- Более ста лет тому назад Анри Рошфор сказал: "Во Франции 36 миллионов душ плюс душок недовольства", - усмехнулся Дюкло. - Сейчас поводов для недовольства у французов прибавилось. Хотя людям свойственна известная пассивность: "Да, верно, - говорят они, - нерешенных проблем много, но что поделаешь..." Люди привыкли вздыхать по тому или иному поводу. Мы, коммунисты, зовем не вздыхать, а бороться. С такой же решимостью, как в дни войны с гитлеризмом.
      Дюкло быстро поднялся из-за стола, открыл книжный шкаф и достал большую папку с пожелтевшими маленькими листочками. Это "Юманите", подпольно издававшаяся коммунистами в годы гитлеровской оккупации. "Прочти и передай товарищу" - в конце каждого газетного листка - точно так же, как в "Аванте". Жак Дюкло нашел номер газеты, вышедший в конце ноября 1942 года. Показал заголовки: "Победа под Сталинградом! Красная Армия наступает!" Именно тогда в "Юманите" все чаще и чаще стал появляться лозунг: "Объединиться! Взять оружие! Бороться!"
      Статьи Жака Дюкло, который на протяжении всего периода фашистской оккупации жил и боролся в подполье, в те времена особенно часто появлялись в "Юманите". Мой собеседник показывает фотокопии документов, которыми он тогда пользовался: "Лебек Франсуа, родился в Бресте 5 февраля 1894 года. По профессии - администратор. Выдано 14 августа 1941 года".
      На фото - бородатый, усатый мужчина, не узнаешь в нем товарища Дюкло, разве что глаза такие же - искрятся юмором, исполнены силы и спокойствия. В каждом номере "Юманите" после победы на Волге на первой полосе - сообщения с наших фронтов. Огромные шапки - "Освобождены Нальчик, Минеральные воды..."
      Жак Дюкло показал мне фотографию молодого человека.
      - Это Артур Далидэ, - сказал Дюкло. - Когда его арестовали гестаповцы, ему был известен адрес моей конспиративной квартиры. Но я не стал менять явку, ибо был убежден, что Артур будет молчать. Его замучили. Память о нем вечна.
      Как много общего в этих двух выдающихся коммунистах - Дюкло и Куньяле, как много в их героической судьбе объединяющего, гордого, честного...)
      Алваро Куньял снова возвращается к положению Португалии сегодня.
      - Посмотрите кстати, - советует Алваро Куньял, - последний нелегальный номер "Аванте". Он вышел в апреле 1974 года, за несколько дней до победы народа. В передовой, на первой странице бьшо написано: "Оппозиция колониальной войне и режиму Каэтану проникла не только во все слои общества, но и в армию. Ныне правительство уже не может рассчитывать на вооруженные силы". Мы чувствовали жизнь страны, мы жили ее чаяниями и надеждами. Мы ждали, каждый день ждали. Действительно, в какой другой стране было сто тысяч дезертиров, не желавших воевать в колониях?! Через несколько дней после выхода последнего нелегального номера "Аванте" Движение вооруженных сил сбросило фашизм.
      ...Таковы были анализы Куньяла, ЦК. Помните сороковой год? Статью "Единство"? Помните четвертую полосу "Аванте", октябрь 41-го: "СССР победит!" Помните "Национальное движение антифашистских сил в 1943 году? Помните прогноз на восстание вооруженных сил за несколько дней до победы 25 апреля 1974 года?
      Именно поэтому я хочу привести последний майский анализ обстановки в Португалии, данный ЦК Компартии Португалии: "если коммунисты и социалисты сформируют общий левый блок, они получат в Ассамблее 146 голосов из 263. Это будет надежной гарантией против реакции, это будет путь в демократию".
      Спрашиваю товарища Куньяла о левацких партиях. - Видите ли, - отвечает он, - что касается групп, выступающих против нас, против левого единства, я бы провел определенное разграничение. Например, МРПП, так называемые "марксисты-ленинцы", "АОК - явно фашистские группы, которые финансируются ультраправыми организациями, связанными с ЦРУ.
      Что стоит подчеркнуть - политиканы в чисто левацких партиях и группах отнюдь не обманутые люди. Это вполне убежденные антикоммунисты, стоящие на позициях политического экстремизма. Всякий экстремизм в наши дни - будь то левый или правый - служит авантюристам, безответственным авантюристам. И в этом залог обреченности такого рода провокаторских групп.
      Встреча с человеком, подобным Куньялу, наполняет тебя зарядом творчества; его мысли объемны, слова лаконичны, диалог рапирен. Такой он всегда и везде: в первом Учредительном собрании, на встречах с рабочими, в мастерских художников, на заседании ЦК, среди крестьян. Такой он и в эти дни - в первомайских колоннах левого большинства Португалии, - выступивших на этот раз общим фронтом против реакции.
      Позвоните домой, скажите, что вернусь через неделю".
      ...Через два месяца я снова летел в Лиссабон.
      - Торопиться некуда, - сказал приятель в Париже. Президентские выборы это не выборы в Ассамблею Республики. Как писал ваш Бабель, между этим "две большие разницы". Личность - не партия.
      - Ты склонен забывать проблему национальной психологии, - ответил я. - В горячем латинском мире личность имеет значение; там склонны персонифицировать политику.
      - Тогда считай, что она персонифицирована на ближайшие четыре года неужели ты сомневаешься в победе Эанеша? Или коммунистическая дисциплина обязывает тебя уповать на победу Октавио Пато?
      Я не стал вдаваться в дискуссию о коммунистической дисциплине - не переубедишь: мой приятель - старый голлист. Интересовало меня другое: поскольку наряду с Эанешем свою кандидатуру выдвинули два "беспартийных" военных - адмирал Пинейру ди Азеведу и майор Отелло Сарайво ди Каравалью, выпущенный из тюрьмы для проведения своей предвыборной кампании, - какая партия из "президентского" блока окажется самой надежной, какая отдаст большее число голосов Эанешу, какая, наоборот, расколется и пойдет либо за Азеведу, либо за Каравалью. Это, видимо, не сможет не наложить отпечаток на будущую работу кабинета. Что же касается выдвижения кандидатуры члена Политкомиссии ЦК ПКП Октавио Пато, которого, кстати говоря, помогал защищать в фашистском суде Марио Соареш, то здесь все понятно.
      - Мы знаем, на что идем, - сказал товарищ Алваро Куньял, когда мы встретились накануне выборов. - Мы получаем возможность развернуть предвыборную кампанию, чтобы еще раз объяснить трудящимся свою платформу. Мы сторонники научного социализма. Это необходимо объяснять постоянно, ибо удары против нас направлены с двух сторон: как со стороны пекинских демагогов, так и со стороны правых антикоммунистов.
      ...В Лиссабоне - влажная, устойчивая жара. Даже ночь не приносит прохлады. Небо - бесцветно, словно бы пропылено песчаным зноем. Сегодня, однако, люди не отправились после работы на пляжи: все ждут сенсации. Адмирал Пинейру ди Азеведу заявил, что он хочет встретиться на ТВ с другими кандидатами в президенты, чтобы "дезавуировать" Эанеша, который, по его словам, "не имел никакого отношения к революции 25 апреля 1974 года". Когда об этом было объявлено, выступил один из капитанов:
      - Видимо, адмирал не совсем здоров в психическом плане. Ему следовало бы делать публичные заявления в минуты просветления, а не в состоянии душевного кризиса, который все более и более угрожающе влияет на здоровье нашего премьера.
      "Лиссабон. Семенов: АПН, Москва.
      Принято по телефону.
      Первый раз я прилетел в Лиссабон два месяца назад, в дни выборов в Ассамблею Республики. Город тогда был подобен громадной сцене, где разыгрывалось действо, исполнителями которого были не актеры - весь народ. Накал борьбы тогда был невероятен; миллионы листовок, словно снежные хлопья, укрывали улицы; до поздней ночи грохотали сотни мегафонов, установленных на крышах пропагандистских машин четырех ведущих партий; схватки между левыми и правыми редко кончались миром - вмешивалась армия.
      Нынешняя кампания проходит в совершенно иной обстановке: пресс-центр Гюльбекяна, где два месяца было аккредитовано около 2000 журналистов со всего мира, почти совершенно пуст; Лиссабон засыпает к двенадцати часам - как и в обычные дни; предвыборная кампания носит характер скорее аналитический, чем эмоциональный, если, конечно же, не считать предстоящей схватки на ТВ трех военных кандидатов; гражданский, Октавио Пато, стоит в стороне - он обсуждает программу и дискутирует платформу конкурента, но не личность; джентльменство прежде всего. Однако позиция Пато - исключение: люди адмирала Пинейру да Азеведу сейчас "подогревают" обстановку, сообщая, что выступление их кандидата будет сокрушительным: "После тех фактов, которые Азеведу откроет, Эанешу не оправиться". Эанеш заявил о своем намерении ответить нации - не Азеведу. "Я ответственен перед португальцами, - сказал генерал, я буду говорить с ними, а не с адмиралом". Впрочем, ожидается, что Эанеш будет подвергнут удару не только со стороны Азеведу, но и со стороны тридцатисемилетнего Отелло Сарайво ди Каравалью, который был "в фокусе" внимания, начиная с первых дней революции 25 апреля. Он стал потом руководителем КОПКОНа, одним из трех (наравне с президентом Гомешем и премьером Гонсалвишем) лидеров португальской революции вплоть до 25 ноября 1975 года, когда он был снят со своих постов, а после того, как отверг предложение уехать послом в любую европейскую страну или военным атташе в Мозамбик, арестован, провел 44 дня в тюрьме, был выпущен без права проживания в Лиссабоне, а сейчас - и то лишь на время кампании обосновался в своей штаб-квартире на авениде Дефенсорес де Чавес.
      Однако Его Величество Случай смешал все карты. Я находился в штаб-квартире Отелло, когда раздался телефонный звонок. Бородатый "капитан", один из тех людей ультралевой УДП, которые составляют костяк "мозгового центра" опального лидера КОПКОНа, выслушал первые слова, закрыл трубку ладонью и шепнул мне:
      - Азеведу при смерти!
      Случилось, воистину, непредвиденное. Пинейру ди Азеведу проводил в Порту пресс-конференцию. Она была довольно тяжелой: вопросы, которые ставили журналисты, связанные с МРПП, были беспощадными и возмутительными по своей бестактности - можно и нужно отстаивать своего кандидата, но зачем же при этом пользоваться недозволенными приемами по отношению к конкуренту?! Я далек оттого, чтобы симпатизировать Азеведу, но с точки зрения журналистской этики в Порту происходило нечто из ряда вон выходящее. Тем не менее адмирал держал себя достойно, спокойно, - внешне во всяком случае, - дал ответы на все вопросы, сел в машину, и здесь у него случился инфаркт. К счастью, жена, не растерявшись, начала делать ему искусственное дыхание. Врачи госпиталя "Сан Жуан" поставили диагноз: паралич сердца и дыхательных путей. Адмирала отправили в камеру реанимации. Журналисты атаковали медиков: "Выживет ли?" Вопрос ставили громко и открыто - рядом стояла жена адмирала и улыбалась: по неписанному этикету Португалии на людях нельзя плакать - как бы плохо тебе ни было. Всем, знающим "выборный закон", было, тем не менее, понятно, отчего журналисты, затолкав врача в угол комнаты, требовали определенного ответа: если один из кандидатов в президенты умирает, тогда вся предвыборная кампания начинается сначала, и выборы - соответственно - переносятся, по крайней мере на два месяца. Что может произойти за два месяца - одному богу известно, а страна устала: третьи выборы за два года.
      - Мы резервируем точку зрения медицины о здоровье адмирала, - ответил профессор, поглядев на жену Азеведу, которая по-прежнему улыбалась: на ее мучнистом лице эта страшная улыбка казалась античной гримасой горя.
      До выборов осталось всего трое суток. Штаб адмирала заявил, что кандидатура Азеведу снята не будет: лишь снятие кандидатуры может гарантировать стабильность предвыборной кампании.
      Генерал Эанеш немедленно отозвал с ТВ программу, подготовленную им против Азеведу - "в знак воинской солидарности". То же сделал Каравалью.
      ...Анализируется ход предвыборной борьбы, можно сделать вывод: Октавио Пато - в отличие от Отелло и адмирала - ни разу не подвергал "личностной" критике "фаворита". Речь идет о дискуссии с программой генерала, а не с ним персонально; все наблюдатели отмечают достоинство и корректность Пато.
      - Всеохватность программы Эанеша, - сказал мне один из ведущих лиссабонских политических аналитиков, - озадачивает избирателей. Учтите еще и то, что после пятидесяти лет фашизма народ ринулся в горнило политической борьбы, но сейчас наступает реакция на тот страшный темп, который мы взяли сначала. К новым скоростям следует привыкнуть.
      В это воскресенье фавориту надо собрать более 50 процентов голосов - тогда Эанеш станет президентом Республики. Рискну высказать предположение, что победу одержит именно Эанеш: блок трех партий - социалисты, НДП и СДЦ (о МРПП не говорю - шавки) - надежно подпирает его. Важно и то, что во всех своих выступлениях Эанеш подчеркивает, что свою роль он видит в главном: в неукоснительном соблюдении конституции. А конституция в Португалии социалистическая. Единственная в Западной Европе".
      Несмотря на болезнь адмирала Азеведу - состояние его по-прежнему сугубо тревожное - предвыборная кампания набирает темп. Генерал Эанеш сегодня побывал на фабриках лиссабонской промышленной зоны - в КУФе, СТТ, что на Праса ду Комерсио, СРЖЕ; встретился с коллективами министерства финансов, беседовал с крестьянами в Вилла Франка де Ксира, Торрес Вердес и Вилла Верде-е-Куелус.
      Октавио Пато находится на Севере: провел небольшие митинги в Чавесе, Вилла Реаль и Ковильа. Сегодня вечером товарищ Пато возвращается в Лиссабон: на стадионе имени Первого мая состоится большой митинг коммунистов. Отелло Каравалью так же на Севере - днем у него митинг в Виана ду Коштелу, ночью - в Браге.
      На митинги Отелло приходит множество людей: он говорит "языком 25 апреля", речи его зовут к немедленному "разворачиванию" революции: "Партии мешают объединению нации, трудящиеся должны взять в свои руки все рычаги власти!" Каким образом? Здесь, однако, любят зажигательные слова - таков уж характер народа. А Португалии не слова нужны, а план действий, особенно в сфере экономики.
      ...Только что у нас в пресс-центре стало известно: майор Мелу Антунеш, член Революционного Совета и министр иностранных дел, утвержден Председателем Конституционной комиссии, в обязанности которой входит наблюдение за работой парламента, за тем, сколь будет конституционной работа будущего правительства.
      Правый социалист Сальгадо Зенья вернулся из Парижа. Он сказал ребятам из "Диарио де Нотишиас", что "лишь США могут оказать помощь Португалии продуктами питания". Его прочат в новый кабинет Соареша: он, видимо, сохранит портфель министра финансов.
      ...Только что кончилось заседание Верховного Суда. Обсуждалось ходатайство штаба по избранию на пост президента Азеведу. Его люди потребовали отложить день выборов и начать новую предвыборную кампанию. Верховный суд проявил твердость: выборы состоятся 27 июня.
      Получен приказ: вооруженные силы должны быть в состоянии полной боевой готовности.
      Активизирует - причем весьма ловко - свою пропагандистскую работу СДЦ. Причем удары идут по двум направлениям: первое - "компетентность руководителей" (в первую голову экономических); учитывая громадный процент неграмотных, постоянные дискуссии - в ущерб работе; недостаток инженерных кадров делают этот вопрос злободневным. Президент СДЦ Фрейтуш ду Амарал делает реверанс: "Нас неправильно понимали, мы никогда не выступали за то, чтобы военные ушли в казармы. Однако, поскольку военные говорят о том, что они гаранты социалистической конституции, а у нас в стране только одна социалистическая партия, то, очевидно, военные становятся невольными импрессарио Соареша. Вооруженным силам надо сделать выбор: либо стать на защиту демократии и смириться с гибелью социализма в Португалии, или же гарантировать однозначный социализм и похоронить всякую демократию в стране. СДЦ, если ее попросят, готова включиться в широкую дискуссию о судьбах демократии в Португалии, которая была завоевана именно военными 25 апреля 1974 года".
      Поворот на 180 градусов! Вместо прежних нападок на ДВС - почтительная уважительность. "Вперед к правому консерватизму!" - такой лозунг для СДЦ, естественно, не приемлем - вывезут на тачке. Против социализма они борются т е р м и н о м "демократии". Пойдет ли этот поворот СДЦ во благо единства левых сил? Как прореагируют социалисты? Поймут ли скрытую угрозу Амарала?
      (Когда я встречался с Фрейтушем ду Амаралом весной, он совершенно открыто называл тех, кого представляет СДЦ: "Невинные жертвы 25 апреля", то есть крупная буржуазия, латифундисты, "реторнадос", считай, миллион "возвращенцев-колонизаторов", знающих науку кровопролития и угнетения; правые профессора, администраторы, рантье и держатели акций. Такого рода людей в Португалии отнюдь не мало - не следует обольщаться. Питательная среда СДЦ весьма значительна.)
      Встречался с руководящими деятелями НДП.
      - Решились говорить с фашистами? - спросили меня собеседники не без ехидства. - Мы ведь, по-вашему, фашисты?
      (Интересно, они действительно верят в наше к ним - такого рода - отношение или играют?)
      - Мы говорим о вас, как об антикоммунистической партии, но вы, по-моему, и сами этого не скрываете. Мы говорим о вас, как об антисоветской партии, но вы - я читаю вашу прессу - не считаете нужным скрывать и это. Однако бывший премьер Великобритании Гарольд Вильсон, консерватор, а отнюдь не лейборист, посещал нашу страну с официальными визитами и было договорено о ряде серьезных совместных акций. Да и президент США не испытывает нежности к коммунизму, но приходится ладить - иначе нельзя, шарик разлетится.
      Мой ответ, видимо, устроил адвокатов (сколько ж их в НДП!). Разговор был весьма откровенным. Мое глубокое убеждение: НДП в недалеком будущем ждут трудные времена. У них, практически, нет программы. Они бранят коммунизм, говорят о том, что обобществление - это хорошо, но частный сектор - тоже прекрасно, а больше всего пугают португальцев тем, как тяжело культуре в социалистических странах. Это - глупо: туризм, я думаю, будет развиваться, и люди, приехавшие из Португалии в социалистическую страну, убедятся в лжи НДП: дай бог любому государству мира иметь такую систему школ, музеев, театров, университетов и библиотек, какую имеем мы. Что же касается перестраховщиков, неких "бюрократов от культпросвета" - то это разговор другой: есть у тебя гражданская позиция, твердая позиция коммуниста, патриота своей родины победишь любого бюрократа; считать, что в нашем мире нет борьбы противоположностей - глупая и недостойная иллюзия.
      Собеседники убеждены в победе Эанеша (в этом я с ними согласен). Считают, что на второе место выйдет Азеведу. Очень смеялись, когда я сказал, что, видимо, Отелло ди Каравалью займет второе место:
      - Он же авантюрист!
      - Но он повторяет слова португальской весны.
      - А как же Октавио Пато?
      (Отвечать или нет? Они ведь мои противники, они открыто злорадствуют. Нет, надо отвечать, нельзя оставлять вопрос безответным).
      - Октавио Пато был в тюрьме 17 лет, его имя стало по-настоящему известным только сейчас, в ходе предвыборной кампании. Имя Отелло не сходило со страниц газет последние два года. Если бы Октавио Пато был выдвинут на пост президента после года-двух работы Ассамблеи Республики, когда бы он заявил себя парламентарием, стоящим на страже интересов трудящихся, тогда бы я с уверенностью назвал его вторым. Сейчас - нет. Закрывать глаза на правду не моя религия. (Я сразу вспомнил "адвокатов" из НДП, когда осенью стали известны результаты муниципальных выборов - коммунисты вновь победили - разъяснительная кампания партии во время президентских выборов принесла свои плоды).
      "Лиссабон. Семенов: АПН, Москва.
      Принято по телефону
      Отчего-то в журналистике принято сравнивать погоду с накалом политических страстей. Поражение претендента сравнивают с "ледяным" отношением избирателей, особенно если выборы происходят осенью, когда вторжение циклона резко меняет климат страны; победу любят "параллелить" с весной.
      Однако сегодняшнюю политическую ситуацию Португалии не подверстаешь к барометру, и не только потому, что метеорологи бастуют уже вторую неделю подряд, лишая телезрителей ежедневной сводки погоды, без которой нет жизни цивилизованному человеку. Невероятно сухая, засушливая жара никак не корреспондируется с обстановкой, в которой происходило избрание президента республики - особенно ежели сравнивать с недавними выборами в Ассамблею, когда называли п а р т и и, но не личность.
      С утра я проехал по Лиссабону, затем побывал в Сетубале: города были полупустыми; зато роскошные многокилометровые океанские пляжи заполнены сотнями тысяч человек - ни одного свободного метра золотого песка. Избиратели пошли к урнам лишь во второй половине дня. Проголосовало 74 процента населения. Компьютерные установки, передающие в нашем пресс-центре данные избирательных комиссий, "прощелкали" первые данные в 21.00. Эанеш собрал 69 процентов. Каравалью - 12.83, Азеведу - 12.81, Пато - 5.29.
      Это голосовал север Португалии. Центр и юг еще не передали данных.
      После подсчета голосов в промышленном поясе результаты наверняка претерпят изменения. Особенно после того, как скажет свое слово "Красная Алентежу", район, где были организованы первые сельхозкооперативы на землях латифундистов, пытавшихся ударить в спину португальской революции. В полночь Эанеш имел 60 процентов голосов, потеряв 9 процентов за три часа. Отелло вышел на второе место - 17 процентов; на третьем - Азеведу; Октавио Пато - на четвертом. Интересно отметить следующее: в Сетубале, промышленном районе Португалии, выборы выиграл Каравалыо. Он собрал там 41 процент всех голосов, Эанеш - 29, Пато - 18, Азеведу - 9. В то же время, в Браге генерал Эанеш получил 70 процентов, Азеведу - 22, Отелло - 11, Пато - 5.
      Итак, уже в полночь стало ясно, что 14-м президентом Португалии стал член Революционного Совета Ромальо Эанеш, которого первыми приметили социалисты мне рассказывал об этом член руководства социалистической партии Родолфу Крешпу во время моего первого путешествия в Лиссабон. Совершенно очевидно, что включение в "президентскую коалицию" СДЦ - один из поворотов "демократической игры" с целью разбить ряды социалистов. Когда назавтра после выборов я встретился с вице-президентом СДЦ Амару да Кошта, он разложил передо мной листочки с цифрами:
      - Это анализ выборов, сеньор Семенов. Этот анализ очень хорош для нас, СДЦ, и невероятно плох для социалистов, которые отдали Отелло двести тысяч голосов. То есть, двести тысяч членов партии Соареша проголосовало за безответственного авантюриста Отелло. Я думаю, что президент Эанеш не может не отметить этот момент. Я не сомневаюсь, что через три-четыре месяца Португалия забудет Карвалью, как человека, лишенного организации и идеологии. Но все запомнят банкротство социалистов. Мы дали Эанешу максимальную поддержку. Мы, и в какой-то мере НДП, хотя около половины членов партии Са Карнейру голосовали за адмирала Пинейру да Азеведу.
      - Как вы собираетесь строить стратегию парламентской борьбы в Ассамблее по отношению к новому кабинету? - спросил я.
      - Постоянная оппозиция.
      - Что бы ни предлагал Соареш?
      Амару да Кошта на мгновение споткнулся:
      - Если президент нас попросит о поддержке премьера - что ж, мы поддержим. В том случае, естественно, если предложения Соареша не будут входить в противоречие с нашей программой.
      - Но вы вошли в противоречие с программами трех партий страны, проголосовав против социалистической конституции, нет?
      - Мы воспользовались правом "демократической игры". И потом, мы не выступаем против всей конституции, мы оппонируем лишь некоторым ее пунктам.
      Это был новый пассаж одного из лидеров СДЦ - раньше они выступали против самой идеи социализма. Время и настроения масс корректируют позицию даже такой ультраправой партии, включающей в себя большое число технократической молодежи - с одной стороны, и дремучих, привыкших к спокойствию и буржуазной "надежности" рантьеров - с другой.
      Когда я встретился с генеральным секретарем НДП Са Карнейру, меня интересовал вопрос об отношении лидера этой партии, называющей себя социал-демократической - к будущему социалистическому правительству.
      - Вопрос серьезен, - ответил Са Карнейру. - Мы, социал-демократы, всегда выступали и будем выступать против марксизма, тогда как Соареш не устает подчеркивать свою приверженность этой доктрине.
      - Но ведь социал-демократия - детище марксизма, сеньор Са Карнейру?
      - Мы отказались от марксизма в начале пятидесятых годов. Нашим духовным отцом является Бернштейн, но никак не Маркс. Словом, если для коммунистов и части социалистов аграрная реформа уже проведена, то для нас она е щ е не начиналась.
      - То есть?
      - Необходимо учесть интересы всех сторон.
      - Вы имеете в виду латифундистов?
      - Я имею ввиду тех, кто связан с землею, - отыграл Са Карнейру, - и кто сейчас отринут от нее. Мы - за справедливость, гарантированную законом.
      - Следовательно, правительственный блок с социалистами для вас невозможен?
      - Мы изучаем такого рода возможность, но сказать что-либо с полной определенностью я сейчас не могу.
      Марио Соареш, который принял меня в здании ЦК, ответил однозначно:
      - Ни о каком блоке с НДП не может быть речи. Мы создадим однородное социалистическое правительство, в которое могут войти независимые, принимающие нашу программу. Мы будем править страною с левых позиций. Если нас не поддержат - мы готовы погибнуть, как правительство социалистов, уйти в оппозицию. Однако мы не дадим - пока мы у власти - похоронить рабочий контроль, аграрную реформу и национализацию, которая была проведена.
      - Возможность создания кабинета левого блока - коммунистов и социалистов?
      - Это невозможно. В будущем - вероятно.
      ("Будущее" - весьма гуттаперчевое понятие. Упущенная возможность невосполнимая категория в политике. Коли правые консолидируются, создадут единый блок - тогда может быть поздно создавать левую коалицию: правые умеют "бить поодиночке".)
      - Правда ли, что вы не возражаете против возвращения Спинолы?
      - Разве Спинола страшен? - Соареш пожал плечами. - Страшен спинолизм. Экс-президент изжил себя; сейчас значительно более опасны "новые правые". Они молоды, сильны и у них широкие связи с консерваторами от армии.
      - И тем не менее - правительство "меньшинства".
      - Тем не менее левое правительство социалистического меньшинства, повторил Соареш.
      - Сейчас настал тот момент, - сказал Октавио Пато во время нашей встречи, - когда необходимо сесть за стол коммунистам, социалистам и руководителям Движения вооруженных сил, чтобы выработать общую программу на будущее.
      Это, по-моему, разумное, широкое и дальновидное предложение. Ситуация в Португалии сложная. Однородное социалистическое правительство Марио Соареша обладает в Ассамблее Республики минимальным большинством: всего 35% мандатов. В любой кризисной общенациональной ситуации Соареш может быть свален. Разность позиций - от СДЦ, представляющего интересы буржуазии, связанной с иностранными монополиями, до коммунистов, отстаивающих интересы трудящихся, - взрывоопасна. На смену партийной тактике социалистов должна прийти государственная стратегия. В противном случае социалистам будет трудно, скорее всего невозможно сохранить стабильность в стране. А после двух лет, последовавших за революцией, стабильность сугубо необходима. Фашизм сломлен, но не добит. Буржуазная среда не может не мечтать о реванше. Под словом "стабильность", произносимым правыми, видится очертание "диктатуры силы". Лишь единство левых сил может спасти Португалию от трудных и горьких времен.
      Позвоните домой, сообщите, что прилечу через два дня".
      Однако через два дня я вылетел не в Москву, а в Мадрид. Сенсационное сообщение о правительственном кризисе в Испании не было для меня сюрпризом: то, о чем глухо говорили в Мадриде зимой, когда я был там, свершилось половинчатость в политике, медлительность, приверженность умеренным постулатам франкизма была чревата включением неожиданных сил.
      ...Утро премьер-министра Ариаса Наварры было обычным. Он имел длительное совещание с министром информации и туризма, затем принял начальника канцелярии и подписал ряд документов, связанных с деталями предстоящего осенью референдума. В час дня он был вызван королем во дворец "Зарсуэла". Аудиенция состоялась в кабинете покойного Альфонса XIII, монарха, умевшего "ударить кулаком по столу"; торжественная строгость убранства, сумрак и прохлада задали "тон" беседе. На смену той манере, которая отличала Хуана Карлоса ранее молчаливая сдержанность и подчеркнутое невмешательство в дела, подлежащие компетенции кабинета министров, пришла другая: король Испании сухо заметил Ариасу Наварре, что он совершенно не удовлетворен тем, как проходит "демократическая реформа, долженствующая поставить Испанию в ряды объединенной Европы"; король отметил также, что подготовка к осеннему референдуму, который - в той или иной мере - должен решить судьбу монархии в Испании, никак не устраивает его. "Экономическая ситуация в стране, - заключил Хуан Карлос, находится в невероятном положении, страна на грани кризиса, ибо стоимость жизни возросла по отношению к январю на пять пунктов, что может привести, если не принять немедленных мер, - к социальному катаклизму".
      Аудиенция продолжалась двадцать минут. Говорил король - Ариас Наварра, этот "знаменосец старого режима", приведенный к присяге Франко, молчал. Когда монолог монарха кончился, Наварра попросил отставку, не посчитав нужным посоветоваться с членами кабинета. Из "Зарсуэлы" Ариас Наварра поехал не в резиденцию, а в ресторан: там его ждал заместитель, генерал Хосе Гарсия Эрнандес, и советник Карлос Пенилья. Обед продолжался два часа и стоил четыре тысячи песет, то есть восемьдесят долларов: громадные - по испанским ценам деньги. Из ресторана Ариас позвонил в свою канцелярию, попросил созвать Совет министров в восемь часов вечера, а сам поехал к могиле Франко, в "долину павших". Там он провел час в молитве. По Мадриду между тем поползли слухи об отставке кабинета. Министры не верили: