2

На исходе третий день нашего пребывания на околотеррской орбите. Манана-Бич наотрез отказывается снять с моей шеи гипс (однажды, поддавшись моим уговорам, она сделала это, но, как оказалось, голову я еще не мог держать, и она снова заковала меня в панцирь: «Потерпи, рыцарь ты мой кривошеий!», отчего я не могу влезть в скафандр и осуществить свою давнишнюю мечту – высадиться на Терру. Бездельничать, правда, не приходится – «Лохань» требует основательного ремонта – и все же всякий раз я с завистью смотрю на тех, кто отправляется на Терру или прибывает оттуда.

Самая большая новость: «Три шестерки» опередили нас! Их видеошатлы, как паучки, снуют по террскому небосклону, ткут свою незримую паутину. Со дня на день ожидается прилет Джерри Скроба, без его разрешения операторы «Тцех шестерок» вежливо но упорно отклоняют предложения вступить с нами в контакт, хотя они наверняка располагают ценной информацией и могли бы помочь нам разобраться в оперативной обстановке на планете.

Согласно сведениям, поступающим от наших разведгрупп, население Терры спешно готовится к концу света. Идет широкая купля-продажа «знаков Дема», враждующие группировки пошли на перемирие, всеобщим лозунгом стал «Да рассудит нас Дем!», зарегистрированы случаи массового братания. Все взгляды с тревогой и надеждой обращены к небу, на котором кроме «Лохани» и «Трех шестерок» никого и ничего нет… Означает ли это, что Дем находится среди нас и терпеливо ждет своего часа?

В разных местах разведчики купили несколько «знаков Дема». Все они оказались тринадцатиразрядными. По мнению Буфу, основную опасность для населения представляют именно эти «вживчики»: из телохранителей они в любую секунду могут превратиться в «телогубителей», достаточно им получить импульс тринадцатого разряда. Поэтому, считает маэстро, наша главнейшая задача – найти генератор, способный излучать импульсы такой мощности. Обнаружив его, мы обязательно выйдем на Дема и предотвратим готовящийся им «конец света».

Допотопо удручен тем, что увидел на планете:

– Такого, хлопчик, мне и в страшном сне не снилось. Сгубили планету, так испоганили, что на ней живого места не осталось! Попробовал я найти свой Карамык, какой там!… – После неуважительного упоминания террской богоматери и триэсского Изверга он шумно высморкался и продолжал, вытирая мой гипсовый воротник: – Жаль, что ты не можешь увидеть все это своими глазами, хлопчик, такое словами не передашь. И они еще ждут конца света! Он уже пришел, хлопчик! Нам тут делать нечего, пусть прилетают покорители и выметают весь этот мусор к… – (На этот раз неуважение к святыням приняло расширенный многоступенчатый характер, так же как и выделение мокроты: он сморкался, плевался и плакал одновременно. Я терпеливо ждал, поглаживая его по плечу, и постепенно он успокоился.) – Что делать, стало быть, в данной ситуации, хлопчик? Насчет генератора маэстро, по-моему, прав: его надо найти и, как говорится, обезвредить. Жалко, что на тебя скафандр не налезает…

– А что, наставник, – перебил я его, – без скафандра там совсем нельзя обойтись?

– Какое-то время, наверное, можно, во всяком случае, где-то с полчаса я подышал ихним воздухом, если его так можно назвать! Потом голова пошла кругом…

– Ну, со скафандром я что-нибудь придумаю, – сказал я, – а вот как найти генератор? Тем более, что он, по всей вероятности, не в одном экземпляре…

– Я вот что подумал, хлопчик, – в еще не просохших глазах наставника появился озорной блеск, – а что если попробовать нам сварганить глушитель?… Частоты нам, в принципе, известны…

Идея показалась мне заманчивой:

– Блокинг-генератор?

– Он самый.

– Попробовать, конечно, можно, – вслух размышлял я, – но тут опять возникают всякие но. Блокировать импульсы он смог бы, находясь в непосредственной близости от генератора, то есть все равно надо найти его. А если найдем, то нейтрализовать его можно и более простым способом, взорвать, например, ко всем дэвилам, как говорит Скроб, или к террской богоматери, как говоришь ты, наставник…

– Так-то оно так, хлопчик, но ты упускаешь из виду одну вещь, – он смотрел на меня с хитроватым прищуром, – если к нашей глушилке присобачить зет-радар…

– …то мы сможем найти генератор Дема! – подхватил я. – Браво, наставник! Я сейчас же принимаюсь за дело. Правда, тут на «Лохани» не все есть…

– Разведчики достанут все, что тебе надо, хлопчик. На Терре хлама всякого не меньше, чем на Триэсе. Есть одна заковыка… – он понизил голос до шепота, чего с ним давненько уже не случалось, и приблизил губы вплотную к моему уху. – Как бы так сделать, хлопчик, чтобы о нашей глушилке никто не знал?

– Боюсь, это будет трудно. Где спрячешь такую махину?

– Спрятать ее не спрячешь, это верно, а вот ежели замаскировать подо что-то, а?

– Например?

– Сам придумай. Ты отвечаешь за починку «Лохани», вот под видом починки или замены там чего-нибудь…

– Я собирался поменять фильтры в отстойнике, места там хватит, – соображал я, – и туда никто не сунется, кроме Шивы…

– Надо бы, чтоб и он туда не совался, – прошептал Допотопо.

– Нет, наставник, в одиночку мне с таким делом не справиться!

– Зачем в одиночку? Я помогу…

– А почему такая конспирация? – недоумевал я. – Ведь маэстро во всеуслышание заявил, что надо найти и нейтрализовать генератор импульсов…

– Вот я и боюсь, что кто-то найдет и нейтрализует нашу глушилку, хлопчик!… Мы же до сих пор не знаем, кто такой Дем и где он находится…

– Это верно. Я вот еще о чем подумал…

– Тише! Тише говори… – он подставил мне свое здоровое ухо.

– Не действуем ли мы по наущению того же Дема? Допустим, что он находится среди нас и хочет осуществить свою затею. Для этого ему нужен генератор. На борту «Лохани» такого генератора нет, в этом я ручаюсь. И вот Дем через своих помощников, – я слегка надавил на его «вживчик», – внушает нам мысль о глушителе. Блокинг-генератор может спасти, если будет находиться в руках спасителей, но может стать источником гибели, если попадет в руки Дема или его агентов…

– Ты прав. – Он осторожно потрогал свой «вживчик», как бы убеждаясь, что он никуда не исчез. – Превратить глушилку в генератор пара пустяков…

– – Поменять клеммы местами, – уточнил я.

– В таком случае тем более нужна полнейшая конспирация.

– Или не нужна глушилка, – сказал я.

– Или… – он опять прильнул губами к моему уху, – или делать ее надо на Терре, где-нибудь в пустынном месте…

– Согласен, наставник.

– Я слышал, ты снова начал вести свой дневник?

– Да, Дваэн уговорила.

– Надеюсь, наш разговор не попадет туда?

– Обещаю, наставник [126].

– Тогда вот что, хлопчик… – он помешкал, потом вдруг закатил мне сильную оплеуху. – Ну как?

Я побледнел от гнева:

– Что все это означает, наставник?

– Не больно?

Я потрогал побагровевшее ухо:

– Ну, знаешь…

– Я не про ухо, я про шею спрашиваю – не болит?

Тут наконец до меня дошло, я заулыбался:

– Не болит, наставник! А ну-ка, попробуй с другой стороны!

Он сжал мою голову руками, покрутил ее во все стороны, сначала осторожно, потом сильнее:

– Как?

Временами мне было больно, а однажды я чуть не вскрикнул, но желание избавиться от ошейника победило, и я соврал, не моргнув глазом:

– Лучше не бывает, наставник.

– Что ж, остается убедить Манану-Бич…

– Это исключается, наставник! Дело в том, что у нее рука намного тяжелее твоей!

– А она тоже тебя так проверяет? – Он изобразил, что снова дает мне оплеуху.

– Поэтому я и хожу до сих пор в гипсе, – опять соврал я.

– Понятно. Ладно, попробуем снять сами. Спустя полчаса невыносимых пыток – порой мне казалось, что Допотопо снимает мне голову, а не гипсовый воротник! – я с наслаждением повел ободранной в кровь, но свободной шеей:

– Признайся, наставник, что ты хотел все-таки снять с меня скальп!

– Снял бы, если б хотел, – проворчал он, протирая шею «трифаносомой», затем обматывая бинтом. Вдруг остановился, хлопнул себя по лбу. – Дураки мы! Ну и дураки! – Он проверил, хорошо ли заперта дверь, затем прошептал на ухо: – Пусть все думают, что ты в гипсе и не можешь летать на Терру, понял?

– А как же это? – кивнул я в сторону осколков воротника.

– Мы сделаем тебе липовый воротник, съемный…

– Право, наставник, не знаю, получится ли?

– Думаю, что это все же легче сделать, чем блокинг-генератор с зет-радарной приставкой.

3

Допотопо был прав: съемный воротник мы кое-как склеили, хотя он страшно натирал шею, и мои раны не заживали. Сложней обстояли дела с генератором.

Для его сборки наставник выбрал пустынное место в предгорьях Северного Кавказа, так называемую Желтую Кручу, которая, как я понял, находилась неподалеку от его Карамыка, точнее", от места, где он был когда-то. Свой выбор он мотивировал тем, что, во-первых, хорошо знает местность и может ориентироваться на ней с закрытыми глазами, во-вторых, в одной из пещер на Желтой Круче должен сохраниться его тайник, где я наверняка найду все, что мне надо. Все же, по-моему, решающим было невысказанное «в-третьих»: возможность почаще посещать родные места, поскольку в ориентировании с закрытыми глазами не было необходимости, а в тайнике, который обнаружил лишь после того, как перелопатил почти всю Желтую Кручу и едва не задохнулся под обвалом, я не нашел ничего, кроме изъеденного ржавчиной хлама, сгнивших досок и истлевших бумаг.

Навестив меня и посетовав на то, «как быстро бежит время» (в последний раз он был здесь «всего несколько веков назад»), Допотопо пообещал, что достанет мне «почти целый генератор», и сообщил новость: на Терру прибыл Джерри Скроб. Причем главная новость была не эта, а то, что режиссер «Трех шестерок» на полном серьезе предлагает свой план спасения Терры: устроить грандиозное небесное шоу под названием «Конец света», в котором он согласен сыграть роль Дема, а Дваэн предлагает роль «царицы цариц», отчего та, естественно, пришла в неописуемый восторг!…

Пока наставник прочищал свои ноздри, я то же самое пытался сделать со своими мозгами.

План Скроба выглядел довольно заманчиво. В то время как мы ломали голову над тем, чтобы каким-то образом напасть на след Дема, пойти по этому следу и попытаться помешать осуществлению его безумного плана, «Три шестерки» предлагали опередить Дема, превратить трагедию в фарс, заставить население планеты пережить то, чего они ждут как неизбежность, но только в форме спектакля, после которого им будут даны необходимые объяснения.

– На Терре нет небовидения? – спросил я.

– И никогда не было, хлопчик, – ответил наставник, с интересом роясь в своих истлевших бумагах. – На это и весь расчет у «Трех шестерок», по террским преданиям, конец света, страшный суд, второе пришествие и всякая такая петрушка должны произойти, во всяком случае, начаться на небесах, так что весь этот розыгрыш, а Скроб в таких делах неплохо поднаторел, местная публика примет за чистую монету, это я гарантирую…

– Допустим, терряне поверят, а потом? Что это даст?

– Ну, Скроб так думает, мол, пережив один раз конец света, они успокоятся и не будут уже ждать второго конца, а начнут новую жизнь. Это будет для них вроде освобождения от страха, очищения, он назвал какое-то мудреное слово… кас… касартис, по-моему…

– Катарсис, – поправил я, – душевная разрядка, которая наступает после сильных переживаний.

– Вот-вот, – подхватил Допотопо, засовывая в карман какие-то бумаги, – он так и сказал.

– А он ничего не сказал о разрядке тринадцатой степени?

– Сказал, как же! Ушлые эти ребята из «Трех шестерок», все знают! И на Триэсе, и тут! Наверняка они с этими… неогадами связаны!

– Этого-то я и боюсь, наставник.

– А сначала ты мне пел совсем другое, хлопчик, помнишь?

– Мало что было вначале… Так что они говорят о «знаках Дема»?

– Скроб говорит, что это их рук дело.

– Вот как?

– Мол, они прознали, что эти гаденыши решили таким макаром держать террян в повиновении, и просто опередили их.

– Каким образом?

– Разбросали со своих видеочелноков несколько миллионов липовых «вживчиков».

– Но позволь, наставник, мы же сами проверили несколько штук, и все оказались настоящими тринадцатиразрядными!

– А в деле мы их проверяли, Хлопчик? – прищурился он. – А Скроб при нас нацепил себе два «вживчика», кстати, из наших, «проверенных», включал генератор – и хоть бы хны.

– Какой генератор? – обомлел я.

– Свой, – спокойно ответил наставник, видимо, довольный произведенным эффектом. – У него на корабле есть генератор импульсов. Кстати их посудина получше нашей «Лохани», по скорости так чуть ли не в два раза, а по удобствам вообще никакого сравнения! Знаешь, как они ее назвали? Никогда не угадаешь – «Непревзойденная»!

– Этого мне еще не хватало! Ко всем прочим обуревавшим меня чувствам прибавилась, точнее, вспыхнула и обожгла ревность…

– И зачем им, скажи на милость, этот самый генератор? – стараясь выглядеть как можно сдержанна, спросил я.

– Затем же, зачем и нам, хлопчик, чтоб, ежели будет такая надобность, глушить импульсы Дема. Ты же сам говорил, что стоит переставить местами клеммы.

– Погоди, наставник, – я чувствовал, что у меня кружится голова, хотя и не снимал гермошлема (воздух на Терре был очень тяжелый, во всяком случае, не для триэсских легких). – Бред какой-то! Этот пройдоха, этот шарлатан Скроб и все его шестерки водят нас за нос, как последних дураков! Для меня абсолютно ясно, что они служат неоизвергидам и их сумасшедшему Дему! Для меня абсолютно ясно, что своим спектаклем они хотят одурачить в первую очередь нас, а не население планеты! Для меня абсолютно ясно…

– Тсс!… – он приложил палец к губам. – Ты что, забыл, какие уши у «Трех шестерок»?… Хотя… – он обвел взглядом пещеру, – сюда, наверно, они еще не добрались… Все равно, не надо орать, хлопчик. Спокойно. Маэстро не нравится вся эта затея, мне, если честно, тоже. Но надо все обмозговать, хлопчик, криком тут не поможешь.

– Боюсь, тут ничем уже не поможешь, – угрюмо произнес я.

Он посветил фонарем в глубину пещеры:

– Там должен быть запасной выход, ты раскопал его, хлопчик?

– Зачем он мне? Хватит, что я перекопал всю Желтую Кручу, вон какие волдыри на руках! – протянул я ему свои ладони.

Но он даже не взглянул на них:

– Ты молодчина, хлопчик, что дал Циклопу блок памяти Битюга. Кое-что ему удалось восстановить. Не густо, но все-таки…

Я с укором посмотрел на него;

– И ты до сих пор молчал? Теперь я понимаю, почему ты дружишь с маэстро, вы оба садисты!

Что-то типа самодовольной усмешки промелькнуло по его лицу:

– Терпенье и труд всем нос подотрут, говаривал мой родитель…

– Не тяни из меня жилы, наставник! – взмолился я. – Что там было у грузчика в его куриных мозгах?

– Золотое яичко, хлопчик. Из того, что удалось разобрать, судя по всему, последняя команда звучит таким манером: «Непревзойденную доставить на «Непревзойденную», остальных в Игольное Ушко». Ну как?

– Так это же… – я не находил слов, – так ведь это же…

– Вот я и говорю, – продолжая осматривать пещеру, сказал Допотопо, – что без запасного выхода нам, хлопчик, никак не обойтись… – Значит, Скроб это… Дем? – наконец выдавил я из себя.

– С него станется. То, что он каналья, шельма, продувная бестия, это уж точно… А Дваэночку, хлопчик, придется пока тут подержать, подальше от греха.

– Ты думаешь, ей грозит…

– Скорее тебе грозит, – он слегка ткнул меня палкой в живот, – без нее остаться.

– Ну уж нет! – я стал застегивать комбинезон, собираясь немедленно отправиться на «Лохань».

– Успокойся, – и наставник протянул мне зеленый й флакон.

Не раздумывая, я скинул с себя гермошлем и сделал пару изрядных глотков. Он отобрал у меня флакон и тоже глотнул, правда, тут же с отвращением сплюнул:

– Гадость! Хотя маэстро считает, что в этом наше спасение…

– Он не вдавался в подробности? – новость заинтересовала меня.

– Говорит, что эта дрянь намного понижает убойную силу разрядов. Потому я и загрузился на Триэсе «трифаносомой» и натуральным провиантом, он, мол, тоже способствует…: Что-то, видать, в этом есть…

– Погоди, наставник. Когда Скроб испытывал на себе эти «вживчики», ты почувствовал что-нибудь?

– Да чуть-чуть кольнуло в затылке, будто блоха укусила.

– А маэстро? Он же тоже был рядом с генератором?

– Говорит, ничего.

– И как он это объясняет?

– Очень просто. Говорит, пить надо больше!… Словно подчиняясь мысленному приказу маэстро, он снова приложился к флакону и снова сплюнул. Теперь я отобрал у него емкость, плотно завинтил пробку и сунул в карман:

– А «либидонна»? Она способствует?

– Нет. Она другому способствует. – Он опять плюнул, но на этот раз, видимо, на то, чему способствует «либидонна»…

– Зачем же тогда ты ее столько набрал?

– Чтоб менять на топливо…

Я вспомнил, как накачивайся «либидонной», чтобы заполнить образовавшуюся во мне пустоту, и как пустота становилась от этого еще больше, вспомнил про барса, выпущенного из меня на свободу, про желание быть проглоченным…

– Маэстро говорит, поэтому и Скроба от разрядов не проняло, от него за версту разило…

– Но если это так, – пытался размышлять я, – зачем нам тогда блокинг-генератор? У тебя еще много «трифаносомы»?

– Ну, чтоб напоить всю Терру…

– Ах, да!… Но с другой стороны, чтобы защитить всю Терру от импульсов… причем мы не знаем, сколько у них генераторов…

– Скроб говорит – много, и размещены они в разных концах планеты. Может, врет, на пушку берет, а может…

– Тогда тем более… Послушай, наставник, – те-теперь я перешел на шепот, – а зачем у нас на «Лохани» столько взрывчатки? Тоже маэстро посоветовал?

– Нет, это я сам… – тон у него был какой-то извиняющийся, – мало ли что, думаю, в пути может приключиться. Да и тут…

– Если бы с нами что-то и приключилось, так скорее из-за взрывчатки, а не из-за ее отсутствия! Так что давай начистоту, наставник, зачем она тебе?

– Партизанить думал, – сказал Допотопо. Он поднял палку, обвел ею вокруг. – Вот тут я жил, хлопчик. Тараканом жил. А по ночам выходил партизанить. В одиночку. Никому уже не верил. Только себе. Совести своей доверял, что она подскажет, то и делал. Справедливости хотелось. Да…

Он замолчал, видимо, погрузившись в воспоминания.

– И много ты… наделал? – осторожно спросил я.

Он встрепенулся, что-то жесткое появилось в складках его рта:

– Неважно. Раз вернулся, значит, недоделал.

– Ну, наставник! – только и смог выдохнуть я.

– Из-за Правил я никого не хотел впутывать в это дело со взрывчаткой. Думал, третья экспедиция накроется, как и остальные, во всяком случае, ни черта не сделает, чтоб не нарушать Правил!… Потом заявятся покорители и прочие извергады… Ну вот я к решил встретить их, что называется, во всеоружии… Да и тут, вижу, есть кому под задницу перцу подсыпать, чтоб народ не баламутили… Никого, повторяю, в это дело я втягивать не хочу… Тебя тем паче…

– А как к этому отнесся маэстро?

– Говорит, время партизан-одиночек кончилось, мол, нужна организованная борьба, иначе не спасти Терру, не избавить ее от нечисти. Тут, говорит, не взрывчатка нужна, а электроника, нажал кнопку – и все лапки кверху…

– По-моему, того же хотят и неоизвергиды со своим «концом света»!…

– Потому маэстро и за «конец света».

– Даже так?

– Правда, говорит, он за «счастливый конец».

– Знакомая формулировка! – усмехнулся я, вспомнив напутствия, прозвучавшие в «яйцеклетке» после экзамена, – И как все это будет выглядеть на деле? – Вот об этом-то маэстро и хотел бы поговорить с нами… Встретимся здесь… Только вот без запасного выхода как-то неуютно… Значит, мозоли, говоришь?…

Допотопо поплевал на ладони, взял лопату со сломанным черенком и заковылял в глубину пещеры, я догнал его, отобрал лопату:

– Дзаэн придет?

– Все придут, – сказал он. Затем поправился, как бы извиняясь. – Все теплокровные.

Новость не понравилась мне:

– На первый-второй рассчитайсь!… Началось, значит?

– Началось, хлопчик.

Я проводил его. Затем завалил вход всякой рухлядью, чтобы слышать, если кто-нибудь попытается проникнуть внутрь, и принялся второй раз перелопачивать Желтую Кручу, до рассвета надеясь не столько найти второй выход, сколько прокопать его заново

4

Совещание теплокровных на Желтой Круче длилось долго, было бурным и едва не переросло в потасовку. Бешенка, будучи самым рьяным приверженцем «трифаносомотерапии» Буфу, в остальном не разделял его взглядов и все норовил сразиться с маэстро на кулачках, предлагая джентльменский регламент боя: «до первой лужи крови». Штурмана связали, уложили в углу пещеры, и он тут же заснул. Под его воинственный храп остальные участники тайного совещания в конце концов пришли к консенсусу: принять сценарий «Трех шестерок», но с отдельными поправками, о которых сценаристу и режиссеру Джерри Скробу было решено не сообщать…

Наконец-то в моей голове (думаю, не только в ней) начинает кое-что проясняться. Так, я долго не понимал, зачем всем нам, теплокровным членам экипажа, были вживлены «знаки Дема», каким образом они выполняли функции телохранителей и почему мы должны носить их до сих пор? Как объяснил маэстро, его еще на Триэсе предупредили, что все теплокровные, не имеющие «вжизчиков», бесследно исчезнут с «Лохани», о чем побеспокоится специальный агент. По предыдущей экспедиции Буфу уже знал нрав неоизвергидов и был вынужден подчиниться, правда, на свой страх и риск вживий нам знаки половинной мощности. После едва не совершившегося бесследного исчезновения Дваэн, единственной, у кого не было знака, и после моего похожего на чудо самостоятельного вызволения из стального капкана, по словам маэстро, он поверил в «телохранителей», хотя и не может уяснить до сих пор, в чем заключается принцип их действия. К тому же после разоблачения и нейтрализации Битюга он не был уверен, что на борту «Лохани» не осталось больше агентуры неоизвергидов– (кроме «двойных» агентов, каковыми он считает себя и Дваэн). И он оказался прав. Как обычно, не вдаваясь в подробности, он доложил нам, неторопливо потягивая «трифаносому» (последнее время пил он постоянно, но всегда был совершенно трезв), что, как доподлинно установлено, агентами были все «сэры»: Битюг, Шива и Циклоп. Причем никто из троих не знал, что остальные двое – тоже агенты. Битюг исполнял отдельные поручения, в основном, по доставке, груза. Шиве вменялось в обязанность читать наши мысли (с помощью «вживчиков», как предполагает маэстро), записи, подслушивать разговоры, а также при получении определенного сигнала, разобрать или собрать Битюга, незная, для чего и кому это надо. Циклопа, как он охотно признался, когда Бешенка. крепко взял его за нержавеющие уши, «попросили беречь свое здоровье, побольше принимать горюче-смазочных коктейлей, потому что на Терре его «ждет поистине историческая миссия». Разгневанный Допотопо хотел лишить его коктейлей, но Циклон и на этот раз вывернулся, заявив, что у него на подходе «новая ценнейшая информация, с таким трудом восстанавливаемая из останков памяти сэра Битюга». На совещании было решено приставить к нему Бешенку (естественно, когда тот проспится), чтобы штурман не отнимал рук от его ушей до тех пор, пока «лорд-хранитель информации» не поделится с нами секретом своей миссии. Скорее всего, его собираются использовать в качестве посредника, передатчика максимальных импульсов, от которых сам он, насквозь пропитанный «трифаносомой», не должен пострадать…

(Если дела обстоят именно так, моя задача блокировать импульсы или снизить степень их поражающего действия значительно облегчается.)

Что касается наших половинных «вживчиков», то, по мнению Буфу, избавляться от них пока не стоит: большой опасности для нас они будто бы не представляют, зато есть живой пример (кивок в мою сторону), что в чрезвычайных обстоятельствах они могут оказать реальную помощь. Я воспользовался случаем и кивнул в сторону Дваэн (с начала совещания она вместе с Мананой-Бич и Сладкоежкой занималась кройкой и шитьем детской одежды): как ей быть в чрезвычайных обстоятельствах? На это маэстро спокойно заметил, что если у кого-нибудь из присутствующих и есть настоящий, а не половинный помощник и защитник, так только у нее, и снова кивнул в мою сторону, добавив, что с сегодняшнего дня я должен неотлучно быть с ней.

– Но ведь по сценарию она «царица цариц», как же тогда я?…

– А ты будешь пажем «царицы цариц», – сказал Буфу.

Были распределены роли и между остальными членами экспедиции, хотя и здесь не обошлось без конфликтов.

Наша задача заключалась в том, чтобы помешать Дему, «Трем шестеркам», стоящим за ними неоизвергадам, если они все-таки попытаются превратить небесное шоу «Конец света» в массовую бойню, геноцид, или, как удачно выразился маэстро, в «конец света разума».

Теперь стала ясна причина и возмутившего меня вначале размежевания команды на теплокровных и технотронных, на существа и вещества. Для последних конца света в нашем понимании быть не может, им грозит лишь временный выход из строя, в их базисных программах отсутствуют эсхатологические понятия, поэтому они не в состоянии разделить тревогу теплокровных за судьбу разума на Терре. Отсюда и решение не посвящать их в наши планы, а ограничиться четкими конкретными поручениями каждому.

Сложнее было определиться с гибридами, в которых существенное и вещественное начала находились в разных пропорциях и сочетаниях. Такие, как Квадрат (три четверти его органов были искусственного происхождения) или Сладкоежка (челмашка, у которой до пояса все было свое и выглядело довольно привлекательно, зато нижняя половина представляла собой громоздкую и, честно признаюсь, не ласкающую взгляд конструкцию из выводящих трубок, кривошипов и огнеупорных полусфер), не вызывали сомнений многократно доказав свою преданность всем нам, в целом, и маэстро, в частности. Другие гибриды (Жига, Невидимка, Хрумс, Фейерверкер) вели себя вполне корректно, были исполнительны, двойных игр за ними не замечалось, тем не менее чувствовалось, что в назревающем конфликте между нами и неоизвергадами они занимали как бы выжидательную позицию, вероятно, намереваясь присоединиться к победителю. Поэтому к ним нужен был индивидуальный подход.

Вкратце наш план по предотвращению возможной катастрофы состоял в следующем. Не зная, откуда и когда на Терру могут обрушиться смертоносные импульсы («лучи Дема», как назвал их бортинженер Жига), мы разделили команду на три группы.

Я, Крошка-Гад и частично Жига должны были обеспечить техническую защиту населения от «лучей Дема».

Допотопо, Душегуб, Брут и частично Фейерверкер, Нейтрино и Хрумс отвечали за военную защиту («не нарушая правил», – врал наставник, заверяя, что вся взрывчатка пойдет на создание шумовых эффектов…).

Буфу, Квадрат, Сладкоежка и частично Невидимка, вместе с многочисленными челмэнами из «Союза братства», к которому принадлежал маэстро, взялись (как оказалось, еще до нашего совещания) за массовое (хотя и тайное) производство и распределение среди населения «слез Дема» – местного аналога «трифаносомы». Этот резко отдающий свекольным запахом раствор органического соединения, производного углеводородов (содержащего гидроксильные группы; воспроизвожу его формулу, найденную, как потом выяснилось, наставником в своем тайнике на Желтой Круче среди полуистлевших бумаг: СН₃СН₂ОН), был призван, при регулярном употреблении (по сто граммов три раза в день), гарантировать сапиенсам Терры надежную биологическую защиту от «лучей Дема».