Покорнейше прошу передать Елизавете Васильевне прилагаемую фотографию с группы литераторов, в том числе и меня. Авось, в обществе пяти моих товарищей Елизав<ета> Васильевна сохранит память и обо мне, одном из самых ревностных ценителей ее красоты, ума и прочих достоинств.
      Еще просьба: Ваша сестрица (родная) при свидании оказала такое любезное внимание ко мне и к моим сочинениям, что я беру смелость представить ей через Ваши руки прилагаемый экземпляр моего сочинения "Русские в Японии", сочинения скучного и неважного, без поэзии, без героев и героинь, но я и не представляю его ей как замечательное произведение, а просто как - expression des hommages distingu(s,5 как сказано на заглавном листке. Моею обязанностию было бы сделать это самому, но я совсем одичал и почти никогда никуда не выхожу, кроме Майковых да еще одного или двух коротких домов.
      Прилагаются также две брошюры о мысе Д<оброй> Н<адежды> и Сингапуре в дополнение к моим путевым запискам для библиотеки Елизаветы Васильевны.
      Покорнейше прошу Вас выразить мое искреннее уважение Варваре Александровне, m-r и m-me Одинцовым и принять уверение в моем почтении и преданности.
      И. Гончаров.
      30 октября 1856.
      А. В. ДРУЖИНИНУ
      8 ноября 1856. Петербург
      Четверг.
      Я виделся вчера с гр<афом> Безбородко: он очень благодарен за участие к журналу и сильно желает познакомиться с Вами, любезнейший Александр Васильевич. Поэтому мы уговорились сегодня же приехать к Вам часу во втором утром: будете ли Вы дома и свободны ли принять нас? Напишите два слова, так чтоб если Вам почему-нибудь нельзя, то я мог бы его теперь же известить, а то он понапрасну заедет за мной.
      Но он предупредил меня, однако же, что ему прививали третьего дня оспу (теперь, говорят, свирепствует здесь натуральная оспа), и если появится сыпь, то он должен будет отложить свой визит до другого времени.
      Итак, всё ли Вам равно, то есть нужно знать, во всяком ли случае Вы будете часов до 2-х или до 3-х дома.
      До свидания.
      Ваш
      И. Гончаров.
      А. А. КРАЕВСКОМУ
      18 ноября 1856. Петербург
      Воскресенье.
      Князь Щербатов просил меня просить Вас пожаловать к нему в эту пятницу и жаловать в прочие пятницы вечером: он очень желает познакомиться с редакторами и литераторами, чтобы иметь постоянные и прямые личные с ними сношения, между прочим, для объяснений по литературным и журнальным делам. Он просил также извинить его, пожалуйста, что он, заваленный по утрам докладами и просителями, не имеет возможности сделать визитов, а просит обойти эти церемонии. У князя найдете и профессоров, и ценсоров, и Дружинина... etc.
      Хотя я надеюсь видеть Вас в понед<ельник> вечером у Кушелева, но счел нужным заранее предуведомить Вас о пятнице, на случай, если Вы, может быть, вздумаете завезти как-нибудь утром свою карточку к князю, а не то так отправимтесь к князю вместе прямо вечером, как заблагорассудите.
      Вероятно, Вас уже известили, что "Отеч<ественные> записки" поступили на ценсуру ко мне и что с декабря я буду упражняться в весьма пристальном чтении их.
      До свидания
      Ваш
      Гончаров.
      Воскресенье. 18 ноябр<я>.
      Мне было дали "Соврем<енник>", но я упросил И.И. Лажеч<никова> перемениться: так и утверждено.
      А. В. ДРУЖИНИНУ
      18 ноября 1856. Петербург
      Как не явиться на Ваше приятное приглашение, любезнейший Александр Васильевич! И 4 часа - момент самый благоприятный для обеда, тем более что часов в семь мне понадобится уехать в другое место. Как же я рад, между прочим, Василью Петровичу! У Кушелева в понед<ельник> я буду или очень рано и тогда рано уеду, или же, напротив, явлюсь часу в одиннадцатом в исходе. Не уходите, пожалуйста, до меня. Не склоните ли Вы Льва Никол<аевича> и Василья Петр<овича> ехать туда же? Ну что с "эдаким" за церемонии! Я склонил Андрея Алекс<андровича>. Веселее бы было. Пусть в городе говорят, что "набежали как голодные собаки", - во-1-х, это не про нас говорят, а во-2-х, оно смешно.
      Между тем я имею передать Вам приглашение князя Щербатова пожаловать к нему в эту пятницу вечером и вообще жаловать по пятницам: он очень желает познакомиться с редакторами и лучшими литераторами, чтобы, между прочим, иметь всегда возможность лично и прямо объясняться по делам литературы и вообще сблизиться с ними.
      То же приглашение имею я передать Краевскому, Панаеву. Князь просил меня познакомить и с другими литераторами, так как я знаком с ними со всеми: я назвал ему графа Льва Ник<олаевича> Толстого, П. В. Анненкова, за других не берусь (а о Васил<ии> Петр<овиче> не упомянул, потому что не знал о его приезде), - и он просит их также в пятницу, но я не знаю, как склонить их. Князь смущается тем, что, будучи завален докладами и просителями, визитов делать не может. Но я уверил его, что этого от него конечно и не потребуют.
      И потому в пятницу или пойдемте вместе, или не найдете ли Вы возможным завернуть к князю как-нибудь утром.
      До свидания.
      Ваш Гончаров.
      Я получил от Тургенева письмо и в эту минуту пишу ему.
      У нас, Вы слышали, перемены: "Совр<еменник>" отошел от Бекетова к Лажечн<икову>, я взял "Отеч<ественные> зап<иски>", хотел взять "Библ<иотеку для чтения>", но Фрейганг не дал. Вот они, что наделали, вопли прошедшего, теперь едва ли нужные и полезные кому-нибудь. Помните, я предсказывал это, когда Вы, воротясь из деревни, были у меня, предсказывал это и Николаю Алек<сеевичу>, но он слушать не хотел. А между тем это будет мешать и Тургеневу, и другим. Как это назвать? Неосторожностью - мало; эгоизмом много...
      До свидания.
      Ваш Гончаров.
      Воскресенье.
      Скорее, скорее оканчивайте Ваши статьи о гогол<евском> периоде, выскажите Ваш взгляд на настоящий момент, и да будет он указанием на то, как надо понимать и делать дело.
      А. А. КРАЕВСКОМУ
      25 ноября 1856. Петербург
      Воскресенье.
      Я вчера вечером видел Полонского и уже объяснился с ним. Ни князь Щерб<атов>, ни Лажечников не заметили этого места, единственного, по моему мнению, которое следовало изменить, а они обратили внимание на Нептуна с трезубцем и на его речь к наядам, и князь решил (отнюдь не я и не Лажечн<иков>), что надо подождать печатать это стихотворение, которое так поддается разным произвольным толкованиям. Полонский уже хочет и сам посылать его в Москву.
      Корректуры Ваши прочту сегодня же вечером - и никогда не задерживаю долее того времени, какое понадобится для прочтения. Какой чудак этот Ив<ан> Ив<анович>. Не я ли в четверг просил решить один раз, но уже прочно, чего он хочет. Сначала он отказался вовсе читать, потом взял опять всё и не хотел уступить ни одной статьи. А теперь опять новое. Ну, ничего: прочитаю и я; найду время.
      За пастора спасибо. Вчера Рюль принес мне прелестнейшую коллекцию пейзажей, перед которой бледнеет моя, всего штук пять одного тона, и стоят они по 5, по 4 и по 6 руб., всего, кажется, на 20 с чем-то рублей. Он в четверг принесет их к Вам или пришлет, если будет дежурить, охотник, верно, найдется.
      Еще я хотел назваться на получение Вашей газеты, если не теперь, то хоть с Нового года, вот почему: я не получаю никаких ведомостей и потому лишен возможности следить за политическими и другими новостями, а иногда придется, конечно, упоминать о многом в "Отеч<ественных> записках", что уже напечатано, а мне неизвестно, и что может иногда показаться мне новым.
      Экземпляр я могу по прочтении возвращать с Вашим же рассыльным назад: оставлять мне его у себя не для чего.
      До свидания.
      Ваш
      Гончаров.
      25 ноябр<я>.
      И. И. ПАНАЕВУ
      25 ноября 1856. Петербург
      Князь Щербатов поручил мне просить Вас, любезнейший Иван Иванович, пожаловать к нему в пятницу вечером и жаловать в прочие - пятницы. Там, кажется, будут и другие редакторы и литераторы, с которыми со всеми он хочет познакомиться. Только он просит извинить его, что, за множеством дел и просителей, он не может делать визитов. Вечер же самое удобное время, говорит он, даже когда понадобится объясниться по журнальным делам. Он спрашивал меня, кто теперь есть здесь из наших литераторов (разумеется порядочных). Я назвал П. В. Анненкова, Григоровича, Толстого; он усердно приглашает и их. О Василии Петровиче Боткине я не упомянул, потому что не знал о приезде его. Помогите склонить их поехать к князю, там они найдут немало наших. А как давно с Вами не видались; не увидимся ли во вторник, а не то так в субботу у Языкова?
      Ваш Гончаров.
      Князь считает Вас уже за знакомого и ожидает прямо к себе без церемоний.
      Ю. Д. ЕФРЕМОВОЙ
      Осень 1856. Петербург.
      Я, может быть, приеду к Вам, Ю<ния> <Дмитриевна>, часу в девятом пить чай и потом возьму Вас с собой на бал в Полюстрово, а Вы будьте готовы, да пожалуйста приготовьте мне письмо, которое я писал Вам из Англии, мне крайняя надобность, я сегодня статью пишу об этом.
      Ваш друг Ваничка.
      А. А. КРАЕВСКОМУ
      1 декабря 1856. Петербург
      Рукопись Костомарова возвратится к Вам еще через несколько дней: мне она прислана, чтобы сообразить с делом и рапортом А. И. Фрейганга, а потом доставлена будет к Вам из комитета при отношении. Как только я освобожусь от Ваших корректур, так и посмотрю, что надо будет исключить или исправить из тех мест, на которые Фрейг<анг> обратил внимание комитета. Рукопись печатать дозволено, но не безусловно: на обязанность комитета возложена вся ценсурная обязанность.
      Не напечатаете ли Вы прежде введение, чтобы потом в следующей книжке три главы могли быть напечатаны рядом, и 2-я глава пришлась бы в середине, а не на виду, чтобы на ней не сосредоточивалось внимание читателя, как желает начальство.
      Статья Дудышкина должна подвергнуться таким изменениям, что он на это никак не согласится: он конечно предпочтет подождать, а не исключить из нее сущность.
      До свидания - вероятно, уж в комитете.
      Я переговорю о статье с Дудышк<иным> при свидании.
      1-го дек<абря>
      <18>56 г.
      Суббота.
      А. А. КРАЕВСКОМУ
      2 декабря 1856. Петербург
      В "Соврем<енной> хронике" "Отеч<ественных> зап<исок>" составлена из Полн<ого> собр<ания> законов статья о порядке освобождения крестьян Остзейск<ой> губ<ернии> от помещичьей власти: так как это щекотливый предмет, то я покажу завтра пораньше утром князю Щербатову и полагаю, что затруднений не встретит. Если можно, то зайду к нему даже сегодня. Не сетуйте за небольшое промедление, но у нас на этот счет, особенно теперь, есть особые приказания.
      До свидания.
      Ваш
      Гончаров.
      Я задержал только две формы: прочее всё сбыл.
      2 дек<абря>.
      А. А. КРАЕВСКОМУ
      3 декабря 1856. Петербург
      Выписки из Собран<ия> закон<ов> о эстл<яндских>, курл<яндских> и лиф<ляндских> крестьянах велено исключить.
      Статья о Некрасове вовсе не пойдет: получено об этом наконец строгое предписание.
      Теперь сижу за Костомаровым и завтра думаю отправить его в комитет.
      До свидания.
      Ваш
      Гончаров.
      3 дек<абря>
      <18>56.
      Н. А. СТЕПАНОВУ
      14 декабря 1856. Петербург
      Ценс<урный> комитет не согласился на заглавие "Наши", так как издание под этим заглавием было несколько лет тому назад не дозволено. Поэтому потрудитесь, почтеннейший Николай Александрович, изменить название как на объявлении, так и на утвержденном уже мною заглавном листке Альбома - и потом пришлите показать мне, что Вы придумаете. Если же Вы непременно захотите удержать это название, то надо будет представлять в Главное управление ценсуры: Вы, вероятно, не захотите испытать замедление и охотно измените эту безделицу.
      Ваш Гончаров.
      Посылаю Вам Ваше объявление.
      14 декабря
      <18>56.
      А. А. КРАЕВСКОМУ
      21 декабря 1856. Петербург
      Я полагаю, что, согласно предписанию, всего лучше поместить введение и две первые главы зараз, чтобы это составило три главы. Но надо только наблюсти, чтобы 2-я глава не была закончена чем-нибудь резким. Я разделять на главы не буду и не могу, потому что не помню, сколько всего глав: потрудитесь сделать это сами, а на меня и начальство, и автор могут быть в претензии.
      Постараюсь послезавтра возвратить всё это, то есть в воскресенье; если же не успею, то в понедельник около обеда.
      До свидания.
      Ваш
      Гончаров.
      21 дек<абря>
      <18>56.
      1 Я могу только любить (фр.)
      2 задней мысли (фр.)
      3 Далее часть текста утрачена. - Ред.
      4 рекомендательным письмом (фр.)
      5 выражение особого почтения (фр.)