Развратный образ жизни «пророка», постоянные оргии, сопровождавшиеся скандалами, драками его мироносиц-сожительниц, выходили далеко за стены монастыря и серьезно компрометировали «святую церковь». Не случайно Серафим, архиепископ Кишиневский и Хотинский, посылал в Петербург одну депешу за другой, требуя от синода вмешаться в «дело Балтской обители». Была и другая опасность для православного духовенства в действиях балтского «пророка». Почувствовав силу, безнаказанность своих действий, Иннокентий пытается выйти из подчинения своих хозяев. На викария Амвросия он стал смотреть уже как на одного из соучастников в шулерстве, начал грубить ему. Значительную часть награбленной добычи осмелевший мошенник уже оставляет у себя. В проповедях Иннокентия зазвучали сепаратистские тенденции, стремление обособиться, выйти из-под опеки и стать самому во главе церкви, основать в Бессарабии «Новый Иерусалим». Пройдоха не теряет времени. Близ села Липецкое он покупает большой участок земли, и здесь развертывается строительство тайного подземного монастыря — будущего центра «Нового Иерусалима».

Элементы «крамолы» в речах «провидца» стали замечать и представители власти. Искусный мошенник, понимая ненависть трудящихся Молдавии к царизму, к режиму кнута и виселицы, подлаживается под настроение трудящихся. В своих проповедях он пытается изобразить себя заступником народа перед властью «императа», обещает молиться за народ, чтобы бог наказал российского царя за его несправедливости. Такие проповеди, конечно, встречали сочувствие и одобрение людей. Неискушенные, темные, забитые в условиях царизма, они наивно верили, что «пэринцел» принесет им счастье и избавление от безысходной нужды и горя, обожествляли его: в домах, в переднем углу, помещали на самом почетном месте изображение шестикрылого Иннокентия рядом с иконами Иисуса Христа, божьей матери и других святых.

В 1909 году в Балту прибыла специальная комиссия синода для расследования «балтского движения». Однако ее положение было весьма щекотливым. Раскрыть все преступления иеромонаха Иннокентия — значит привлечь к церкви внимание широкой общественности и открыть ей глаза на грязные дела, совершаемые с благословения святой церкви не только в Балтском, но и в других монастырях. Синодальная комиссия видела, что в «балтском деле» замешано немало служителей церкви-настоятель Балтского монастыря Амвросий, каменец-подольский архиерей Серафим и многие другие. Все это могло лишний раз бросить тень на православную церковь. Комиссия решила тихо, мирно уладить этот скандал, не выносить сор за монастырские ворота. Попьянствовав вместе с новоявленным пророком «святой обители», получив солидный куш от организаторов балтского «чуда», комиссия отбыла в Петербург.

Вскоре после этого появился «грозный» приказ синода за подписью обер-прокурора святейшего Синода Победоносцева, в котором говорилось:

…«Считаем лучшим для церкви божьей инока Иннокентия из вашей обители забрать на время и перевести его под строгое начало испытанного в вере отца Серафима каменец-подольского… Вместе с этим предлагаем прекратить печатание листовок на молдавском языке, равно как и распространение его образа и слухов о его святости и принадлежности к святой троице. Запрещаем также распространять сведения о святости отца Феодосия Левицкого, который нами не канонизирован святым… Если же вы этого не сделаете, то будут предприняты самые решительные меры и по отношению к иноку Иннокентию и к тем, кто способствовал этой ереси».

Согласно распоряжению синода, Иннокентий из Балты был переведен в Каменец-Подольск под «строгое начало» архиерея Серафима Чичагова, а в 1912 году перемещен в Муромский монастырь.

В это время приверженцы Иннокентия, так называемые апостолы и мироносицы, в их числе мать Иннокентия Софья и его брат Семен, закончили подземное сооружение огромного «Нового Иерусалима» близ села Липецкое на несколько тысяч человек.

Автор книги Лесь Гомин без прикрас рисует кошмарные картины жизни обитателей подземелья. Тысячи людей, обманутых и ограбленных, ослепленных надеждой на вечное спасение, были обречены на верную гибель в пещерах «Гефсиманского сада», как именовали иннокентьевцы катакомбы в Липецком. Огромное скопище людей в темных, сырых подвалах подземелья, постоянные посты, грязь — все это способствовало массовым заболеваниям. Сотни людей умирали от тифа, чахотки и заразных заболеваний. Многие сходили с ума.

В Муромском монастыре Иннокентий отнюдь на был на положении узника и кающегося грешника. Его поместили в просторном доме. В нарушение всякого существующего монастырского устава, Иннокентию было разрешено держать около себя до десятка мироносиц-сожительниц, вести самый разгульный, разнузданный образ жизни. Но это не удовлетворяло пророка. Вкусивший от плода тщеславия, он снова хотел видеть перед собой одурманенные толпы людей, приветствующих его криками, жаждущих его благословения. Иннокентий задумал вырваться из монастыря. В уме его созрел коварный план: «Пусть меня освободит сам народ». В Бессарабию полетели письма от Иннокентия к его «апостолам» с указанием поднимать народ. Несколько тысяч одурманенных людей в один из холодных декабрьских дней 1912 года двинулись в направлении Муромского монастыря, в далекий и суровый Олонецкий край, освобождать Иннокентия.

«Холодный северный ветер… дул им навстречу. Он колол, сек их лица, забирался под рваные шубейки, под латаные армяки, Отталкивал назад, угрожал смертью… Но, движимые слепой, фанатичной верой, они шли, не останавливаясь». Автор, используя документальные материалы, рисует чудовищное преступление, которое было совершено органами царской власти вкупе со служителями церкви и жуликом иеромонахом Иннокентием. По всему пути следования паломников летела тайная депеша из Петербурга: «Препятствий не чинить. Религиозных стремлений возбранить нельзя. Пропустить молящихся к цели».

День за днем двигалась огромная масса людей на север. Многие, обессилев, падали, и снежный ветер навсегда прятал под сугробами непрощенных грешников. Среди паломников вспыхнула эпидемия тифа. Это стало известно властям. По деревням были расставлены становые с жандармами, которые не давали людям пристанища, безжалостно гнали их, больных, измученных тяжкой дорогой, в лютые морозы.

Немногим «посчастливилось» дойти до пророка Иннокентия. Большая часть погибла в пути. Но это не обескуражило косоуцкого афериста. Собрав своих «апостолов», он призывает паломников к восстанию и освобождению его из плена. Монастырское начальство, заранее осведомленное о замыслах Иннокентия, вызвало роту забайкальских казаков и наряд жандармерии и в день монастырского «бунта» учинило кровавую расправу над темной и беззащитной толпой.

Исхлестанная нагайками, исполосованная казацкими шашками, окровавленная толпа паломников была выброшена в пургу, в лютые морозы за монастырские ворота.

Теперь уже многоверстная черная лента медленно потянулась с севера на юг, возглавляемая самим «пророком» Иннокентием, скакавшим впереди на добрых вороных конях. И снова люди падали в изнеможении и находили вечный покой в снегах сурового севера.

В феврале 1913 года в г.Каргополе и его окрестностях толпы паломников были по приказу начальства остановлены, загнаны в вагоны и под конвоем отправлены к месту жительства, а Иннокентий арестован и препровожден в Петрозаводскую тюрьму.

Так закончилась эта бесславная «эпопея», в результате которой погибло несколько тысяч человек. Виновники этого чудовищного преступления остались безнаказанными.

Синод не разрешил передать преступника Ивана Левизора в руки гражданских властей, так как в этом деле было слишком много улик против православной церкви. Чтобы замести следы, скрыть причастность православного духовенства и синода к «балтскому движению», было решено отдать иеромонаха Иннокентия на суд князей церкви.

Но, как гласит народная пословица, «ворон ворону глаз не выклюет», собрались князья церкви, отечески пожурили инока Иннокентия, и он раскаялся, а раскаявшегося грешника простили. В Петрозаводской тюрьме «недостойный и многогрешный иеромонах Иннокентий, в мире крестьянин Бессарабской области с.Косоуц Сорокского уезда Иван Васильевич Левизор…», чистосердечно признался в своих преступлениях, свалив, правда, всю вину за содеянное на «врага рода человеческого — диавола», всегда «ищущего, кого поглотити».

В своем отречении Иннокентий заявил, что он простой «смертный» и просит не верить слухам о его святости и о том, что он послан «от бога учить людей»; клянется не распространять больше «ересь хлыстовского духа».

В показаниях перед «святыми отцами» церкви Иван Левизор во всех подробностях рисует отвратительные картины разврата, проституции, пьяных оргий, процветавших в Балтском и Липецком монастырях, в их тайниках, организаторами и участниками которых были главари секты иннокентьевцев.

Иеромонах Иннокентий спокойно рассказывал о совершенных им злодеяниях. Он знал, что находится среди своих, которые не дадут его в обиду.

«Глубоко каюсь и сознаю, как великое безумство и тяжкое свое преступление — это привлечение народа в Муром, содержание в каторжной бивачной обстановке, а затем этот ужасный поход из Муромской обители в зимнюю стужу с массою молдавского народа, худо одетого, непривычного к снегам и морозу северного климата!

Тени несчастных, умерших в пути от стужи и истощения детей и старцев, и живых мертвецов — больных, и разоренных — восстают перед моей совестью как грозные обличители моих вольных и невольных в сем злосчастном балтском религиозном движении заблуждений, грехов и беззаконий!..

Впредь да не будет этого обмана! Аминь!».

Однако «пророк» не сдержал своего слова, нарушил обет, данный «святой церкви».

В декабре 1917 года Иннокентий появляется в Липецком и прилагает отчаянные усилия, чтобы снова сколотить вокруг себя приверженцев и почитателей, активных проповедников его «вероучения». Он рыскает по Бессарабии, появляется то в одном, то в другом месте, кликушествует в своих проповедях о конце света, о наступлении царства сатаны, призывает верующих отрешиться от суетного мира, уйти в подземелья и готовить себя для вступления в «царствие небесное». Но наступили другие времена. Преступления, совершенные Иннокентием, дошли до массы верующих. О них рассказывали живые свидетели кровавого похода из Балты в Муромский монастырь и оттуда в Бессарабию, люди, потерявшие по вине Иннокентия все свое имущество, лишившиеся крова, семьи. Они поняли подлый обман, свои заблуждения и стали не только самыми ненавистными врагами балтского «пророка», секты иннокентьевцев, но и активными разоблачителями сектантского мракобесия.

Проповеди «пророка» собирали все меньше людей. Обманутые выходили из подземелий, скудели приношения. Для «пророка» наступили черные дни.

«Апостолы» Иннокентия, прежде покорные его власти, перестали повиноваться. Многим из них самим хотелось играть первую скрипку во всем этом шулерстве. Началась грызня между «апостолами» и «пророком». В подземелье разыгрывались кровавые схватки, кое-кто из «апостолов» был даже убран с дороги. Но это не упрочило положения секты.

Вместе с Великим Октябрем пришли новые времена и в Бессарабию. Они возвестили гибель эксплуататорского строя, конец власти помещиков и капиталистов, свободу и счастье простым труженикам. Руководители сектантского подполья понимали, что с установлением Советской власти придет конец их благополучию, основанному на религиозном обмане. Поэтому они выступили ярыми врагами нового строя.

В первые годы борьбы за установление власти Советов главари секты иннокентьевцев активно сотрудничали с контрреволюционными силами. Тайники иннокентьевцев стали служить надежным укрытием для белогвардейских банд, шпионов, диверсантов. Здесь находят приют и убежище лазутчики Петлюры, шпионы королевской Румынии, панской Польши, гетмана Скоропадского. Среди населения ведется пропаганда, призывающая оказывать сопротивление Советской власти, отказываться от службы в Красной Армии, уходить в тайники, спасаться от «власти диавола» и т. д.

В 1920-1921 гг. катакомбы Липецкого монастыря превращаются в опорный пункт контрреволюции. Они служат складом оружия, являются местом сосредоточения контрреволюционного отребья. Монастырь становится центром подготовки восстания против Советской власти. Только благодаря мерам, принятым органами Советской власти, заговор был ликвидирован, восстание предотвращено, а его главари и вдохновители понесли заслуженную кару.

Все это не только вызывало ненависть со стороны верующих к главарям секты иннокентьевцев, но и разоблачало последних как пособников врагов Советской власти.

В 1921 году на месте Липецкого монастыря создается коммуна «От тьмы к свету». Многие бывшие иннокентьевцы, «раяне», вошли в коммуну и впоследствии стали активными ее членами. Что же далее сталось с косоуцким «пророком»?

Всякий преступник неизбежно приходит к своему бесславному концу. Так случилось и с Иннокентием. В 1919 году он созвал тайное сборище своих приверженцев, которое, как обычно, закончилось оргией. В пьяной драке один из «апостолов» убил своего «пророка». (В романе Л. Гомина Иннокентий погиб от руки кулака Синики, отомстившего за свою разбитую и поруганную жизнь.) Чтобы замести следы преступления, «апостолы» тайно похоронили Иннокентия, а среди верующих распространили слух, что Иннокентий «вознесся на небо». Так закончилась бесславная карьера «пророка» Иннокентия, одного из крупнейших мошенников в рясе.

С ликвидацией липецкого «рая», смертью его главаря и организатора иеромонаха Иннокентия секта иннокентьевцев не прекратила своего существования. Движение нашло благодатную почву в правобережной Молдавии, особенно в ее южной и средней части.

Беспросветной была жизнь трудового люда в оккупированной королевской Румынией Бессарабии. Оккупанты знали, что рано или поздно им придется убраться восвояси. Поэтому в отторгнутой части Молдавии был установлен полицейский режим, царила самая бесстыдная эксплуатация. Бесчисленные королевские поборы легли тяжелым бременем на плечи трудящихся. Помещики и капиталисты, ростовщики и спекулянты, перекупщики и маклеры, как стая хищников, набрасывались на свою жертву — трудовой люд и обдирали его как липку. Они торопились обогатиться за счет крови и пота бессарабского рабочего и крестьянина. Малейший ропот, неосторожно сказанное слово — и человек оказывался в застенках сигуранцы. В этих условиях снова развернули свою тлетворную деятельность среди темного и забитого бессарабского крестьянства бывшие приближенные Иннокентия, его так называемые апостолы и мироносицы.

Надев на себя личину «пророков» и «пророчиц», главари секты бродили по селам, организуя тайные сборища, проповедуя скорое наступление «конца света» и приближение «страшного суда», требуя от верующих, чтобы они продавали свое имущество, покидали «греховный» мир, уходили в подземелья и готовили себя к «великому дню». Проклиная брак и семью, изуверы-иннокентьевцы проповедуют среди своих приверженцев сожительство без различия пола и возраста, требуют от больных не принимать медицинской помощи, убеждая людей, что физические страдания являются искуплением за их грехи перед богом.

В этот период в Бессарабии возникает широкое подполье иннокентьевцев, оборудуются жилища для проповедников и главарей секты, места для молений и т.д. По селам Бессарабии бродят десятки «татуней» и «мамуней» (святых отцов и матерей божьих), пророков и пророчиц. Были случаи, когда в одном и том же селе появлялось несколько «святых». Между «святыми» нередко вспыхивали ссоры, кончавшиеся потасовками.

Позднее, когда правобережная часть Молдавии была освобождена от оккупантов, главари секты развернули злобную агитацию против Советской власти и ее мероприятий. Они призывали крестьян не вступать в колхозы, саботировать выполнение государственных планов хлебозаготовок, отказываться от участия в выборах Советов, от службы в Советской Армии. Они пророчили скорую гибель Советской власти и восстановление монархического строя. Распространяли слухи, что члены семьи бывшего царя Николая II живы и скрываются в сектантском подполье. Сектантам, чтобы они поверили этим небылицам, показывали якобы престолонаследника Алексея — сектанта Семена Романенко — и царскую дочь Анастасию, которую представляла некая аферистка Фаня Гурвиц.

Однако антисоветская агитация главарей секты не имела сколько-нибудь серьезного успеха. Крестьяне вступали в колхозы, активно включались в строительство новой жизни. С каждым годом богаче и краше становилось в доме крестьянина, к нему пришли достаток и изобилие. В этих условиях все труднее было главарям секты одурманивать народ. Открывались глаза на правду даже у тех, кого сектанты «обрабатывали» многие годы. Десятки, сотни людей выходят из подземелий, раскаиваются в своих заблуждениях, приобщаются к полезному труду.

Главари секты, чувствуя, что почва уходит из-под их ног, что люди начинают понимать ложь и обман, не останавливаются ни перед какими преступлениями, совершают даже убийства бывших своих единоверцев, порывающих с сектой. Так были убиты в тайниках сектанты Макарий, Надежда из с.Нижние Ниспорены, трупы которых нашли в селе Лазо Оргеевского района.

Уподобляясь бандитской организации «кампрачикосам», существовавшей в период феодализма в Испании, Англии и других странах Запада, иннокентьевны похищают детей, бросают в тайники, пытаясь превратить их в ярых пропагандистов секты.

В 1952 году в селе Пепены Лозовского района местными колхозниками было раскрыто сектантское подполье, в котором обнаружены два подростка — Виктор Ткач из села Вережаны, Атакского района, и Андрей Гелан из села Городище, Каларашского района.

Тайники, где держали похищенных подростков, обнаружены и в других селах. В селе Новые Бенешты Теленештского района в доме сектанта С.И.Хапун найдены мальчик и девочка. Сектанты похитили детей, когда они были совсем маленькими. На вопрос, кто их родители, дети отвечали, что появились от «святого духа» и никаких других родителей не признают.

Долго разыскивали своих детей семья колхозника Ф.И.Маржина из села Скорцены, Теленештского района и жительница села Чобручи, Каушанского района, Шавга Е.Д. Лишь недавно удалось найти и вырвать из лап сектантов Катю Маржину и Александру Шавга.

В 1957 году в селе Страшены после посещения сектантами дома колхозника А.Г.Мунтяна исчезла его дочь Екатерина.

Изуверский характер секты, бандитские действия иннокентьевцев, их паразитический образ жизни вызывают ненависть и презрение со стороны населения к сектантским главарям, жалость и сочувствие к рядовым сектантам.

В условиях социалистической действительности, в период расцвета колхозной жизни, когда в селах Молдавии ярко горят лампочки Ильича, а в дом колхозника вместе с радио и телевизором, газетами и книгами пришли достаток и изобилие, мало кто верит проповеди пророков о «спасении души», райской жизни и загробном мире. Ослепшие прозревают. Вот что рассказывает о себе Н. Штефаница из села Тигеч, Леовского района, МССР: «Меня завербовали в секту в 1950 году, когда мне было 17 лет. Побудили меня к этому мать и проповедник А.3.Мерлан. Они обещали райскую жизнь „на том свете“. Вместе с Мерланом мы исколесили всю республику, проповедуя „слово божье“ и собирая пожертвования на несуществующий „храм господен“. Мне приходилось наблюдать за жизнью многих проповедников секты. Сколько лжи и обмана в их действиях, какие грязные дела творят они в тайниках! Видя все это, я понял, что был одурачен, и порвал с сектой. Теперь работаю в колхозе, у меня семья, свой дом. Живем хорошо. Хочу сказать людям: не верьте сектантам. Их проповеди — один обман».

С сектой порывают не только рядовые сектанты, но ее организаторы и главари. Вышли из секты Вера Татару, Агафья Зубко — активные проповедницы, которые почитались верующими как «святые» праведницы; прекратили преступную деятельность активные проповедники Михаил Унтила, Петр Зеленко и другие. Отошел от секты один из матерых главарей иннокентьевщины — Александр Кулаки, еще недавно именовавший себя Михаилом Архангелом.

В настоящее время секта иннокентьевцев прекратила свое существование, остались лишь отдельные приверженцы этой секты, последователи иеромонаха Иннокентия.

Роман «Голгофа» разоблачает антиобщественную преступную деятельность секты иннокентьевцев. Книга поможет многим верующим освободиться от религиозного дурмана. Она окажет помощь пропагандистам и агитаторам в их атеистической работе среди верующего населения.

Н.Шилинцев