- Здоровый какой! Никак не вытащить! - сетовал Саня.
      - А если здесь снизу попробовать?
      - Да никак зацепить не могу...
      - Давай вместе, - предложила Оля.
      - Ага, берись тогда вот тут.
      Некоторое время до нас долетало лишь сосредоточенное пыхтенье.
      - Не выходит, - отдувался парень.
      Ольга только молча кивала.
      - Слушай, Оль, странный он какой-то, даже совсем на корень не похож - через некоторое время задумчиво произнес Саня.
      - Точно, - поддержала его девочка. - Гладкий какой-то, без коры, и такой твердый!
      А солнце тем временем знай себе топало по небосводу, и когда его лучи стали совсем уже припекать, Федоровна дала сигнал к обеду. Утверждать, что я расстроилась таким оборотом дела, было бы сильным преувеличением. Окинув взглядом нашу дружную фермерскую команду, я поняла, что не одинока в своих чувствах. Только детишки были расстроены тем, что их оторвали от такого интересного занятия.
      Поскольку роскошные апартаменты с камином, свечами и развешанными на стене шкурами существовали только в воображении Федоровны, пришлось что-то срочно придумывать насчет места обеда. Распаливать костер на собственной фазенде - ну совершенно дурной тон, и поэтому вся компания дружными рядами направилась к ближайшему лесочку. Я, глупенькая, почему-то решила, что за оным непременно должно скрываться озеро, в котором можно было даже попытаться отмыть детей. По крайней мере, на время обеда.
      - Какое озеро! - рассмеялась Люда. - Там болото сплошное. А насчет детей - не волнуйся, я все предусмотрела. В машине - две канистры воды, хватит и сейчас руки помыть, и перед отъездом.
      Через некоторое время на симпатичной полянке уже весело пылал костерок, вокруг которого собралось все семейство, включая и водителя.
      - Не понимаю, Лена, почему ты до сих пор не взяла себе участок? удивлялась сестрица.
      - Еще чего не хватало! - буркнула я, потирая ноющую поясницу. - И так в этой жизни радостей - раз, два - и обчелся, а тут еще самому себе устраивать добровольную каторгу!
      - Ну какая же это каторга? - искренне удивилась она. - Природа, красота, свежий воздух!
      - Знаешь, сестрица, я, пожалуй, послушаю что-нибудь о прелести свежего воздуха и пользе для здоровья из твоих уст не сейчас, а завтра, скептически заметила я. - Или, еще лучше, послезавтра.
      Долгим годам занятий спортом я была обязана тем бесценным опытом, который говорил мне, что мышцы, непривычные к физической нагрузке, становятся колом и нещадно болят даже не на следующий день после оной, а через день. Только Федоровна пропустила мое замечание мимо ушей и продолжала гнуть свою линию.
      - Нет, ты не права! Неужели твой папа как ветеран войны не мог получить дачный участок?
      - Мог. Только я его отговорила.
      - Как это? И зачем? - недоумевала Люда.
      - Очень просто. Сказала, что я на эту дачу ездить не собираюсь. А зачем - так все по тем же причинам, в выходные предпочитаю отдыхать.
      - Зря ты это. Попробовала - точно бы понравилось. Да и овощи всякие были бы, опять же экономия, покупать не надо. Ладно ты, это дело известное. Только вот как ты уговорила тетю отказаться от дачи, никак не пойму.
      - Ну, ту все очень даже легко. Мне так и пробовать не надо было, я и так прекрасно все представляла. А вот мама с папой как раз таки получили бесценный опыт выращивания сельхозпродукции в условиях, приближенных к боевым. Так что после этого их даже и уговаривать особо не пришлось.
      - Что ж это за опыт такой? - от любопытства Люда даже о еде забыла и вся превратилась в слух.
      - А, это было еще тогда, когда вы все жили в Ташкенте... - и я начала пересказ семейной сельскохозяйственной саги.
      * * *
      Дело в том, что наши с Людой мамы - родные сестры. Они настолько дружные, что дня не могут прожить, чтобы не пообщаться хотя бы по телефону. Раз этак пять-десять за день. И потому если одна из них втягивается в какую-то авантюру, то автоматически к ней подключается и другая.
      Вообще-то говоря, я не помню, кому принадлежала эта нелепая идея, да это и не важно.
      Одним словом, началось все с того, что у родителей тетушкиного мужа был дом в деревне. И вот они, родители эти, состарились и жили у своей дочери, а домик и земля при нем пустовали. Практически пропадали. Что и навело на светлую мысль об использовании этого домика в качестве дачи и послужило началом славной эпопеи.
      По счастью я практически сразу же отказалась от настойчивых предложений присоединиться к команде вольных землепашцев, сославшись на занятость. Родители даже не слишком сильно настаивали, поскольку уж больно дорого стоил проезд в "родовое поместье". Матушке с тетушкой-то что, пенсионерки, а в ту пору для них как раз проезд на пригородном транспорте был бесплатным.
      Зато мне один рейс туда-обратно обходился в приличную копеечку. К тому же времени и сил уходила просто уйма.
      Во-первых, нужно было вставать часов в пять, а то и раньше, что само по себе было для меня одним из самых тяжелых испытаний. Вот если бы нужно было бодрствовать часиков до двух-трех ночи - это мы завсегда пожалуйста. А нужна была эта экзекуция для того, чтобы не позднее шести быть уже на вокзале и сесть на самую первую электричку в сторону Столбцов. Ибо вторая в ту же сторону могла опоздать к моменту отправления автобуса. Эти полтора часа на электричке до самого конца, до Столбцов, имели только одно достоинство: можно было слегка доспать. Если не слишком много народу.
      Что-то около восьми поезд прибывал, оставалось немного, всего какой-то часик, подождать - и добро пожаловать на автобус. В том случае, если удастся втиснуться. И это притом, что я за годы студенчества прошла великолепную школу взятия приступом незатейливого отечественного транспорта! Оно конечно, можно поехать и следующим, не вопрос. Только вот одна маленькая неувязочка: автобус ходит только два раза в сутки, и следующий будет только вечером. И при этом нет никакой гарантии, что он будет свободнее.
      Ну, допустим, повезло, удалось втиснуться в вожделенное транспортное средство. Тогда дело за малым. Предстоит всего-навсего еще какой-то часок езды на автобусе, который за это время ухитряется преодолеть лишь километров тридцать. Зато у каждого столба останавливается и разве что ножку не задирает. В общем, если все складывается благополучно, то после полудня можно уже быть на месте. А если нет - то после полуночи.
      На такой подвиг я сподобилась всего лишь один или два раза. Да и то, когда это было вызвано настоятельной необходимостью в применении грубой физической силы молодого здорового организма, коим я, бесспорно, являлась в ту древнюю пору. Особенно относительно родителей-пенсионеров.
      Как выяснилось, высшее университетское образование совершенно не является помехой в таком тонком деле, как сгребание и последующее разбрасывание навоза. А с вилами управляться ни чуть не сложнее, чем с лазером или компьютером. К великому удивлению моих родителей. А также подтвердилась здравая мысль, что молодые годы - дело хорошее, ибо пока дядюшка вспахивал борозду, я успевала заложить картошкой 2/3 оной, тогда как мама с тетушкой - оставшуюся треть. То есть ударными темпами творческий процесс посадки картошки был к вечеру завершен, и я отправилась восвояси, глубоко подавив в себе смутные сомнения по поводу того, что из той мелочи, которую мы бросали в борозды, может вырасти что-то путное. Одним словом, только меня и видели.
      Зато у родственников самое интересное только начиналось.
      Все они были родом из деревни. Но матушка с тетушкой сразу же после войны поселились в Минске, а отец, уйдя пацаном на фронт, так и остался кадровым военным, так что у них у всех спустя долгие годы столичной жизни было очень смутное представление о тонкостях сельского хозяйства.
      Ну, а началось все с того, что за эти самые годы городской жизни родственники напрочь забыли, что представляет собой обыкновенная деревенская хата в плане удобств. Нет, они, конечно, отдавали себе отчет, что с ванной и душем будет некоторая напряженка, но не до такой же степени! А тут прямо-таки приходилось таскать ведрами воду из колодца! Умыться, напиться, покормиться вперед! Уж не говоря о том, что все эти милые бурачки и огуречки нужно было поливать.
      Идиллии никак не получалось. А то самое ощущение гармонии с природой, из-за которого была заварена вся эта каша, испарялось под действием действительности, словно лужица под солнышком.
      К тому же все они, люди достаточно пожилые, привыкли спать в отдельных комнатах, каждый так, как ему нравится. Чего нельзя было обеспечить из-за скудости просторов "родового замка". В общем, каждая ночевка превращалась в муку: одному было жарко, другому холодно, третий храпел, мешая всем остальным. Приятное разнообразие вносила мамуля, которая с давних пор имеет милую привычку сквозь сон орать "Пожар!" Причем как правило чем хуже были условия для сна, тем чаще мама делала их вовсе невыносимыми.
      В общем, каждый раз после такого вот "пасторального отдыха" родственники целую неделю приходили в себя в Минске.
      В довершение всего к концу лета стало выясняться, что из тех чудненьких семян сортовой свеклы, которые ну просто обязаны были дать небывалый урожай и осчастливить все семейство, включая и ленивую молодежь, выросло нечто настолько чахлое, что использовать можно было разве что ботву. Подарить соседской хрюшке. Примерно та же ситуация была и с морковкой. При выдирании из грядки оказывалось, что на зеленых стебельках болтается нечто, что по своей величине напоминает разве что зубчик чеснока. Огурцы были такой формы, что словно бы сошли со страниц прописей для первого класса: крючки крючками. Они, эти капризные сволочи, оказывается, предпочитают поливку теплой водой. Колодезная им, видите ли, не подходит!
      Единственное, что радовало глаз, так это мощные заросли толстого, ароматного и фантастически витаминизированного чеснока. Ну и еще, пожалуй, круглые рыжие тыквы. Которые были посеяны просто так, от нечего делать и благополучно выросли сами по себе до очень даже внушительных размеров. Одна беда: их никто не хотел есть, кроме Горбачевской-младшей, то есть меня, представителя той самой ленивой молодежи. А что касается чеснока, то он, похоже, радовал глаза не только родственникам, но и многочисленным соседям, поскольку в один из своих приездов городские фермеры обнаружили лишь ошметки ботвы на разрытых грядках. К тому же все мои опасения насчет картошки полностью оправдались. Получилось строго по принципу "что посеешь, то и пожнешь", поскольку собрали немногим более того, что тогда, весной, в поте лица запихивали в борозды.
      Одним словом, я раз сто похвалила себя за проявленное благоразумие, в общем-то не характерное для моей натуры. Но в этой ситуации у него, у благоразумия, был очень сильный катализатор: Ее Величество лень-матушка. С ума сойти, сколько же можно купить клубники, огурцов, помидоров на те деньги, в которые обошелся бы мне проезд на "фазенду" родственников!
      * * *
      - А что ты из тыквы такое готовишь, что это можно есть? - спросила меня Люда, едва я закончила рассказ.
      - Ну, много чего вкусного можно сделать.
      - Кашу, например?
      Я выразительно сморщила нос.
      - Кашу? Нет, такое мои мужики есть не будут. А самое просто нарезать тыкву соломкой, как картошку, и поджарить на постном масле. Но это на любителя.
      - А еще? - любопытствовала сестрица.
      - Очень вкусно будет, если натереть зрелую тыкву на крупную терку, посолить, выдавить туда несколько зубков чеснока и заправить постным маслом. Салат такой. Или же тертую тыкву смешать с нашинкованной капустой и тоже заправить маслом. А еще хорошо обжарить ее, добавить лук, жареные грибы, заправить майонезом и потушить...
      - ...Потушить, - повторила за мной Федоровна, записывая в блокнотик. И все?
      - Можешь еще туда баклажанов и томата добавить, - пожала я плечами.
      - Я не про это. Все рецепты или есть еще что-то?
      - Конечно, есть. Начинка для пирожков, тыква с яйцом и еще куча всего. А с чего это тебе вдруг это все прямо сейчас понадобилось?
      - Ну.., - протянула сестрица. - Я ведь тоже тыкву посеяла, так когда все это повырастает, нужно же будет ее куда-то девать!
      С нашей полянки сквозь редкие деревья "латифундия" просматривалась слишком хорошо, и я только хмыкнула, несколько усомнившись в том, что вообще придется что-то куда-то девать. Разве что появится добрая фея и начнет направо-налево размахивать волшебной палочкой. Да и она, помнится, не мусор в тыкву превращала, а наоборот, тыкву в карету.
      Рассуждая методом от обратного, я стала прикидывать, какой же овощ можно было бы получить в результате трансформирования скромного армейского "козлика". А между тем обед, за разговорами плавно переходящий в полдник, подошел к концу. Негров ожидали плантации.
      Единственные, кого обрадовало данное обстоятельство, были детишки. С веселым визгом они снова принялись теребить тот странный непослушный корень, с которым возились до обеда.
      Я лениво тыкала лопатой в ссохшуюся землю, справедливо размышляя о том, каким же образом Федоровна собирается организовать здесь орошение при наличии отсутствия источников пресной воды, когда детишкам наконец удалось извлечь из земли этот упрямый корень. С радостным визгом, забрасывая всех комьями вывернутой земли, они полетели на территорию соседнего государства, напрочь сбивая пограничные столбы. Что ж, в этой ситуации можно было, не боясь прослыть лентяйкой, с радостью бросить лопату и мчаться смотреть добычу детворы. Что не преминули сделать буквально все присутствующие.
      Вытащенные из-под мусора, земли и кореньев травы, детишки с гордостью демонстрировали нам свой трофей. Действительно, что-то очень странное, что с большой натяжкой можно было бы назвать корнем какого-то растения.
      Это было длиной порядка метра - метра двадцати и имело форму дуги. Один конец его был узким и острым, далее оно расширялось, доходя до сантиметров тридцати-сорока в максимальном диаметре, и имело в сечении форму овала. Больше всего оно было похоже на чудовищных размеров зуб или коготь. Сходство только усиливала гладкая, словно эбонитовая структура странной находки. Саня тут же посчитал, что они нашли зуб динозавра, нимало не смущаясь его совершенно не зубовным темно-коричневым цветом, и был полон решимости продолжать поиски. Чтобы найти всего остального динозавра. Но, похоже, остальной динозавр, если и имел место быть, то находился на территории другого "поместья", и поэтому экспедиция таки не получила высочайшего разрешения. Зато юным исследователям было позволено сколько угодно копаться в той яме, из которой они извлекли странную находку. И в самом деле: грязнее они уже не станут, ибо это попросту невозможно, а, занятые ямой, до обработки которой сегодня и так вряд ли удастся добраться, не будут дурить взрослым головы.
      Через час тихого и мирного ковыряния в земле всю округу снова огласил радостный вопль: дети выкопали еще одну находку.
      Это был какой-то ящичек, настолько древний, что было даже непонятно, из чего он был сделан. Саня отряхнул его от земли, а Ольга открыла крышку.
      Кто знает, что думал каждый из нас в это мгновенье, какие имена проносились в памяти. Али-баба, граф Монте-Кристо, Синдбад-мореход... Только действительность, как обычно, оказалась намного прозаичнее. В полуразвалившемся ларчике вместо алмазов, рубинов и жемчугов валялись какие-то странные шарики. Даже и не шарики вовсе в привычном смысле, поскольку им было ой как далеко до круглой формы. Просто какие-то предметы, похожие на стеклянные, диаметром сантиметров пять каждый. Кое-где сплющенные, кое-где помятые, они напоминали леденцы, слишком долго пролежавшие на солнце.
      - Что это? - поинтересовалась Федоровна, брезгливо сморщившись.
      - Наверное, это принадлежало тому динозавру, - высказал предположение Саня.
      - Ага, это его комплект запасных глаз, - добавила Оля.
      - Немедленно выбросить! - вынесла Федоровна свой вердикт.
      Разумеется, дети отчаянно завыли и принялись за слезливые уговоры.
      Я наклонилась к оставленной коробке, подняла один шарик и попыталась рассмотреть его повнимательнее. А тут как раз вышло из-за облака солнце, и я чуть не обомлела: внутри шарика жила какая-то своя жизнь. Нет, там не прыгали букашки-таракашки, просто он не был пустым. Там что-то бурлило и переливалось разными цветами. Красиво! Я слегка встряхнула шарик, и тут же стали сменяться его внутренние картинки, как в калейдоскопе. Сохранился только первоначальный цвет - голубой. Я взяла следующий. Он показывал узоры нежно-зеленого цвета.
      - Эй, сестрица! Ты сперва посмотри, что они нашли, выбросить-то всегда успеешь! - я протянула ей шарик, игравший огненно-красным.
      Федоровна тут же заинтересовалась. А поскольку по роду своей профессии она была художником, хоть и модельером, то выбросить что-то нестандартно-красивое рука у нее не поднималась никогда. Несколько минут в ее душе шла жесточайшая борьба между образцовой хозяйкой, в доме у которой нет места всякому хламу, и человеком с эстетическим восприятием нашей хмурой и унылой действительности.
      - Ладно уж, заберем с собой! - победил художник.
      Уже когда вся эпопея была благополучно закончена, когда дети были по возможности отмыты водой из канистр, причем этот творческий процесс протекал непосредственно над грядками в целях рационального использования драгоценной влаги, когда все уселись в машину с приятным чувством мышечной усталости, которая только завтра или послезавтра перейдет в дикую ломоту, только тогда возник вопрос, что же дальше делать с находкой.
      Удивительное дело. Раз взглянув на странную игру узоров внутри шарика, Люда по какой-то странной, даже ей самой непонятной причине, никак не хотела расставаться с необычным ларчиком и его содержимым. Тем более, что у Люды с Мишей квартира - дай Бог каждому, четыре комнаты. Так что нет никаких проблем. Не забыть бы отдать ей тот огненно-алый, который я взяла тогда из ларчика, да так и забыла положить на место, устало подумала я. Просто так, чтобы лежали в одном месте. А впрочем, успеется, а пока можно сунуть в карман.
      Свежий воздух все-таки магически действует. Особенно когда после работы на нем, на воздухе, сядешь где-нибудь и расслабишься. Даже если это салон смешного армейского "козлика". Уже через несколько километров я стала пристраиваться на широкое плечо мужа, а спустя какое-то время и вовсе уснула, да так и доехала до дома.
      Нет, все-таки как хорошо, что я отношу себя к убежденным "не у дачникам"!
      3
      Мне очень даже повезло! Удалось купить кусок прекрасной льняной ткани, причем отечественного производства, а потому до изумления дешевой. Кажется, теперь моя давняя мечта о широченных легких брюках для лета получала весьма ощутимый шанс на осуществление.
      Шить я любила и даже делала это довольно прилично. Брючки всякие там, рубашечки, не говоря уже о юбках. Даже пару зимних курток соорудила. Только вот навыки построения выкроек, которым нас обучали в детстве на уроках труда, в те времена не входили в круг моих первостепенных интересов, а потому прошли совершенно мимо. Вообще-то говоря, проблемы особой я в этом не видела. Делов-то взять какую-нибудь "Бурду" и срисовать оттуда выкройку! Тем более, что на мою фигуру они садились просто великолепно, практически без подгонки. И 38 размер практически всегда имелся. В общем, так я и делала до переезда Федоровны из Ташкента в Минск.
      А потом ситуация коренным образом изменилась.
      Во-первых, в тех вопросах, в которых я считаю себя недостаточно компетентной, я всегда предпочитаю обращаться за помощью к профессионалам. К которым в области кройки и шитья, бесспорно, относилась моя сестрица, художник-модельер с многолетним опытом работы.
      Во-вторых, в этой ситуации можно было давать полную волю своей фантазии, ибо я могла предъявить Федоровне кусок ткани и заявить что-то вроде: "Я хочу, чтобы сидело так-то и так-то, здесь облегало, а там - наоборот, фалдило. А уж как этого добиться, не моя забота, крои, как хочешь!" Самое смешное, что такой подход вполне устраивал ее творческую натуру.
      Ну, а в-третьих, это всегда был повод лишний раз выбраться в гости к родственникам, с которыми мы виделись достаточно редко по причине того, что жили все-таки в разных концах города.
      Разумеется, Саня с удовольствием составил мне компанию, и в дождливое, но теплое июньское воскресенье мы с ним отправились в Малиновку в гости.
      Дверь почти сразу же открыла Ольга. С ума сойти, подумала я, глядя на нее снизу вверх, как давно мы у них не были! Вон, племяшка выше тетки вымахала, а во мне все-таки 167 сантиметров. Правда, не меньшее впечатление произвели на родственников усы, начинающие пробиваться у Сани, и басок, которым он приветствовал их при входе.
      - Давай сюда свой зонтик! - скомандовала Люда. - Что, на улице по-прежнему льет?
      - Ага, все небо затянуто, никакого просвета, так что даже к вечеру вряд ли распогодится.
      - Ну, проходите, - пригласила сестра, как только улеглись первые охи-ахи. - Чай пить будете?
      - Если нальете, - дала я себя "уговорить".
      Почему-то в огромной и к тому же очень уютной квартире родственников я лучше всего чувствую себя на кухне. Именно туда я и загрузилась, тем более, что чаю посулили.
      Федоровна включила конфорку под чайником, а следом за ней - тумблер телевизора и взяла газету с программой.
      - Что там сейчас идет? - спросила она то ли у меня, то ли у самой себя , отставила газету как можно дальше, при этом отклоняя голову назад, и только тогда заметила, что держит программу вверх ногами. - Вот зараза, ничего не видно! О-о-ля-я!!!
      При этом слегка звякнули стекла, а у меня заложило уши. Правда, Ольга материализовалась на кухне практически в ту же секунду.
      - Оля, ты не видела мои очки? - как ни в чем не бывало поинтересовалась мать.
      - Нет, не видела.
      - Ну, поищи, пожалуйста!
      В ответ на эту просьбу приветливая Ольгина мордашка мгновенно прокисла, поскольку несмотря на идеальный порядок, очки могли находиться где угодно. Что превращало поиск оных в четырехкомнатной квартире в поистине творческий и длительный процесс.
      - А зачем тебе? - поинтересовалась девочка. Да практически уже барышня!
      - Да вот... А, ладно, прочитай, что там по ОРТ собираются показывать!
      - Так... Новости, потом футбол.
      - А по НТВ? - продолжала донимать мама.
      - "Я и моя собака". А вечером - "Куклы".
      - А по восьмому?
      - Послушай, мама! - ровно и спокойно произнесла Ольга, отложив газету. - Надо же было в детстве хотя бы буквы выучить, смотришь, и сама бы смогла осилить чтение программы!
      Достойная доченька, что и говорить.
      - Это-то что, - со смехом добавила Люда. - Саша так тот вообще говорит, что, мол, у меня не зрение плохое, а руки слишком короткие.
      В конце концов включили какой-то канал, по которому транслировали клипы, закипел чайник, и Оле было велено привести Саню. Уже наливая чай в чашки, Федоровна вдруг всполошилась:
      - Совсем забыла! Клубники хотите?
      Мы с Санькой даже не сочли нужным что-либо отвечать, а сестрица извлекла из холодильника внушительных размеров кастрюлю и щедро сыпанула из нее в миску красные глянцевитые ягоды.
      У меня потекли слюнки.
      Тем не менее было не похоже, что это изобилие было куплено на рынке. Уж больно свежими, только что сорванными выглядели ягоды, да и стоило такое их количество просто целое состояние.
      - Как много! - не выдержал Саня.
      - Кушай, не стесняйся! Думаешь, пришлось за них половину зарплаты отдать? Дудки!
      - Неужели с собственной дачи?! - у меня просто глаза на лоб полезли.
      - Дачи? Какой такой дачи? - недоумевала сестра.
      Называется здрасьте, приехали! Так куда же мы тогда ездили на "козле" шесть или семь лет назад?
      - Да ты что! - отмахнулась Люда. - Да мы ее еще в том же году продали!
      - Как так? А твои мечты, а дворец в три этажа с камином, а польза физического труда на свежем воздухе и гармония с природой?
      Люда сверкнула глазами и яростно пробормотала что-то малоцензурное сквозь зубы. Правда, вполголоса по причине присутствия несовершеннолетних.
      - Да пошла эта дача!!! - добавила она вслух.
      Я ничего не понимала.
      - С чего это вдруг? Ты же чуть ли не прыгала от восторга, когда мы в тот раз все вместе ездили! И еще все меня уговаривала взять участок.
      - Я?! Да ты что! Никогда в жизни! Это была Мишина идея, это он меня уговорил. Надо же, всего три раза в жизни послушалась его. Первый раз - это когда он решил ставить деревянные двери, вторично - когда купил плитку, а в третий раз - с этим участком, будь он трижды неладен! Ненавижу это копание в грязи! - Федоровна разошлась не на шутку.
      - То-то я еще тогда удивилась, что ты вдруг ни с того, ни с сего воспылала страстью к огородничеству! Но тогда откуда же такое сокровище? полюбопытствовала я, указывая на миску ароматных ягод
      - Соседка дала. Целых два ведра! - ответила Люда.
      - Я понимаю, глаза у тебя, конечно красивые, спору нет. Хотя, пожалуй, не очень хорошо функционирующие. Но вряд ли тебя осчастливили именно по этой причине.
      - Разумеется, - усмехнулась она своей солнечной улыбкой, мгновенно помолодев лет на десять, и я в который раз подумала, что имея такие ровненькие, ослепительной белизны зубы, она запросто могла бы рекламировать какую-нибудь пасту или там жевательную резинку. - Я ей сварганила сарафан, буквально за час, так она мне за это столько клубники притащила!
      - Ага, значит, у вас - творческое разделение труда, - резюмировала я. - Что, больше нравится, чем собственные попытки стать Мичуриным местного масштаба?
      - О чем ты говоришь! Я еще тогда, когда у нас был этот холерный участок, чуть ли не просила, умоляла Мишу, чтобы нашел какую-нибудь соседку рядом, у которой в домике я смогла бы пристроить швейную машинку и обшивать всю ее семью, а она бы за это обрабатывала и мой участок тоже. Да я лучше буду не просто шить, а в тридцатый раз перешивать из всякого дерьма, чем то же дерьмо растрясать на этой проклятой даче! Да я лучше втридорога куплю всю эту зелень на рынке, чем копаться в грязи, а если денег не будет - фиг с ним, обойдусь, но торчать среди грядок вместо пугала не собираюсь!
      Что ж, сестричка, с возвращением в клуб законченных "не у дачников"!
      И как-то сама собой вспомнилась та поездка, какие были Саня и Оля еще маленькие, как они там резвились. А уж как они выволакивали эту странную штуку, корень этот!
      - Кстати говоря, - вспомнила я вдруг. - А что стало с этими странными разноцветными шариками?
      - Да вроде бы ничего... - Люда задумалась, припоминая. - Нет, точно ничего. Я их тогда сразу в антресоль спрятала, в ту, которая в балконном шкафчике, а потом буквально на следующий же день и заболела, наверняка на этой холерной даче простыла. Ну, и напрочь о них позабыла. Точно, до сегодняшнего дня не вспоминала. И случайно не могла наткнуться, потому что в ту антресоль мы лазим очень редко, да и в сам шкафчик тоже. Точнее сказать, совсем не лазим. У нас там садово-огородный инвентарь находится, глаза бы его не видели!
      Разумеется, подрастающее поколение тут же рвануло к заветной антресоли. Ну, и мы тоже последовали за ними. Любопытно же!
      Детворе несмотря на акселерацию все-таки не хватало росточка, и Санька был отряжен на кухню за табуреткой, а я в ожидании уставилась на хмурое серое небо, с которого с завидным постоянством изливалась какая-то гадость. Нет, до вечера уж точно не перестанет! Хорошо еще, что хоть не холодно, можно стоять у открытого окна и вдыхать этот бесподобный аромат летнего дождя, подумала я. Только вот смотреть лучше уж на что-нибудь более приятное, чем это унылое серое небо. И я уставилась на икебану, прикрепленную на торцевой стенке. Я ее раньше не видела. Видно, Люда не так давно смастерила это чудо. Красиво, нечего сказать! Особенно на золотистом фоне сосновой вагонки, поскольку лоджия не только была застеклена, что как бы само собой разумеется, но и полностью, от пола до потолка, обшита деревом, включая и пресловутый шкафчик.
      Вообще-то что касается интерьера, то в этом вопросе у Федоровны был несомненный пунктик. Она могла переклеивать обои каждые полгода, если старые ее чем-то переставали устраивать. Ну, а чувство цвета у нее всегда было превосходным. Так что комната, из которой был выход на лоджию и которая до сих пор носила название Сашиной, несмотря на то, что старший "ребенок" уже давным-давно был женат и жил со своим семейством отдельно, была решена в зеленом тоне. Она служила Федоровне с качестве мастерской, там стояла машинка и оверлок, но тем не менее царил идеальный порядок, а все, от обоев до ковра на полу, было разных оттенков зеленого цвета. При этом спальня была оранжевой, Ольгина комната - бежевой, а гостиная радовала глаз всей гаммой от нежно-розового до темно-бардового. Да уж, художник - он и есть художник!
      Санька приволок табуретку, но первенство доставания Ольга ни за что ему не отдала, спрятавшись на какое-то время в недрах антресоли, и вскоре пред наши очи предстал пресловутый ларчик. Который по-прежнему просто открывался и был наполнен странными бесформенными шариками.
      В каждом из них будто бы был спрятан какой-то свой удивительный, полный тайны и очарования, мир. Точно так же, как можно часами смотреть, не отрываясь, на морские волны или на пламя костра, хотелось любоваться странными сполохами, клубами то ли дыма, то ли тумана, заключенными под грубой поверхностью.
      Санька с Олей увлеченно копошились в рассохшемся ларчике, который они водрузили на столик возле открытого балконного окна, и сравнивали цвета и оттенки разных шариков, стараясь найти хотя бы два одинаковых. Федоровна с увлечением перетирала их от пыли, от чего они играли еще ярче, а я просто тупо, без единой самой завалященькой мыслишки, любовалась ими на просвет. Жаль, что солнышка нет, то-то они бы засверкали! Например, вот этот, янтарно-желтый...
      А в следующее мгновение все произошло сразу и вдруг. Я даже толком ничего не поняла. Только когда я еще тихо и мирно любовалась вихревыми структурами внутри янтарного шарика, до меня доносились голоса детишек: