Коксон (он чрезвычайно встревожен). Ничего тут такого нет. Надо сделать над собой усилие и относиться ко всему спокойно. Вы знаете, я поминал вас в молитвах. А теперь предоставьте все это дело мне. Я пораскину умом и поговорю с хозяевами, когда они будут в хорошем настроении.
      Он не успевает договорить, как входят хозяева фирмы.
      (В сильном смущении, но стараясь разрядить напряженную атмосферу.) Я не ожидал вас так рано. А я тут беседовал с этим молодым человеком. Я думаю, вы его помните?
      Джеймс (бросая на Фолдера суровый, проницательный взгляд). Отлично помню. Как поживаете, Фолдер?
      Уолтер (несколько смущенно протягивая руку). Я очень рад вас видать, Фолдер.
      Фолдер (к нему вернулось самообладание, и он пожимает руку Уолтеру). Благодарю вас, сэр.
      Коксон. Позвольте сказать вам два слова, мистер Джеймс. (Фолдеру, указывая на комнату клерков.) Вы можете пройти на минуту туда. Вам эта комната знакома, а наш младший клерк сегодня не придет: у него прибавление семейства.
      Фолдер неуверенно направляется в комнату клерков.
      (Доверительно.) Я обязан рассказать вам все. Он глубоко раскаялся. Но от него все отворачиваются. И сегодня он, конечно, выглядит неважно. Он недоедает. Натощак нелегко сохранять бодрый вид.
      Джеймс. Неужели он в таком тяжелом положении, Коксон?
      Коксон. Я хотел попросить вас вот о чем: он получил хороший урок. Мы его знаем, и нам нужен клерк. Правда, один молодой человек просится на это место, но я не даю ему определенного ответа.
      Джеймс. Каторжник в нашей конторе? Я вас не понимаю, Коксон.
      Уолтер. "Колесница Правосудия..." Эти слова не выходят у меня из головы.
      Джеймс. В этом деле мне не в чем себя упрекнуть. Чем он занимался после того, как вышел из тюрьмы?
      Коксон. Работал в двух-трех местах, но не мог удержаться. Он стал мнительным - это естественно, - воображает, что все презирают его.
      Джеймс. Плохой признак! Не нравится мне этот молодчик и никогда не нравился, с самого начала. Весь его облик говорит о слабоволии.
      Уолтер. Мне кажется, мы обязаны поддержать его.
      Джеймс. Он сам во всем виноват.
      Уолтер. В наше время теория полной ответственности за свои поступки несколько поколеблена.
      Джеймс (довольно сухо). Ты все-таки убедишься, мой мальчик, что надежнее придерживаться этой теории.
      Уолтер. Для себя - да, но только не в отношении других людей!..
      Джеймс. Ну, ладно, я не хочу быть жестоким.
      Коксон. Как хорошо, что вы так говорите! Ему все время мерещится что-то вокруг. (Разводит руками.) Это может кончиться плохо.
      Джеймс. А что с той женщиной, которая была замешана в этом деле? Когда мы шли сюда, я видел на улице особу, чрезвычайно похожую на нее.
      Коксон. Вот беда-то! Ну, я ничего не буду скрывать от вас... Да, он встретился с нею.
      Джеймс. Она живет с мужем?
      Коксон. Нет.
      Джеймс. Тогда, я полагаю, она живет с Фолдером?
      Коксон (делая отчаянные попытки сохранить создавшееся благоприятное настроение). Мне об этом ничего не известно. Это меня не касается.
      Джеймс. Но нас это касается, если мы хотим принять его на службу, Коксон!
      Коксон (с колебанием). Пожалуй, придется сказать вам: она уже была здесь сегодня.
      Джеймс. Так я и думал! (Уолтеру.) Нет, дорогой, ничего не выйдет! Все это слишком грязно!
      Коксон. Я понимаю, то и другое, взятое вместе, усложняет для вас вопрос.
      Уолтер (неуверенно). Мне не совсем ясно, какое нам дело до его личной жизни.
      Джеймс. Нет, нет! Он должен покончить с этим, иначе он не будет у нас работать.
      Уолтер. Бедняга!
      Коксон. Позвать его?
      Джеймс кивает.
      Думаю, я сумею образумить его.
      Джеймс (сердито). Предоставьте это мне, Коксон!
      Уолтер (Джеймсу, тихо, пока Коксон ходит за Фолдером). Все его будущее, может быть, зависит от того, как мы поступим, отец!
      Фолдер входит. Он взял себя в руки, и лицо его спокойно.
      Джеймс. Вот что, Фолдер! Мой сын и я хотим дать вам возможность стать на ноги, но я должен сказать вам две вещи. Во-первых, вам не следует приходить сюда с видом жертвы. Если вы в какой-нибудь мере считаете, что с вами поступили несправедливо, бросьте эту мысль. Нельзя играть с правилами нравственности и рассчитывать, что это вам сойдет с рук. Если общество не будет охранять себя, оно останется беззащитным. Чем скорее вы поймете это, тем лучше.
      Фолдер. Это так, сэр, но разрешите мне сказать кое-что.
      Джеймс. Да?
      Фолдер. У меня было очень много времени, чтобы обдумать все это в тюрьме (замолкает).
      Коксон (желая подбодрить его). Конечно, вы подумали об этом.
      Фолдер. Разные там были люди. И я хочу вам сказать, сэр, что если бы с нами после нашего первого проступка поступили иначе, если бы кто-нибудь немножко позаботился о нас вместо того, чтобы сажать нас в тюрьму, то и четвертая часть никогда не попала бы туда.
      Джеймс (качая головой). К сожалению, я в этом сильно сомневаюсь, Фолдер.
      Фолдер (с невольно проступающей злобой). Но мне, сэр, это точно известно.
      Джеймс. Не забывайте, друг мой, что вы сами все это затеяли.
      Фолдер. Я не хотел сделать ничего дурного.
      Джеймс. Может быть, но тем не менее сделали.
      Фолдер (со всей, горечью пережитых им страданий). И за это меня вышибли из жизни! (Берет себя в руки.) Я хочу сказать, что теперь я уже совсем не тот, что раньше.
      Джеймс. Это не очень-то утешительно для нас, Фолдер.
      Коксон. Он просто не может как следует выразить свои мысли, мистер Джеймс.
      Фолдер (отбрасывая осторожность под наплывом одолевающих его чувств). Я сказал то, что думаю, мистер Коксон!
      Джеймс. А теперь вот что, Фолдер, бросьте все эти мысли и подумайте о своем будущем.
      Фолдер (горячо). Хорошо, сэр, но вы не знаете, что такое тюрьма. Вот здесь она у меня! (Хватается за грудь.)
      Коксон (Джеймсу, шепотом). Я говорил вам, что он голодает.
      Уолтер. Мы понимаем вас, друг мой, но все это пройдет. Время милосердно.
      Фолдер (лицо его дергается). Я надеюсь, сэр.
      Джеймс (значительно мягче). Так вот, мой милый, все, что вам нужно сделать, это забыть свое прошлое и создать себе прочную репутацию. А это приводит меня ко второму вопросу. Речь идет о той женщине, которая была замешана в вашем деле. Видите ли, вам придется дать нам слово, что с этим покончено. У вас нет никакой надежды удержаться на прямом пути, если вы собираетесь начать новую жизнь, сохраняя такую связь.
      Фолдер (испуганно переводя взгляд с одного из них на другого). Но, сэр... но, сэр... ведь все это время я думал только о ней. И она тоже - обо мне. И до вчерашнего вечера я не мог найти ее.
      Во время этой и последующей сцены Коксон все более и более волнуется.
      Джеймс. Это печально, Фолдер. Но вы сами должны понять, что такая фирма, как наша, не может на все закрывать глаза. Дайте нам это доказательство вашей готовности исправиться, и можете возвращаться на свое прежнее место в контору, но не иначе!
      Фолдер (внимательно смотрит на Джеймса и затем говорит с внезапной решимостью). Не могу я отказаться от нее! Не могу! О сэр, у нее, кроме меня, никого нет. И она для меня - все.
      Джеймс. Мне очень жаль, Фолдер, но я должен быть твердым. В конечном счете это послужит на пользу вам обоим. Такая связь ни к чему хорошему не приведет. Ведь она была причиной всех ваших несчастий.
      Фолдер. Но, сэр, это означало бы, что я зря прошел через все страдания. Меня сломили, нервы мои пришли в ужасное состояние. Все это ради нее.
      Джеймс. Успокойтесь. Если она хоть сколько-нибудь достойна названия женщины, она сама все поймет. Она не захочет дальше тянуть вас в пропасть. Если бы у вас была какая-нибудь надежда жениться на ней, тогда другое дело.
      Фолдер. Я же не виноват, сэр, что она не может избавиться от этого человека. Она бы развелась с ним при малейшей возможности. В этом была вся беда с самого начала. (Взглянув на Уолтера.) Вот если бы кто-нибудь помог ей в этом!.. Я уверен, что теперь дело только в деньгах.
      Коксон (вступает в разговор, в то время как Уолтер колеблется и собирается заговорить). Не думаю, чтобы нам следовало обсуждать сейчас этот вопрос. Это нас далеко заведет.
      Фолдер (Уолтеру, умоляюще). С тех пор ее муж, наверное, дал ей достаточно поводов требовать развода. И ведь это он довел ее до того, что она вынуждена была уйти. Она может это доказать.
      Уолтер. Я склонен сделать то, о чем вы просите, Фолдер, если это возможно.
      Фолдер. О сэр. (Идет к окну и смотрит на улицу.)
      Коксон (поспешно). Вы не обратили внимания на мои слова, мистер Уолтер, а у меня есть основания.
      Фолдер (стоя у окна). Она на улице, сэр. Может быть, вы хотите поговорить с ней? Я могу позвать ее отсюда.
      Уолтер колеблется и переводит взгляд с Джеймса на Коксона.
      Джеймс (решительно кивая головой). Да, пусть она войдет.
      Фолдер в окно делает Руфи знаки.
      Коксон (тихим, взволнованным голосом говорит Джеймсу и Уолтеру). Нет, мистер Джеймс! Пока молодой человек отсутствовал, она вела себя не так, как следовало. Теперь ходатайство о разводе уже невозможно. И нам не к лицу давать советы, как обмануть закон.
      Фолдер отходит от окна. Три его собеседника смотрят на него с молчаливым
      сожалением.
      Фолдер (инстинктивно чувствуя какую-то перемену, переводит взгляд с одного на другого). Между нами не было ничего такого, что могло бы помешать ей требовать развода. То, что я сказал на суде, было правдой. А вчера мы только посидели в парке.
      Через дверь приемной входит Суидл.
      Коксон. В чем дело?
      Суидл. Миссис Ханиуил.
      Пауза.
      Джеймс. Проведи ее сюда!
      Руфь медленно входит и решительно становится рядом с Фолдером напротив трех других действующих лиц. Все молчат. Коксон оборачивается к своему столу, склоняясь над бумагами, словно тяжесть создавшегося положения вынуждает его
      искать привычную колею.
      (Сурово). Закрой дверь!
      Суидл закрывает дверь.
      Мы просили вас прийти сюда, потому что в интересующем нас деле есть факты, с которыми необходимо считаться. Насколько мне известно, вы только вчера снова встретились с Фолдером?
      Руфь. Да, только вчера.
      Джеймс. Он рассказал нам о себе, и мы ему очень сочувствуем. Я обещал принять его обратно на службу, если он начнет новую жизнь. (Внимательно глядит на Руфь.) Тут встает вопрос, который требует мужества, сударыня.
      Руфь смотрит на Фолдера и начинает сплетать и расплетать пальцы, как бы
      предчувствуя катастрофу.
      Фолдер. Мистер Уолтер Хау был так добр, что обещал помочь тебе добиться развода.
      Руфь, пораженная, быстро взглядывает на Джеймса и Уолтера.
      Джеймс. Я думаю, что это неосуществимо, Фолдер.
      Фолдер. Но как же, сэр!..
      Джеймс (решительно). Так вот, миссис Ханиуил, вы хотите ему добра?
      Руфь. Да, сэр, я люблю его! (С тоской смотрит на Фолдера.)
      Джеймс. Значит, вы не захотите стоять на его пути, не так ли?
      Руфь (слабым голосом). Я могла бы позаботиться о нем.
      Джеймс. Лучший способ для вас позаботиться о нем - это расстаться с ним.
      Фолдер. Ничто не заставит меня отказаться от тебя! Ты можешь получить развод. Ведь между нами ничего не было, правда?
      Руфь (скорбно качает головой, не глядя на него). Нет.
      Фолдер. Мы не будем встречаться, сэр, пока она не получит развода. Только помогите нам, и мы обещаем вам это.
      Джеймс (Руфи). Вы ясно представляете себе дело, не так ли? И понимаете, что я имею в виду?
      Руфь (почти шепотом). Да.
      Коксон (про себя). Славная женщина!
      Джеймс. Положение безвыходное.
      Руфь. Я должна решать, сэр?
      Джеймс (заставляя себя взглянуть на нее). Я предоставляю решать вам, сударыня. Его будущее в ваших руках.
      Руфь (печально). Я хочу сделать так, чтобы ему было хорошо.
      Джеймс (слегка осипшим голосом). Вот это правильно, это правильно!
      Фолдер. Я не понимаю. Неужели ты откажешься от меня после всего? Тут что-то... кроется. (Делая движение в сторону Джеймса.) Сэр, я честью клянусь вам, что между нами ничего не было.
      Джеймс. Я верю вам, Фолдер. Ну, дружок, будьте таким же мужественным, как она.
      Фолдер. Вы только что соглашались помочь нам! (Пристально смотрит на Руфь, которая стоит не шевелясь. Его лицо искажается, а руки судорожно дрожат, он начинает догадываться о случившемся.) Что это? Неужели ты была...
      Уолтер. Отец!
      Джеймс (поспешно). Ну, хватит, хватит! Я предоставляю вам должность, Фолдер. Вы только оба не посвящайте меня в свою личную жизнь, вот и все.
      Фолдер (будто не слышал этих слов Джеймса). Руфь?
      Руфь смотрит на него. Фолдер закрывает лицо руками. Молчание.
      Коксон (внезапно). Кто-то вошел. (Руфи.) Подите сюда! Побудьте одна, вам станет легче!
      Он указывает ей на комнату клерков, а сам оглядывается в сторону приемной. Фолдер стоит неподвижно. Руфь робко протягивает ему руку. Фолдер отшатывается от этого прикосновения. Руфь отворачивается и, подавленная, идет в комнату клерков. Фолдер делает резкое движение, спешит за ней и, когда она переступает порог, хватает ее за плечи. Коксон закрывает за ними
      дверь.
      Джеймс (указывая на приемную). Не впускайте, кто бы это ни был.
      Суидл (открывает дверь приемной и говорит испуганно). Сыщик, сержант Уистер.
      Входит сыщик и закрывает за собой дверь.
      Уистер. Простите, что побеспокоил вас, сэр. У вас служил клерком молодой человек. Это было два с половиной года назад. Я еще арестовал его в этой самой комнате.
      Джеймс. Так что же с ним?
      Уистер. Я думал, что, может быть, вы сообщите мне, где он находится.
      Неловкое молчание.
      Коксон (приходя на помощь Джеймсу, приветливо). Мы же не ответственны за его действия, вам это известно.
      Джеймс. Зачем он вам нужен?
      Уистер. В этом месяце он не приходил на перерегистрацию.
      Уолтер. Что это значит?
      Уистер. Он освобожден до срока, который истечет еще через полгода.
      Уолтер. И до тех пор он обязан являться в полицию?
      Уистер. Мы должны знать, где он проводит каждую ночь. Осмелюсь сказать, что мы не трогали бы его, сэр, хотя он и не приходил на перерегистрацию. Но мы только что узнали, что вышло дело посерьезнее: он получил работу по подложной рекомендации. Принимая во внимание эти два обстоятельства, нам придется задержать его.
      Снова пауза. Уолтер и Коксон украдкой следят за Джеймсом, который смотрит в
      упор на сыщика.
      Коксон (с нарочитой болтливостью). Мы сейчас очень заняты. Если бы вы были добры зайти в другой раз, может быть, мы могли бы что-нибудь сообщить вам.
      Джеймс (решительно). Я слуга закона, но не люблю доносов. И доносчиком быть не могу. Если вам нужен этот молодой человек, ищите его сами, без нашей помощи. (В то время как он это говорит, его взгляд падает на лежащую на столе шапку Фолдера, и он меняется в лице.)
      Уистер (заметив взгляд Джеймса, спокойно). Очень хорошо, сэр. Но я должен предупредить вас, что, нарушив условие досрочного освобождения, он остается каторжником, а укрытие каторжника...
      Джеймс. Я никого не укрываю. А вам не следует приходить сюда и задавать вопросы, на которые я не обязан отвечать.
      Уистер (сухо). В таком случае я больше не буду вас беспокоить, джентльмены.
      Коксон. Очень жаль, что мы ничего не могли сообщить вам, но вы же нас понимаете? До свидания!
      Уистер поворачивается, чтобы уйти, но направляется не к приемной, а к двери
      в комнату клерков.
      Другая дверь, другая дверь!..
      Уистер открывает дверь комнаты клерков. Слышны голоса Руфи: "Я умоляю тебя!" и Фолдера: "Не могу!". Короткая пауза. Затем Руфь вскрикивает с испугом: "Кто это?" Уистер входит в комнату клерков. Трое оставшихся в ужасе
      смотрят на дверь.
      Уистер (изнутри). Отойдите, пожалуйста!
      Он быстро входит, ведя Фолдера под руку. Фолдер бросает на трех мужчин
      безжизненный взгляд.
      Уолтер. Ради бога, отпустите его на этот раз!
      Уистер. Я не могу взять на себя ответственность, сэр!
      Фолдер (с жутким смехом отчаяния). Хорошо! (Оглянувшись на Руфь, высоко поднимает голову и, проходя через приемную, почти тащит Уистера за собой.)
      Уолтер (с отчаянием). Он погиб! Теперь его будут преследовать до конца его дней!
      У открытой входной двери виден Суидл, который с изумлением смотрит на лестницу. Слышны звуки шагов по каменным ступеням. Внезапно - глухой стук
      падения и растерянное восклицание Уистера: "Бог мой!"
      Джеймс. Что это?
      Суидл бросается вперед. Дверь за ним захлопывается. Мертвая тишина.
      Уолтер (быстро идет в комнату клерков). Эта женщина... Она сейчас упадет в обморок.
      Он и Коксон выводят Руфь, почти потерявшую сознание, из комнаты клерков.
      Коксон (машинально). Успокойтесь, милая, успокойтесь!
      Уолтер. Есть у вас коньяк?
      Коксон. Есть херес.
      Уолтер. Дайте сюда. Поскорее! (Сажает Руфь в кресло, пододвинутое Джеймсом.)
      Коксон (приносит вино). Вот он! Хороший, крепкий херес!
      Они стараются влить ей вино сквозь стиснутые зубы. Слышны шаги. Джеймс, Уолтер и Коксон прислушиваются. Наружная дверь открывается. Видны Уистер и
      Суидл, которые вносят в приемную что-то тяжелое.
      Джеймс (бросаясь к ним). Что это?
      Они кладут свою ношу на пол, так что ее не видно, и все, кроме Руфи,
      собираются вокруг, говоря приглушенными голосами.
      Уистер. Он прыгнул в пролет лестницы. Сломал себе шею.
      Уолтер. Боже милостивый!
      Уистер. Он, наверное, рехнулся, если думал улизнуть от меня таким образом. И чего ради? Посидел бы всего несколько месяцев!
      Уолтер (с горечью). Только и всего?
      Джеймс. Какой отчаянный поступок! (Изменившимся голосом.) Беги за доктором, ну!
      Суидл бросается из приемной на лестницу.
      Скорую помощь!
      Уистер выходит. Лицо Руфи выражает все нарастающий страх и ужас. Она не решается смотреть в сторону, откуда слышны голоса. Не вот она поднимается с
      кресла и, крадучись, приближается к приемной.
      Уолтер (внезапно обернувшись). Пропустите!
      Трое мужчин расступаются, чтобы пропустить Руфь, и один за другим входят в
      комнату Коксона. Руфь падает на колени возле тела Фолдера.
      Руфь (шепотом). Что это? Он не дышит? (Склоняется над ним.) Дорогой мой! Любимый!
      На пороге наружной двери толпятся люди.
      (Вскакивает на ноги.) Нет, нет! Нет! Он умер!
      Люди отпрянули назад.
      Коксон (тихо подходя к ней, говорит хриплым голосом). Успокойтесь, бедняжка, успокойтесь, милая!
      При звуке его голоса Руфь оборачивается и смотрит на него.
      Теперь никто больше не тронет его. Никогда! Милосердный Иисус взял его к себе!
      Руфь стоит, как каменная, глядя на Коксона, который смиренно склонился перед ней и протянул руку, как будто хочет приласкать ее, как ласкают бездомную
      собаку.
      Конец
      1910 г.