Разошлись по своим койкам, когда за окном едва-едва мелькнула светлая тень рассвета.
      Александра и Рая пошли в свою комнату, где возле приоткрытого кона спала спортсменка Галя Карташова, у которой появился-таки друг сердца.
      У Юлии и Елены в соседках были первокурсницы, обе из Подмосковья, старательные девочки, наивно полагавшие, что когда получат дипломы лицея все пути в жизни будут для них открыты. Уже к окончанию первого курса они поймут, что это далеко не так, а скорее всего даже наоборот.
      Рая Бондарева заснула сразу, успела только подумать, что как хорошо, что драный козел Борька Цирюльник не пишет третью неделю своих отвратительных писем.
      Александра разделась до гола, при свете ночника оглядела себя в зеркало, убедилась лишний раз что тело её - само совершенство и рухнула на койку, утонув в сон раньше, чем закрыла глаза.
      Елена Винокрурова по давней привычке представила себя чайкой, летающей над ослепительно синим морем и в этом полете отошла ко сну.
      Юлия Дубина засыпала медленно, но тоже без тревожных дум, засыпала в радостном ожидании завтрашнего бала.
      У одной из них под матрасом лежала бутыль со стрихнином.
      Когда Мартышка на следующий день проснулась, то настроение её поначалу резко изменилось И быть может этим можно в некоторой степени обьяснить, почему после полудня, когда весь "курятник" взяв такси покатился в Клуб "Тайм-брэк", Мартышка прихватила с собой бутыль джина "Бифетер" и старательно уложила её на дно сумки, сверху накрыв своим маскарадным нарядом.
      ... В пятницу, к полудню - Вадим Малкин не выдержал изматывающего душу напряжения. Ночь прошла без сна. Он пытался подвести общий результат деятельности Клуба и, убедившись, что дела баллансируют на грани банкротства, среагировал на это безразлично. Вся повседневная суета, весь бизнес его уже не интересовали. Что случится в этом мире ПОСЛЕ него никакой заботы из себя не представляло. Еще утром он отключил в кабинете все телефоны и заставил себя написать жене письмо, где подробно указал, как и на что ей жить с детьми в ближайшие дни, после его кончины.
      Потом нашел спрятанное помповое ружье, зарядил его, улегся на диван, а оружие положил себе на живот. Прикинул, что лучше всего стрелять себе под подбородок, чтоб разнесло затылок вместе с мозгами, а лицо (для похорон) осталось нетронутым.
      На секунду представил себя лежащим в гробу. Умирать не хотелось.
      Он положил ружье на пол, встал с дивана и чувствуя во всем теле сокрушительную слабость, с трудом добрался до телефона. Он подключил аппарат и , трижды ошибившись, набрал номер больницы, где работал врач Сергей Петрович. И тот закричал со смехом, едва Вадим проговорил первые слова.
      - Черт бы вас побрал, мужики! До чего же вы все трое малодушны и трусливы! Работать не даете, с утра по очереди звоните! Телефон оборвали! Страшненько помирать, да?!
      - Да. - обмирая ответил Вадим.
      - Ладно, еше поживете, я человек добрый. Нормальные у вас анализы. У всех троих. Веселитесь дальше.
      - Подожди, варвар, - с трудом выговорил Вадим. - Но зачем повтор?
      - Для уверенности, Вадимчик, - захихикал палач. - Вы все трое так тряслись от страха, так дрожали, что и я перепугался. Сделаем повтор, но на девяносто девять процентов вы здоровы. Понял теперь, какая хлипкая и случайная штука наша жизнь?
      - Да. Понял...
      - Ну так хулигань дальше! Все равно своей смертью не помрешь! Моменто море! Помни о смерти!
      Вадим опустил трубку на аппарат ничего не соображая. Он не понял, сколько прошло времени, не соображал, что вокруг происходило, только вдруг обнаружил, что Олег Михайлович - танцует посреди кабинета, вижжит и хохочет, а Голубев сидит на диване, вертит в руках помповое ружье и светится своей мягкой улыбкой.
      - Живы? - спросил Вадим.
      - Пока - так. - ответил Голубев.
      - Тогда все остальное наладим.
      - Да. - ответил Голубев и разрядил ружье. - Все наладим. Если не получим пулю в живот. Основную опасность мы ещё не ликвидировали.
      - Самое страшное - позади! - уверенно заявил Олег Михайлович и оспорить его мнение никто не решился, хотя это мнение было очень далеко от истины: страхи только ещё начинались
      ... Если быть строго документальным, то следует признать, что на данный час в Восточном округе Москвы (где и разворачивались основные события) уже был один человек, который с абсолютной точностью знал подлинное имя Мартышки. Все про всех уже знал начальник охраны медицинского центра "Знахарь" Феликс Цапин, но передать свои сведения кому-либо - не мог.
      По той простой причине, что именно к этому моменту голова его была засунута в открытую духовку газовой плиты, стоявшей на кухне, а руки оказались прочно привязаны к той же плите. Освободиться из этой позиции самостоятельно он никак не мог. Включили и газ, так что жизнь его измерялась уже несколькими минутами.
      К этому невеселому положению Цапин твердо двигался несколько дней. Как раз с того момента, когда пришел к выводу, что девушка зараженная СПИДом - всенепременно студентка Архитектурного лицея. И живет она именно в общежитии, что и позволило ей выкрасть паспорт Галины Карташовой.
      Цапин был категорически уверен, что "живую" лже-Карташову узнает со спины - по походке, по посадке головы, по фигуре. Будет ли она в красной или голубой куртке,значения не имело. В конце концов, Цапин не даром девять лет проработал в милиции.
      Он пару дней подряд дежурил возле общежития, пока одним ясным утром он поначалу почувствовал толчок в мозгах, а потом безошибочно определил, что обьект его сыска движется в четверке девушек, поспешно уходящих в сторону от лицея. Цапин перевел дух и повеселел: отслежка обьекта, идентификация его было делом техники, которой он был хорошо обучен.
      Он покатился следом за девушками на своих синих "жигулях" и окончательно убедился, что не ошибается. Та же красная курка, высокая шея и ровный, спортивный шаг длинных ног.
      Девчонки дружно залезли в трамвай и сошли на пятой остановке. А затем, неожиданно для Цапина, нырнули в высокие двери при бронзовой вывеске "Восточный ветер".
      Цапин остановился поодаль, добрался до дверей фирмы "Восточный вектер" и за пять минут разузнал все о конкурсе. Да и несложно было собрать эти данные - Цапина в коридорах фирмы едва не снес поток красавиц, устремившихся в зал. Конкурс его не интересовал и он решил переждать на улице, чтоб продолжить наблюдение.
      На улице его ждал очередной сюрьприз. В сорока метрах от фирмы стоял зеленый "опель", который он тут же узнал - "опель" Голубева.
      Это не могло быть простым совпадением. Цапин ощутил давно забытый охотничий зуд, с которым ранее работал в милиции. Он вернулся в свои "жигули" и просидел часа полтора, пока не разглядел, как в "опель" сел сперва элегантный молодой человек, а затем поспешно влез грязноватый старик. И "опель" рванулся с такой скоростью, что невозможно было удержаться от преследования.
      Цапин кинулся в погоню опять же не понимая, почему это делает. И только когда обнаружил, что водитель "опеля" его засек, принялся вертеться по переулкам, сообразил, что гонка эта лишена смысла.
      Он покатился назад, к "Восточному ветру" и тут ему дважды повезло. Во-первых, наблюдаемый обьект все в той же компании, вышел из дверей фирмы. Во-вторых, через два квартала девчонки метнулись к остановившемуся зеленому "опелю"! Дело становилось интересным, требовало обдумывания, но слежку Цапин из осторожности прекратил.
      Основная задача его опять стала скромной - зайти на фирму "Восточный ветер" и, коль скоро все девушки оставляли там свои паспортные данные, определить среди них фамилии четверки из Архитектурного лицея. А затем уточнить нужное имя, что было вовсе пустяковой задачей.
      Не обременяя себя никакими хитростями, Цапин нашел нужный кабинет и с порога сказал уверенно.
      - Девушка, простите, я преподаватель Архитектурного лицея. Из воспитательных целей мне нужно знать, кто из наших студенток принимает участие в конкурсе.
      Молодая женщина вскинула глаза и спросила удивленно.
      - А зачем это вам?
      - Чисто педагогические задачи. У вас были наши студентки?
      - Да, - нерешительно ответила женщина и Цапин не знал, что она очень твердо нажала ногой на кнопку звонка внутренней сигнализации.
      - Их так много. - женщина принялась щелкать пальцами по клавиатуре компьютера. - Мы в основном смотрели только паспорта, чтоб было шестнадцать лет... Ага! Вот они подряд!
      Цапин вытащил блокнот и быстро списал с экрана монитора фамилии: Дубина, Шорина, Виноградова, Бондарева.
      - Можно глянуть на ваши документы? - прозвучало у него за спиной.
      Цапин повернулся. Перед ним стоял человек с длинным, изогнутым словно банан лицом, которое было знакомо, точнее: всплывало из памяти.
      Ничего не страшась Цапин достал свое старое удостоверение, которое его всегда выручало. И только когда Банан взял его в руки, Цапин понял, какую совершил ошибку.
      - Так. - с удовольствием сказал Банан. - Значит педагоги лицея служат в милиции? И предьявляют просроченное удостоверение?
      - Простите, я ошибся.
      Цапин выдернул удостоверение и решительно вышел в двери.
      Он подходил к лифту, когда вспомнил, что это длинное кривое лицо принадлежало законченному бандиту по кличке Резак. И лет шесть тому назад он, Цапин, гонялся за ним месяца три, пока не повязал.
      Воспоминание было прятным.
      Но вовсе неприятным оказался удар по голове, который Цапин получил прямо в лифте. От кого из двух парней - проглядел.
      А очнулся - на полу, в кухне квартиры, где никогда не был. У стола, накрытого к доброму ужину с выпивкой, сидели Банан, могучий старик, стриженный под солдата и парень отвратительнейшего вида - морда накрашена, как у проститутки, в ушах висят серьги. Он и засвиристел отвраитительным голосом.
      - Тю-тю-тю! Мы очнулись! Мы глазки раскрыли! Ну, а теперь расскажем, миленький, зачем мы по чужим фирмам рыскаем? Что узнать хотим? Ась?
      - Пошел в зад, пидор. - достаточно твердо ответил Цапин.
      Гомосека изобразил оскорбленность всех чувств, а Банан-Резак проскрипел со злостью.
      - Цапин, зараза, я ж тебя сразу признал! Тебя ж из ментовки выперли за взятки?! Такой был праздник у братвы! А ты опять за сторое? Выслужится хочешь?
      - Не серчай, Резак, не серчай! - угомонил его педераст. - А может его затем и выперли, чтоб нам подкинуть? А, миленький? Зачем ты к дяденьке Жоре пришел? Что вынюхать хотел?
      Цапин понимал: если сейчас заявит, что явился сюда, чтобы выследить девчонку-спидоноску, его поднимут на смех и примуться бить. Истина для этих людей не могла заключаться в пустяках. Они жили в постоянной настороженности и бывшему менту не поверили бы ни в одном слове.
      Пока Цапин придумывал обьяснение, Резак предложил решительно.
      - Жора, пора его мочить.
      - Это миленький, успеем! Сначала он поговорить должен!
      И после этих слов - началось. Били Цапина жестоко и предельно умело без следов на теле. Он терял сознание, выл от боли и срежетал зубами, но весь ужас положения заключался в том, что ему нечего было сказать! Он сознался как брал взятки, все поведал про спидоноску. Наврал, что получил задание внедриться в "Восточный ветер" - но и это не помогло. Чего-то не хватало бандитам, чтоб ему поверили и они угомонились только тогда, когда окончательно устали.
      День для Цапина перепутался с ночью и он не знал, сколько пролежал на полу этой кухни. Из забытья его выдернули хлесткой пощечиной, после чего усадили за стол и принялись поить водкой.
      - Что ж, миленький. При проверочке оказалось, что тебя никто в милиции нашей не хватился. Но может ты, нехороший, теперь где рангом повыше работаешь? В МУРе, или ФСБ? Телефончик нам не дашь, куда о тебе сообщить?
      - Нет никакого телефона. - пробурчал Цапин, пьянея.
      - А дома?! Мы у тебя дома побывали! И женушку твою успокоили и доченьку! Ждут они тебя. А вот дождутся ли, этого не обещаем.
      Цапин, сообразив, что за минувшее время бандиты провели полную проверку, на какую только были способны. И беда сейчас нависла не только над ним, но над всей его семьей. Ничего не поделаешь - милиционер несет свой крест до конца жизни, если даже ушел из органов, если даже его оттуда с позором выперли.
      Неожиданно Цапин впервые услышал голос могучего старика. Тот глянул на часы, нахмурился и сказал.
      - Мне пора. Если будете дело делать, а не шутковать, то начинайте сейчас.
      - Начнем, дядя Миша! Сейчас и начнем! Ты только обясни гражданину Цапину, что ты на своей хате поуру обнаружишь! Какие показания милиции будешь давать под присягой!
      - А вот так скажу! - вдруг густо засмеялся гигант. - Встретил мужика в пивной, покорешились мы и пошли ко мне выпить! Он надрался, встать по пьяни не мог. А я на вахту пошел, склад свой сторожить! Пришел утром, а он лежит пьяный, газом отравился!
      - Ясно тебе, миленький? - участливо спросил Жора.
      - Ни хрена не ясно. - ответил уже опьяневший Цапин.
      - Ну, так сейчас поймешь.
      Он не успел опомниться, как его скрутили, туго обмотали руки полотенцами, притянули головой в открытую дузовку газовой плиты и зафискировали в этой позе так, что он не мог пошевелиться. В духовке пахло пережаренным мясом и Цапину показалось, что он задохнется там и без включения газа.
      - Ну, миленький, последний раз спрашиваю. Есть что сказать?
      - Нет. - ответил Цапин. - Включай газ, пидор вонючий.
      Газ включили. Послышались удаляющиеся шаги. И наступила тишина.
      Цапин верил, что безвыходных положений не бывает. И не для того его учили в милицейской школе, чтоб он не сумел вывернуться из любой ситуации все же когда-то он был милиционер, почти сверхчеловек.
      Теперь - твой черед, Цапин. Если хочешь вернуться домой....
      глава 6
      А вот вам и БАЛ,БАЛ,БАЛ!
      Грохот музыки из динамиков оглашал всю окрестность, так что даже вороны в парке с перепугу не каркали. На теннисных кортах, огороженных сеткой ( в данном случае - защита от незваных гостей) жарили на мангалах шашлыки, что каждый "нищий, оборванец и вор" мог утолить свой голод. Пиво подавалось в бочках - открыл краник, раззявь ротик и польется в желудок пенная струя. Ни накрытых столов ни стульев в Большом Приемной зале, и столовых приборов тоже нет - хватай руками все что можешь, все что узрел, разложенное на грязных газетах: колбасы и балыки, холодное заливное и жареный поросенок, маслины и оливки, креветки и лангусты и ещё какие-то заморские яства три четверти посетителей и названия их не знали, не то что какой вилкой их есть положено. Но нет вилки и хватай руками, лопай вприхлебку, жуй без роздыху, пей в взахлеб - халява, сэр! Но нет - публика была достойная, на даровщинку не кидалось, знали себе цену и свое достоинство. А в бассейн (он работал только летом) цистернами привезли горячей воды, а корты и оба коттеджа разукрасили иллюминацией, а трое негров в красных ливреях указывали дамам и кавалерам где удобно переодеться, чтобы превратиться в оборванца. Четыре лошади под седлом к вашим услугам - скачи в прохладу парка, проветривай хмельную голову и возвращайся. Расслабляйся, расслабляйся, живи настоящей жизнью хоть час, она то жизнь проклятая коротка и всех дел не переделаешь. И сегодня ничего не бойся, поскольку сегодня ты не известный бизнесмен, ни директор банка, ни депутат Госдумы и не ведущая проститутка Московского Телецентра - все сегодня нищие и оборванцы, воры и прохиндеи.Ах, мать твою так, можно и в России хоть час по настоящему хорошо пожить, было бы немножко денег да фантазии, ведь многого - то нам не надо!
      Официоз открытия закончился менее чем за минуту. Поначалу на стул, который был установлен на столе, вскочил ряженый в домино и клоунский колпак Олег Михайлович и рявкнул в микрофон.
      - Сволочи и шлюхи! Бал открыт!
      А следом за ним поднялся человек без штанов, но в грязном черном фраке и цилиндре, из под которого выбивалась благородная седина. В руках у голозадого был бокал шампанского и все знали, что это ни кто иной , как один из заместителей генерального прокурора России.
      - Господа! Мы все - одна семья! Только не надо грязи и пошлости! Будем веселится и жить, пока есть силы! Да светится солнце, да будет вечен тенисный Клуб "Тайм-брэк"!!
      Вот и весь процесс официальной части по протоколу.
      Большой зал коттеджа, конечно же не вместил всех членов Клуба, включая их сопровождающих и приглашенных, а потому переходили из одного зала в другой, по погоде (как на заказ) теплой и мягкой - вываливались на корты и то ли грохот все уравнивающей музыки, то ли обилие выпивки, а может тщательнейшая режиссура Олега Михайловича, большого специалиста по организации всяческого рода безобразий - но через час уже нельзя было, действительно, отличить министра от владельца подозрительного, полулегального казино - ворюгу не только по требованиям бала , но и по жизни.
      И все же в этом разношерстье отделные личности умудрялись выделятся и блистать. Две актрисы - им по профессии положено. Диктор Телевидения вроде бы привык быть в центре внимания. Однако остается необъяснимым, почему не растворились в общей толпе и четверка "курятника" Так или иначе, но гости, во всяком случае мужская часть - оказывали им повышенные знаки внимания. туалет был выбран правильно и очень прицельно. Большинство девушек и женщин все же не рискнули предстать в обликах подлинных оборванок, нищих и попрошаек. Кто нацепил жемчужное ожерелье, кто не удержался от норковой накидки. А эти были - в мешках! Под которыми ничего! К тому же, если походить в к вопросу строго - женскую часть бала представляли дамы...ну, скажем так: не очень молодые, поскольку даже а таком разнузданном действе Клуб пытался не потерять свое лицо, сохранять респектабельность и почтенные гости не могли позволить себе прихватить с собой своих шлюх и засекреченных от жен любовниц. Пришли с женами и подругами полу-официальными. А таковых содержат - не моложе двадцати двух лет - опять же деловой респектабельности ради. А девочки из курятника обладали хоть и временным но убийственным козырем - малодостью. И этим козырем били всех своих соперниц - будь те хоть с головы до ног обвешаны соболям и унизаны бриллиантами. Их грязные, разукрашенные краской дерюги подчеркивали, что это не только одна команда, но что они - приближены к Клубу, в известной степени хозяйки здесь, а не гости. Интуитивно, с рано проснувшейся женской чуткостью они очень точно выбрали свою манеру поведения - в меру пьяную, в меру развязную. Ни одна не полезла на стол устраивать стриптиз, как то выполнила фото-модель Москвы №1. Ни одна не лезла целоваться и виснуть на шее устроителей бала, но всякий имеющий глаза и хоть каплю разума видел и понимал - эти красотки собственность Клуба, точнее - его владельцев. Ну, и счастливые же мужики, умеют устроится в жизни!
      Веселье набирало обороты, словно хорошо смазанная карусель в луна-парке. И уже перемешались в танцах, пьянстве и обжорстве монахи и шлюхи, рыцари и оборванцы, цыгане и палачи с кровавыми топорами.
      Трудно поддается пониманию тот факт, что единственный персонаж сохранивший служебную униформу тоже выглядел ряженным - полковник милиции Скрастин, при мундире и фуражке выглядел не милиционером, а переодевшимся рекетиром. Олег Михайлович подскочил к нему и, кривляясь половчее обезьяны, пропищал игриво.
      - Ну, как ваши впечатления, господи полковник?! Какие люди собрались!!
      - Приличные люди, - не без некоторого сомнения ответил Скрастин. - Но все же их слишком много, чтобы под занавес не случилось скандала.
      - А на пари?! - клоун протянул руку в красной перчатке.
      - Какое пари? - подозрительно спросил Скрастин.
      - Если будет скандал или мордобойчик, я обрею голову наголо. А если не будет, то вы отрастите усы с бородой.
      Скрастин знал, как гордится и похвалятся старик своей роскошной седой гривой, но с другой стороны знал и Олег Михайлович, что полковник терпеть не может небритых мужчин, всех бородатых и усатых называет козлами.
      - Идет, - не испугался полковник и пожал протянутую руку.
      Олег Михайлович тоже скрыл свою нерешительность, хотя понимал,, что сколько не фильтруй приглашенную публику, какие препоны не ставь, но все одно на такие тусовки просочится неведомыми путями народец непотребный и мелкий. Одну такую дамочку он уже засек - - красивая, но с грубыми чертами лица на вопрос его, кто она такая, ответила, что зовут Ольгой и даже предъявила пригласительный билет, добавив, что в Москве проездом из Питера. Гнать эту Ольгу в зашей Олег Михайлович не решился - женщина казалась достаточно приличной, да и вообще - ни одни закрома, ни один корабль не существует без крыс, так что с этим приходилось смириться.
      Еще через полчаса, когда гости могли уловить хотя бы общий смысл обращенных к ним слов , на стул перед микрофоном вскарабкался Вадим Малкин в цыганском наряде и произнес последнюю разумную речь (остальные, до самого утра представляли из себя импровизации на вольные темы типа спича или тоста)
      - Подлецы и негодяйки! - завопил в микрофон Вадим. - Мне очень горько осознавать, что эта встреча наша - последняя! Это - похороны теннисного Клуба "Тайм-брэк"! Вот так мы умираем - весело и гордо! Мы разорены и полностью. банкроты! Наше имущество идет с молотка - покупайте у кого есть деньги, чтоб мы закрыли дело, оставшись хотя бы с выплаченными долгами! Прощайте, друзья! Встретимся в аду!
      Всерьез его речь приняли только посвященные, остальные полагали, что этот праздник жизни должен не то чтоб продолжатся перманентно и вечно, но обязан периодически повторяться по открытию и закрытию сезона.
      Четверка "курятника" поняла, что сказанное Вадимом - правда. Крах Клуба в какой-то степени становился банкротством и их дел. Но настроение от этого не испортилось, в глубине души каждая из четырех была убеждена, что такие люди как Вадим и Голубев не могут за просто так выбросить их на улицу. Ошиблись девочки. Где-то минут за пятнадцать до того, как был устроен фейерверк к Александре подошел охранник коттеджей Петр Мелентьев ( кстати, он сохранял трезвость) и сказал.
      - Возьми своих подруг и зайди в кабинет. Шефы с вами желают держать разговор.
      Александра пошла за подругами, а Петр Антонович Мелентьев попытался веселится как все, хотя у него это никак не получалось. Он не умел жить текущей минутой, а завтрашний день ему радостей не сулил. Ему уже сказали, что в его охранных услугах более не нуждаются, в коттедже будет жить для охраны только семья главного охранника Мишки Голованова, а ты - подыскивай себе другую работу. Мелентьев знал, что таково его наказание за промашку и плохую службу в тот день, когда был убит Валерий Сенчуков. Он не обижался на хозяев - все правильно, каждый проступок должен иметь наказание, вот он его и получил.
      глава 7
      Вадим прихлопнул тяжелую дверь кабинета, а Олег Михайлович задернул плотные шторы, так что гул бала почти совсем не проникал в кабинет.
      Все расселись по креслам и если смотреть со стороны, то в данный момент они представляли из себя диковатую компанию в своих костюмах, на фоне строгой обстановки кабинета.
      Вадим попытался улыбнуться и начал.
      - Что ж девочки, вы у нас умницы и понимаете, все происходящее. Мы...
      Александра не дала ему договорить и резко бросилась в атаку.
      - Вы нас вышвыриваете на улицу, как отслуживших свое собак! Вот так! И не надо дипломатий. Так?
      Вадим повел головой.
      - Ну. Если ты такая реалистка, то вынужден признать грубую правду твоих слов.
      - Хлопцы, - потеряно произнесла Рая. - Но как же так... Говорили, что как нибудь до весны И... У вас что же, никого не будет? В холостую что ли будет жить?
      Олег Михайлович хихикнул.
      - Рая, ты не правильно понимаешь проблему. У нас нет возможности сохранить вам прежний статус. Понимаешь, грубо говоря, мы те самые нищие и есть, которых сегодня разыгрываем.
      Елена косо улыбнулась.
      - Значит, теперь вы будете спать с бабами "за так"? На халяву?
      - Это уже не ваше дело. - начиная злится ответил Вадим. - Мы могли вообще вам ничего не говорить, а просто сказать охране, чтоб вас сюда больше не пускали.
      - Сволочи! - крикнула Александра. - Вы нас выбрасываете на панель! Вы из нас проституток сделали. Может теперь мы вам будем деньги приносить, а? По сколько отчислять с клиента?
      - Александра. - тихо сказал Голубев. - Проституток мы из вас не делам. Ими становятся по собственному желанию. И почему надо стать обязательно проституткой, чтоб прожить?
      - А потому! - напористо сказала Елена. - За год вы нас приучили к своей жизни. Мы учились, вы нам помогали ... А потом, мужики, письменных обязательств мы не по подписывали, но ведь сами говорили: "Девочки, два года, пока вы учитесь, вы будете с нами! Будете вести себя честно и эти годы вам обеспечена хорошая житуха." Мы себя вели прилично. Ну, Александра покрутила роман с итальянцем, так вы простили и забыли. Так в чем теперь дело?
      Вадим не успел ответить, прозвучал тихий голос Юлии.
      - Дело в смерти Валерия Сенчукова, разве не ясно?
      - Что неясно? - как ужаленная развернулась на подругу Александра, а Рая ойкнула.
      - Да то. - так же тихо сказала Юлия. - Наши мужчины подозревают, что Валерия убила одна из нас. Это же на их лицах написано.
      - Это правда, хло-опцы? - протянула Рая и даже открыла рот.
      - Чепуха! - обрезал Вадим. - Будь у нас такие подозрения, вы все бы сейчас уже сидели под следствием за решеткой!
      - Для вас бы это было тоже опасно. - Юлия смотрела ему в глаза и была напряжена, как натянутая струна.
      - Меня такая ерунда не интересует! - закричала Александра. - Вы приучили нас, как кошек к своей квартире! А наступила зима и теперь выкидываете на улицу! И ещё спрашиваете, почему мы станем проститутками! Да чтобы сохранитьь прежний образ жизни! Мы что, проживем на нашу нищенскую степенлдию?! Ее даже на хлеб не...
      - Хорошо, Александра, - едва слышно, но твердо прервал её Голубев, которого больше всего смущал неотрывный взгляд Юлии. - Мы - подлецы и это факт уже установленный. Я играю с тобой в открытую, чтоб ты все поняла. Мы, конечно, не стали нищими, это глупо оспаривать. У нас есть капитал и недвижимость. Но нет ни работы, ни перспектив. Мы медленно идем ко дну. Капитал мы вынуждены заморозить. И сами будем вести очень скудную, убогую жизнь. Пока не переменится ветер - А я, Андрей Александрович, - Юлия смотрела на него в упор. - Согласна на скудную жизнь. Вместе с вами.
      Голубев смешался и ответа не нашел, зато захохотал Олег Михайлович..
      - Да скажем прямо, Андрюша - дамы, вы нам не по карману! Содержать вас в скудости и прозябании для нас позорно, а предоставить прежний уровень - не имеем возможностей Александра вспыхнула.
      - Вы что, не наскребете по двести долларов на нос?! Каждой по двести в месяц?! Хотя бы по двести?! Да не делайте из меня дуру!
      - Двести на четыре - это восемьсот долларей, Александра. В пересчете на сегодняшний курс это примерно десять миллионов. А мы вынуждены считать каждый цент. Мы сами себе положили по триста ...
      - Вадим, - жалобно сказала Рая. - Дай мне сто долларов и я останусь с тобой.
      - Да не унижайся ты перед этим дерьмом! - сквозь зубы процедила Александра, но рассудительная Елена неожиданно заговорила твердо и по деловому.
      - Мужики, давайте начнем от печки. Мы вас больше не устраиваем?
      - Этого мы не говорили. - ответил Голубев.
      - Тогда найдите хоть какую-то другую форму отношений. Ну, не надо подарков, не надо одежды к каждому сезону, мы как-нибудь перетопчемся. Но хоть, действительно, по сто долларов в месяц и мы с вами! Приличная шлюха в Москве за ночь берет двести, а у вас четыре прекрасные девчонки в любое время - за сто!
      Голубев растерянно улыбнулся.
      - Это какой-то дикий... И предельно циничный разговор. Но вы правы, он повернулся к Вадиму. - Надо что-то придумать, Вадим.
      По бешеному взгляду Вадима Голубев тут же понял, что несет чепуху не в деньгах дело, а в том, что среди них сидит убийца Валерия! Про это-то Голубев попросту и забыл! И никакие компромиссы потому просто не возможно.
      - Хорошо, девочки, - сдержался и даже заставил себя улыбнуться Вадим. - Идите, продолжайте веселиться. Обещаю вам подумать и поискать выход из положения. Предельно у меня на это уйдет двадцать четыре часа.
      - Вадим Васильевич, - подала неуверенный голос Рая. - Если вы ничего не придумаете... То я пойду воровать.
      - В каком смысле?
      - В прямом. Я... Я это умею. - ответила она, покраснела, но глядела на Вадима твердо.
      Вадим крякнул, но ответить не успел. Елена сказала с прежней деловитостью.
      - Ну, тогда хотя бы распределите нас по вашей клиентуре, вон какая публика собралась на бал! Распределите до лучших времен. Наладятся ваши дела и мы вернемся.
      - Я тебе что - сутенер? Не говори ерунды, - поморщился Вадим. - Те, кто уходят, больше не возвращаются.
      - Ага! - засмеялась Елена. - А выгонять нас все-таки жалко, да?
      - Да. - Вадиму нестерпимо хотелось добавить, что если б он мог вычислить убийцу и выгнать, что касается остальных трех, то сам бы остался сирым и убогим, но удерживал при себе и друзьях до последней возможностей.
      Юлия встала, одернула свой коротенький наряд и сказала, открыто глядя на Голубева.
      - Андрей Александрович, если вы ничего не придумаете до утра, то больше между нами не будет ничего. Я говорю не только про нас, девушек, но и про вас троих. Вы тоже разбежитесь по своим углам. И никакой ваш Клуб не возродится.
      Мужчины не нашли слов для ответа - эта мысль была у каждого, все трое чувствовали, что полумеры в деятельности приведут к действительному краху фирмы, а не к той временной консервации, которая была задумана. Тоненькая, хрупкая девчонка с глазами цвета темной фиалки казалась грозной прорицательницей, безошибочно предсказывающей будущее.
      А вот Александра на прощанье переменила тактику, предпочитая придерживаться атакующего стиля уже с оттенком откровенной угрозы.
      - А я скажу так, если вы нас вышвырните и не кинете хоть какой кости со своего стола, то потом об этом очень пожалеете.