Томас. Пастор приехал.
      Мюнхгаузен. Понятно... Томас, будь добр, вызови тихонько Якобину.
      Томас. Сказать как обычно?
      Мюнхгаузен. Да... Миллер! Господин Миллер...
      Томас. Слушаюсь. (Уходит и вскоре возвращается в сопровождении Баронессы.)
      Баронесса (испуганно оглядевшись). Карл! Бог мой, какое безрассудство! Среди бела дня! Тебя могли увидеть!
      Мюнхгаузен. Ничего страшного - сочтут за обыкновенное привидение... Якобина, мне надо срочно поговорить с тобой и Рамкопфом.
      Баронесса. Сегодня?! Ты с ума сошел! Сегодня - годовщина, полно дел... Вечером мы открываем тебе памятник!
      Мюнхгаузен. Знаю, читал... Но перед этим надо встретиться! В четыре часа жду вас в роще за городом.
      Баронесса. Карл, а нельзя ли перенести?.. (Осеклась). Карл, зачем ты приехал?.. Ты хочешь испортить нам праздник? Это нечестно! Ты обещал...
      Мюнхгаузен (твердо). Мне надо с вами поговорить!
      За сценой слышен голос Феофила: "Мама! С кем ты?"
      Баронесса. Карл, спрячься! Умоляю! Ты убьешь его...
      Мюнхгаузен прячется за скульптуру. Появляется Феофил.
      Феофил (Баронессе). С кем ты разговариваешь?
      Баронесса (кивнув на Томаса). Разве ты не видишь?.. Томас, пошевеливайся. Господин пастор голоден! (Уходит в столовую.)
      Томас. Слушаюсь, госпожа баронесса! (Берет поднос.)
      Феофил останавливает его.
      Феофил. Томас, голубчик мой... Давно хотел тебя спросить... Только ответь мне чистую правду. Ты ведь не подкладывал уток в камин?
      Томас. Нет, господин барон.
      Феофил. Он просто стрелял, а они падали?
      Томас. Падали.
      Феофил. А потом он брал жареных и они взлетали?.. Вот так? (Схватил с подноса жареную утку, подбросил, та шлепнулась на пол.) Так?!
      Томас. Не совсем...
      Феофил (в отчаянии). Господи, почему ж у меня не получается? Почему?! (Убегает.)
      Мюнхгаузен выходит из-за укрытия.
      Мюнхгаузен (посмотрев вслед Феофилу). Бедный юноша, совсем свихнется... (Подняв утку, задумался, подошел к окну, размахнулся.)
      Томас (печально). Не стоит, господин барон.
      Мюнхгаузен (обернулся). Думаешь?.. Да, пожалуй... (Швырнул утку на пол и быстро вышел.)
      Томас проводил его глазами, поднял утку, стряхнул пыль, положил на
      блюдо и торжественно понес в столовую.
      Затемнение
      КАРТИНА ШЕСТАЯ
      Роща за городом. На одном из деревьев, прячась за ветками, сидит
      Фельдфебель.
      Появляется Мюнхгаузен. Огляделся, заметил кого-то в глубине рощи,
      сложил руки рупором, закричал.
      Мюнхгаузен. Э-эй!
      Фельдфебель (вторя ему). Э-эй!
      Мюнхгаузен. Господин бургоми-и-истр!
      Фельдфебель (вторит). Господин бургоми-и-истр!
      Мюнхгаузен (поднял голову, заметил Фельдфебеля). Ты что, с ума сошел?
      Тот испуганно молчит.
      Я тебе говорю... Ты кто?
      Фельдфебель. А ты?
      Мюнхгаузен. Я - садовник Миллер.
      Фельдфебель. Фу, черт возьми... А я напугался, думал - кто-то из гостей. Ты что тут делаешь?
      Мюнхгаузен. Гуляю.
      Фельдфебель. Запрещено! Здесь место охоты его величества герцога.
      Мюнхгаузен. Так ты его дразнишь?
      Фельдфебель. Чего?.. (С достоинством.) Я - эхо!
      Мюнхгаузен. Понятно... Глотку сорвешь.
      Фельдфебель. Выдержит. Она у меня луженая... У меня дед служил эхом еще при ландграфе Гессенском.
      Мюнхгаузен. Ах, так?.. Наследственный промысел?.. Ну-ну.
      Быстро входит Бургомистр, радостно бросается к Мюнхгаузену.
      Бургомистр. Карл! Дорогой мой!
      Фельдфебель (вторит). Карл! Дорого-ой мо-ой!
      Бургомистр (Фельдфебелю). Пошел вон! Я же приказал, чтоб это было только после пяти вечера... Передай приказ по цепи!
      Фельдфебель. Слушаюсь! (Уходит.)
      Бургомистр. С ума тут сойдешь! С этой княжеской охотой столько возни... Его величество любит эхо, его величество обожает запах полыни... Где я ему сейчас возьму запах полыни?! Привезли из Пруссии трех отличных кабанов! Так нет - его величество мечтает подстрелить медведя... Барон, где вы брали медведей?
      Мюнхгаузен. Уже не помню. Кажется, в лесу.
      Бургомистр. Черта с два! Они здесь давно перевелись... (Вздохнув.) Придется ехать в Ганноверский зоопарк... Ну, да бог с ними со всеми! Я действительно очень рад вас видеть, барон!
      Мюнхгаузен. Взаимно. Только, если вам не трудно, называйте меня по-новому: Миллер!
      Бургомистр. Бросьте... для меня вы - барон Мюнхгаузен.
      Мюнхгаузен. Тогда добавляйте: "покойный" или "усопший"... Как удобней!
      Бургомистр. Нет, уж лучше - Миллер! Кстати, что за странная фамилия?
      Мюнхгаузен. Самая обыкновенная. В Германии иметь фамилию Миллер - все равно что не иметь никакой.
      Бургомистр. Как всегда, шутите?
      Мюнхгаузен. Давно бросил. Врачи запрещают...
      Бургомистр. А говорят, юмор - полезен... Продлевает жизнь.
      Мюнхгаузен. Не всем! Тому, кто смеется,- продлевает; тому, кто острит, - укорачивает...
      Бургомистр. С каких это пор вы стали ходить по врачам?
      Мюнхгаузен. Сразу после смерти. При жизни было абсолютно некогда поболеть, но теперь... Они нашли у меня подагру, катар верхних и нижних путей и мигрень. У вас бывает мигрень?
      Бургомистр. Слава богу, нет.
      Мюнхгаузен. Заведите! Всякий современный человек должен иметь мигрень... Прекрасная тема для беседы!
      Бургомистр. Заведу!.. А сейчас ужасно хочется выпить... Надо же отметить встречу... Здесь, где-то возле березы, должен быть родник. (Ищет.) А! Вот он!.. Под камнем!.. (Достает спрятанные бокалы, наполняет их.) Рекомендую! Настоящее бургундское...
      Мюнхгаузен. Благодарю!
      Оба пьют.
      Бургомистр. Ах, дорогой, как я скучаю без вас... Черт бы нас всех подрал, не умеем ценить истинных друзей. Понимаем их значение, когда они уходят от нас навсегда... Давайте-ка еще выпьем! (Наполняет бокалы.) Как у вас дома? Все хорошо?
      Мюнхгаузен. Да, все прекрасно. Марта растит сына, я развожу розы.
      Бургомистр. Прекрасный цветок!
      Мюнхгаузен. Главное - выгодный!.. Сегодня он идет по талеру за штуку... А если учесть количество свадеб, юбилеев, премьер, то на нем можно неплохо заработать... Вы знаете, только мои похороны дали мне чистых две тысячи...
      Бургомистр. Что вы говорите?
      Мюнхгаузен. А вы как думали... Жаль, вы не видели мой дом, он вдвое больше, чем был... А мебель? Павловская, из России, это сейчас модно... Держу четыре экипажа!..
      Бургомистр. Боже мой, кто бы мог подумать?.. Однако сами вы одеты, прямо скажем... скромно.
      Мюнхгаузен. Не хочу пускать пыль в глаза. Начнутся разговоры: простой садовник, а живет лучше барона... Мне это ни к чему!.. Поэтому хожу в холстине... Зато белье! (Распахивает рубаху.) Батист с золотым шитьем! Можете потрогать...
      Бургомистр. Блеск! И все это дали розы?
      Мюнхгаузен. Они!.. Но не думайте, что это просто... Цветок капризный, много возни... Однако есть секрет... Все зависит от правильной поливки... Я вам сейчас расскажу... Значит, так. Берешь семена, высеиваешь их в маленькие горшочки и поливаешь по такой системе: первая неделя - три поливки, вторая неделя - две поливки, третья неделя - одна поливка, после этого взрыхляется почва...
      Бургомистр (кивает). Да, да. (Неожиданно кричит.) Ну где я ему достану медведя? Где?!
      Мюнхгаузен. ...и ростки пересаживаются туда... Но!.. Система поливок в корне меняется: первая педеля - одна поливка, вторая - две поливки... Вы меня слушаете?
      Бургомистр. Разумеется. Я весь - внимание! Может быть, еще выпьем?
      Мюнхгаузен. С наслаждением! Родник не иссякнет?
      Бургомистр. Плевать! Пророем другой... (Наливает.)
      Оба пьют.
      Мюнхгаузен. ...Третья педеля - три поливки. И после - обратно в горшочки. Тут уж никаких поливок - неделю цветок не должен пить!
      Буpгомистр. Кошмар!.. У меня началась мигрень!
      Мюнхгаузен. Наконец-то!.. Поговорим о мигрени...
      В роще появляются Рамкопф и Баронесса. Одеты они торжественно: он - в нарядном красном камзоле, она - в длинном черном платье и шляпе с вуалью.
      Бургомистр. Извините, Миллер, придется прервать эту интересную беседу. Буду вам признателен, если вы напишете мне про поливки и мигрень в подробном письме. (Поднимается навстречу пришедшим.) Господа, счастлив вас видеть. Как всегда, прекрасно выглядите: красное с черным - бездна вкуса!.. А это - наш дорогой Миллер. Надеюсь, вы уже виделись?
      Баронесса. Да. Господин Миллер, у нас очень мало времени, поэтому сразу перейдем к делу. Что вам угодно?
      Бургомистр. Да, Карл... Кстати, а зачем ты приехал?
      Мюнхгаузен. А может, еще по бокалу лесной воды?
      Рамкопф. Нам некогда!
      Мюнхгаузен. Ну ладно... К делу так к делу... Итак, господа, я пригласил вас, чтобы сообщить пренеприятное известие... (Улыбнулся.) Черт возьми, отличная фраза для начала пьесы... Надо будет кому-нибудь предложить...
      Баронесса (строго). Карл, если можно, не отвлекайтесь.
      Мюнхгаузен. Постараюсь... Это все ваш родник, бургомистр! Совершенно разучился пить... Итак, дорогие мои бывшие родственники и друзья, как вам известно, три года назад по обоюдному согласию я ушел из этой жизни в мир иной и между нами было заключено джентльменское соглашение о том, что ни я, ни вы меня беспокоить не станем. Я условия этого соглашения соблюдал честно, чего нельзя сказать про вас...
      Рамкопф. Но, Карл...
      Мюнхгаузен (перебивая). Оправдания - потом!.. Пока вы хоронили мое бренное тело, я старался не обращать внимания, но когда вы стали отпевать мою душу...
      Бургомистр. Я не понимаю, о чем речь?
      Мюнхгаузен. Об этом! (Достает книгу.) "Полное собрание приключений барона Мюнхгаузена".
      Рамкопф. Что ж вам не нравится? Прекрасное издание!
      Мюнхгаузен. Это не мои приключения, это не моя жизнь. Она приглажена, причесана, напудрена и кастрирована!
      Рамкопф. Не согласен! Обыкновенная редакторская правка!
      Мюнхгаузен (не слушая). Но и с этим я бы смирился! Однако в этой книге приключений вдвое больше, чем я совершил на самом деле. Когда меня режут, я терплю, но когда дополняют - становится нестерпимо! Какая-то дурацкая экспедиция на Борнео, затем чудовищная война в Австралии...
      Рамкопф. Да поймите наконец, что вы уже себе не принадлежите. Вы - миф, легенда! И народная молва приписывает вам новые подвиги.
      Мюнхгаузен. Народная молва не додумается до такого идиотизма.
      Рамкопф. Ну знаете ли...
      Мюнхгаузен. Да, господин Рамкопф! Вам как автору это неприятно слушать, но придется. Я был в Австралии, но я дружил с аборигенами, а не воевал.
      Рамкопф. А я считаю, что воевал!
      Мюнхгаузен. Спор бессмыслен! Одним словом, я требую изъятия этой вздорной книги!.. Теперь о памятнике, который вы мне собираетесь установить... Он мне не нравится!
      Баронесса (зло). Извини, мы с тобой не посоветовались!
      Мюнхгаузен. И напрасно! Я бы мог помочь... Впрочем, сама скульптура еще ничего, но те барельефы, которые под ней, - омерзительны. Взять хотя бы картину, где я шпагой протыкаю десяток англичан...
      Бургомистр. Но, дорогой, вы же воевали с Англией?
      Mюнхгаузен. Вы знаете, что в этой войне не было пролито ни капли крови.
      Рамкопф. А я утверждаю, что было! У меня есть очевидцы...
      Мюнхгаузен. Я никогда не шел с таким зверским лицом в атаку, как изображено, и не орал: "Англичане - свиньи". Это гадко! Я люблю англичан, я дружил с Шекспиром... Короче, я запрещаю ставить себе этот памятник!
      Бургомистр. Послушайте, Карл, мне очень неприятен этот разговор... Наверное, мы все виноваты перед вами, наверное, допущен ряд неточностей. Но поверьте, это произошло только от безмерной любви и уважения. Рамкопф прав: вы уже себе не принадлежите. Вы - наша гордость, на вашем примере мы растим молодежь. Поэтому мы возводим этот памятник-фонтан. Бог с ними, с неточностями... Через год воздвигнем другой, более достоверный.
      Мюнхгаузен. Нет!
      Буpгомистр. Но сейчас мы просто не успеем переделать... Съехались гости... Завтра - тридцать второе мая.
      Мюнхгаузен. Именно поэтому памятник не годится!
      Рамкопф. Да что за спешка?! Вы словно с цепи сорвались...
      Мюнхгаузен. Так оно и есть. Больше терпеть нельзя... (Грустно.) От меня ушла Марта.
      Бургомистр. Как?.. Вы ж сказали, что у вас все хорошо...
      Мюнхгаузен. Первый год было хорошо, второй очень хорошо, а на третий она сбежала...
      Бургомистр. Сбежала от такого богатства?
      Мюнхгаузен. Именно! Имея четыре экипажа и дом, она ушла пешком и на улицу...
      Баронесса. Так все дело в этом?.. Ну, тогда не страшно... Мы ее уговорим...
      Мюнхгаузен. Нет! Вы ее плохо знаете... Чтоб вернуть ее, придется вернуть себя.
      Рамкопф. Как это понимать?
      Мюнхгаузен. Я решил воскреснуть.
      Пауза.
      Бургомистр. Вы этого не сделаете, Карл!
      Мюнхгаузен. Сделаю! Если вы так настаиваете на памятнике, то лучше уж я сам залезу на пьедестал.
      Баронесса. Вы умерли, барон Мюнхгаузен. Вы похоронены, у вас есть могила.
      Мюнхгаузен. Придется снести!
      Бургомистр. Я прикажу не пропускать вас в город!
      Мюнхгаузен. Тогда я передам дело в суд.
      Рамкопф. Вы проиграете процесс!
      Мюнхгаузен. Посмотрим!
      Бургомистр. А пока я вынужден вас арестовать как самозванца! Бургомистр не может позволить всяким садовникам посягать на святые имена!
      Мюнхгаузен (печально). Вы изменились за эти годы, бургомистр!
      Бургомистр. А вы, к сожалению, этого не сделали... (Кричит.) Фельдфебель!
      Из-за кулис несется эхо: "Фельдфебель! Фельдфебель!" Вбегает
      Фельдфебель.
      Арестуйте этого господина!
      Фельдфебель. Слушаюсь! (Выхватывает шпагу.) Я ему говорил, что здесь гулять запрещено... (Подходит к Мюнхгаузену, вглядывается.) Господи, да ведь это...
      Бургомистр. Кто?!
      Фельдфебель. Да ведь это...
      Бургомистр. Кто?!
      Фельдфебель. Не могу знать!
      Эхо вторит ему из-за кулис.
      Затемнение
      КАРТИНА СЕДЬМАЯ
      Помещение Ганноверского суда.
      В центре, лицом к зрителям, - ганноверский Судья. Справа от него
      Рамкопф. Чуть спереди - скамья для свидетелей, на ней Баронесса, Феофил,
      Бургомистр. Слева, под охраной Фельдфебеля, - Мюнхгаузен.
      Сначала все стоя дослушивают последние аккорды гимна, который исполняет
      Музыкант на клавесине, затем все рассаживаются.
      Судья. Начинаем второй день судебного заседания по делу садовника Миллера. Слово - представителю обвинения. Прошу вас, господин Рамкопф.
      Рамкопф. Уважаемый суд! Могу смело сказать, что за процессом, который происходит в нашем городе, с затаенным дыханием следит сегодня вся Европа. Популярность покойного барона Мюнхгаузена столь велика, что, естественно, появилось немало мошенников, стремящихся погреться в лучах его славы. Один из них сидит передо мной на скамье подсудимых. Воспользовавшись своим внешним сходством с покойным бароном, овладев его походкой, голосом и даже отпечатками пальцев, подсудимый коварно надеется, что будет признан тем, кем не является на самом деле. Уже вчера мною приводились неопровержимые факты, отвергающие эти притязания: справка о смерти барона, выписка из церковной книги, квитанция на гроб! Все это подсудимый считает неубедительным... Что ж?.. Доведем расследование до конца. Послушаем голоса родных и близких... Вызываю в качестве свидетельницы баронессу Якобину фон Мюнхгаузен!
      Судья. Баронесса, прошу вас подойти сюда.
      Баронесса подходит.
      Поклянитесь на Святом писании говорить только правду.
      Баронесса. Клянусь!
      Рамкопф. Свидетельница, посмотрите внимательно на подсудимого. Знаком ли вам этот человек?
      Баронесса. Да.
      Рамкопф. Кто он?
      Баронесса. Садовник Миллер.
      Рамкопф. Откуда вы его знаете?
      Баронесса. Он поставляет цветы на могилу моего супруга.
      Рамкопф. Простите за такой нелепый вопрос: а не похож ли он на покойного барона? Присмотритесь повнимательней...
      Баронесса. Некоторое сходство есть, но очень незначительное. Карл был выше ростом, шире в плечах... другой взгляд... Он носил усы.
      Рамкопф. Усы можно отрастить.
      Баронесса. Можно отрастить бороду - все равно я не признаю в нем Мюнхгаузена!
      Рамкопф. Благодарю вас! У меня больше нет вопросов.
      Судья. Подсудимый, вы хотите задать вопрос свидетельнице?
      Мюнхгаузен. Да, господин судья. (Встает.) Простите, сударыня, как вас зовут?
      Баронесса. Не понимаю.
      Мюнхгаузен. Меня интересует ваше имя!
      Рамкопф. Протестую!
      Мюнхгаузен. Почему? Это тайна?
      Баронесса. Мое имя, сударь, Якобина фон Мюнхгаузен!
      Мюнхгаузен. А как вы можете доказать, что вы та, за кого себя выдаете?
      Рамкопф. Протестую!
      Судья. Отвожу ваш протест, обвинитель! (Мягко.) Подождите, это интересно...
      Мюнхгаузен. Я спрашиваю: чем вы можете доказать, что вы баронесса Якобина фон Мюнхгаузен, супруга знаменитого барона?
      Баронесса. По-моему, это излишне доказывать. Меня тут все знают... Есть бумаги, документы... Это - издевательство!
      Мюнхгаузен. Отнюдь! Я иду тем же логическим путем, что и наш уважаемый суд... Документы ничего не доказывают, они могут быть присвоены, свидетели могут ошибаться - вы очень похожи на настоящую баронессу...
      Баронесса. Что значит "похожа"? Я есть я!
      Мюнхгаузен. Это надо доказать!.. Если взять портреты баронессы, те, что висят в спальне и гостиной, то свидетельница на них мало похожа... Та баронесса и моложе, и красивей. Если взять платья баронессы, то свидетельница в них просто не влезет!
      Баронесса. Влезу!
      Мюнхгаузен. Но каким путем?! В двойном корсете! Честный человек так поступать не станет!..
      Рамкопф. Неслыханно! Я протестую!
      Судья. Протест принимается. Вы свободны, баронесса.
      Мюнхгаузен. Я протестую! До тех пор, пока не установлена личность свидетельницы, вы не должны называть ее баронессой...
      Судья. Успокойтесь, подсудимый! Лишаю вас слова! (Баронессе.) Вы свободны... сударыня.
      Возмущенная Баронесса проходит на свое место.
      Рамкопф. Вызываю в качестве свидетеля господина Феофила фон Мюнхгаузена.
      Феофил (испуганный и взволнованный, выходит вперед, кладет руку на Библию). Клянусь!
      Мюнхгаузен. В чем?
      Судья. Подсудимый, вопросы потом! (Феофилу.) Вы клянетесь говорить правду, не так ли?
      Феофил. Да.
      Рaмкопф. Господин барон, знаете ли вы подсудимого?
      Феофил. Нет.
      Рамкопф. Можете ли вы хоть отдаленно признать в нем своего покойного родителя?
      Феофил. Никогда!
      Рамкопф. Достаточно! Я прошу суд избавить ранимую душу юноши от дальнейших расспросов.
      Мюнхгаузен. Почему же? Я бы тоже хотел кое о чем спросить.
      Судья. Подсудимый, если вы еще раз собираетесь поставить под сомнение личность свидетеля...
      Мюнхгаузен (перебивая). Нет, нет, к сожалению, это действительно мой сын.
      Рамкопф. Протестую!
      Мюнхгаузен. Извините - сын барона!.. Хотя это звучит также парадоксально. Но очевидно, в этом есть какое-то непонятное свойство природы: вино переходит в уксус, Мюнхгаузен - в Феофила...
      Судья. Говорите по существу!
      Мюнхгаузен. Да, да... Это я и собираюсь. Я хочу спросить у молодого барона: что вы знаете о своем отце?
      Феофил. Не понимаю...
      Мюнхгаузен. Ну, каким он был?
      Феофил. Он был героем!
      Мюнхгаузен. Так.
      Феофил. Он был путешественником, охотником...
      Мюнхгаузен. Еще?..
      Феофил (неуверенно). Ну... еще... кавалеристом...
      Mюнхгаузен. Все?
      Судья. Не понимаю, что вы хотите от свидетеля?
      Мюнхгаузен. Я хочу обратить внимание суда на то, что свидетель знает о бароне только то, что напечатано в книжке.
      Феофил. Неправда!
      Мюнхгаузен. Тогда свидетель, может быть, сообщит об отце свои личные наблюдения?.. Что он пил по утрам: чай или молоко? Какой предпочитал табак? Какую песню любил напевать, возвращаясь с охоты? О чем мечтал?..
      Феофил молчит.
      Нет, свидетель ничего этого не знает... С детства он был отгорожен матерью от губительной дружбы с отцом и, будучи послушным мальчиком, не искал этой дружбы. Может ли теперь он узнать или не узнать меня? Его память об отце но больше, чем память табуретки о дубовой роще...
      Феофил (вспыхнув). Ненавижу! Дуэль! Немедленно! Стреляться через платок!
      Рамкопф. Протестую!
      Судья. Прекратить! Свидетель, вы свободны.
      Феофил. Дуэль! Я прошу дуэль!
      Судья. Вы не можете стреляться с обвиняемым: вы - барон, он - садовник. Сядьте на место!
      В отчаянии Феофил садится на свое место.
      Рамкопф. Прошу господина бургомистра.
      Бургомистр. Извиняюсь, господин Рамкопф, но я бы хотел уклониться от этой неприятной обязанности.
      Судья. Это невозможно! Вы были другом покойного барона, ваши показания необходимы.
      Бургомистр. Господин судья, я старый человек. Избавьте меня от этой муки... У меня слабые глаза и совершенно ненадежная память. Я могу ошибиться...
      Судья. Но вы узнаете в подсудимом барона или нет?
      Бургомистр. Не знаю!.. Честное слово... Иногда мне кажется, что это он, иногда - нет... Могу ли я полагаться на свои личные ощущения в таком важном деле?.. Полностью доверяю суду. Как решите, так и будет!
      Баронесса. Какой позор! И это - наш бургомистр!
      Бургомистр. Извините, баронесса... Извините, подсудимый... Я - на службе. Если решат, что вы Мюнхгаузен, я упаду вам на грудь, если Миллер посажу за решетку. Вот все, что я могу для вас сделать...
      Судья. Садитесь, свидетель.
      Бургомистр садится.
      Господин обвинитель, у вас все?
      Рамкопф. По-моему, достаточно.
      Судья. Подсудимый, нет ли у вас свидетелей в вашу защиту?
      Мюнхгаузен. Слуга Томас.
      Рамкопф. Протестую! Мы устанавливаем личность барона, и показания свидетелей низкого происхождения не имеют юридической силы.
      Судья. Протест удовлетворен. (Мюнхгаузену.) Других свидетелей нет?
      В суд вбегает Марта.
      Марта. Есть, ваше превосходительство!
      Рамкопф. Прошу сделать перерыв! Мне плохо...
      Судья. Объявляется перерыв на десять минут! (Начинает собирать бумаги.)
      Фельдфебель уводит Мюнхгаузена. Рамкопф бросается к Марте.
      Рамкопф. Фрау Марта, зачем вы явились?
      Марта. Я хочу сказать правду.
      Рамкопф (взволнованно). Будьте благоразумны. Если он раскается, мы добьемся помилования. Иначе - десять лет тюрьмы. Подумайте!
      Марта (твердо). Я скажу правду!
      Рамкопф (зло). Тогда мы и вас привлечем к ответственности как лжесвидетеля!
      Баронесса (подойдя к ним). Успокойся, Генрих! Если человек хочет сказать правду, он имеет на это право. (Марте.) Мне бы только хотелось знать, какую правду вы имеете в виду?
      Марта. Правда одна.
      Баронесса. Правды вообще не бывает. Правда - это то, что в данный момент считается правдой... Хорошо! Вы скажете суду, что он - Мюнхгаузен. Но разве это так?.. Этот сытый торговец, этот тихий семьянин - Мюнхгаузен?.. Побойтесь бога!.. Нет, я не осуждаю вас, фрау Марта, наоборот - восхищаюсь. За три года вам удалось сделать из моего мужа то, что мне не удалось и за двадцать. Но теперь, когда мы совместными усилиями добились успеха, зачем начинать все сначала?
      Марта. Я люблю его.
      Баронесса. И поэтому ушли из дома? И только поэтому?
      Марта. У каждого своя логика, сударыня. Вы понимаете, что можно выйти замуж не любя. Но чтобы уйти любя - вам понять не дано!
      Баронесса (вспыхнув). А что она ему дала, ваша любовь? Серую жизнь, теперь - скамью подсудимых... А завтра - тюрьму или... смерть!
      Марта. Смерть?
      Рамкопф. Имейте в виду, фрау Марта, если судебное расследование зайдет в тупик, мы будем вынуждены пойти на крайнюю меру. Мы проведем экспертизу! Бросим его в болото или заставим прокатиться на ядре... На настоящем ядре, Фрау Марта!
      Марта (печально). Господи! Неужели вам обязательно надо убить человека, чтобы понять, что он - живой?..
      Рамкопф. У нас нет выхода. А теперь, когда вы знаете все, решайте... (Кричит за сцену.) Фельдфебель, приведите подсудимого!
      Баронесса (Марте). И мой вам совет - не торопитесь стать вдовой Мюнхгаузена. Это место пока занято.
      Фельдфебель вводит Мюнхгаузена.
      Пойдем, Генрих! Оставим садовника с женой наедине.
      Баронесса и Рамкопф уходят. Рамкопф по пути останавливает Фельдфебеля.
      Рамкопф (Фельдфебелю). Будь здесь. И запомни все, о чем говорили.
      Фельдфебель. Слушаюсь! (Прячется за клавесин.)
      Марта и Мюнхгаузен бросаются навстречу, говорят, перебивая друг друга.
      Марта. Карл, милый мой, родной, хороший...
      Мюнхгаузен. Марта, поздравь! Я оживаю...
      Марта. Прости меня.
      Mюнхгаузен. За что? Все было сделано великолепно. Я просыпаюсь, в доме никого нет, только записка: "Прости, дорогой, но мне все осточертело!" Лучшее любовное послание за всю мою жизнь.
      Марта. Если хочешь, давай вернемся... Я согласна терпеть.
      Мюнхгаузен. Меня?! "Две поливки, три поливки..." Опять жить этой растительной жизнью? Никогда!
      Марта. Тебе грозит тюрьма.
      Мюнхгаузен. Чудное место! Там Овидий и Сервантес, мы будем перестукиваться...
      Марта (печально). Карл, ты не знаешь самого главного... Они ни перед чем не остановятся. Они придумали какую-то страшную экспертизу...
      Мюнхгаузен (радостно). Наконец-то! Настоящее дело! Это я и сам хотел предложить. Ты не представляешь, как мне надоел этот суд! Чем я занимаюсь? Крючкотворствую, цепляюсь за слова... Дело! Докажем делом!
      Марта (кричит). Они убьют тебя! Понимаешь? Убьют насмерть!
      Мюнхгаузен (растерянно). Насмерть?.. Зачем?.. (Задумался.) Впрочем, этого надо было ожидать... Ты знаешь, Марта, почему я перестал быть Мюнхгаузеном? Потому что тогда в кабинете, три года назад, выстрелил в воздух. Такой отличный стрелок, а в себя не попал... Они мне этого никогда не простят... Что ж... Будем честными до конца!
      Марта. Нет, милый. На это я не соглашусь. Видно, уж такая моя судьба: в самый трудным момент - отступать. Я буду свидетельствовать, что ты - Миллер. Я предам тебя!
      Мюнхгаузен (грустно). Не делай этого, Марта.
      Марта (обреченно). Ты - Миллер, садовник, я - твоя жена Марта Миллер, нас обвенчали в сельской церкви, у нас родился мальчик...
      Мюнхгаузен (сжал ей руку). Тихо! Не торопись... (Оглянулся на подслушивающего Фельдфебеля.) Господин фельдфебель, вам хорошо слышно?
      Фельдфебель. Не очень.
      Мюнхгаузен. Сейчас мы подойдем поближе. (Марте.) Пойдем, милая. Надо все спокойно обсудить.
      Они подходят к клавесину. Марта и Мюнхгаузен садятся за клавесин,
      начинают тихо играть в четыре руки. Это какая-то странная, печальная
      мелодия. Фельдфебель изумленно наблюдает за ними. Вбегает Рамкопф.
      Рамкопф. Что это? Зачем?
      Фельдфебель. Не могу знать! Они как-то не по-нашему разговаривают.
      Музыка звучит громче и тревожней.
      Затемнение
      КАРТИНА ВОСЬМАЯ
      Поляна в березовой роще. Здесь, в глубине сцены, на возвышении установлена огромная пушка. Возле нее - ядра, бочки с порохом. К стволу
      пушки приставлена лестница. Пушку охраняет Фельдфебель. В кустах стоит клавесин. За ним Музыкант. Появляется Томас с большим узлом. Подходит к
      Фельдфебелю.
      Томас. Скоро начнут?
      Фельдфебель. Скоро.
      Томас (оглядев пушку). Какой калибр?
      Фельдфебель. Тридцать дюймов.
      Томас. Нормально! (Показав узел.) Вот собрал ему кое-что в дорогу... Как думаешь, разрешат?
      Фельдфебель. Разрешат. Путь-то не близкий... (Смотрит на небо.) Как он доберется?.. Облака... Луны не видно.
      Томас. Когда видно, и дурак долетит. Барон любит, чтоб потруднее.
      За сценой шум. Вбегает Феофил, за ним - Баронесса и Рамкопф.
      Баронесса. Фео, успокойся! Умоляю!
      Феофил. Оставьте меня! (Решительно направляется к пушке.)
      Фельдфебель преграждает ему путь.
      Фельдфебель. Туда нельзя, господин барон!
      Феофил. Пропустите! Я имею право!
      Баронесса. Фео, не сходите с ума!
      Феофил. Хватит! Я всю жизнь не сходил с ума... Мне это надоело. А вдруг он долетит и мы снова в дураках? Нет! Такой случай упускать нельзя. Я полечу вместе с ним!
      Рамкопф. Не будьте идиотом! Во-первых, вы вдвоем не поместитесь... Во-вторых... (Огляделся.) Есть одно обстоятельство... Никакого полета не будет...
      Феофил. Что это значит?
      Рамкопф. Это судебная тайна... Я не хотел ее разглашать. Но, видно, придется... Мы положили сырой порох....
      Феофил. Зачем?
      Рамкопф. Ну, не убийцы же мы в самом деле... Он пролетит не больше двух саженей и шлепнется на землю. Все посмеются...
      Феофил. Какая низость! (Рамкопфу.) Да вы подлец! (Выхватил шпагу.) Защищайтесь!
      Рамкопф (кричит). Тихо! Если вы способны хоть немного думать, подумайте!.. Мы же спасем его!.. Убедится, что он Миллер, и вернется к своим цветочкам... Или вы хотите его смерти?!
      Феофил (после паузы). Нет, Рамкопф... Я не хочу его смерти. И главным образом потому, что вы будете стоять в почетном карауле.
      Они с ненавистью смотрят друг на друга. Входят Судья и Пастор.
      Судья. Все готово, господин Рамкопф?
      Рамкопф. Да, ваше превосходительство! (Фельдфебелю.) Приведите подсудимого!
      Фельдфебель. Слушаюсь! (Уходит.)
      Рамкопф (Судье). Пока все идет по плану... Ровно в семнадцать ноль-ноль - залп, затем танцы, народное гулянье...
      Судья. Очень хорошо! (Всем.) Господа, прошу отойти на безопасное расстояние. И во время экспертизы соблюдать полное спокойствие!
      Пастор. Господи, прости всех нас!
      Все отходят. Появляется заплаканная Марта, встает рядом со всеми.
      Рамкопф. Фрау Марта, вы принесли ходатайство о помиловании?
      Марта. Да. (Протягивает бумагу.)
      Рамкопф. Ну-ка... (Читает.) "...Ваше величество, я, Марта Миллер, припадаю к вашим стопам..." Так... так... "Мой ненормальный муж..." Так. Все очень хорошо! (Дает ей перо.) Вот тут распишитесь. Здесь - число... Сегодня - тридцать второе.