Галка стояла у фальшборта и тихо, в кулачок, курила. Коли уж завела такие порядки на "Гардарике" - не курить на палубе - то и самой негоже их нарушать. Но, что делать - в каюте было сейчас невозможно душно, хотелось на воздух. Да и Джеймсу мешать не стоило - он целый день бегал, потом допоздна возился с картами, и только что задремал. Кроме того, он был радикально против курения, и, оказавшись в капитанской каюте "Гардарики" в качестве Галкиного мужа, первым делом выкинул за борт её трубку. Она тогда перевела дело в шутку: "Теперь я знаю, зачем ты на мне женился, Джек - другие способы перевоспитания не подействовали". Галка тоже устала, как проклятая, но перевозбуждённый организм не желал успокаиваться. Может, хоть табаком удастся немного привести в порядок взбудораженные нервы. Сосуды сужает и так далее… Она по-прежнему дымила не слишком часто, тайком от благоверного, и только в тех случаях, когда особенно требовалось успокоиться или сосредоточиться - так что сегодня оправдание было более чем убедительным. Вот и приходилось курить украдкой на квартердеке, пряча огонёк маленькой папиросы от вахтенного, который мерно ходил по средней палубе, как школьнице от строгого отца. Таких папиросок она навертела с десяток из тонкой бумаги и хранила в каюте в потайном отделении шкатулки.
      Ночь была тихой. Вся огромная флотилия уже успокоилась и сейчас мирно покачивалась на якорях на малой волне. Огней не зажигали. Голосов тоже почти не было слышно. Небо, светло-синее у горизонта, в зените приобретало оттенок совершенно непроглядной бархатной черноты, усеянной звёздами. На юго-западе массивной громадой темнел берег. Картахена. Завтра всё решится.
      Она докурила и, воровато оглянувшись, бросила тлеющую папиросу в воду. Красноватый огонёк описал длинную дугу и с легким шипением погас, едва коснувшись поверхности моря. Снизу послышались негромкие голоса и шаги, потом скрип трапа, и к Галке кто-то подошел. Влад. Тоже не спится, небось. Он встал рядом, помолчал, глядя в небо, потом обернулся к ней.
      – Страшно, Галя? - спросил он мягко.
      Она рассмеялась, Влад тоже улыбнулся в ответ.
      – Ничего, Воробушек, справимся.
      Галка прыснула. С чего это он вздумал ее утешать? Самому в былые времена требовалось утешение, а тут - на тебе - "Воробушек"!
      Они опять помолчали. Потом Галка спросила:
      – А ты что на "Гардарике" забыл? Или соскучился?
      – Вот именно, что забыл. Сундучок наконец собрал. Это ты у нас шикуешь, с самого начала в отдельной каюте живёшь, а я только сейчас обзавёлся такой роскошью. Не "Люкс", конечно, но всё ж не кубрик.
      – Ну, отдельную каюту тебе ещё заслужить надо было, - не удержалась от укола Галка. - Всё-таки, ты не барышня. Хотя, многие поначалу думали иначе.
      – Ну, вот и заслужил. Вернее, дослужился, - пошутил Владик, но голос его был не слишком радостным.
      Галка искоса глянула на названого брата. Он опять задумчиво смотрел куда-то перед собой. Словно почувствовав её взгляд, Влад, не поворачивая головы, протянул руку и накрыл своей ладонью её ладонь, лежавшую на поручнях. Пальцы его были тёплыми и почти нежными, несмотря на мозоли, покрывавшие их плотной коростой. Впрочем, у самой Галки руки были точно такими же. Вроде бы, обычный жест, да и пальцы её он сжал не очень-то сильно - но от него вдруг полыхнуло таким жаром, что Галка отскочила чуть не на метр. Отскочила - и тут же ощетинилась.
      – Ты что, клинья ко мне подбиваешь? - зашипела она.
      – Не волнуйся, - Влад не делал попытки приблизиться. - Не подбиваю я к тебе клиньев. Я уже давным-давно, ещё дома, понял, что это бесполезно. Я для тебя… мелковат. Тем более, ты уже замужем. Да и был ли у меня хоть один шанс, когда весь Мэйн знает меня как твоего никчёмного брата?
      В голосе его не было горечи, Влад говорил спокойно - уже спокойно. Кажется, у него всё уже давно перегорело. Он смирился и с этим, как и со всем прочим, что происходило с ним здесь. Он стоял в отдалении, и его фигура таяла в темноте, только смутно белела рубашка из грубоватого полотна. На месте лица - неясное пятно. Галка подошла к нему на шаг, чтобы лучше видеть. Этот разговор во мраке был таким неестественным и странным… Неужели у него могли быть какие-то настоящие чувства - к ней? Дикость какая-то. Она привыкла воспринимать его как брата, и не более того. Успела как следует вжиться в роль сестры, хотя, на родине у неё не было ни сестёр, ни братьев по крови. И вот теперь это то ли признание, то ли не признание - нашёл время, конечно!
      – "Никчёмного"… Ну, ты, блин, мазохист… А как же все твои девицы?
      Влад развел руками.
      – Ну, как говорил старик Дюма, если человека любят все, значит, по-настоящему его никто не любит. Хочешь знать, какой ты была там, дома?
      – Нет, не хочу, - искренне ответила Галка. - Это было давно, и возврата нам нет.
      – А ты думаешь, что так сильно изменилась с тех пор? - Влад рассмеялся. - Все твои качества стали острее и ярче, и здесь проявились сильнее - но костяк-то остался прежним.
      – Ну, ладно, - Галка смягчилась и ей стало даже интересно. - Так какой я была?
      Влад ответил спустя короткое время, хотя ответ у него, видимо, был готов давным-давно.
      – Ты была острой, как бритва и колючей, как ёж, злой и ершистой. Неуправляемой. Непредсказуемой. Живой и настоящей. Именно этого мне самому и не хватало - быть живым и настоящим.
      Да, странный вышел разговор. Влад, действительно, стал для неё словно другим человеком. Как будто на протяжении всех этих трёх диких лет в нём постепенно и медленно что-то копилось, копилось, перерабатывалось и переосмысливалось - и вдруг - разом, единым махом сдвинулось. Вот и сейчас он снова стоял, повернувшись к морю, не глядя на Галку.
      – А это, - он поднёс ладонь к глазам и покрутил ею, разглядывая с шутливым любопытством. - Это всего лишь гормональная вспышка от осознания близости прекрасной женщины. Не волнуйся - этого больше не повторится.
      – Слова-то какие, - иронически протянула Галка. - Я уж и забыла об их существовании. "Прекрасной женщины…" Ха! Разуй глаза, Влад. Я из тех, про кого говорят: "…зато умная". Живое доказательство расхожего мнения, что красота и ум у женщин как правило между собой плохо дружат.
      – Зря ты так о себе, - голос Влад вдруг стал серьёзным. - Ведь тот же Эшби - да и не он один - любит тебя не только потому, что ты умна и энергична, не только потому, что ты единственная женщина среди сотен неотёсанных мужиков, не только потому, что ты выбилась в капитаны. Ты сильная женщина. Но ты ещё и красива, по-настоящему красива - только пока ты этого не осознаёшь.
      – А надо ли - в такой-то ситуации? - тихонько спросила она.
      – Не знаю, - печально ответил Влад, а потом вдруг заторопился. - Ну, ладно, пойду я. Нужно на "Экюель" возвращаться - меня шлюпка ждёт. Удачи нам всем на завтра.
      – Удачи! - откликнулась Галка. - Спасибо тебе.
      Потом она подошла к нему, подчиняясь какому-то внутреннему побуждению и тепло, действительно по-братски поцеловала Влада в щёку. Тот понимающе улыбнулся.
      – Удачи! - повторил он и сбежал с квартердека. Внизу его встретили нетерпеливые голоса. Через минуту лодка отчалила от "Гардарики". Галка постояла ещё немного на палубе и тоже пошла к себе. Тихонько пристроилась рядом со спящим мужем, чтобы не разбудить его, и спустя несколько минут уже провалилась в сон.
      Это я никому, кроме Джека, не покажу: слишком личное.
      Меня удивляет доктор Леклерк. Вроде бы образованный человек, Сорбонну заканчивал. А иногда такую ересь морозит - на уши не натянешь. "Месье, мадам, если вы желаете иметь детей, вам стоит более регулярно исполнять супружеские обязанности…" Блин, он же не первый год на "Гардарике", и что, до сих пор не может сообразить, куда мы с Джеком всю свою энергию деваем? Будто капитану и штурману делать на корабле больше нечего, кроме как регулярно исполнять супружеские обязанности. Особенно в море. Так за день выматываемся, что только и думаем - поскорее бы упасть и уснуть. Я уже молчу про шторма и бои. А на стоянках… Ну, да, на стоянках отрываемся так, что даже гобелену, наверное, стыдно. А вахтенный на юте потом скалится нам вслед.
      На других кораблях другие порядки. И у капитанов, наверное, больше возможностей для удовлетворения своих…э-э-э…природных потребностей. Требютор, я слышала, возит за собой какую-то голландку, держит в своей каюте. Иные капитаны не так строги к своей команде, как я, и отдают братве пленниц. Хотя, двоих, кто рискнул это сделать, я в последний раз видела висящими на нок-рее. Иные, как Требютор, возят женщин с собой или устраивают их на берегу, если правила на корабле не позволяют держать красоток на борту. А мы с Джеком не можем себе позволить следовать совету доктора Леклерка. Не только потому, что выматываемся. Устраивать сексодром в открытом море, когда команда скучает по трактирным развлечениям, когда все ахи и вздохи слышно чуть не на весь корабль - по-моему, это несколько опрометчиво. Братве-то до родной гавани ещё терпеть, так что дразнить две с половиной сотни мужиков тоже не стоит…

      – Это приказ, или ещё возможно что-то обсуждать?
      – Мадам, это приказ. Вам надлежит расстрелять укрепления города с севера, где они наиболее уязвимы, и высадить десант.
      – Из пушек мы их может и расстреляем, - хмыкнула Галка. - А как, по-вашему, я должна высадить десант? Тоже с помощью пушек?
      – Простите, мадам, я вас не понимаю, - раздражённо сказал де Шаверни. - Неужели я должен вам объяснять, как высаживают десант? Разумеется, с помощью лодок.
      – В таком случае, адмирал, я уступлю вам сомнительную честь угробить своих людей на камнях у этого чёртового северного берега.
      – Вот как, - версалец соизволил наконец взглянуть на карту внимательнее. - Если вы располагали сведениями, полученными от своих лазутчиков, почему я ничего об этом не знал?
      – А вы и не интересовались. Во-вторых, на основании полученных данных мы составили подробнейшую карту города и его окрестностей. Она, кстати, перед вами.
      – Изволите дерзить, мадам? - прищурился де Шаверни.
      – О, адмирал, это я ещё предельно вежлива и сдержанна, - едко усмехнулась Галка. - Я предупрежу вас, когда начну дерзить, не беспокойтесь.
      Очевидно, де Шаверни смертельно хотелось сказать что-нибудь некуртуазное, но он тоже предпочёл сдержаться. Всё-таки, перед ним дама.
      – Хорошо, - процедил он. - Каков ваш план?..
      …Брать крепости с моря - задачка не для средних умов. И не для трусов. Оттого пираты лишь совсем недавно пристрастились к этому занятию. Куда девались морские разбойники прежних лет, ходившие в море на судёнышках с четырьмя, тремя пушками, а то и вовсе без артиллерии, и нападавшие на потрёпанных бурей купцов, почти не способных дать сдачи? Нынешние пираты пришли под Картахену с пятью новейшими линкорами, два из которых были их собственными. И остальные корабли в большинстве своём представляли грозную силу. Мелкие суда Галка предназначила для высадки десанта на побережье: ещё предстояло перерезать дорогу, соединявшую Картахену с внешним миром, а для этого требовалось как минимум занять господствующую высоту. Таковую высоту занимал монастырь Нуэстра Сеньора де ля Попа. Его-то и предстояло захватить сводному отряду из канониров и матросов с пяти мелких кораблей, пока остальные перекроют испанцам все выходы к морю.
      Тем временем пять линкоров встали на огневые позиции у залива Террабомба. Не разрушив форты, защищавшие проход на внутренние рейды, города не видать как своих ушей. Испанцы устроились там довольно прочно, и уходить без боя не собирались. "Генриха Четвёртого" и "Принцессу", два французских великана-линкора, рискнувших подойти чуть ближе, уже обстреляли. Третий линкор, "Иль-де-Франс", вовремя ушёл из-под огня, огрызнувшись из своих тридцатидвухфунтовок. Но пока французы совершали свои эволюции под стенами форта Сан-Хосе, пираты встали на шпринг в полумиле напротив другого форта, Сан-Луис. Из восьми нарезных пушек, находившихся на каждом линкоре, шесть расположили по правому борту, оставив по левому - на всякий пожарный - по две. Ну, мало ли кого ещё там принесёт. Чёрно-золотой "Сварог" и красно-золотой "Перун" сами теперь были как две плавучие крепости. Испанцы едва успели удивиться тому, что два таких прекрасных корабля не рискуют подходить на расстояние выстрела, как с их правых бортов показались дымки. Затем до защитников Сан-Луиса донёсся премерзкий вой. А ещё миг спустя тяжёлые снаряды врезались в каменную кладку, оставив в ней впечатляющие выбоины! Но и это было ещё не всё. Не успели испанцы как следует обложить по матушке "грязных собак", которые обзавелись столь дальнобойными орудиями - ничего иного им делать просто не оставалось, артиллерия форта здесь была просто бессильна - как эти же пушки заговорили снова. И снова. И снова. Значит, всё-таки верны были слухи, что пираты почти уничтожили бастионы Сан-Хуана с помощью каких-то дьявольских приспособлений… Пиратам тоже пришлось бы несладко, если бы Пьер ещё на Тортуге не запасся огромным количеством конических отливок в свинцовых "рубашках". И ведь не пожалел денег, нанял сразу четырёх мастеров отливать снаряды нового образца и примитивные железные "гильзы". Сколько забраковал, как ругался с оружейниками!.. Так что теперь и перезарядка для пиратских канониров не представляла особого труда, и испанцев можно было удивлять хоть две недели подряд. Стены-то они там понастроили толстенные, покатые. А французы… Что ж, пусть обстреливают испанцев по старинке, ядрами. И сами огребают от донов по самое некуда.
      Итак, два испанских форта оказались под огнём линкоров. А тем временем неподалёку от города, в Баквилье, под прикрытием пушек "Гардарики" и "Экюеля" с пяти мелких судов высадились несколько отрядов. Три группы по двадцать человек должны были, не принимая боя, скрытно просочиться сквозь испанские заслоны. Следующий отряд, уже около двухсот человек, имел оперативной задачей своим прорывом к дороге отвлечь испанцев на себя, прикрыв тем самым не только диверсантов, но и канониров с пушками. Потому они были вооружены до зубов. Диверсанты же пошли налегке - у каждого по ружью, паре-тройке пистолетов. И ножи. Самые разнообразные, от маленьких метательных в голенищах сапог до тяжёлых боевых, заткнутых за пояса. Не говоря уже о "верных подругах" любого пирата - абордажных саблях. Казалось бы, отправляясь в рискованный разведрейд, нужно было вооружиться посерьёзнее. Но дело ведь происходило не в Европе, а в Южной Америке. И шли пираты не по полям Брабанта, а по влажной сельве. Шанс дойти до цели с сухим порохом не очень-то велик, это они помнили ещё со времён Панамы.
      Три отряда возглавили Галка, Хайме и Жером. У каждого была карта с помеченной точкой сбора. Галка ещё из литературы родного мира помнила: при определённом профессионализме из трёх разведгрупп к цели дойдёт одна. Остальные либо попадутся, либо будут вынуждены отступить. В семнадцатом веке тактика перехвата подобных групп ещё не достигла такого совершенства, как в двадцатом и двадцать первом столетиях, потому Галка рассчитывала на больший успех. Скажем, к дороге выйдут два отряда. И, когда в паре сотен шагов слева затрещали выстрелы, она скомандовала прибавить ходу.
      – Хайме влип. Плохо дело, - сказал Эшби, разочарованный таким оборотом дела. Он-то, как закоренелый моряк, был не силён в сухопутной тактике. И если его жёнушке никак не давалась навигация, то на берегу ситуация менялась с точностью до наоборот: тонкости такой войны были для Джеймса если не вовсе уж тёмным лесом, то большой загадкой - наверняка.
      – Не так плохо, как ты думаешь, Джек, - негромко проговорила Галка. - За Хайме не беспокойся. У нас у всех при прямом столкновении с испанцами один выход: отступать к основному отряду… Эй, братва, не отставай. И смотри в оба.
      Пираты прибавили шагу: пока на левом фланге идёт перестрелка, есть шанс проскользнуть незамеченными и выйти в намеченном районе раньше группы Жерома. Тот тоже опытный лесовик, и тоже знает, что полагается делать в любой возможной ситуации.
      Двух индейцев они едва не проглядели. Спасибо одному матросу с "Гардарики", тоже индейцу. Вовремя обнаружил противника и предупредил пиратов. Так что в аборигенов, засевших на дереве со своими отравленными стрелами (их панамские сородичи таких подлянок не устраивали), полетели ножи… Результат - два трупа - тщательно прикрыли широкими листьями, нарезанными с ближайших деревьев, и двинулись дальше.
      А почти у самой дороги - шагов сто осталось, не больше - тот же самый матрос-индеец вдруг остановился, потянул носом воздух.
      – Что такое? - шёпотом спросила Галка.
      – Железо, - индеец с горем пополам изъяснялся на ломанном английском. - Запах. Много железо.
      – Думаешь, там испанцы?
      – Нет. Много старый железо, - бедняга тщился выразить свою мысль на чужом языке. - Железо и вода, долго вместе.
      – Ржавчина, что ли? А, ясно, - кивнула Галка.
      Это такое дело, что стоит проверить. Железо тоже недешёвая вещь, и бросать его ржаветь в сельве не стал бы ни один хозяйственный испанец. Или француз, англичанин, голландец, португалец… Одним словом, чтобы куча железа превращалась в ржавчину под открытым небом в такой близости от города, должны были быть хотя бы две причины. Либо она слишком большая, чтобы растащить по городским кузницам, либо пользуется дурной славой. Учитывая повальную, доходящую до фанатизма религиозность испанцев, Галка склонялась ко второму варианту.
      И не зря склонялась, честное слово. Потому что, когда индеец вывел её, Эшби и Влада (руководившего людьми с "Экюеля") к источнику запаха, из-за зарослей показался предмет со смутно знакомыми очертаниями.
      – Чёрт! - выругался Владик, вырываясь вперёд. - Галя, чтоб я сдох!
      Галка, мысленно чертыхнувшись, кинулась за ним, как раз по проложенной им сквозь тропическую зелень дорожке. И застыла - с вытаращенными глазами, напрочь забыв о том, зачем, собственно, пожаловала под Картахену.
      Перед ними, обвитый какими-то ползучими растениями, с побитыми вдребезги стёклами, на ошмётках давно спущенных колёс, стоял ржавый, в пятнах не успевшей слезть чёрной краски, кузов автомобиля.

      – Что это? - тихо спросил Эшби. - Оно…из вашего мира?
      Он сразу заметил, с какими лицами Галка и Влад созерцали эту странную железяку. И сделал единственный вывод, который напрашивался по логике вещей.
      – Из нашего, - процедил Владик. - Только лет на шестьдесят-семьдесят раньше. Это "опель-капитан" тридцать девятого года. Тысяча девятьсот тридцать девятого, - уточнил он.
      Галка вопросительно воззрилась на "брата".
      – Ну, я в своё время увлекался историей автомобиля, - пояснил он, ответив на её молчаливый вопрос.
      – Тихо, - цыкнула Галка, заслышав позади торопливые шаги пиратов - те нагоняли своих офицеров. - При братве-то хоть не распространяйся.
      – Эй, кэп, всё в порядке? - первым их догнал длинный сухопарый Роджер, матрос "Гардарики".
      – Пока да, - ответила Галка, не в состоянии отвести взгляд от ржавого кузова, на передке которого можно было разглядеть солидную вмятину.
      – А это что за куча дерьма? - ага, Жером подтянулся, со своей группой. - Никогда не видел таких штуковин.
      "Ну, да, чтобы их увидеть, тебе пришлось бы прожить ещё лет двести-триста, - едко подумала Галка. - Вот ведь засада… Мы тут с Владом, оказывается, не одни такие… шибко умные. Насколько я помню по фильмам про войну, в таких машинках обычно офицеров возили. Или нет?"
      – Э, да тут покойничек, - один из матросов сунулся поближе к останкам "опеля". - Вон он, за этой железякой. В черепе дыра - видать, пристрелили бедолагу.
      Навидавшись за три с лишним года трупов различной степени свежести, Галка без тени смущения сунулась посмотреть. Да. Действительно, лежит скелетик. В обрывках немецкой униформы примерно тех же годов, что и машина. Ещё даже можно разглядеть на этих ошмётках имперского орла верхом на веночке со свастикой. Офицер? Или водила? Фиг разберёшь, климат и живность хорошо поработали над косточками и одеждой. И если этот бедняга был не один, то где второй?
      – Жером, сколько, по-твоему, они тут лежат? - Галка кивнула на скелет и остов машины.
      – Три-четыре года, - не моргнув глазом ответил француз. - Вряд ли больше но и не меньше.
      Галка поверила ему сразу. Этот в тропическом лесу свой, знает его характер как свои пять пальцев… Три-четыре года…
      "Стоп! А не попали ли эти фрицы сюда одновременно с нами?!!"
      Догадка, промелькнувшая вспышкой молнии, сразу отправила Галку в нокдаун. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и вообще вспомнить, где она находится. "Всё-таки эксперимент… Но кто? И зачем?.. Неужели…"
      – Ладно, братва, оставьте этот мусор, - сказала она, старательно пытаясь казаться невозмутимой, что удавалось с большим трудом. - Потом разберёмся, когда время появится. Сперва дело надо сделать.
      Только Жером сумел перехватить мгновенные встревоженные взгляды, которыми обменялись Галка, Джеймс и Влад. Меченый был неглуп, и всегда обращал внимание на всяческие логические нестыковки. А Галка давненько казалась ему неправильной. То, что она не такая как все женщины, он прекрасно видел с самого начала. Но эта инаковость порождала порой странные вопросы, и Жером был бы вовсе не против задать их своему капитану.
      Нет, не сейчас. Чуток попозже. Сперва следует запереть испанцев в Картахене, не дать им увезти ценности из города…
      …Индеец-разведчик вернулся бегом, почти не скрываясь.
      – Испанцы, - коротко сказал он. - Много. Воины - там, - он махнул рукой на юго-запад, туда, откуда сейчас пришли пираты и доносились отдалённые отзвуки боя - отряд прикрытия исправно делал своё дело. - Здесь мало воины, много важный люди.
      – Ясно - послали отряд на перехват, да кое-кого прозевали, - недобро усмехнулась Галка. - Далеко они, эти важные люди?
      – Близко.
      Индеец, настоящее имя которого ни один член команды не мог даже выговорить, умел считать только до десяти. Потому вперёд выдвинулись два француза с "Экюеля". И тут же вернулись.
      – Две сотни шагов! - тихо чертыхнулся один. - И солдаты впереди. Человек полтораста, из них два десятка конных.
      – Где они там? - прорычал Жером, оборачиваясь к монастырю на вершине и не замечая условленного сигнала. - Чёрт, не успеют ведь дорогу перекрыть!
      "Одна баба и сорок разбойников против этих ста пятидесяти моджахедов, - насмешливо подумала Галка. - Негусто, но шанс есть".
      – Придётся нам самим управляться, без Пьера, - в Галкиных глазах промелькнула вредная искорка - верный признак, что её посетила какая-нибудь сумасшедшая идея. - Так, братва, быстро - пока доны ещё вне поля зрения - засели в кустах с ружьями наизготовку. Без моего приказа не высовываться и не стрелять.
      Приказ капитана в боевой обстановке не обсуждается, таков закон. Что на корабле, что на суше. Пираты молча заняли позицию по обе стороны наезженной грунтовой колеи. А Галка, прихорошившись, вышла на дорогу.
      Надо полагать, испанцы меньше всего на свете ожидали узреть такую картину. Дорога, тропический лес. Птицы орут. Откуда-то с побережья доносятся звуки боя - не иначе основной отряд доблестно сражается с этими грязными псами. А посреди дороги, уперев руки в бока, стоит темноволосая улыбчивая дама в мужской одежде и при оружии. Росточка небольшого. Цвет глаз не разобрать, но приметы сходятся, чёрт бы побрал эту пиратку!.. Четверо конных офицеров схватились за рукояти пистолетов.
      – Сеньоры, - дама, заметив это, улыбнулась, самым учтивым образом поклонилась и заговорила на довольно-таки плохом испанском. - Позвольте представиться: Алина Спарроу, вице-адмирал Антильской эскадры, службы его величества короля Франции. Прошу извинить меня за столь бесцеремонное нарушение ваших планов, однако, должна сообщить неприятную новость: вам придётся возвращаться в город.
      – Дон Альваро де Баррио-и-Баллестерос, алькальд Картахены, - вперёд, отодвинув четверых офицеров, выехал седой полноватый сеньор в сопровождении некоего типа с внешностью настолько невыразительной, что Галка даже затруднилась определить его национальную принадлежность. Радости от общения с дамой-пираткой алькальд не испытывал никакой, это было видно невооружённым глазом. - Донья Алина, раз уж вы представляете здесь французский флот, довожу до вашего сведения, что Франция не находится в состоянии войны с Испанией. И нападение королевского флота на испанский город следует расценивать как пиратский рейд.
      – Боюсь, сеньор, вас ввели в заблуждение, - ещё более учтиво проговорила женщина. - Франция воюет с Голландией, а Испания, как вам известно, является союзником этой страны. Так что увы, вынуждена отклонить ваши обвинения в пиратстве.
      – Однако, ваши прошлые рейды, сеньора…
      – …не имеют к нынешней военной операции никакого отношения, ибо я тогда не находилась на официальной службе, - дама перестала улыбаться. - Итак, дон Альваро, вы ведь уже поняли, что я не от скуки пришла с вами поболтать. И что вы все под прицелом, в то время как ваши солдаты даже не видят, где сидят мои. Придётся возвращаться, ничего не поделаешь.
      – Сеньора, вы понимаете, каковы могут быть последствия, если я отдам приказ стрелять? - поинтересовался алькальд.
      – Надеюсь, и вы тоже понимаете, каковы могут быть последствия, если столь опрометчивый приказ будет вами отдан, - вежливо ответила женщина. - Лично я терпеть не могу бессмысленного кровопролития.