ДВА ДЛИННЫХ СЛОВА

И вот они расселись вокруг огня и зашевелили языками.

«Я могу — начал первый — думать о главном». Все громко вздрогнули. Облака сели на землю. Змеи разучились ползать и сделались тёплыми. Первый сморщил голову. Подумал о главном. Стало хорошо.

Акгве сказал: «Я умею доставать Это». Остальные забурчали животами. «Ты обманываешь нас» — прищурился Тот, Что Сидел На Пне. Две птицы на дереве перестали петь. Стали бледными. Но Акгве не испугался. Он встал и ловко помочился. Все получили Это. И Это было неплохо.

«Делаю назад» — произнёс Тот, Что Под Шапкой. Его разрезали на куски и съели. Никто не хотел назад.

«Я могу говорить с мертвыми» — ухмыльнулся тыльный шаман. Оставшиеся открыли рты поглубже, а глаза пошире. Стало тихо, пиявки перестали чавкать. Он сказал два длинных слова и все умерли.

«Так. Теперь будем говорить».

РОЖДЕНИЕ АКГВЕ

…поэтому мальчик отличался тихим нутром и женскими ноздрями. Не мог дышать воздухом охоты, плакал от крови. Кто-то наступил на его тень и теперь мальчика радовал только домашний дым и теплые вещи. Взрослые зубы уже заполнили его рот, но он сидел между матерями и боялся мужского. Даже слепой шаман отказался учить мальчика задним словам. Просто нарисовал ему на животе женские знаки. Мальчик умел петь тонким горлом, и охотники выжимали бороды, наслушавшись его издалека. Волосы у него выросли длинные и жирные, глаза смотрели большими черными мухами. Мужчины стали драться тяжелыми топорами, метать друг в друга копья, разглядев его ноги и грудь. Хотели украсть. Но унёс мальчика седой медведь из дальнего леса, оттуда, где грибы говорят со своими детьми тихими голосами, а солнце светит в сторону. Через три ночи мальчик вернулась исцарапанной и тихой. Осенью, когда все пахнет слезами, у нее родился Акгве.

МАЛЕНЬКИЙ АКГВЕ

Акгве родился, как все обычные дети: с волосами, заплетёнными в длинную косичку. Был таким же беспомощным — сосал палец и писал во все стороны, лежа на тёплой траве.

Звери сразу полюбили Акгве. Заменили ему отца и мать, которых у него никогда не было. Два старых дятла кормили младенца маленькими личинками, а волки приносили мясо и кости. Улитки сами заползали ему в рот. Старались стать мягкими и вкусными. Щуки мыли ноги, учили плавать.

Рос Акгве как гриб — быстро и напрямик.

Всё, что нужно воину, показали звери Акгве, но танцевать он научился сам.

Бесстрашный, как паук, Акгве бродил по лесу, совершал маленькие детские подвиги: убивал всех, кого надо, нюхал травы, делал людей.

Когда у Акгве появилась густая борода, а тело покрылось татуировками, он понял, что стал взрослым. Сел, закурил трубку, задумался.

охотник

Когда у Акгве немного подрос живот, он научился есть мясо и хорошо стоять на ногах. Души предков сразу догадались, кем он будет. Шаманы стали учить его задней хитрости и белым звукам. Подвернули жизнь. Кинули нужным словом. Много лет он жил один, смотрел только вверх, грел кровь хорошим временем. Люди удивлялись его колдовской силе и пели о нём тихими языками. Подошло время искать жену. Нашёл. Самую красивую — с круглыми коленями и ласковым затылком. Дети у нее рождались часто и считались мальчиками. Акгве радовался, пускал колечки доброго дыма. Он уже узнал всё о превращениях. Немного побыл кошкой, червем и луной. Потом стал женщиной с мягким животом. Когда хотел есть — превращался в комара. Метал икру. Шипел в кустах. Подросли дети, и Акгве затосковал. Хотелось побыть простым охотником с длинным копьём и твердыми ногами. Но звери не боялись его, а он любил их всех, даже клещей подмышкой. Акгве заснул за советом. Проснувшись весной, он уже ничего не знал о колдовстве, зато стал брать след и бить точно в печень.

ЧЕЛОВЕК АКГВЕ

Это было не так давно, не всё смыло временем. Кое-что можно вспомнить, поковыряв пальцами в ушах стариков. Они расскажут о задних людях с острой кровью, о быстрых какомицли, которых никто не видел. О рисунках на своих лицах. О старых богах, чьи глаза уже остановились, но жертвы ещё принимаются.

Акгве не был охотником, хоть так и рассказывают. Звери не умели умирать от его руки. Мясо оживало в нём и бежало наружу. Акгве делал многое — рисовал на коре живых людей, жил в другую сторону. Его называли колдуном. Разве это так? Духи боялись его, а предков у него не было. Утки летали лучше Акгве. Старики смеялись над его амулетами.

Плохим воином был Акгве. Так говорят. Слабые татуировки. Тяжёлые волосы, кривое копьё. Кто видел его мертвецов? Боевая пляска на красной траве, тетива у затылка — этого он не знал.

Акгве был человек. Дети ползали на его коленях, прятались подмышками. Он пел женщинам и понимал, зачем он это делает.

ВЯЛЕНАЯ РЫБА

Акгве ловил рыбу и вялил ее на ветру. За это ветер любил его, а рыба не любила. Плавала в холодной воде, часто без рук и ног. Акгве ел рыбу, а людей он убивал редко. Жалел. Особенно жён. Они варили ему пиво, жарили мясо, а сами пили воду. Ели мало, чтобы Акгве не сердился. Акгве был сильным, как медведь. Потому, что копал ямки при луне. Иногда он смеялся, и тогда жены рожали ему мальчиков. Дети росли быстро. Все побаивались их светлых ножей и крепких зубов. Тыльный шаман узнал имена мальчиков и прокричал свою песню. Детям стало не по себе. Они превратились в окуней. Акгве очень рассердился. Теперь он не знал, какую рыбу можно есть. Два дня пил кровь и копал ямки. Смотрел на грибы. Когда заснул, начал чертить круги. Проснулся мудрым. Стал говорить с птицами и догадался, как зовут тыльного шамана. Акгве сказал имя на рассвете, и тыльный шаман стал пустым изнутри. Когда Акгве вернулся домой, его дети уже прыгали вокруг огня. Чешуя блестела на солнце.

БЕЛКА

Акгве был крепок — топором не разрубишь. И спал крепко. Чужих снов не брал — своих хватало. Быстро зажмурится — и уже далеко. Дышал внутрь, чтобы себя не выдать. Всю душу не выпускал — спал на корточках. Рядом — только верные комары — те, что злую кровь сосут, а хорошую подливают. Акгве никому не доверял себя — съест хитрое — и уже не виден. Рядом пройдешь — не догадаешься.

Однажды сон у Акгве ушел вбок, запутался. Стал тяжелым, как жаба. Залепил голову, подмял под себя. Акгве разжал зубы и его душа потекла на землю. Утром её слизнула белка, подбиравшая семена.

Акгве занемог. Не ел живого, грыз копьё, смеялся не по-людски. Стал бояться земли. Раньше он ставил пиво так, что его воровали боги, а теперь сплёвывал в бродило скорлупу орехов. Жены стали рожать от него по дюжине детей — юрких и острозубых. К холодам Акгве жирел и цепенел в ямке.

Наконец, слухи об этой беде дошли до Шаманов Из Чёрного Леса — сильных колдунов, родившихся от холода. Они умели говорить с кусками зверей, заглядывать в самое нутро. Ударили в бубен, запели обратную песню. Посыпали глаза порошком из орла. Шаманы любили Акгве, его добрую силу и прямую голову. Очень хотели помочь.

Долго смотрели на верхние и нижние земли. В середине мокрого времени самый младший Шаман — тот, что ещё не ходил, разглядел вдалеке голую белку с копьём через плечо и кабаном на поясе.

Когда всё вернулось на место, Шаманы подарили Акгве песню для ловли душ и горсть того, о чем ни слова. Акгве угощал их пивом и сам зачерпывал. Было много хорошего мяса. Беличьего.

СЛЕВА ОТ ЛУНЫ

Когда время было маленьким, а люди — мохнатыми как боги и молчаливыми как дятлы, всё было правильно. Звери и птицы умели разговаривать и хорошо пахли. Змеи жили только в сновидениях. Все были добрыми, даже мёртвые. Люди знали, откуда появились и куда уйдут. Шаманы летали и жили напрямик. Люди боялись их и всего, чего надо. Женщины ели клубни, а мужчины ели хорошо. Так было. Тогда жил Акгве.

Акгве открыл глаз, почесался и понял, что надо идти далеко — искать жену. Он встал и пошёл вперед лицом. В пути пел песни о еде и любви, разговаривал с духами. Семь лет пробежали как мурашки по спине. Древесная лягушка спрыгнула прямо в ручей и, притаившись под корягой, заснула. Проснулась девочкой, весело засмеялась и присела помочиться. Появилась радуга, но больше ничего не случилось. Девочка выросла, состарилась и умерла. Не о ней речь.

Слева от луны в это время жил седой рыболов. Он любил смотреть в огонь и курить. Боги все время были рядом с ним, притворяясь пиявками. Посылали ему рыбу и сны. Однажды дух старой щуки тихо убил его. Боги очень рассердились. Поэтому теперь щуки плавают в глубокой воде без рук и ног. А седого рыболова дети часто видят слева от луны. Не о том слово.

Когда дождя ещё не было, люди не умели видеть сны. Спать тоже не умели. Пели и били в барабаны всю ночь. Мешали колдунам. «Скоро упадет первая капля» — сказали колдуны. «Зачем?» — спросили охотники. Один шаман молча поднялся, раскинул руки пошире, два раза подпрыгнул и умер. А люди спят до сих пор. О них после.

Ещё был небольшой человек. Он не знал Акгве, а Акгве не знал его, но оба были радостны.

УДАЧЛИВЫЙ

Удача Акгве была такова, что сейчас лучше рассказать о другом.

ПРАВИЛЬНЫЙ СПОСОБ

Если встать пораньше и идти вперёд по реке, то через четыре года можно попасть туда, где живут люди, имеющие Правильный Способ. В этом месте мало кто бывал, а кто бывал, тот ничего не помнит. Только двое что-то знают, но никому не говорят. За это их называют Большими Шаманами.

Они стучат в бубен и громко поют, а дрозды молча пританцовывают вокруг.

Солнце тогда было волчьим глазом. Где второй глаз никто не знает. Наверное, с другой стороны. Этот волк делает ветер. Когда он голоден, его слюна капает на нас сверху.

В сезон дождей Акгве решил убить волка, пока тот не съел всё. Пять дней жёны варили ему в дорогу еду и пиво. В знак скорби вынули палочки из пупков. Громко плакали, рвали на себе брови, рожали девочек.

Акгве скрылся за деревьями и вскоре добрался до волчьей норы. Чтоб стать бесстрашным, он выкинул всё оружие, но наелся Верных Грибов. Утром громко позвал волка и отважно помочился ему на хвост. Когда волк сверкнул одним глазом, дождь закончился, и Акгве понял, что победил.

Боги полюбили Акгве и придумали этот мир, чтоб ему было не скучно. Но они не знали правильный способ. Вот, что получилось. Теперь пора спеть об этом.

АКГВЕ И НЕБО

Акгве не любил смотреть на небо. Небо ничего не говорило Акгве, просто мочило дождём и било градом. Акгве чуял — это оттого, что небо его боится. Акгве думал — небо хочет, но не может убить его. Сам-то он он знал, как убить небо. Он делал это много раз. Для этого Акгве просто закрывал глаза. То, что получалось, было чёрным, а Акгве не называл такое небом.

Когда Акгве открывал глаза, перед ним было другое небо — новое. Новое небо тоже очень боялось Акгве. Отбивалось ветром и ливнем. Кидалось большими камнями. Грозило звёздами, похожими на злые глаза ночных. Все боялись Акгве, но небо — больше всех.