Прохоров (раздраженно). Кому говорил-то?
      Клягин. Не знаю. Вообще говорил. Думаю, к народу обращался, к общественности!
      Прохоров. Ну что ты за человек, Клягин? Что ты мне голову забиваешь?
      Клягин. Почему забиваю?.. Я тебе пищу даю для размышлений... Елена Петровна говорила, это полезно перед показом... Чехов-то прав. Считаем себя культурными людьми, а ведь не дай бог кто-нибудь соус на скатерть прольет...
      Прохоров (в отчаянии). Да замолчи ты!.. Не пойду я ни на какой показ! Неужели не понимаешь?
      Клягин (опешил). Как?
      Прохоров. Ну куда я пойду?.. Еле на ногах стою! Куда мне в таком состоянии комиссии показываться! Позориться только... Сломался я, понимаешь? Сломался!.. Мне теперь неделю пластом лежать, чтоб в форму прийти... Ах, Антон! И тут, стервец, напакостил!.. Такое дело сорвал!.. Перенапрягся я из-за него, понимаешь?.. Уж если я шкаф сдвинул, значит, вся сила из меня ушла. Я ведь раньше-то никогда шкафы не мог, понимаешь?
      Пауза.
      Клягин (нерешительно). Вообще-то, Миша, если откровенно говорить, я тоже слегка помог.
      Прохоров удивленно уставился на Клягина.
      Прохоров. Что?!
      Клягин (поспешно). Нет, нет... В основном, конечно, ты... Но когда ты стал про мать рассказывать, я, знаешь, тоже разволновался, а Антон, он с ружьем наперевес хотел выскочить, ну, я его шкафом-то сзади и прижал!.. А потом, стало быть, стулом... Но, конечно, в основном - ты! Ты!
      Прохоров (мрачно усмехнулся). Во как!.. Значит, и сломался-то понапрасну!.. Ну дела! Верно Елена Петровна говорит: самое страшное, когда хорошая голова дураку достается!.. Как я ей в глаза-то посмотрю?.. Ведь просила же она, со слезами просила... Вечер один выдержать!.. И то не смог! Ах ты, черт!.. Такую женщину подвел!.. (Вскочил.) Все! Уезжать надо. Срочно! (Схватил чемоданчик, стал быстро собирать вещи.)
      Клягин. Подожди! Ну что ты как с цепи сорвался?
      Прохоров. Нечего ждать. Поехали.
      Клягин. Как - поехали? И я?
      Прохоров. А ты как думал? Давай, давай собирайся!
      Клягин. Что ты, Миша? Мне платье надо в ГУМе обменять.
      Клягин. По дороге обменяем! Собирайся! Быстро! Быстро!
      Клягин. Ты только не гони!.. У меня багаж большой, уложиться надо. Вот черт сумасшедший. (Достает чемодан, начинает укладывать в него большое количество свертков, коробок, консервных банок и прочее.)
      Прохоров (усмехнувшись). Запасся!
      Клягин. Чего?
      Прохоров. Я говорю, много углядел-то... по разным углам.
      Клягин (обиженно). Эх, Миша, ничего-то ты не понимаешь. Думаешь, я для чего сюда приезжал?
      Прохоров. Ясно для чего - ГУМ обследовать!
      Клягин. Глупость говоришь. Извини, конечно, Михаил. Примитивно рассуждаешь. У меня дальний прицел был. Я порядок хотел вокруг навести! Порядок! Ты порно вчера кричал: бога отменили, народ и распустился. С работы каждый тащит. Кругом - распущенность! Каждый болтает что хочет. А все почему? Некого бояться. Знают, что никто не видит, вот, стало быть, и бояться нечего!.. А я подумал: ну нет, голубчики, будет над вами всеми присмотр. Мой пронзительный взгляд! Недремлющее око мое!.. От него никому не спрятаться! Вот для какой цели великой, Миша, я начал через стенки смотреть!.. ГУМ, ЦУМ - это так, хобби. Побочная отрасль. А основное порядок!.. Ох, мне бы справочку - я бы показал.
      Прохоров. Хватит философию разводить!.. Без твоего порядка обойдемся... Собирайся!
      Открывается дверь спальни. Появляется Иванов с чемоданчиком в руках.
      Иванов. Ну что, дорогие соседи, будем прощаться, а?
      Прохоров. Мы тоже уезжаем, товарищ Иванов.
      Иванов. Да?.. А как же этот ваш конгресс... психоаналитиков - или как там его?
      Прохоров. Отменяется!
      Иванов. Ну, как говорится, и на том спасибо. Уже хорошо.
      Прохоров. Чего же хорошего?
      Иванов. Одной липой меньше. У меня теория такая: всякая несостоявшаяся липа - уже большая польза для страны. Я бы за некоторые сорвавшиеся прожекты людям премии давал бы, ей-богу! Вот, скажем, заложили у нас в городе предприятие, один фундамент заложили... А потом - р-раз, бросили! Их в газетах кроют, а я считаю - молодцы!.. Так бы мучились, строили, потом бы оно долго-долго государству убытки приносило, а так в самом зародыше пресеклось. Я это называю - экономический аборт. Очень полезная процедура.
      Клягин. Интересные мысли у вас.
      Иванов. А мысли - они всегда интересны, если это... мысли. Продукт ума, а не другого места. Вот так-то! Ну что? Будем прощаться? Или вместе поедем? У меня такси заказано.
      Клягин. Вместе. Вот только уложусь.
      Иванов. Ну, ну... Подождем. (Уселся на стул.)
      Прохоров. Вообще-то нам бы адресами поменяться.
      Иванов. Зачем?
      Прохоров. Переписываться можно. В гости друг к дружке ездить.
      Иванов. Это необязательно... Встретимся еще как-нибудь. Как говорится, пересечемся...
      Прохоров (чуть обиженно). Как хотите! Я в друзья не напрашиваюсь.
      Иванов. Вы не обижайтесь, Михаил. Я ведь правду сказал. Не люблю этих пустых формальностей: адреса, в гости... Я вам не напишу, вы мне не напишете. Закрутимся! Это проверено. У меня лично - дел по горло! Целый день как белка в колесе... На дружбу времени не остается!
      Клягин. Так ни с кем и не дружите, что ли?
      Иванов. Почему? Дружу... кое с кем. Но недолго. Вкратце! Раз в месяц, больше не получается. Заскочишь на часок, подружишь, и все - разбежались.
      Стук в дверь. Входит Ларичев. Он, как всегда, пребывает в некотором нервозном возбуждении.
      Ларичев (приветливо). Доброе утро, товарищи!
      Клягин (недружелюбно). Гутен морген! (Защелкнул чемодан, затянул
      ремень.)
      Ларичев (увидев Иванова). Вы товарищ Иванов?..
      Тот молча кивнул.
      Давайте знакомиться: Ларичев Олег Николаевич. Очень, очень приятно!
      Иванов (равнодушно пожимая руку). Взаимно! (Клягину.) Вы готовы?
      Клягин. Готов. (Взял чемодан в руки, авоськи.) Ну, трогаемся?
      Ларичев (растерянно). Товарищи, извините, вы куда?
      Клягин. Домой.
      Ларичев. Как?
      Клягин. Вы же сами просили: "Уезжайте, милые, уезжайте, я проезд в оба конца оплачу!" Вот мы и уезжаем. Так что можете смело бежать.
      Ларичев. Куда бежать?
      Клягин. На сто метров за одиннадцать секунд!
      Ларичев (занервничал). Если это шутка, то сейчас она, извините, неуместна!
      Клягин. Товарищ Ларичев, только прошу, без нервов! Если у вас опять приступ начнется и вы через окно будете уходить, то предупреждайте! Потому что мы тоже люди нервные и можем это неверно понять. (Пошел к двери.)
      Ларичев (преградил путь). Товарищи! Как же так можно? Что за безответственность? Вас ждут люди. У вас в двенадцать ноль-ноль комиссия.
      Прохоров. Вам-то что волноваться? Сами же говорили, что мы - жулики.
      Ларичев. Ну хорошо... Ну мало ли что говорил... Извините, ради бога! Зачем обижаться?
      Клягин. И с точки зрения физики, говорили, мол, все это невозможно!
      Ларичев. Зачем цепляться за слова?.. Почему невозможно? Все возможно. На каждый довод есть антидовод, на каждую теорию - антитеория!.. Идет спор! Одни считают - невозможно, другие - возможно!
      Прохоров (усмехнувшись). Вы-то кто, "один" или "другой"? Или у вас просто: утро вечера мудренее?
      Иванов. Да уж! Как говорится, товарищ принципиально беспринципен.
      Ларичев. Ну при чем тут принципиальность?.. Все сложнее. Обстоятельства меняются... (Замялся.) Ладно. Скажу. Дело в том, что Елена Петровна заболела...
      Прохоров (испуганно). Что с ней?
      Ларичев. Ну, вообще сейчас, можно сказать, ничего страшного. Но был сердечный приступ! Мы дома... немножко повздорили... поспорили, ну, короче, не в этом суть... и был приступ! Врач велел лежать, у нее кардиограмма подозрительная... Понимаете? Вот. А она, конечно, только про вас и думает. И я пообещал сопровождать вас на комиссию. Я ей дал слово!.. Я просто поручился!.. Там вас ждут, в журнале...
      Пауза.
      Прохоров. Олег Николаевич! Но мы действительно не можем идти. Никак!
      Ларичев. Почему? Вчера могли - сегодня не можете?!
      Клягин. Сегодня - не можем!
      Ларичев. Да что за глупость?.. Тоже, знаете ли, не очень принципиальный подход.
      Прохоров. Сами же говорили: обстоятельства меняются. Я, например, перенапрягся!.. Вам долго объяснять, что да почему, но - перенапрягся... И теперь обессилел. Во, глядите - еле чемоданчик держу в руках. А Клягин, он-то вообще - жулик! (Клягину.) Сергей Андреевич, подтверди!
      Клягин. Жулик!
      Ларичев. Зачем же так, товарищи? Обиделись, понимаю, но издеваться-то зачем? Зачем?
      Клягин. Ну честное благородное слово: я - жулик!.. Вот дрель у меня, глядите. Я ею дырочки незаметно сверлю...
      Ларичев (саркастически). Дырочки?.. Интересно! Еще какие сообщения поступят?
      Клягин (раздражаясь). Вам русским языком говорят: я через стены не вижу! У меня, если начистоту, вообще зрение слабое! Минус три! Я вот сейчас на вас смотрю, и вы у меня - нечеткий! Расплывчатый!
      Ларичев. Очень любопытно! Так... (Иванову.) А вы, товарищ, судя по этой комедии... по этому вашему сговору... очевидно... вообще не тот человек? Другой Иванов, да?.. Попали сюда случайно!.. Телепатией никогда не занимались и заниматься не хотите? Так? Ну, говорите!
      Иванов (пожав плечами). Я бы сказал, но не хочу повторяться.
      Ларичев (закрыл лицо руками). Ничтожество! Ничтожество!
      Иванов (грозно). Товарищ, я попросил бы!..
      Ларичев. Это я про себя.
      Иванов. Про себя - пожалуйста! Про себя сколько угодно!
      Ларичев. Ничтожество! Сам ничтожен, но весь ужас в том, что ничтожный человек не может успокоиться, пока и остальных не сделает ничтожными... Лилипут - вот кто я! Лилипут, который хочет быть правофланговым в строю... (Схватился за голову.) Ах, Леночка, что же я натворил? Ах, негодяй! Вы что же это? Вы тоже хотите стать такими же, как я? Да? Вот! Смотрите!.. А ведь я-то был кто? Почти гений! Я был феномен, не чета вам! (Кричит.) Я СОЛНЦЕ ОЩУЩАЛ! Понимаете? Я НА СОЛНЦЕ РЕАГИРОВАЛ! А потом сломался и солнце продал...
      Клягин. За сколько?
      Ларичев (бросается на Клягина, его удерживает Иванов). Ну, вы! Остряк!
      Иванов. Спокойно! Спокойно! Не надо так. Давайте-ка сядем, друзья мои, в ногах правды нет. А вы, уважаемый товарищ Ларичев, спокойно, внятно расскажите, в чем дело?.. Как это вы солнце продали? Кому, зачем?.. Это всем нам очень интересно, особенно если учесть, что внизу стоит такси, а счетчик щелкает... И плачу я... Рассказывайте, дорогой, рассказывайте!
      Ларичев (не замечая иронии). Меня ведь тоже Лена нашла. Как и вас. Да, не стесняюсь, нашла, как гриб в лесу. Я тогда был студентом, университет заканчивал. Она-то мне и подсказала тему научной работы: о влиянии солнечной импульсации на биологические процессы. Сейчас эта теория, как говорится, и ежу ясна, а тогда она еще была довольно спорной... Я доказывал, что пульсация солнца, возникновение на нем взрывов, пятен резко влияет на все живое... Например, эпидемии возникают... Сердечно-сосудистая недостаточность... Ну, долго рассказывать... Но дело-то не в этом. Гениальность моя была в другом, в том, что я сам - Олег Ларичев - был от рождения отличным биологическим индикатором. Я своим телом, каждой клеточкой кожи мог ощутить приближение солнечной вспышки. Раньше любой обсерватории... Понимаете?.. У меня начинался внутренний озноб. Дрожь какая-то! Такой феноменальной способностью обладает только еще одна порода рыбок... В Индийском океане. Но от нее, от рыбы, какой прок, она же молчит, а я-то, Олег Ларичев, мог бы предсказывать вспышки. Вы понимаете, что это могло означать в масштабах Вселенной?! А я?! А я - испугался. Меня после университета распределили в НИИ. Хорошее НИИ... Перспективное! Все условия. Квартиру дали. Только директор НИИ считал мои исследования о влиянии солнечных вспышек лженаукой. У него про это уже брошюра была готова... Он вообще был главный специалист по "лженаукам"... Просто наука его мало интересовала, ему главное - с "лже" схватиться!.. Соображаете? У него брошюра в наборе, а тут, некстати, я со своей работой, с внутренним ознобом!.. Он меня вызвал и говорит: вот что, дорогой Олег, либо быть феноменом, либо - перспективным ученым. Хотите у нас работать? Работайте! Но без всякой "внутренней дрожи"!.. А нет - тогда вон отсюда на все четыре стороны, и будете с семьей питаться, как листочек, хлорофиллом!!! Вот так и я затих... М-да!.. Стал просто кандидатом неизвестно каких наук... Потом, через несколько лет, директор от своей брошюры публично отрекся, а мне уж было поздно. Поскольку я свою феноменальную способность утратил... На солнце сейчас почти не реагирую. Совсем... Немножко чешусь разве... Аллергия!.. Да вот еще смотреть на него долго не могу. И не потому, что глазам больно, а потому что - стыдно! Вот так... (Пауза.) Так что вы уж с меня пример-то не берите. Вы идите до конца. Чтоб потом не жалеть, не стыдиться! Лена очень на вас рассчитывает. И я обещал! Если вы не покажетесь в журнале, она решит, что это опять из-за меня... Что это я вас отговорил... Она узнала, что я вчера к вам приходил... Пожалуйста!.. Ну, что вам стоит?.. Умоляю!..
      Клягин. Да вы поймите...
      Ларичев (перебивая). Нет! Нет! Подумайте. Потом примите решение!
      Пауза. Все сидят задумавшись.
      Иванов. Да... Такие дела. И надолго вся эта хиромантия? Я имею в виду комиссия ваша надолго рассчитана?
      Ларичев. Часа полтора, не больше!..
      Иванов. Стало быть, на вечерний рейс успею?
      Ларичев. Разумеется.
      Иванов. Ну, тогда пошли! (Встает.)
      Прохоров (испуганно). Да вы что?
      Клягин (тоже нерешительно). Куда это вы собрались? Товарищ Иванов?
      Иванов. Прошу обращаться ко мне как полагается: товарищ телепат!
      Клягин. Никакой вы не телепат!
      Иванов. Молчать!!! Вас забыли спросить... Инженер я, голубчик, инженер, а инженер на современном этапе развития не может не быть телепатом!.. Ему важно угадать, что начальство думает, что мастер думает, что местком думает... Потому что вокруг него все думают, а работает он один, и приходится угадывать мысли, чтобы работа шла! И ничего, слава богу, двадцать лет кручусь, одни благодарности. А тут, подумаешь, - комиссия! Я этих комиссий знаете по цеху сколько провел! (Ларичеву.) Так? Что надо будет делать?
      Ларичев. Именно вам?
      Иванов. А кому же? Я за свой участок отвечаю!
      Ларичев. Вам надо будет угадать несколько тестов, которые мысленно будет посылать индуктор...
      Иванов. Спокойно! (Деловито достает блокнот, записывает.) Что такое индуктор?
      Ларичев. Индуктор - это человек.
      Иванов. Так. Какой?
      Ларичев. Любой!.. Обыкновенный... он будет находиться перед комиссией и по ее заданию мысленно передавать вам тесты. А вы, находясь в другой комнате, должны письменно сообщить, что вы поняли.
      Иванов. Все понятно. (Убрал блокнот.) Все! За работу, товарищи! (Огляделся.) Сейчас репетнем! Миша, освободите стул. Клягин, будете моим индуктором!
      Клягин (испуганно). Чего это - Клягин? Чуть что - Клягин!
      Иванов. Ничего... ничего... Работать надо! Вы же утром в буфете меня просили угадать ваши мысли... Вот я и угадаю! (Ларичеву.) Помогайте ему!.. (Прохорову.) Вы - отойдите в сторону и расслабьтесь! По местам, товарищи, по местам! Время, милые, время!
      Прохоров отходит. Ларичев берет журнал, показывает Клягину.
      Ларичев. Ну, для примера... Берем этот журнал. Откроем любую картинку. Вот, скажем, эту... Вглядитесь в нее, товарищ Клягин.
      Клягин. Ну, вгляделся...
      Ларичев. Фиксируйте в сознании.
      Клягин. Зафиксировал...
      Ларичев. Теперь мысленно пошлите ее к товарищу Иванову.
      Клягин. Сейчас... (Напрягся, боднул воздух головой.) Послал!
      Ларичев (Иванову). Что вы увидели?
      Иванов закрыл глаза руками, сосредоточился.
      Иванов. Сейчас. Минутку. Вроде бы... Женщина какая-то... Седая!
      Клягин (удивленно). Точно!.. Ну Иванов, ну ты даешь! Ур-ра! Молодец!.. Женщина! Во, гляди - старушка!
      Ларичев. Ну, если честно говорить, это - Ломоносов.
      Иванов. Товарищи, не будем терять время из-за деталей. Там такси стучит... Поехали, дорогие! Время!
      Все убегают.
      Затемнение
      КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
      Прошло несколько часов. Дежурная расставляет стулья по местам, протерла
      тряпкой, ушла.
      Вдруг с грохотом распахивается дверь прихожей, и в номер входят веселые
      Клягин, Иванов, Ларичев, за ними Прохоров.
      Ларичев (голосом генерала, принимающего парад). Здравствуйте, товарищи феномены!
      Клягин и Иванов (хором). Здрав-здрав-здрав!
      Ларичев. Поздравляю вас с победой!
      Иванов и Клягин. Ур-ра-а-а!
      Ларичев (возбужденно ). Гении мои ненаглядные! Уникумы мои незабвенные! Дайте, черти, я вас расцелую! (Бросается обнимать всех.) Поздравляю вас с победой! Ура!
      Прохоров (мрачно). Вы бы Елене Петровне позвонили. Она ж волнуется.
      Ларичев. Да! Конечно! Немедленно! (Бросается к телефону.)
      Прохоров. Только вы поаккуратней!.. Постепенно сообщайте, постепенно...
      Ларичев (в трубку). Алло! Алло! Ленок?.. Это я! Спокойно, только спокойно. Сначала про тебя: врач был? Что сказал?.. Что велел? Алло! Нет, сначала про тебя. Алло! Ладно! Не буду тянуть душу, сейчас все расскажу... Только при условии - валидол под язык! Положила? Точно? Ладно, тогда слушай. Сообщаю: три-умф! Честное благородное слово: три-умф! Хочешь, могу по буквам. Таня, Рита, Иуда... Алло! Да не шучу, какие могут быть с тобой, с ненормальной, шутки? Даю подробности: Иванов из двадцати предложенных тестов угадывает шестнадцать!..
      Иванов. Нижайший поклон. (Проходит в спальню.)
      Ларичев. Лена, он тебе кланяется. Клягин вообще герой! Из десяти предметов, расположенных за темным экраном, называет... Ну, угадай, сколько?.. Не-а! Двенадцать!.. Леночек, я не острю, именно двенадцать из десяти! Он еще запонки на руках ассистента разглядел!..
      Клягин. Я и кольцо золотое у него разглядел... И пробу пятьсот восемьдесят третью. А они говорят, это - не в счет... Как не в счет?..
      Ларичев (отмахивается). Подождите, товарищи, не слышно. (В трубку.) Одним словом, Леночек, триумф! Что? Нет, у Прохорова, к сожалению, ничего не получилось. Да! Неудача! Понимаешь, он, оказывается, вчера перенапрягся, с кем-то подрался...
      Прохоров (обиженно). Зачем рассказываете? Ведь просил же!..
      Ларичев (в трубку). Ленок, ну сама у него все спросишь... Что значит обидно?
      Клягин. Из трех экзаменующихся двое - это нормально.
      Ларичев. Конечно, нормально. Ленок, из трех экзаменующихся двое справились - это более чем достаточно!.. Успех полный! Одним словом, журнал об этом дает информацию в следующем номере... Потом интервью с феноменами, твоя статья... Так мне обещал редактор. Клянусь! Ну, что мы по телефону-то? Дома доскажу... Сейчас все едем к тебе. Шампанское купил... Да, милая, да, Леночка!.. Все!.. И хватит волноваться! Расслабься! Поздравляю!
      Клягин. И мы тоже!
      Ларичев (в трубку). И они тоже... Понятно, что и ты их! Все! Закончили! Расслабься! Умоляю! (Кладет трубку, обращается ко всем.) Так, товарищи, все - к нам! Праздник продолжается!
      Иванов (взглянув на часы). У меня в пять рейс.
      Ларичев. Никаких рейсов! Улетаете ночью! Да вы что, товарищ Иванов? Лишить Леночку возможности лицезреть нового уникума? Улетите ночью! После банкета! Я вас лично вот этими руками внесу в самолет!
      Иванов. Ну ладно! Тогда, пожалуй, побриться надо. Все-таки в гости к даме идем... Вам бы тоже себя в порядок привести! Щеки обросшие, глаза красные...
      Ларичев. Да. Я ведь почти не спал ночь. Одолжите бритву?
      Ларичев и Иванов уходят в спальню. Клягин достает бумагу.
      Клягин. Вот она, справочка! Да я ее теперь всюду с собой носить буду. Вот тут. Теперь мы в городе порядок наведем, все запляшут. Я теперь к любому могу подойти: "Разрешите, гражданин! Я - феномен! Вот удостоверение! Пройдемте!"
      Прохоров (берет чемоданчик). Прощай, Сергей Андреевич!
      Клягин (удивленно). Ты что? Куда? Зачем?
      Прохоров. Уезжаю!
      Клягин хотел что-то сказать, Прохоров остановил его.
      Не шуми! Так уеду, не прощаясь... По-английски. (Пытается шутить.) Ты ж меня учил по-английски...
      Клягин. Нет, Миш, нет! Обижаешь! У нас банкет!
      Прохоров. Да ну его!
      Клягин. Не пущу тебя! Без тебя за стол не сяду. (Рванулся к спальне.) Товарищи!
      Прохоров (остановил его). Тихо! Говорят же тебе... Ну, не могу я ей в глаза посмотреть, неужели не понимаешь? Она на меня так надеялась, а я-то и сплоховал...
      Клягин. Ну и что? Сплоховал, я не сплоховал. Мы теперь, феномены, как моряки: один за всех, все за одного! Ну чего ты расстраиваешься? Ну не мог он тебе помочь, Ларичев-то. Там же комиссия. Нам-то он смог тесты подсунуть заранее, а тебе - как? У тебя ж опыт весь на виду!
      Прохоров. Что?!
      Клягин (испуганно). Чего-чего? Чего? Он тебе не говорил, что ли?! Не говорил, Миш? Тогда и я не говорил! Тогда и я не говорил. Миша! Значит, это тайна! Миша, ты ничего не знаешь! Ты что, Миша! Не нервничать!
      Из спальни выходит Иванов и идет в ванную.
      Прохоров. Товарищ Иванов, это правда?
      Иванов. Наверное! Вы о чем?
      Прохоров. Правда, что вы заранее все знали? Что вам шпаргалку дали?!
      Иванов. Не понял. Какую шпаргалку? Дорогой, успокойтесь! Успокойтесь!
      Прохоров. Опять успокаиваете?! Я ж вам сказал: не хочу спокойно! Вы что, товарищ Иванов?! Вам люди поверили, а вы? Что ж вы делаете, а? Что ж вы такое делаете?
      Иванов (резко). Работаю! Работаю, товарищ! Дело делаю. Мне было сказано угадать тесты - я угадал! Я выполнил задачу в поставленные сроки! А как выполнял, каким путем, это уж, извините, никого не касается.
      Прохоров. Да совесть-то у вас есть?
      Иванов. Есть, голубчик, есть! Этого как раз - навалом. Этого - хоть отбавляй! Только задачи-то нам ставятся непосильные. И времени в обрез! Вот и приходится выбирать: либо с совестью антимонию разводить, либо дело делать!
      Прохоров. Ну нет! Так у вас, ребятки, не получится! Я так - против! Это не дело делать - это значит делишки обделывать, товарищ Иванов!
      Иванов. Ну, вы меня не учите жить!
      Прохоров. Я не учу! Я у вас думал поучиться. А теперь скажу, не инженер вы, а жулик!
      Клягин. Без оскорблений, Михаил! Без оскорблений!
      Прохоров (Клягину). Ты вообще бы помолчал! Недремлющее око! Порядок мечтаешь навести? Знаю я твой порядок. Тебе волю дай, ты ж людей взглядом затравишь! Ты ж из всех щелей свое недремлющее око таращить будешь! А ну отдай справку! Отдай, гад, справку!
      Клягин. Да ладно... Ладно...
      Прохоров пытается вырвать у Клягина справку. Начинается драка.
      Не хватай! Не ты давал! Караул! Караул!
      Из спальни выскакивает Ларичев.
      Ларичев (Иванову). Что случилось? Товарищ Иванов, что происходит?
      Иванов (в сердцах). А пошли вы все!.. Сами разбирайтесь! Я здесь вообще человек со стороны и проездом! Всегда так: не сделаешь - скандал, сделаешь опять скандал!
      Ларичев (схватив Прохорова за руку). Объясните, что случилось?
      Прохоров. Вам я ничего объяснять не буду! С вами все ясно, товарищ Ларичев! Я другому человеку объясню! (Решительно подошел к телефону, снял трубку.)
      Ларичев. Подождите... Михаил! Михаил Михайлович! Кому вы звонить собираетесь?
      Прохоров. Жене вашей.
      Ларичев подскочил к Прохорову, вырвал трубку.
      Ларичев. Что? А ну, отойдите от телефона! Что вам надо от моей жены?
      Прохоров. Скажу ей все. Всю правду.
      Ларичев. Какую правду? Вы вот что, вы Леночку не трогайте! Вы своей жене правду говорите, а мою оставьте в покое... Ишь правдолюбец! Да у нее же сердце больное... Как же можно ей такое - сейчас?!
      Прохоров. Лучше сейчас! Лучше сразу... Потом хуже будет. Потом, когда узнает, может вообще от стыда умереть!
      Ларичев. Не ваша забота!
      Прохоров. А чья же? Именно моя!
      Ларичев (в негодовании). Да чья она жена, в конце концов?
      Прохоров. Пока ваша...
      Прохоров начинает набирать номер телефона. Ларичев задохнулся, схватил
      аппарат.
      Ларичев. Что? Что? А ну... А ну... А ну, пошел вон, хам!!!
      Прохоров. Вот как заговорили? Только что целовались, а теперь - хам? Ну ладно. У нас на это тоже ответ найдется! (Резко бьет Ларичева кулаком в живот.) Я тебе, падло, душу вытрясу! (Второй удар.)
      Ларичев отлетает в угол комнаты.
      Вот так! (Берет телефон, начинает крутить диск.)
      Ларичев. Да что же он делает? Что это? Он ведь убьет ее. Товарищи... Милые... (Замечает в углу ружье, хватает его, наводит на Прохорова.)
      Прохоров замер.
      А ну! Положи трубку! Встать! Отойти от телефона. К стенке! Руки за голову!
      Клягин (испуганно). Ребята, что вы? Ребята!
      Клягин делает шаг к Ларичеву, тот наводит на него ружье.
      Ларичев. Назад!
      Клягин (отскочив). Мишка, кончай! Мишка, он же психованный! Он ведь стрельнет... Не звони жене, Миша! (Ларичеву.) Ребята, давайте по-хорошему... договоримся!.. Жене звонить не будем. В журнал позвоним, ребята! Мол, так и так - пошутили!
      Ларичев (размахивая ружьем). Назад! Вы что? Какие шутки, дурачье! Вы же людей подведете! Я сегодня целую ночь в ногах валялся у секретаря комиссии, тесты ваши дурацкие доставал! Он же меня пожалел только из-за Лены... из-за ее состояния. Да его же с работы выгонят! А у него - семья... Да вы что? А Лена? Что с ней может случиться? (Заплакал.) Товарищ Прохоров! Михаил Михайлович... Мишенька... Умоляю! На коленях готов просить. (Рухнул на колени.) Пожалей ты нас!.. (Вскочил, решительно.) Нет! Хватит! Никаких просьб! Вы же не можете по-хорошему, вы же обязательно на шею сядете! Нет! Только требовать... А ну, пошли вон отсюда! Чтоб духа вашего не было! Надо будет - позовем. А теперь - вон! Слушайте, Прохоров, я всем святым клянусь, если позвоните - выстрелю. Я специально клянусь, поскольку я человек нерешительный, но тут я путь к отступлению отрезаю. Я клянусь всем святым, что у меня есть.
      Прохоров (печально). У тебя нет ничего святого, Олег Николаевич!
      Ларичев. Молчать!!!
      Иванов. Ну зачем же так уж - "Молчать!"? Почему, собственно, он должен молчать? Мы вас выслушали, теперь его послушаем... Говори, Михаил, не бойся!
      Прохоров. Да чего говорить-то? Я уж говорил... до этого здесь Елена Петровна говорила... она что говорила... она говорила, понимаете?.. Она говорила, какими мы должны быть... и тогда, раньше еще, в Краснодаре... она говорила, мол, человек - это высшее, понимаете, высшее! Она мне все объясняла, понимаете... мол, человек... Да что ж я говорить-то никак не научусь, дубина!!! (Заплакал от досады.)
      Иванов. Ничего, Миша, все ясно. Мы поняли. Парень-то прав, Олег Николаевич, как ни крути - прав! Он правды захотел... И что ему возразить не знаю. Сострить могу, но возразить по существу нельзя... Да вообще, честно говоря, и мне эта комедия поднадоела... Всякая вовремя приостановленная липа - уже большой успех! Так что я тоже молчать не стану... Супруге вашей звонить не буду, а в журнал позвоню...
      Ларичев. Нет! Нет! Нет! Никуда вы не позвоните!.. Уезжайте, без вас разберемся! Я всем святым поклялся!.. Не подпущу к телефону! Здесь, в ружье, два ствола, две пули.
      Клягин. Мало! (Шагнул вперед.) Мало! Третья нужна, дорогой товарищ. Потому что нас трое... здесь феноменов... И хоть я, как вы выражаетесь, шарлатан, а все-таки тоже... один из них... Так что ничего у вас не получится, Олег Николаевич!.. Пули кончатся, а врукопашную вы против нас не потянете! (Прохорову.) Звони, Михаил, не бойся!
      Прохоров пододвинул к себе телефон, снял трубку.
      Ларичев. Товарищи... Я предупреждал... Я вынужден... Поймите меня правильно... (Медленно поднимает ружье, наводит на Прохорова.)
      Клягин и Иванов напряженно смотрят на них.
      Прохоров (набирает номер). Алло!.. Извините... Елену Петровну можно?
      Елена Петровна. Можно.
      Ее голос прозвучал не по телефону. Она стояла в дверях.
      Положите трубку, Михаил Михайлович. Не надо звонить. Я все знаю... И в журнале уже... все всё знают...
      Ларичев (тихо). Зачем ты встала, Лена?
      Елена Петровна. Убирайся! Не хочу тебя видеть!
      Ларичев. Не увидишь. Но, прошу тебя, немедленно ложись... Тебе велели лежать... Я закажу такси, Лена, слышишь, внизу будет стоять такси. Я не буду ждать, а такси - обязательно. Умоляю: поезжай на такси!.. До свидания, товарищи! (Замечает, что держит в руках ружье.) Фу, черт возьми, чуть не унес!.. Со мной бывает. Такой рассеянный. Извините! (Ставит ружье на место.) Еще раз - до свиданья! (Замечает в углу клочок бумаги. Поднимает.) Думал, фотография. Товарищи, если кто найдет мою фотографию... там я... ну, вы знаете... впрочем, вряд ли... Не беспокойтесь!.. Извините! (Махнул рукой, быстро вышел.)
      Пауза.
      Иванов. Так-с. Ну что ж, пора и мне. (Ларичевой.) Я, кстати, не представился вам, Елена Петровна! Иванов. Не тот Иванов, который ваш Иванов, а совсем другой... Случайно попал сюда, в этот номер, и вот - вляпался в историю... Всегда так с этой фамилией.
      Клягин. А вы б ее сменили, фамилию. Спокойно жилось бы.
      Иванов. Ну нет, хватит. Уже один раз менял.
      Клягин. Как?
      Иванов. Так!.. Бывает, Клягин... Не удивляйтесь. Бывают и другие фамилии. Это я по жене - Иванов! Раньше у меня была фамилия другая... не такая ходовая... А женился - стал Ивановым. И, между прочим, не жалею... Так даже интересней. Всегда в какую-нибудь замечательную историю... вляпаюсь. (Подходит к ружью, открывает затвор, вынимает пулю, кладет в карман.) Вот и на этот раз. Чуть под пули не угодил... Как говорится, в борьбе за правду мог жизни лишиться... Это ведь не каждому такая везуха. Ну, счастливо, ребята! А может, действительно нам бы адресами поменяться, посидеть бы... (Взглянул на часы.) Ох, черт, опаздываю... Как-нибудь в другой раз!.. (Быстро уходит в темный проем двери.)
      Клягин (тоже заторопился). Извините. А я-то чего? Еще сколько дел перед дорогой... В ГУМ заехать, платье обменять... Вот характер дурацкий. Ведь сразу платье не понравилось, так нет - все равно купил, а теперь меняй... Ну ничего, поменяют, обязаны! И потом, у меня справочка.