- Во мне закона нет, и сердце моё умерло! Храните сердца ваши от разрушения - вкорените в них закон. Не будьте равнодушны, ибо равнодушие смертоносно для души человека!
      Но он был преступник... Как могли видеть в нём пророка? На него смотрели со злобой и ненавистью, а он отвечал всем презрением и сарказмом сильного.
      - Вот это так! - сказал извозчик, вдруг появляясь пред ним с улыбкой восхищения на своём маленьком морщинистом лице.
      - Вот это так, это дело! Так и надо было давно бы ещё. Теперь ты будешь страдать. И страдай - это хорошо! Теперь у тебя есть крест. Всегда надо иметь крест на вые своей. Это - первое дело для жизни! Страдай, неся его, и воспитаешь душу свою чисту... Без креста невозможно. А с ним всегда в жизни точку найдёшь, твёрдую точку. Теперь ты оживишься страданием-то твоим. И путь есть у тебя: к богу ты придёшь... Убил? Ничего! Разбойника помнишь? Прощён был, а всего восьмью словами господу помолился. Теперь ты, брат, осмыслился. Иди себе, страдай. Про людей не забудь. Не многим они лучше тебя...
      Всё стало как-то линять вокруг Павла Николаевича: всё исчезало куда-то, и появлялся свет, красный, дрожащий - свет, от которого глазам было больно.
      Земля сотрясалась...
      ...........................................................................
      Перед Павлом Николаевичем, когда он открыл глаза, явилась фигура жены в ночном дезабилье, с утомлённым лицом и нервно дрожащей верхней губой; в одной руке держала лампу под розовым абажуром, другой трясла мужа за плечо.
      - Павел! пусти меня... Иди к себе... и разденься. Как это удобно спать столько времени одетым!
      - Подожди...
      - Пожалуйста, нечего... Пойми, что я утомлена.
      - Юля! Что я пережил.
      - Переспал.
      - А? Да... Верно. Это сон - и прекрасно. И знаешь ли ты...
      - Я хочу лечь...
      - Нет, послушай... Как фантастично! Этот извозчик, пойми - извозчик! Почему именно извозчик?
      - Потому, что ты не выспался и бредишь. Уходи же!
      - Но, Юленька, я расскажу всё...
      - Завтра...
      - Ну, хорошо. Чёрт знает, что иногда снится! знаешь - во всём этом есть смысл. Мы, действительно, слишком равнодушны и слишком легко поддаёмся жизни.
      Дай мне заснуть и философствуй потом. Только нельзя ли про себя. Ты не хочешь понять, что я встала сегодня в восемь утра, а теперь третий час ночи.
      - Голубонька! Не стану... Молчу...
      Он перебрался на свою кровать, и чуть только голова его коснулась подушки, как уже почувствовал сладкое предчувствие обнимающей его дрёмы.
      - Сон, ей-богу, интересный... И с моралью. Послушай же, Юля... А то я забуду всё.
      Жена не отвечала ему. Огонь лампы подпрыгнул, тени на стенах дрогнули, и комната наполнилась тьмой.
      - Осмыслиться. Да, осмыслился... - шептал про себя Павел Николаевич, засыпая.
      С улицы в комнату глухо доносилось медное пение праздничных колоколов и порой стук ночного караульщика. 1895 г.
      ПРИМЕЧАНИЕ
      Впервые напечатано в "Самарской газете", 1895, номер 277, 25 декабря.
      В тексте рассказа купчиха Заметова в первом случае названа автором Капитолиной Петровной, а во втором Сосипатрой Андреевной.
      Рассказ "Извозчик" в собрания сочинений не включался.
      Печатается по тексту "Самарской газеты".