Он поднялся и обнаружил, что Фарид в расстройстве забыл коробку с ухом Борьки на столе. Что с ним было делать - неизвестно. Денис взял коробку и сунул её в холодильник - ухо, конечно, нынче говорят пришивают, но если эту операцию проделывают мгновенно. Отмороженное ухо из холодильника - не пришьешь, даже если завтра им удастся выдернуть Борьку из темницы. Пусть лежит ухо в холодильнике, хоть на память.
      глава 3
      Часа через два после казни, Борису показалось, что у него резко подскочила температура и он впервые за время своего заключения, повел себя как буйный и неукротимый арестант, принялся колотить ногами в двери своей темницы, кричать нехорошим голосом и угрожать. Кончилось это тем, что оба его охранника - дежурили они в очередь и ночевали где-то рядом с камерой Бориса - ворвались в его темный подвал, забыв напялить на свои мерзкие рожи маски. До этого они всегда появлялись в черных шапочках, натянутых до подбородка и с прорезями для глаз. И Борька, увидев морды тюремщиков "голыми" завопил во всю мощь своего разработанного тенора.
      - Сволочье поганое! Теперь я вас запомню! Если я умру от заражения крови, вы у меня все передохните! Теперь я ваши рожи на всю жизнь запомню! Смерть вам, гадам будет ! Страшная смерть!
      Охранники растерялись - судя по всему они не получили четких указаний своих действий, вошли лишь чтобы как-то прекратить крики буяна, более того - после казни им даже велено было помыть тщательно подвал и вычистить стекло в керосиновой лампе. Как утихомиривать Бориса они не знали - приказ "не бить", связывал руки мордобойцев, поскольку ничего другого, как именно "бить" они и не умели, и Борька эту слабину тут же учуял, принялся ногами и руками колотить своих мучителей по очереди, но в основном надеялся за мощь своего голоса, истошно кричал в потолок.
      - Ты, проститутка вонючая! Если я помру, то ты и весь твой род будет на веки вечные про-окля-ят! Про-окля-ят, сука! Про-окля-ят!
      Ход оказался категорически правильным. Еще через часок в камеру вошел явно профессиональный врач - в халате, с походным чемоданчиком, с блудливыми глазами, растерянный, но знающий свое дело. Стараясь не втречаться с Борисом взглядом, он размотал на его голове повязку, сделанную палачами сразу после отсечения уха кое-как, осмотрел рану, что-то пробормотал, промыл все, что осталось от уха, чем-то смазал, чем-то больно уколол несколько раз и наложил настоящую повязку. Когда вся процедура была закончена, Борис ехидно спросил.
      - Ну, Эскулап, за сколько продал свою профессиональную совесть? За сколько тебя купили?
      - Оставьте. Я исполняю свой долг. - покраснев, проворчал врач и принялся быстро собирать свой чемоданчик.
      - А клятву Гиппократа принимал, пакостник?! - в голосе Борьки слышалось праведное возмущение, хотя если быть до конца честным, то более всего он переживал даже не утрату левого уха, как такового, а то, что вся экзекуция прошла с такой продуманной ловкостью и скоростью, что Борька даже и сопротивления оказать не успел. Беда не в том что больно, а в том, что обидно. Собственно говоря, его взяли сонного и тепленького. Он и проснуться не успел, как на него навалились, схватили за волосы - чик! - не сразу пришла боль, а то что уха не стало, так и вообще он сообразил, когда палачи уже покинули его подвал, а охранники замотали голову тряпками.
      После ухода продажного Эскулапа, Борька успокоился - к нему пришла та стойкость духа ранних христиан, с который они отважно выходили к диким зверям на цирковые арены Древнего Рима и, не дрогув, принимали неизмеримые мучения. Правда - тех поддерживала Великая Вера, а Борьку - Великая Злоба и ещё более Великая Жажда Мести. Но все же, он был человеком холодного ума и логику предпочитал любым взрывам эмоций. Они пять раз подумал, прежде чем проклял Нину (когда кричал в потолок) и шесть раз перепроверил свои мысли, когда оскорблял врача, а шепотом назвал ему телефон, по которому следовало позвонить и сообщить об увиденном. Он понимал, что хотя в общей ситуации схватки со своими врагами и потерпел физический урон, но в большой стратегии борьбы - победил, поскольку наверху, в лице дородной Нины, почти наверняка приобрел союзника.
      И кривоумный хитрован, как оказалось - нашел правильную тактику. Еще через час его громких стенаний и одухотворенных проклятий в потолок, охранники (опять в масках) вернулись, вежливо и даже нежно препроводили его наверх, пометили в узенькую, но светлую комнатенку, (при решетке на окне) уложили на чистую кровать с приятно пахнущим бельем. Правда потом, обмотали ногу цепью (собачья, используется для привязи пса к сторожевой будке) и второй конец цепи прочно замкнули на батарее отопления. Двигаться по комнате можно было, но в пределах длинны привязи. Уже, во всяком случае, лучше. Борька был уверен, что в нужный момент сумеет с этой цепи сорваться.
      Следом за тем, появилась и заплаканная Нина, которая в слезливых выражениях, просила прощения у мученика и ещё через пару часов тяжелых страданий - этим прощением была облагодетельствована, а Борис, для поддержания физических сил, получил обильный ужин, который был орошен коньяком и шампанским.
      К вечеру дом наполнился людьми и шумом голосов, Борис сообразил, что наступил уик - энд, (вечер пятницы) в дом поднабились гости, но никто к нему не заходил, а за дверьми, как ему казалось, сидел кто-то из стражей.
      Можно было бы попытаться ночью совершить побег, однако боль в ухе, (или в том месте, где оно должно было быть) сытный и плотный ужин, мягкая постель, пахнувшая женщиной, привели к тому, что с вечера он глубоко заснул, а проснулся с горластым криком петухов, светелка его была залита лучами раннего едва восходящего солнца и о побеге, решил Борька, поздно было думать.
      Но в доме царила глубокая тишина и Борька решил ещё понежится в утренней неге, но тут двери его светелки осторожно приоткрылись и плавной походкой вошла Нина - вся просветленная и трепетная.
      Нечестивец сразу решил, что женщина выпроводила из дому всех гостей, включая мужа, усыпила бдительность охраны и пришла к нему с утренними визитом вполне определенного свойства. Он откинул одеяло и пригласил весело.
      - Приляг, прекрасная моя.
      Нина покраснела и сказала глубоким голосом.
      - Боря... Ты можешь меня крестить?
      - Что? - опешил Борька.
      - Я хочу креститься. Так надо.
      - Как ты себе это представляешь? - неуверенно спросил Борька, хотя мозги его уже включились в работу, прикидывая свой вариант в возникающей ситуации.
      - Ну ты же служил в церкви, знаешь службу, мучения принял, можно сказать... Ну, почти святой. Крести меня.
      Никакой даже микро-крохотной церковной службы Борис, натурально, отправить не мог, хотя и пел в церкви добрых пять лет. Но строго говоря, он и не понимал, что поет и зачем это надо - просто не ставил перед собой такой задачи, слушался регента, наслаждался мелодией, ставил звучания своего очень недурного тенора и не более того. Чтобы не выглядеть окончательным циником, к работе относился добросовестно, крест на шее носил не пижонства ради - был действительно крещен. Ну, и как подобает культурному человеку, несколько раз вдумчиво прочел все четыре Евангелия, полистал Ветхий завет, заострил внимания на емких формулировках Экклезиаста, восторгался эротикой "Песни песней", а в остальном, как известно, был скорее сатанистом, нежели христианином.
      Было бы у него в данный момент два уха - ни в какую религиозную авантюру он бы и не подумал ввязаться. Но рана на месте отрезанного бритвой левого уха - болела, душу переполняла жажда мщения и он уточнил уверенно.
      - В принципе на свершение некоторых таинств я имею право, но ритуал требует специального оформления, дорогая, а так же кое-какого положенного реквизита.
      - Какого, Боря?
      Он быстро прикинул, что можно высосать из складывающейся ситуации и заявил.
      - Во - первых, понятно, я не имею права быть прикованным во время святого обряда. Ну, и охранников при этом, сама понимаешь, не положено.
      - Они спят. - засмущалась Нина. - Долго будут спать. Никого дома нет.
      Уже хорошо, мелькнула в голове Борьки шальная мысль, час освобождения близок.
      - Что ещё нужно? - заботливо спросила Нина. - Ты не думай, я же знаю, что бесплатно ничего не делается.
      - Дело не в оплате, отроковица моя. - строго сказал Борька. Таинство крещения сверашается крестом и водой. Крест на шее у меня есть, а воды...
      - Я принесу воды... Сколько надо?
      Борьке, естественно , захотелось выругаться, но он уже вошел в роль пастыря и сказал сурово.
      - Уж не из водопровода ли ты, отроковица, собралась сюда в миске воду принести? Нужна проточная, природная вода! Родниковая, или речная. Сойдет и ручей.
      Она явно заколебалась, но стремление приблизиться в Вере превознемогло все страхи.
      - Хорошо... Тут неподалеку есть ручей... Совсем рядом. Что еще?
      - Еще? Ну, приляг ко мне под бочок и я тебе поясню, как высветить свой дух к обряду. - Борка решил из всей затеи выжать все, что можно, твердо уверенный, что путь к освобождению уже обозначен и десяток минут приятной задержки ничего нарушить не может.
      - Боря... А разве тебе можно? С женщиной? Если крещение?
      - Это католическом священникеу нельзя! - рассердился Борька. - А православному крестителю - сколько угодно! И даже полезно! Просто понять не могу, как ты ничего не зная, не лоосмыслив основ, устремилась креститься!
      - Боря... Я к тебе потом лягу. Но сначала главное сделаем.
      - Это ещё подумать надо, что главное, а что второстепенное, внушительно сказал Борька, женщина его не поняла от волнения и спросила.
      - А как мне одеваться?
      - Да уж понятно, что не в джинсы! - снова обиделся креститель. Надень одну белую тонкую рубашку. Длинную, до пят.
      - И все?
      - Все остальное я тебе подскажу по ходу процедуры.
      - Хорошо, хорошо. - она торопливо вышла и Борька решил, что обижать разом отроковицу не следует, а сначала изобразить крещение, на сколько это в его силах, а затем уж дать стрекача в поля-луга, на сладостный ветер свободы. Он попытался прикинуть технологию обряда который собирался отправить. Борька уже не мог остановиться в хулиганстве и пожалел, что ничего не мог вспомнить из "Песни песней" - было бы к месту почитать над голой язычницы в ручье этот весьма эротический трактат, нажимая на те места, где со смаком описывались различные замечательные части женского тела..."ноги твои, как колонны, перси твои, словно розы и так далее", но напряжение момента, собственные цели обряда и острая боль на месте бывшего уха не давали Борьке сосредоточиться как следует и он решил, что глупую женщину обижать не будет, покрестит её как сможет, а уж потом - даст деру.
      Он и не подозревал, сколь большую ошибку допустил, оценивая умственные способности своей кандидатки в крещение. Нина появилась, как и было велено, в длинной, белой, почти прозрачной рубашке и её высокая грудь под тонкой тканью столь соблазнительно колыхалась, что пастырь опять враз забыл о таинствах. Но действия Нины были обдуманы и точны. Поначалу она отомкнула замок на цепи и Борька, радостный от чувства свободы, сел на кровати, облапил Нину за бедра и заявил.
      - Это ж будет самое лучшее крещение, дочь моя по вере!
      - Потом, это потом, Боря, - торопливо сказала она и Борька вдруг почувствовал, что железное кольцо замкнулось на его руке, а когда присмотрелся, то обнаружил, что второе кольцо наручников на короткой, но толстой цепи - укреплено на руке Нины!
      - Это ещё что? - возмутился пастырь.
      - Не обижайся, Боренька, - жалостливо сказала Нина. - Я же понимаю, что ты сбежать хочешь, но я тебя отпустить не могу. А то плохо будет и мне, и моему мужу. Я его очень люблю!
      - Не будет крещения! - заорал Борька и повалился на постель, увлекая наручниками за собой и Нину.
      - Боря, Боря, я тебе потом помогу, через недельку другую! А с тобой сегодня буду, ещё до обеда! Но сделай же, как обещал.
      - Прикованным к палачу, то есть палачихе - свершать священный обряд?! - высокомерно оскорбился Борька, а сам уже прикидывал, что в конце концов главное - вылезти из заключения, а на свободе можно будет убежать и вместе со сторожихой, или ещё что-нибудь придумать.
      - Боренька, - она была готова заплакать. - Я навеки твоей рабой буду, что мне скажешь, то и сделаю, когда ты отсюда уйдешь. Ну, потерпи немножко.
      В конец концов, Борьке стало жалко эту женщину, которая сама по себе ничего плохого ему не делала. Свободной рукой он снял со своей шее крест, торжественно осенил себя знамением и пробасил.
      - Во имя Отца и сына и Святого Духа - пошли!
      Когда они вышли из комнаты и миновали столовую, то Борька обнаружил, что два его охранника спят на диванах с самых нелепых позах, храпят так, что трясутся бокалы в серванте и ясно было, что в течение ближайших часов они не очнуться. Но и этим следовало воспользоваться, что ввергнуть женщину в трепет. Борька остановился и спросил грозно.
      - А не убила ли ты их, отроковица? Не взяла ли такой смертный грех на свою паскудную душу?!
      - Что ты, Боря! - испугалась Нина. - Слышь, как храпять во все дырки! Нет, нет, к вечеру пробудяться.
      - Это хорошо, - вынужден был признать Борька, они прошли на крыльцо и он вздохнул полной грудью свежий утренний воздух.
      - Здесь недалеко. Вон там ручей. - Нина мягко потянула его с крыльца.
      ... Денис принял с накатанной дороги в сторону, провел машину по траве, маневрируя между деревьев миновал рощу и остановился, выключив мотор. Путь сюда, в окрестности Новоирусалимского монастыря они проделали с Фаридом без особых затруднений. Задержка получилась только при прохождение пикета ГАИ на выезде из столицы. Приходилось учитывать то, что почти систематически инспектора останавливали любую непонравившиюся им машину и устраивали тщательный досмотр, сиречь настоящий обыск. Задача его была проста - оружие, наркотики и прочие подозрительные вещи, опасные в наше время, когда на улицах взрываются машины, в парадных дверях подстреливают богатеньких банкиров, поджигают фирмы, крушат время от времени мелочные коммерческие палатки. Не с такой яростной интенсивностью, как скажем в 91-94 годах, но все же. Теперь отстрел и убой ненавистных конкурентов стал прицельным, выборочным, однако до конца этой войны, судя по всему, было ещё далеко. Досмотры ГАИшники проводили в основном в тех машинах, которые вьезжали в Москву - что правильно. Но поскольку милицейскую логику обывателю понять трудно, могли устроить обыск и на выезде, то Денис решил подстраховаться и проехать мимо пикета чистеньким. Не хватало ещё по глупому попасться с автоматом Калашникова и пистолетом ТТ в спортивной сумке. Они остановились метров за сто перед пикетом, Фарид с сумкой вышел и обошел пикет стороной, перебежал через Кольцевую дорогу и Денис встретил его уже за ней, так же метрах в ста уже за пикетом ГАИ. Вот и весь прием диверсантов, которым пользуются, скорее всего все - кто желает ввезти, или вывезти из Москвы оружие, наркотики, когда речь идет о малых количествах. И тем не менее, находятся лентяи , не делающие такого маневра и попадаются на пикете с багажником, под завязку набитом героином, опиумом или гранатами. Ничего не поделаешь, глупцы неистребимы.
      - Ну, и где эта Борькина тюрьма? - спросил Фарид, оглядываясь.
      - Сейчас увидишь.
      Они заперли машину и двинулись по краю рощи, вышли на взгорье и Денис увидел уже знакомый ему лагерь, побудки в котором по раннему часу ещё не трубили. Коттедж, где как предполагалось, был заточен Борис - все так же стоял в стороне, казался безлюдным и покинутым.
      Денис подал Фариду бинокль и сказал.
      - Обрати внимание на коттедж, Борька сидит там, наверное, в подвале.
      Кое-какой план освобождения Бориса у Дениса уже был, он уточнял его с Фаридом , пока они катились сюда и теперь требовалось отработать этот план уже на местности. План был грубый и примитивный, это Денис признавал, но ничего другого в голову не приходило, как по нахалке, вооружившись автоматом и пистолетом ворваться в коттедж, разоружить охрану, если она есть, извлечь Борьку из темницы и на скорости "шкоды" увезти его на свободу. Вопрос состоял лишь в количестве охраны и наличия посторонних или непосторонних людей в доме. В прошлый раз не было никого, кроме полуголой хозяйки. Денис надеялся, что и сегодня там никого не будет.
      - Людей не видно. И Бориса тоже. - Фарид отдал бинокль.
      - Все равно придется штурмовать, пока в лагере не обьявили побудку.
      - А кто в нем?
      - Да черт его знает. Какие-то парни тренируются, шпана всякая, как я думаю. Сработаем так. Я пойду к коттеджу, проведу разведку, а как дам тебе сигнал - прямо через поле на машине мчись ко мне.
      - Лучше сразу подгоним машину поближе и пойдем вместе. - решительно сказал Фарид.
      - Может ты и прав, тогда заедем с другой стороны.
      Чтобы проверить поправку к плану, Денис снова посмотрел сквозь бинокль на коттедж, случайно повел окуляры чуть в сторону и охнул.
      - Черт побери! Что там происходит?! Это же Борька с какой-то женщиной!
      Фарид рванул у него из рук бинокль, прижал его к глазам и тут же увидел, как в сторону от коттеджа шла странная пара - рослая женщина в белой рубашке до пят, а впритирку к ней - Борис, с забинтованной головой, осеняющий свою дорогу широкими взмахами руки, в которой блестел маленький нательный крест.
      - Дэн... Они что.... Трахаться идут в кустики или что?
      Денис вырвал у него бинокль и несколько секунд наблюдения хватило, чтобы правильно понять происходящее.
      - Он её крестить ведет, а не трахаться!
      - Крикни ему пусть сюда бежит! - завизжал Фарид. - Я машину заведу.
      - Стой! - крикнул Денис. - Они наручниками скованы! Заводи машину, там справа, за оврагом какая-то лужа или ручей, он её там окунать и будет! Давай быстрей!
      Фрид побежал к машине.
      Сохраняя торжественность Борис торил путь к месту крещения, приглядываясь к окружающему пейзажу. Убежать, имея на привязи упрямую женщину весом никак не менее девяноста килограмм, было немыслимо. ей было достаточно просто лечь на землю, чтобы щуплый Борис оказался словно на якорь вставшим. Уговорить её совершить совместный побег - тоже не хватало убедительных мотивов. Со стороны какой-то помощи не оджидалось - он приметил лишь, что в лагере, кажется, готовились к побудке - между палаток двигались несколько фигур.
      - Побыстрее, Боря. - попросила Нина. - Сейчас там, в лагере, утреннюю зорю сыграют, все встанут.
      - Не деяний ли своих ты стесняешься? - осуждающее спросил Борька и метнул на спутницу грозный взгляд.
      - Нет, нет, что ты! Сюда и вниз, там ручей...
      По крутому песчаному откосу они спустились к затону, образованному ручейком, вода показалась Борису затхлой и вонючей, сам он в неё лезть никак не хотел.
      - Отцепи меня, - сказал он. - И войди в воды Иерусалимские по пояс в том виде, как родилась.
      - Совсем раздеваться?
      - А то как же! Пред Господом нашим тоже нагишом предстанешь! Или думаешь, что норковую шубу с собой на Страшный суд возьмешь?
      Женщина решилась и свободной рукой, через голову сбросила с себя рубашку и первой ступила в воду, заявив.
      - Боренька, ты со мной, нечего тебе на берегу стоять.
      Борька уперся, пытаясь найти аргументы, чтоб освободится и почти нашел их, когда в небе, над их головами вдруг раздался стрекот двигателя вертолета и присмотревшись, Блорка увидел. как винтокрылая птица зеленого цвета с опознавательными знаками по борту - пошла к земле по крутой диагонали.
      И тот час в лагере громко и тревожно пропел горн.
      - Это мой муж, муж! - закричала Нина. - Боря, бежим обратно! Быстрее!
      - Какой муж к черту на вертолете?! - завопил Борька.
      - У него брат в ГАИ служит! Это они! Тикаем!
      Она с такой не женской силой рванула Бориса вверх по откосу, что тот даже упал поначалу, но вскочил и покарабкался наверх, увлекаемый перепуганной Ниной, которая от страха забыла, что к этому моменту оказалась в нагом виде.
      Вертолет проскочил над их головами, но неожиданно вновь начал набирать высоту и разворачиваться.
      - Господи, что будет! - застонала Нина, краснея от страха голой спиной и грудью. - Он такой ревнивый, Боря! Он нас убьет! Бежим скореей!
      - Положим живот свой за святую Веру! - торжественно крикнул Борька, но счел за благо поспешить за своей так и не покрещеной отроковцей.
      Они взобрались на откос как раз в тот момент, когда вертолет начал описывать над их головами циркуляцию, а с другой стороны оврага вдруг прозвучал длинный автомобильный сигнал, Борис повернулся и увидел, что по берегу мчится знакомая "шкода", мигает фарами, Фарид распахнул двери и машет руками.
      - Туда! - закричал Борька. - Бежим в машину!
      - Не-ет! - заволила женщина. - Не-ет! Я не пойду! Вы меня убьете!
      То ли этот дикий женский крик был услышан в лагере, то ли сообщение о положение на земле было передано в лагерь из вертолета, но Борька поначалу услышал как взревел запускаемый автомобильный мотор за палатками лагеря, а потом увидел и открытый УАЗ, вылетевший из ворот и помчавшийся к дороге в поле, напеперез беглецам.
      Борька резко пригнулся, перехватил Нину за бедра, самонадеянно вознамеревшись перекинуть её через плечо и с ней, - бежать к летевшей навстречу "шкоде".
      Переоценил Боря свои силы - ноша оказалась непосильной его возможностям и он рухнул вместе с ней на песок, оказавшись плотно придавленным голым и гладкимм телом Нины.
      "Шкода" нырнула прямо в овраг и каким-то чудом перескочила через него, Фарид выпал из салона и схватил Нину поперек пояса.
      - Тащи обоих сюда! - закричал от руля Денис.
      Борька привстал на задрожавших ногах, Нина на его спине залилась в отчанном крике, Фарид ухватил её под ягодицы и в такой позе, с Борисом на привязи, они побежали к автомобилю и вбились в салон, переплетенные, как змеи в клубке свадебного периода наслаждения. Денис ударил ногой по педали акселяратора и машина рванулась в поле.
      - Перестань кричать, подруга! - Борис оказался на полу машины, придавленный как Ниной, так и Фаридом. - Где у тебя ключи от наручников?! Давай сюда!
      Он не сразу сообразил, что у неё не то что ключей в данный момент не было, но на голом теле только волосы наблюдались.
      - В доме ключи, в доме! - совершенно обезумела Нина. - Опустите меня!
      - Гони, Ден, гони! - в свою очередь подхлестывал Фарид. - Гони, потом разберемся!
      Денис вывернул руль, выскочил на грунтовую дорогу, глянул в зеркало обратного обзора и тут же обнаружил что за ними катится УАЗ с открытым верхом и у преследующей шпаны хватило ума понабиться в салон компанией человек в шесть-семь, отчего вездеход, понятное дело, большой скорости развить не мог.
      Но Фарид оглянулся и закричал.
      - Ден, они стрелять будут! У них автоматы!
      Он оттолкнул от себя Нину, перегнулся через спинку кресла, выдернул из под Бориса большую спортивную сумку, а из неё - автомат Калашникова.
      - По колесам! - заорал Денис. - По колесам! Не вздумай стрелять на поражение!
      - Не будут они палить! - перекрикивая всех, заявила Нина. - Они же знают, что я с вами!
      - А плевать они на тебя хотели! - из под всех тел подал голос Борька. - Это тебе расплата , отроковица, за святотатство!
      - Какое святотатстово, Боря-я?
      - Нельзя свободному человеку ухо резать и заточать в темницу! Вот тебе наказание и вечная гиена огненная! Умрешь не крещеной!
      Денис успел включить четвертую скорость, мощностишки мотору не хватало, но скорость все же нарастала и УАЗ отставал.
      Фарид выставил наружу ствол автомата и увидел, что один из преследователей решил заняться делом всерьез - не поливал беглецов рассеянным огнем, а встал во весь рост в машине, расставил ноги, принял классическую позу снайпера и аккуратно целился из полуавтоматической винтовки.
      Этот - попадет, понял Фарид.
      Денис круто повернул и оказался под углом к преследователям.
      Выстрел снайпера оказался эффективен - пуля задела по касательной ветровое стекло "шкоды", и осколки осыпались на колени Дениса, встречный ветер ворвался в салон.
      - Стреляй, Фарид! - закричал Денис , а Нина завыла страшно и протяжно.
      Фарид приложился к автомату и нажал на спусковой крючок, едва вспомнив, что надо сбросить предохранитель. Очередь пошла веером, взбила фонтанчиками пыль перед преследователями и поначалу показалось, что толку от этой стрельбы было мало, даже в предупредительном, запугивающем смысле. Всего из дула автомата вылетело восемь пуль, но только одна пробила насквозь правое переднее колесо УАЗа и этого оказалось достаточно.
      Вездеход резко вильнул в сторону, водитель не удержал автомобиль на дороге, со страху ударил по тормозам и машина соскочила в кювет, а снайпер, так и не успев поймать на мушку своей цели вторично, через головы приятелей полетел кувырком на землю.
      Через минуту Денис потерял в зеркале заднего обзора преследователей и "шкода" разогналась на пустой дороге.
      - В Москву нельзя! - крикнул Борис, просовывая голову между ног Нины. - У них здесь вся округа схвачена! Накроют по дороге!
      Денис не ответил, сообразив, что предположение друга - правильно. Он повернулся и проголосил.
      - Отцепись же ты от своей подруги! Они от нас не отстанут, пока она с нами!
      - Как отцепится?!
      Гул вертолета продолжал их преследовать, висел над головой и становился явственней - железная птица сверху все держала под своим контролем.
      - Тогда бежим вместе с ней! Она наш щит! - засмеялся Денис.
      - Денис, ты ошибаешсся! - задавленно ответил Борис. - ЭТИ - БУДУТ УБИВАТЬ! Им на все плевать, на маму и папу тоже!
      - Нет, нет! - в полном безумии кричала Нина и билась так, что все трое парней еле уворачивались от беспорядочных ударов её голых рук и ног.
      - Мужики. - напряженно позвал Фарид. - Вертолет...
      Они услышали близкое тарахтенье мотора над своей головой, Денис опустил стекло и выглянул наружу.
      Зеленый вертолет, изящно завалившись на правый борт, описывал циркуляцию и словно по косой диагонали падал на дорогу.
      - Что он собрался вытворять, Ден? - нервно спросил Фарид.
      - Сейчас увидим.
      Через мгновение вертолет выровнялся, зашел спереди, развернулся по вертикальной оси, на месте, почти сел на дорогу и тут же рванулся навстречу "шкоде", изображая лобовую атаку.
      - Черт его побери! - завизжал Фарид и даже пригнулся, но винтокрылая машина прошла в нескольких сантиметрах над крышей автомобиля и вновь начала заходить спереди, словно на этот раз собиралась наверняка провести свой лобовой таран.
      - Теперь нас всех троих пришибут, - Борис, зажатый голыми ногами Нины, уже успокоился. - Надо расходится по одиночке.
      - Сначала надо от этой стрекозы оторваться! - сдавленно сказал Денис, глядя как вертолет завис впереди над дорогой и в проеме его кабины показался человек с автоматом в руках - автомобиль летел прямо под него.
      - Ден, - настороженно проговорил Фарид. - Он нас прикончит с первой очереди.
      - Для начала будут пугать. - засомневался Денис.
      - Отпустите меня! - заплакала Нина. - Вы им не нужны!
      - Ты меня сначала отпусти! - заныл Борька, так и остававшийся на полу машины под горячей задницей своей подруги.
      Денис резко нажал на тормоз, облако пыли обогнало автомобиль и накрыло её словно защитной дымовой завесой, и в этом непроглядном тумане Денис резко принял с дороги вправо, машину подкинуло в кювете, потом затрясло на кочках непаханого поля, кусты захлестали по бортам и через минуту они нырнули под полог дубовой рощи, где Денис остановился.
      Вертолет завис над ними и описывал неторопливые круги.
      Борис вытолкнулся из машины на землю вместе со своей прикованной подругой, улегся рядом с ней на травку, глянул вверх и радостно сообщил.
      - Вынужден констатировать, господа, что наша комедия плавно перешла в трагедию. Проще сказать - нам крышка Теперь уже не о баксах надо думать, не о том, как мы обогатимся, а как свою шкуру спасти! Все приключения, должен признать, мне очень надоели. Я человек мирный, в Храме пою. Разьедените наконец наши неразрывные узы! - закончил он в крик.
      Фарид захихикал и шагнул к багажнику.
      - А разве тебе плохо?
      - Что я мужу теперь скажу? - захныкала Нина.
      Фарид достал из багажника мощный болторез и с третьей попытки перекусил цепь, соединяющую кольца наручников. Борька не удержался, чтоб не сказать выспренне.
      - Прощай, моя некрещенная дщерь! Браслеты у нас остануться на век, в память твоего боевого крещения! Иди домой с миром!
      Только теперь женщина обнаружила, что стоит совершенно голой среди трех молодых мужчин, попыталась прикрыть руками все своим интимные места и жалобно спросила.
      - Как же я такой вернусь?
      - Дай ей ремонтное одеяло, Фарид. - сказал Денис. - В багажнике должно быть.
      Фарид покопался в багажнике и нашел одеяло, замызганое и пыльное по причине того, что использовалось как подстилка во время ремонтных работ под автомобилем. Борька взял у него одеяло.
      - Все-таки, вы, господин Фарид, некульурный человек. Предлагать такой наряд даме?! Как ни стыдно!
      Он достал из багажника длинный нож, ловко проделал в середине одеяла дырку и поклонился Нине.
      - Разрешите предложить вам это южноамериканское пончо?
      Она улыбнулась, дернула у него из рук одеяло, просунула в дырку голову, тут же успокоилась, оправила складки своего наряда на теле и сказала.
      - Все таки, вы славные ребята. Я думала, что сейчас насиловать меня будете.
      - Вам не повезло, мадам! - заверил Борька. - Теперь вы меня на этот подвиг не уговорите! Вперед - в обьятия дорого мужа!
      - Я тебя найду, Боря. - твердо сказала Нина. - Мы с тобой все закончим. Ты меня ещё покрестишь, будь уверен.
      - Иди к черту, - ласково сказал Борис. - Хороша ложка к обеду.
      Женщина вдруг заколебалась, вскинула голову к небу, прислушиваясь к гулу вертолета , невидимого за кронами деревьев, потом шагнула к Борьке.