Виктор Голявкин
      КАРУСЕЛЬ В ГОЛОВЕ
      разные рассказы
      КАРУСЕЛЬ В ГОЛОВЕ
      К концу учебного года я просил отца купить мне двухколёсный велосипед, пистолет-пулемёт на батарейках, самолёт на батарейках, летающий вертолёт и настольный хоккей. - Мне так хочется иметь эти вещи! - сказал я отцу. - Они постоянно вертятся у меня в голове наподобие карусели, и от этого голова так кружится, что трудно удержаться на ногах. - Держись, - сказал отец, - не упади и напиши мне на листке все эти вещи, чтоб мне не забыть. - Да зачем же писать, они и так у меня крепко в голове сидят. - Пиши, - сказал отец, - тебе ведь это ничего не стоит. - В общем-то ничего не стоит, - сказал я, - только лишняя морока. - И я написал большими буквами на весь лист:
      ВИЛИСАПЕТ ПИСТАЛЕТ-ПУЛИМЁТ САМАЛЁТ ВИРТАЛЁТ ХАКЕЙ
      Потом подумал и ещё решил написать мороженое, подошёл к окну, поглядел на вывеску напротив и дописал:
      МОРОЖЕНОЕ
      Отец прочёл и говорит: - Куплю я тебе пока мороженое, а остальное подождём. Я думал, ему сейчас некогда, и спрашиваю: - До которого часу? - До лучших времён. - До каких? - До следующего окончания учебного года. - Почему? - Да потому, что буквы в твоей голове вертятся, как карусель, от этого у тебя кружится голова, и слова оказываются не на своих ногах. Как будто у слов есть ноги! А мороженое мне уже сто раз покупали...
      НЕ-А...
      Неимоверная чёлка закрывала глаза мальчишки и половину носа. - Не мешает тебе чёлка? - спросил я. - Не-а. - Меня видишь? - Не-а. - Значит, ты даже не видишь человека, с которым разговариваешь? - А я изредка дую на неё, и она подпрыгивает. - Скривив рот, он дунул снизу вверх, и чёлка подпрыгнула. - И часто дуть приходится? - А что? - Не устаёшь? - Не-а. - С утра до вечера дуть на свою чёлку, с ума можно сойти! - Зато когда бежишь во весь дух, она сама разлетается в разные стороны, похвастал он. - Ну а когда спокойно идёшь? Он пояснил: - Тогда встряхиваешь головой в такт шагам, и чёлка назад отлетает. - И обратно не прилетает? - Я вам серьёзно говорю. - Но нельзя ведь всё время трясти головой! - Почему нельзя? - Голова заболит от беспрерывных трясок. - Не-а. - Да и неудобно. Сзади, предположим, волосы тебе не так мешают, а за столом, наверное, в тарелку твоя чёлка попадает? - Два раза в суп и три раза в кисель... - Ну и как? - Смешно. - Неужели? - А что? - А если ты читаешь, пишешь за столом, тебе чёлка не мешает? - Не-а. - Как же ты с ней обходишься в это время, опять дуешь? - Читаю я в кровати, а когда пишу, одной рукой чёлку придерживаю. - Ну и ну! - А что?
      - А телевизор когда смотришь, дуешь, держишь одной рукой или головой всё время трясёшь? - Тогда я высоко поднимаю голову, затылком упираюсь в стену и сверху вниз смотрю, что показывают. - И видно? - Ну, не очень. А что? - Тряс головой бы тогда и дул. - От тряски экран мелькает. А дуть к вечеру я уже больше не могу... - Сознался хоть. - А что? - М-да... Много у тебя хлопот. - Не-а... - А что? - передразнил я. - Это вы меня спрашиваете? - Не-а, - сказал я. - Хватит с меня.
      РАЗРЕШИТЕ ПРОЙТИ!
      Второклассник стоял в дверях дома и ждал приятеля. Шёл домой пятиклассник, схватил за шиворот второклассника и закричал: - Чего под ногами болтаешься! Шёл домой семиклассник, схватил за шиворот второклассника с пятиклассником, чтобы они не болтались под ногами. Шёл домой девятиклассник, схватил за шиворот в дверях второклассника, пятиклассника и семиклассника, раз они болтаются под ногами.
      Затем, разумеется, семиклассник вцепился в десятиклассника, пятиклассник в семиклассника, а второклассник - в пятиклассника. Никто не считал, что он болтается у кого-то под ногами. Не может же такого быть, чтобы люди друг у друга болтались под ногами! Шёл домой старик. Но разве он мог пройти? Он сказал: - Разрешите. И все отпустили друг друга и пошли домой, кроме второклассника. Он опять встал в дверях. Ведь он ждал своего приятеля. Зачем же хватать его за шиворот? Хотя... Можно встать ВОЗЛЕ дверей!
      ВОТ ЧТО ИНТЕРЕСНО!
      Когда Гога начал ходить в первый класс, он знал только две буквы: О кружочек, и Т - молоточек. И всё. Других букв не знал. И читать не умел. Бабушка пыталась его учить, но он сейчас же придумывал уловку: - Сейчас, сейчас, бабуся, я тебе вымою посуду. И он тут же бежал на кухню мыть посуду. И старенькая бабушка забывала про учёбу и даже покупала ему подарки за помощь в хозяйстве. А Гогины родители были в длительной командировке и надеялись на бабушку. И конечно, не знали, что их сын до сих пор читать не научился. Зато Гога часто мыл пол и посуду, ходил за хлебом, и бабушка всячески хвалила его в письмах родителям. И читала ему вслух. А Гога, устроившись поудобней на диване, слушал с закрытыми глазами. "А зачем мне учиться читать, - рассуждал он, если бабушка мне вслух читает". Он и не старался. И в классе он увиливал как мог. Учительница ему говорит: - Прочти-ка вот здесь. Он делал вид, что читает, а сам рассказывал по памяти, что ему бабушка читала. Учительница его останавливала. Под смех класса он говорил: - Хотите, я лучше закрою форточку, чтобы не дуло. Или: - У меня так кружится голова, что я сейчас, наверное, упаду... Он так искусно притворялся, что однажды учительница его к врачу послала. Врач спросил: - Как здоровье? - Плохо, - сказал Гога. - Что болит? - Всё. - Ну, иди тогда в класс. - Почему? - Потому что у тебя ничего не болит. - А вы откуда знаете? - А ты откуда знаешь? - засмеялся врач. И он слегка подтолкнул Гогу к выходу. Больным Гога больше никогда не притворялся, но увиливать продолжал. И старания одноклассников ни к чему не привели. Сначала к нему Машу-отличницу прикрепили.
      - Давай будем серьёзно учиться, - сказала ему Маша. - Когда? - спросил Гога. - Да хоть сейчас. - Сейчас я приду, - сказал Гога. И он ушёл и не вернулся. Потом к нему Гришу-отличника прикрепили. Они остались в классе. Но как только Гриша открыл букварь, Гога полез под парту. - Ты куда? - спросил Гриша. - Иди сюда, - позвал Гога. - Зачем? - А здесь нам никто мешать не будет. - Да ну тебя! - Гриша, конечно, обиделся и сейчас же ушёл. Больше к нему никого не прикрепляли. Время шло. Он увиливал. Приехали Гогины родители и обнаружили, что их сын не может прочесть ни строчки. Отец схватился за голову, а мать за книжку, которую она привезла своему ребёнку. - Теперь я каждый вечер, - сказала она, - буду читать вслух эту замечательную книжку своему сыночку. Бабушка сказала: - Да, да, я тоже каждый вечер читала вслух Гогочке интересные книжки. Но отец сказал: - Очень даже напрасно вы это делали. Наш Гогочка разленился до такой степени, что не может прочесть ни строчки. Прошу всех удалиться на совещание. И папа вместе с бабушкой и мамой удалились на совещание. А Гога сначала заволновался по поводу совещания, а потом успокоился, когда мама стала ему читать из новой книжки. И даже заболтал ногами от удовольствия и чуть не сплюнул на ковёр. Но он не знал, что это было за совещание! Что там постановили! Итак, мама прочла ему полторы страницы после совещания. А он, болтая ногами, наивно воображал, что так и будет дальше продолжаться. Но когда мама остановилась на самом интересном месте, он опять заволновался. А когда она протянула ему книгу, он ещё больше заволновался. - А дальше читай сам, - сказала ему мама. Он сразу предложил: - Давай я тебе, мамочка, вымою посуду. И он побежал мыть посуду. Но и после этого мама отказывалась читать. Он побежал к отцу. Отец строго сказал, чтобы он никогда больше не обращался к нему с такими просьбами. Он сунул книгу бабушке, но она зевнула и выронила её из рук. Он поднял с пола книгу и опять отдал бабушке. Но она опять выронила её из рук. Нет, раньше она никогда так быстро не засыпала в своём кресле! "Действительно ли, - думал Гога, - она спит, или ей на совещании поручили притворяться?" Гога дёргал её, тормошил, но бабушка и не думала просыпаться. А ему так хотелось узнать, что дальше происходит в этой книжке! В отчаянии он сел на пол и стал рассматривать картинки. Но по картинкам трудно было понять, что там дальше происходит. Он принёс книгу в класс. Но одноклассники отказывались ему читать. Даже мало того: Маша тут же ушла, а Гриша вызывающе полез под парту. Гога пристал к старшекласснику, но тот щёлкнул его по носу и засмеялся. Как дальше быть? Ведь он так никогда и не узнает, что дальше в книге написано, пока не прочтёт её.
      Оставалось учиться. Читать самому. Вот что значит домашнее совещание! Вот что значит общественность! Он вскорости прочёл всю книгу и много других книг, но по привычке никогда не забывал сходить за хлебом, вымыть пол или посуду. Вот что интересно!
      КОРРЕСПОНДЕНТ ГЕРА КРОШЕЧКИН
      Когда у Геры Крошечкина появился фотоаппарат, он сразу стал в центре внимания. Ходит в центре, а мы по бокам. Каждый просит, чтобы его сняли, а Гера возмущается - мол, всех людей снять невозможно. А сам снял петуха. И где он его нашёл, подумать только! Во всём городе ни одного петуха не видно. Оказывается, он его на базаре сфотографировал. На базар за петухом ходит, а своих товарищей снимать не хочет! Куда это годится? Окружили ребята Геру Крошечкина, галдят, умоляют сфотографировать, а он важничает. Круглый отличник Миша махнул рукой и говорит: - Да ну его! Будет петухов снимать да куриц, кому это надо! Миша круглый троечник (это чтоб их не путать), на Мишу-отличника полез. Заискивает перед Герой, чтобы тот его снимал почаще. Но Миша-отличник отскочил в сторону - да прямо на ногу старосте Камилле Николаевой. А Гера эту сцену сфотографировал. Миша круглый троечник заорал: - Смотрите-ка, смотрите! Успел заснять, когда Миша-отличник на Камиллиной ноге стоял, вот молодец! Камилла заплакала, а Гера её тут же сфотографировал всю в слезах. Камилла говорит сквозь слезы: - Вы же видите, какие ужасные сцены он снимает! Мне на ноге чуть пальцы все не отдавили, а для него сенсация. Вот до чего он дошёл со своим аппаратом! Круглый троечник Миша говорит Гере: - Я готов, пусть кто угодно стоит на моей ноге, только бы меня засняли! Круглый отличник Миша говорит ему: - Мы знаем, ты на всё готов, только бы не учиться. Ни одной четвёрки за всю жизнь не получил. - И с тройками всю жизнь переводят, - ответил Миша-троечник.
      - Зато тебе будет в жизни трудно, - сказал Миша-отличник. - А тебе легко? - Мне легче. - А мне сейчас легче, - сказал Миша-троечник. А Гера сейчас же эту сцену снял. Мише-троечнику очень не понравилось, что его зафиксировали в такой момент, и он стал возмущаться, а Гера - улыбаться. - Ты ведь сам просил, - говорит ему Гера. - Я не так просил. - А как? - По-другому. Стоит расстроенный и зевает. И опять Гера его снял. - Да ты что, нарочно? - разозлился Миша-троечник. - Не смей меня снимать с раскрытым ртом! - А ты закрой рот, - говорит Гера. Миша-троечник так стиснул рот, что даже зубы скрипнули, тут Гера его сейчас же и сфотографировал. Миша испугался, что у него на фотографии теперь получится свирепое лицо, но Гера объяснил, что на фотографии не будет слышно скрипа зубов, и Миша-троечник успокоился. Камилла вытерла слезы и говорит: - Гера Крошечкин действительно способный человек. Он ловко успевает подмечать. Но это не всё. Что он снял? Меня плачущую, Мишу-троечника с раскрытым ртом, Мишу свирепого, Мишу расстроенного и Мишу-отличника, стоящего на моей ноге. Кому нужны такие фотографии? Разве мне, старосте, и Мише-отличнику нужны такие фотографии? Они никому не нужны, даже самому фотографу. Но Гера сказал: - А зато мне смешно. Я буду смотреть на ваши фотографии и показывать другим, и мы все вместе будем хохотать. - Я тебе покажу, как надо мной хохотать! - заорал круглый троечник Миша, но Камилла его остановила. Круглый отличник Миша сказал: - Как же он будет надо мной смеяться, если я круглый отличник? А у него две двойки. Это я над ним должен смеяться вместе с его фотоаппаратом, если на то пошло! - А что, нельзя зевать? - раскричался троечник Миша, - Что, нельзя зевать?! От его крика Гера Крошечкин стал вовсю зевать, и Миша сказал: - Сам зевает, а другим не даёт. Но тут, глядя на Геру, все стали отчаянно зевать и долго не могли остановиться. После этого Камилла сказала: - Наш Крошечкин со своим аппаратом вполне мог бы классу пользу принести. Если бы он имел поручение от пионерского отряда, представляете? Давайте-ка, ребята, его корреспондентом стенной газеты выдвинем. Согласен быть корреспондентом?
      - Ох, наверное, это трудно, - испугался Гера. - Легко, легко! - закричали ребята. - Мы будем только сниматься, а ты нас снимать. - Только вас одних снимать? - опять испугался Гера.