– Что за чёрт?
      – Нет, это не ошибка, - дождь, серым туманом застилавший горизонт, наконец выдохся, и из-за этой "занавески" показалась земля. Хорошо знакомая земля. - Это мыс Энганьо.
      Иными словами, бывают новости хуже этой, но нечасто. Мыс Энганьо. Отсюда рукой подать до Маракайбо. Сверни к юго-востоку - и вот он, мыс Эспада. Ворота города, в котором именно сейчас базировалась испанская эскадра под командованием оскорблённого до глубины души дона Педро Колона. Вряд ли он забыл два украденных у него линкора. Вряд ли это забыл вице-король Новой Испании, дон Антонио Себастьян де Толедо. А это означало лишь одно: пока "Гардарика" в таком незавидном состоянии, с испанцами лучше не встречаться.
      – Право на борт, - скомандовал Эшби. - Курс зюйд-вест… И ветер нам в помощь, как раз попутный.
      Это верно: ветер был попутный. Но штурвала корабль слушался по прежнему из рук вон плохо. На ходу отремонтировать не получалось, тут нужны были хорошие мастера из Фор-де-Франс. "Гардарика" пыталась повернуть, но пока безуспешно… Тем временем серая "занавесь" окончательно растаяла под лучами выглянувшего солнца, и Эшби едва ли не впервые в жизни по настоящему испугался.
      – Испанцы, - мрачно буркнул кто-то на палубе.
      Пессимизм команды был понятен без лишних комментариев: подсвеченные взошедшим солнышком паруса сосчитать было не слишком сложно. Как минимум два линкора, не уступавших по размеру и огневой мощи "Генриху", и ещё один или два корабля поменьше. Видимо, испанцы наконец всерьёз взялись решать проблемы своих заморских территорий. Будь рядом "Сварог" с "Перуном", шансы донов были бы куда скромнее. Но сейчас "Гардарика" шла одна…
      – Право на борт, - мрачно повторил свой приказ Эшби.
      Галеоны вообще сами по себе не очень быстрые суда, но, во-первых, над конструкцией "Гардарики" действительно поработали, а во-вторых, она и до того была быстрее любого тяжеловеса-линкора. Но только не сейчас, когда после боя и шторма её трюмы на четверть залило водой - еле успевали откачивать - и корабль никак не мог повернуть к ветру, несмотря на титанические усилия рулевого. Тот, видя, что испанцы слишком близко, сперва ядрёно выругался, а затем вознёс короткую, но вполне искреннюю молитву небесам. Неизвестно, что именно из этого набора подействовало, но штурвал наконец подался. Где-то внутри корабля что-то проскрежетало, и "Гардарика" наконец начала медленно поворачивать к юго-западу.
      "Поздно, - думал Джеймс, разглядывая приближавшиеся линкоры. - Нам не уйти без боя. И не победить… Эли, прости, но живой я тебя в руки испанцев не отдам…"
      Когда "Гардарика" наконец легла на нужный курс, линкоры уже возвышались двумя громадами в двух кабельтовых за её кормой, и расстояние это сокращалось. Ветерок северо-восточный, но не настолько сильный, чтобы "Гардарика" могла набрать нужную скорость. Да и паруса у неё уцелели не все…
      – Орудия к бою, - скомандовал Эшби.
      – Мы не сможем драться, штурман, - мрачно отозвался Хайме. - Это верная смерть, нас не спасут даже новые пушки.
      Эшби вообще-то не привык, чтобы его приказы обсуждались, но ситуация сейчас была, мягко говоря, нештатная. Никогда ещё "Гардарика" не попадала в такой переплёт. Если бы они могли хотя бы маневрировать! Но - вот она, та самая роковая случайность, о которой он говорил жене на Мартинике. Всё один к одному, чёрт подери…
      – Если мы сдадимся, это отсрочит нашу смерть лишь на несколько дней. Может быть, недель, - Эшби сурово воззрился на боцмана. - Мы должны драться. Так у нас будет хоть какой-то шанс.
      В ответ на его слова рявкнула одна из пушек испанского флагмана, и ядро плюхнулось в воду перед самым бушпритом галеона. Сигнал лечь в дрейф.
      – Убрать паруса, - выкрикнул Хайме.
      – С каких пор ты командуешь на этом корабле, приятель? - Эшби нешуточно рассердился. - Тебя выбрали боцманом, а не капитаном!
      – Вы тоже не капитан, - Хайме вернул ему "комплимент". - Будь здесь Воробушек, и она бы при таком раскладе порешила лечь в дрейф. Она - французский адмирал. Испанец лопнет от злости, но не посмеет никого из нас вздёрнуть без суда.
      – Испания и Франция сейчас не воюют между собой, а мы только что взяли Картахену! - Джеймс уже забыл, когда в последний раз пребывал в такой ярости. - По всем законам нас должны повесить даже французы, если этот испанец пожелает нас им выдать! Ты этого хочешь?.. Пьер, орудия к бою!
      – Не спеши, Пьер, - нехорошо усмехнулся Хайме. Его рука как бы невзначай легла на рукоять пистолета, торчавшую из-за пояса.
      Эшби отчётливо осознавал: если он будет и дальше стоять на своём, не миновать драки на палубе. Он видел, что мнение Хайме разделяет большая часть команды. Пьер был бы рад выполнить приказ, да, видно, боится того же. И вопросительно смотрит на него, штурмана - что же делать?
      – Убрать паруса, - Джеймс выцедил ненавистные ему сейчас слова сквозь зубы. Его бы воля - он бы дрался до последнего вздоха.
      "Гардарика", убрав паруса, остановилась. И её тут же зажали с двух сторон два испанских восьмидесятипушечника, эдакие плавучие форты. Не прошло и четверти часа, как от флагмана отвалила шлюпка. Испанский офицер - довольный, как кот, наевшийся сметаны - передал хмурым пиратам условия адмирала, дона Педро Колона де Португаль. Учитывая то, что адмирал имеет дело с дамой, которая, к тому же, всегда была великодушна по отношению к пленным, дон Педро предлагает следующее: полчаса на размышления, после чего либо спускаете флаг, и получаете статус военнопленных, либо отправляетесь на дно в статусе покойников. Отсчёт времени пойдёт с момента возвращения парламентёра, и каждые десять минут будут отмечены холостым выстрелом. Передав эти условия и получив заверения в том, что благородство дона Педро оценено по достоинству, напыщенный испанец погрузился в шлюпку и был таков.
      – Надо принять его предложение, - проговорил Хайме. - Да, чёрт побери, мне оно тоже не нравится! Но если мы начнём брыкаться, то огребём восемьдесят ядер с обеих сторон! А так хоть какой-то шанс выжить!
      – Ну, и что будет? - озлился Пьер. - Нас закуют в железо, посадят в трюм, отвезут в это чёртово Маракайбо, и может быть помилуют, заставив рубить тростник вместо перетаскивания камней? Знаешь, что, Хайме, я уже был в испанском плену, и не горю желанием туда возвращаться!
      – Думаешь, нас спасут твои стальные пушки, Пьер? - взвился метис. - Может, ты и успеешь сделать один залп. Да только пушки испанцев после этого мигом отправят нас на дно! Я там тоже оказаться не хочу!
      – Чёрт побери, вы сами хоть послушайте, что несёте! - Джеймс, когда хотел, умел крикнуть так, что затихали все. - "Я был в плену, и не горю желанием…" "Я не хочу оказаться на дне…" Каждый из вас старается свою шкуру сберечь! А о ней вы подумали? - он гневно и резко мотнул головой в сторону капитанской каюты. Где лежала Галка, провалившаяся на рассвете в глубокий целительный сон после двух дней лихорадки и бреда. - Что её ждёт, если мы сдадимся? Тюрьма? Петля? Или может быть костёр инквизиции - как закоренелую еретичку?.. Если это ваша благодарность в её адрес, то я проклинаю тот день, когда вообще согласился ходить с вами по одной палубе!
      Шлюпка с испанским офицером причалила к борту линкора. Оттуда почти сразу прозвучал холостой выстрел: отсчёт времени пошёл.
      …Этот выстрел и разбудил Галку. И на миг ей показалось, будто он пришёл из странного сна, вторгшегося под конец в туманные воспоминания о прожитой ею жизни - кривой дорожке со странными поворотами и ухабами. Ей почему-то приснился прадед. Она знала его лишь по выцветшей фронтовой фотографии. Он погиб под Прохоровкой, успев сфотографироваться на фоне своего танка, и перед самым боем выслать эту фотографию эвакуированной на Урал семье. Но во сне прадед был жив, здоров, и прикатил на своём танке. "Нехай воны там лизуть, доню, - прадед Иван пригладил свои "козацкие" усы и весело подмигнул правнучке. - А мы бронебойным, та в гусень, бронебойным, та й по башне - вогонь! Забудуть, як до нас суватысь!" Другой прадед, Александр, появившись буквально из тумана, окружавшего её, куда-то смотрел в трофейный цейссовский бинокль. Ярко горели майорские звёздочки на погонах. "Подпусти их поближе, девочка. И не жалей огня. Пусть они тебя боятся, а не ты их". Не успела Галка присмотреться к нему внимательнее - всё-таки прадеда по материнской линии она не видела даже на фотографиях, его репрессировали после войны - как появился ещё один человек. Её дед-пожарник с усталым вздохом снимал начищенный шлем: "Самое главное в нашем деле - не поддаваться страху". Отец… Галка не помнила отца таким молодым, красивым, в парадной форме внутренних войск. А батя улыбнулся: "Всё будет хорошо, Галя. Даже если всё вокруг плохо, нельзя терять веру". Галка всё никак не могла понять, к чему это родственники завели такие разговоры, но потом почувствовала… Что-то надвигалось на неё. Большое и пугающее. Что-то, собиравшееся раз и навсегда покончить с непокорной девчонкой, возжелавшей изменить любовно прописанный ими сценарий… "Огонь!" - скомандовал прадед Александр. "Тридцатьчетвёрка" прадеда Ивана буквально подпрыгнула от выстрела, и где-то совсем рядом заговорила скрытая туманом батарея тяжёлых гаубиц…
      "Что-то случилось", - это была первая мысль после пробуждения.
      Галка чувствовала такую слабость, что с трудом заставила себя пошевелить здоровой левой рукой. В ушах тоненькими, на грани слуха, голосами звенели невидимые колокольчики. Рана сильно болела, уже тупой болью, обещавшей пусть долгое, но выздоровление. Хорошо ещё, что она мелких габаритов. Пробило навылет, даже не по-женски крепкая мускулатура не задержала эту чёртову французскую картечину. Иначе доктору Леклерку пришлось бы ко всему компоту ещё кусок металла вырезать. И без того инфекцию занесло, сколько-то дней в отключке провалялась. Два или три? А доктор, помнится, объяснял, как ей неслыханно повезло, что картечь не сломала её косточки и не задела крупную вену, только второстепенные сосуды… Но что это был за звук? Галка готова была поспорить - близкий пушечный выстрел.
      Гам на палубе, на который она поначалу не обратила внимания, усиливался. Галка напрягла слух… "Спорят? О чём, интересно узнать? Ох, не нравится мне сочетание подобных споров с пушечными выстрелами…" Правая рука была туго примотана к телу поверх рубашки. Тряпки свежие, сама рубашка и простыня - тоже. Значит, Джеймс смотрит за ней как за маленьким ребёнком. "Бедный Джек, - мелькнула мысль. - Насколько мне повезло с ним, насколько же ему не повезло со мной". Галка не без труда откинула тонкое одеяло. Потом с минуту собиралась духом…и села. Это усилие отозвалось острой болью в правом плече, темнотой перед глазами, и проступило обильной испариной на висках. Кое-как переждав этот приступ тошнотворной слабости, Галка протянула руку к крышке сундука, где хранилась её походная одежда…
      …Второй выстрел - напоминание, десять минут до срока - вот-вот должен был прозвучать, а спор на палубе "Гардарики", изредка перемежавшийся короткими периодами гнетущей тишины, продолжался. Хайме видел, что за ним большинство, и гнул своё.
      – Сдадимся! - напирал он. - Мы ведь сейчас на французской службе, и испанцы должны будут обращаться с нами как с военнопленными! Я знаю, мне объясняли!
      – Плохо объясняли! - Пьер ещё не схватил его и не начал бить морду только потому, что тогда точно на палубе начался бы ад кромешный. - Это в Европе ты был бы "военнопленный", а здесь испанцы любого чужака считают подлым разбойником, и вешают на рее при первом удобном случае! Да ты и сам это знаешь! Сдаваться? Кому? Этим донам? Да чтоб я сдох!
      – Это кто тут собрался сдаваться?
      Голос Галки был ещё слаб. Но она воспользовалась мгновением тишины, наступившим после эмоциональной речи Пьера, и её услышали. И разом обернулись… М-да, капитан "Гардарики" действительно переживала не лучшие времена, хотя, до того уже бывала дважды ранена. Исхудавшее, бледное до пергаментной желтизны лицо с тёмными кругами под глазами. Тусклые растрёпанные волосы, разметавшиеся по плечам. Рука на повязке. И стоит скособочившись, прислонившись здоровым плечом к косяку двери.
      – Эли, ты с ума сошла, - первым отреагировал на её появление Джеймс. Подскочил к ней и подхватил под здоровую руку, не давая упасть. - Возвращайся в каюту, тебе нельзя вставать!
      – В такой ситуации, Джек, я бы и из могилы встала, - мрачно ответила Галка. - Ведь, если мне не изменяет слух, тут кто-то всерьёз говорил о сдаче в плен.
      – А вы против? - недовольно спросил Хайме. Орать не стал, тем более, что на палубе теперь тихо: все хотели услышать мнение капитана. - На нас сейчас с двух бортов наведены восемьдесят пушек, и до них меньше кабельтова. Знаете, кэп, я не герой, и не хочу сдохнуть смертью героя. Лучше плантации и шанс оттуда сбежать, чем вот так сразу в ад!
      Галка холодно усмехнулась. Она многое сейчас могла сказать Хайме, и это "многое" было бы до крайности обидным для метиса. Но не в такой момент. Выяснять отношения, когда и так ясно - каждая секунда на счету? Именно этого испанец и добивается. Она видела осунувшегося, хмуро молчавшего д'Ожерона, не решавшегося встревать в перепалку пиратов. Но сейчас он смотрел на Галку с надеждой: в плен ему тоже попадать не хотелось.
      – Видите? - Хайме кивнул на высокий красный борт адмиральского линкора, ощетинившийся пушками. И на такой же высокий жёлто-белый борт с другой стороны. - Хотите с ними драться? Поймите, кэп, это невозможно!
      – Невозможно спать на потолке, Хайме. Одеяло всё время падает, - на удивление спокойно, даже с ноткой иронии сказала Галка. - А на войне не бывает ничего невозможного. Вот об этом наш испанский друг и забыл. Что самое плохое, кое-кто из вас не только грешит такой же забывчивостью, но и потерял веру.
      Галка, крепко держась за мужа, старалась не подать и виду, что у неё от слабости дрожат и подгибаются колени. Только Джеймс чувствовал эту дрожь и слышал, как она тяжело дышит… "Корабль потрёпан, кругом враги, команда на грани бунта, полудохлый капитан. Ситуация - просто сказка", - думала Галка. Сейчас ни один, даже самый толковый её приказ не будет выполнен: когда на борту разброд и шатание, это уже не команда, а чёрт знает что. А ей предстояло за короткий срок - сколько там ещё испанцы отвели времени на размышления? - совершить обратное превращение. Сделать из этого чёрт знает чего команду.
      "Ну, нет. Мы ещё покусаемся!"
      – Ты собираешься прочесть проповедь, Воробушек? - хмыкнул один из матросов, что поддерживал идею Хайме сдаться на милость врага. - В самый раз. Против такой силы переть - это верная смерть. А если решить дело миром, то мы выживем. И ты тоже. Я за то, чтобы сдаться. Ты же французский адмирал, этот испанец перед тобой ещё расшаркиваться станет.
      "Ага, будто адмиралов не вешают, - язвительно подумала Галка. - Про матросов я вообще помолчу. Нет, братцы. Что угодно, только не плен".
      – Сдаться, - она изобразила холодную усмешку. - Замечательная идея. Может, нам до кучи ещё дружно повеситься, чтобы сэкономить благородным сеньорам расходы на верёвки?.. Не смотри на меня так, Ранье. Во-первых, я невкусная. Во-вторых, если вы собрались сделать донам приятное, сдавшись в плен, то почему бы не оказать им ещё и такую любезность? Если что-то делаете, то не останавливайтесь на полпути, доводите уже до конца… Я тут не зря завела разговор о вере. Только имела в виду не веру в Бога, а веру в свои силы, которую некоторые из вас, кажется, где-то потеряли.
      – Чёрт… - Хайме аж застонал. - На одной вере мы далеко не уедем. У нас сто семнадцать человек вместе с губернатором и доктором. В бортах полно дыр. Течь в трюме еле заделали, всё равно вода сочится. Нет грот-брамселя и фока, руль почти не работает. Капитан, неужели вы и правда верите, что мы при таких делах можем в одиночку драться с линкорами? Один их залп - и от нас даже щепок не останется!
      – Козырные посудины, согласна, - кивнула Галка. Движение тут же аукнулось тёмными пятнами перед глазами, шумом в ушах и ручейками пота по вискам. - Пушек и правда многовато. Только на мостике у них стоит даже не Генри Морган, а испанский вельможа. Если не ошибаюсь, наш старый знакомец дон Педро Колон? Этот…дон Педро, насколько я вижу, допустил пару ма-а-аленьких таких ошибочек. Если мы ими не воспользуемся…
      Громыхнул близкий одиночный выстрел.
      – Что он этим хотел сказать? - поинтересовалась мадам капитан, когда её столь невежливо прервали.
      – У нас ещё десять минут, чтобы принять решение, - сказал Джеймс.
      – Немного, но и это больше, чем ничего, - ответила Галка, стараясь говорить как можно более спокойно. - Во-первых, смотрите сами: этот испанский болван позволил "Гардарике" развернуться по ветру. Во-вторых, у нас такие пушки, рядом с которыми его артиллерия - куча балласта. В-третьих, у нас целы все мачты и почти все паруса. И наконец у нас на борту такая братва, до которой испанцам как до Луны пешком. Во всяком случае, я в это верю. Почему же вы не верите в самих себя? - Галка вцепилась в Хайме холодным взглядом. Сделала паузу, перевела дух, и продолжала, уже в более жёстком тоне: - Почему, как только припекло, кое-кто вдруг вспомнил о своей заднице и забыл, что он тут вообще-то не один?.. Нет ответа. Вы правы в том, что никогда ещё нам не было так хреново, как сейчас. Но не потому нам хреново, что у нас меньше людей, пушек, и корабль плохо слушается штурвала. А потому, что на этой палубе кое-кто кое-кого испугался, и кое-что кое-куда наложил. Да, братва, это так! - в её голосе зазвенела сталь, а глазах сверкнул огонёк гнева. - Кто-то из вас сказал себе - это невозможно. И уже проиграл. А вы в курсе, почему мы три года - три полных года! - не знали поражений? Да потому, что вы все эти три года верили в победу, и даже мысли не допускали о том, чтобы уступить врагу!
      – Тебе легко говорить, при твоей удаче, - вздохнул другой матрос, англичанин Роджер.
      – Моя удача - это и есть ваша вера в свои силы! - Галка заговорила почти таким же, как раньше, твёрдым командным голосом. Да. Она снова была капитаном Спарроу, Алиной-Воробушком, которая без тени страха вела своих пиратов в бой. - Вот вы сомневаетесь, а точно знаю: мы можем уделать этого дона так, что он долго ещё будет чесать побитые места. И гадать, как это мы ему так здорово навешали. Страх - союзник испанца. Дон Педро и рассчитывает, что мы сейчас начнём метаться, вымаливать себе пару месяцев паршивой жизни на каких-нибудь плантациях, лишь бы не на стройку. А мы не будем делать ни того, ни другого. Мы не будем и бой принимать. Мы сами навяжем его испанцам, да ещё по нашим правилам!.. Ну, вы верите мне?
      – Верим! Верим! - раздались голоса. И, что Галку обрадовало, хмуро молчавших сторонников сдачи в плен после её речи сделалось меньше. Что совсем не радовало Хайме.
      – Тогда советую исполнять мои приказы без лишних вопросов и немедленно, - вот теперь капитан Спарроу была уверена, что перед ней команда, а не сброд. - У нас шанс невелик, но он есть. И если мы им не воспользуемся, то какие мы, к чёртовой бабушке, морские волки?.. Если кому страшно, - добавила она без тени иронии, - пусть запрётся в кубрике и переждёт бой там. А я буду дальше разговаривать с теми, кому не страшно.
      – Приказывай, Воробушек, сделаем всё как нужно, - Пьер был воодушевлён тем, что капитан разделяет его мнение.
      – Тридцать человек на паруса, остальные - к орудиям, - скомандовала Галка, обводя свою братву жёстким взглядом. - По моей команде поднимать все паруса, какие у нас ещё есть. Порты до моего приказа не открывать, на ванты не лезть - нефиг из себя мишени корчить. Пьер, сосредоточь огонь на батарейных палубах, нам нужно сходу уменьшить их преимущество в пушках. Ядрами - по ватерлинии. Как только они там на своих реях зашевелятся, с верхней палубы - зажигательными по такелажу. Нехай доны повоюют с горящими парусами, я посмотрю, как это у них получится. После залпа испанца восемь пушек с нижней деки - за борт. Сам решишь, какие, но учти, нам нужен быстрый ход. Зарядить все ружья. Джеймс, становись к штурвалу. Держи курс строго по ветру, ни румба в сторону без моего приказа.
      – Вы с ума сошли, - процедил Хайме. Оставшись в подавляющем меньшинстве, он был теперь вынужден подчиняться приказам, как бы ему ни хотелось сделать по-другому. Не хотел же он показать при всей братве, что ему страшно.
      – Ага, - усмехнулась Галка. - И я собираюсь доказать это всем, в том числе и испанскому адмиралу. По местам, братва, времени в обрез.
      – Есть, капитан…
      – Эли, я тебя когда-нибудь сам убью, не стану ждать, пока кто-то сделает это за меня, - Эшби, доставляя жену на квартердек, думал только об одном - лишь бы поскорее это всё окончилось. Неважно, как, но - окончилось.
      – Джек, дорогой, давай подерёмся сначала с испанцами, а потом уже друг с другом, - Галка вымучила улыбку. Опёрлась здоровой рукой о поручень. - Прошу тебя, какой бы приказ я ни отдала, ничему не удивляйся. Просто выполняй.
      "Даже тебе, мой любимый, я не расскажу, насколько мне сейчас страшно…"
      Время истекало. Работа кипела. Пираты торопились сделать всё, что приказала капитан: от этого, во-первых, зависела их жизнь, а во-вторых, они поверили, что кэп точно знает, как надо… Ко всеобщему удивлению, д'Ожерон тоже взялся за ружьё. Когда-то он был буканьером - охотником на быков и немножечко пиратом. С тех пор прошло больше двадцати лет, но сейчас это обстоятельство нисколько месье Бертрана не волновало. Помирать, так с музыкой… С борта испанского флагмана, скромно и со вкусом названного "Сан-Педро", уже замахали флагом - мол, пора, ребятки, пошла последняя минута. Сдавайтесь, пока не поздно.
      – Чёрт! - рычал Пьер. - Мы не успеваем, кэп!
      – Сколько времени тебе нужно? - тут же отозвалась Галка. Она уже как-то притерпелась к боли, и могла хотя бы говорить в полный голос.
      – Ещё минут пять, не меньше!
      – У тебя будет пять минут, - эта мелкая вредина наверняка придумала какую-то каверзу: во всяком случае, ухмылочка на её мокром и бледном лице была редкостно ехидная. - Сейчас пущу в ход свои женские чары. Хайме!
      Боцман, бросив недозаряженное ружьё, подскочил на шканцы. Сказано же было - выполнять приказы капитана в точности и немедленно.
      – Слушаю, - мрачно сказал он.
      – Спустить флаг.
      – ЧТО?!!
      – Выполняй, выполняй, - Галка усмехнулась ещё хитрее. - Обрадуем дона Педро… ненадолго.
      Хайме открыл было рот, чтобы высказать своё отношение к слишком уж мудрёному плану капитана, но вдруг отчего-то передумал.
      – Кэп, ну, ты и дрянь, - до метиса, кажется, дошёл её замысел, и он впервые за эти дни улыбнулся. И даже не заметил, как назвал Галку на "ты".
      – Будто ты раньше этого не знал, - Галка не могла смеяться - больно.
      Когда с клотика "Гардарики" соскользнул французский флаг, с испанских линкоров донёсся шум. Голоса, смех. Пираты не различали отдельных слов, но не сомневались, что гордые кастильцы отпускают в их адрес всякие обидные словечки, и даже придумывают способы казни для "грязных собак". Галка кое-как, не без помощи зубов, раскрыла "подозрительную" трубу, одолженную у Джеймса, и теперь, присев на поручень, наблюдала, как к борту флагмана подтянули шлюпки. Испанцы собрались высадить призовую команду. Она даже видела на квартердеке "Сан-Педро" некоего сеньора в богатом испанском камзоле. Сеньор важно прохаживался по мостику, и - Галка готова была поспорить на тысячу песо - довольно ухмылялся, радуясь, что в его руки попала такая добыча. Капитан Спарроу, пиратка и еретичка. Пятьдесят тысяч песо, назначенные за её поимку, на дороге не валяются… Но именно этого она и добивалась. Пока испанцы были наготове, любое неосторожное движение со стороны пиратского корабля могло спровоцировать их огонь. Сейчас, уже празднуя победу, доны расслабились, что, как выяснилось чуть позже, было несколько преждевременно. И, когда Пьер доложил о полной готовности, а три десятка матросов готовились в любой момент поднимать паруса, испанские лодки ещё даже не были полностью загружены людьми.
      – Теперь ждём, - сказала Галка, получив отчёт о полной готовности.
      Шлюпки наконец отвалили от линкоров. А над палубой "Гардарики" воцарилась тишина, нарушаемая только плеском волн да скрипом рангоута… Галка так впилась взглядом в эти шлюпки, что совсем забыла о своей ране. Только шёпотом повторяла: "Ближе! Ближе, гады!". Где-то на грани сознания всплыла фразочка: "Подпусти их ближе и не жалей огня". Только Галка всё никак не могла вспомнить, где она это слышала… Наконец передняя испанская шлюпка миновала дистанцию полукабельтова - той границы, которую она себе наметила для "точки невозвращения".
      "Как же мне страшно-то, Господи!.."
      – Оба борта - огонь!!!
      На "Гардарике" открылись порты, и корабль, к изумлению, возмущению и страху испанцев, будто взорвался изнутри. Ядра врезались в корпуса обоих линкоров в опасной близости от ватерлинии. Разрывные снаряды, легко пробив толстую обшивку "испанцев", "сыграли" на батарейных палубах, наведя там хороший беспорядок. Одновременно на реях "Гардарики" начали подниматься паруса, а на клотике вместо отсутствовавшего французского флага взмыл, заплескался по ветру алый вымпел. Но сейчас он означал не "Смерть врагам!", а "Бьёмся до последнего!" И испанцы это быстро поняли.
      – Стрелять по готовности! - крикнула Галка. - Джек, держать курс, что бы ни случилось!
      "Только бы они нам мачту не срубили. Всё равно, какую. Если срубят -кранты".
      Она ждала полновесного залпа с двух сторон, и дождалась. Только не полновесного, и не с двух. Адмиральский "Сан-Педро" огрызнулся тяжёлыми ядрами, но нестройным, растянутым залпом вполсилы, а второй линкор, "Фелисидад", отхватив разрывной снаряд в опасной близости от крюйт-камеры, вообще припоздал с этим делом. Пока тамошние канониры справились с пожаром и наконец дали залп, снова загрохотали нарезные орудия "Гардарики". Дружно плюнули огнём бронзовые пушки верхней палубы, и на поднимавшихся парусах испанцев повисли горящие шары "зажигалок"… Пиратский флагман получил много лишних дырок в корпусе, в щепки побило грот-марса-рей, царапнуло бизань-мачту (у Галки чуть не случился сердечный приступ при виде борозды, оставленной испанским ядром) и опять снесло бушприт (не имея сил ругаться вслух, она только зубами скрипнула). Не говоря уже об убитых и раненых пиратах, заливавших палубу своей кровью - человек десять точно пора отпевать. Но галеон продолжал набирать скорость. С мидель-дека выбросили восемь отличных бронзовых пушек, и корабль, избавившись от изрядной тяжести, пошёл чуть быстрее. Зато испанцы, спешно срывавшие горящие паруса, почти не могли двигаться. Призовая команда, вдруг оказавшаяся между молотом и наковальней, в спешке развернулась и погребла на своих шлюпках обратно. "Гардарика" продолжала огрызаться огнём, и теперь безнаказанно обстреливала беззащитные борта линкоров. Оттуда только щепки летели. Те из канониров, кто не был занят у нарезных орудий и не возился с "зажигалками", поднялись на палубу и взялись за ружья. Вот тогда испанцам в шлюпках пришлось очень плохо… Третий линкор, шестидесятипушечная "Гранада", вместе с фрегатом тоже собирался вступить в бой и постоять за честь испанского флота, которую так подло унизили сейчас "проклятые воры". Случись это - и у "Гардарики", и так с трудом державшей курс, тоже начались бы серьёзные проблемы. Но Пьер умудрился "положить" один из тяжёлых снарядов прямо в основание грот-мачты испанского флагмана, начинавшего манёвр для залпа с правого борта. Громадная мачта рухнула, обрывая ванты и роняя клочья парусов. "Сан-Педро" вовсе потерял ход, его закрутило в неуправляемом развороте, и увесистый товарищ с оглушительным треском врезался бушпритом ему прямо в высокую кормовую надстройку.
      – Ага, привет от месье д'Ожерона, - усмехнулась Галка, скосив взгляд на господина губернатора, который за компанию с пиратами палил из ружей по испанским шлюпкам. Ноги дрожали, но радостное возбуждение - мы можем! мы прорвёмся! - заставляло её забыть обо всём, кроме боя. Адреналин исправно делал своё дело, но за это придётся расплачиваться. Чуть позже. - Не всё же нам одним… Надеюсь, дону Педро понравилось.
      Испанский фрегат, ещё не получивший своей порции на этой пирушке, прибавил парусов и, обойдя повреждённые линкоры, стремительно догонял "Гардарику".
      – Пьер, доложи готовность!
      – Орудия готовы, кэп!
      – Без приказа огонь не открывать! Джек, лево на борт! Три румба к югу!
      Джеймс был очень сильным человеком. Сильнее Жерома, между прочим, хоть и меньше его вдвое. Но и он чуть не порвал жилы, выкручивая штурвал влево. И всё же "Гардарика" повернулась к фрегату левым бортом, когда противник был в трёх кабельтовых… Капитан этого фрегата был неглупым человеком. Прикинув скорострельность орудий пиратского корабля, он немедленно приказал лечь на обратный курс. Но он не учёл мощи и дальности этих орудий: до сих пор бой шёл на небольших, доступных и дульнозарядным пушкам, дистанциях…
      – Огонь! - скомандовала Галка.
      Тяжёлые болванки с мерзким воем и грохотом вломились в полубак фрегата, и прошили его насквозь. Ниже ватерлинии. Испанец тут же начал оседать носом в воду, выбрасывать пушки. "Гардарика" не стала ждать, пока "Гранада", завязшая в своём флагмане, освободится, и прочухается наконец капитан жёлто-белого "Фелисидад". Джеймс кое-как (как именно - он и сам не понял) сумел вывернуть галеон на прежний курс, по ветру. И "Гардарика", огрызаясь огнём двух кормовых нарезных пушек, вышла из боя…победителем?
      Ну, во всяком случае, побеждёнными их теперь точно не назовёшь.