Глава 3

ПЕРВЫЕ СВИДАНИЯ

Из-за этого ли неприятного разговора или потому, что так было на роду написано, Леня отправился в кафе, единственное в Бережках… Чем же еще восстановить нарушенный душевный мир, как не двумя-тремя бутылками хорошего пивка? Другого способа младший Лобов пока не знал.

Настя встретилась ему именно там, в кафе, на своем рабочем месте. Леню она не знала, но вычислила по разговорам посетителей. Девушка исподтишка разглядела младшего Лобова: ничего так… высокий, смазливый, самоуверенный. Как раз то, что надо. Час пробил.

Он хотел что-то заказать, но Настя, культурно извинившись, ушла за перегородку. Бросив поднос, она аккуратно подкрасила губы, попудрилась, расстегнула верхние пуговицы блузки, чтобы были видны ее соблазнительные формы. В боевой готовности вышла в зал и – сама любезность – спросила у Лени, что тот желает заказать. Лобов также сбросил обороты своей самоуверенности, потому как Настя с первого взгляда понравилась ему. Что-то необъяснимое задело его основательно. Леня заказал – кружку пива, маленькую…

– Что-нибудь еще? Чипсы, сухарики, креветки?

– А что надо заказать, чтобы еще раз тебя увидеть? – спросил в свою очередь он, бесцеремонно разглядывая официантку.

– Я заканчиваю через полчаса, – чуть наклонилась она к его столику.

– Понял!

Через некоторое время Настя вышла из подсобки в зал, держа в руках свой голубой «дутик». Подмигнув Лене, двинулась к выходу. Он, захватив свою куртку, пошел за ней. Перед его носом Настя, словно носовой платок, вдруг выронила пальто. Леня наклонился, чтобы поднять… В это мгновение она умудрилась вытащить из кармана его куртки кошелек и спрятать в своей сумочке.

– Разрешите представиться: Леонид Лобов, – галантно подал ей пальто Леня.

– Очень приятно, Настя.

На улице Леня подвел ее к своей иномарке, открыл дверцу:

– Ну, куда едем?

– Сначала направо, а потом прямо до моего дома, – ответила Настя, изящно опускаясь на переднее сиденье.

– Я понял. Шампанское берем?

– Y меня что-нибудь найдется… Коньяк устроит?

В общем, Леня в ту ночь дома не ночевал. Маме Тане, которая одна только и заметила отсутствие сына, он объяснил, что встретился с друзьями и общался с ними до самого утра. Оксана, разыскивавшая жениха со вчерашнего вечера, получила вдобавок к этой истории дополнительный сюжет о сломавшейся чуть не посреди поля машине, которую вытягивали общими усилиями закадычных приятелей…

Полной неожиданностью для всех было появление в лобовском доме Насти. Скромно одетая и без косметики, она робко вошла на кухню. Лика обедала и наблюдала за происходящим молча, исподлобья. Настя показала Татьяне кошелек и сказала:

– Вот нашла… Как раз смена моя была. Смотрю – кошелек. Вы уж меня простите, но пришлось заглянуть внутрь. Там права были на имя Леонида Платоновича Лобова. Он у вас проживает? Я правильно нашла?

– Правильно… – ответила мама Таня и закричала: – Леня спустись, быстро!

Леня, может, и за час не спустился, если бы в это время не проходил мимо кухни. Он вошел и удивленно посмотрел на Настю. Она протянула ему кошелек, спросила:

– Это вы Леонид Платонович Лобов?

– С утра я был… – он взял кошелек и пересчитал деньги.

– Ничего не пропало? – спросила Настя.

– Вроде нет…

– Лень, надо отблагодарить девушку, – сказала мама Таня.

– Нет, нет… – замахала руками Настя. – Я пойду…

Мама Таня в этот исторический момент так расчувствовалась, что глаза увлажнились, и из глубины ее сердца вырвалось:

– Счастливые родители – такую дочь воспитали!

– Я в детдоме выросла. Родители погибли, когда мне было три года, – опустила глаза Настя.

– Боже мой! Бедная девочка… Проходите, пожалуйста, ну хоть немного посидите с нами, сейчас чаю попьем. Лика, поставь, пожалуйста, чайник…

Лика даже с места не сдвинулась, а Настя снова стала отнекиваться. Тогда мама Таня попросила Леню подвезти девушку до дома. Сын отказываться не стал, надел куртку:

– Я готов, пойдемте. Хоть так вас отблагодарю… за бумажник.

Уже сидя в машине, он высказался определенней:

– Ловко! И когда ты успела его свистнуть?

– Ночью, милый, у тебя можно было свистнуть голову, ты бы не заметил, – ответила Настя, распуская свои длинные русые волосы и обводя губы яркой помадой.

– Я чуть концы не отдал, когда увидел тебя дома. Зачем эта комедь?

– Так… Люблю жить нескучно. А деньги-то верни!

Не понял, – Леня остановил машину.

– Только не прикидывайся, – ласково сказала Настя и положила руку на его плечо. Леня вздрогнул от ее прикосновения, ток прошел по всему телу. – Твоих в кошельке было пятьсот рублей, а три тысячи моих.

– Не отдам. Объясни, зачем все это сделала! – сказал он, чувствуя то, чего никогда до той поры не случалось: Леня страстно желал девушку, которую – впервые в жизни – боялся потерять.

– Хотела узнать, честный ли ты.

– Что? – словно не слышал он. – Поехали, отблагодарю тебя за твой пионерский поступок.

– А я уж подумала, что не дождусь от тебя благодарности, – довольно улыбнулась Настя.

У Ларисы Лобовой не было ни одного мужчины с тех пор, как рассталась с Германом и родила Глеба. Болезненный ребенок требовал неотступного внимания. Да и судейская работа отнимала много времени и сил, потому что Лариса относилась к ней очень ответственно, прямо по-матерински. Мужчин она просто не замечала…

Но как-то так случилось, что постепенно Лариса стала принимать ухаживания сорокалетнего адвоката Менделеева. Олег то вдруг оказывался с ней за одним столиком в буфете, то, встретившись в коридоре, как бы мимоходом рассказывал что-нибудь смешное, то без всякого повода вручал ей веселую безделушку. Он был обаятельным и главное – легким человеком, умеющим нравиться всем. Лариса все время считала, что поэтому он и выигрывал многие дела… Но, когда Менделеев понравился ее сыну, изменила свое мнение. Лариса поняла, что Менделеев не только обаятельный и легкий человек, но и искренний, умный и… какой-то все же странный, недотепа, что ли.

Дело было так. Она с Глебом сидела в фаст-фуде рядом с ее работой.

– Мам, можно еще колы? – ныл Глеб.

– Сын, ты же знаешь, что кола – это вредная химия…

– Ну, мам… хочешь кусочек моего гамбургера?

– Огромное спасибо. Ты знаешь, что я такое не ем. Смотри же! Кетчуп по руке течет, Глеб…

За спиной Ларисы возник Менделеев с подносом. Глеб увидел, как мужчина подмигнул ему и стал «работать на публику»:

– Мама! Соус должен течь, тогда ясно, что его столько, сколько нужно. Ты хоть бы раз попробовала. Не знаешь, что такое настоящий вкус!

– Можно к вам присоединиться? – над головой Ларисы вдруг раздался знакомый голос.

Она повернулась и увидела Менделеева, заколебалась с ответом, но Глеб сомнение разрешил:

– Конечно!

И тут между большим и маленьким мужчинами без труда завязался разговор – про гамбургеры и кетчуп, «который должен литься, чтобы узнать его настоящий вкус», про кино: Менделеев, к огромной радости Глеба, признался, что «Звездные войны» он смотрел тринадцать раз, «Возвращение Джедая» – восемь и что все части «Звездных войн» есть у него на дисках.

– Ну ты даешь! – воскликнул Глеб.

– Глеб, взрослым не говорят «ты», – остановила Лариса.

– Извините, я как-то не заметил…

– Не бери в голову. Даже Магистру Иодо можно сказать «ты».

– Конечно, но это в кино. У мамы другое мнение.

– И какое мнение у мамы? – спросил Менделеев.

– Кому это интересно? – вздохнула Лариса.

– Твое мнение интересно всем, но мы победили большинством голосов. Олег… – представился Глебу Менделеев.

Глеб, – протянул руку мальчик. – Мам, а Олег может прийти к нам в гости?

Так с подачи Глеба, который сразу же стал называть Менделеева на «ты», мамин ухажер получил разрешение прийти в гости. Когда они все вместе выходили из фаст-фуда, Лариса потихоньку спросила:

– Олег, откуда ты знаешь, как надо обращаться с восьмилетним мальчиком?

– На племянниках натренировался, – шепнул ей на ухо Менделеев и неожиданно поцеловал в щеку.

– Олег!.. – смутилась Лариса.

– Ничего, мам. Он понарошку, – засвидетельствовал Глеб.

Возникшее притяжение Менделеев и Лариса хранили в тайне, даже старались теперь поменьше сталкиваться на работе. Но все эти «конспиративные меры» для адвоката Градова были шиты белыми нитками. Еще тогда, когда он узнал, что Ларисе Платоновне Лобовой поручили вести дело убийцы-педофила Величко, у него созрел свой план.

– Ты с Ларисой дружишь или как? – Градов остановил как-то в коридоре суда Менделеева.

– С Ларисой? – спокойно удивился тот. – Имеешь в виду судью Лобову? Или к подружке своей ревнуешь?

– Вона как заговорил! Значит, я прав… Поздравляю. Полезное знакомство!

Менделеев пожал плечами и двинулся было дальше. Но Градов зацепил его за рукав.

– Она интересует тебя как судья или как женщина?

– Сбавь-ка обороты! – Менделеев отдернул руку.

– Тебе раньше барышни с формами нравились, без признаков интеллекта…

– Все течет, все изменяется, знаешь такое?

– В точку попал. Союз судьи и адвоката – это половина успеха любого, – подчеркнул Градов, – дела.

– Ты на что намекаешь? Чтобы она оправдала твоего клиента педофила за отсутствием состава преступления?

– Говорят, там доказательная база сыпется…

– Даже не думай! – отрезал Менделеев.

Лариса, согласившаяся пригласить Олега в гости, долго раздумывала над той же проблемой – о союзе судьи с адвокатом: репутация судьи была для нее дороже даже дружеских отношений, если те порочили эту самую репутацию. Лариса сомневалась и, несмотря на то что Глеб каждый день спрашивал у нее, когда наконец придет Олег, Менделееву отказала. В очередной раз встретив его в коридорах суда, Лариса Платоновна подвела логическую базу под свой отказ – это было перед началом заседания суда:

– Понимаешь, Олег… Я судья, ты адвокат, у нас бывают общие дела. Я приговариваю, ты защищаешь… Думаю, нам не стоит встречаться.

– Только из-за этого?

– А разве этого мало? – еле слышно произнесла Лариса. Менделеев ей очень нравился.

Лариса как в воду глядела: Градов стал настойчивей. После заседания он подсел в буфете к Менделееву, с усмешкой сказал:

– Запиваешь унизительное поражение? При таком выгодном знакомстве проиграть дело – это надо было постараться!

– Ты считаешь проигрышем, когда клиент вместо пяти получил три года? Нужно было его отпустить и премию выдать?

– Ну, зачем ты так, – покровительственно улыбнулся Градов. – Я про то, что приговор мог бы быть и помягче, учитывая твое близкое знакомство с судьей…

– Иди ты, знаешь куда! – набычился Менделеев.

Ладно, ладно, уж и обиделся… Я просто о Величко думаю. Все-таки наш общий клиент. Может, поговоришь с Лобовой? А то ведь она его по полной программе закатает, чтоб никто ее в особом пристрастии к адвокату Менделееву не обвинил…

– Исключено, – отрезал тот. – Величко – убийца, да еще с малолетними замарался. Он получит то, что заслужил. А адвокаты Менделеев и Градов постараются, чтобы не получил больше, чем заслужил. Ясно?

– Не очень, – жестко ответил Градов.

Первая случайная встреча Лобова с Вадимом Прорвой произошла в банке. Платон обратил внимание на человека «капиталистического труда», который настойчиво требовал, чтобы нашли виновника: его деньги в течение «целых трех дней» не перевели на счет. Эка невидаль! Лобов даже паспорт свой забыл забрать. Девушка высунулась из окошка и крикнула:

– Платон Глебович! Лобов! Возьмите!

Прорва услышал знакомую фамилию, обернулся, встретился с ним взглядом. Они узнали друг друга. Лобов даже выругался про себя. А Прорва раскрыл свои объятия и с лучезарной заграничной улыбкой двинулся ему навстречу:

– Дай-ка на тебя посмотрю! Хорош! Платон, да ты не изменился, только чуть состарился. Женат?

– Женат… – ответил Лобов. – На Тане Вересаевой. Четверо детей.

– Да… самая красивая девушка была в наших краях. А у меня жена умерла. Вот с сыном приехал, фабрику организуем. Что-то потянуло в родные пенаты, веришь?

– Что ж не верить. Где родился, как говорят, там и сгодился. Земли тут много. Только работай!

– Надо бы как-нибудь встретиться. Вспомним юность.

– Чего вспоминать-то… – отмахнулся Лобов. – Ладно, пойду я, на автобус опаздываю.

– Давай подвезу!

– Да мне в другую сторону. Ну, это… До свидания.

– Как знаешь, – ослепительно улыбнулся Прорва. – Татьяне привет передавай!

Дорогой Лобов нервничал: никак не мог решить, говорить жене о встрече с ее бывшим зазнобой. Сорок лет назад Вадим Прорва уехал в Канаду на заработки, да так там и остался. А у нее дочка от него родилась – старшая их Люба. Но канадец о том понятия не имел… Лобов загадал: если встретит Татьяну во дворе – скажет.

Она высаживала в теплице рассаду помидоров. Стало быть, во дворе… Начал издалека:

– Ну, где твой шатун? Опять усвистел? На это ума не надо…

– Да ведь он друзей два года не видал… – виновато ответила мама Таня.

– Ты бы, мать, напомнила своему сыну: кто не работает, тот не ест. Стыдно перед людьми-то… Знаешь, кого я в банке встретил? Вадима, – сказал Лобов, наблюдая за реакцией жены. – Зацепило меня, ядрена матрена. Как жизнь, как дети?

От изумления Татьяна не сразу нашлась, что и ответить.

– Что же теперь будет? – побледнела она.

– А что будет? Ничего не будет. О прошлом не вспоминал.

– Постарел?

– Седой, но морда – картинка глянцевая. Костюм с иголочки. Видно, при деньгах. Тебе привет передавал.

– А ты?

– Что я? – сердито переспросил Лобов. – Я вот и передаю. Чего ты испугалась? Пойдем-ка чаю похлебаем.

Она оторвалась от рассады, прислонилась к мужу, тот обнял ее за плечи:

– Шут с ним, с Прорвой! Я все равно богаче его. У меня есть ты.

Нечасто, но бывало, что Лариса вдруг вспоминала про Германа Конева, отца Глеба. И тогда начиналась ревизия души: она мучительно старалась понять, правильно ли вела себя с ним, можно ли было избежать трагической разлуки и как ужасно, что, имея перед глазами пример родителей, проживших вместе сорок лет, она не смогла создать семью и лишила отца собственного сына. Эти раздумья непременно кончались слезами горькой обиды. Все-таки она любила своего единственного мужчину, и потому его предательство было слишком глубокой раной до сих пор. С ужасом она думала о том, что когда-нибудь может случайно встретиться с ним. Вероятность, конечно, мизерная, но жизнь такая штука… И что она сделает, если внезапно столкнется с ним нос к носу? Скорее всего упадет в обморок. Иногда Ларисе вдруг почему-то становилось жалко жестокого Германа, а жалость русской женщины – сродни любви… Тогда, чтобы прогнать эту жалость, она доставала из тайничка предательскую записку.

«Я, Конев Герман Николаевич, 1966 года рождения, не являюсь биологическим отцом Глеба Лобова, родившегося 07.07.1999 года. В связи с этим не считаю возможным осуществлять сдачу донорской крови, необходимой для лечения вашего пациента». Прочитав это, Лариса начинала ненавидеть…

Все-таки хорошо, что в их жизни появился Олег, все как-нибудь утрясется. Удивительно, но и Глебу передавалась двойственность ее чувств. Однажды вечером, оторвавшись от своих уроков, он уже в который раз спросил:

– Мам… А когда к нам придет дядя Олег? Ты же обещала позвать его в гости. Он такой классный!

– Обещала, сын, значит, позову… – сказала Лариса.

– Мам… А мой папа меня любил? – без видимой причины вдруг спросил Глеб.

– Все родители любят своих детей, но твой папа умер до того, как ты родился.

– А он знал, что я рожусь?

– Конечно, знал и очень хотел этого. Ты в папу, умный и красивый.

– Ив тебя, конечно! Ладно, мам, я уроки сделал, можно посмотрю кассету, которую Олег передал?

– Дядя Олег, – поправила Лариса. – Только иди, пожалуйста, в свою комнату.

Закрыв за Глебом дверь, она прислонилась к стене, чтобы унять сердцебиение. Эта ложь – огромное испытание. И несколько мгновений оставалось до внезапной встречи, которую невозможно предугадать… Впоследствии она недоумевала, почему ей вдруг захотелось включить телевизор. Это случилось помимо ее желания.

Было время теленовостей. В сюжете о новых перестановках в российском правительстве говорили о каком-то бизнесмене Германе Коневе, которого назначили на пост заместителя министра финансов. Он только что прилетел из Лондона и давал свое первое интервью. Его показали крупным планом. Лариса с замиранием сердца узнала его. Отец Глеба почти не изменился за прошедшие восемь лет…

Эту новость узнали и в Бережках. Средства массовой информации – это как сваха в девятнадцатом веке: везде бывает, все знает, надо или не надо – по всей деревне разносит. Лика видела этот сюжет и пришла на кухню к маме Тане, чтобы прояснить дело.

– Мамуль, скажи, ты отца нашего Глебушки когда-нибудь видела?

– Лариса как-то приезжала с ним, – удивленно ответила на вопрос мама Таня.

– А потом?

– Потом… Потом он умер. Для нашей семьи.

– Его ведь звали Герман Конев? Представь, мамуль, он жив. Его по телику показали. А знаешь почему? Потому что Германа Конева пригласили в правительство. Производит очень хорошее впечатление.

– Что-что, а это он умел, вот Лариса и попалась! Влюбилась по уши. Такой интересный, обходительный. Когда был у нас, обаял всех! А когда они уехали, отец сказал: «Не может хороший человек нравиться всем подряд. Что-то в нем не так».

– Понятно… Для нашего папы трудно найти подходящего зятя, – усмехнулась Лика. – А где они познакомились?

– В университете. Лара училась на юридическом, а он был аспирантом на экономическом. Не верю, что это он! Мало ли Германов Коневых на свете! – пожала плечами мама Таня.

– Мамуль, это он! Я чувствую. Ларик в такого и должна была влюбиться!

– Ох, Лика, что ты можешь знать про любовь… – обняла дочку мама Таня.

– Мамуль, мы с Мишей в субботу хотим поехать в Суздаль, – Лика потерлась щекой о мамину щеку.

– Что ты! Ты его совсем не знаешь!

– Ну и что. Я наконец-то встретила человека, с которым могу поговорить на любую тему. Ты понимаешь, мама? На любую. И если его единственный недостаток в том, что он родился в Канаде, я это переживу. Мне же нужно смотреть старинные русские города. Это расширяет кругозор. Ты хочешь, чтобы я снова провалилась в архитектурный? Ну мамуль… мне же уже восемнадцать лет! Мы едем только на день.