Валерий был жизнелюбивым человеком, очень охочим до светских развлечений, а главное - развлечений аристократического порядка.
      Так Варвара оказалась первый раз в Австрии, на знаменитых горнолыжных курортах. И стремительные спуски с альпийских гор, (она освоила их с исключительной быстротой) а главное, сам быт этих горных городков и деревень пришлись ей по душе. Тихая, необязательная жизнь без всякого напряжения, без треволнений и порывов - умиротворяла настолько, что даже не верилось, что так могло быть на самом деле, а не во сне. Казалось что и в столице - прекрасной Вене, все её обитатели просто плевать хотели на всё, что бы не происходило в мире. Уже много лет они занимали нейтральную позицию во всех мировых катаклизмах: пили пиво, слушали Штрауса, круглый год катались на лыжах и Вере казалось, что в отличие от других наций и народов австрийцы счастливы потому, что умеют довольствоваться тем, что есть. Правда, у них было достаточно всего для такой безразличной к остальному миру жизни. Короче - "НАСЛАЖДАЙТЕСЬ!"
      Покидая в тот год сказочный городок в горах Майерхофен, Валерий и Варвара поклялись, что пусть они останутся без нижнего белья голодными и холодными, но каждый год будут ездить сюда - за восстановлением душевного равновесия и переоценки прожитого периода своей жизни.
      Но уже на следующий год Варвара поехала одна, поскольку Валерия приняла к себе редакция пухлой еженедельной газеты, специализирующаяся на сплетнях, сексе, кровавых преступлениях и слухах Валерий, с его пронырливостью и нагловатостью коренного москвича - пришелся в газетенке ко двору, но следовало утвердиться прочно, так что было не до отдыха. К тому же, как уже тогда начала подозревать Варвара, у мужа закручивался лихой роман с актрисой из театра Сатиры.
      Дело было летом, в конце июня, сезон как таковой кончился и кататься можно было только на ледниках. Но и там в это не сезонное в принципе время, было полно народа со всего света. К этому времени Варвара уже хорошо освоила английский язык, кое-как лопотала на немецком, но австрийцы её понимали, хотя и толковали, что она говорит именно на простом немецком, а они австрийцы разговаривают на "хох-дойч" то есть том же немецком, только чистом, высшего порядка. Этот недостаток, тем не менее, не помешал Варваре плавно и без затруднений влиться в несколько веселых компаний иностранцев, где её принимали дружески и без ненужных осложнений всё тех же сексуальных претензий. Это здесь не было в почете.
      Странное дело - у себя дома Варвара всю жизнь очень туго сходилась с людьми, подруг по сердцу практически никогда не было, а здесь, в Альпах, да и потом на отдыхе в Анталии она быстро сходилась с людьми, была откровенна и дружелюбна.
      Дней за пять до отъезда она пошла в горы, к подъемнику, с группой французов. Поднялись на вершины и среди парижан возник скандал внутреннего порядка - точного смысла его Варвара не поняла, по причине не знания французского языка. Кажется, мужчины ревниво обвиняли своих дам в излишней заинтересованности каким-то миллионером из Израиля. Но скандал, сварливый и шумный, разгорелся на столько не шуточный, что Варвара боком-боком отвалилась от своих спутников и в одиночку переправилась на соседнюю гору к стартовой площадке. Здесь располагалось небольшое кафе в деревянном и очень теплом домике забавной конструкции и с неизменными пивом при венских сосисках в предлагаемом меню.
      В маленьком и уютном зале, кроме Варвары, у окна сидел немолодой мужчина - смотрел в окно на горный пейзаж, курил, пил кофе. Дело не в том, что он был интересен - тяжелое, мрачноватое лицо, серебро в густой гриве черных волос, чуть искривленный нос и мощные покатые плечи штангиста. Варвара скорее обратила внимание не на это, а на костюм мужчины. Дело заключалось в том, что все любители горных лыж приезжали сюда словно манекенщики на демонстрацию своей одежды. Существовала определенная мода экипировки - на костюм, на лыжи, на ботинки, шапочки и даже перчатки. Каждый выпендривался как мог, а потому вся эта забава превращалась довольно в дорогое удовольствие.
      Так вот, на мужчине был ничем не примечательный черный шерстяной костюм и теплая затасканная джинсовая куртка. Да и вместо специальных ботинок на ногах его были просто крепкие сапоги на меху. И то что он именно "совок", родной соотечественник, Варвара для себя определила разом.
      Он покинул кафе до того, как Варвара расправилась со второй порцией венских сосисок и в окно она заметила, что мужчина миновал общую стартовую площадку и пошел куда-то в сторону - с простыми, не модными лыжами в руках на примитивных креплениях, давно устаревшей конструкции.
      В этот момент в кафе нагрянули её французы, которые и здесь продолжали склоку с такой яростью, что Варвару не заметили. Она тоже не стала им навязываться, быстро расплатилась и пошла к трассе спуска.
      Слетела вниз со свистом, но удовольствия показалось не достаточно и она снова села в корзину подъемника и тот заволок её наверх. Здесь обнаружилось, что начинаются сумерки и чтоб добраться до своего временного пристанища побыстрей, Варвара решила спуститься боковой трассой, которой публика пользовалась редко по причине её крутизны и торчащих на пути голых скал. Но маршрут до отеля значительно сокращался.
      Она оттолкнулась палками от плотного наста и ринулась вниз. Но как не пыталась погасить нарастающую скорость, ничего не получалось - летела с ускорением, захватывало дух и она чувствовала, что со скоростью уже не справляется, движение становится бесконтрольным и лучше всего прервать его самым надежным способом - мягко перевалиться на пузо.
      Получилось - на очередном вираже она в поворот не вписалась, завалилась на бок и таким образом, на животе, проскользила метров тридцать. Но беда заключалась в том, что левая лыжа автоматически сорвалась крепление "выстрелило", нога от перелома была спасена, однако лыжа полетела неизвестно куда.
      Варвара скинула и вторую лыжу и отправилась искать свою потерю. Нашла быстро - лыжа воткнулась в снег вертикально возле большого и голого валуна. А рядом валялась переломанная простая лыжа немодного образца. Варвара оглянулась, потом обошла валун и сразу увидела шагах в сорока от себя темную фигуру, которая распласталась на снегу. Варвара быстро вставила ногу в крепление и подкатилась к неподвижному человеку.
      Тот самый мужчина из кафе стонал сквозь сжатые зубы и не открывал глаз. Варвара окликнула по-немецки.
      - Что случилось?
      Он открыл глаза и грубо срезал на русском.
      - Катись отсюда к чертовой матери...
      К этому времени Варвара уже привыкла к хамской форме общения с лицами мужского пола, она её не задевала и уточенной барышни, обижавшейся на каждое слово, она из себя никогда не корчила.
      - Чертова мать и с вами. - сказала она. - И до неё вам очень недалеко. Вы здесь замерзнете, сейчас тут никто не ездит. Как я полагаю ногу сломали?
      Он попытался сесть, поморщился от боли, и произнес через силу.
      - Получается так. Ты кто?
      - Из Москвы.
      - Да вижу, что из Москвы! У тебя проклятое клеймо московское на лбу! Я спрашиваю - кто?
      - "Челнок". Торговка. Срубила кое-какую копейку и наслаждаюсь горами.
      - Одна приехала?
      - Да.
      - Машину водить умеешь?
      - Умею.
      - Права есть? Международные?
      - С собой. Весной получила.
      Он окинул её пристальным, оценивающим взглядом:
      - Ты девица, кажется, здоровая. Сможешь меня вниз спустить?
      - Попробую, во всяком случае.
      - Попробуй, родина тебя не забудет.
      Варвара быстро решила техническую проблему спуска раненого с горы. Она нашла неподалеку его уцелевшую лыжу, сняла свои и с трудом перевалила мужчину на три лыжи, которые кое как скрепила параллельно друг другу. На этих "санях" следовало попытаться спуститься вниз, до отеля - метров двести с небольшим.
      - За палки уцепиться сможете? - спросила она. - Мне тормозить придется.
      - Даже если не смогу, всё равно удержу. - ответил он. - Меня зовут Дмитрием Сергеевичем.
      - Почти тезки. Варвара Сергеевна.
      Как ни странно, но спуск пошел легко. Варвара слегка подтолкнула "сани" вниз и они заскользили без всяких усилий - Варвара лишь удерживала их, чтоб не разогнались.
      Когда откос уже стал пологим и показался отель, Дмитрий Сергеевич неожиданно сказал.
      - К отелю не надо. Вези к дороге.
      - Зачем к дороге? Вам врач нужен.
      - Я знаю, что мне нужно. - хмуро ответил он. - Оставишь меня у дороги, а сама возьмешь мою машину у отеля. "Опель Рекорд" зеленого цвета. Держи ключи. Подберешь меня и в темпе рванем отсюда куда подальше.
      В голосе его было столько непререкаемости, что Варвара отказалась от возражений - этот свирепый человек знал, что делал, знал - как делать, а на свои несколько странные поступки, следовало полагать, имел право.
      Она дотащила его до дороги, где он предпочел упрятаться за сугробом, который намели снегоуборочные машины.
      В отеле Варвара нашла свои автомобильные права, сменила обувь, накинула на себя куртку и на стоянке отыскала зеленый, как болотная лягушка, "Опель Рекорд".
      Машина завелась легко и с первых метров движения Варвара оценила, что мотор очень мощный - пожалуй, даже мощней, чем ему положено было по техпаспорту.
      Уже смеркалось, когда она подобрала с дороги Дмитрия Сергеевича и кое-как засунула его на задние кресла машины. Сказала, чтоб подбодрить.
      - Если у вас и перелом ноги, то во всяком случае закрытый.
      - И то благо. - он попытался растянуть побледневшие губы в подобие улыбки.
      Собственно говоря, прилив бодрости не помешал бы самой Варваре водителем, по тем временам, она была начинающим и перспектива езды по ночной горной дороги не очень-то ей улыбалась. В таком маршруте Варвара опыта вовсе не имела. Она села к рулю и повернулась назад:
      - Куда вас везти? В Инсбрук?
      - Если дотянешь, то лучше в Вену.
      - Подождите! - растерялась Варвара. - До Инсбрука сто верст ещё куда не шло... Но до Вены раз в пять больше! Туда самолетом летают!
      - Да или нет? - процедил он сквозь зубы. - Не потянешь, так я сам на одной левой ноге доеду - Может быть и потяну... А если нас прихватит полиция, обнаружат раненого в машине, что тогда?
      - Глупости несешь. Ничего не будет. Переломы ног на горных трассах здесь обычное явление. Ими австрийцы даже гордятся. А документы у меня в порядке.
      Последнее замечание показалось странным, но Варвара не заострила на нем внимания и запустила двигатель.
      Долгие годы она вспоминала потом эту поездку как кошмарный сон. Фары выхватывали из темноты узкий коридор дороги и категорически было невозможно предположить, что тебя ожидает за следующим поворотом. Да и поворота не было видно до самого последнего момента - казалось дорога упирается в скалу и лишь за миг до того, как в неё положено врезаться - открывался поворот, из разряда "слепых".
      Немного удалось передохнуть, когда проехали насквозь сонный и безлюдный Инсбрук, а потом дела пошли и вовсе полегче. Трасса была гладкой, движение крайне незначительным, а указатели на все пункты мелькали чуть не каждые полсотни метров. Тем более, что Дмитрий Сергеевич умудрился сесть, вытянув ногу в бок и давал Варваре указания по маршруту - дорогу он знал насквозь.
      В конце концов, она настолько осмелела, что разогналась на отдельных участках до разрешенных ста километров в час. Так что промокшие от пота и страха рубашка на спине и трусики - высохли.
      До Вены добрались, когда уже рассвело, но город просыпался очень лениво - была суббота, наверное по этому. Едва вкатились в пригород, Дмитрий Сергеевич произнес захрипевшим голосом.
      - Сейчас направо. Выезжай на Ринг. Знаешь, где Пратер?
      - Это наш Парк Культуры имени Горького?
      - Вроде того. Точнее - местный Диснейленд, что тоже не совсем так. Первый перекресток - налево.
      По этим командам "направо - налево" Варвара благополучно доехала до Пратера, миновала его и Дмитрий Сергеевич приказал остановится возле парадных дверей высокого и узкого дома.
      - Держи ключ от входных дверей. - сказал он. - Поднимешься на второй этаж, там только одна квартира. В дверной звонок - два длинных, один короткий. Кто бы ни открыл, велишь спуститься вниз, сюда.
      Варвара почувствовала в его голосе такую наработанную, уверенную властность, что ослушаться и подумать нельзя было. Ключом открыла парадные двери с изумительными старинными бронзовыми ручками (за час или два украли бы их в Москве после установки?) поднялась на второй этаж и возле таких же красивых дубовых дверей выполнила инструкцию - два звонка длинных, один короткий.
      Стройный парень в коротком ярком халате, распахнул дверь разом, словно поджидал в прихожей. Глянул в лицо Варвары тревожно, спросил на немецком - Вас послал Дмитриев?
      - Да, конечно. - на московском наречии ответила Варвара. - Он внизу, в машине, со сломанной ногой.
      Не одеваясь, как был в шелковом халате по колено, в деревянных сабо, парень прогремел этими деревяшками по лестнице и выскочил на улицу. Варвара прошла за ним следом, но почему-то решила, что подходить к машине и слушать разговор мужчин - не следует. Неизвестно из каких соображений пришло такое чувство. Вышагивая так, чтоб оставаться у них на виду, она прошла метров двадцать до ближайшего кафе, которое только что открылось, распахнула дверь, над головой звякнул колокольчик и приветливая барменша улыбнулась ей навстречу из-за стойки.
      Варвара заказала чашку кофе и неторопливо выпила её , как раз к тому моменту, когда парень уже в джинсах, но в сабо на босу ногу заглянул в кафе и позвал её к себе взмахом руки.
      Возле зеленого "Опель Рекорда" уже стоял приземистый черный "Мерседес", и два человека переносили в него на руках Дмитрия Сергеевича. Он подозвал к себе Варвару и спросил, превозмогая боль.
      - Ты когда улетаешь домой?
      - Через пять дней.
      - Справишься обо мне перед отлетом здесь же. Мы поговорим.
      - О чем?
      Он взглянул на неё с легким удивлением в светлых, пристальных глазах.
      - Экая ты бессребреница. Я ведь там и замерзнуть мог на смерть запросто. Денег у тебя достаточно? На пиво, сосиски и всякие удовольствия?
      - Хватает, спасибо.
      - Тогда вот ещё что, Варвара Сергеевна...
      Неожиданно для себя она договорила за него:
      - Про это происшествие никому не говорить под страхом смерти?
      Он выжал улыбку:
      - Умница. Обязательно меня здесь найди перед убытием. Сейчас тебя вернут на твой курорт.
      "Мерседес" укатился, а парень в сабо пригласил Варвару всё в тот же "Опель", сел к рулю и началась такая сумасшедшая гонка, что голова кружилась. Отвлекать водителя праздными разговорами от такой езды в стиле камикадзе Варвара остереглась и они до самого финиша не перекинулись и парой фраз. Впрочем, Варвара вскоре задремала.
      На прощанье парень опять же спросил, не нужны ли Варваре деньги на удовольствия, - на презервативы или противозачаточные таблетки. Она фыркнула, показала ему язык и ушла в свой отель.
      Нельзя сказать, чтоб она тут же забыла про это происшествие помнила, но несколько отстранено и не придавая ему большого значения. Встречаться с этим пожилым человеком ей не было никаких резонов. Но когда в день отъезда всю группу привезли в Вену на автобусе за шесть часов до отлета, то Варвара вспомнила про Дмитрия Сергеевича, нашла возле Пратера нужный дом, дверь оказалась не запертой и в квартире обитал всё тот же хозяин - в коротком халате, с голыми ногами, обутый в сабо. Ни слова не говоря, он взял Варвару за плечо и провел коридорчиком в затененную плотными шторами комнату.
      Дмитрий Сергеевич сидел в низком кресле у круглого журнального столика, а ногу в гипсе держал на мягком табурете. Поздоровался без всякого удивления, даже деловито Владелец сабо принес на подносе завтрак и после пары общих вопросов о горах, лыжах и время провождение на курорте, Дмитрий Сергеевич спросил.
      - Чем ты в Москве занята, Варя?
      - Чем придется. То "челноками" с мужем работаем, то сигареты оптом с фабрики покупаем и перепродаем, а весной набрали по свалкам три тонны меди и бронзы, сбросили с наваром.
      - И так на всю оставшуюся жизнь?
      - Нет. Муж устроился в газету. А я хочу открыть посредническую контору.
      - Ну, ты меня успокоила. Это уже лучше. - улыбнулся Дмитрий Сергеевич от чего его темное и тяжелое лицо показалось Варваре добродушной физиономией Санта Клауса, только бороды не хватало.
      - Может и лучше. - подхватила Варвара. - Только я боюсь, что не справлюсь с рэкетом. Эта шпана сопливая и постарше давит развитие малого и среднего бизнеса чуть поменьше, чем государство с его налогами.
      - Не хочешь им платить?
      - Противно кормить подонков. Ничего не делают, а изволь им отстегивать долю Я тут же закрою контору, если на меня "наедут".
      Дмитрий Сергеевич помолчал и сказал приказным тоном.
      - Подожди с открытием конторы до ноября.
      - А что изменится? Рэкетиры на Марс улетят в ноябре?
      - Нет. Я в Москву вернусь.
      - И что?
      - Ничего. Кто бы на тебя не наехал, позвонишь мне.
      На языке Варвары чесался вопрос - кто он такой, чтоб с такой уверенностью обещать свою помощь в борьбе с рэкетом. Но вопрос оказался бы, скорее всего, неуместным и Варвара предпочла рассказать, какую посредническую контору, где и как она намеревается открыть.
      В аэропорт её отвез все тот же парень в сабо и с такой же бешенной скоростью.
      Оказавшись в Москве, Варвара опять же почти забыла разговор с Дмитрием Сергеевичем. И в конце октября, оформив все нужные документы, получив лицензию, (муки адовы!) открыла "Зенит Риэлт В.С." Тогда ещё в одиночку, без команды брокеров, в помещение только из кабинета и приемной при секретарше.
      И ровно через две недели, после нескольких сделок средней удачливости, мимо секретарши в приемной - в кабинет к ней нагло вошли трое парней и безо всяких приглашений и разрешений плюхнулись в кресла. Главный из них, в черной коже с ног до головы и с серьгой в ухе, спросил насмешливо.
      - Ну, мадам, знаешь о чем речь пойдет?
      - Догадываюсь.
      Идиоту спокойного ответа показалось мало, он откинул полу своей куртки, чтобы продемонстрировать рукоятку пистолета в кобуре.
      - Ну, если ты такая догадливая, то будем говорить.
      - Ты - трус. - сказала Варвара. - А я с такими не разговариваю.
      - Как это я - трус?! - оскорбился идиот и напряг свою бычью шею.
      - Трус. - убежденно подтвердила Варвара. - Вломился с двумя помощниками в контору, где сидят две женщины без всякой охраны. Дешевый, сопливый трус.
      - Ты полегче на поворотах! - заорал главный дебил, но всё же несколько смутился, этим криком он лишь возвращал себе наглую уверенность.
      - Так вот. - сказала Варвара. - Не думаю, чтоб я вам стала платить. Я лучше прикрою свою лавочку. Мне такие паразиты не нужны - Ты нас не понимаешь, мать. - обидчиво сказал кретин из "шестерок". - Ты не задарма нам башлять будешь. Мы тебе "крышу" устроим и никто больше сюда рыпнуться никогда не посмеет. Здесь наша территория и платят нам - все.
      - А я - не буду.
      - Не горячись. - миролюбиво посоветовал главный олух. - Подумай, как следует. Мы с тебя три шкуры драть не будем в натуре. Не больше десяти процентов в месяц от твоих доходов. До вторника всё обмозгуй, мы в это же время пригребем.
      С тем и ушли. А Варвара по началу собралась свернуть деятельность предприятия, а потом вспомнила про Дмитрия Сергеевича, нашла его телефон и позвонила.
      Он ответил тотчас, а Варвара не сразу определила, что это именно он. Голос по тембру был тот же, но совсем иной по настроению - решительный, жесткий и веселый. Проблему Варвары он понял с полуслова и сказал.
      - Сделаем так, Варя. У меня самого разбираться с этими обормотами нет времени. Во вторник утром к тебе придет мой помощник и он очень быстро, без шума и пыли, наставит молодчиков на путь истинный. Добро?
      Помощник оказался знакомым - тот же молодой парень из Вены, только не в халате и сабо, а в ладном костюме под импортным плащом и шляпе. В руках он принес емкий баул. Он весело поздоровался, осмотрел всю контору, а затем неторопливо извлек из баула военную форму и повесил её на спинку стула. Затем изложил свой план.
      - Значит так, Варвара Сергеевна. Я буду в вашей комнате отдыха. Когда явятся вымогатели, я включу душ. Когда они обязательно спросят, кто там в душе плещется, вы скажете, что ваш близкий друг. А ещё лучше, заявите, что это ваш любовник. Всё ясно?
      - Ясно. - заверила Варвара. - А как мне вас называть?
      - Зовите по званию - капитан.
      Рэкетиры поторопились и явились за сорок минут до означенного срока, так что Капитан едва успел скользнуть в комнату отдыха, дверь за собой полностью не прикрыл и шумно включил душ.
      Варвара так же торопливо села на стул, прикрыв своим телом развешенную на нем форменную одежду.
      Все трое обалдуев за минувшие дни набрались наглости больше прежнего - видать увидели, что контору не ликвидировали, а следовательно, им удалось сломать глупую бабу.
      - Ну что, хозяйка. - свысока заговорил главный дебил. - Я так полагаю, ты подумала своей одной извилиной в мозгах и принимаешь наши предложения? Можно получить первый аванс?
      - Пошел в жопу. - спокойно ответила Варвара, которая ругалась, вообще-то, очень редко, даже в экстремальных ситуациях.
      - Да ты что, из оглобель лезешь?! - удивился главный кретин, а его ассистент спросил, кивнув на двери комнаты отдыха.
      - Кто это у тебя там плещется?
      - А там мой любовник. - ответила Варвара и неторопливо пересела со стула к столу, в кресло.
      Последовавшая сцена была достойна карандаша лучших карикатуристов страны - Кукрыниксов или Бориса Ефимова, к примеру. Рэкетиры поначалу тупо, а потом с паническим страхом на сытых рожах уставились на развешенную на стуле одежду и глазам своим не верили - мундир с генеральскими погонами при орденах и каких-то грозных знаках различия, которые они умели читать. Брюки с широким лампасом, опять же генеральским. И кобура с пистолетом.
      А тут ещё сквозь приоткрытые двери в душевую прозвучал хриплый бас Капитана.
      - Варя! Ты мне спинку не потрешь?!
      Обалдевшие рэкетиры выкарабкались из кресел и главный обалдуй, дергаясь мордой, пролепетал потеряно.
      - Вы бы, Варвара Сергеевна, сразу так и сказали. Мы что же - без понятия что ли, в натуре? До свиданья.
      Они дружно шарахнулись в двери, а Капитан вышел в кабинет с другим пистолетом в руках - первый так и оставался в кобуре, на виду. Они посмеялись, Капитан собрал генеральское барахлишко и получил добровольную и небольшую премию - в долларах. Ивану Васильевичу про эту мзду договорились не докладывать.
      Этот номер пришлось повторить через два с половиной года - уже с другой группой, более серьезных вымогателей кавказского толка. Но и на горных орлов генеральский мундир с пистолетом в кобуре произвел такое же оглушительное впечатление. Варвара подозревала, что какие-то ордена или значки или ещё что-то на мундире говорили рэкетирам о чем-то более того, что понимала она сама. Но, так или иначе, более шелудивая публика подобного рода её не беспокоила.
      А ещё через год у Варвары и Дмитрия Сергеевича сложились несколько странные отношения, более всего похожие на отношения отца с дочерью. Нет всё же дяди с любимой племянницей. Кстати - он оказался не Дмитрием Сергеевичем, а Иваном Васильевичем.
      Так вот, в один обычный день за Варей заехал всё тот же молодцеватый Капитан и предложил, по повелению Ивана Васильевича, встретится с ним (своим начальником) в загородном ресторане "Лесная сказка" - чтоб не тянуть время, можно поехать сейчас же.
      Поехали. Ресторан оказался изысканным, дорогим по ценам и в эти часы ранних сумерек практически безлюдным.
      Иван Васильевич в темном костюме и черном галстуке одиноко сидел у уже сервированного стола, при появлении Варвары встал, поцеловал ей руку и отправил Капитана в бар.
      Варвара пошутила, как оказалось - предельно бестактно.
      - Что это вы такой черный, Иван Васильевич, будто с похорон прибыли?
      Тот ответил спокойно.
      - Сегодня ровно год, Варвара Сергеевна, как я схоронил свою любимую жену. Я прожил с ней в любви и согласии тридцать шесть лет, четыре месяца и девять дней.
      Варвара почувствовала себя так, будто сама себя погрузила в бочку с помоями, засуетилась, принялась извиняться, но он остановил её жестом тяжелой руки.
      - Пустое, Варвара Сергеевна. Выпьем, закусим и у меня будет к вам небольшое предложение, которое будет, я смею надеяться, приятным для нас обоих.
      Несмотря на то, что как мужчина он был явно ещё очень крепок и всякого рода лирические утехи ещё его должны были волновать, Варвара сразу поняла, что о сексе разговоров не будет. Он воспринимал Варвару слишком юной, а может и вовсе неинтересной для себя в интеллектуальном плане..
      Так оно и оказалось. Выпили немного водочки, Варвара перешла на сухое вино, и когда подали цыплят табака, Иван Васильевич заговорил неторопливо.
      - Видите ли, Варя, по роду своей службы мне порой приходится устраивать "ивнинг-пати", как говорят англичане. Вечеринки, встречи, и попойки скромного порядка. Это происходит, сами понимаете, не у меня дома, а в предназначенной для этого хорошей квартире. И на такой же даче. И часто для полного комплекта таких вынужденных праздников мне нужна...
      Он примолк, словно подбирая нужное слово, и Варвара уверено закончила за него.
      - Вам нужна королева бала. Хозяйка. .
      - Сообразительная чертовка. - одобрил Иван Васильевич. - Я это ещё в Альпах отметил. Какие-нибудь уточнения тебе нужны?
      - Мне спать ни с кем не придется?
      - Помилуйте, что за вздор!
      - Почему именно я? Не знаю вашей службы, но предполагаю, что у вас полным полно специально подготовленных для этого женщин.
      - Вы имеете ввиду школу блядей, про которую все знают и так много ходит сплетен?
      - Вот именно.
      - Они мне не подходят. - пренебрежительно ответил Иван Васильевич. Мне профессионал не нужен. Соглядатаи не нужны, ябеды и доносчики тоже. Мне нужна просто хозяйка Королева. Воплощение матери Родины в юном варианте. А именно вы представляете из себя истинный образ русской женщины северного типа. Иностранцы, и такие будут у нас в гостях, просто обмирают при виде таких наших барышень. Вы действуете успокаивающе на людей. Как икона Богоматери в церкви.
      - Ну уж! - засмеялась Варвара, но слова были приятны, чего уж там.
      - Я сразу предупреждаю - никого соблазнять не придется, никаких заданий вы получать не будете. Только - накрыть стол, проследить, чтоб прислуга, официанты не подслушивала разговоры и не крали столовые приборы и водку. Да что я долго квакаю?! Ты и так уже всё поняла.
      - Да, конечно. Часто такие встречи будут происходить?
      - Отнюдь. Раз в месяц. Летом может быть два три раза.
      Так оно по договоренности и покатилось. Порой две субботы подряд, а иногда и с перерывом в два месяца за Варварой заезжал Капитан, она надевала стилизованный под фасон "ля рюс" сарафан и становилась то хозяйкой скромного раута на пару персон в московской квартире, то заправляла шумным пикником на громадной даче.
      Уже с третьего раза Варвара поразилась составу гостей - от известных артистов театра и кино, звезд телевидения, до популярных крикунов на разного рода партийных митингов. Обычную свою развязность вперемежку с привычной распущенностью эта публика теряла прямо на пороге. Но когда затем выпивали, то изредка даже вспыхивали шумные скандалы. Однако Варвара положила себе за правило - торчать при гостях за столом предельно минимальное, лишь необходимое время. Иностранцы - часто бывали и такие, упрашивали Ивана Васильевича оставлять хозяйку за столом, иногда она оставалась, но чаще Иван Васильевич ссылался на повышенную скромностью своей домоправительницы из далекой северной провинции России и Варвара застолья не разделяла.
      Сложилось сразу - денег за эту работу Варваре не платили, но ни разу не отпускали без очень хорошего подарка. Потом помогли по смехотворной цене купить практически новый могучий и красивый джип "Чероки". Капитан бегло намекнул, что вроде бы на этом автомобиле недолго катался какой-то очень крупный уголовный авторитет в городе Питере. Его арестовали, судили, имущество конфисковали, а авторитет взял да на второй день после осуждения и помер. В результате - катайся на здоровье.
      Варвара смутно представляла себе, в каких именно высоких сферах служил Иван Васильевич, но очевиден был основной факт - пока он при службе и своей власти, она, Варвара Серова, со своим щекотливым бизнесом под такой "крышей" - может жить относительно спокойно.
      ...Сегодня у неё на миг мелькнуло соображение, не посвятить ли Ивана Васильевича в эту опасно закручивающуюся ситуацию со смертью телохранителя Васильева и заявлением Макарова? Позвонить Ивану Васильевичу и скромно попросить если не прямой защиты, то совета - как действовать при создавшемся положении? Но потом она вспомнила, как Капитан, её связной с Василием Ивановичем, однажды тактично заметил : "Варя, Иван Васильевич вас очень любит, поймите меня правильно, - как дочь. И может защитить вас от очень многих бед. Но, скажем так, - уголовного порядка. От рэкета, братвы и всякой криминальной грязи. Но если вы запутаетесь в финансовых делах, в экономических проблемах, то я советую выдергиваться из таких проблем самостоятельно. Не подводите нашего генерала"
      И тогда, и сейчас - Варвара принимала этот совет и решила, что помощь Ивана Васильевича - это будет последним, крайним случаем, если таковой сложится.
      ...Через пять минут, после того как грозный дознаватель Дроздов удалился, запросил аудиенции Кириллов и вошел в кабинет развинченной походкой, каковая, по мнению Варвары, и должна быть у настоящего гомосексуалиста. Впрочем, она к подобным вещам относилась глубоко безразлично.