Энергия вокруг стремительно нарастала, меня сжимало и плющило со всех сторон, и вот я уже не комочек, я бесструктурная точка, меньше атома, меньше электрона, несусь в самое жерло чудовищной энергетической воронки. Может, то, что было раньше, еще не было концом моего существования, конец наступит только сейчас? Это уже будет совсем смерть? Энергия вокруг так плотна, что ощущений никаких просто нет. Меня так мало, что я не в состоянии испытать даже ужас перед происходящим. Почти меркнет то, что было сознанием (какое может быть сознание у материальной точки?), Энергия вокруг становится такой плотной, что даже падение замедляется, я будто пробиваюсь сквозь стену. Не осталось ни мыслей, ни чувств, ни сожалений…
      И в этот момент мироощущение взрывается миллиардами красок и вспышек, меня выплюнуло из воронки, исчезло это невообразимое давление, моя собственная структурка, моя несчастная, задавленная материальная точка резко вспухла. Каждая ее частица стремилась оторваться от других, утомленная столь близким соседством. Как свидетельствуют газовые законы, расширение в пустоту еще ни для кого не проходило даром. Вот дела, не раздавило, так разорвет.
      С нарастанием размеров нарастало и мое собственное вращение, все ощущения слились в бешеном круговороте. Где-то я уже это видела, только в обратную сторону, и даже догадываюсь, где.

* * *

      Наконец, мир вокруг меня постепенно перестал вертеться. Ух ты, где это я на этот раз? Второй характерный вопрос уважающего себя алкоголика с бодуна «Кто я?» даже не задаю себе по причине полной невозможности ответа. Итак, где я? А похоже, что и вовсе нигде! Что-то подо мной серое снизу, что-то серое сверху. Стоп!!! Серое? Я что, различаю цвет? Ну да, я действительно вижу, то есть воспринимаю некие оптические образы. Обычно этот процесс осуществляется с помощью зрительных рецепторов, называемых глазами. Ну так это же у нормальных людей, по крайней мере, у живых. Есть ли у меня глаза? Пока не пойму никак, но такое впечатление, что действительно вижу. Интересно, остались ли прежние ощущения, когда я чувствовала энергетические и временные структуры, будучи размазанной ровным слоем по всей Вселенной? Как-то так странно что-то включилось во мне, будто щелкнуло, и я действительно почувствовала, что нахожусь как раз внутри постоянно пульсирующего энергетического сгустка с очень нестабильным течением времени. Надо же, это меня из воронки в молодой сгусток и выплюнуло. Батюшки, а огромный какой! Да он почти бесконечный! Экранирует другие структуры абсолютно, так, что их ощутить невозможно. Вот это да, а когда висела в пространстве, важно нахохлившись от собственной бесконечности, такие вот шарики мне вроде как мелкими казались!
      Третий извечный вопрос законченного алкоголика, как, впрочем, и каждого интеллигента — что же дальше делать? Самая умная мысль — это попробовать-таки ответить на первый вопрос из этого перечня, то есть определить, кто я, или, вернее, что же я такое в настоящий момент?
      Пытаюсь посмотреть на себя. И, странное дело, с одной стороны вижу себя «внутренним взором», то есть воспринимаю так же, как окружающее: чувствую собственную энергию, ее потоки, скопления, а также участки, где ее недостаточно. Например, в той области, где обычно у человека водится печень: то-то она у меня при жизни пошаливала.
      С другой стороны, пытаюсь смотреть глазами. Руки. Когда-то у меня было по 5 пальцев на каждой. Раз, два, три, четыре, пять! Все здесь, только сейчас они воспринимаются как-то не так. А, ну да. Цвета по сравнению с привычным миром несколько подгуляли. Во-первых, кожица на ручонках моих какая-то голубовато-прозрачная, через нее просвечивают зеленовато-синенькие сосуды этаким изящным кружевом, тоже, впрочем, полупрозрачным. Из-под них — желто-зеленые мышцы, каждое волоконце видно, а внутри более мутно видны желто-коричневые косточки с бежевыми хрящиками в суставах. Ногти — оранжево-коричневые, неплохого такого оттеночка. Маникюр даже не нужен. На левой руке — серебристый след от электрического разряда. Ноги выглядят где-то также, зато в брюшке внутренние органы переливаются всеми цветами радуги, желудок, например, сияет перламутром, как ракушка. Есть стойкое опасение, что аналогичным образом выглядит и моя морда лица. Да, с таким «макияжиком» вряд ли удастся завоевать даже титул «мисс Большие Задворки», зато какие перспективы для расширения круга профессий! Начнем с того, что любой мединститут за счастье заполучил бы к себе такой экспонат, а в качестве пугала мне просто нет равных. Дам объявление, что снимаюсь в фильмах ужасов без грима, стану кинозвездой. Весело, одним словом.
      Ладно, поехали дальше. Тело не тело, но какая-то оболочка у меня все-таки есть. Сохранилось ли что-нибудь еще из привычных ощущений, кроме зрения? Осязание, например? Трогаю себя рукой за коленку. В принципе, я уже получила столько новых впечатлений, что готова практически ко всему, но это! Синенькие желтенькие ткани руки с легкостью, словно через воду, проходят сквозь аналогичные в ноге, и только когда соприкасаются кости, ощущается некоторая вязкость, будто ведешь рукой сквозь густую кашу. Еще веселее. Зато можно не только спину через живот почесать, но и сделать себе прямой массаж сердца, если от избытка впечатлений оно остановится. За отсутствием зеркала пробую себя понемногу ощупать. Так, голова, действительно, есть. Даже волосы, причем сравнительно плотные на ощупь. Подношу прядку к глазам — ба, да я просто красавица, волосы у меня даже не рыжие, даже не медного оттенка, а прямо кумачовые! Значит, буду изображать здесь празднование очередной годовщины Октябрьской революции или первого мая. Все панки обзавидуются!
      Интересно, как в таком случае выглядит мозг? Может, я через некоторое время так натренируюсь, что смогу глаза вовнутрь завернуть и полюбоваться на него, заодно и посмотреть сквозь затылок, увидеть собственные уши вопреки поговорке?
      Стоп! Уши! Вроде бы на месте, хотя едва чувствуются. А может быть я слышу? Ура, точно слышу! Только и смотреть, и слушать надо учиться заново, изо всех сил сосредотачиваясь на привычных было ощущениях. А слышу я какие-то непонятные звуки, впрочем, достаточно мелодичные, которые меняются по высоте в зависимости от пульсаций энергии окружающего меня пространства. А как насчет запаха? Сосредотачиваюсь. Ничего не получается. Снова пытаюсь. Результат — тот же. Ну правильно, думать надо хоть изредка, Елена Александровна. Хоть насчет наличия мозга и есть некоторые сомнения, голова имеет место быть, установленный факт! Я ведь не дышу, легкие совершенно не шевелятся, да и сердце не бьется в привычном понимании этого явления, только на энергетическом уровне ощущаются импульсы с высокой частотой. Значит, прямой массаж сердца мне все-таки не понадобится. Что ж, умерла, так умерла. Или нет? А, что тут гадать, будущее покажет.
      Итак, подведем некоторые итоги. Я вижу, слышу, ощущаю энергию. Не чувствую запахов. А вкус? А тепло мне или холодно? Хочу ли я есть, пить, облегчиться, наконец? Глухо, никаких подобных ощущений я не испытываю. В общем, у меня как у того чукчи, вместо чувства голода и холода — только чувство глубокого удовлетворения.
      Ладно, с собой я более-менее разобралась. Идея, в смысле «и де я нахожуся»? Что сижу на чем-то горизонтальном, я осознала уже давно. Итак, что представляет собой это горизонтальное нечто? Серое. То есть абсолютно, совсем серое без каких-нибудь оттенков. А на ощупь? Мягкое, податливое. Моя радужно-красивая ручонка при желании проникает туда с не очень большим усилием. Или это из-за свойств самой ручонки? С энергетической точки зрения меня окружала небольшая, слабая, но достаточно стабильная сфера, точнее, полусфера с горизонтальным «полом». Наверное, это ее внутренняя поверхность зрительно выглядела серой. А что за ней? Энергия совсем нестабильная. А чем это мне грозит? Да, число вопросов значительно превышает число ответов, опыт как таковой практически равен нулю, что делать — неизвестно.
      Одно понятно — если все время сидеть сиднем, то скорее состаришься, чем найдешь ответы на эти вопросы. Тем более, что после всего, что со мной произошло, вряд ли может быть что-то хуже.
      Итак, после долгих раздумий (наверное, они были долгими, хотя такой уверенности у меня нет, поскольку время в сгустке было ужасно нестабильным, несмотря на то, что в моей маленькой серенькой полусфере оно, то есть время, старалось вести себя более-менее прилично. Тем не менее не существовало никаких привычных временных интервалов. Часы с руки, так же как и вся одежда, куда-то делись во время моих трансформаций, а засекать время как предки по восходам-закатам, ударам сердца и прочим ритмам организма не было никакой возможности за отсутствием оных).
      Итак, после долгих, наверное, раздумий я наконец оторвала задницу от серой поверхности. Так, я, кажется, могу стоять, это радует. И даже ходить, констатировала я с гордостью, сделав пару шагов. И ноги не просачиваются сквозь серое! Только успела подумать, как булькнула по колено в серое. Нет, мы так не договаривались! Отдай! Ты само по себе, а я само, то есть сама по себе. Серое послушалось и отпустило. Вот оно как! Одним усилием мысли!
      Ладно, надо двигаться вперед, только при этом не забывать о странностях и глюках этого мира и думать впредь осторожнее.
      Я двинулась куда глаза глядят, а глядели они в сторону серого, которое было повсюду. О том, каковы его размеры, есть ли за ним какое-нибудь «дальше» и что оно собой представляет, я не имела ни малейшего понятия. Просто топала вперед, не сидеть же сиднем на месте.
      Есть ли в этом странном мире тяготение? Тоже вопрос без ответа, хотя определенные силы действуют, начало же меня засасы… Стоп! Думай аккуратнее! Определенно, эти энергетические структуры некоторым образом взаимодействуют, но какова природа этого взаимодействия, пока не ясно.
      Тем временем выяснилось, что моя полусферка достаточно маленькая, я дошлепала, кажется, до ее границы, поскольку натолкнулась на нечто мягкое и упругое, похожее на пленку. Дверь тут, конечно, не удосужились предусмотреть. Тук-тук, Сезам, откройся!
      Мама дорогая, действительно открывается! Пленка напротив меня стала утоньшаться, причем не только энергетически, но и зрительно. Ее тускло-серый цвет стал светлеть, приобретая радужные оттенки. Наконец она лопнула с таким же звуком, как пузырь жвачки, а края дырки быстренько свернулись, образовав правильный овал. Просили — получайте. Вот тебе, Леночка, и дверь. Оттуда сквозь молочный туман проглядывало ослепительное буйство меняющихся красок, была слышна симфония самых разнообразных звуков, энергия пространства резвилась и шалила. По крайней мере, там постоянно что-то происходило, не то что в моей маленькой серой полусферке. Были б легкие, сделала бы глубокий вздох. Была не была, делаю шаг сквозь молочный туман отверстия. Никуда не упала, не провалилась. Стою на чем-то по крайней мере устойчивом, а вокруг творится такое, что отсутствующий дух захватывает! Вдруг сзади раздается чмокающий звук. Оборачиваюсь — схлопнулась моя полусферка! Пути назад уже нет.

* * *

      Итак, во время всех своих метаний я ни на йоту не приблизилась к ответу на вопрос, где же я все-таки нахожусь. Боюсь, что сейчас ответить на него еще труднее, поскольку описать то, что происходит вокруг, нет никакой возможности, не хватает ни слов в языке, ни понятий в сознании. Как в том анекдоте, когда тракторист колхоза «Заря коммунизма» (не понятно, правда, которая заря — утренняя или вечерняя) Ванька Тюхтин был премирован поездкой в славный город Париж, побывал на Эйфелевой башне и рассказывал своим землякам о впечатлениях. «Стою я, значится, на ентой башне. Поглядел направо — ну ни фига себе! Поглядел налево — елы-палы! Вниз глянул — мать честная, да и только!!!» — делится Ванька пережитым. А в первом ряду слушателей стоит доярка того же колхоза Манька Фуфырина, ручки на необъятной груди сложила, по щеке слеза катится, глазки прикрыла и шепчет: «Ой, Вань, красота-то какая!» Я примерно также, как Ванька, глаза вылупила и рот разинула. Тут было все: и елы-палы слева, и ни фига себе справа, ну а вокруг — действительно, мать честная!
      Энергетически ту структуру, в которой я находилась, можно было описать как совершенно нестабильный сфероид невероятных размеров. Мало того, что он постоянно менялся и пульсировал сам, внутри него также все время возникали и распадались разнообразные столбы, имевшие любые цвета с оттенком стального. Они извивались, выгибались дугами, мелодично гудя, выстреливали ослепительно яркие шары, которые, разлетаясь в разные стороны, в свою очередь с терском взрывались разноцветными снопами искр, словно праздничный фейерверк. Интересно, какое сегодня число? Может быть, здесь уже 23-е февраля отмечают? Или этот праздник — каждый день?
      Внизу с мощным гулом вздымались, подобно горам, огромные плотные валы, цвет которых менялся от черно-серого у оснований к ярко-голубому или фосфоресцирующе-зеленому на гребнях. Они раскалывались поперек, разбегались в разные стороны, с грохотом сталкиваясь между собой, чтобы выбросить голубые или зеленые капли, взлетающие вверх с пронзительным звоном и легко и плавно опадающие вниз, чтобы снова продолжить бесконечный танец гигантских волн-гор. Тут и там рождались всевозможные вихри и воронки, отливающие всеми оттенками перламутра, подвывая, как вьюга, носились по этому непонятному пространству. Они расшвыривали голубые и зеленые капли, разбрасывали в стороны радужные шары, чтобы налететь в конце концов на один из темных валов и со звоном разбиться о него.
      Со временем здесь тоже было не все в порядке, но рядом со мной оно, то есть время, вело себя достаточно прилично. Я как раз стояла на одном из таких огромных валов. Под ногами был его прозрачный гребень, отливавший всеми оттенками изумруда и берилла, в глубине краски сгущались, переходя в глубокий черный цвет. Тем не менее на первый взгляд он не собирался никуда двигаться, сталкиваться с себе подобными или раскалываться.
      Да, более удивительного зрелища или феерии звуков не возможно себе представить, холера ясная! Домик бы здесь построить. Маленький такой, но со всеми удобствами. Хотя в моем нынешнем положении необходимые удобства сокращаются до минимума. Ну, это детали. Так вот, построить тут домик, чтобы постоянно любоваться на эту красоту!
      Мама дорогая, вот это да! Тут же пространство рядом со мной стало терять свою прозрачность, прямо в воздухе наметились контуры бревенчатого сруба с черепичной крышей. Пока мысли галопом скакали в моей голове, домик мечты приобретал все большую осязаемость. Вот так решение жилищного вопроса! Нашим уважаемым исполкомам есть у кого поучиться! Вот зараза, я сосем забыла, глядя на эту красоту, что здесь надо думать очень осторожно.
      Умная я, однако. Домик, ага. В этом «веселом» мире любой домик отплясывал бы такие коленца, что по сравнению с ним выкрутасы избушки на курьих ножках, которая имела обыкновение не только крутиться взад-вперед по отношению к лесу, но и скакать галопом по буеракам, унося Бабу Ягу прочь от неприятностей, показались бы образчиком благовоспитанности и хорошего поведения. Домик! Судя по здешним обычаям, меня бы не удивило, если бы в один прекрасный момент мой домик стал бы отплясывать «цыганочку», делать сальто через крышу или, того лучше, плющиться, вытягиваться, сворачиваться винтом, делая из меня фарш. Я посмотрела на свои синенькие зелененькие ручки. Фарш был бы явно неаппетитным, даже тот, который продавали в институтском буфете, выглядел значительно лучше.
      Нет, наверное, пока лучше отказаться от хрустальной мечты в виде домика. Погода здесь вроде бы ничего, на голову пока не каплет, есть-спать не хочется.
      Уже ставший почти плотным, домик стал рассыпаться на фрагменты, все более мелкие, которые поднялись вверх и с легким шорохом разлетелись точками-пчелками.
      Да, ну и дела. Реализуются не просто мысли, потому что в моей голове за долю секунды их проносится целый дикий табун. Что же? Желания? Типа я хочу конфету или новое платье? Нет, что-то другое, похоже, более глубокое и сложное. Экспериментировать боюсь. Сказано ведь, будь осторожен в своих желаниях, ибо они могут исполниться.
      А насчет нового платья это была забавная мысль. На мне ведь ничего нет. Самое интересное, что я совершено не чувствую своей наготы, хотя в прежней жизни никогда не считала себя нудисткой. Что тому причинной, не знаю. Может быть то, что я не ощущаю ни тепла, ни холода, таким образом первоначальная функция одежды просто не нужна. Может быть необычность моей собственной внешности. Что греха таить, красавица я просто на загляденье — в прозрачной голубоватой шкурке просвечивается желтенький скелет, переливаются бултыхающиеся внутренности, и все это увенчано ярко-алыми патлами, которые, скорее всего, торчат во все стороны. Хорошо еще, что хоть лица своего нынешнего не видела, а не то застрадала бы всеми мыслимыми и немыслимыми комплексами. А след на руке от удара током, наверное, можно считать аналогом косметики. Впрочем, в этом мире, где все гудит, сверкает, переливается, подобная внешность не только логична, но и выполняет, наверное, функции покровительственной окраски. Как у беленького зайчика зимой. Я тоже беленькая и пушистенькая, только сейчас болею, то есть, наверное, умерла. И вообще, я здесь одна, и оценить мою «красоту» некому.

* * *

      А, собственно говоря, почему здесь никого нет? Не одна же я умерла за всю историю человечества? Если от меня осталась одна душа (кошмар, какая она неприглядная), то где же другие души? Я в раю или в аду? Или это чистилище, тогда что я должна делать, куда я потом попаду? Ой, далеко не все красиво и правильно делала я в жизни, неужели мне уготована дорога к темным силам, вот сейчас меня вот будут судить, и наступит расплата? Я почувствовала себя маленькой, беззащитной, потерянной. Первобытный, животный ужас сковал все мое существо. Мозг оцепенел; не чувствуя тепла и холода снаружи, я вмиг заледенела изнутри.
      Тут же сзади послышался звук когтей, скребущих по гладкой поверхности, уханье, хриплое дыхание. В том, что эти жуткие звуки издают какие-то несусветные монстры, я нисколько не сомневалась. Единственная мысль с трудом пробилась сквозь мой застывший от страха мозг: я снова забыла, где нахожусь, и перестала контролировать свои фантазии. Я заставила себя обернуться. С обеих сторон на гребень вылезали порождения самых жутких кошмаров. Многолапые когтистые демоны полыхали живым черным огнем, надсадно сопели и рассыпали тучи искр. «И был зверь подобен барсу, и голова у него, как у льва», — вспомнилось когда-то прочитанное.
      Гладкая поверхность гребня вблизи монстров становилась рыхлой, чешуйчатой, разрушалась, как сахар в воде, покрываясь слоем холодного пепла. Чудовища не только увеличивались в размерах, но и множились, ветвились, как гидра, окружая меня живым полукольцом. Но не это было самое страшное. Та энергия, которая исходила от них, олицетворяла собой полное разрушение всего сущего, первозданный хаос, в котором не могло уцелеть ничего. Абсолютное ничто. Отрицание материи, света, пространства. Нет, они не были злы, с клыков не капала кровавая слюна. Более того. В их наступлении была ледяная уверенность и спокойствие, даже безразличие, а в желтых глазах, видевших еще сотворение мира, светился холодный безжалостный разум. Это был Враг, извечный, неумолимый враг всего ощущаемого мира.
      Так, о чем думаешь, то и появляется. Немедленно взять себя в руки. Успокоиться. Пошли прочь, вон отсюда, я сказала. Немедленно подумать о чем-то приятном. Например, … Пример как-то не приходил. А монстры, несмотря на все мои усилия, медленно и спокойно приближались. Холера ясная, ничего не получается! Я здорово разозлилась, даже страх прошел. Ах вы гады этакие, убирайтесь туда, откуда пришли! Кричать я не могла, поэтому, гневно сощурив газа, пыталась испепелить их взглядом. Энергия моей агрессии была так сильна, что под ее волной задрожала даже прозрачно-зеленая поверхность гребня. Но не тут-то было! Порожденья тьмы с легкостью поглотили мою волну, при этом не только не понесли ни какого ущерба, но и стали множиться с еще большей скоростью.
      Я, наверное, явно чего-то не понимаю, что-то здесь не так. В настоящий момент вряд ли удастся все детально проанализировать, установить основные закономерности и их частные случаи. Поэтому я решила применить самый действенный и эффективный прием всех восточных и западный единоборств: развернулась и припустила, что есть духу, пока демоны не охватили меня кольцом.
      Монстры с холодной уверенностью в своей непобедимости и разрушительной силе продолжали двигаться за мной.
      Я мчалась, что было сил. Отсутствие привычных человеческих функций организма, например, дыхания, имеет свои положительные свойства. На что я рассчитывала? В этом нестабильном мире может случиться всякое: вдруг какой-нибудь разлом отделит меня от них или произойдет еще что-нибудь подобное? Пока работает мой мозг, пока я ощущаю себя человеком, я должна, я буду бороться!
      Гонка продолжалась уже, наверное, довольно долго. Демоны не приближались ко мне слишком близко, но и не отпускали далеко. Как только я немного снижала скорость, расстояние между нами заметно сокращалось, поэтому я неслась на пределе. Надо же, никогда ведь раньше не была хорошей бегуньей!
      Но всему, оказывается, есть предел. Я не то, чтобы ощутила привычные признаки усталости: одышку, слабость в мышцах — нет. Просто из меня как будто бы уходила энергия, несмотря на все усилия, замедлилась скорость, чем не замедлили воспользоваться преследователи. Да ведь они спокойно загоняют меня, как охотник дичь! Только вот куда?
      А вот и ответ. Я еле успела затормозить, чуть не сорвавшись в пропасть. Все пространство заполнено мягким темно-пурпурным туманом. Вот и разлом. Только не перед демонами, на что я рассчитывала, а передо мной. Путь отрезан. Монстры методично приближались. Лишенные даже злорадства, они надвигались, как сама неизбежность. Гибель? Нет, после всего, что произошло, это меня уже не пугало. Просто была невыносимой сама мысль способствовать хоть чем-то, хотя бы собственной гибелью этим разрушителям всего сущего. Страшно было не умереть, а стать частицей всепоглощающей Тьмы, предоставить даже маленькую победу извечному древнему Злу. Порожденья ада уже приблизились на расстояние 2-3 моих роста. Прыгнуть вниз? В ногах уже отчетливо отдавался царапающий звук когтей монстров, взбирающихся по почти отвесной стене.
      Полное, глухое отчаянье овладело мной. Боже, Великий Боже, помоги мне! Остатки сил уносились в немом крике, глаза тщетно искали возможность спасения.
      Вдруг что-то произошло. Пурпурный туман у моих ног стал густеть и светлеть, вытягиваясь в тонкую линию. Тонкий как нить ярко-розовый луч направлялся прочь от края пропасти и терялся где-то в тумане. Теплая волна благодарности той доброй силе, которая дала мне шанс на спасение, переполнила мою душу, окутала мое существо серебристым полупрозрачным коконом, против которого были бессильны демоны.
      Я встала на этот световой шнур и совершенно спокойно пошла по нему, как заправский канатоходец. Страха не было. Только детское удивление всем происходящим. Даже не оборачиваясь, я знала, что на этот лучик демоны встать не смогут, а без поддержки моего страха энергия этого мира рано или поздно их разрушит. Только об этом даже думать не хотелось. Мне было хорошо и спокойно, я чувствовала себя ребенком, которого ведут на новогоднюю елку.

* * *

      Я шла, наверное, достаточно долго. Вокруг практически ничего не менялось. То есть сверху по-прежнему летали и лопались радужные шары, пели и танцевали серебристо-цветные столбы, ничего не менялось на уровне моего горизонта. Везде был мягкий сиренево-пурпурный туман: впереди, сзади, слева и справа. И только яркий и добрый лучик уходил вперед, насколько хватало глаз.
      Я старалась идти медленнее чтобы экономить энергию. Каждый следующий шаг давался с гораздо большим трудом, чем предыдущий. Мозг уже слабо воспринимал окружающее, все образы сливались, но я почему-то знала, что по лучику можно только идти. Остановиться, отдохнуть, набраться сил — невозможно, он разрушится, а я тут же полечу в пропасть.
      Вдруг впереди из-за тумана появился какой-то неясный контур, что-то квадратное, такое же розовое, как лучик, но менее яркое. Еще несколько шагов. Это беседка. Мой лучик упирается прямо в порог ажурной розовой беседки, которая висит в этом пространстве непонятно каким образом. Слава Богу, это, наконец, благословенная передышка! Только добраться, дойти, даже доползти из последних сил!

* * *

      Потом было что-то вроде провала. Не сон, здесь, по-видимому, спать просто не принято, а именно провал, когда полностью отсутствуют мысли, ощущения, любое мировосприятие.
      Первое, что я ощутила, когда очухалась, был пол. То есть, конечно, не мой, женский, этого не забудешь даже в полном беспамятстве. Пол беседки. Плотный такой, упругий. Энергия, исходившая от него, обволакивала мягким, но мощным коконом, проникая в меня и возвращая к жизни. Вернее, к тому существованию, к которому я уже успела привыкнуть в этом мире глюков и заморочек. Я вспомнила, как по телевизору Ярмольник показывал утюг, который включили в розетку. Примерно те же ощущения. Сначала глазки заморгали, потом ручки-ножки зашевелились, в конце концов даже мозги, скрипнув немного, стали соображать, а значит и анализировать происходящее.
      Розовая беседка представляла собой мощный сгусток стабильной энергии, то есть нечто совершенно невероятное в этом мире пульсаций, взрывов и деформаций. Ее ажурные стены казались сотканными из затвердевшего тумана, переплетенными из сотен трубочек и жилок, светившихся и мерцавших, переливавшихся всеми оттенками розового от бледного, почти белого, до ярко-пурпурного.
      Я сидела в своей любимой позе и размышляла. К тем ощущениям, которые появились у меня, когда я находилась в подобной позе в серой сферке, добавилось что-то новое. Сама по себе приходила информация об окружающем. Просто время от времени происходило странное явление: стоило задуматься над чем-то, что было или происходило вокруг меня, как я ощущала у себя определенные знания об этом предмете или объекте. Например, сейчас я знала, что беседка представляет собой временное пристанище и источник энергии, что-то вроде автозаправочной станции. А еще раньше, когда за мной гнались эти, и я вступила на лучик, я четко знала их дальнейшую судьбу. Стоп! А было ли подобное раньше? Ну да, точно. Ведь когда меня сразу после удара током распылило по всей Вселенной мелкими порциями, и я испытала новые ощущения, я же поняла каким-то образом, что чувствую энергетические и временные структуры. Да, стрессы сокращают жизнь (иногда даже очень), но способствуют обострению восприятия.
      Каким же образом это все происходит? Очень похоже на то, что информация имеет некую энергетическую структуру, то есть представляет собой какой-то особый вид энергии. Таким образом, коль скоро я воспринимаю энергию, я могу воспринимать и непосредственно информацию.
      Именно этим, получением информации об окружающем меня мире, я и решила заняться. Я уселась поудобнее, важно надула свои, по предположению желто-зеленые, щечки и приобрела самый умный вид, на который была способна. Вот сейчас вот сосредоточусь, все быстренько пойму, стану самая умная (особенно если учесть, что сравнивать, в общем-то, не с кем) и, наконец, отвечу на свои три коронных похмельных вопроса: кто я, где я и что дальше делать. Сосредоточилась так, что чуть морда не треснула, но все напрасно. Фиг вам, индейская избушка, как говорил Шарик из Простоквашино. А почему? А, ну да. Энергию я ведь тоже чувствую несколько избирательно, не всю и не везде, а преимущественно те объекты или явления, которые находятся рядом со мной. Наверное, так и с информацией. Ее можно заловить, когда объект, несущий ее где-то рядом. А жаль.
      Только представить себе, как здорово уметь воспринимать информацию из ниоткуда. Например, у людей сессия, все учат так, что мозги из ушей вылезают, а ты гуляешь себе напропалую. На экзамене все трясутся, как под током (вот только не надо про ток!), а ты идешь себе спокойненько, вытаскиваешь любой билет. Ушки локатором поставила, глазки закатила, мозгами скрипнула — и все уже знаешь, безо всякой подготовки ставишь преподавателя в тупик своей эрудицией!
      Или вот народ всей лабораторией бьется над каким-то несчастным блоком питания, который все время нормально работал, а за неделю до срока сдачи договора уперся рогом и никак не хочет давать нужные параметры. Мужики не бритые, бабы с размазанной косметикой и волосами, торчащими во все стороны. Все с красными, воспаленными от бессонных ночей глазами. Чай и кофе выпивается ведрами, сигаретный дым такой густой, что его можно резать ножом. И вот когда все уже от отчаянья начинают ломать руки и рвать волосы (неважно, себе или другим), появляешься ты. С аристократической небрежностью осведомляешься: «Что, ребята, проблемки? Ну, это же сущий пустяк! Вот этот контур не выдерживает термического напряжения, возьмите резистор другого номинала. Кофейком угостите?» А триумфом называется то, с каким немым почтением наливают тебе кофе в самую чистую чашку, насыпают и размешивают сахар и чуть ли не упрашивают взять почитать книжку, в очередь на которую стоит вся лаборатория, включая завлаба.
      Да, безусловно, такие способности еще некоторое время назад были бы для меня просто бесценными. Уж точно сообразила бы, почему теряется нулевая мода в лазере и не стала бы поливать чаем контакты. И не сидела бы сейчас с зеленой мордой в розовой беседке. Обычно после таких размышлений полагается тяжко вздохнуть, но даже этой отрады я была лишена.
      Ладно, не стоит думать о грустном. И так уже сияние моей беседочки стало тускнеть, не хватало еще убежище свое разрушить. А то ведь при моем буйном воображении ничего не стоит представить собственные похороны, как грустят родители, друзья, Сережа. Ох, о нем лучше вообще не думать, а то такая тоска охватывает, что для того, чтобы погасить ее, не хватит не только беседки, но и десятка небоскребов.
      Стоп! Вот и долгожданная информация. Не стоило даже пыжиться и делать умное лицо. Есть энергия положительная, есть отрицательная. Человеческие эмоции разграничиваются таким же образом. Страх, агрессия, злоба, уныние — суть отрицательные эмоции, следовательно, несут отрицательную энергию. То-то когда я злилась на монстров, они буквально впитывали мою агрессию, и она явно шла им на пользу как существам с отрицательной энергетикой.