Алевтина Марковна извлекла из стола толстую книгу в потемневшем переплете, аккуратно раскрыла её на закладке, осторожно перевернула несколько листов, продолжая говорить ровно,с легкой иронией.
      - Ныне у нас обьявился легион несчитанный дворян и высших аристократов. В старом Петербурге их было много меньше. Если все эти потомки вернут себе свои наследственные дворцы и хоромы, простым людям вовсе негде будет жить... Так, нашла твое дело. Значит, официально архив музея имеет следующие сведения. Всю свою частную коллекцию, собирать которую начал ещё твой прадед, Сергей Митрофанович Остроухов, твой дед передал нашему Музею за год до своего ареста, то есть в тридцать восьмом году. Об этом отметка есть: музей принял коллекцию ценностей, упакованных в два ящика. Эти ящики даже не раскрывали. Далее прослеживается, что в феврале сорок второго года этот груз был эвакуирован в тыл - немцы уже были возле Ленинграда. Есть кое-какой послевоенный след возвращения коллекции в музей. И в пятьдест пятом году эту колекцию востребовал Лобов Дмитрий Николаевич.
      - Это мой отец. - нервно сказала Вика. - Он получил эту коллекци?
      - Сведений нет. И сколько я не расспрашивала наших трухлявых архиевариусов, никто ничего точно сказать не мог. Есть только заявление вашего батюшки с просьбой вернуть семейную коллекцию. Это все чем я могу тебя огорчить, деточка.
      - Подождите, Алевтина Марковна. Отец получил эту коллекцию, она была в семье до его смерти, но потом её снова вернули в музей! Вернули моя мама и тетка Ольга!
      - Таких сведений нет. - твердо ответила Алевтина Марковна. - Я в это время уже работала здесь и, прости, деточка, не помню такого. В пятидесятые и шестидесятые годы никто в музей уже ничего ценного не возвращал и не дарил, практически.
      - Но что хотя бы входило в коллекцию?! - потеряно спросила Вика.
      Женщина развела руками.
      - Даже приблизительно ничего сказать не могу!
      - Вы уверены, что в подвалах музея этой коллекции нет? - нахмурившись спросила Вика.
      Ответ прозвучал с легкой обидой.
      - После вашегоо звонка из Москвы я просмотрела всё, сверила все инвентарные номера, более упоминаний о коллекции Остроухова у нас нет.
      - Да что хотя бы было в этих ящиках?! - с веселой злостью спросила Вика. - Ведь кто-то мог знать, сплетни должны были ходить, слухи что там было?!
      - Конечно, деточка. - грустно улыбнулась Алевтина Марковна. - Ваш прадедушка-флотоводец увлекался русской живописью, итальянской миниатюрой, китайским фарфором, это в аналах истории старого Петербурга было широко известно. Видимо там были работы великого Фаберже, фарфор времен Екатерины,картины ранних абстракционистов, но все это, к сожалению развеял ветер истории.
      - Ветер? Истории?! - повторила Вика. - А это, извините, как понимать?
      Женщина глубоко вздохнула, сразу стала старше, слабей, беспомощней.
      - Вещи чаще всего переживают своих владельцев. Учти - Революция, Отечественная Война, Блокада а потом наша Перестройка и всеобщее воровство национального масштаба. Вы знаете, молодые люди, сколько подлинных раритетов, истиных шедевров вывезено из России за последнии пять-семь леть?
      - Да нет... Я не в курсе.
      - Так вот, я вам скажу. Если сложить вместе всё, что продали в двадцатые годы за границу комиссары и что украли фашисты Гитлера во время войны, то получится лишь часть тех ценностей, что сбагрили за границу, продали за доллары наши патриоты последних лет. И хотите скажу, где вам, деточка, следует поискать следы ваших семейных сокровищь, если они все-таки есть?
      - Где?
      - На международных аукционах. Кристи или Солби.
      - Но надо же хоть приблизительно знать - ЧТО искать! - отчаяно выкрикнула Виктория.
      - Ваши семейные предания должны были сохранить память...
      - В семейных преданиях последней была моя тетка Ольга Лимоноваа! выпалила Ывика. - А эта сволочь держала меня на крючке и ничего не говорила!
      Алевтина Марковна осеклась, но пропустила мимо ушей "сволочь", однако все же похолодела тоном.
      - Вот даже как?
      - Вот так! Матушка, когда умирала, велела тетке все мне отдать в совершеннолетие, а тетка заявила, что я... Что я получу все после её смерти! Смерть наступила, но ни документов, ни завещаний - ничего! Куда мне деваться?! - она неожиданно круто повернулась и сказала требовательно. Ленечка, я тебя попрошу, подожди меня, по залам походи, картины посмотри.
      - Как хочешь.
      Леня вышел из кабинета, тут же запутался в коридорах и вместо залов музея оказался на улице.
      Он принялся прогуливаться вдоль центрального фасада музея, прикидывая факты так и эдак, и ему казалось, что многое в смерти Лимоновой прояснилось. Определялся источник доходов Лимоновой, на которые она могла содержать юного любовника, дарить ему атомобили и вывозить на курорты. Скорее всего, семейную коллекцию она нашла и потихоньку пользовалась ею, поддерживая свою жизнь и свои тайные страсти. Но кто-то ещё проведал о ценностях секретарши и этот "кто-то" вознамерился принять участие в растранжиривании богатств. Вывод казался очевидным, но слишком простым. Все это было бы хорошо для кино, теле-сериала или дамского любовного романа. А для реальной жизни в событийном ряду были слишком много романтики, слишком стервозной злодейкой вырисовывалась Ольга Федоровна Лимонова, которая, по мнению Лени, хоть и была стервой, но чтоб эдак грабить племянницу - это черезчур. Не в её характере. Лимонова всегда сохраняла внешнюю респектабельность своей жизни. А наследство не передавала Виктории только потому, что боялась, как бы юная красавица, Олимпийская призерша и девушка активная - быстренько не пустила по ветру все, что накопили поколения. Вывод - опять же в стиле романтического кино.
      Но и в этом случае следовало сделать поправку на Время. В последнии годы, когда из-за рубежа в Россию стали возвращаться потомки эмигрантов, обьявились и местные потомки аристократии и вместе с правнуками знаменитых купцов, все они требовали возвращения родовых поместий, особныков и предприятий. Все могло быть - Время в России как бы спрессовалось, резко приблизилась к сегодняшней жизни эпоха начала века с её интересами, а семьдесят лет советской власти будто в пропасть между этими вехами провалились. Что уж там говорить о изрядно нелепом возрождении казачества, если дорогой шеф фирмы "Кураре" Степ-Степ Куравель искал "русский путь" опираясь на дореволюционные традиции, отметая все идейные достижения эпохи строительства социализма. И не он один эдак мыслил, не он один искал опоры для Будущего - на свалке умерших Идей.
      Лене казалось, что он уже нащупывает в сумбуре бессвязных фактов центральное зерно истины, когда что-то внешнее отвлекло его внимание. Поначалу он не сообразил, в чем дело, оторвался от размышлений, присмотрелся и к беспредельному удивлению зафиксировал - к Русскому музею нетопропливой походкой двигается никто иной, как его, Лёнин, благодетель, приговоренный к скорой смерти - Степ-Степ Куравель!
      Он был упакован в отличную летнюю пару песочного цвета, легкие сандали, с небольшим кейсом в руках. Голова Куравля была покрыты каскеткой с таким длинным козырьком, что борода его, казалось, росла прямо из под шапочки. Но даже не явление начальника как такового поразило Леню, а то, что под руку его держала могучая, слоноподобная женщина с крутыми, скульптурными формами, в ярком и легком платье. По возрасту она казалась ровесницей Куравля, обута была в тяжелые, кажется даже мужские ботинки. Пара двигалась через площадь к лестнице дворца неторопливо, сосредоточенно, словно в Храм. Ранее Леня не наблюдал в начальнике тяги к высокому Искусству - это было несомненным влиянием его Петербургской подруги. Или, ударила в голову Лени шальная мысль, - Степ-Степу потребовалось в Музее нечто совершенно иное, далекое от искусства. Забавным показалось и то, что никаких следов недавнего приступа радикулита, а уж тем более грядущей кончины в походке и осанке шефа не наблюдалось.
      Да нет же, вдруг догадался Леня - это первая жена Куравля и если исходить из этого, то президент наносил своей первой семье свой прощальный, перед Вечным Расставанием визит... И для этого надо идти в Музей? Хотя у пожилых людей свои причуды - быть может там, в Музеее, когда-то начинасль их любовь?
      Леня ещё не успел осмыслить увиденное, как обнаружил, что навстречу Куравлю с подругой из дверей музея вышла Виктория. Леня напрягся, предполагая, что сейчас может многое проясниться.
      Куравель первым увидел Вику, приветсоввал её радстным жестом, поцеловал руку, что-то сказал, а та отвечала рассеяно и явно стремилась сократить встречу до обмена привествиями, словно куда-то торопилась. Куравель не представил женщин друг другу, Вика быстро попрощалась и отошла от пожилой пары. Неизвестно почему, эта холодная встреча настолько обрадовало Леню, что он облегченно перевел дыхание. Куравель со своей слонихой ушли к музею, а Вика шла мимо Лени, не замечая его.
      - Ну, как дела? - окликнул Леня.
      Она словно запнулась, взглянула на Леню отсутствующим взглядом и бросила равнодушно.
      - Поезжай домой.
      - Подожди, - опешил Леня. - Ты ещё узнала что-нибудь?
      - Про что?
      - Да про свой семейный клад, или как там, про коллекцию. Разве Алевтина Марковна больше ничего не сказала?
      - Ничего. - сухо произнесла Вика. - Но эта жирная свинья все знает. Знает, что, когда и сколько своровали. Знает, кто воровал. Но за такие знания требуются оплата. Деньги - вперед.
      - Мне показалось, что Алевтина Марковна не такая...
      - Все они одинаковы.
      - Но зачем ты меня потянула с собой?
      Виктория косо улыбнулась.
      - А вдруг что-нибудь нашлось?
      - Значит я - для охраны?
      - Считай как хочешь. У меня здесь дел ещё на день другой.У тебя деньги на поезд есть?
      Сказано было так, словно она расплачивалась с водителем такси Деньги есть. - проговорил Леня. - Но мы же приехали вместе, ты сказала...
      - Отстань от меня! - холодно и капризно прервала она. - Отстань. Ну что ты глаза вылупил? Ждешь, чтоб я тебе прямо сказала, что я с дураками не вожусь? Не нужен ты мне. А если как следует подумаешь, то поймешь, что и я тебе не нужна.
      Она отвернулась и пошагала так, что какое-либо преследование, просьбы, уговоры - исключались.
      Неизвестно, как чувствует себя собака, когда хозяин вышибает её пинком из теплой избы на мороз. Но Леня плелся по улице ощущая в груди просто физическую боль от этого "пинка". Догонять Вику и требовать обьснений, дело напрасное - напорешся на ещё большие унижения, только и всего.
      Заведение "Русские пельмени" подвернулось к нему как раз ко времени и Леня сьел свою привычную двойную порцию, вкуса не почувствовал и обычной радости насыщения не ощутил.
      А улицы Санкт-Петербурга стали для него настолько неприятны, что он решил более сюда никогда не приезжать.
      До сумерек он таскался неизвестно где, потом припомнил, что надо найти вокзал и позаботится о своем возвращении в столицу. Оказалось, что Невский проспект как раз в этот вокзал и упирается. Леня нашел кассы и даже не удивился, обнаружив в очереди за билетами Степана Степановича Куравля. Начальник тоже его заметил, похлопал глазами, дернул себя за бороду и воскликнул.
      - Леня, а ты тут как оказался?!
      - Так. - обьяснил Леня.
      - Давай возмем спальное купе на двоих! Я плачу, не стеняйся! Мне тебе такое надо рассказать, это же уму непостижимо! На всю ночь до Москвы разговора хватит!
      Но разговор этот он начал почти тут же, едва купил билеты.
      - Леонид, это крушение мироздания! Я перестал понимать конструкцию общества! Оказалось, что у нашей Ольги Федоровны был совершенно неподобающий ей любовник! Просто мальчишка, сопляк, сутенер, то есть альфонс! И она тратила на него все свои средства! Ты об этом не знал?
      - Знал. - ответил Леня.
      - Вот как? Надо же было мне сказать!
      - Зачем?
      - Да, конечно, извини. Но ведь дело и хуже того! Оказалось, что Ольга была замужем! И не разведена! У неё здесь в Питере муж родной, но они вместе не жили уже лет десять, ты представляешь?!
      - Нет.
      - Черт возьми, Ленька! Твою толстую шкуру никакая информация не прошибает! Он мне в Москву позвонил, узнал про смерть своей супруги, я в поезд вскочил и приехал сюда "стрелой". Это же несчастный, бедный человек! В Москве бомжи живут лучше чем он! И голодает и холодает в коммунальной квартире. В общем, последней надеждой живет, что после смерти жены ему хоть что-то перепадет!
      - Что?
      - Ему, в общем-то, немного надо. Тысячу долларов. На операцию какая-то опухоль у него на ноге. Я уж и расспрашивать не стал. Юридически, по закону, он имеет право на все, что осталось от жены.
      - А что-то осталось? - без интереса спросил Леня.
      - Да в том-то и дела, что этот убогий старикашка бормочет про какие-то царские ценности, но он уже маразматик. Я ему дал немного денег и научил, куда следует обращаться по поводу наследства.
      - Только ради этого вы сюда и приехали? - спросил Леня.
      Кукравель взглянул на него удивленно, но как показалось Лене - со вспыхнувшим, настородженным подозрением во взгляде.
      - Ради этого. Но меня просто зашатало, когда мне про любовника сообщили, про шикарную жизнь, которую она этому сутенеру, то есть альфонсу устроила! Ужас, что мне в милиции про неё рассказали! Такой удар по репутации фирмы! Именно в тот момент, когда мы выходим на стабильную международную орбиту!
      - Какую? - рассеяно спросил Леня, считая, что не в репутации фирмы дело, а в том, что прикрывшись этой причиной, Степ-Степ сбежал от молодой жены в Питер на свидание со своей бвшей женой в мужских ботинках.
      - Леонид Максимович! Скажу вам по большому секрету, что очень скоро мы получим большой госудраственный заказ! И будем его конролировать! То есть распределять сами миллионы, которые вложим в самые надежнейшие фирмы мира! Самые выдающиеся и передовые! В нашей приемной станут в очередь все "рокфеллеры" и шейхи эмиратов! Все нам будут целовать руки, вымаливая нашей милости!
      Леня, плохо знакомый с экономикой, - поднапряг мозги.
      - Вы хотите сказать, что будете распоряжаться бюджетными средствами, которые выделит правительство на заказ медицинских препаратов для всей страны?
      - В этом духе,мой дорогой! В этом разрезе! О деталях дела мы с тобой и проговорим всю ночь до Москвы.
      Степ-Степ Куравель переоценил свои возможности - у него не хватило сил, чтоб всю ночь напролет говорить о делах и клеймить презрением свою бывшую секретаршу. Они выпили бутылку коньяка, как то традиционно положено в экспрессе "Красная стрела", и почти сразу заснули, чтоб проснуться уже в родной столице.
      На перроне вокзала Куравель тронул Леню за руку, почесал бороду и сказал смущенно.
      - Я надеюсь, малыш, что у тебя хватит ума, чтобы не оговориться ненароком при моей Дине о моем визите в Петербург? Мне здесь видишщь ли надо было ликвидировать кое какие материальные проблемы, личного порядка.
      Леня кивнул и пошагал к метро - вот так-то: Куравель бодрился из последних сил, он все-таки умирал, а там, в Питере, прощался с первой женой, детьми, "ликвидировал мматериальные проблемы", чего молодой Дине знать не следовало.
      Так или иначе, но будщее фирмы "Кураре" представялось в этом свете весьма непонятным. Что разыгрывали между собой Куравль и Фраков казалось решительно непонятным. Скорее всего Куравель стремился обеспечить после своей кончины хорошее существование всех: Дину, жену, детей и Фракова. А потому из последних сил наращивал мощность своей фирмы "Кураре", чтобы она была неиссякаемым источником благостсояния его наследников.
      глава 12
      Дома было тихо и пусто. Леня собрался было доспать те часы, что бодрствовал за коньяком в "Красной стреле", но по привычке нажал на кнопку автоответчика, чтоб прослушать, кто звонил ему за минувшие сутки.
      Автоответчик сперва доложил голосом Васи: "Как только вернешся, сразу обьявись у меня", а потом незнакоимый мужчина назвал себя Помяловским Кириллом Яновичем, продиктовал два номера телефона и убедительно просил дозвониться. Для его же, Лени, пользы.
      Тон, которым записал сообщение Помяловский, Лене не понравился и чтоб не носить в душе эту неприязнь весь день, он тут же позвонил по первому телефону, где трубки не подняли. Зато набор второго номера результат дал мгновенно.
      - Адвокат Помяловский Кирилл Янович.
      - Волохов. - сказал Леня, так же не собираясь здороваться.
      - Кто? Ах, да, Леонид Волохов. Прекрасно. Леонид Максимович, я уполномочен определенными людьми провести с вами переговоры. Точнее достичь договоренности.
      - О чем?
      - Не перебивайте, пожалуйста. Завтра мы перезвонимся и я жду вас в моей юридической конторе на Солянке. Но до того, чтоб вы были готовы к нашим дебатам, я дам вам основные пункты, для размышлений... Вот что предлагается. Девушка, которая вас интересует - ВАША. Наследство известной вам покойницы - тоже ВАШЕ, вместе с девушкой. Взамен всех этих нетленных ценностей вас просят не проводить больше никаких расследований известных вам дел, не искать правых и виноватых, скажем - как минимум две недели. В ваших интересах, впрочем, вообще полностью забыть о покойниках и некоторых живых. С этого дела вы никакого профита не получите. А согласие на такую договоренность будет вознаграждено. Мои клиенты ничего не предлагают бесплатно. Обдумайте предложение и завтра увидимся. Вам все ясно?
      - Да. Ясно. - подумав, ответил Леня. - А мы не могли бы встретиться сегодня? Зачем тянуть?
      - По воскресеньям я отдыхаю... Но вы правы. Хорошо всегда то дело, что свершается быстро. Мои клиенты этому только порадуются. В течение часа с четвертью вы доберетесь до, скажем, фонтана у Александровского сада?
      - Доберусь.
      - Отлично. Я чувствую, что вы человек дела. Я буду в белом пиджаке, в руках светло-желтый кейс.
      - Джинсы, майка... Кроссовки белые с синим.
      - Эдак щеголяет половина Москвы! Что в руках?
      - Наплечная сумка. Красная. На "молнии".
      Помяловский коротко рассмеялся.
      - Мне сказали, что у вас замедленная реакция медведя, а вы соображаете и принимаете решения весьма быстро.
      - У медведя мгновенная реакция, это ошибка. До встречи.
      Леня отчего-то хотел оставить последнее слово за собой и положил трубку, не дожидаясь ответа. Продумывать деталей предложения они не собирался, все было достаточно ясным, не было только понятным, кто за всем этим стоит и чью волю выполняет профессиональный адвокат. Само по себе это обстоятельство Леню не удивили - на момент текущей жизни все российские темные структуры, криминал, подпольные бизнесмены обзавелись юридической службой и через этих лиц вели наглые переговоры не то что с конкурентами или с правоохранительными органами, а порой, в безгарничной наглости своей, ставили свои условия всем, вплоть до правительства.
      Леня побрился, постоял под душем, оделся, прихватил красную сумку на "молнии" и через час с четвертью оказался на Манеже, который и пересек от метро, мимо памятника маршалу Жукову - к фонтану. День уже раскалялся, аллеи Александровского сада были переполены людьми и публика вела себя здесь, как на пляже. Юные девочки ходили полуголыми, а мальчики от них не отставали - обходились одними шортами. В костюмах парились только орденоносные пенсионеры, тянувшиеся к Огню Неизвестного Солдата.
      Фонтан Леня увидел издали - шумные детишки прыгали в струях воды, громко играла музыка, коммерческие палатки вели буйную торговлю.
      Леня замедлил шаги, до встречи оставалось ещё минут восемь и ему не хотелось стоять в ожидании, изображая нетерпение.
      Дорогу ему неожиданно преградил крупный молодой мужчина, чуть ниже чем Лени ростом - с неприкуренной сигаретой в руках.
      - Прощу прощения, у вас огонька не найдется?
      Зажигалка у Лени всегда была, хотя курил он крайне редко. Он вытащил из джинс зажигалку и мужчина наклонился к вспыхнувшему огню, старательно прикурил и сказал вежливо.
      - Большое спасибо.
      Никакого особого внимания на курильщика без огня Леня не обратил, только отметил, что когда тот просил приккурить левый глаз его был словно прищурен, а прикурив, поднял голову уже с открытым глазом, таким же большим и ясным, как правый.
      Через минуту Леня увидел Помяловского, увидел сразу - здесь у фонтана это был самый элегантный мужчина. У него не только пиджак был белый, но такого же цвета оказались тщательно отглаженные брюки и туфли. Только кейс был действительно светлокоричневый. Тонкий, жилистый, расслабленный в кажлом движении, он напоминал молодого гимнаста, хотя в густых волосах просверкивал иний седины. Он протянул руку, улыбнулся и сказал мягко.
      - Вам, Леонид Максимович, надо было сразу сказать, что вы похожи на былинного русского богатыря. Если не на Илью Муромца, но на Добрыню Никитича - наверняка.
      От чего-то захотелось ответить грубостью на этот комплимент, но Леня во время сообразил, что Помяловский - всего лишь посланец, говорит все с чужих слов и обижаться на него бессмысленно.
      - Найдем скамеечку? - предложил Помяловский.
      Скамеечку они нашли, дошагав почти до Кутафьевой башни. Помяловский достал из кейса газету, разорвал пополам и устелил обрывками эту скамеечку. После чего уверенно сел, закинув ногу на ногу.
      - Леонид Максимович, - неторопливо начал он. - Вы производите впечатление сообразительного и далеко не простого человека, хотя внешность ваша может быть и обманчивой. Я не буду ни темнить, ни вилять, поскольку в понимании обывателей именно в этом заключается работа адвоката. Повторяю условия нашей общей задачи, которуя , я уверен, мы разрешим быстро и к обоюдной пользы. - он сделал паузу, ожидая ответа и Леня кивнул. - Отлично. Итак, я представляю определенную группу весьма влиятельных в нашем мире людей. Людей, которые не грабят женщин по ночам в темных переулках, не предаются дешовым и рискованным забавам на ипподроме и в казино, а делают серьезный бизнес. Международного масштаба. Специфику их работы вам знать попросту не надо, но поверьте, это не поиски сокровищ скончавшейся старушки и не попытки, скажем, ограбить Русский музей в Санкт-Петербурге.
      При последних словах Помяловский глянул лукаво и добил Леню по настоящему.
      - Кстати, какая там погоды стоит нынче в Питере?
      - Хорошая. - ответил Леня, не уточняя коварства вопроса - ясно как день, вояж Лени с Викой был под контролем.
      - Вот и чудесно, прогреются мокрые петербуржцы от своей сырости. Продолжаю. За ваше отстранение от всех глубоко ненужных вам дел, вы получаете вполне заслуженное вознаграждение. Первое - любимая женщина. Второе - её возможное наследство. Третье - материальное вознаграждение, которое лежит у меня в кейсе. Расшифровываю позиции - девушка ваша, как уж вы её добьетесь, является вашими собственными проблемами. В разрещении их желаю вам успеха. Вторая расшифровка. Наследство мадам Лимоновой, скорее всего, - миф. Но поиски его могут украсить вашу жизнь, а главное, если вы приметесь за эти поиски, то без всякого сомнения означенная особа будет заинтересована в вас, ваши отношения углубятся и... Сами сделайте вывод. Третья расшифровка: пятьсот долларов за такие щедрые условия, лежат у меня, как было сказано, в кармане. Изволите получить?
      У Лени голова закружилась от неторопливой, витееватой речи адвоката так нормальные люди не говорили. Чтоб именно таким способом выражать свои мысли, следовало и родиться негодяем.
      - Ну, а что будет, если я заартачусь?
      - Ох, Леонид Максимович! Зачем вам это? - тон Помяловского был дружеский, даже сочувствующий. - Ну, зачем я буду тратить ваше драгоценное время и обьяснять, что случится с вами в случае отказа? Окиньте мысленным взором все происшедшее за последнюю неделю и вы очень легко поймете, что может произойти. Вас просят о пустяках - всего лишь, как минимум две недели заниматься только личной жизнью и работой на фирме. Завлекайте свою даму сердца, ищите сокровища, принадлежащие ей по закону, и этого вам хватит для наполнения жизни романтикой. Но более не встревайте ни во что. А через две недели вы можете изображать из себя хоть Мэгре, хоть Эркюля Пуаро, никому это мешать не будет.
      - Две недели? - сосредоточенно переспросил Леня.
      - Для подстраховки - три. Но лучше всего, забудьте вообще про все.
      - Я бы забыл. Но в тюрьму сядет один человек...
      - А! Вы имеет ввиду крановщика со стройки Дмитрия Рыбникова? Не беспокойте себя столь пустяковой проблемой. Я лично возьму на себя его защиту и, можете быть уверены, срока он не получит.
      - Значит, железная бадейка с крыши летела все-таки на мою голову? Леня попытался произнести фразу с улыбкой, но не получилось.
      Адвокат развел руками.
      - Зачем оглядываться назад? Мудро сказано: "никогда не оглядывайся, быть может за тобой погоня". Никакой погони за вами, Леонид Максимович, нет. Настоящей погони, впрочем, за вами и не было. Ну? Ваше решение?
      - Вы отмажете крановщика от тюрьмы?
      - Даю слово. - Помяловский открыл кейс и вытащил плотный желтый конверт.
      - Не надо денег. - приостановил его Леня. - Они, конечно, всегда нужны, но в данном случае...
      - Я вас понимаю. - просто согласился адвокат. - Очень хорошо понимаю, как один честный человек понимает другого. Но помните, эти деньги всегда ваши и, если вас прихватят обстоятельства, то получите их по первому телефонному звонку. Итак, договорились?
      Леня уже принял решение, благо иного выхода, как соглашаться - и не было. Но хотелось выжать из ситуации хоть что-нибудь еще.
      - Пожалуй, договорились. - задумчиво ответил он.
      - Еще какие-нибудь неясности? - насторожился Помяловский.
      - Да нет. Вы, или ваши кленты не знают, в чем состоят эти наследственные сокровища покойной Лимоновой?
      - Понятия не имеют, даю вам слово! - с чувством воскликнул Помяловский. - Вы меня до конца не поняли - мою клиентуру эти вещи решительно не интересуют! Игра идет на другом поле. А вы можете искать бабушкины бриллианты вместе с внучкой, пока не поженитесь, что и будет вашим ценнейшим призом, как я понимаю! Принимайте решение, Леонид Максимович окончательно. Мы уже начинаем топтаться на месте.
      - Я уже принял решение. Хотя все, что случилось...
      - Ничего не случилось. - перебил Помяловский, начиная нервничать. Просто наложились друг на друга несколько дел, ничем с друг с другом не связанных. Мясо - отдельно, мухи - отдельно. Смерть - отдельно и жизнь отдельно. Вот и вся анатомия происходящего. Вы получаете мясо и жизнь, а мух со смертью оставьте тем, кому это надо. Да будет так?
      - Да будет так.
      - Отступные не возмете? - уже облегченно и весело спросил адвокат. Каждое дело все же дожно быть скреплено материальной основой.
      - Нет.
      - Как угодно. Тогда будем прощаться Помыловский встал, с неожиданным озорством глянул в лицо Лени, засмеялся и произнес дружески.
      - А знаешь, Ленька, ты ещё молод и глуп! Я человек консервативный и уж позволь мне, старику, действовать по своему! Повзрослеешь и сообразишь, что я прав!
      Леня не успел понять ни смысла его слов, ни действий - Помяловский с ловкостью иллюзиониста выдернул из своего кейса желтый конверт, мгновенным движением растянул "молнию" красной сумки на плече Лени, забросил туда конверт, улыбнулся, хлопнул его по плечу и, разом отвернувшись, фланирующей походкой пошел к фонтану.
      Бежать за ним следом и возвращать конверт казалось делом вовсе нелепым. Леня затянул на сумке "молнию", поднялся и пошел в другую сторону.
      Через несколько минут Леня пришел к выводу, что в этой непонятной до конца сделке он все же больше выиграл, чем проиграл. И даже получил бесплатно весьма дельные советы человека, знающего жизнь с изнанки. Во всяком случае, правильное предложение: завлеките девушку поисками мифических сокровищь и в благодарность за это она вас полюбит. Звучал совет не столь прямолинейно, но смысл был именно таков.
      Леня настолько погрузился в свои раздумья, что не котролировал, куда его несут собственные ноги. А они, разумеется, привели его прямо к дверям кафе "У Тимофея". Опамятовавшись, Леня прошел бы мимо, но неожиданно обнаружил, что вывеска сменилась. Вместо просто "У ТИМОФЕЯ", теперь на синем фоне золотом значилось: "У ТИМОФЕЯ И ГОГИ". Леня не успел осмыслить этих перемен, как из кафе выскочил Вася и заголосил радостно.
      - Я тебя уже полдня ищу! В окно видел, как ты вернулся, а ты снова исчез! У меня куча новостей! Пойдем, потолкуеи.
      - А это что? - Леня ткнул пальцем в изменение на вывеске.
      - Догадаться не можешь? Наехали на Тимофея! Пришлось взять компаньона! А я, Леня, нашел Прыща!
      Леня сделал вид, что сообщение его заинтересовало, хотя чтобы ни сказал сейчас Вася, новости для него не могло составлять.
      Так оно все и оказалось. Кроме деталей. Выяснилось, что Прыщ при своем бегстве из биллиардной, взломал там хозяйский сейф и, судя по всему, поживился наличностью. Инсцинировка своей гибели, конечно же, Прыщу не удалась. В биллиардной "Золотой шар" все были твердо уверены, что Прыщ, увязнув в своих аферах, смылся куда подальше, "залег на дно" и вынырнет не скоро.
      Пока Вася взахлеб выкладывал свои новости, Леня слушал его в полуха, прикидывая собственные планы. К моменту, когда Вася составил схему поисков исчезнувшего Прыща, Леня уже знал, что будет делать сам.
      - Хорошо, Вася, в таком направлении и действуй, - одобрительно сказал он, зная твердо, что останавливать друга нельзя, иначе придется многое обьяснять. Поиски удравшего Прыща никакой опасности из себя не представляли, Леня уже понимал, что Прыщ - человек постороннний в тех серьезных делах, на вмешательство в которые он сам, Леня Волохов, получил запрет при не очень скрываемой угрозе. Запрет на две недели. После этого, следовало понимать, любые действия Лени, любые его угрозы уже теряли смысл. И в чем тут дело - Леня сообразить не мог.
      - А ты что будешь делать? - азартно спросил Вася.
      - Пойду спать. - равнодушно ответил Леня. - Всю ночь коньяк жрал, завтра на работу идти...
      - С кем коньяк употреблял? - запылал от любопытства Вася. - Со своей барышней? А потом прямо в купе, под стук колес пришла Большая Любовь?! Молодец! Теперь тебе, чтобы меня догнать, нужно устроить Любовь в самолете!