Вставляя монокль, фон Браун быстро просматривает приказ.
      - Ничего, Карл! Такая закуска перед обедом пикантнее анчоусов! Бедняга Ланц, он так мечтал о генеральском чине и был на семь лет старше меня. И перед самым концом кампании! Интересно, как у вас там в СД оценили голову бедняги Ланца. Что?! "Расстрелять пятьдесят коммунистов-заложников"?! За германского полковника - полсотни русских, украинцев?! Дешево ценят штаб-офицеров вермахта в СД! Ну ладно, на первый случай хватит ста! Только пусть уж СС-штурмбанфюрер Штресслинг на совесть постарается, чтобы в это число попало по возможности больше настоящих коммунистов, а не только случайных обывателей.
      Карл фон Рекнер тонко усмехается:
      - К счастью, экселленц, еще остались враги большевиков в России - они помогут нам. И также, к счастью, - не все большевики еще перевелись, так что Штресслингу не придется вешать безобидных горожан.
      - Отдайте приказ: стрелять в живот! В целях устрашения закапывать раненых живьем.
      - Яволь, экселленц! И, простите, еще один неотложный приказ: о передаче фирме Круппа и концерну Германа Геринга захваченных вами заводов,
      Монокль возвращается на место. Генерал с тяжелым вздохом медленно читает приказ.
      - Да, вот кто наживается на войне! "Заводы в Харькове, Запорожье, Днепропетровске, Краматорске, завод Азовсталь, завод имени Ильича..." Вы не знаете, кто это - Ильич? "Шахты и заводы в Сталино..." Ну что ж! - Он еще раз вздыхает, подписывает приказ. - Железная руда, сталь и хром для немецких танков...
      Он садится за обеденный стол, вежливым жестом приглашает графа фон Рекнера последовать его примеру:
      - Садитесь, граф! Прошу вас, без церемоний. О! "Вдова Клико" со штампом "Только для СС!" Символично! Благодарю вас, граф, за подарок.
      - Это подарок СС-группенфюрера Герберта Гилле, экселленц!
      - Передайте мою благодарность командиру дивизии СС"Викинг" и напомните мне послать ему что-нибудь взамен. Очень, очень любезно с его стороны!.. Да, такой чудесный стол и такая убогая конура! Неужели мои офицеры не могли подыскать для коменданта города лучшего дома в "большевистской Америке"?
      Фон Рекнер садится, повязывает белоснежную салфетку.
      - Немного терпения, экселленц! Саперы майора Генделя с ног сбились. Он уже готовит вам чудесный особняк в центре города. Кажется, у них там маршал жил. Это дом номер семнадцать на улице Дзержинского.
      ПИР "ОСТЛАНДРЕЙТЕРОВ"
      Когда обед кончается, граф фон Рекнер сообщает генералу на десерт приятную новость:
      - Небольшой сюрприз, экселленц! По праву победителей мы реквизировали в здешнем музее один экспонат, который мы, офицеры вашего штаба, имеем честь преподнести вам по случаю взятия Харькова!
      Быстро выйдя из комнаты, унтерштурмфюрер тут же возвращается с денщиком, который несет свернутый в рулон большой холст.
      С помощью денщика фон Рекнер разворачивает холст. Как видно, полотно старинной работы занимает всю горницу.
      С таким скромным видом, будто он - автор этого произведения живописи, фон Рекнер поясняет:
      - Батальный эпизод Грюнвальдской битвы работы неизвестного немецкого мастера конца шестнадцатого века!
      - Великолепно! - хлопает в ладоши генерал, - Ба! Да впереди магистр фон Рекнер, ваш великий пращур! Узнаете герб? Цвета?
      - Разумеется, экселленц!
      - Какая грандиозная символика: один из современных "остландрейтеров" рыцарей похода на Восток - находит в казачьем городе-крепости портрет магистра остландрейтеров эпохи величия и славы Тевтонского ордена!.. Спасибо, Карл, я тронут. Но я пошлю этот шедевр, сколько бы он ни стоил, вашему отцу - старому графу! В здешних музеях что-нибудь и для меня найдется. Обожаю обнаженную натуру, рубенсовские формы, хе-хе!.. Не женщины, а ветчинные окорока!.. Только ни слова о наших трофеях этому пронырливому оберштурмфюреру из трофейного батальона Розенберга!..
      - Без нашей помощи этот субъект немногого добьется. А вот, экселленц, еще один любопытный сувенир для отца. Образец большевистской пропаганды.
      Граф с улыбкой разворачивает бумажный плакат.
      - Прошу! Та же символика, только с русской позиции! Генерал усмехается. Он не понимает надписи по-русски:
      "Кто с мечом к нам прийдет, от меча и погибнет!" Но смысл плаката ясен по картинке: били, мол, вас на Чудском озере и в Грюнвальдском сражении, и теперь побьем!..
      Карл фон Рекнер поднимает бокал с шампанским. Бокал не простой, серебряный, с тевтонским гербом фон Рекнеров - подарок отца, возившего с собой этот кубок но степям Украины во время прошлой войны.
      - Экселленц! - восклицает с пафосом молодой граф. - Я пью за то, чтобы ныне этот герб побывал на Волге, на Кавказе, в Индии! Здесь, в поверженном Харькове, пью зато, чтобы герб этот ваш кузен и наш дальний родственник барон фон Браун забросил на Луну!
      В горницу вбегает вдруг девочка лет семи. За ней влетает денщик, ловит ее.
      - Это еще чей ребенок? - спрашивает строго генерал.
      - Разрешите, я уберу девчонку! - раздается голос с порога.
      Это старший адъютант барон фон Бенкендорф. Обращаясь к генералу, он говорит:
      - Это ребенок семьи, которую я выселил из этого дома, экселленц. Я .уберу ее.
      - Что ей надо? - спрашивает, скрестив руки на груди, генерал.
      Бенкендорф переводит вопрос на русский язык. Девочка смотрит на невиданных немцев огромными голубыми глазами, сосет большой палец.
      - Это мой дом, - заявляет она тоненьким голоском. - Я свою ляльку тут оставила.
      Бенкендорф хватает ее за руку.
      - Идем отсюда!
      - Вы, барон, бессердечный холостяк! - укоризненно останавливает его генерал. - Постойте! Девочка удивительно похожа на мою Эммочку, когда ей было лет семь-восемь. Ангельское создание! Да, да! Очень похожа, если, конечно, смыть грязь с этой крошки. И чуть-чуть сгладить эти монгольско-славянские скулы.
      Бенкендорф хватается за "лейку", затем с сожалением замечает:
      - Жаль, не хватает света! Как тебя зовут, прелестное дитя?
      - Наташа, - чуть слышно отвечает ребенок.
      - Ее зовут Натали, экселленц.
      - Дайте этому чумазому ангелочку конфеты. Те самые - киевские.
      Денщик бегом бежит за пакетом с трофейными конфетами. Бенкендорф угощает девочку конфетой.
      - Мишка! - улыбается девочка робкой улыбкой.
      - Мишка? - удивляется Бенкендорф. - Ах, да! Медведи!..
      - Не жадничайте, барон! - усмехается генерал, гладя девочку по светлой головке. - Дайте ей целую горсть!
      Гулкое эхо взрывов разносится по улицам Харькова. Облако дыма и кирпичной пыли стоит над городом.
      К большому дому с балконом подъезжает, разбрызгивая уличную грязь, трехосный "бюссинг". В кузове тесной толпой стоят обреченные харьковчане-заложники.
      Все происходит поразительно быстро: двое эсэсовцев в черных шинелях появляются на балконе с веревками, привязывают по две веревки к перилам балкона петлями вниз.
      В кузове "бюссинга" четверо эсэсовцев затягивают спущенные вниз петли на шеях четырех арестованных со связанными руками, откидывают задний борт, сигналят взмахом руки.
      И грузовик отъезжает, едет дальше, к следующему балкону.
      Болтаются в воздухе повешенные, последняя дрожь пробегает по телу, по натянутой как струна веревке.
      Коля Гришин спешит мимо, подняв воротник штатского полупальто, сунув озябшие руки в карманы. Бросив взгляд на повешенных, он вздрагивает, замедляет шаг.
      Серебристо-белые волосы, висячие усы... Да, так и есть! Это Климыч! А он, Коля Гришин, с фальшивыми документами спешит к нему на встречу!..
      А в лесу лейтенант Черняховский, командир разведывательно-подрывной группы под кодовым названием "Максим" с нетерпением ждет Колю, чтобы узнать, что делается в Харькове.
      Второй день работают в доме номер семнадцать немецкие саперы и подневольные русские военнопленные. Первые проверяют электропроводку в доме, обстукивают стены, ползают по паркету, обшаривают каждый квадратный метр миноискателем. Последние бродят по саду с щупами, таскают-тяжелый каток, роют в подвале уголь, перебрасывают его с места на место.
      У подъезда стоят офицеры - майор Гендель, командир саперного батальона, лейтенант Конрад Матцке с новеньким Железным крестом на груди, СС-унтерштурмфюрер граф Карл фон Рекнер.
      - Мне, - рассказывает Матцке, - памятен этот особняк. Я и мои люди следили за ним перед отступлением русских. Судя по машинам, по охране здесь жили их генералы, может быть, даже маршал, Я собирался устроить здесь в последние минуты засаду, перебить большевистскую элиту, но нарвался на охрану. Их было человек тридцать, а у меня всего три человека. Нас окружили во дворе дома напротив, бой длился почти полчаса. Когда все мои люди были убиты, я скрылся, оставив тут изрядную горку трупов...
      - Мы все наслышаны о твоих подвигах, - с легкой насмешкой произносит фон Рекнер, - и имели уже честь поздравить тебя с Железным крестом. Но майор спрашивает тебя о минах, дорогой Конрад. Минировали ли русские этот особняк?
      - Этого я не могу знать, но ничего подозрительного мы не видели и учтите, что начальство русских, штаб фронта выехал отсюда в последнюю минуту. Под страхом смерти мы опросили жителей этой улицы, а абвер, вы знаете, умеет вести допрос. Но и они не заметили ничего подозрительного.
      - Тем не менее лучше семь раз отмерить, - с озабоченным видом заявляет майор Гендель. - Осторожность - мать фарфоровой посуды!
      - А может быть, и в самом деле нет мин? - говорит граф фон Рекнер. Разве немецкий генерал или мой отец, например, стал бы, отступая, минировать, разрушать свой дом, свой замок? Или мы с вами?
      - У русских другая психология, граф. Странные материалисты, отрицающие материальные интересы... Странные враги идеализма, готовые отдать жизнь и все состояние и имущество за свои идеалы!.. Нет, русских нам не понять!.. Извините, господа, я должен сказать два слова своему лучшему минеру.
      Майор отходит к вышедшему из дома унтер-офицеру. Тот вытягивается в прусской стойке - руки по швам, локти отогнуты, щелкает коваными каблуками вермахтовских сапог.
      - Слушай, Вальтер! - нахмурясь, тревожно говорит майор. - Подвал еще раз проверь лично. На русских пленных я не очень надеюсь. И помни: головой отвечаешь, не только своей, но и моей.
      - Яволь, герр майор! -браво отвечает унтер-офицер, пожирая начальство глазами.
      Унтер-офицер Вальтер Кемпф, судя по его знакам отличия, бывалый сапер: оба "айзенкройца" - Железные кресты первого и второго классов, золотой и черный значки ранения - тяжелое и легкое, медали за кампании в Польше, Франции, Норвегии.
      У майора Генделя имеются все причины для беспокойства. Прежде всего у него не хватает людей, хотя генерал разрешил ему усилить свой саперный батальон тремя ротами, взятыми из полков дивизии, и другими подразделениями, не считая русских военнопленных, которые работают из-под палки, спустя рукава.
      На железных дорогах Харькова, этого крупнейшего железнодорожного узла, саперы Генделя обнаружили - по просадке грунта в местах минирования после сильных дождей - почти сорок мин замедленного действия. Все они были снабжены элементами неизвлекаемости, так что сразу выбыло из строя два-три десятка саперов. Больше половины из этих мин саперы не сумели обезвредить им пришлось взорвать их, а потом долго ремонтировать разрушенный путь. Судя по силе взрыва, нередко попадались ложные мины. Впрочем, немецкие саперы не жалели взрывчатки: война все равно вот-вот кончится!
      Неся большие потери, саперы Генделя разминировали или взорвали сотни советских мин - на аэродромах, в зданиях города, в самых уязвимых местах железнодорожных путей. Полностью удалось разминировать Усовский виадук и один важный железнодорожный мост. Этот мост, видно, русские саперы минировали впопыхах, перед самым отходом. Они не успели как следует уплотнить грунт в почти пятиметровом минном колодце, грунт осел, как оседает грунт в свежей могиле. обозначив место закладки мины. По этой впадине немцы и нашли мину. Как правило, немецкие саперы чаще находили русские мины там, где колодцы рыли не бурами, а вручную.
      И все же ни у кого, а тем более у майора Генделя нет никакого сомнения, что большинство, подавляющее большинство мин вовсе не разминировано. Об этом свидетельствуют ежедневные частые взрывы, от которых дрожит и сотрясается город.
      Такого еще нигде не было ни на Западном, ни на Восточном фронте. И невольно в памяти майора Генделя всплывает операция "Альберих", о которой он прослушал лекции в саперном училище и позже, в берлинской академии. Операция эта была подробно описана и в учебнике по инженеро-саперному делу.
      Уже в первые дни в Харькове майор Гендель начинает понимать, что харьковская минно-заградительная операция оставила позади не только немецкую операцию "Альберих", но и все другие комплексные заградительные операции.
      Он хорошо помнит оборону Парижа в 1914 году. Возглавлял ее генерал Жозеф-Симон Галлиени. Это он заставил парижан - стариков, женщин, подростков - рыть окопы и .траншеи в радиусе тридцати пяти километров от столицы. Это его саперы минировали мосты на Сене и Марне и военные объекты. В последнюю минуту перед сдачей Парижа он собирался уничтожить даже памятники искусства и шедевры национального наследия, Все входы и выходы из великого города были забаррикадированы. На бульварах и в парках прекраснейшей из столиц появились стада коров, овец и свиней: ожидалась длительная осада Парижа. К артиллерийскому штабу генерала Галлиени был прикомандирован освобожденный из заключения Альфред Дрейфус, ставший майором, - тот самый Дрейфус, дело которого в свое время потрясло весь мир...
      Маршал Жоффр считал, что Париж - это лишь "географическое понятие", и не желал тратить силы и средства на его оборону. Генерал Галлиени считал Париж сердцем и мозгом Франции и учитывал военное и морально-политическое значение обороны столицы.
      Он был настоящим французским патриотом, но это не помешало ему подготовить секретный приказ о разрушении столицы, несравненного Парижа. К счастью для Франции, Париж удалось отстоять. Всего семнадцать километров отделяли немцев от Парижа, когда русские войска, вторгшиеся в это время в пределы Восточной Пруссии, отвлекли на себя те силы немцев, которые им были нужны для захвата Парижа. Русская армия была разгромлена в Восточной Пруссии. Так кровь русских солдат спасла Париж...
      Да, и "Альберих", и оборона Парижа не идут ни в какое сравнение с харьковской минно-заградительной операцией.
      - Герр майор! Есть мина! - докладывает унтер-офицер Вальтер Кемпф, поднявшись из подвала. - Думаю, что русские пленные обнаружили ее до меня, но решили скрыть от нас!
      - Ах вот как! - грозно произносит майор. - Лейтенант Матке! Тут дело по вашей части! Заберите-ка саботажников! Мне такие кадры не нужны!
      Двое немецких солдат по команде Матцке уводят трех безоружных русских. Это Зайченко и его второй номер - бывшие матросы Днепровской речной флотилии, влившиеся в команду лейтенанта Черняховского, и незнакомый танкист в обгорелой черной кирзовке.
      - Все в гестапо! - кричит по-русски Конрад Матцке.
      - Что это за мина? - спрашивает майор.
      - Мина находится под бетоном, господин майор, - отвечает унтер-офицер Кемпф. - Но два тоненьких проводка, господин майор, выведены из котельной, из подвала, через потайное отверстие в стене на уровне земли. Если разрешите, я покажу вам?
      Вдвоем они обходят вокруг особняка. В дерне прорезана ножом или кинжалом невидимая для глаз канавка, и в ней утоплен двойной проводок тончайшего сечения, убегающий за стену на улицу.
      Майор подробно все исследует. Так вот где собака зарыта! Мина дьявольски хитрая...
      Рано утром генерал фон Браун выходит в сопровождении адъютантов Бенкендорфа и Рекнера на улицу, где его поджидает броневик. В эти первые дни своего хозяйничанья в городе фон Браун ездит из опасения перед минами только в броневике - все спокойнее.
      Неожиданно внимание его привлекает пронзительный детский крик. У соседнего дома эсэсовцы - "викинги" в черных шинелях грузят каких-то цивильных людей в большой "бюссини" с крытым верхом. В плаче надрывается тот самый белокурый ангелочек, что так понравился недавно генералу, напомнив ему его Эммочку.
      - Куда увозят этих людей? - недовольно спрашивает генерал.,
      Откуда-то чертом вылетает щеголеватый юнец - СС-унтер-штурмфюрер Нойман:
      - Разрешите доложить, экселленц! По вашему приказанию забираем заложников!..
      Барон фон Бенкендорф выжидательно смотрит на генерала,
      - Экселленц! - наконец говорит Бенкендорф. - Прикажете освободить девочку?
      Генерал медленно натягивает на руку лайковую перчатку, колеблется.
      Потом, решившись, делает жест римских императоров - показывает большим пальцем вниз.
      - Делайте свое дело, унтерштурмфюрер! - бросает Бенкендорф Нойману.
      - Мы должны быть всегда и всюду тверды, как рурская сталь! назидательно изрекает генерал, подходя к броневику. - В обращении с этими нелюдьми мы должны снять лайковые перчатки. Помните? "Твердое сердце Вотан вложил в мою грудь...". А славянские дети - это будущее славян...
      Броневик уносится к центру города. За ним в вездеходе едут адъютанты генерала.
      Так начинается день коменданта и начальника гарнизона города Харькова...
      ХИТРАЯ МИНА
      Двойной проводок выведен сквозь стенку на уровне тротуара улицы, идущей параллельно улице Дзержинского.
      - Электромина, Вальтер? - спрашивает майор Гендель сидя на корточках перед проводками.
      - Полагаю, что да, герр майор. Русский диверсант мог подойти сюда в любое выгодное ему время, подсоединить проводки к батарейке от карманного фонарика и - бах! - особняк взлетает на воздух.
      - Ты отключил проводку "адской машины"?
      - Яволь, герр майор! Я перерезал проводки, причем один за другим. Не исключено, что русские саперы смонтировали мину так, чтобы она взрывалась от замыкания проводков.
      - Вальтер!-спрашивает, поднимаясь, майор. - Ты играешь в шахматы?
      - Никак нет, господин майор!
      - Напрасно, Вальтер, - усмехается майор. - Ты далеко пошел бы среди шахматистов. Подходящий склад ума. Учти, что русские - отменные шахматисты.
      Они спускаются в котельную.
      Кемпф показывает майору, как искусно пропущена проводка сквозь стену дома, как под углем убегает она под бетон.
      - Да! Цвет бетона здесь другой, - задумчиво замечает майор. - Заплата недавнего происхождения. Что ж, придется вскрывать бетон, Вальтер,
      - Яволь, герр майор, - послушно отвечает Кемпф. - Но на это уйдет немало времени. Отбойным молотком здесь действовать нельзя.
      - Действуй, Вальтер!
      На лестнице слышны чьи-то тяжелые шаги - кто-то спускается вниз.
      - Кого там еще черт несет! - ворчит майор, подходя к двери.
      - Герр майор! Герр майор! - раздается сверху взволнованный голос одного из офицеров Генделя, командира саперного взвода,
      - Что случилось? - недовольно спрашивает майор. - Почему вы, лейтенант, без разрешения врываетесь сюда? Здесь идет разминирование. Вам что - жизнь надоела?
      Лейтенант стоит у порога, сгибается под низкой притолокой.
      - Прошу прощения, герр майор! Нами обнаружена необыкновенная русская мина на центральной площади! Необычайная мина, герр майор! О таких минах нам ничего неизвестно!..
      Потрясенный майор Гендель, старый, опытный минер, выпускник Военно-технической академии в Берлине, стоит над открытым черным дюралюминиевым ящиком, покореженным взрывом, и глазам своим не верит.
      "Вундер-мине"! "Чудо-мина"!
      Ему докладывают: при попытке обезвредить сюрпризную мину оторвало руки фельдфебелю Шайбе. К счастью, Шайбе удалось перед этим отделить основную мину с сюрпризом от главного заряда, вес которого почти полтонны, так что аммонит не сдетонировал, иначе от фельдфебеля Шайбе и его минеграберов минеров - ничего бы не осталось.
      "Вундер-мине"!
      Уже в начале войны среди инженеров и саперов вермахта пополз слушок о таинственной мине, которую русские взрывают на расстоянии.
      В городе Струги Красные на севере России 12 июля 1941 года взлетело здание с сотней танкистов 56-го механизированного корпуса вермахта.
      Столь же таинственные взрывы потрясли оставленный русскими Выборг. В небо взлетели военные объекты оперативного значения: шлюзы, мосты на реках Вуокса и Великая. Эти взрывы сваливали на партизан, на бомбежки сверхмощными бомбами с таинственных, никем не замеченных самолетов.
      Под Москвой недалеко от Ново-Иерусалимского монастыря совсем недавно, вспоминает майор Гендель, взлетел на воздух тщательно охранявшийся мост через Истру вместе с танками и машинами, что задержало продвижение танковой группы к русской столице. В Дорохове кирпичное здание школы стало могилой целой роты солдат и офицеров.
      В Киеве и Киевском укрепленном районе майор Гендель сам ездил по местам загадочных взрывов, пытаясь установить, какими минами были взорваны устои мостов через Днепр, мощные железобетонные доты...
      Майор Гендель, человек трезвого ума, лишенный предрассудков и суеверий, считал, что все эти мины - обычные мины замедленного действия, часовые и электрохимические.
      Коллеги из штаба инженерных войск главного командования сухопутных сил вермахта возражали: как объяснить, почему эти мины взрываются как раз тогда, когда это всего выгоднее русским?
      В таком случае, отвечал майор Гендель, мины взрываются русскими диверсантами с помощью обыкновенных подрывных машинок ПМ-1 или ПМ-2 или даже бикфордова шнура.
      Разумеется, он слышал в академии о секретных работах над радиоминами, об испытании опытных образцов таких мин, отлично знал, что в серийное производство и на вооружение саперов вермахта они не поступили.
      Так неужели русские обогнали весь мир в развитии техники военной связи?! Да не может этого быть!
      И вот перед ним - "вундер-мине"!
      А может быть, эта мина - гигантский блеф русских, устрашительный, дезинформационный ход в психологической войне, в битве умов?
      Эту радиомину, если только это радиомина, надо тщательно изучить. Он, майор Карл Гендель, будет первым инженером вермахта, который сделает это, чем прославит свое имя! Об этой мине узнают в академии в Берлине, в штабе инженерных войск, во всех инженерных и саперных войсках, в управлении вооружений вермахта, в отделе военных изобретений...
      - Эту мину я отвезу на свою квартиру, - заявляет майор Гендель.
      Отключенная от фугаса мина не опасна. Надо будет постараться отремонтировать "вундер-мине", чтобы она приняла взрывной радиосигнал. Только это докажет, что это настоящая чудо-мина!
      Унтер-офицер Вальтер Кемпф осторожно вскрывает бетон. Перед ним - целый набор саперных инструментов. Пот капает со лба на руки,
      Выдернуть эти две проволочки, убегающие под бетон? Опасно! Перерезать, перекусить кусачками? Опасно! А вдруг сработает замыкатель? Если бы только знать, что за мина притаилась там, как тигр в чаще перед прыжком. Впрочем, тут не успеешь ничего услышать - ни рева, ни рыка, не успеешь и пикнуть.
      Лишь самый чувствительный миноискатель реагирует на эту мину - значит, в ней совсем мало металлических частей.
      Как жаль, что еще нет такого прибора, который сразу бы определял, сколько под миной взрывчатки!
      В стороне - гора угля. Уголек за угольком разбирает Вальтер Кемпф уголь, действуя с осторожностью врача, оперирующего сердце. С той, однако, разницей, что первая же оплошность убьет не пациента, а его самого.
      Через каждый час Кемпф выходит во двор отдышаться, отдохнуть, привести в порядок нервы.
      На лице остывает холодный пот.
      Все другие саперы ждут за воротами. Завидев Кемпфа, нетерпеливо кричат ему, спрашивают, не кончил ли он. Кемпф посылает "камрадов" подальше: впереди еще пропасть работы.
      Он закуривает сигарету. Надо унять эту дрожь в руках. Это - верная смерть. Руки не должны дрожать. Необходимо отключить все ненужные, все опасные мысли и чувства.
      Кемпф молча молится - в который раз! - всевышнему.
      "Готт мит унс" - "С нами бог"! А не поможет бог - поможет амулет на груди, кусочек засохшей пуповины его первенца Пуальхена. У пуповины чудодейственная сила, это все знают...
      Дотемна длится эта дуэль со смертью.
      Майор Гендель подъезжает уже в сумерках к воротам дома номер семнадцать, видит толпу своих саперов.
      - Готово? Снял Вальтер мину? - спрашивает он возбужденно у саперов.
      Он все еще не может прийти в себя после встречи с "вундер-мине". Ему не терпится вплотную заняться его у себя на квартире.
      - Никак нет, герр майор, - докладывает кто-то из саперов. - Но он снял уже мину-сюрприз. По-видимому, это мина замедленного действия новейшей конструкции.
      - Что он так долго копается, дьявол его возьми! Шеф меня с потрохами съест!..
      И в этот момент с миной в руках, весь потный, в саже и угле, из котельной выходит Вальтер Кемпф...
      Гендель подъезжает к нему на своем "адлере", выпрыгивает, жмет руку унтер-офицеру, что в вермахте не так часто случается.
      - Спасибо за службу, Вальтер! - говорит он. Оборачиваясь к толпе саперов, поднимающихся по аллее, кричит: - Все в дом! Последняя проверка по всем правилам! Я лично еще раз осмотрю подвал...
      Пустеет двор. Издали, из города и с окраин, доносятся глухие редкие взрывы. У станции Томаровка в этот час взрывается "эмзедушка" под воинским немецким эшелоном, идущим двойной тягой по мосту. Рушится мост, оба паровоза падают в реку. Все вокруг горит, взрываются боеприпасы. Сорока двух вагонов с войсками и позарез нужными грузами не досчитается 6-я армия фельдмаршала Вальтера фон Рейхенау. Надолго прекратится движение на этом участке.
      А майор Карл Гендель, вконец измученный, вылезает из подвала, подписывает по всей форме составленный акт о разминировании дома номер семнадцать. "Мин нет!"
      В своей комнате в доме напротив особняка он начинает детальное изучение "вундер-мине", пытается разобраться в ее схеме. Состоит она из трех узлов: самой мины с радиовзрывателем, супергетеродинового радиоприемника и радиопитания.
      Нет, эта мина вовсе не похожа на те простейшие русские мины, в основном нажимного или натяжного действия, которые приходилось разминировать майору Генделю и которые, как и стандартные немецкие мины, по сложности конструкции недалеко ушли от домашней мышебойки.
      Любопытно, на какой срок установлен этот взрыватель? Майору уже попадались под Харьковом МЗД с замыкателями, с часовым механизмом и химического действия. Первые взрывались в пределах от тридцати минут до десяти часов, последние - от десяти часов до тридцати пяти суток.
      Неужели ему придется ждать здесь больше месяца, пока с громким, как пистолетный выстрел, щелчком сработает взрыватель?
      Как жаль, что его то и дело отрывают от "вундер-мине"! Приносят сообщения, акты о вновь обнаруженных минах, о заминированных участках.
      Кажется, мины всюду: в шоссейных насыпях, дамбах, выемках, во всех трудных объездах. Заряды от пяти до сотни килограммов. Глубина - от одного до двух метров. Много сюрпризных мин. Маскировка самая тщательная, хотя и не всегда умелая.
      Около каменоломен устроены камнеметы-заряды с каменными фугасами. Действуют не хуже осколочной бомбы. При взрыве тридцатикилограммового фугаса камни или булыжники летят на расстояние до трехсот метров. Фугасы обнаружены даже под водой - на месте переправ и бродов, плотин и мостов.
      Для серийных взрывов крупных объектов противник широко использует детонирующий шнур.
      На железных дорогах заминированы буквально все ключевые точки: стрелки, крестовины, насыпи, водонапорные башни и колонки. Мосты тоже минированы в наиболее уязвимых местах, явно указанных саперам офицерами инженерных войск с высшим образованием - взрываются пояса, стойки, раскосы, быки...
      Допоздна возится майор Карл Гендель с "вундер-мине".
      Рано утром генерал Георг фон Браун в своем новеньком роскошном "хорьхе" с генеральским штандартом на крыле выезжает на новую квартиру в центре подвластного ему города.
      Комендант и начальник гарнизона осторожен, за бронированным черным лимузином мчатся два броневика из мотовзвода связи и фельджандармы мотоциклисты из дивизионной службы поддержания порядка.
      "СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА" НА МИРОНОСИЦКОЙ
      Почти не сбавляя скорости, кортеж мчится по улице Дзержинского. Впрочем, немцы уже успели сменить таблички на домах. На новых табличках чернеет старое, дореволюционное название этой тихой улицы: "Мироносицкая".
      За воротами генерала поджидает майор Гендель, проведший бессонную ночь возле "вундер-мине". На обочине лежат обезвреженные мины.
      Генерал приспускает оконное стекло.
      - Так что у вас здесь, герр майор? Выставка трофеев?
      - Здравия желаю, экселленц! Прошу не беспокоиться - мины безопасны, как кобры без зубов и без яда. Вот мина, которую мы извлекли из котельного вашего особняка. Мина замедленного действия новейшей русской конструкции. Русские установили их сотни в этом городе. Считаю, что унтер-офицер Вальтер Кемпф, обезвредивший мину, достоин очередной награды. Ведь ее электрохимический замыкатель мог сработать в любую секунду - мы не знаем, на какое время он рассчитан. Кроме того, эту мину могли взорвать партизаны...
      - Покороче, майор!
      - Одну минуту, экселленц! На центральной площади я обнаружил необыкновенную, фантастическую мину. Одно из двух: или русские морочат нам голову, запугивают, или эти варвары изобрели, обогнав Германию и весь мир, мину, управляемую на расстоянии по радио. Вот здесь - мина, здесь радиоприемник, здесь - радиопитание. Время от времени приемник отключается, чтобы сэкономить питание. Непонятная схема. Диковинный взрыватель...
      - Мина, управляемая по радио?! - взрывается генерал. - У русских Нонсенс! Быть того не может! Вы видели их радиоприемники? Каменный век! Никакого сравнения с нашими "телефункенами"! О радиоминах я слышал от генерала Лееба в управлении вооружений ОКХ и даже от генерала Неефа в отделе вооружений управления военной экономики и вооружений ОКБ! Все это только еще мечта, далекая, как Луна! Мой кузен - главный конструктор барон фон Браун говорил мне, что он только начинает работать с управляемым по радио вундер-ваффе - чудо-оружием, а кузен мой, слава тебе господи, по общему признанию, первенствует в мире! Даже американцев обогнал! Не фантазируйте, майор! Скажите лучше, дом разминирован? Вы, надеюсь, ради вашего же блага и блага ваших детей, абсолютно уверены в этом?