Нина Горланова, Вячеслав Букур
      Любовь - бабки - любовь
      пьеса в двух частях
      Действующие лица:
      Неля Цветкова.
      Виктор Цветков, ее муж.
      Андрей
      Александр
      Алексей
      Нонна Ивановна, разносчица телеграмм.
      Костя.
      Лариса, вторая жена Виктора.
      Дядька Леонид, дядя Виктора.
      Людмила, невеста Александра.
      Граф Разумовский, поэт из Москвы.
      Равиль.
      Федор, одноклассник Алексея.
      Василиса, невеста Алексея.
      ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
      Картина 1
      На просцениуме метель. Выходят Неля и Виктор. Им по двадцать лет. У Виктора
      два
      завернутых младенца на руках, у Нели - один.
      Неля. Саша, Леша и Андрюша.
      Виктор. Не так! Александр, Алексей, Андрей.
      Неля вдруг отдает третьего младенца мужу.
      Неля. Что-то мне не идется. (Садится на снег.)
      Виктор. Неля! Ты что - уже окна видны! Сейчас придем... Капля воды на стакан спирта - излечивает все!
      Неля. Скорее! Детей уноси и считай шаги вслух. Приди... за мной.
      Виктор. Дети полежат. (Укладывает их на снег.)
      Неля. Ну почему... ты без мамы моей?
      Виктор. Тесто у нее подошло. (Пытается поднять жену на руки, она отбивается.)
      Неля. Я тут продержусь - детей, детей уноси! (Заваливается на бок.)
      Метель усиливается, становится резко темнее.
      Виктор. Жили мы на хуторе... (Перекидывает Нелю через плечо.) Все на хрен перепутали!
      Неля. Считай шаги. Громко! Чтоб я слышала.
      Виктор. Один, два, три...
      Виктор громко считает. Свет из окон приближается. Младенцы начинают плакать.
      Картина 2
      Квартира, очень богато и со вкусом обставленная. Виктор, постаревший на
      двадцать лет,
      за столом с сыновьями. На столе какие-то салаты.
      Виктор. И вот я насчитал, когда возвращался, столько же шагов: девяносто два.
      Александр (крутит свое ухо). Да знаем, папа, сто раз слышали: ты пришел, а нас нигде нет, одни сугробы.
      Виктор. Потом один из вас громко закричал, и я вас разрыл, схватил, думал: вот они, мои будущие защитники!
      Александр. Папа, я все равно не поеду на разборку.
      Виктор (качает сокрушенно головой). Была метель! Я вас разрыл...
      Александр. Для чего? Чтобы нас снова зарыли и уже не в сугроб?
      Виктор. Ты не корчь из себя типа Гамлета! (Декламирует.) Быть или не быть... баксам у меня в кармане!
      Александр. Не смешно.
      Виктор. Конечно, какой тут смех! Этот Смоктуновский с черепом в руке такое мочилово устроил, как сейчас помню.
      Александр. А Гамлет совсем не хотел этого. Так получилось... Он справедливость устанавливал.
      Андрей. И мы тоже - за справедливость. Если они заняли кучу баксов...
      Алексей (перебивает). ...Верните кучу и еще кучку.
      Александр. Я ухожу жить к Людмиле и ее сыну. Не хочу, чтоб как в Чечне...
      Неля. Да чеченская мафия при Зеркальцеве!.. Пикнуть не смела! Помните: Зеркальцев в сентябре загнал в Каму - на два метра от берега - всю чеченскую мафию? И полтора часа там их продержал! После этого они притихли сильно. А теперь что будет?
      Алексей. Кто знает... Надолго ли посадили Зеркальцева?
      Неля. Все-таки вокруг завода территория тоже к заводу относится. Новый директор может нас погнать...
      Александр. Я буду жить с Людмилой.
      Виктор. Что-то такое я уже слышал. Ты в пять лет привел с улицы Галку из соседнего подъезда и сказал: "Это моя женщина".
      Неля. Да что там вспоминать - в пять лет! Вчера только! Вчера! Ты оставил в игральном автомате тысячу шестьсот. Так себя, что ли, будущие мужья ведут?
      Александр. Это в последний раз. Прощание с молодостью.
      Виктор. Мать, ты в уме - его деньги считать? Как будто ты их ему даешь!
      Неля берет тарелку со стола, замахивается на Виктора, а потом начинает
      протирать
      ее фартуком.
      Неля. Сейчас будет царская уха: судак, стерлядь... А в конце я положила брюшки семги.
      Александр. Осудаченная стерлядь, обрюхаченная семгой.
      Виктор. Это ты своей Людмиле говори. Может, ваши шуточки и сохранят ваши капиталы, а мы вот так - кулаками - должны защищать наши кровные. Только уходи к ней вместе со своим контрабасом. А кстати, зачем тебе этот контрабас? Твоя Людмила сама как... (Обрисовывает в воздухе формы.) Там совсем другой смычок нужен.
      Андрей и Алексей в это время в шутку завозились, обнаруживая знание
      рукопашного боя.
      Алексей. Сашка! Ведь семья - это семья!
      Неля уходит на кухню.
      Андрей. Сашк, ну ты опомнись. Кто тебя от армии отмазал? Семья, то есть наш батя.
      Александр. Не батя, а отсрочка. Я студент все-таки.
      Алексей. Студент, ха-ха! Ты на платном, а бабки-то чьи?
      Виктор. Да ладно - бабки. А вот такие лбищи за бабки не купишь. От кого они у вас? (Хлопает себя по лбу.)
      Александр. Нахмурив огромные лбищи, пошли они на кладбище.
      Неля приносит уху, начинает разливать.
      Неля. Витя, я же говорила, говорила: крохалевским взаймы никогда не давай. А ты - проценты, проценты большие!
      Виктор. Так при Зеркальцеве - проблем же не было! Замкнем на первое число - первого числа как штык возвращают! И с какими процентами! Песня! А теперь что...
      Александр (обращаясь к отцу). А герб? Помнишь, ты был с Зеркальцевым у геральдиста! И там вам намекнули, что вот таким крутым... вообще они гербов не рисуют. А также сатанистам, сумасшедшим...
      Алексей. Не верится, как это могли ребятам из бригады отказать?
      Виктор. Борис Аполлинарьевич Зеркальцев вам не из бригады. Он директор завода, культурный человек!
      Александр. Такой же был комсомолист, как ты. Только он первый многих купил, а другие... сейчас неизвестно где.
      Виктор (Александру). Думаешь, у меня очко чересчур железное? Но даю тебе девяносто восемь процентов - ничего с тобой не случится. Это как гориллы в зоопарке: встанут друг против друга, подыбят шерсть на загривках... У кого яйца пожиже - они сразу бабки отдадут. А мы будем стоять как зацементированные.
      Андрей. Когда разбогатею, построю для разборок - разборочную, буду сдавать в аренду.
      Алексей. Еще перестрелочную надо.
      Александр. Да и браталочную нужно пристроить: постреляли - побратались с оставшимися в живых.
      Виктор. Ты можешь шутить, а я - с нуля начинал!
      Александр. Да какое там с нуля! Комсомолистам приказали срочно начать богатеть, ты сказал "есть!". (Козыряет.)
      Виктор. Я, сынуля, всегда был практичный. В пятом классе из Артека полрюкзака лаврового листа привез. Никто из пацанов не догадался, только я. Полрюкзака лаврового листа!
      Неля. Да-да. Верно. Даже из комсомольских лидеров не все раскрутились.
      Виктор. Мне тут повезло: кое-кто в нашей семье оч-чень хотел, чтобы было много денег.
      Неля. А кое-кто говорил: если каждый день экономить рубль, то можно накопить триста шестьдесят пять рублей в год.
      Виктор (кричит). Это не скупость - просто я был расчетливый. А ты-то! (Нормальным голосом.) А ты-то уху обещала. (Александру.) Саша, ты хорошенько подумай.
      Звонок в дверь. Неля уходит и возвращается, ее обгоняет очень закутанная и
      очень раско
      ванная разносчица телеграмм Нонна Ивановна.
      Нонна Ивановна. Цветкову Виктору Ивановичу! Вся я промерзла. Целый час звонила вам по телефону. Наверное, в Интернете у вас кто-нибудь сидит?
      Неля. Вас как по имени-отчеству?
      Нонна Ивановна. Нонна я, Ивановна.
      Неля. Выпейте, согрейтесь!
      Неля подносит ей рюмку водки. Разносчица лихо опрокидывает.
      Неля. Распишись. (Протягивает мужу телеграмму, он расписывается. Разносчице.) Закусите. (Подает ей бутерброд.)
      Нонна Ивановна. Телеграмма срочная, вот и пришлось по морозу лететь. Но это еще что! Я в музее уборщицей работала - так весь народ ломится в мой зал с мамонтом! А в советский период вообще никто не идет. Платили же одинаково за уборку: за мамонта, как за советский зал! (Закусывает.) Директор в советский зал пристроил свою мать - конечно, там уборки на пять минут... Какая несправедливость! (Уходит.)
      Виктор. Что-то эта, с телеграфа, слишком прыткая! Может, наводчица? Теперь жди воров. (Не глядя нашаривает и надевает очки.) Опять, наверно, сестре денег надо. Точно!
      Александр. Уж не знаю, почему она не могла дозвониться. Я всего минут пятнадцать был в Интернете.
      Виктор (читает телеграмму). "Пятьсот на антибиотики пришли, пожалуйста. Целую. Рита"... Хоть целуй, хоть не целуй, все равно не получишь... Я ведь не мать Тереза!
      Неля. Какие люди! Как говорила мама: слово - олово, сердце - железо! Это же твоя больная сестра!
      Виктор. А мэрия наша здоровая, что ли? Объявила конкурс на лучшую автозаправку. К десятому июля мне нужно шиномонтаж построить да еще пару хоть деревьев в кадках на летний период, а каждое дерево по пятьсот долларов.
      Неля. Им скоро фонтаны подавай...
      Андрей. Павлинов..
      Неля. И первое место в кармане!
      Виктор (после паузы). Смейтесь, смейтесь! А со временем у меня там и фонтан будет, и бассейн крытый. Только бы Зеркальцева не засудили! К тому же в прошлом году я Рите посылал пятьсот и в позапрошлом, а нынче дядьку на себя повесил.
      Неля. Который поддает о-го-го...
      Виктор. Хватит, наверное! Слезьте с меня немножко! У меня сейчас Зеркальцев в следственном изоляторе - я без крыши! Стервятники вокруг разборки одна за другой! Знала бы сеструха, как достаются деньги!
      Неля. Если бы наша жизнь была только тяжелой, а то в ней столько грязного!
      Андрей. Но ты же сам говорил...
      Общий свет меркнет, остается только яркое пятно на Викторе.
      Виктор (с рюмкой в руке). Я пью за тебя, Рита! Ты меня натаскивала день и ночь! И вот я в институте!
      Свет меркнет совсем, потом вспыхивает по всей сцене.
      Андрей. А теперь ты не хочешь помочь родной сестре!
      Александр с грохотом роняет контрабас.
      Виктор. Короче, маэстро! Зачем ты не играешь на этой бандуре, а только все время ее роняешь! Полторы деревянных она стоит, а ты ее роняешь!
      Алексей (поднимает с пола что-то). Тут какая-то фигня отломилась.
      Виктор (Андрею). А тебе я вот что хочу сказать, сынок! У тебя ведь был сенокос в прошлом месяце, ты зеленых тысячи три накосил... Помоги сам родной тете.
      Неля. Да уж, как Зеркальцева арестовали - с тех пор не видали мы таких праздников, когда подавали поросят, зажаренных целиком. Целое стадо!
      Виктор. А вы заметили, господа, что изысканная еда насыщает быстрее, чем простая. Сравним осетрину и селедку...
      Андрей с оскорбленным видом отходит в дальний угол сцены, к компьютеру.
      Неля (Виктору). Твоя сестра пельмени ведь стряпает быстро! Могла бы на продажу делать - знакомым, без лицензии, без налогов. Ну, время прошло, уха настоялась. (Начинает разливать по тарелкам.)
      Виктор. А напрасно сейчас не ценят комсомольцев. У нас выучка на самое святое осталась! Иду на разборку - и ничего не задрожит. Недаром я в ПВО служил!
      Андрей. Знаем, папа: два солдата из стройбата заменяют экскаватор...
      Алексей (подхватывает). А солдат из ПВО заменяет хоть кого!
      Дядька Леонид, небрит и сильно с похмелья, медленно входит из коридора,
      читая
      на ходу письмо. Проходит на середину сцены.
      Дядька Леонид. С кем вы имеете дело! Я без пяти минут гражданин Германии! Жена пишет, что Эльзе уже тринадцать лет. (Целует письмо.) Вот бы она вышла замуж за богатого, такой бы у меня был сват богач!
      Виктор. По-моему, еще в восемьдесят шестом году, когда Эльза родилась, ты все мечтал... богатых кумовей присматривал. Хотел с выгодой окрестить дочку, чтоб крестная мать была из торговли, я помню. Ну и с кем ты покумился, расскажи?
      Дядька Леонид. Тогда было мало богатых, на всех не досталось.
      Виктор. А сейчас богатых на всех хватает, да?
      Дядька Леонид. Так я среди кого, по-вашему, вращаюсь? Я, когда на автостоянке сторожу...
      Виктор. На моей автостоянке.
      Дядька Леонид. Пока на твоей. И... я бы всегда хотел, чтоб - на твоей, конечно!
      Несколько секунд Виктор бешено смотрит на дядьку Леонида. Вдруг делает
      резкое движение
      и ловит из воздуха моль.
      Андрей. Войска ПВО на высоте!
      Неля. Ну откуда эта моль?
      Виктор. Ясно откуда! (Смотрит на дядьку Леонида.) Некоторые шляются со всякой шелупонью. С кем ты вчера квасил?
      Дядька Леонид. А с кем ты так разговариваешь? Я, защитник Белого дома...
      Неля. Кого ты можешь защитить!
      Дядька Леонид. За ухой выпивает и глухой!
      Андрей. Вы забыли? Я же на квартиру коплю, чтобы не стеснять родителей в будущем. Как же я могу эти деньги тете Рите послать.
      Звонок в дверь. Кто-то из детей срывается и быстро открывает дверь. Входит
      Костя.
      Костя (машет конвертом с фотографиями). Это с прошлого лыжного воскресенья. Потом, потом посмотрите. Даю вам всего полчаса на сборы. (Протягивает Неле конверт.)
      Все начинают рассматривать фотографии.
      Дядька Леонид (пренебрежительно бросает на стул фотографии). Это что ширпотреб! Передвижники. Костя, ты видел когда-нибудь мои фотографии? Есть целый альбом - я снимал в Коми округе.
      Виктор (дядьке). Слушай, не до этого! (Косте.) Костя, какие могут быть сейчас лыжи! Все лыжные гуляния отменяются. У нас другое намечено.
      Неля (достает из кармана фартука очки, рассматривает фото. Косте). У тебя Лиля всегда так хорошо выходит.
      Костя. А она и в жизни такая, как Рената Литвинова.
      Неля (Виктору). Вот если бы ты давал мне на жизнь столько же, сколько Костя своей жене, я бы тоже выглядела как Николь Кидман!
      Алексей. Дядя Костя, а что - вы не в курсе? Наш Зеркальцев сидит в СИЗО.
      Костя. Страшное дело - очередной передел собственности! Но лыжи - это кислород! Кислород - это мозг! А мозг там придумает что-нибудь.
      Виктор. Я сейчас водкой только могу переключаться. Ничего больше не помогает. Когда хозяин точит нож, козе не до гребли.
      Неля. Да знаю я одну твою козу на даче, которой все время до гребли!
      Виктор растерянно оглядывается на дядьку Леонида.
      Дядька Леонид (выскакивает на середину и поет).
      Я фотограф хоть куда!
      Приходи ко мне всегда!
      Полежим под лодкою,
      Там тебя я сфоткаю!
      Неля. Приживала запойный! Забыл свое место?
      Виктор. Неля, ты с ума сошла? Это мой родной дядька, поняла! Извинись сейчас же.
      Неля. Я хороший человек, с чего я буду извиняться.
      Виктор. Деньги мои - извиняешься ты. Были бы твои деньги, тогда другое дело.
      Дядька Леонид. Виктор, тихо! (Подходит к столу, наливает огромный фужер водки и с показной нервностью выпивает.)
      Костя. Так вкусно здесь все стоит! (Берет бутылку в руки.) Пермская водка? А запах какой-то непростой.
      Виктор. Это мы ее на смородине настояли.
      Неля. Ухи налить?
      Виктор. Неля, что ты делаешь? Достань для гостя тарелку из моей коллекции советского фарфора. Чтоб агитпроп, там треугольники, серп и молот. Вон ту, под Татлина.
      Костя (садится). Все говорят: русская национальная идея - где она? А вот она: уха с водкой!
      Неля. Не надо. Я в шесть лет с подружками нашла у мамы самогон. Ну, мы выпили. Нас потом долго по лопухам собирали. И с тех пор я ни капли.
      Костя. Прекрасная история! Значит, будет такая национальная идея: в шесть лет всем россиянам - по рюмке самогона, а потом вся страна навсегда трезвая!
      Опускается подсвеченный занавес. На нем двигаются четкие тени, слышны крики,
      шум
      борьбы, удары.
      Голос Алексея. Андрей, сзади!
      Голос Виктора. Леха, у него нож!
      Голос Андрея. Мать! Твою мать! Ма-а-амаа!!!
      Чей-то чужой голос. Ну все, хватит. Димон, слышишь? Хватит. Трупов нам не нужно.
      Картина 3
      Кафе. Андрей и Алексей садятся за стол. У Алексея пластырь на лице. У
      Андрея - за
      гипсованная рука на перевязи. Алексей держит в руках цветы.
      Алексей. Ты заметил: там дядька Леонид стоит с каким-то собутыльником? Один в виде икса, а другой - в виде игрека. (Встает и изображает.)
      Андрей. Ну и что?
      Алексей.Ты тоже каждый день начал квасить.
      Андрей. Батя что-то опаздывает.
      Алексей. У него, кажется, вторая молодость началась.
      Андрей. Гормональный шторм.
      Алексей. А может, он тебе невесту нашел? Непьющую. Поэтому и букет велел купить. Какой-то Ларисе по телефону назначал свидание.
      Андрей. Свидание? А ты уверен? Где свидание?
      Алексей. Где нынче встречаются - в ювелирном магазине.
      Андрей. Представляю! "Дорогая, какой бриллиант хочешь, такой и куплю!"
      Входит Виктор с молодой и красивой Ларисой.
      У Виктора травмирована шея - это видно по пластмассовому "воротнику".
      Поэтому вид у него поневоле гордый. Алексей бессозна
      тельно комкает букет, Андрей судорожно трет руки о скатерть.
      Виктор (подскочившему официанту). Нам все как всегда. И шампанского! Дети мои! Знакомьтесь! Это Лариса. Скоро я познакомлю вас с еще одним братом. Ему уже четыре месяца. (Ларисе.) Дай фотографию. (Лариса открывает сумочку, достает фото.) Вот, смотрите, ресницы - вылитые как у меня.
      Алексей (рассматривая снимок). Еще и полгода нет, а уже с сотовым телефоном!
      Андрей. Будто с ним родился!
      Виктор. Значит, так - это Игорь, брат ваш.
      Лариса. Игореху с няней мы сейчас оставили, он покашливает.
      Андрей (брату). А ты говорил - мне невесту. Тут отцу родному не хватает! (Дурашливо утирает слезу.)
      Виктор. В общем, дети мои, вас я прошу - называйте Ларису мамой.
      Алексей вскакивает, подрагивающей рукой вручает Ларисе полуразрушенный
      букет.
      Лариса. Витек, перестань! (Шутливо бьет Виктора букетом.)
      Алексей. Очень приятно! Мы сегодня... Для нас это так неожиданно. (Садится.)
      Андрей. Так вот почему у мамы все фиалки завяли!
      Виктор. Подумаешь - фиалки! Зато у вас братик появился. Будете к маме Ларисе ходить, с ним дружить.
      Лариса. Витек!
      Андрей (дурашливо весь искосившись, руки по швам). Слушаюсь, мой генерал!
      Появляется официант, все расставляет на столике.
      Виктор (Андрею). Ну что тебя корчит! Ты успокойся! (Поднимает бокал.) За нас с вами и за хрен с ними!
      Все пьют.
      Алексей (Андрею). У отца сейчас сложный момент жизни. Ты поменьше выступай.
      Виктор. Я не в силах был дальше бороться... с судьбой. Судьба бросила Ларису мне прямо вот в эти руки. (Показывает.) Я плыл на нашей яхте... Смотрю: красавица! И тонет...
      Лариса. Я была уже вялая, как вареная вермишель.
      Затемнение. Луч света на Викторе.
      Виктор. Держитесь! Я вам помогу! (Прыгает из круга света головой вперед.)
      Общий свет. Все сидят в кафе за столом.
      Андрей. Многие бы хотели спастись в миллионерских руках!
      Виктор. Наследник, как ты разговариваешь - это твоя новая мать!
      Андрей. Если еще скажешь, что у меня должно быть две матери, я тебе в ухо дам! (Трясет рукой в гипсе.)
      Пауза.
      Виктор. Лариса, вот этих вот битюгов, этих красавцев, этих засранцев я из-под снега разрыл! А Андрея, который сегодня такой критикан, я с таким трудом приклеил на его юрфак! Всех подключил: телефон у нас звонил с частотою раз в десять минут.
      Лариса. А на платное-то почему не пошли?
      Виктор. Именно за деньги мы и устраивались с таким трудом. Не тянет Андрюшка-то! Сочинение написал на твердую двойку. Я похудел, накрутил на спидометре две тысячи километров, пару раз даже спал в машине: не было сил загнать в гараж. Устроил! Можно сказать, второй раз родил. А теперь он хвост на отца поднимает!
      Лариса. Ничего, это твое счастье - быть нужным.
      Виктор. А что труднее - быть нужным или быть ненужным? Представляешь, когда ему было семь лет, он диван распилил. Ножовкой. Учился пилить. Ну ничего (обнимает Ларису за плечи), с твоей помощью у меня будут наследники, которые больше отца уважают. А что касается двух матерей, то этот больной вопрос мы решим. Я ведь понимаю, что моя первая жена больна, я ведь ее не оставлю...
      Андрей. Не надо, папа! Какая болезнь? Мама абсолютно здорова.
      Виктор. Начнем с того, что - помнишь, во время взрывов в Москве? - она паспорт к руке привязывала, чтобы ее опознали в случае чего.
      Алексей (отводит брата в сторону). Андрюха, уйди сейчас, а то такого наговоришь.
      Андрей (злобно). Хочешь сократить число наследников?
      Алексей. Брось! У нее (кивок в сторону Ларисы) полмиллиона яйцеклеток в запасе. Как тут сократишь.
      Андрей. И еще она такая... тихо-очаровательная! (Делает пальцем пролезающее, замысловатое движение. Обращается ко всем.) Я предлагаю тост. (Держит паузу.) За хорошее лето, а также за хорошую зиму... осень и весну!
      Виктор. Да-да! Выпьем за зиму. В Новый год будем! За джипом! На корытах кататься.
      Андрей. Если Зеркальцева не выпустят из тюрьмы, джипа никакого у нас не будет.
      Виктор. Зеркальцева обязательно выпустят! Не такой это человек, чтоб его засудили. Все у нас пойдет-будет. Вы даже не представляете!
      Входят Александр и Людмила. У Людмилы прическа в четыре цвета.
      Виктор (Ларисе). Это мой сын Саша и его невеста Людмила.
      Александр. Вы тут разлагаетесь, а мама дома всю посуду перебила.
      Людмила. Мы три часа убирали.
      Виктор. Перебила - к счастью! На что, на что, а на посуду бабок у нас хватит. (У него звонит сотовый телефон. Он слушает, каменеет, по-буратинному встает.) Понял: приставы. Так. Маски. (Его качнуло, он падает на колени, роняет сотовый. Тут же подбирает его, вскакивает.) Нет, это не выстрел. Не дождутся.
      Андрей. Неужели все отобрали?
      Виктор. И это кафе уже не наше.
      Александр. Но воздух еще наш. Давайте глубоко подышим и подумаем, как нам дальше быть.
      Виктор. Знаешь, мыслитель, на всех пряников не хватает. Новый директор завода свою команду приведет. А их надо кормить и кормить, и все будет не хватать.
      Лариса (Виктору). Ничего, мы не пропадем.
      Александр. А где моя Людмила? Она только что была здесь.
      Лариса. Девушка простецкая, прическа сложнецкая.
      Андрей. Мы ее больше никогда не увидим.
      Александр. Это зачем? Почему? Вышла на минутку, сейчас придет.
      Алексей. Если Зеркальцева выпустят, она обязательно придет, крыса.
      Александр. Я не позволю!
      Андрей. Воскликнул герцог...
      Занавес.
      ЧАСТЬ ВТОРАЯ
      Картина 1
      Прошло полтора года. По просцениуму расхаживает Алексей, весь уйдя в
      воротник пальто. Только виден один глаз, глядящий в никуда. Прохожие
      шарахаются от него, он - от них, в результате пару раз сшибаются.
      Столкнувшись в очередной раз, Алексей останав
      ливается.
      Федор. Леха!
      Алексей. Ну я это! Я! Я!
      Федор. Где же твои как бы златые цепи? Где твоя колесница "А-восемь"?
      Алексей. Все ушло вслед за Зеркальцевым, когда его посадили! Прошло полтора года всего, а отец уже почти бомжует со своей... Мы думали, что она ради денег, а смотри - все еще не отстает. Хотя батя продал джип, ездил, как простой лох, на "Москвиче", а теперь вообще пешком ходит.
      Федор. Не ной! Скажи спасибо, что родился не бактерией и не американцем. А вообще, надо было делиться.
      Алексей. Пусть делятся те, у кого нефтедоллары. Нефть - это наше все... А у бати было только что: автозаправка, автостоянка, ресторан, кафешка, шашлычная - так, по мелочам.
      Федор. А у нас Апельсинов как бы все еще сидит. Ты же на свободе - и не радуешься, закуклился весь. Свободушку-то надо ценить, народу посвящать. Завтра приходи к нам...
      Алексей. Да у вас там, наверно, гомосеки одни!
      Федор (подскакивает к Алексею, трясет его, повис на нем). Молчи! Лучше молчи! Как друг тебе советую! За нами знаешь что? За нами все будущее!
      Алексей (ставит Федора на ноги). Ну загляну. Все равно нечего делать теперь.
      Федор. Только сначала позвони, вот тебе телефон, товарищ тебя встретит. Пароль: "В этом году большой урожай апельсинов". (Внезапно вспыхивает.) Эту систему надо разрушить к гребаной матери!!! (Обрывает трубку телефона-автомата.)
      Алексей. Как мы будем друг с другом связываться, если все снесем?
      Федор. Мы никого не прощаем! Мы всем отомстим! За то, что нас не любят! А за наших стариков уши отрежем!
      Алексей.
      Дайте в руки мне баян,
      Я порву его к фуям.
      Федор. Но родина! Родина! (Несколько раз лобызает телефонную будку.)
      Алексей. Ты серьезно, что ли? Или репетируешь?
      Федор. Родина - это как бы такое место, которое как бы нужно любить.
      Оба уходят.
      Картина 2
      Прошел еще один год. Однокомнатная квартира. Большой стол посередине. На нем - фаянсовое белое изваяние Толстого. По полу разбросаны детские игрушки.
      В наличии также диван и детская кроватка. С кухни, где обедает дядька
      Леонид, доносится звяканье,
      иногда что-то падает.
      Лариса (развешивая выстиранных игрушечных зверей прищепками - кого за лапы, кого за уши). А отец-то! Никогда к нам с мамой не приходил! И на похоронах ее не был. А теперь Игореху нашего все время берет к себе на выходные, игрушками завалил внука - стирать не успеваю. В чем тут секрет?
      Виктор. Да в деньгах. Раньше у мужиков не было денег, и все были злые, как я сейчас. Надо чаще тосты поднимать! (Достает из настенного шкафа бутылку и стопку.) За то, чтоб Зеркальцева скорее выпустили!
      Лариса налетает на него как вепрь, выхватывает у него все и ставит на самую
      верхнюю полку.
      Голос дядьки Леонида (с кухни). Когда-нибудь я встану! И все достану! Ох достану!
      Лариса (перебивает). Мама говорила: мы строили кооператив для себя, как вороны вон за окном, по хворостинке... А все досталось отцу и мачехе.
      Виктор (кричит.) Тебе помочь, дядька Леонид?
      Голос дядьки Леонида. Защитник Белого дома не нуждается в вашей помощи!
      Лариса. Когда все мои подруги удалялись замуж, я за мамой лежачей ухаживала. Она меня иногда спрашивала: "Красивая девушка, вы кто?" И каждый раз я думала: Господи, чем же это все кончится? Не смертью же, правда ведь?
      Виктор. Думала, думала, а деньги-то в церковь носила? Или хотела всю помощь на халяву получить?
      Лариса. Для вас Он (показывает вверх) какой-то супербизнесмен, с которым вы все время торги ведете. (Передразнивая.) Боженька, смотри, сколько я на твой счет перевел!
      Виктор. С Супербизнесменом сильно-то не поторгуешься. Он сказал десятую часть отдай, и все!
      Лариса. И ты отдавал, что ли? Десятину - от всякой прибыли?
      Виктор. Ну, дурак был, что не отдавал. Но теперь - только дай снова подняться, я все! Все! Если б раньше я делал как надо... Ему (жест вверх) сейчас бы не пришлось...
      Из кухни на кресле-каталке показывается дядька Леонид.
      Дядька Леонид (поет). Жили мы на хуторе, все на хрен перепутали...
      Лариса. Добавки надо?
      Дядька Леонид. Съел мюсли - и оказался внутри себя. Столько разных ощущений, и все мировые.
      Виктор. Ты стал много говорить о еде.
      Дядька Леонид. Не затыкай рот защитнику Белого дома!
      Лариса. Леонид, ну что ты говоришь. Ты здесь, на Урале, Белый дом в Москве.
      Дядька Леонид. Даже и не пытайся заткнуть рот защитнику демократии! Я тогда в Переделкине отдыхал с женой. Мы фотоальбом с ней издали про Коми округ. Кодовое название - "Страна Або". Або по-коми-пермяцки - нет. Потому что в Кудымкаре ничего не было тогда.
      Лариса. Что же вы тогда снимали?
      Дядька Леонид подъезжает к полке, берет фотоаппарат, наводит на Ларису.
      Ослепительная
      вспышка.
      Дядька Леонид. Вот что! Красоту!
      Виктор. Стопудово, что красоту. Что еще в этой жизни снимать? (Забирает у дядьки Леонида фотоаппарат, снимает Ларису с другой стороны, отдает фотоаппарат дядьке.)
      Дядька Леонид (Виктору). Сколько я тебя фотографировал! На скольких выставках твои морды прозвучали! Это сейчас я стал щелкунчиком. (Вспышка фотоаппарата - снимает Ларису и Виктора.)
      Виктор. Ну и где это все, скажи, скажи!
      Лариса. В самом деле, интересно бы посмотреть.
      Виктор. Наш светописец заснул пьяный с сигаретой и все спалил.
      Дядька Леонид (подъезжает на кресле к Виктору, смотрит на него в упор). Защитника Белого дома - в инвалидный дом! Вы думаете, что - в Переделкине все дружат? Нет, там они... по своим кружкам. Кстати, воздух там такой чистый! Утром встанешь - голова с похмелья нисколько не болит! А тут девятнадцатого августа одна тысяча девятьсот девяносто первого года вдруг такие все стали друзья! Поэт граф Разумовский отговаривал меня в ночь на двадцатое ехать на баррикады Белого дома (изображает в кресле графскую прямую спину): "Ты, милый, не военный, даже в армии не служил, помощи от тебя никакой, а убьют запросто".
      Виктор. Пуля из "калашникова" пробивает рельсу.
      Дядька Леонид. И вдруг что вижу вечером? Сам граф Разумовский - старик уже - садится в электричку, на баррикады. Я его там перехватываю: "Ваше сиятельство, как это понимать?"
      Свет мигает, появляется граф Разумовский, как его представляет дядька
      Леонид: во
      фраке, цилиндре, с каким-то белым цветком в петлице.
      Граф Разумовский. Я граф Разумовский и не могу не ехать, когда решаются судьбы России!
      Свет мигает, граф исчезает.
      Виктор. Помню, как ты защищал демократию. Собаки переделкинские залаяли: помогите. Тетя Лида рассказывала: она выбегает, а ты между новым корпусом и столовой пьяный валяешься.
      Дядька Леонид. Все путаешь или злонамеренно искажаешь историю! России. Это было уже потом, когда я противогаз обратно сдал, и приехал Малинин, и сказал: "Я знаю, что вы хотите услышать!" И запел "Поручика Голицына". И все подхватили, как все подхватили!
      Виктор. Ты все это где-то вычитал.
      Дядька Леонид. Наш отряд стоял у бокового фасада, чтобы пройти к главному, нужно через несколько контролей было... сказать пароль "Вымпел" или "Выход" - я забыл. Я же за противогазами ходил - сам лично получал противогазы.