Посмотри, посмотри, что делается! Гидра вытягивала свои щупальца, захватывала неосторожно прикоснувшихся к ним рачков и отправляла их в отверстие, расположенное в верхней части стебелька. Это был рот гидры. Его и окружали щупальца. Следить за охотой гидры было интересно, и Тима не отказался бы задержаться здесь, но Катя запротестовала: - Нужно спешить. А потом - она такая противная, эта гидра! Не могу глядеть на нее. Путешественники постепенно поднимались выше. Вот крупная подвижная одноклеточная водоросль с названием более длинным, чем она сама: "хламидомонада". Она двигалась навстречу. Катя, сидевшая спиной к движению, увидела ее тогда, когда она проплывала мимо их живой "лодки", и долго смотрела ей вслед. Сквозь прозрачную оболочку хламидомонады просвечивали зеленые хромотафоры, расположенные среди протоплазмы. В этих зеленых пластинках виднелись крупинки крахмала. - Вот бы нам запастись крахмалом! - сказала Катя. - Не устроить ли охоту? - По-моему, такая охота займет много времени. Подождем, когда нам попадется крахмал, который легче добывать и быстрей, - ответил Тима. Кроме того, для нас главное - найти способ поскорее подняться на поверхность, а еда у нас пока есть. Посмотри-ка лучше вот сюда. - Тима показал направо. Там, на какой-то водоросли, примостилось интересное существо. Оно выглядело не то горшочком, не то колокольчиком, поставленным отверстием кверху. Вокруг "горлышка" венчиком расположились реснички, а к "донышку" был прикреплен стебелек. Он служил как бы длинной ножкой, опиравшейся на какой-то неподвижный предмет. Эта ножка все время была в движении, но на одном месте. То она свертывалась спиралькой, то распрямлялась. Реснички на краю "горлышка" быстро шевелились, вызывая ток воды и загоняя в "горлышко" пищу. При всяком толчке сувойка - это была инфузория сувойка - сокращала свой стебелек и словно приседала. Медленно проплывали большие зеленые шары. В них виднелись небольшие шарики, а снаружи быстро шевелились жгутики. И шары словно мигали, поворачиваясь на ходу. - Мой старый знакомый - вольвокс, - сказал Тима и даже приветственно взмахнул рукой. Другие, смешно двигающиеся, напоминали бочонок с крышкой. Оказалось, что это хищная инфузория дидиниум. Тима сказал, что дидиниум жил у него на окне в стеклянной банке. Откуда-то из-за водорослей показалось крупное животное с многочисленными ресничками; по бокам его тела, похожего на стеклянную консервную банку, торчали длинные шипы, острием обращенные вниз. Животное двигалось медленно, вращаясь при этом вокруг собственной оси. Недаром его и назвали "коловратка". Хотя коловратка двигается медленно, но редко становится чьей-либо добычей. Ее защищают острые шипы. Появилась и эвглена - почтенный представитель класса биченосцев. Веретенообразная, вооруженная спереди длинным жгутом, она быстро вращала им - и вода волновалась, кипела впереди эвглены. - Так вот кто это был! - воскликнула Катя, вспомнив, как она кружилась в водовороте, который устроила эвглена. У эвглены есть хлорофилл, и на свету она, как зеленый лист, создает органические вещества. В этом случае эвглена выглядит растением. А если света мало или его нет совсем, эвглена питается. как простейшее животное, впитывая всей поверхностью организма уже готовые вещества из окружающей среды. И тогда эвглена становится животным. Зоологи относят эвглену и других жгутиконосцев к типу простейших животных. Пусть у эвглены есть хлорофилл, все же она животное, а не растение. - Слева по борту рыба! - вдруг крикнула Катя. Тима мгновенно повернулся. Он увидел красноватые шевелящиеся стебельки, а возле них поблескивала серебром личинка тритона. Личинка разевала свою пасть и хватала стебельки. Оказалось, что это вовсе не стебельки, а черви-трубчатники, которыми иной раз не прочь полакомиться личинка тритона. Тима свернул в сторону от тритона и взял курс на водоросли, известные под названием "спирогиры". Все животные и растения подводного мира микроскопических существ носили мудреные названия. Тима. разумеется, знал не так уж много, но кое-что здесь ему было знакомо. Недаром он дружил с Ваном, который увлекался микробиологией. Теперь, очутившись невольно среди "забавных крошек", как называл их Тима, в положении, когда эти "крошки" оказались крупнее его самого, он вспомнил о том, что ему было о них известно, и это помогало ему избежать многих опасных столкновений. К нитчатке-спирогире Тима направился для того, чтобы запастись крахмалом. Длинные нити этой водоросли состоят из одного ряда клеток. Зеленые хромотофоры их богаты крахмалом. Очень кстати! Здесь можно было спокойно причалить и без труда собрать сколько угодно отличной пищи. Когда парамеция подошла поближе, путешественники заметили, что водоросли вдруг так закачались. будто поднялся вихрь. В следующую минуту они увидели какой-то серебристый шар. Он заметно увеличивался прямо на глазах, потом оторвался от ветвей и, поднявшись вверх, быстро исчез в зеленовато-голубой выси. - О, это что еще? - удивилась Катя. - Тоже животное? Тима рассмеялся. - Не похоже. Ты знаешь, это, видимо, пузырек болотного газа метана... Стой! - вдруг закричал он и даже подпрыгнул на месте. - Стой, кажется, я нашел! Да, нашел, нашел, нашел!.. Катя смотрела на него во все глаза. На секунду мелькнула мысль: уж не сошел ли он с ума? - Тимочка, что с тобой? - осторожно спросила Катя. - Что ты нашел? - Нашел способ быстро и безопасно подняться на поверхность пруда. На воздушном шаре! - Ничего не понимаю. Ты что, хочешь ловить пузырьки газа? Но ведь нужна оболочка... - Ничего не нужно, никакой оболочки! Хорошо, что при нас уменьшители. Они нам здорово помогут. Еще не понимая, что придумал Тима, девочка тоже оживилась: не станет же он болтать зря. Значит, что-то есть! - Как мне пригодились сейчас мои опыты и наблюдения. просто замечательно! - между тем продолжал Тима. - Если бы не это, я бы никогда не додумался. - Но, Тима... - Сейчас, сейчас! Доставай свой уменьшитель. Если среди растений увидишь нечто подобное колоколу, сплетенному из паутины. говори. Или животное, у которого на брюшке что-то блестит, как серебро. Это водянка, водяной паук. Ему для дыхания нужен воздух, он его приносит с поверхности пруда, в волосках на брюшке. А здесь, на дне, среди растений, он строит свой воздушный домик. И туда приносит пузырьки воздуха. Теперь поняла? - Вот это замечательно! Теперь остается только подстеречь самого паука. Ура! Путешественники смеялись и веселились так, как будто они уже обнаружили водяного паука и даже поднялись вместе с ним на поверхность пруда. - Я же говорила, что по дороге что-нибудь да придумывается, - твердила Катя. - Ты ведь у меня умница, Катюша! - Ну, собственно, чем же это я умница? Ведь идея пришла в голову тебе, а не мне! - Какая разница! Все это чепуха! Мы вместе с тобой всё делаем, и всё у нас пополам: и неприятности, и радость, и всякие там идеи! Тима, остановивший было свою послушную парамецию, приказал ей плыть дальше. Шли они теперь очень медленно, держась возле водорослей и отыскивая среди них жилье водяного паука. Пришлось теперь воспользоваться уменьшителем. Домик был слишком велик для глаз наших путешественников они легко могли бы проплыть мимо, не разглядев его. Осмотр растений длился довольно долго. Путешественники отчаялись уже найти воздушный колокол водяного паука, как вдруг Катя заметила в самой гуще нечто похожее на паутинные нити. - Стой, Тима! Смотри! Тима направил парамецию в зеленые заросли. Там они действительно увидели сплетенный из паутины небольшой колокол. Он держался на нитях, прикрепленных к стеблям растений. Похоже было, что это воздушный шар, вернее - только верхняя его половина. Путешественники рассматривали сооружение в уменьшитель. И тогда оно казалось маленьким. Но, как только они отрывали глаза от своей подзорной трубы, маленький колокол исчезал из виду, теряясь где-то в вышине, и в ноле зрения оставались очень толстые канаты. Это были нити паутины. Катя растерянно смотрела на канаты: - Не представляю, как мы справимся с этим воздушным шаром, Тима. Он для нас слишком велик. - А нам он и не понадобится. Мы устроимся где-нибудь на лапке самого паука. Пусть он только появится. А он должен появиться. Остановив возле колокола парамецию, путешественники выбрались из нее наружу. Они выползли не через "дверь" инфузории. Выходом послужил центральный пузырек выделительной вакуоли, имевший вид звездочки. Из этого пузырька было отверстие наружу, и через него Тима с Катей покинули свою "подводную лодку". Они едва успели доползти по паутинке к краю колокола, как почувствовали приближение хозяина воздушного домика - вода заволновалась. Тима вооружился лучемётом, а в левой руке держал возле глаз уменьшитель. Катя тоже смотрела через уменьшитель. И вот показался темно-бурый с рыжеватым отливом паук. Он деловито вошел в колокол, освободился от принесенного на брюшке воздуха и, как заботливый хозяин, стал поправлять свою постройку, вплетая новую паутинку. Тима нажал кнопку лучемёта, послав сильную дозу "лучей сна". Паук замер. Тогда Катя и Тима подползли к одной из его длинных ножек и влезли на нее. Не успели они хорошенько устроиться, как паук зашевелился. Тима снова усыпил его. Он искал местечко, где можно было надежнее забраться в гущу волосков, покрывавших ногу паука. Уцепиться за них вместе с Катей и ждать, когда проснувшийся паук отправится на поверхность за очередной порцией воздуха, - вот что предстояло им в дальнейшем. Паук проснулся. Он не замечал, что где-то на его ноге пристроились какие-то микроскопические существа, - слишком уж они были малы. Но вот беда: казалось, паук вовсе никуда и не собирается отправляться. Он отдыхал и охотился, подстерегая плывущего мимо рачка или личинку. Как только кто-нибудь задевал протянутые паутинки, паук выбегал из своего домика, схватывал добычу, и снова возвращался с ней под воздушный колокол. Здесь он спокойно закусывал и опять сидел, ждал, когда личинка или рачок заденут за паутинки. И опять повторялось то же самое: он ловил добычу, уносил ее в свой домик и съедал. Катя и Тима, устроившись на конце паучьей ножки, чувствовали себя не очень-то хорошо. Паук все время бегал за добычей, и они изо всех сил хватались за волоски, выглядевшие бревнами: им приходилось крепко обнимать их, чтобы удержаться на ножке. Паук долго не поднимался на поверхность. Намерен ли он вообще сегодня всплыть или собирается это сделать завтра? И наконец, в тот момент, когда путешественники совсем было собрались расстаться с пауком и поискать иной "транспорт", паук вдруг вышел из-под колокола с явным намерением прогуляться. Он всплывал с такой быстротой, что Катя и Тима судорожно прижались к волоскам-бревнам, боясь сорваться с паука и оказаться в воде, далеко друг от друга. Они ничего не замечали вокруг, кроме того, что становилось все светлее и светлее, - они поняли, что находятся совсем близко от поверхности пруда. - Пора! - сказал Тима. - Приготовиться! Водяной паук обычно высовывает из воды свое брюшко, а затем снова скрывается под водой. Теперь главное - не упустить минуту. Катя и Тима перестали обнимать ногу паука, оттолкнулись и оказались посреди пруда. Оставалось лишь поймать туфельку-парамецию или еще какую-либо инфузорию, чтобы добраться на ней к листу белой кувшинки. Им посчастливилось найти "транспорт" без приключений. Они завладели встречной парамецией, устроились внутри нее и пустились в новое опасное плавание. Тима внимательно смотрел вперед. Катя следила, чтобы хищник не напал на них сзади. Завидев опасность, она кричала: "Внимание - слева малек! Внимание - справа хищник!". "Капитан" пускал в ход свой лучемёт, и "лодка" благополучно шла дальше. Плавание было трудным - со всех сторон подстерегали хищники; путешественники ни на секунду не ослабляли внимания. Уже темнело, когда они наконец причалили к твердому глянцевитому листу нимфеи. Цветы уже скрылись на ночь под водой. Покинув "лодку", Тима помахал рукой послушной парамеции и сказал: - Прощай, крошка, спасибо за услугу! Парамеция с минуту еще постояла, потом зашевелила своими ресничками и, словно обрадовавшись обретенной свободе, проворно поплыла прочь. Путешественники сбросили скафандры и без сил повалились на твердый скользкий лист. "ПОРТ БЕЛОЙ НИМФЕИ" Добравшись до надежного убежища в одной из воздушных клеток листа нимфеи, путешественники свалились как мертвые, даже забыв поесть. Им хотелось только одного: спать! Утром они встали отчаянно голодные, но веселые. Катя, приготавливая "чай" из сладкого сока, добытого Тимой в ситовидном сосуде, даже напевала. Плотно поев, путешественники вышли на поверхность и с наслаждением вдыхали теплый, душистый воздух. Они решили пройти сегодня столько, сколько смогут, опять переночевать в одной из клеток листа, а завтра рано поутру начать "восхождение" на цветок. Поверхность листа была гладкая, словно полированная. Кое-где попадались невысокие холмы, а в них - устьица. Ведь у листа нимфеи устьица расположены на верхней стороне, потому что нижняя плавает в воде и воздуху там нет доступа. Идти по листу легко - просто приятная прогулка. Двенадцать километров так подсчитал Тима - они пройдут не торопясь, спокойно, отдыхая, когда захочется. Все равно сегодня им до цветка не добраться. Завтра они переплывут "пролив", отделяющий лист от цветка; "пролив" не так уж широк, и, надо думать, они тоже без особого труда преодолеют это последнее препятствие. Последний привал путешественники сделали на "берегу пролива". Здесь они проведут ночь, укрывшись в одной из воздушных клеток. Спать не хотелось. Вечер был теплый, ясный, светила полная луна. Огромным красным шаром поднималась она все выше в выше по небу. Воздух был неподвижен. Где-то в вышине носилась мошкара, громко гудели комары, но они не слишком мешали нашим путешественникам - на лист не садились, летали сравнительно высоко. Путешественники были так малы, что им не угрожали комариные укусы, - комары их просто не замечали. Тима уселся, поджав под себя ноги; Катя - в своей любимой позе, охватив колени руками. Оба наслаждались покоем, чистым воздухом. Их охватило чудесное ощущение безопасности. Ведь в крайнем случае им всегда легко будет нырнуть в одну из клеток листа и притаиться там. Еды достаточно. Хотя концентрата и не осталось, но к их услугам были, правда и порядком надоевшие, крахмал и сладкий сок. Катя и Тима молчали долго-долго. Каждый думал о своем. Катя мысленно перебирала все подробности последних дней. Как они сидели возле гробницы прекрасной Джохор, где впервые она услышала о лаборатории превращений; как они рано утром тайком пробирались в "домик". Потом Катя видела себя в пещере, где они скрывались от наводнения. Потом вспомнила, какой страх охватил ее внезапно, когда она увидела в уменьшитель двух девочек, собирающих цветы. Испугали ее, конечно, не дети, а та бездна, что отделяла ее от всего мира. Потом эта бешеная качка. И, наконец, пруд... Тут Катя вспомнила, что до сих пор так и не знает, почему Виктор и Ван ушли вперед. - Тима, я все хотела спросить, - сказала Катя, - как все произошло? Почему с нами не было Виктора и Вана? Тиму этот вопрос застал врасплох. Ему не хотелось рассказывать Кате о своей ссоре с Виктором. Он считал, что Виктор был виноват во многом, но зачем об этом говорить? Особенно в отсутствие Виктора. Вот если бы он был здесь, ну тогда другое дело... Да и то не стоило, пожалуй, спорить, кто прав, кто виноват. Тима наспех сплел какую-то невразумительную историю, как он послал Виктора на разведку, стараясь выгородить товарища. Катя чувствовала, что Тима чего-то недоговаривает. - На какую разведку? - спросила она. - Да так, понимаешь, хотел кое-что выяснить. - Что именно? - неумолимо допрашивала девочка. Тима досадливо отмахнулся: - Ох, я не помню... Ну что ты пристала? Катя немного обиделась. "Наверное, сделал какую-нибудь глупость, а теперь не хочет признаваться", - решила она и замолчала. Тима видел, что она обиделась. Ему хотелось как-нибудь загладить впечатление от своих резких слов, от явного нежелания отвечать на ее вопросы. Тима весело хлопнул ее по плечу: - Ничего, старушка, все будет в порядке! Представь себе, как все удивятся, когда на черной плите вдруг станет что-то расти, расти и появимся мы верхом на пчеле! Здорово? - Почему верхом? - Ну, может, и не верхом. Это неважно. Что-нибудь в этом роде. - Тима, неужели же настанет день, когда мы будем только вспоминать обо всем этом... И лист, такой огромный сейчас, как остров, мы снова увидим маленьким, сможем его сорвать, держать в руках, делать с ним, что захотим... Как это странно! - Ты только вспомни, как мы потеряли друг друга там, на дне! Ведь было куда хуже, чем сейчас, правда? - Правда, Тима! - А будет совсем хорошо. Главное - держаться друг друга. Вдвоем мы с тобой горы своротим. Луна уже поднялась высоко. Она освещала и воду, и чуть всхолмленную поверхность листа. Стало тихо-тихо. Все вокруг дремало. - Да, Тима, - задумчиво произнесла девочка, - одиночество - это самое страшное... А мы не одни. Значит, все будет хорошо! Утро, сверкающее, свежее, душистое, застало путешественников за работой: они строили плот. Собственно, постройка была не очень сложной: нужно было только срезать кожицу листа, покрытую тончайшим слоем воска. Вот и весь плот. Вооружившись ножами, Катя и Тима ползали по листу, вырезая небольшой кусок, ровне столько, чтобы уместиться на нем. Столкнув плот в воду, они положили на него свое имущество, состоявшее из одного футляра с радиомаяком, я уселись сами. Что касается скафандров, то путешественники решили надеть их на случай, если плот перевернется. Кроме того, спокойнее было плыть в скафандрах еще и потому, что не было страха их потерять. Катя и Тима легли на живот и за неимением весел подгребали руками.
      Плот отлично держался на воде. Плыл он медленно. Понадобилось около двух часов, чтобы добраться до цветка. Кувшинка возвышалась огромной горой, ослепительно белой в лучах утреннего солнца. У путешественников даже глаза заболели от этого яркого света; так слепит чистый снег в холодной снежной пустыне. Катя и Тима старались не глядеть на белую стену. Наконец плот подплыл вплотную к цветку. Путешественники вскарабкались на огромный зеленый чашелистик; они решили войти внутрь его и по клеткам добраться до сосуда, который доставит их в середину венчика. - Давненько не путешествовал я по клеткам, - сказал Тима, расширяя в стенке отверстие. - Даже соскучился! Стенки клеток были тонкие, податливые. Переходить из клетки в клетку было легко. В лепестке часто встречались воздушные полости, и это заметно облегчало путь. Отовсюду лился свет. Лепестки, пылинки и пестики окружены снаружи зелеными чашелистиками. Резкого перехода от лепестков к тычинкам у нимфеи нет. Чем ближе к центру цветка, тем лепестки становятся уже, и на них появляются зачатки пыльников. А в самом центре расположены многочисленные тычинки с тонкой тычиночной нитью и широким пыльником. Путешественникам нужно было добраться именно до пыльников, где пыльца. Ведь пчела, услугами которой они хотели воспользоваться для перелета в лабораторию, именно туда и заявится. К великой своей радости, путешественники обнаружили ситовидную трубку, и слабый ток жидкости понес их вверх. По этому сосуду органические вещества поднимаются к цветку. Вот и желтые шарики пыльника. Дальше уже легко было забраться на них через клетки. Пыльники окружали пестик кольцом. Это было очень удобно. Куда бы ни села пчела, легко было дойти до нее, шагая по желтым шарам. Катя и Тима оказались на дне огромной чаши цветка. Со всех сторон их окружали высокие белые горы, а где-то над головой сияло чистое голубое небо.
      Радиомаяк, установленный Тимой в углублении желтого, как яичный желток, пыльника, методически посылал в воздух нежные перезвоны. Путешественники устроились рядом с ним. Часто они подносили к глазам уменьшители, всматривались в даль: не заметят ли где-нибудь на горизонте желанную гостью - пчелу. Над кувшинкой кружились мошки. Они присаживались на цветок, ползали по его лепесткам и отправлялись дальше, Пролетела мимо стрекоза-коромысло, медленно взмахивая своими прозрачными крыльями. Взад и вперед сновали мухи. А пчелы все нет и нет! Казалось, в воздухе разлита глубокая, умиротворяющая тишина. Только монотонное гудение комаров да перезвоны радиомаяка нарушали ее. Солнце уже сильно припекало - было жарко, клонило ко сну. Катя села, положив на колени уменьшитель. Тима забрался повыше на одну из тычинок и внимательно всматривался в горизонт, как дозорный на корабле. Время тянулось медленно. Катю совсем разморило, и она, склонив голову на руки, уснула. Было уже далеко за полдень, когда она открыла глаза. С недоумением оглянулась, не сообразив сразу, где она. Ах да, кувшинка... Они ждут пчелу. Тима здесь, сидит наверху. Оглядывает горизонт в свой уменьшитель. - Тимочка, а я спала. - Катя встала, сладко потянулась. - Я видел, - отозвался Тима, не отрывая глаз от уменьшителя. - Понимаешь, я тоже вздремнул. Боюсь, уж не пропустили ли мы пчелу. Впрочем, нет, я бы услышал гудение. - А может, она и вовсе не прилетит сегодня, эта пчела? - Все может быть. - Тима пожал плечами. - У нее нет расписания. Да и не так уж часто пчелы навещают кувшинку. - Да, да, надо быть ко всему готовым. Не знаешь, что с тобой стрясется в следующую минуту... И, как бы в ответ на эти слова, цветок сильно покачнулся. Поднялось волнение, хотя ветра не было. Волны с шумом ударялись о кувшинку. Катя от неожиданности упала. Тима быстро слез со своего возвышения. Катя вскочила, пытаясь устоять на ногах, кое-как сохраняя равновесие, нелепо вскидывая руки. Качка с каждой секундой увеличивалась. Казалось, будто внезапно налетевшая туча заволокла небо Наступившая темнота была зловещей. - Тима, мы гибнем!.. - закричала Катя и в ужасе закрыла лицо руками.
      Сергей Петрович растерянно смотрел на жалкий, искалеченный листок, лежащий перед ним на черной плите. Он не знал, радоваться ли ему, что найден этот лист, или, напротив, приходить в отчаяние. Ведь Кати и Тимы нет. Возможно, что они выпали из него в то время, когда лист несло ветром. Или, может быть, Маша с Дашей потеряли именно тот кусочек, где находились несчастные странники. Во всяком случае, надо начать поиски в том месте, где лежал лист. Но где он был? Где его нашли девочки? Сергей Петрович оглянулся. Девочек в аппаратной не оказалось Ушли, убежали! Вот несносные! - Виктор! - крикнул Сергей Петрович, задыхаясь от волнения. - Девочки... Где они? Скорей беги за ними! Виктор снялся с места как безумный. Вылетел во двор. Там Машенька и Дашенька мирно играли. Не говоря ни слова, он схватил их за руки, потащил за собой. Девочки испуганно упирались, но Виктор безжалостно волок ребятишек за собой. В аппаратной они так и кинулись к Сергею Петровичу. - Девоньки, милые! - Сергей Петрович ласково гладил их головенки. Скажите, где вы нашли лист? Ласковый голос Сергея Петровича успокоил девочек. - На пруду, - сказала Дашенька. - Возле камышей, - прибавила Машенька. - Когда? - сдавленным от волнения голосом спросил Виктор. - Вчера утром, - испуганно покосившись на Виктора, ответили девочки. Виктор схватился за голову, - Почему же вы его сразу не принесли?! - закричал он, не помня себя. Дашенька, прижав к плечу розовую щечку, долго смотрела на Виктора. - Я не знаю, - сказала она. - Я не знаю, - повторила за ней Машенька. - Хорошо, хорошо! - нетерпеливо сказал Сергей Петрович. - Постарайтесь вспомнить, как все было. Он задавал вопросы, девочки разговорились. И вскоре выяснилась вся картина. А дело было так. Обе подружки с воодушевлением стали подбирать листья вместе со школьниками. Но скоро им это надоело, и они занялись своими играми. Вчера утром они собирались ловить бабочек. Взяли сачки и пошли в поле. Прыгали, скакали, гонялись за бабочками и стрекозами и прибежали в конце концов на пруд. Там они увидели великолепную стрекозу с темно-синими крыльями Она летала не как обычные стрекозы с прозрачными крыльями, а порхала, словно бабочка. Дашенька взмахнула сачком, не удержалась и растянулась как раз возле воды. Она уже собралась зареветь, как вдруг ее внимание привлек лист клена. Его прибило к самому берегу. Дашенька раздумала плакать. - Смотри, Маша, лист, - сказала она. - Ну и пусть. - А нам велели подбирать. Машенька вспомнила: верно, велели. Она кинулась за ним. - Не смей! - кричала Даша. - Это мой лист - я его нашла! - А я первая подняла! - Маша зажала лист в кулачке. Девчушки едва не подрались. Но тут они опять увидели красивую стрекозу, порхавшую над камышом, и кинулись обе за ней Дашенька засунула лист в карман своих трусиков. Ни она, ни Маша больше о нем не вспоминали. Только сегодня утром, когда Машина мама стала вытряхивать из кармашка трусиков мусор, Маша вдруг испуганно закричала: - Ой, мамочка, это Тимин лист, не выбрасывай! Машина мама задумчиво посмотрела на листок, осторожно положила его обратно, вздохнула, с сомнением покачав головой: - Ну, беги скорей к дяде Сереже, отдай ему. Смотри, дочка, не потеряй. Она была уверена, что в этом полуувядшем листе ничего не может быть. И только так, для порядка, велела Маше отнести его. Маша, конечно, забежала за своей подружкой. И обе они отправились в лабораторию. Все это девочки рассказывали сбивчиво и бестолково. Но в конце концов не это важно. Главное - выяснить, где именно лежал лист. Сергей Петрович соединился по радиотелефону с Вадой и Кривошеиным, которые исследовали шестой квадрат. - Найден лист на пруду, - сказал Сергей Петрович. - Потом, потом все объясню. Отправляйтесь туда. Я тоже сейчас приеду. Сергей Петрович вызвал из института машину и попросил прислать ему две стеклянные банки с крышками. В ожидании он взволнованно шагал по аппаратной. Ван и Виктор в нетерпении выскочили во двор. Машенька и Дашенька, ничего не понимая, смотрели на всех круглыми глазами и не двигались с места. Общее волнение им тоже передалось. - Сергей Петрович, скорей! - услышал он голос Виктора. Взяв девочек за руки, он вышел за ворота. У калитки стояла машина. В ней уже сидели Ван и Виктор со стеклянными банками в руках. Сергей Петрович занял место рядом с водителем. Машеньку и Дашеньку взяли к себе Ван и Виктор. Машина помчалась на берег пруда. Она так быстро оказалась на месте, что девочки были разочарованы. Им хотелось еще покататься. - Потом, потом! - нервно говорил Сергей Петрович. - А сейчас, девчушки милые, показывайте, где вы нашли лист. Приехал на берег пруда и грузовик с высокой башней. Машину вел Борис. Он ни за что не соглашался уступить свое место кому-нибудь другому и работал вместе с инженерами чуть ли не круглые сутки. Девочки нашли то место, где увидели лист возле камышей. Отсюда и решили начать поиски. Сергей Петрович так и взлетел на башню. Ван и Виктор остались внизу вместе с девочками. Сергей Петрович включил аппарат и стал медленно поворачивать антенну. Останавливался, менял наклон и снова медленно поворачивал. Опять останавливался и снова переводил рычажок. Сергей Петрович боялся пропустить необследованным самый малый кусочек лежащего перед ним квадрата и потому работал не торопясь, тщательно, едва сдерживая охватившее его нетерпение. Здесь ли они? Не унесло ли их отсюда куда-либо еще? Не бродят ли они по берегу, пока их ищут на воде? Прошло больше часа. Сигналов не поступало. Машина тронулась дальше вдоль берега. Пруд был невелик. Но, для того чтобы "прощупать" его, "просмотреть" весь, требовалось много времени. Виктор и Ван то смотрели, задрав голову, на вершину башни, то садились на траву, то вскакивали и начинали ходить взад и вперед. Они отчаянно волновались, сердце то колотилось, то замирало. Скорей, ах, скорей бы!.. А пруд расстилался перед ними безмятежно спокойный. Над водой летали стрекозы. Тоненько пели комары. В траве под ногами трещали кузнечики. Поодаль мирно играли девочки. Ван то и дело поглядывал на часы. Что это? Может, они остановились? Стрелки двигались так лениво, как будто бы раздумывали: а не отдохнуть ли нам, не постоять ли спокойненько? Вдруг с башни раздался сдавленный крик: - Сигнал! Есть сигнал!!! У Вана подкосились ноги. Виктор бросился к машине. Он видел, что трое инженеров склонились над аппаратом. Ему хотелось подняться туда. Посмотреть своими глазами. Но он не смел... Сергей Петрович поспешно спустился вниз. - От кувшинки! - коротко бросил он Виктору. - Сигнал от кувшинки... Где банки? Ван подбежал с банками. - Совсем близко! - говорил Сергей Петрович. - Вторая справа?. - крикнул он наверх товарищам. Те подтвердили. Сергей Петрович как был, не сняв даже ботинок, вошел в воду, держа в руках стеклянную банку. Мальчики пошли за ним. Пруд был мелкий, но дно илистое. Увязая чуть ли не по пояс в топкой грязи, трое направились к кувшинкам. Сергей Петрович подошел первый. Он склонился над цветком и накрыл его стеклянной банкой. Только после этого он вырвал ее длинный стебель. На всякий случай сорвали еще несколько кувшинок. Их положили в другую стеклянную банку. - Владимир, - крикнул Сергей Петрович, - откуда идут сигналы? - Прямо из твоих рук! - услышал он взволнованный голос Вады. Сергей Петрович отошел от Вана и Виктора и снова попросил проверить. Сигналы шли от того цветка, который он держал в своих руках. Ошибки быть не могло! Мокрые, грязные, все трое вошли в машину. К ним присоединились и Кривошеин с Вадой. Ван помог забраться в машину девочкам. Машина помчалась в лабораторию.
      Цветы бережно вынули из банки прямо над плитой. Тотчас же вспыхнули два красных сигнальных глазка. - Неужели же мы нашли их?.. - бормотал Сергей Петрович. - Не верю! Не поверю, пока не увижу их собственными глазами. - Сбегать за Марией Николаевной? - предложил Ван. - Да, да... Нет, постой... Подожди! В лаборатории воцарилась тишина. Все молча смотрели на цветок. Стукнула входная дверь. Это был Борис. Он осторожно, на цыпочках, точно боясь разбудить кого-то, вошел в лабораторию. Остановился возле дверей. Никто не оглянулся. Все смотрели на черную плиту. Вот в глубине цветка стали заметны две точечки. Они росли, увеличивались... Вот они приняли уже очертания человеческих фигурок. - Шевелятся... - прошептал Сергей Петрович. - Значит, живы! И, наконец, они выросли настолько, что были ясно видны два маленьких человечка. Они стояли в цветке, как сказочные андерсеновские Дюймовочки... Мария Николаевна вбежала в лабораторию, когда превращение уже закончилось. Тима обнимал отца. Катя сначала бросилась к Виктору, поискала кого-то глазами, не нашла и стала поочередно протягивать руки всем, кто был в лаборатории. Следом за Марией Николаевной появился Ван. Катя с радостным криком бросилась к нему. Мария Николаевна крепко обхватила шею Тимы, как будто боялась, что он ускользнет от нее, исчезнет, испарится в воздухе.
      - Гадкий, дрянной мальчишка! Как напугал, как напугал... - твердила она. - Мамочка, мама! - радостно говорил Тима. - Какая ты большая! Я раньше не замечал... - Я-то большая! А вот когда ты наконец станешь взрослым и перестанешь выкидывать всякие штуки, от которых можно с ума сойти?