Маг-новобранец (№2) - Джинн из подземки

Пахло водорослями и солью. Позеленевшие от времени медные крыши впитывали скудные осенние солнечные лучи. Вдохнув полной грудью, я снизил высоту и полетел к замку, любуясь очаровательными сценками утреннего быта горожан.

Вот голуби мирно клюют шелуху от семечек и каштановую скорлупу, вступая в драку за кусочки ядрышек. Двое пьяных матросов, шатаясь, вышли из переулка, в просвете которого виднеются горы, и враскачку двинулись к порту. Улица, по которой они спускаются, одновременно является лестницей – сто двадцать каменных ступеней, которые стараются побольнее подвернуться под их ватные ноги.

Вот потерянное кем-то колечко поблескивает сквозь решетки ливневой канализации, выкованные в виде четырехлистных клеверных листьев, над которыми поднимается утренний пар с едва ощутимым душком сточных вод. Мраморные львы над питьевыми фонтанчиками равнодушно таращатся в пространство пустыми глазницами.

– Ничего примечательного. – Толстяку первому надоело любоваться городским пейзажем. – Может, заглянем в какое-нибудь питейное заведение? Перед народом помелькаем…

– Я – за! – весело откликнулась Вторая. – Вижу латунную кружку на цепочке, и эта вывеска мне нравится. Ну что вперед?

– Погоди! – Я ухватил чертовку за подол в последний момент. – Чтобы помелькать перед народом, нужно как минимум быть видимыми.

– У входа и материализуемся. Как положено, – пожала плечами красавица.

– У входа положено вытирать ноги, – не уступил я. – Знаешь, сколько пар любопытных глаз сейчас изучают улицу? Восемь; не меньше! Наше внезапное волшебное появление из ничего не останется незамеченным.

– И что ты предлагаешь?

– Снимаем невидимость в укромном уголке, а дальше идем пешком.

– Ногами? – с тоской уточнил Третий.

– Можно руками, как тебе удобней, – огрызнулся я. – Видите этот заброшенный дом? Сюда.

В здании никто не жил – это было понятно уже потому, что над ним отсутствовала крыша. Внутренние перегородки и перекрытия были разрушены, и сейчас среди четырех стен безраздельно господствовали кусты, деревья и разнообразный мусор. Круглое чердачное окошко заплетала мертвая, высохшая лоза.

– Прекрасный выбор, – одобрила Вторая, осматриваясь. – Романтичнее не придумаешь. Фу! Да здесь кошки!

Я тоже заметил под кустом настороженную полосатую фигурку и подошел погладить. Киска возмущенно прогнулась, демонстрируя твердое намерение избегать телесного контакта с моей рукой. Улыбнувшись, я сотворил в пальцах пахучую кровяную колбаску и был немедленно, вознагражден: пушистая недотрога начала униженно тереться о мои ноги. выпрашивая лакомство. Обожаю кошек. В этих животных столь гармонично сочетается низкая продажность и высокое чувство собственного достоинства, что впору поучиться некоторым монархам.

Стряхнув с себя невидимость, чертовка критически оглядела взлохмаченную юбку и со вздохом бросила взгляд через спину на короткий каблучок.

– Готова!

– Я тоже готов! – Третий отряхнул живот от невесть как оказавшихся там крошек. – Показывай дорогу.

Пройдя в низкий дверной проем и оказавшись на улице, мы с напарницей крутанули Третьего вокруг оси и выжидательно примолкли.

Лирическое отступление.

К данному приему мы прибегали уже не раз, и всегда успешно – поставь в незнакомом месте толстяка на твердь земную, и он безошибочно пойдет к трактиру. Даже с завязанными глазами. Даже с тяжелым насморком, дело не в нюхе. Третий у нас как компас: его мозг устроен таким хитрым образом, что голова сама поворачивается к месту наибольшего скопления еды и питья. Причем высококачественного!

– Да тут совсем рядом! – Толстяк от избытка чувств легонько подпрыгнул и бросился вниз.

Добежав до небольшой площади, от которой степенно расходились в стороны улицы и узкие – в ширину плеч – переулки, мы приостановились. Третий не промахнулся: аж восемь питейно-едальных заведении манили нас гостеприимно распахнутыми дверями.

– Заходим во все по очереди, – принес себя в жертву Третий.

– На это у нас нет времени.

Я ухватил за ворот пробегающего мимо мальчишку.

– Скажи-ка, любезный, – какой из этих трактиров самый популярный?

– Так это смотря для чего, – философски заметил мальчишка. – Если плотно поесть, то лучше «Обжорки» нет, выкрутасы всякие – в «Птичьем молоке», оно ровно напротив, дверь в дверь. Выпивка самая лучшая у «Тиги-моряка» – ему из-за границы поставляют… Кто подраться любит, выбирает «Брат Ром», но туда еще рано, публики нет. Только приличные господа в «Брата Рому» не ходят.

– Резонно. – Отпустив паренька, я повернулся к напарникам: – Куда пойдем?

– В «Обжорку»! – сглотнув слюну, выкрикнул толстяк. В крайнем случае согласен на «Птичье молоко», но оно наверняка окажется дороже.

– Я бы сходила в «Брата Рому», – опустив глазки и выпустив коготки, призналась Вторая.

– Стыдись, детка. Тебе же сказали: приличные господа.

– Так это господа, – грустно протянула чертовка, скромно теребя подол. – А я всего лишь служанка…

– Пятый! Прекратить дискуссию! – Голос куратора застиг меня в тот момент. когда я уже занес ногу, обутую в сафьяновый сапог с пряжками, над порогом «Тиги-моряка». – Вы что там делаете?

– Согласно приказу собираемся помелькать среди народа, – тихо пояснил я, с надеждой принюхиваясь к одуряющей смеси паров самых разнообразных напитков. – Являться пред светлые очи родственников вроде еще рано.

– Отставить мелькание. Включайте невидимость и пулей к замку, пока там нечаянно не скинули с крыши нашу капсулу. Ребята из пятьсот двадцать третьего филиала разбивают лагерь с размахом, не церемонясь. Что за квадратная ерунда на затылке Третьего?

Я хихикнул.

– Аптекарская шляпа. Вы же сами приказали толстяку прикрывать вторую личину, пока она не отклеится.

– А она?..

– Никак. Смесь магического клеевого слоя с жирными остатками еды оказалась поистине открытием. Держится намертво, не оторвешь.

– Вечно у вас фокусы, – вздохнул куратор. – Ладно, пусть носит это убожество, Ниацину оно все равно пока без надобности. Я отключаюсь. Будете на месте, вызовете.

Уже знакомую крышу замка было не узнать: бригада шустрых рогатых парней в одинаковых комбинезонах натягивала над ней прозрачный тент. Под тентом сияла отполированными боками красавица-машина последнего поколения капсул-трансформеров с номерами (вот это сюрприз!) одного из филиалов Черного континента. По всему видно: товарищи тоже не чураются конспирации.

Полюбовавшись на слаженную работу техников, я тронул за плечо ближайшего ко мне:

– Старший дорожный инспектор инвентарный номер 657/765-5! Товарищ носитель Отрицательной сущности, немедленно предъявите транзитную визу и техпаспорт на транспорт!

С ужасом вытаращив глаза на мои усики, паренек растерянно развел руками:

– Это какая-то ошибка! Мне сказали, что все согласовано и…

– Не суетись, Четвертак, – хихикнул незаметно подошедший сзади высокий черт в синей бархатной «двойке», украшенной изысканной вышивкой. – Товарищ старший инспектор шутит. Да и не инспектор он вовсе. Ваша капсула? – он презрительно ткнул пальцем в криво припаркованного мною монстра.

– Транспорт мой, – что-что, а ставить наглецов на место Вторая умеет: глаза мечут молнии, губы презрительно выгнуты, Кулаки на поясе. – Вам не нравится?

– Очаровательно, – прозвучал за моей спиной мягкий, слегка хрипловатый голос.

Еще не видя собеседника, я догадался, что он важная шишка.

Под холодным чужим взглядом у меня моментально заныл затылок и возникло острое желание оправить одежду; на бедолагу Третьего напала неуместная икота, а красавица Вторая выпятила грудь и призывно изогнула бедро (непроизвольная реакция нашей напарницы на всех высокопоставленных особ мужского пола).

– Приветствую коллег, – дружелюбно поздоровался черт, выступая вперед. Обманчиво скромная куртка из матово нежного шелка (держите меня, я сейчас заплачу); сшитые из узких треугольников мягкой зеленой кожи ботфорты облегают сильные бедра; на щеке красная отметина в виде буквы «O»; среди идеально прямых черных волос возвышаются громадные рога – необразованные чертовки верят, что это показатель сексуальности.

Краем глаза я отметил, как взгляд Второй обшарил солидную коллекцию всевозможных нашивок, украшающую широкую грудь собеседника, и надолго застрял на рогах.

– О-о-о… – протянула красавица, изгибая бедро уже под таким немыслимым углом, что я искренне забеспокоился, как бы она его не вывихнула.

– Меня зовут Ифиторель, – вкрадчиво сообщил красавец. Последний гвоздь в крышку гроба! У него еще и личное имя имеется! Имя, а не порядковый номер!

– Прошу прощения, что опередили вас на старте. – Я широко улыбнулся и сделал шаг вперед, заслоняя Второй опасный вид и одновременно демонстрируя ответное дружелюбие. Любим, знаете ли, скорость!

– Не попадись тебе под ногу губная помада, ты бы еще пыхтел на подлете к горам, – мягко сообщил Ифиторель. – И не трудись оскорблять, эмоции сотрудников Организации не доставляют мне ни малейшего неудобства. Особенно если они рангом не вышли.

Вторая мелодично расхохоталась, и я приуныл.

Фигура у меня, конечно, вполне спортивная, спасибо постоянным тренировкам на открытом воздухе, да и на лицо чертовки до сих пор не жаловались, но вот рога… Средний размер, хоть тресни. Что касается заслуг, то мои жалкие медали не идут ни в какое сравнение с иконостасом чужака. Если же свести воедино рога, награды и наличие имени – соревнование окончено.

Откуда ты только навязался на мою голову, проклятый Ифиторель?

– Успокойся, я всего лишь Наблюдатель, – ухмыльнулся соперник. – Поставлен следить за процессом и фиксировать нарушения.

Он еще и мысли читает!

Мимолетная тень улыбки тронула тонкие губы красавца-черта. Достав из поясной сумки карманный сканер, он деловито приложил его к нашим жетонам по очереди, немного задержавшись на Второй – напарница дышала с такой страстью, что жетон подпрыгивал на груди, и процесс сканирования запустился лишь с пятой попытки.

– Ваши идентификационные номера у меня, так что без глупостей. Никакого Отрицательного воздействия на смертных номиналом выше 13 единиц! – предупредил Ифиторель.

Ага, куратор тоже говорил о предельном значении, только не уточнил его значение.

– Значит, до 13 можно? – многообещающе прищурилась Вторая. Окончательно растаяв под жгучим взглядом Наблюдателя, наша напарница медленно расстегнула пояс и обвила им запястье. – Об-божаю повеселиться…

– Ну… – начал Ифиторель, поперхнувшись в самом начале фразы.

Верхние три… нет, даже четыре… пять!.. словом, все верхние крючки на тугом корсете Второй разом отлетели. Кончик хвоста дразняще приподнял широкий подол юбки. Кожаный пояс со свистом рассек воздух.

Лично я прекрасно понимал Наблюдателя. Когда Вторая всерьез выходит на тропу охоты за противоположным полом, у несчастной дичи всего два варианта: либо бежать без оглядки, либо треснуть двести граммов любой крепкой жидкости для храбрости (лучше триста) и сдаться на милость победительницы.

Испытано на себе. До сих пор жалею, что выбрал не тот вариант.

Пока я предавался ностальгическим воспоминаниям, а Вторая присела на парапет, стараясь выставить напоказ все свои достоинства (из-за обилия оных поза получилась весьма замысловатая), мой лучший друг и напарник неожиданно выступил на передний план.

– Товарищ Наблюдатель, прошу уточнить, – оживился толстяк – Если я нечаянно отрицательно воздействую на одного из гостей замка легким ударом по голове, это сколько единиц?

– Восемь, – скрипнув зубами, признался Наблюдатель, старательно отводя глаза от парапета.

– А если два раза ударю? – не унимался Третий.

– Подряд?

– Э-э-э… с некоторым промежутком.

– Если с промежутком, то не суммируется, – нахмурился Ифиторель. Я заметил, что его левый глаз прикрыт, а правый конвульсивно дергается, не в силах оторваться от впечатляющего зрелища: Вторая изящно наклонилась, завязывая несуществующий шнурок на туфельке. – О-о-о! Но я все же категорически не советую вам…

– А жизнь-то налаживается! – в полном восторге провозгласил наш толстяк, от избытка чувств заключая Вторую в медвежьи объятия и чуть не сталкивая ее при этом с крыши. Ох, чуть не забыл! Товарищ Ифиторель, а какой должен быть минимальный промежуток между ударами, чтобы…

Но гостя на крыше уже не было.

Вместо него напротив нас стоял раздосадованный черт в бархатном костюме и что-то вещал. Теперь, после великолепия Ифитореля, его «двойка» смотрелась довольно жалко. Несмотря на изысканную вышивку по вороту и обшлагам.

– Прекратите делать вид, что меня не слышите! Вы собираетесь убирать вашу каракатицу или нет? Она весь проход перегородила!

В другое время я бы вступил с нахалом из 523 филиала в дискуссию на тему «кто здесь каракатица», но сейчас на меня вдруг навалил ась внезапная слабость. Отмахнувшись от назойливого черта, я послушно переставил капсулу поближе к парапету крыши и нетерпеливо щелкнул по наушнику.

– База! База!

– Слушаю тебя, Пятый!

– Мы на месте, ребята из пятьсот двадцать третьего филиала тоже. У меня срочный вопрос.

– Говори.

– Кто такие Наблюдатели и какова их роль в деле?

– Понятия не имею, – радостно заявил наушник. – А что стряслось?

– Только что высокомерная личность с рогами, как верстовые столбы, зачитала нам права и обязанности. Вы насчет Наблюдателей ничего не путаете?

– Лично я никогда ничего не путаю, – ехидненько ответил куратор. – Чтобы запутаться самим и запутать других, у нас есть полевые работники. Ваша бригада одна из лучших в этом смысле. Я бы даже сказал – передовых. Расслабься, Пятый! Я только что смотрел на экран, не было там никого. Тебе почудилось! Ранний подъем, нервное напряжение. опять же солнце в глаза…

– Ага! Вы еще скажите, это был солнечный зайчик! – заорал я. – Видели бы вы, как Вторая перед ним скакала! Пижон еще тот, смотреть противно! Куртка самого красивого шелка, который я когда-либо видел, награды на груди не помещаются, сапоги из каких-то треугольников, глаза горят не хуже углей, отметина на щеке…

– Постой… – голос куратора упал до шепота. – Ну-ка, опиши еще раз.

– Куртка серая, матового блеска, с явно выраженным продольным переплетением нити без узелков. На первый взгляд сырьем послужил типовой тутовый шелкопряд, но при некотором размышлении…

– Да не куртку! Отметину на лице опиши.

Когда я закончил свою речь, в эфире повисло молчание. Я уже решил, что База снова недоступна, как наушник исторг из себя глубокомысленное «гм».

– Это все, что вы можете сказать? – не выдержал я.

– Вот что, Пятый, не хочу тебя пугать, но… Словом, «глаза» ничего не зафиксировали, лишь в самом нижнем, тонком слое реальности остались слабые следы. Судя по всему, с вами разговаривал Отверженный, демон-одиночка.

– Разве такие бывают? – удивился я.

– Бывают, – издевательски хмыкнул наушник. – Целый город этих отщепенцев находится аккурат неподалеку от… впрочем, кажется. я увлекся, тебе этого знать не положено. Организации Отверженные не враги, служат Злу, как и положено, но преследуют исключительно собственные цели. Ума не приложу, что демону понадобилось от вас, но на всякий случай будьте начеку. Интуиция подсказывает мне, что его тоже интересует хранилище. Еще вопросы есть?

Я замялся.

– Понял, – хихикнул куратор. – Отвечаю на невысказанное вслух: так понравившаяся тебе куртка Ифитореля пошита из паучьего шелка. Верхняя часть ботфортов выполнена из кожи ящериц, причем не из целых шкурок, а лишь из отброшенных в минуту опасности хвостов. Помимо эффекта, который они производят на слабую психику большинства чертовок, сапожки еще и полезны: в них можно скрыться от любой погони. Демоны-одиночки всегда были выпендрежниками. Я удовлетворил твое любопытство?

– С лихвой, – кивнул я.

– Тогда начинайте осмотр замка: вам нужно изучить укромные уголки и расположение комнат. Наружное наблюдение доложило, что первые две партии безутешных родственников уже на полпути к замку. Герцогиня Атенборо, двоюродная тетка графа, едет каретой. Пан Квыч, дальний родич по отцовской линии и опустившийся до службы не при дворе (он торговец оружием), предпочел море. Сейчас сброшу на дисплей их портреты, пригодятся при встрече. Что-нибудь вроде «Пани герцогиня! Сколько лет, сколько зим! Неужели вы меня не помните? А вот я вас сразу узнал» Да что я объясняю, ты и сам разберешься. Никто лучше вашей троицы не умеет пудрить мозги собеседнику.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.