6. По другую сторону Атлантики

Можно много читать о мафии, но трудно представить себе в полной мере, насколько эта тайная организация вплелась сегодня в повседневную жизнь деловой Америки. Например, бизнесмен средней руки — существование этой организации он ощущает ежедневно. Либо ему приходится делать регулярные отчисления в ее фонд в качестве «отступного», чтобы его оставили в покое, либо ему следует ждать крупных неприятностей. Ожидание это обычно бывает недолгим. Казалось бы, чем крупнее масштабы дельца, тем увереннее он должен чувствовать себя в отношении мафии. На практике это не так. Скорее здесь обратная зависимость. Крупный делец — крупная добыча. Обычно он не рискует даже выйти из своего офиса без телохранителя.

С одним таким бизнесменом нам привелось встретиться и говорить в Соединенных Штатах.

— Раньше, — пояснил наш американский собеседник, — я приглашал телохранителя, когда заключал какую-то очень выгодную сделку. Мафия наверняка знала об этом и старалась войти со мной в контакт, чтобы обложить данью. Сейчас люди мафии не ждут выгодных контрактов — они расширяют сферы своего влияния «порайонно». У них, мне сдается, есть карты города, словно в полиции; там постепенно закрашиваются целые районы: «охвачено», «приручено», «прижато». Телохранитель потребен теперь ежедневно, ибо между мафиози сейчас идет невероятная драка за лидерство, слишком многих они взяли в кулак, слишком велики барыши, а кто откажется от барыша? «Если не ты — тогда тебя». Между ними идет драка, и это обязывает их организацию вести еще более «планомерную» работу по рэкету и шантажу… Как-то, знаете ли, в газетах появились статьи о том, что две компании решили объявить мне войну. Не знаю, как просочилось это в газеты. На следующий день ко мне пришел господин, похожий на врача, осведомился о здоровье моей кузины — та действительно тяжело болела в Париже, посетовал на ее лечащего врача — а тот и вправду поставил неверный диагноз — ничего работает служба информации, а?! — и, заметив мое нетерпение, сказал: «Сэр, меня уполномочили передать, что ликвидация ваших врагов, которые намерены позорить вас и дальше, будет стоить пятьдесят тысяч долларов. Деньги перешлете после того, как люди, посмевшие шельмовать вас, окажутся в морге: мы работаем на доверии».

— Это было серьезно?

— У нас не принято делать несерьезные предложения… Недавно один мой знакомый закончил карьеру бизнесмена, приняв такое предложение. Он оказался идиотом. Он попал в ситуацию, подобную моей. Но он вдвое моложе меня и поэтому не научился великому искусству проигрывать… Молодые очень боятся терять. А это глупо: всякая потеря неминуемо компенсируется, мир построен на законах компенсации, иначе нельзя, перекувырнемся… Так вот, он принял предложение мафии, его конкурента шлепнули, но, видимо, мафию перекупили люди убитого, и в прессе началась шумиха. Доказать-то, конечно, ничего нельзя, но бросить пятно, причем пятно несмываемое, можно.

— У вас есть деньги, то есть сила в вашем мире. Неужели вы не можете побудить государство придавить мафию?

— Во-первых, у мафии денег несравненно больше, чем у меня, хотя я стою не миллион и даже не десять миллионов, а значительно больше. Но я — букашка в сравнении с ними. Во-вторых, истинные главари мафии, от которых тянется цепочка вниз, к исполнителям, стоят вместе со мной по воскресеньям в церкви, это уважаемые бизнесмены, и мы дружны домами. «Босс» Нью-Йорка Деллакроче, в прошлом наемный исполнитель приговоров, сейчас посещает оперу, наглотавшись родоксина, чтобы не уснуть от скуки, а его двойник в это время объезжает город в окружении трех телохранителей и машины сопровождения с телефоном и рацией — игра в выманивание врага…

Действительно, в «Коза ностре» идет непрекращающаяся кровавая борьба за лидерство. Когда умер признанный «босс всех боссов» Америки Карло Гамбино, в борьбу за его место вступили Кармине Таланте и Деллакроче. В ходе ее в начале 70-х годов двадцать один «босс» с «заместителями» и «советниками» были убиты — один за другим.

Еще при Гамбино мафия взяла под свой контроль печатание и распространение порнографии; на нее теперь работают киностудии, производя порнофильмы. Мафия перекупила подряды на строительство новых. Мафия закупила типографии, где печатают порножурналы и открытки. Оборот этого бизнеса равен примерно двум с половиной миллиардам долларов!

Кто, таким образом, втянут в круговерть мафии только в этом бизнесе? Печатники, продавцы книжных магазинов, шоферы, режиссеры, актеры, операторы, кинокритики, журналисты, юристы, инженеры-строители, банкиры, финансирующие строительство… А сколько ниточек идет от этих людей к сотням других? Прорастание вглубь — вот как можно определить сегодняшнюю тактику американской мафии…

Мафия ныне обращает особое внимание на контакт с банками, ибо в условиях капиталистического общества банк является самым главным звеном бизнеса: именно здесь получают кредиты — после того, естественно, как будут выяснены финансовое положение и деловая репутация человека, обратившегося за ссудой на расширение «производства». Для совершения террористических актов нередко нанимают ирландцев, руководят мафией итальянцы, ими же самими руководят те, в чьих банках хранятся деньги мафии. Мафиози сами хотят стать банкирами, но «влезть» в банк трудно. Приходится искать обходные пути. Один из них — втянуть в какую-то из сетей мафии президента банка. Когда он становится соучастником, начинаются операции по превращению «бумаг», то есть «активов», сплошь и рядом фальшивых, в живые деньги. Под «бумаги» — ручательства, рекомендации, закладные — выплачивают миллионы долларов. А доллары, полученные легально, из банка, — это не торговля наркотиками! — пускают на приобретение предприятий «законного бизнеса».

Страшная цепочка: тайные плантации наркотиков, окруженные бетонными заборами с колючей проволокой, пропущенной поверху, под напряжением в 400 вольт, и охраняемые спецподразделениями; курьеры, провозящие в чемоданах с двойным дном товар; бизнесмены, именуемые «распространителями»; «законные» миллионеры мафии, вкладывающие «героиновые деньги» в банки; президенты строительных фирм, строящие на эти деньги игорные дома в Лас-Вегасе или заводы по производству искусственного молока для младенцев (миллиарды долларов прибыли, женщина должна беречь фигуру, кормление грудью — вандализм, пережиток прошлого!); председатели наблюдательных советов кинобизнеса (порнофильмы); директора крупнейших транспортных компаний — мафия нуждается в своих людях на транспорте…

Но одним из главных объектов внедрения мафии остаются банки. Как-то нью-йоркский «Кемикл бэнк» был оштрафован на двести пятьдесят тысяч долларов за то, что утаил от властей денежные сделки на несколько десятков миллионов долларов. Руководство банка документально засвидетельствовало, что его Совет наблюдателей ничего об этом не знал — все было решено на «нижних» этажах: кто-то из клерков получил взятку и провел деньги по счетам, придав таким образом «законность» деньгам мафии. Кто из сошек провернул эту операцаю, до сих пор не выяснено.

Итак, банк благословил — фирма создана.

Однако пробиться новой фирме трудно — конкуренция невероятная. Тогда «босс» отдает приказ «заместителю», тот спускает указание «лейтенантам», а уж те отправляют на дело гангстеров. В ход идут шантаж, угрозы, убийства — если не получается миром. Журнал «Ю. С. ньюс энд Уорлд рипорт» как-то высказал мнение, что «по меньшей мере две главные авиакомпании и крупнейшая в стране транспортная фирма поддались давлению рэкетиров в нью-йоркском аэропорту имени Кеннеди и согласились иметь дело с теми поставщиками, которые были одобрены «синдикатом», то есть мафией». Созданная гангстерами фирма таким образом получает «наибольшее благоприятствование», деньги текут рекой в бронированные золотохранилища «Коза ностры».

Журнал «Тайм» утверждает, что никто, кроме членов тесно сплоченной группы, не знает, каков действительный размах операций, но, по предположениям органов прокуратуры, валовой доход мафии составляет по меньшей мере 48 миллиардов долларов в год!!! Чистый же доход, не облагаемый налогом, составляет невероятную сумму в 25 миллиардов. Для сравнения: крупнейшая промышленная корпорация США «Эксон» сообщила, что в 1976 году ее чистый доход составил 2,6 миллиарда долларов.

Структуру американской мафии установил «босс всех боссов» Сальваторе Маранцано. Он «воспитал» целую плеяду учеников, он ставил на них, особенно любил он Вито Дженовезе и Чарлза Лучано, называл их «сынками», выделял среди остальных; чтобы способствовать их росту, расчищая им путь, принял решение об устранении по крайней мере десятка других мафиози. Когда же он поднял их почти до своего уровня, «благодарные» протеже — Дженовезе и Лучано послали людей, которые пристрелили их благодетеля. Мотивировка убийства была почти научной: «Хоть у дона Сальваторе множество заслуг перед мафией, хоть он был добрым, умным и волевым боссом, но сейчас, в эпоху, которая наступает после окончания „великого кризиса“, он не сможет переориентироваться — стар, а это такой недостаток, который нельзя исправить. Пусть лучше он уйдет, мы продолжим его дело в новых обстоятельствах».

Похороны были устроены королевские, рыдали все, особенно неутешно «сынки», отправившие своего «крестного отца» на кладбище.

Однако ни Дженовезе, ни Лучано не стали тогда «боссами» — рано, выдержка прежде всего. На первый план были выведены другие. Надо учитывать сложность отношений между двумя кланами «Коза ностры» — существовала группа Джузеппе Массериа, и, хотя его убили люди Маранцано в апреле 1931 года, влияние этой «семьи» было по-прежнему очень велико. Произошла передислокация сил: Дженовезе и Лучано взяли под контроль людей покойного Массериа. Но лишь после того, как умерли или были убиты Фелипе и Винсенте Монгано, Сальваторе Лусанио, Франк Скаузе, только после того, как Лаки Лучано самого угробили в Неаполе, его «побратим» Вито Дженовезе стал «боссом всех боссов». Он шел к этому посту по трупам многие годы.

Во время тогдашней борьбы за власть в мафии было решено созвать «всеамериканское совещание» руководителей. Сначала Вито Дженовезе, являвшийся в то время претендентом на трон «крестного отца № 1», предложил собраться в Чикаго. Однако «босс» мафии Буффало костолом Стефано Магаддино возразил: «В Чикаго сильны люди ФБР. Притащим хвосты, фараоны прихватят всех разом». Он выдвинул идею собраться на ферме у старика мафиози по кличке «Джозеф Барбара» в маленькой деревне Аппалачин в штате Нью-Йорк. Предложение было принято.

Около ста лидеров мафии съехались на ферму. Последний из поднятых на совещании вопросов был несколько неожиданным: в связи с тем, что Бюро по борьбе с наркотиками и ФБР идут по следам мафии, наступая ей на пятки, следует на какое-то время прекратить подпольную торговлю героином. Однако если проанализировать такого рода предложение, то вывод получается однозначный: подобный запрет должен был лишь усилить тайную торговлю героином, но заниматься ею стали бы уже новые люди мафии, ее «молодая волна». Кармине Таланте в то время было сорок шесть лет — это следует отметить особо. Напомним также, что его главному конкуренту Деллакроче тогда «стукнуло» уже сорок два и он никогда не «ставил» на героин: его «сферой» были ростовщичество и азартные игры.

В то время, когда «крестные отцы» приступили к обсуждению этого вопроса, сержант полиции Кросуэлл заметил необычное скопление «линкольнов» и «роллс-ройсов» возле фермы. Всего с тремя помощникам ему удалось захватить несколько десятков мафиози. Пятьдесят же чело век сумели скрыться, ибо Кросуэлл не успел вызвать помощь. Вопрос о запрете на продажу наркотиков — хотя бы временном, пока не утихомирится ФБР, — в то время так и остался не решенным «стратегами» американской мафии.

А кто вообще подсказал такого рода идею ее заправилам? Кто был заинтересован в дальнейшем расширении тайных сетей «наркотической» мафии, разбросанных по всему миру? Опыт сотрудничества Лаки Лучано с ЦРУ говорит сам за себя: в нарушение американских законов преступник был выпущен на свободу — по распоряжению американской секретной службы. Опыт работы ЦРУ с «боссом» чикагской мафии Сэмом Джанкана говорит о том же.

Арестованным в Аппалачине «крестным отцам» было предъявлено обвинение в заговоре с целью чинить препятствия правосудию, поскольку они все отказывались объяснить свое присутствие в доме Барбары. Их признали виновными и осудили. Однако в тюрьме они пробыли недолго: их освободили по апелляции, составленной видными адвокатами.

— Каковы мотивы собрания? — допытывались судьи. «Крестные отцы» отвечали заученно, словно бы кто-то заранее подготовил для каждого сценарий:

— Старик Барбара стал плох, шалит сердце. Мы должны были пожурить его. Он дорог всем нам, потому что лучше всех в Штатах готовит пиццу…

Оказывается, как это ни смешно, дабы «пожурить» Барбару, в штат Нью-Йорк приехали и Франк де Симоне — патрон «Коза ностры» Калифорнии, и Джеймс Чивелло — «босс» мафиози Далласа, и Луис Трафиканте-младший — шеф флоридской мафии.

Абсурдность ответов, однако, не помешала суду выпустить всех мафиози на свободу.

…Весной 1962 года за торговлю героином был арестован Джо Валачи, известный в «Коза ностре» под кличкой «Каго». К торговле наркотиками, самому прибыльному бизнесу, Каго пришел не сразу: в течение двадцати лет он был «водителем смерти». Именно он возил в гоночных автомобилях своих шефов — сначала Маранцано, а потом Лучано и Дженовезе, когда те приглашали «поговорить наедине» одного из членов «семьи», на которого поступили сигналы. Члена «семьи» убивали — чаще всего душили, набросив на шею стальную цепь; «крестные отцы» выходили на темной улице, убедившись, что за ними нет хвоста, а Джо Валачи гнал машину с трупом на мост и там, выскочив из нее, спускал в воду, придавив акселератор припасенным железобетонным брусом.

Когда Джо Валачи осудили, он был отправлен на отсидку в тюрьму Атланты и помещен в камеру, где уже сидел «босс всех боссов» Вито Дженовезе.

«Боссу» дали пятнадцать лет. В тюрьме ему были созданы идеальные условия — еду готовил повар, знающий вкусы дона Вито, а в банные дни специальный массажист разминал тело «босса», прежде чем передать его в руки парикмахера и педикюрщика. Арестанты, желавшие поговорить с доном Вито, должны были записываться к нему на прием, аудиенция продолжалась не более десяти минут — вопрос следовало подготовить заранее, никакой лирики, только дело.

Однажды дон Вито походя спросил Джо Валачи, как тот относится к Энтони Строло.

— По-моему, Бендер (под такой кличкой Строло работал в мафии) — прекрасный человек, — ответил Джо. Он не знал, что Бендер был только что убит по приказанию дона Вито (тот решил, что «сынок» утаивает от него свои прибыли).

Дженовезе вздохнул, улыбнулся чему-то и заметил:

— Когда в корзине с нежно-розовыми яблоками появляется одно битое, а еще хуже — с червоточиной, необходимо безжалостно выбросить это яблоко, ты согласен, нет?

Джо Валачи посмотрел в ласково улыбающиеся глаза «крестного отца», и ужас родился в нем — «меня подозревают!».

— Если я хоть раз согрешил в чем-то, — сказал Джо, — и у тебя есть доказательства моей вины, дай мне пилюлю, я приму ее у тебя на глазах: я не боюсь смерти, но не перенесу позора.

— О чем ты, сынок? — по-прежнему ласково улыбнулся Дженовезе. — Ты меня, видимо, совершенно неверно понял. Давай я расцелую тебя — в знак моей к тебе веры. У нас с тобой за плечами общая жизнь, разве можно отрекаться от прошлого? От прошлого отрекаются лишь безумцы или те, которые решили подружиться с «нелюдями». Но разве ты можешь пойти на такое?

Дон Вито поцеловал Джо в лоб, поцеловал нежным поцелуем старшего брата.

И после этого поцелуя вся «гвардия» Дженовезе стала смотреть на Джо Валачи, как на прокаженного: его открыто подозревали в измене, потому что все знали, сколько за ним убийств, все знали, сколько за ним похищений, но он — в отличие от дона Вито — срок получил маленький, а боссу вкатали пятнадцать лет.

Джо Валачи, верный мафиози, тяжело переживал это страшное подозрение. Он лишился сна. Перестал есть — боялся яда.

Все кончилось тем, что во время тюремной прогулки он схватил кусок металлической трубы и обрушил ее на голову мелкого жулика из заключенных — ему показалось, что тот крался за ним с ножом.

Тот, кто подвернулся ему под руку, умер, не приходя в сознание. Джо ждал электрический стул.

И тогда Джо Валачи обратился к тюремному начальству с предложением:

— Переведите меня от Дженовезе — я готов на сотрудничество.

Через несколько месяцев в тюрьму Вестчестер был этапирован арестант Джозеф Ди Марко — такой псевдоним был присвоен новообращенному агенту ФБР Джо Валачи.

По поручению тогдашнего министра юстиции Роберта Кеннеди с ним работал Джон Флинн, восходящая звезда уголовного сыска.

Джо Валачи рассказал про себя все. Но ни слова не говорил о «Коза ностре». Джон Флинн делал вид, что ему в высшей мере интересны показания «Ди Марко». Он угощал его сухой колбасой и мягким овечьим сыром: «Ди Марко» больше всего на свете любил именно эту еду. Тот расслабился, спал в одиночке спокойно, «фараон» больше не казался ему таким отвратительным: «Среди них тоже встречаются люди».

Как-то раз Джон Флинн сказал:

— Джо, то, что ты мне рассказываешь, известно нам уже много лет. Не считай нас дурачками, Джо. Ты нас интересуешь постольку, поскольку мы верим: ты назовешь нам все имена, откроешь явки и дашь подходы…

— К чему?

— Джо, тебе сохранил жизнь министр юстиции Роберт Кеннеди не для того, чтобы ты рассказывал нам сюжеты детективных фильмов. Тебе сохранили жизнь для того, чтобы ты помог нам разгромить «Коза ностру».

— «Коза ностра»… Вы никогда не разгромите «Коза ностру», потому что это — второе правительство Америки, сэр. Вы ничего не сможете сделать с «синдикатом». Что вы сделаете с Джо Бонано? Он ведь — формально — руководитель фирмы по торговле недвижимостью. А на самом деле — «босс» Нью-Йорка. Что вы сделаете с Джозефом Профачи? За ним почти весь импорт оливкового масла, вы ведь так любите оливковое масло, помогает от атеросклероза и все такое прочее. А Профачи — «второй босс» Нью-Йорка. Что вы можете сделать с Карло Гамбино? Он — главный консультант «синдиката», он не завязан ни в чем, хотя без его совета ничего не делают наши люди. А Томас Лукезе? Он владелец крупнейших предприятий по пошиву одежды и — одновременно — один из «боссов» Нью-Йорка. А сам Вито Дженовезе? Он сидит в тюрьме, в Атланте, но ведь каждую неделю получает отчет о работе «Коза ностры» и дает указания своим людям по важнейшим вопросам стратегии «синдиката»… Что вы сможете сделать с ним, Джон?

— Для того чтобы сделать, надо знать, Джо. Вы нам поможете узнать. Все. До самого конца.

— Ответьте мне на один лишь вопрос, Джон. Только ответьте мне правду: Лучано был агентом ФБР?

Вопрос застал Флинна врасплох: особые отношения Лучано с секретными службами были «тайной тайн» и ЦРУ и ФБР.

— Вот видите, — продолжал Джо Валачи, ставший отныне «Ди Марко». — С вами был Лучано, «босс боссов», а вы не смогли убить «Коза ностру». Или — вам не позволили это сделать, Джон? Роберт Кеннеди — сильный человек, все-таки брат президента, но он не всемогущ в этой стране. А если он станет упорствовать в своей вражде, его ударят, и ударят больно — поверьте мне.

Вся родня отреклась от Джо Валачи, когда из тюрьмы в Атланте пришел сигнал от дона Вито Дженовезе. Сын публично проклял отца, жена потребовала развода, родственники выдвинули версию, что Джо сошел с ума.

Джо Валачи умер в тюрьме от внезапной и странной болезни.

— Так будет с каждым изменником, — говорили среди людей «Коза ностры», когда сообщение о его смерти появилось в газетах. — Рано или поздно его настигнет наша всепроникающая кара. Никто не умрет своей смертью, никто, даже в одиночной камере, где стоит цветной телевизор и мягкая кровать.

В истинности этого пришлось убедиться не одному мафиози. Перед лицом беспощадной смерти равны рядовой этого тайного ордена и человек, потративший жизнь, чтобы оказаться на вершине.

…Фрэнка Кастелло иногда называли премьером преступного мира. Старому мафиози это нравилось.

Майским вечером Фрэнк Кастелло ужинал в одном из самых элегантных французских ресторанов Нью-Йорка, «Л'Эгло». Кастелло был известен как истинный гурман; считают, что именно он финансировал издание роскошного кожаного фолианта «Поваренная книга мафии». В тот вечер Кастелло заказал почки в красном вине — «боккончини ди вителло», деревенскую колбасу — «семифреддо аль пистаччо» и много земляники — натуральной, такой, как она растет в лесу, с листиками.

Обедал он со вкусом. Друзья любили наблюдать, как ел Фрэнк, — это ведь искусство: красиво есть, словно бы приглашая окружающих к празднеству чревоугодия.

Кастелло отдавался еде, забывая все суетные мирские заботы на эти часы. А ему в тот майский день отдых был нужен, ибо в суде продолжался разбор его дела: он втянул мощнейшую «Дженерал моторс» в интересный бизнес, который принес ей десять миллиардов долларов; конкуренты конечно же выступили с разоблачениями, начался скандал. Пусть себе, дело сделано. Когда есть деньги, скандал не страшен. Он страшен для того, кто проиграл и вынужден униженно одалживать паршивые сто тысяч на хлеб насущный.

Кастелло оставил чаевые, попросил вызвать такси, вышел на улицу, ощутил капли теплого дождя на лице, сел в припарковавшуюся машину и услышал знакомый голос:

— Фрэнк!

«Премьер» оглянулся. Человек шагнул к нему, сказал:

— Это тебе, Фрэнк!

И — разрядил в «премьера преступного мира» обойму кольта.

В госпитале врачи только диву давались: человек, изрешеченный пулями, остался жив. Оттуда, из госпиталя, его переправили в полицию: ФБР ликовало: от Кастелло потянется цепь, быть делу\

Когда Кастелло смог говорить, к нему пришли полицейские.

— Кто в меня стрелял? — переспросил Кастелло. — Видите ли, в мире у меня нет врагов. Я обыкновенный человек, старый бизнесмен, уставший от проклятой жизни. По правде говоря, я даже не разглядел человека, который совершил это злодейство.

Он видел этого человека! Более того, он хорошо знал его: Винсенте по кличке «Подбородок», бывший боксер из Гринвич-Виллидж, «исполнитель», от которого нити шли к самому Вито Дженовезе. Кастелло сразу же рассчитал: если будет молчать — может выжить, скажет хоть слово — добьют, дон Вито шутить не любит и не умеет.

Но даже молчание не всегда спасает тех, кто знает слишком много. По-настоящему молчать умеют только мертвые. Этому принципу мафия следует неукоснительно. Пример тому — участь свидетелей и людей, так или иначе причастных к убийству президента Кеннеди. Один за другим они были убиты, погибали при невыясненных обстоятельствах или просто исчезали…

Первым, кого убрали таким образом, был Ли Харви Освальд.

В Мемориальном музее Кеннеди есть стенд, посвященный Освальду. Что же представлено на этом стенде? Советские открытки, книги, изданные в Москве: «ЧП — дармоед!», «Песенник», «Фидель Кастро», «Правда о втором фронте», «Новая республика». Посетителей словно бы подталкивают к мысли, что Освальд был связан с Советским Союзом и Кубой, посетителям словно бы вдалбливают: «Смотрите, кто стоял за Освальдом», «Запомните, откуда этот Освальд», «За ним — русские».

Давайте проанализируем истинное отношение «левого» Освальда к Советскому Союзу и к Кубе, используя для этого официальный отчет комиссии Уоррена.

Семнадцатилетним юношей Ли Харви Освальд осуществил мечту своей жизни, вступив в морскую пехоту США. Службу он проходил на Филиппинах, в Японии и на Тайване.

«Во время своего пребывания в Ацуги (Япония) Освальд учил русский язык — возможно, с помощью одного из офицеров этой части…» К сожалению, фамилии этого американского офицера в списке допрошенных комиссией Уоррена свидетелей нет. Кто он? Откуда знал русский? Из армейской ли он разведки или агент ЦРУ? Неизвестно.

После демобилизации, имея в кармане 1500 долларов, Ли Харви Освальд приезжает в Европу и по туристской визе попадает в Москву. (Вопрос о том, как, где и от кого он получил 15 00 долларов, в отчете комиссии Уоррена серьезно не освещается. Комиссия априори посчитала, что Освальд, при его «бережливости», мог «скопить» эту сумму на поездку в СССР во время службы в армии.) В Москве он просит советские власти предоставить ему возможность стать гражданином СССР. Когда Освальду в этом было отказано, он полоснул себе руку бритвой и лег в ванну. Комбинация была разыграна таким образом, что служащие Интуриста смогли вовремя заметить столь драматическое «изъявление любви к СССР». В своем дневнике Освальд записал: «Я уверен, что русские примут меня после этого доказательства моего доверия к ним». Выписавшись из больницы в конце октября 1959 года, Освальд посетил американское посольство и передал второму секретарю заявление с просьбой аннулировать его американское гражданство. Ему было сказано, что для этого он должен еще раз явиться в посольство через два дня. Но больше он там не появился. Американская журналистка Присцилла Джонсон 16 ноября 1959 года пять часов интервьюировала Освальда в его номере в гостинице «Метрополь». «У госпожи Джонсон, — отмечается в отчете комиссии Уоррена, — создалось впечатление, что Освальд сознательно или несознательно старался избежать официального отказа от гражданства, чтобы как-то сохранить за собой право на возвращение в Соединенные Штаты». Почему?

В январе 1960 года Освальду был предоставлен вид на жительство в СССР с условием ежегодного возобновления. Он получил квартиру в Минске и начал работать там на радиозаводе. Но уже в мае он записывает в своем дневнике: «Я ненавижу СССР, но я все же думаю, что идеи марксизма можно осуществить при других обстоятельствах».

Вскоре Освальд пишет письмо сенатору от Техаса Д. Тауэру: «Я гражданин Соединенных Штатов Америки (паспорт № 1733242, 1959 г.), и я умоляю Вас, сенатор Тауэр, поднять вопрос о том, что Советский Союз задерживает гражданина США против его воли и выраженного желания» (!).

Государственный департамент любезно предложил Освальду ссуду в 500 долларов для возвращения в Нью-Йорк.

Вернувшись на родину, Освальд, выражавший в дневнике свою ненависть к Коммунистической партии США («Она превратилась в традиционный рычаг иностранной державы для свержения правительства Соединенных Штатов не во имя свободы или высоких идеалов, но для рабского подчинения желаниям Советского Союза в предвидении полного господства Советской России над Американским континентом»), тем не менее обращается к работникам аппарата ЦК Компартии с вопросом: стоит ли ему вести открытую борьбу или уйти в «подполье» (намекая на свое пребывание в СССР). Более того, он шлет Гэсу Холлу фиктивный листок почетного члена комитета «За справедливое отношение к Кубе»; фотографируется с винтовкой в одной руке и с коммунистической газетой «Уоркер» в другой и бомбардирует американских коммунистов вопросами, как лучше построить работу комитета.

Тем не менее на вопрос, был ли Освальд именно тем, кто 22 ноября 1963 г. застрелил Джона Кеннеди, факты, которыми мы располагаем, заставляют ответить отрицательно. Был ли он участником заговора? Да, был. Но мало знавшим, не понимавшим его конечной цели. Кому же этот заговор был на руку?