Такого еще не видел никто. Люди радовались, удивлялись, поздравляли братьев с успехом. День был тихий, и шар поднимался над городком, становясь все меньше и меньше. Он взлетел почти под самые облака, на целую версту. Когда теплый воздух в нем остыл, шар потерял подъемную силу и начал медленно, как парашют, опускаться. Первыми в погоню за ним бросились, конечно, мальчишки. А вслед за ними - и взрослые. Шар спустился недалеко, за километр от места запуска, и радости людей не было предела. Ликовали и братья Монгольфье. Наконец-то их мечта сбылась!
      Так 5 июня 1783 года Жозеф и Этьен Монгольфье и их маленький городок навсегда вошли в историю авиации.
      Весть о необычном летающем шаре, который тут же в честь его изобретателей назвали монгольфьером, разлетелась с быстротой молнии по всей Франции. Долетела эта весть и до Парижа.
      - Что происходит в моем королевстве? - удивился король Франции Людовик XVI. - Только и разговоров о каких-то братьях, о каком-то летающем шаре... Запросите Академию наук.
      Знаменитая на весь мир Парижская Академия наук сама ничего не знала и терялась в догадках. Немедленно в далекий Аннон были посланы гонцы с приглашением братьев Монгольфье в Париж для демонстрации своего изобретения. А чтобы не терять времени, Академия поручила известному ученому, профессору Консерватории наук и ремесел в Париже, физику Жаку Шарлю изучить слухи и высказать свое мнение по этому поводу.
      Выполняя важное поручение, Шарль закрылся в своем кабинете и с молодым рвением (ему было 38 лет) принялся за дело. В это время в Париже знаменитый химик, член Академии Антуан-Лоран Лавуазье как раз закончил исследование "горючего воздуха" Кавендиша, переименовал его в водород. Шарль, конечно, знал, что водород - самый легкий из всех газов. "Водород - вот где надо искать секрет!" - решил он. Буквально за ночь ученый набросал проект предполагаемого летающего шара братьев Монгольфье, которого он и в глаза не видел.
      Вскоре Шарль докладывал в Академии наук свои соображения, подкрепляя их чертежами, научными обоснованиями и расчетами. Ученые мужи согласно кивали головами, удивляясь гениальной простоте идеи этих братьев Монгольфье. И никто еще не знал, что произошла ошибка, виновницей которой, если так можно выразиться, стала ученость профессора. Он даже и не подумал о горячем дыме, которым воспользовались братья Монгольфье. Поэтому Шарль фактически изобрел заново, независимо от братьев Монгольфье, аэростат - шар, который наполняется водородом.
      Впрочем, ничего не зная об этом, Шарль, как и все парижане, с нетерпением ждал приезда братьев Монгольфье с их летающим шаром.
      Но дороги... Ах, эти французские дороги восемнадцатого столетия! Если в Париже на некоторых улицах экипажи тонули в грязи, то что говорить о провинции? В распутицу застревали в колдобинах почтовые дилижансы, тонули по брюхо лошади. Академия вообще-то предлагала Шарлю лично отправиться в Аннон, как бы сейчас сказали, в научную командировку. Но он представил долгий путь, тряские дороги, огромную потерю времени - и не поехал. Братья Монгольфье тоже задерживались. И тогда Шарль решил сам, не дожидаясь их, произвести опыт с шаром. Он связался с братьями Роберами, один из которых изобрел раствор каучука для пропитки тканей, и вместе с ними принялся за дело. Из легкого шелка была сделана оболочка сравнительно небольшого шара, имеющего в поперечнике 4 метра. А чтобы шелк не пропускал водород, оболочка была пропитана этим раствором. Получилась легкая прорезиненная ткань. То, что не удалось братьям Монгольфье, удалось Шарлю с одним из братьев Роберов.
      В конце августа 1783 года на одной из площадей Парижа собрались несметные толпы народа смотреть на летающий шар. Их не остановила даже ненастная погода - ливневый дождь. Шар удалось наполнить водородом. Стоило Шарлю подать команду: "Отпускай!", как шар вырвался из рук и стремительно помчался к облакам. Публика пришла в неописуемый восторг. Но зрелище продолжалось недолго. Водородный шар так стремительно набирал высоту, что уже через минуту был под самыми облаками, нырнул в них, выскочил. И тут произошло совершенно неожиданное: шар лопнул, как будто его и не бывало.
      Шарль сразу понял, какую он допустил оплошность. Ведь мы живем на дне воздушного океана, где давление атмосферы самое большое. По мере подъема вверх воздух становится менее плотным, давление его убывает. Вот и получилось, что шар, быстро поднимаясь, попадал во все более разреженную атмосферу. А внутри него давление было прежнее, как у самой земли. Оно-то и распирало изнутри шар все сильнее и сильнее, пока оболочка не выдержала и лопнула, как мыльный пузырь.
      Это заставило Шарля основательно задуматься над конструкцией шара. "Интересно, как справились с этой задачей братья Монгольфье?" - подумал Шарль и с еще большим нетерпением стал ожидать их приезда.
      Первые пассажиры воздушного корабля
      Наконец-то в начале сентября 1783 года Жозеф и Этьен Монгольфье прибыли из Аннона в Париж. Они привезли с собой новый, более усовершенствованный монгольфьер. Главное новшество заключалось в том, что внизу к шару была подвешена легкая круглая корзина из ивовых прутьев, обклеенная снаружи плотной бумагой. Братья уверяли, что в этой корзине, которая образовывала вокруг горловины как бы круглый балкон, могут расположиться даже пассажиры. Они очень хотели полететь сами. Но тут в газетах поднялась целая дискуссия. Одни с ученым видом утверждали, что, как только человек оторвется от земли, он сразу умрет от разрыва сердца. Другие предостерегали, что от высоты бывает страшное головокружение. А кое-кто из монахов уверял народ, что, если кто-то дерзнет подняться в небо, тут же его постигнет божья кара.
      Одним словом, никто толком ничего не знал. Тогда решено было для начала проверить действие полета на животных.
      19 сентября 1783 года на поляне возле Версальского дворца собралась вся знать во главе с королем. Были здесь и ученые. А вокруг сада кишели огромные толпы народа. Все хотели посмотреть на летающий шар.
      Нетрудно себе представить удивление ученых Парижской Академии наук и самого профессора Шарля, когда вместо сосудов с серной кислотой и бочек с железными опилками, из которых тогда добывали водород, они увидели, что братья Монгольфье развели всего-навсего большой костер и над ним начали надувать свой шар дымом. Когда огромный монгольфьер наполнился горячим воздухом и расправил свои разрисованные цветными узорами бока, братья внизу под горловиной насыпали на специальную железную решетку горящих древесных углей, чтобы в шар и в полете поступал горячий воздух, а внизу к нему подвесили заготовленную заранее большую корзину, в которую посадили утку, петуха и барана.
      - Пускай!
      Шар величественно поплыл вверх. Ветер гнал его к ближнему лесу. Тогда вдогонку за шаром на колясках помчались зрители, верхом поскакали всадники, побежали мальчишки и взрослые. Шар, пролетев километра четыре, опустился на верхушки деревьев и, цепляясь за ветки, стал сползать вниз. Одним из первых к нему прискакал ученый Пилатр де Розье. Он убедился, что животные живы, здоровы и чувствуют себя после полета отменно.
      - Значит, и люди могут летать на шаре, - сказал Пилатр де Розье и твердо решил добиться разрешения на полет.
      Но не тут-то было. Король Людовик XVI, хотя и был восхищен полетом шара и первых "пассажиров", людям лететь запретил наотрез.
      Убеждали короля и придворные, и ученые, и особо приближенный маркиз д'Арланд, заядлый спортсмен, мечтающий о лаврах первого воздухоплавателя, да и сами братья Монгольфье. Но король был неумолим, якобы беспокоясь о жизни и здравии своих подданных.
      - В крайнем случае, - сказал он, - можно отправить в полет двух преступников, присужденных к смертной казни. И если они спустятся живы, я помилую их и разрешу лететь остальным.
      Но слыханное ли это дело, чтобы первый в истории полет совершили не пылкие энтузиасты, мечтающие о небе, а какие-то убийцы?
      Пилатр де Розье, услыхав об этом, заявил, что, если ему не разрешат лететь, он покончит с собой, дабы не видеть такой несправедливости. А маркиз д'Арланд приложил все усилия, чтобы убедить короля изменить свое решение.
      Общественное мнение было настолько возбуждено, что Людовик XVI заколебался. А братья Монгольфье тем временем, чтобы окончательно убедить сомневающихся в безопасности полета, проделали такой опыт. Наполнив шар горячим воздухом и привязав его за крепкую веревку, они произвели небольшой подъем на привязи. В корзину сели Пилатр де Розье и младший из братьев, Этьен Монгольфье. Помощники понемногу отпускали веревку, они поднялись на два десятка метров, но чувствовали себя отлично. Пилатр де Розье даже пробовал управлять высотой полета. Если воздух в шаре остывал и монгольфьер начинал спускаться, Розье подбрасывал в жаровню под горловиной стружек, раздувал огонь, и горячий воздух, поступая в шар, снова увеличивал подъемную силу. Шар опять взмывал вверх.
      После таких опытов и настойчивых просьб королю ничего не оставалось, как разрешить полет с людьми. Но самим изобретателям он категорически запретил лететь. Вместо Этьена Монгольфье с Пилатром де Розье дозволено было лететь маркизу д'Арланду. И вот 21 ноября 1783 года в Париже состоялся первый полет людей на воздушном шаре.
      Монгольфьер пролетел над городом на высоте около полукилометра. Неутомимый Пилатр де Розье подбрасывал на жаровню стружки, и шар величественно плыл по ветру над улицами и площадями. Маркиз д'Арланд помогал другу и даже размахивал шляпой, приветствуя с высоты тысячи парижан, которые с изумлением следили за первым полетом людей.
      Но над самым центром города едва не произошло несчастье. Из жаровни выпали угольки, и корзина с воздухоплавателями неожиданно загорелась. К счастью, пожар удалось потушить, и хотя несколько веревок, удерживающих корзину, успели перегореть, воздухоплаватели все же благополучно приземлились на окраине Парижа. Народ их приветствовал как национальных героев. Имена Пилатра де Розье и д'Арланда навечно вошли в историю человечества как имена первых людей, поднявшихся в воздух на летательном аппарате.
      По всей Франции началось повальное увлечение воздушными шарами, которое вскоре перекинулось и в другие страны. Скептики, "научно" доказывавшие, что люди никогда не сумеют подняться в воздух, были посрамлены. А главное, люди убедились, что по воздуху летать можно. Братья Монгольфье демонстрировали полеты на своем шаре во многих городах, поднимались на них неоднократно сами. Это была огромная победа человеческих знаний и опыта, упорства и настойчивости.
      Воздушный шар профессора Шарля
      А что же профессор Шарль?
      Убедившись, что он ошибся в своих предположениях относительно источника подъемной силы шара братьев Монгольфье, профессор Шарль не очень этим огорчался. Ведь он фактически изобрел другой воздушный шар, поднимающийся не за счет теплого воздуха, а за счет водорода. Профессору сразу стали очевидны преимущества его изобретения, и он, не теряя времени, снова принялся в содружестве с Робером за работу.
      Что же это за преимущества?
      Во-первых, водород значительно легче нагретого воздуха. Шарль подсчитал, что даже если нагреть воздух в монгольфьере до 100 градусов, чего, однако, добиться трудно, шар таких же размеров, но наполненный газом водородом, будет иметь в четыре-пять раз большую подъемную силу.
      А чем больше подъемная сила, тем больше полезного груза можно взять с собой в воздушное путешествие.
      Во-вторых, на монгольфьере, как показал первый же полет с людьми, возможны лишь короткие полеты, так как воздух в нем быстро остывает и шар теряет подъемную силу. Правда, можно брать с собой в полет топливо и, сжигая его под горловиной шара, удлинять путешествие. Но это очень опасно: в любую минуту в воздухе может возникнуть пожар. А кроме того, на длительный полет все равно не напасешься ни стружек, ни керосина, так как шар может поднять весьма ограниченное количество груза.
      Все эти недостатки монгольфьера были очевидны. Но и водородный шар в первом же пробном полете обнаружил свои недочеты. Поэтому Шарль в новой конструкции все предыдущие ошибки очень тщательно учел.
      И вот через 10 дней после полета первых воздухоплавателей на монгольфьере Париж был взбудоражен новым событием. 1 декабря 1783 года в парке королевского дворца Тюильри опять собралась вся придворная знать. Зрители с удивлением взирали на то, как шар наполнялся невидимым газом водородом. Он поступал по шлангу от 25 бочек с железными опилками и серной кислотой. Такой процесс добывания водорода очень медленный, поэтому Шарль привез свой баллон и начал заполнять его газом еще за четыре дня до полета. За это время шар почти полностью надулся, и зрители сразу отметили, что он значительно меньше, чем у братьев Монгольфье, - всего 9 метров в диаметре.
      Бросалось в глаза и то, что конструкция этого шара была более продуманной. Шарль охотно давал пояснения зрителям, среди которых были и братья Монгольфье. Для размещения экипажа к шару была подвешена легкая, но прочная ивовая корзина в виде лодочки. На монгольфьере корзина для людей крепилась внизу непосредственно к шару, и под ее тяжестью оболочка могла порваться. А Шарль решил эту проблему гениально просто. Он набросил сверху на шар специально сплетенную легкую, но прочную сеть, от нее спустил книзу стропы, а к ним прикрепил свою корзину-лодочку.
      Сетка равномерно распределяла нагрузку на весь шар, так что он не терял своей формы и не испытывал больших нагрузок на прорезиненную оболочку.
      Но и это еще не все. Если помните, в пробном полете шар очень быстро набрал высоту и лопнул от избытка внутреннего давления. Шарль учел и это. Он оставил снизу незакрытое узкое отверстие, то есть открытый шланг - рукав, через который шар наполняли водородом. Теперь подъем на любую высоту был абсолютно безопасен. Когда шар попадал в разреженные слои воздуха, водород не распирал его оболочку изнутри, а свободно улетучивался через это отверстие, автоматически регулируя давление газа внутри шара.
      А чтобы не было такого стремительного подъема, который может плохо сказаться на самочувствии воздухоплавателей, Шарль снаружи корзины подвесил мешки с песком. Их было столько, что они почти уравновешивали весь избыток подъемной силы, и шар поднимался очень плавно. По мере подъема он замедлял свое движение еще больше, так как подъемная сила с высотой уменьшалась. Но стоило высыпать из мешка песок, или, как теперь говорят, балласт, и шар поднимался еще выше. Так, благодаря балласту, появилась возможность регулировать высоту полета по желанию воздухоплавателей.
      Но и это еще не все. Раз шар может подниматься по желанию воздухоплавателей на необходимую высоту, то надо, чтобы он мог и спускаться по их желанию. Шарль подумал и об этом. Вверху шара он приспособил специальный клапан с веревкой, которую пропустил внутри и через нижнее отверстие вывел прямо в корзину. Потянешь за веревку - клапан откроется, часть водорода выйдет, и шар пойдет на спуск. Отпустишь веревку - клапан закроется. Так можно регулировать спуск до самой земли.
      Приземление - самый ответственный момент. Надо, чтобы оно по возможности было более мягким. Шарль прикрепил к корзине свернутую в кольцо крепкую веревку с якорем на конце. Перед снижением веревка с якорем спускалась. Если ветер гнал воздушный шар, то якорь, зацепляясь на земле за что-нибудь - за пни, камни, деревья, - задерживал его на месте.
      Вообще надо сказать, что профессор Шарль так тщательно продумал конструкцию своего шара, что она осталась и до наших дней в принципе без изменений.
      Все это, конечно, не могли не оценить прибывшие на первый полет зрители. А их были тысячи. Наконец все готово к полету. В корзину сели сам профессор Шарль и его друг и помощник Робер. Раздалась команда: "Пускай!"
      Под всеобщее ликование толпы шар очень плавно устремился вверх. Больше двух часов длился совместный полет смельчаков. Он протекал без каких-либо осложнений. Ветер пронес шар над Парижем, над его окрестностями, и воздухоплаватели благополучно приземлились у небольшой деревушки, где крестьяне, уже прослышавшие о воздушных шарах, приняли их как самых дорогих гостей. Робер вылез из корзины, и... на глазах изумленных крестьян шар снова взмыл на огромную высоту, унося с собой Шарля.
      Дело в том, что друзья заранее договорились об этом трюке. Как только Робер ступил на землю, подъемная сила шара стала больше ровно на величину его веса, и шар стремительно поднялся на целых три километра. От быстрого подъема у Шарля начало колоть в ушах. Он открыл клапан и пошел на снижение. Когда шар спускался слишком быстро, Шарль высыпал из мешочков песок, спуск ослабевал. Так он через полчаса самостоятельного полета очень плавно, почти без всякого толчка приземлился. Это был огромный успех.
      Сотни смельчаков и энтузиастов во всех странах Европы по примеру братьев Монгольфье и профессора Шарля тоже начали проводить эксперименты. Подобно тому, как надувные горячим воздухом шары стали именоваться в честь их изобретателей монгольфьерами, так и шары, наполняемые легким газом водородом, стали именоваться в честь Шарля шарльерами. И только позже за ними укрепилось название - аэростаты, от греческих слов аэро - воздух и статос - неподвижный, стоячий.
      Действительно, поднявшийся аэростат как бы висит в воздушной массе и перемещается вместе с ней, то есть по воле ветра.
      Мода на воздушные шары вторглась во все сферы жизни. Люди ликовали, что они наконец-то победили или "перехитрили" земное притяжение и прорвались в небо. Дело дошло до того, что кондитеры изготавливали круглые, как шары, торты и пирожные, а придворные дамы стали носить шаровидные прически а-ля монгольфьер, круглые шляпы а-ля шарльер и огромные, словно надувные, закругленные со всех сторон платья.
      Популярность первых аэронавтов была настолько велика, что их приглашали к себе для показа полетов большие города, короли, государства.
      Воздухоплавание завладело умами людей.
      Первые воздушные путешествия
      С появлением воздушных шаров появились и люди, сделавшие полеты на них своей профессией. Их стали называть аэронавтами.
      Наиболее талантливым аэронавтом восемнадцатого века был Жан-Пьер Бланшар. Уже через три месяца после полета монгольфьера с людьми, а точнее, 2 марта 1784 года, он стартовал в Париже с Марсового поля на собственном шаре. Чтобы покрыть расходы, Бланшар перед полетом собрал деньги с многочисленных зрителей. Правда, первый старт не очень удался, шар едва оторвался от земли. Недовольная публика готова была расправиться с "мошенником", но Бланшар уменьшил балласт и успешно стартовал вторично. На этот раз он поднялся высоко и долго парил над французской столицей.
      Находчивый и предприимчивый Бланшар быстро сообразил, что на огромном интересе публики к полетам можно неплохо заработать. Он стал разъезжать по городам и странам Европы, демонстрируя свое искусство. Но самую большую славу принес ему полет из Англии во Францию через пролив Ла-Манш.
      Сделав несколько полетов и приобретя некоторый опыт, Бланшар решил, что время для воздушного штурма Ла-Манша настало.
      Осенью 1784 года он приехал в Англию. Здесь к нему явился богатый американец, доктор Джон Джеффри, и изъявил желание полететь (за деньги, конечно) вместе с Бланшаром на его шаре. 30 ноября они совершили в Лондоне, как писали газеты, "научный полет". Джеффри это путешествие так понравилось, что он вызвался финансировать и полет через Ла-Манш, если и он будет участником этого исторического путешествия.
      Бланшару не очень хотелось делить славу первого покорителя Ла-Манша, он всячески отговаривал американца, но Джеффри оказался настойчивым.
      В это время стало известно, что тот самый Пилатр де Розье, который вместе с д'Арландом первый поднялся на монгольфьере, сконструировал необычный шар - помесь монгольфьера с аэростатом - и приготовился к штурму Ла-Манша с противоположного берега - из Франции в Англию. Честолюбивый Бланшар, не желая уступать первенство и без того знаменитому Розье, быстро снарядил свой аэростат и стал ждать: теперь все зависело от того, с чьей стороны раньше подует попутный ветер.
      7 января 1785 года поднялся довольно свежий ветер в сторону Франции, и Бланшар, еще раз безуспешно попытавшись отговорить Джеффри, решил лететь. Они взяли с собой в корзину барометр, компас, 12 килограммов балласта, спасательные жилеты, немного еды и в два часа дня стартовали из Дувра под напутствия огромной толпы. Корзина была снабжена "воздушными веслами", которые, по мнению Бланшара, должны были помочь достигнуть противоположного берега. Он рассуждал так: аэростат в воздухе подобен лодке на воде. И если лодка может передвигаться по воде на веслах, то почему же с помощью больших весел нельзя заставить плыть по воздуху в нужном направлении воздушный шар?
      Увы, с первой же минуты полета стало ясно, что это совершенно напрасная затея. Шар летел над морем со скоростью ветра, и даже самые быстрые помахивания веслами ничуточки не прибавляли ему скорости. Бланшар, как и другие воздухоплаватели, был не очень искушен в науках, поэтому допускал просчеты. Ведь вода в восемьсот раз плотнее воздуха. Гребец, работая веслами, действительно как бы опирается ими о воду. Ведь прямой ход весел (гребок) происходит в воде, а обратный - в воздухе. Лодка, находясь на поверхности воды, испытывает сравнительно небольшое сопротивление, и усилий гребца вполне достаточно, чтобы она продвигалась вперед. В отличие от лодки, огромный шар имел такое большое сопротивление, что всякая попытка направить его движение с помощью воздушных весел напоминала малыша, который, размахивая из окна вагона маминым веером, пытается сдвинуть с места железнодорожный состав вместе с паровозом.
      Убедившись в бесполезности весел, Бланшар обнаружил еще одну неприятность: шар над проливом стал быстро снижаться. Сначала за борт полетели мешки с балластом, вслед за ними последовали воздушные весла. Снижение уменьшилось, но не прекратилось. Волны шумели уже совсем близко, а в море, как назло, не было ни одного корабля, ни одного рыбацкого суденышка. Тогда за борт полетели барометр, и компас, и даже бутылка коньяка с бутербродами, которыми аэронавты собирались отпраздновать свой успех.
      До французского берега было еще далеко, а волны плескались уже под самой корзиной. Было сброшено за борт все, что можно было сбросить, вплоть до спасательных жилетов и верхней одежды. Берег приближался, и Джеффри, который был неплохим пловцом, решил уже выброситься за борт, чтобы добраться до берега вплавь. Бланшар едва удержал его.
      Наконец отважным путешественникам повезло. Выглянул лучик солнца, немножко пригрел огромный бок аэростата и увеличил его подъемную силу. Налетевший порыв ветра благополучно перенес путешественников через последние километры пролива на французскую землю. Для верности Бланшар углубился еще километров на 20 от берега и приземлился недалеко от города Кале.
      Так впервые в истории человечества был совершен полет над морем из одной страны в другую на воздушном шаре. Бланшар стал самым знаменитым аэронавтом. Он объездил много стран, побывал даже в Америке, где с успехом показывал публике свои полеты. В полетах участвовала и его жена Мария, одна из немногих женщин-аэронавтов. Бланшар совершил много интересных полетов, но в 1809 году нелепо погиб. Проверяя оборудование, он почувствовал себя плохо и выпал из корзины. Мария Бланшар погибла в 1819 году при своем шестьдесят седьмом полете.
      К сожалению, Бланшар оказался не первой и не последней жертвой воздухоплавания. Этот печальный счет в истории авиации открыл еще в 1785 году первый воздухоплаватель Пилатр де Розье.
      Узнав о триумфе Бланшара, Пилатр де Розье еще больше загорелся желанием перелететь из Франции в Англию. Но ему не везло. Целых полгода ожидал он попутного ветра.
      Только 15 июня Розье смог, наконец, стартовать. Его шар имел комбинированную конструкцию. Нижняя часть наполнялась водородом, а верхняя теплым воздухом. Пилатр де Розье полагал, что на таком шаре легче управлять высотой полета. В корзине-лодочке была установлена жаровня. Увеличивая в ней огонь и наполняя более горячим воздухом верхнюю, "монгольфьерную", часть шара, можно было, по мнению Розье, подниматься выше, а уменьшая огонь спускаться ниже и тем самым находить нужный ветер, который часто на разных высотах дует в различных направлениях.
      Одно только непонятно: как Пилатр де Розье, конструируя такой шар, не задумался над безопасностью полета? Ведь водород с самого начала недаром назвали горючим газом: он воспламеняется от малейшей искры. Розье, расположив под баллоном с водородом жаровню, уподобился человеку, сидящему на бочке с порохом и высекающему огонь.
      Как бы там ни было, Розье стартовал из города Булони, что на берегу Ла-Манша, где пролив наиболее узок, - около тридцати километров. С собой он, по примеру Бланшара, взял в полет попутчика - верного помощника Ромэна. Ветер сначала понес их над морем к берегам Англии, но когда шар поднялся выше, ветер повернул обратно к берегу. Розье выпустил часть водорода через клапан, чтобы снизиться снова в попутное течение, но шар стал быстро терять высоту. Когда в жаровне развели огонь побольше, случилось то, чего и следовало ожидать: шар воспламенился и с высоты нескольких сот метров упал на землю. Оба аэронавта погибли. Это были первые жертвы воздухоплавания. Повторилась история с мифическим Икаром: Пилатр де Розье был первым человеком, поднявшимся в воздух, и первой его жертвой.
      Но никакие жертвы и опасности не останавливали смельчаков. Все больше и больше людей поднималось на воздушных шарах в небо. Поначалу большей популярностью пользовались монгольфьеры, потому что водород обходился очень дорого, а для монгольфьера годился любой костер. На праздниках, народных гуляньях в различных городах Европы демонстрировались для развлечения публики полеты на воздушных шарах. Появились даже воздушные циркачи и акробаты. Так, француз Пьер Тетю-Брисси, чтобы заработать, на потеху публике додумался до такого трюка. Вместо корзины к большому шару он привязывал небольшую деревянную платформу без перил, вводил на нее лошадь, садился на нее и так, верхом на лошади, поднимался в небо, - благо, что она, боясь высоты, стояла смирно. Но оказалось, что лошади плохо переносят подъем: даже на небольшой высоте у них начинает идти через горло и ноздри кровь. Значит, не все животные умеют приспосабливаться к быстрой смене давления воздуха.
      А акробат Шевен подвешивал под шаром трапецию и во время полета проделывал на ней различные упражнения.
      Однако, чем больше было полетов на воздушных шарах, тем чаще происходили несчастные случаи. Это заставило аэронавтов задуматься над безопасностью полета. Постепенно монгольфьеры уступили место более надежным шарам - аэростатам, наполняемым водородом, а поиски привели снова к давней идее Леонардо да Винчи - парашюту.
      Парашюты и первые парашютисты
      Леонардо да Винчи писал: "Если взять кусок полотна и сшить его в форме пирамиды, каждая из сторон которой по 12 локтей ширины и такой же высоты, то можно будет спуститься с любой высоты".
      Если учесть, что средневековая мера длины - локоть - равнялась в различных странах от 50 до 60 сантиметрам, то действительно, такое приспособление обеспечивало безопасный спуск человека с любой высоты, ибо диаметр современных парашютов тоже не превышает 6...7 метров.
      Но, как оказалось позже, Леонардо да Винчи не первый додумался до идеи парашюта. Между прочим, слово "парашют" составлено из двух слов: итальянского "пара" - предотвращать и французского "шюте" - падение. Предотвращающий падение. Точнее не скажешь.
      Древние записи свидетельствуют, что во многих странах люди пытались спускаться с башен, деревьев, скал с помощью различных приспособлений, похожих на зонтики. Часто такие прыжки кончались увечьем или даже смертью, потому что никто не знал законов сопротивления воздуха, а чутье часто подводило. Леонардо да Винчи первый указал на самые выгодные размеры парашюта, и об этом вспомнили воздухоплаватели.
      Уже Бланшар, огорченный трагической гибелью Пилатра де Розье, начал проводить эксперименты с парашютом. Вначале он подвешивал небольшие парашюты внизу под корзиной и спускал с высоты на потеху публике различных животных собак, котов. Они в полном здравии и целости снижались на землю. Значит, если сделать парашют подходящих размеров, то и человек сможет благополучно спуститься с высоты в случае аварии воздушного шара. Но куда девать огромный парашют - купол, стропы, пояса, или, как говорят теперь, подвесную систему, если кабина аэростата маленькая, тесная и в ней зачастую негде повернуться?
      Французский воздухоплаватель Андре-Жак Гарнерен, еще до Бланшара заинтересовавшийся парашютом, разрешил эту проблему очень просто. Он подвесил огромный зонтик парашюта к баллону, а уже к парашютным стропам прикрепил корзину. 22 октября 1797 года Гарнерен поднялся в Париже на таком аэростате. Достигнув километровой высоты, он перерезал веревку, связывавшую парашют с баллоном. Зрители, наблюдавшие за полетом, ахнули от испуга, когда увидели, что корзина с аэронавтом оторвалась и полетела вниз, а баллон с водородом быстро исчез в облаках. Но тут натянулись стропы, и Гарнерен начал плавный спуск в корзине под куполом огромного зонтика.
      Андре-Жак Гарнерен вместе с братом начал ездить по городам Европы и демонстрировать за деньги отчаянные спуски с парашютом. Со временем к ним присоединились жена Гарнерена Женевьева и дочь Элиза, ставшие, таким образом, первыми в мире женщинами-парашютистками.
      Однако уже первые опыты с зонтиком-парашютом показали, что его конструкция и крепление неудачны. Зонтик закрывал баллон, мешал управлению аэростатом. Тогда попробовали купол парашюта и стропы подвешивать внизу под корзиной. Это было немного лучше, но все равно не очень удобно. Парашютист должен был выпрыгивать из корзины, веревка разрывалась, купол во время падения наполнялся воздухом и доставлял смельчака на землю.
      Прыжки с парашютом и сейчас производят на зрителей неотразимое впечатление. А в те времена и подавно. Появилось много бродячих парашютистов-аэронавтов, которые в поисках заработка показывали прыжки с парашютом в разных странах. Между прочим, Андре-Жак Гарнерен был одним из первых воздухоплавателей, демонстрировавших полеты на воздушном шаре в 1803 году в России.
      Нашлось немало энтузиастов-парашютистов и в самой России. Газета "Московские ведомости" за 1806 год сообщает, что русский воздухоплаватель Александровский поднялся в воздух на большом шаре и совершил прыжок с парашютом. Смельчак благополучно спустился на землю и был восторженно встречен зрителями.