем в момент прохождения сквозь врата Вечности. Хлебников на это, в узком кругу заверил друзей, что Свиблов сунул Михаилу фальшивые доллары, поскольку был скуп до остревенения и вряд ли мог расстаться с валютой уже без надежды получить с неё проценты. Но эти проценты кое-кто ещё получит, поскольку Мишка умер при туманных обстоятельствах.
      Кстати: заключение официальных органов, касательно кончины М. Дукова, оказалось однозначным - самоубийство. К тому и какую-то его собственноручную записку нашли, типа того, что "не могу более жить грешным мерзавцем". Интересно бы спросить - все ли живут святыми праведниками? Но таковым вопросом никто не задавался, а потому Мишкину примеру никто из участников похоронного ритуала не последовал, что в общем, "досконально", вполне разумное решение. Мир продолжал прнадлежать "грешным мерзавцам", которые и не думали о раскаянии.
      Однако после пьяных поминок, молодая красавица-вдова Михаила Дукова Тамара, сказала Ролу наедине.
      - Василий Петрович, спасибо за деньги, которые вы мне дали, большое спасибо...
      - Пустое, Тома. - ответил Рол. - Ты теперь займешь Мишкино место.
      - За это тоже спасибо, Василий Петрович. - вдова смотрел на него ясными сухими глазами. - Но когда я узнаю, кто Мишу убили, или кто его заставил себе в рот выстрелить, то можно мне вам будет о том сказать?
      - Конечно, Тамара. Если узнаешь что досконально - скажи. И я этого гада на твоих глазах урою. Я Мишку любил. Он был самым лучшим.
      - Договорились. - ответила Тамара и железные нотки в её голосе не предвещали кому-то ничего хорошего.
      Самым искренним, а потому и пьяным вдрезбезги на последнем прощании с Дуковым оказолся Гриша Пащенко - приходил потом в себя добрую неделю, а в первые дни, поговаривали, "ловил по углам чертей".
      ...Еще через неделю, уже в середине апреля, выписали из больницы косматого старика-скандалиста Кирилла Чекменева. Он плевался и орал при выписке, что подлые врачи его не долечили, и потому он беспременно вернется в ближайшие дни. Что впрочем, так и оказалось. Едва старикана привезли домой, едва он в широком кругу друзей шумно отметил свое возвращение, как по утру за ним явилась милиция, предьявив обвинения в пособничестве родному сыночку, который в свою очередь обвинялся в организации преступных группировок бандитско-мошеннического толка. Старый хитрован тут же брыкнулся в обморок, который через минуту перегнал в эпилептические судороги. Он даже остывать начал! Так что, в конечном счете, вернулся в ту же больницу, однако - уже не в урологическое отделение, а в хирургию.
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      НАЧНИ СНАЧАЛА - ДАЖЕ В ПОСЛЕДНИЙ СВОЙ ДЕНЬ.
      глава 1. Торговля в розницу.
      В конце апреля погода уже устоялась сравнительно теплая даже по ночам. Во всяком случае в своем табачно-парфюмерном киоске Яров уже не включал электрического обогревателя.
      Торговый киоск его стояла на развилке дорог, как раз между двумя бензозаправками возле городка Щелковска. Одна бензозаправка принадлежала Ролу, вторая - его конкурентам. Разделили их метров триста, обе были в зоне видимости Ярова и конкуренты жили мирно - внешне, во всяком разе.
      Машины летели мимо и те, кто катился в Москву, заправлялись у Рола, на заправке "Стандарт-2000". В обратном направлении, по встречной полосе пользовались бензином конкурирующей фирмы "РБ-Люкс". Разница в ценах конкурентов была незначительной.
      Рол, насколько его понимал Яров, полагал, что заговор против него куют в Щелковской бензиновой бригаде его подчинения, а потому законспирированный Яров жил в Щелковске, сняли ему там квартирку, да мало того - выдали потрепанный "жигуленок" с документами, так что при нужде он мог добираться до Московской квартиры за час. Задача, которую поставил Рол была, строго говоря, несколько общей и расплывчатой.
      - Приглядывай за моими орлами на заправке "Стандарт-2000". Вот и все. Ты не дурак, если там что "не чисто", то сам увидишь.
      Числился здесь Яров "свободным торговцем", а необходимую "крышу" имел от неизвестного ему Алика Черного. Так и сказал, когда на третий день работы к нему подошли пара кавказцев с ближайшего рынка и завели туманные разговоры о налогах и процентах с прибыли.
      - Мальчики, - присек намеки Яров. - Поговорите с Аликом Черным, он вам все растолкует. А уж с ним и устраивайте разборки.
      - Виноваты, папаша, все ясно. - ответили кавказцы и более не появлялись, оставив Ярова в покое. Как и с кем они там разобрались, осталось ему неведомо.
      Как ни странно, занятие розничной торговлей очень скоро пришлось по душе Ярову. Был определнный азарт следить то за взлетом, то падением своей ежедневной выручки, мимо с грохотом и свистом проносились машины, в полусотне шагов располагалась придорожная шашлычная "У трассы", где сложилось нечто вроде постоянного контингента. "Своих" там поили и кормили без халтуры, а Яров быстро стал "своим". Считалось, что он, увязнув в долгах и невыплаченных кредитах, потерял свою хату в Москве, ныне бедствует и работает из милости все того же Алика Черного, который держал на данном участке под контролем всю мелкую и крупную торговую сеть. Рекетировал этот Алик Черный, проще сказать.
      Роликова Василия Петровича здесь никто не знал - даже служащие его собственной бензозаправки "Стандарт-2000".
      А ещё Яров по необьяснимым причинам обрел покой в душе. Глубокий и равнодушный покой. Он не думал о том, как и когда это все кончится, не мучился ненужными переживаниями, впервые принимая каждый день - за дар Божий, с надеждой, что он не последний. У него ничего нигде не болело, упадка сил он тоже не чувствовала, и хотя мог работать по любому режиму, каждый день открывался в девять утра, а завершал в сумерки, после чего коротал вечерок в шашлычной "У трассы", где сложилась теплая компания игроков в преферанс.
      Елене он аккуратно звонил каждые четыре дня. И опять же у них сложились странные телефонные отношения - очень спокойные, без внутреннего напряжения - оба не упоминали о своей грядущей встрече в конце мая, о предполагаемых совместных днях на Волге. Этот вопрос словно был решенным и обсуждению не подлежал. Но по сути своей, как полагал Яров, - и он, и она, только ожиданием этих дней и жили.
      Сколько себя помнил Яров, у него никогда не было таких безмятежных дней, когда с утра не требовалось составлять никаких планов не то чтоб на неделю, а даже на грядущий день! - как пойдет, так и пойдет!
      Тайные свои обязанности, доверенные ему Ролом, он выполнял спустя рукава. На бензозаправке "Стандарт-2000" бизнес шел ровно и спокойно. Ни разу Яров не приметил, чтоб клиент возмущался бензином, который был бы разбавлен водой или занижен по октановому числу, ни разу не было скандалов по поводу превышения общей по Подмосковью шкалы цен. По задаче, как её понимал Яров, требовалось внимательно приглядываться к работе и жизни бензозаправки: засечь контакты, появление определенных людей и совершать ещё массу каких-то глупостей. Ничего подобного Яров практически не делал. Рол полагал, что именно отсюда ему грозит опасностьь, здесь ему "роют яму предатели", а Яров, в свою очередь, считал, что исполняет здесь роль "подсадной утки".
      Кто-то в него должен был "выстрелить", только неизвестно кто и за что.
      Но на длинном вираже трассы между заправочными станциями и шашлычной "У трассы" посредине - ничего не происходило экстраординарного. Это был спокойный микромир устоявшейся субкультуры. Основную массу составляли мчавшиеся мимо, заправляющиеся топливом автомобили, и небольшой контингент постоянных обитателей - при шашлычной. До пригорода Щелковска отсюда было окола полутора километров и местный люд к нему отношение имел малое - в бытовых делах и повседневной жизни.
      Рол не выходил на связь, однако жалованье выплачивал аккуратно, каждую неделю. И привозила его Ярову та самая каменная баба из Вологды, которая заведовала кухней в доме Рола. Она приезжала на автобусе, молча подавала Ярову запечатанный конверт с денежкой и так же молча уезжала - на автобусе.
      Как раз через день после этого приятного визита мрачной бабищи Яров засиделся в шашлычной допоздну. А потом забарахлил мотор его машины, (он был ею очень горд - первая и последняя!) а поскольку ночь была теплой, то он решил попробовать переночевать в своем киоске, благо раскладушка там умещалась.
      Шашлычник Воробей (фамилия, понятно, Воробьев) закрыл своё заведение около полуночи, но не жалавшие расходиться завсегдатаи устроились за столами на веранде, под навесом и собирались отдыхать там, за картишками и пивом, до рассвета.
      Яров утеплился на раскладушке поудобней и заснул быстро - мелодия гармошки и дурные голоса у шашлычной не помешали. А проснулся все же через час от того, что озяб, а потом оказалось, что в дверь его киоска кто-то осторожно стучит.
      - Кто там еще? - недовольно спросил Яров, а в ответ послышался негромкий голос Рола.
      - Илья Иванович, ты здесь?
      Яров открыл дверь и получил дружеский, хотя и крепкий тычок в живот.
      - Молодец! - прошептал Рол. - Службу хорошо бдишь! На след напал?
      - Какой?
      - Не взял след? А зачем тогда здесь мерзнешь?
      - Так просто. Сплю.
      - Мог бы и соврать, что наблюдение ведешь! - добродушно хохотнул Рол. - Полезли ко мне в машину, там потеплее и я тебе подарок привез на выходной день.
      Свой здоровенный джип Рол поставил предусмотрительно на краю пустыря, метрах в ста от будки Ярова - не хотел светится возле собственной бензозаправки. Он открыл дверь машины, заглянул внутрь, хмыкнул и сказал удовлетворенно.
      - Вот и хорошо! "Подарок" в кустики пописать убежал, мы как раз и поговорим.
      - Кто в кустики убежал?
      - Да обезьянку я тебе привез! Что ты тут один скучаешь? Я ж сведения про тебя имею. Ты так тут в одиночку и плесенью покроешся! Веселая мартышка, утром в понедельник домой отправишь! Залазь, потолкуем!
      Из темноты, из кустов пустыря показалась девушка в светлом платье и накинутой на плечи куртке, капризно позвала.
      - Куда ты меня завез, Ролик?! У меня зусман с похмелки! Дай выпить, а то вовсе колотун умучит!
      Рол включил ближний свет фар и Яров разглядел, что "подарку" чуть больше двадцати лет и если она и любила выпить и повеселиться сызмальства, то истрепаться ещё не успела.
      - Держи бутылку, лапонька. - подал ей Рол бутыль темного стекла. - И немножко погуляй. А потом к дядя Илюше поедем.
      Девушка хихикнула, покосилась с любопытством на Ярова и с бутылкой в руках отошла в сторону.
      - Возьмешь её с собой. - проворчал Яров. - Я тебя о таких подарках не просил.
      - Ну, когда ты выдрючиваться досконально перестанешь, черт тебя дери?! - огорчился Рол. - Ты мой друган, хошь того или не хошь, я голову ломаю, как с тобой закорешится для пользы дела, а тебе все не в прок! Чистая девка, у неё все медицинские справки есть! Не дури. И не отвлекай меня пустяками. Я ведь с делом приехал.
      - Ну?
      - Хорошо сделал, что по ночам дежурство наладил. А теперь так. Тебе надо подсчитать, сколько машин мой Костров обслуживает и сколько на "РБ-Люкс" у моего конкурента Рудика Широкова пропускают. За пару суток.
      - Зачем?
      - Посчитай и всё!
      - С утра до вечера? Круглосуточно?
      - Ты, чтоб не умучиться, держи вахту, скажем, по четыре часа. Один день утром. Потом вечером четыре часа. Потом днем. Так за недельку и составишь мне доскональную картину.
      - Скажи конкретно, что подозреваешь? Мне будет легче. - настойчиво спросил Яров.
      - Ничего я не подозреваю! Просто делаю доскональную аудиторскую проверку. Негласную.
      - Еще что? - спросил Яров, чувствуя, что Рол не договаривает.
      Тот помолчал, глядя на фигурку девушки, пристроившуюся на каком-то ящике невдалеке.
      - Еще есть догадки. Скоро местная братва здесь, в шашлычной "стрелку забьет". На той неделе. А может и раньше.
      - Кто?
      - Вот ты и определи - кто?! - срезал Рол. - Не рискуй. Приглядись со стороны.
      - Общая картина и не более того?
      - Да... Ты кого из моей команды знаешь?
      - Покойного Дукова и Пащенко. - принялся припоминать Яров. - По голосу узнаю твоего главного охранника Хлебникова... Я в сортире сидел, когда ты с ним беседовал. Густой такой бас.
      Рол засмеялся.
      - Точно! Он в молодости пел в церковном хоре! Сан потом принять хотел. Еще кто тебя у меня видел?
      - Однорукий кассир Свиблов. - встрепенулся Яров. - Я с ним потом ещё в казино встретился!
      - В казино? - удивился Рол. - Ты и в казино...
      - Случайно загляну. - быстро ответил Яров, порешив, что выдавать Пащенко нет смысла.
      - Свиблова не задевай, - сухо сказал Рол. - Этот проверен перепроверен. Кто ещё тебя знает? Из моих? Это важно, чтоб ты не засветился.
      - Кухарка твоя, усатая бабища. Спасибо за зарплату, Рол, баба эта денежку привозит исправно.
      - Это моя двоюродная тетка.
      - Еще один охранник был у тебя в доме, имени не знаю.
      - Этот мент в натуре. Он вне игры, нанят на аккорд. - сосредоточенно ответил Рол. - А тебя в лицо, значит, знают Пащенко и Свиблов...
      - Пащенко - знает. А со Свибловым, в общем, мельком виделись.
      Рол примолк, покусал неприкуренную сигарету, проговорил, словно про себя.
      - Ни Пащенко, ни Хлебников со Свибловым не знают, что ты здесь делаешь. Никто не знает, что ты тут "смотрящим" поставлен. Только моя тетка Клава. Она тебе деньги привезла, нонверт не вскрывала? Не проверил запечатку?
      - Нет...
      - Так и знал! Когда поумнеешь, черт тебя дери?!
      - Так это ж твоя тетка?!
      - Хоть мать родная! Мало нас с фальшивыми долларами кинули?! Всех и всё проверяй, Илья Иванович! Пописал в туалете - всегда проверь, не капает ли с конца! Может ты с трепаком уже досконально ходишь! Тетка Клава наверняка у тебя денежку по мелочи из конверта увела!
      - Черт с ней. Не разбогатеет.
      Рол, кажется, не расслышал ответа.
      - Но тетка, Пащенко и помошники мои - люди проверенные. А враги затаились. Надул я их по проверке, как пацанов.
      - Как надул? - не понял Яров.
      - Да просто! - ухмыльнулся Рол. - Я ж слух тогда пустил, что на смертельную операцию ложусь! Они уверены были, что живым от ножей хирургов досконально не уйду! А мне только в жопе шишки чиканули! А они суки зашевелились!
      - Когда в тебя стреляли? И бомбу покладывали в койку?
      Рол глянул на него снисходительно.
      - Я говорю - зашевелились! А бомбу я сам себе подложил. Чтоб на свою охрану шороха нагнать ради бдительности. Ну, а стреляли... В этом ещё разберемся.
      В который раз Яров поразился непредсказуемости натуры этого человека. Казалось, менее всего можно было ожидать от него склонности к изощренным интригам, к многоходовым операциям, умению выжидать и терпеливо выбирать час своего удара на поражение.
      Яров улыбнулся и тронул его за плечо.
      - Василий Петрович, ты не возгордись только, но если так дальше пойдет и тебя не пришибут... Если ты сумеешь легализоваться, то, пожалуй, ещё многого добьешся. Не удивлюсь, если встречу тебя в Аду как посланника от правительства России, или члена правления Госбанка.
      - Мелко меня ценишь! - польщенно улыбнулся Ролд. - Я сам меньше чем в президенты не мечу! Ничего здесь ещё в округе подозрительного не приметил?
      - Да вроде бы ничего особенного. - заколебался Яров.
      - Точнее. - сухо бросил Рол.
      - Подьезжают иногда поздними вечерами какие-то грязные бензовозы. Сливают горючее что нам, что на "РБ-Люкс" и вроде бы без особых документов...
      - Молодец. Приметил. Но на это плюнь. "Самопал" сливают.
      - Что ещё за "самопал"?
      - Бензин фальшивый. Подпольные заводики наладились. Покупают сырую нефть, высокооктановыми присадками подымают октановое число и получают почти марочный бензин. Пусть химичат, это дело под контролем и нам без опасности. Клиент тоже не в большой обиде. Это как подпольная водка. Больше ничего?
      - Ничего.
      Рол примолк, неподвижно и сосредоточенно смотрел через окно на свой "подарок", но вряд ли видел девушку. Она изредка прикладывалась к бутылке, для чего сильно запрокидывала голову и сосала из горлышка, будто впитывала себя нектар из соски поданной откуда-то из Космоса.
      Рол произнес тяжело.
      - Значит, Хлебникова ты не видел, а только слышал?
      - Из твоего туалета в больнице. - ответил Яров. - Но он должен меня знать.
      - Должен, - кивнул Рол. - Должен тебя знать мой начальник службы безопасности Хлебников Сергей Андреевич... Обязан тебя знать, если не даром жрет мой хлеб.
      Рол снова примолк и через минуту Яров спросил осторожно.
      - Ты его подозреваешь в предательстве?
      Рол ответил не сразу.
      - Нет... Трудно поверить, что мужик может продать друга за ведро керосина. Доказательства нужны! - он вдруг повернулся к Ярову, схватил его за грудки, притянул к себе и вперился в него своими жутко замерцавшими глазами. - Доказательства мне найди, Илья Иванович! Доказательства! И быстро найди, или мне нож в спину досконально всадят!
      Яров с силой уперся ладонью ему в лицо и отолкнул от себя литое тело Рола, сварливо выкрикнув.
      - Да ты сам своих врагов упреди! Сложно что ли?! Найми наемника и всадит ему пулю в голову!
      Рол взглянул на него удивленно.
      - Кому?! Пулю в лоб?! Ты знаешь?!
      - Тебе знать лучше!
      Рол засмеялся одобрительно, потер переносицу.
      - А силенка у тебя, Илья Иванович, ещё есть... И как это ты запросто, аж легко рассуждаешь! "Пулю всадить"! Не так все просто... Братва, Илья Иванович, тоже под законом ходит. А что, если понадобиться, действительно, возмешься врага моего замочить?
      - Пошел ты к черту, - вяло ответил Яров. - Если Хлебников, Свиблов или Пащенко здесь появятся, проявить к ним внимание?
      - Особого - нет. Они тебя разом расколят. И долго чикаться с тобой не будут. - он неожиданно застонал, словно получил удар клинком в живот, застонал, как раненый медведь. - Ч-черт же побери, самых близких братков начинаю подозревать! Вместе дело начинали, вместе на зону попали! Неужто все продаются, Илья Иванович? По географии с историей скажи - все продаются?
      Яров пожал плечами и ответил отстраненно:
      - Предают только друзья...
      - Точно... Но Мишку Дукова все одно жалко. Хотя он и купился-то всего на пять тысяч баксов.
      - Не понимаю.
      Рол подавил вздох и проговрил нехотя.
      - Пащенко нашел тех крысят, которые у тебя деньги отнять хотели, когда ты ночью из больницы домой шел...
      - Ну? - с любопытством спросил Яров.
      - Что "ну"? Припер их Пащенко, попытал маленько. Они сознались, что на разбой этот их Мишка Дуков подговорил. Время и место указал. Сказал им точно - "возьмете у мужика пять штук". Отсудил им за это десять процентов. На пять штук соблазнился, а? Тамарке своей какие-то бирюльки хотел купить...
      Яров призадумался:
      - Даже если это и так, то отнимал ли у меня Дуков настоящие или фальшивые доллары? Это ведь разный вариант получается.
      - В том то и дело. Если он знал, что это фальшивые, то хотел скрыть свой подлог. Если настоящие... То ему до того фальшивые кто-то впарил. Кандидатов двое получаются - Свиблов или Хлебников. А! Черт с ним. Ладно, кончили толковище. - Рол опять сменил тон. - "Подарок "свой я забираю, если он тебе не нужен, а оставляю кое-какой инструмент.
      Он протянул ему большой футляр с ремешком, Яров спросил недоуменно.
      - Что это?
      - Здесь бинокль хороший. С фильтрами. На солнце блика не дают. И вот ещё что... Остерегайся на всякий случай Тамарку Дукову.
      - Это ещё кто? - спросил Яров.
      - Вдова Мишки Дукова. Баба вовсе озверела, удержу нет. Ищет, кто Мишку, по её разумению, убил. Ты для неё - тоже вроде как виноватый.
      - Ты её переубедить не можешь? - удивился Яров. - Доказано же, что он сам застрелился!
      Рол поморщился.
      - Говорю же, озверела баба! Такие, знаешь, бывают пострашней любого мужика-отморозка.
      - Она разве знает, где я?
      - Пока нет. Пока других фигурантов пытает.
      - Она что у тебя - вне контроля?! Не подчиняется?
      - Да я ж тебе толкую - баба! Вдова! Для таких любая команда, что комариный писк!... Я её уже куда в Анталию отдохнуть хотел сплавить, но уперлась. Ну, ничего, особо то не волнуйся. - Рол открыл дверь машины и позвал. - Эй, бамбино, вались в машину!
      Девушка подскочила с ящика, швырнула опорожненную бутылку в темноту и побежала к магине, крикнув.
      - Куда едем?!
      - Не пришлась ты здесь по вкусу. Домой поедешь.
      Яров толком так и не разглядел её лица, а девушка презрительно фыркнула, нырнула в салон и хлопнула его по плечу.
      - Ишь ты, какой привередливый старикашка! Всем нравлюсь, а ему нет! Ну, я тебя ещё достану!
      Рол засмеялся и подал руку.
      - Бывай, Илья Иванович. Я так полагаю, что денька через три-четыре тут у тебя начнуться всякие заморочки.
      Джип грубо сорвался с места и ушел в пустое, уже посветлевшее рассветом утренее шоссе.
      Яров вернулся в свою будку, немного поспал, а на поздней заре оказалось, что Рол на этот раз слегка ошибся. Его появление оказалось словно выстрелом стартового пистолета, после которого начался забег этих предсказанных, разномастных и пестрых событий.
      Но первая новость поначалу к Ярову прямого отношения не не имела.
      Около полудня подьехал фургон и двое парней быстренько установили в полусотне метрах от Ярова через дорогу пару длинных столов на металлических ножках, поверху натянули тент, потом вывалили на этот стенд журналы, книжки дешевого издания, пачки газет - с чем и уехали. Возле этой торговой точки осталась женщина неопределенного возраста и девченка подросток, видимо дочь. Новая торговля Ярову ничуть не мешала и он даже порадовался, что жизнь на этом повороте трассы набирает активность - в местную субкультуру добавился ещё один элемент. Более чем летний сезон на этой торговле мама с дочкой не удержаться, если вообще не прогорят через пару недель.
      Через час женщина оставила свой стенд и неторопливо подошла к табачке Ярова. Уже издали он приметил неуверенность в её походке, нерешительность в каждом движении и даже поступь у неё была такой осторожной, словно её только что высадили ненароком из поезда в какой-то совершенно незнакомой, дикой местности, где она и не ведает, как выживать. Через стекло своей витрины Яров разглядел, что женщине, скорее всего, слегка за сорок лет, ещё свежая, но уже располнела, ноги явно больные, а одета аккуратно. Она остановилась за витриной и произнесла стеснительно.
      - Мы с вами, получается, соседями будем?
      - Да. - Яров вышел из табачки наружу и протянул женщине руку.
      - Илья Иванович, честь имею.
      Она откровенно обрадовалась такой приветливости, заторопилась, протянула узкую ладонь:
      - Анна Паловна... Раздакова.
      Яров подумал, что надо подбодрить эту новую и робкую соседку и сказал весело.