Эту "копейку" раньше иногда водил Иван, по доверенности от соседа-пенсионера, за двадцать баксов в день. Теперь Иван приобрел за пять тысяч почти новый, по российским меркам, "Мерседес" серого цвета, а за рулем вишневой "копейки" наводила ужас на прохожих его рыжая жена Татьяна, только что получившая права на вождение, ас-водила, по прозвищу "мама: не надо", каким наградили ее инструкторы автошколы. За руль "мерса" Иван ее не пускал - пусть лучше бьет соседскую "копейку", тем более сосед об этом и мечтает, чтобы пустить залоговые две тысячи на что-нибудь поновее.
      "Копейка" уже стояла у подъезда Эдика, когда он вышел на улицу. На встречу с майором ФСБ Гольцовым решено было поехать вместе. Ребятам не терпелось узнать новости, на улице подождут. Этот майор позвонил Эдику вчера, впервые за полгода или больше, предложил встретиться по одному делу, и Эдик сразу сообразил, чьи уши торчат из-за майорской спины. Пузырев должен был навести справки об Эдике, и он навел. В милиции на Эдика навряд ли даже досье есть, а вот ФСБ такое имеет, ввиду долгого сотрудничества Эдика с этой организацией. Грубо говоря, Эдик "стучал" туда, и стучал именно майору Гольцову, своему куратору, или как они там называются. В сфере торговли антиквариатом часто крутятся иностранцы, интересные комитетчикам, и этих иностранцев среди покупателей Эдика хватало. Впрочем, Эдик являлся, так сказать, стукачом идейным, не на крючке у органов, как большинство этой публики. В середине девяностых, когда через Измайловский рынок проходили тысячи икон, рэкитеров тут не было - эта сфера традиционно находилась в сфере интересов комитетчиков, а те, если и выносили конкурентов, только вперед ногами. Эдика же воспитали законопослушным, в определенных границах, конечно, и он не выносил этой уголовной шушеры вроде воров или убийц, тех, кто за старые доски из сельской глубинки с легкостью шел на грабеж или на удар по старой голове владельца этого старья. Попав в кабинет к майору Гольцову по какой-то мелкой причине, Эдик без раздумий согласился помогать в очистке искусства от уголовщины, чем и преуспел, сдав майору Гольцову немало грабителей и даже, как потом оказалось, убийц. Ясно, что и Пузырев должен знаться с ФСБ, должность такая.
      Он сел на заднее сиденье машины, и Танька тут же кинула ее вперед, да так резко, что мотор заглох.
      - Я сцепление рано отпустила, - объяснила она, получив в ответ настороженное молчание.
      Вторичная попытка тронуться с места закончилась плавным на удивление вписанием в поток машин по проспекту.
      - Куда ехать? - спросила Танька, едва не врезавшись в чей-то красный багажник.
      - Дистанцию держи! - рявкнул Иван.
      - Я ее обогнать хочу, - сообщила Танька.
      - Обгон запрещен. Знак видела?
      - Ну. Как только кончится, сразу обгоню, - упрямо сказала Танька.
      - А пока держи дистанцию! - заорали оба. Эдик подумал, что майор Гольцов может его не дождаться сегодня, но тут показался знак, и Танька принялась обгонять красную "Тойоту", за рулем которой сидела средних лет женщина. Обогнала, и мужчины перевели дыхание, когда встречный "Камаз" просвистел мимо.
      - Так куда ехать? - бодро спросила Танька.
      - Ехать…- пробормотал Эдик. - Ты не отвлекайся. И никого не обгоняй.
      - А чего она тащилась, кляча старая.
      - Неважно. Ты поняла?
      - Я водила, мне видней. Адрес давай.
      - У старой клячи иномарка была. И ума хватило…, будь такой же дурой как ты, мы бы сейчас под "Камазом" отдыхали. Который по встречной гнал. Улица Родионова. Знаешь?
      - Знаю. Пусть Ванька свой "Мерседес" отдаст. Тогда никуда не вклеимся.
      Эдик мысленно поклялся никогда больше не ездить с Танькой. И вообще, надо купить машину.
      На Родионова, в конце улицы, имелся дом - пятиэтажник, а в нем - конспиративная квартира, на которую Эдик приходил уже пару раз, для инструктажа вроде фотографий похищенных шедевров. Эдик поднялся на третий этаж, майор уже ждал. Прошли на кухню - в комнате бардак в виде скомканной постели и пустых бутылок. Конспиративную квартиру майор использовал чаще в личных целях.
      На столе находилась пара бутылок пива.
      - Угощайся, - пригласил майор, садясь за стол. - Ты извини, что сюда выдернул. Пришлось, По дружбе.
      - Что случилось? - Эдик открыл пиво себе и майору. Гольцов за эти полгода мало изменился - те же морщинки у глаз навыкате, такой же тощий, словно живет на одну фээсбэшную зарплату.
      - Я вообще с тобой встречаться не должен, - сказал майор. - Твое досье у меня забрали. С тобой будет работать мой коллега, полковник Онищенко.
      - А мне до лампочки. Плевать я хотел на полковника. Если что подвернется, все равно тебе стукну, - улыбаясь, заявил Эдик.
      - Не все так просто, - майор поскучнел.
      - Что, он мне деньги платить собирается? - удивился Эдик. Майор смутился. Чуть-чуть, словно тень на лице промелькнула - вот так выглядит у фейсов смущение. До сих пор деньги переходили от Эдика к майору, и никак наоборот. Небольшие, скорее на выпивку, чисто по-дружески, но тем не менее. Вдогонку к тем "наградным", которые майор тоже присваивал, списывая эти оперативные расходы на своего стукача. Что делать, если Эдик зарабатывал куда больше майора.
      - Не все так просто, - опять повторил Гольцов. - Я предупредить должен тебя. По дружески. В досье на тебя крючок имеется. Ну, извини, пришлось. Для начальства. Так что…
      - Какой еще крючок? - удивился Эдик.
      - Ну, ты помнишь банду Лямкина. Я тебя туда наводчиком заделал. Взял показания с двух членов банды. Им все равно, кого виноватить. Объяснил, что мне для дела нужно, передачку организовал - ребята и подписали. Ну, ты и краденое покупал заодно. Я ж не знал, что так обернется. Извини, Эд.
      - Не извиняйся. - Эдик махнул рукой. - Это же ерунда. Туфта обычная. Плевать. Так что плевать, полковник твой не дурак, сам сообразит.
      - Он не дурак, - согласился Гольцов. - Все он сообразит. Но для тебя это реальный крючок. Будешь фордыбачить, он превратится в реальный срок, какая ни туфта.
      Эдик думал недолго.
      - Все равно плевать. Это не угроза, а дым. Пусть попробует применить - Пузыреву не поздоровится. За мной горшковская родня, да и сам Горшков, если припахать умеючи в скандал. Мало не покажется. Так что за меня не беспокойся.
      - Что за Пузырев?
      - Я его плохо знаю. Мелкий жулик. Ты лучше о нем Онищенку расспроси, он лучше знает.
      Как же, расскажет он, - майор усмехнулся. - Он больше вопросы задавать приучен.
      И какие вопросы он задавал? Обо мне? Чем объяснил свой интерес к моей скромной персоне?
      Майор неопределенно пожал плечами, налил в стакан пива. Подумал и честно сказал:
      - Не знаю. Видимо, он запросил в электронном архиве твое досье. У этого Онищенко большие полномочия. Какие - никто не знает точно. Но только при малейшем напряге раздается звонок сверху, из кабинета директора ФСБ, и проблема решается. Так что досье ему выдали, это я уверен, а на досье пометка - Д/И, то есть действующий информатор, ну и моя фамилия, само собой. Так полковник вышел на меня. Пригласил в кабинет и давай про тебя расспрашивать. Пришлось говорить, потому что перед этим вызвал меня начальник отдела и попросил оказать Онищенке всяческое содействие, вплоть до отмены режима секретности и наплевательства на все правила работы с агентурой. Вот так у нас в ФСБ ценят агентуру, Эдик. - Майор горько усмехнулся. - Бардак. Но ты не волнуйся особо. У него интерес, я бы сказал, явно не репрессивный. Его очень интересовала твоя работа по подделкам. Или копиям. Или новоделам, как вы их называете. Ты же спец.
      Эдик кивнул, думая о своем. Так оно и было. Едва поняв, что новоделы ценятся чуть ниже настоящих икон, в свое время Эдик тут же переключился с простой перепродажи к реставрации - частичной, а потом и на полное изготовление иконы. Дело нехитрое, было бы желание и трудолюбие. Но зачем это полковнику? Точнее…Пузыреву? Хочет спихнуть всю ответственность за подделку горшковской коллекции на Эдика? Это невозможно.
      - Короче говоря, - продолжал майор, выпив свое пиво. - Онищенко забрал тебя под свое крылышко и приказал мне забыть. Ну, и организовать вашу встречу, плюс самые лучшие для него рекомендации. Вот они - держи ухо востро, прохиндей еще тот.
      Поразмыслив, Эдик понял, что смысл в интересе полковника может быть единственный - Пузырев решил-таки курочить коллекцию вместе, решил, что Эдику и впрямь можно доверять, но подделку спихнет на Эдика. Фигу ему, пусть сам работает.
      - В наше время прохиндей - это и есть лучшая рекомендация, - сказал Эдик. - Я скажу тебе, отчего ты грустишь. Причем искренне. Ты чувствуешь, что у тебя из-под носа вместе со мной увели хорошие бабки, и ты не ошибаешься. Жаль, что Пузырев обратился за помощью не к уголовникам - а то мы бы с тобой вообще этого директора до нитки раздели. Я на него по делу наехал. Все в рамках закона, если реально смотреть на вещи. Он умней оказался, решил поделиться, и тебе обломилось. Ничего, Костя, не грусти, я тебе по дружбе всегда чего-нибудь отломлю, дай только срок. Где встреча?
      - Деньги - это неплохо, но…- майор развел руками, - от тебя нужно другое.
      - Что?
      - По-прежнему. Информация. Про Онищенко. Я не от себя говорю. Это меня начальник отдела озадачил. Видишь, до чего бардак в конторе дошел? Правая рука хочет подсмотреть за левой, а спросить боится. Короче, желательно знать, чем этот Онищенко у нас занимается. В действительности.
      Само собой. Я верю людям. Всегда продам все его злодейские планы. Где встреча?
      - Я серьезно. Звони, не стесняйся, всегда помогу. Договорились?
      - Ты что, меня плохо знаешь? - обозлился Эдик. - Плевать мне на все ваши секретности, и потому я все тебе выложу. И не только тебе, а вообще первому встречному, потому что ваша контора только ерундой занимается. Сейчас серьезное - это бабки, а вы, дураки, за какими-то…а кстати, за кем вы сейчас гоняетесь? Ах да, за террористами. Но только за нищими, потому что сейчас все через бабки делается. У кого они есть, он в столице хоть метро взорвет, хоть Кремль, а вы последними узнаете. Костя, бросал бы ты этой фигней секретной заниматься, шел бы бабки делать. Где встреча?
      Значит, мы договорились. А встретиться он хочет…, если не против, он в гости к тебе зайдет. Сегодня устроит?
      Жучков, поди, понатыкать хочет, - решил Эдик. - Я не возражаю. Пусть к шести подходит, поговорим.

      Полковник Онищенко пришел ровно в шесть. Его круглое лицо лоснилось приветливостью и дружелюбием. Мощные плечи борца или штангиста, рукопожатие, похожее на захват. Против воли он вызвал у Эдика симпатию. Этот человек знает свою силу и знает, что ее необходимо обклеивать улыбками. В эту первую встречу он очень много улыбался. Как будто Эдик его родной брат, который пропадал невесть сколько лет и вот нашелся. Любопытно же брательнику, где его брательник пропадал столько лет и что делал - так можно было подумать со стороны, если б при встрече присутствовал кто посторонний, кому взбрело бы в голову присутствовать здесь, в этой пустой квартире из пяти комнат, с голыми стенами, где из мебели сиротились только стул и табуретка. Полковник удовольствовался неопределенным ответом Эдика: "Были бы кости, мясо нарастет" и сел на предложенную табуретку у подоконника, на который и пришлось выставлять принесенный коньяк, сухое вино и всякие закуски - он словно знал, что и холодильника у Эдика не было и еды, даже для тараканов. Тараканов, кстати, тоже не было. Имелся зато матрас и одеяло в самой светлой комнате, ну, и рабочий стол, заставленный кистями, красками и иконами. Эдик мог бы объяснить, что деньги есть, но он не знает, что покупать, так ему всего этого с избытком хватает, так его воспитали родители. И еще не знает, что надо покупать в первую очередь, ибо она еще не наступила. То ли жене понадобится, то ли еще кому, то ли себе самому. Эдик по опыту знал, что такие объяснения, вроде простые, бывают бесконечно долгими, и потому просто врал, что денег нет, и вообще он очень жадный, и сколько не зарабатывает, все мало. И расписку на триста тысяч Пузыреву нипочем не отдаст, просто руки не разжимаются. Удивительно, но полковнику это понравилось. И сам Эдик, и вообще его отношение к жизни, хотя многие называли Эдика наглецом. Впрочем, именно наглости, как потом понял Эд, и не хватало - ни полковнику, ни Пузыреву. По сути, сам того не понимая, полковник и пришел за ней, за этой наглостью - и он ее получил. Настолько, что через край - как потом оказалось. А пока полковник просто спрашивал, просто получал в ответ вранье, и просто размышлял. Насчет разногласий с Пузыревым мимоходом заметил, что это его не касается. Конечно, Пузырев попросил помочь разобраться с претензиями Эдика, это и полковник бы мог разобраться, как того Пузырев хочет - то есть по-другому, нежели сейчас разбирается. Будь Эдик какой уголовник…, ну, тут понятно. Никакие бы горшковские родичи не помогли Эдику отбиться от этих собак, что навешал бы на него полковник ФСБ. Он умеет, учили. Но Эдик наехал по делу, причем именно тому самому, каким и занимается полковник. И тут разбор может быть один - сотрудничество.
      О нем полковник заговорил вплотную и только во время второй встречи, на следующий день. Сначала в дверь вошли двое грузчиков, и между ними - письменный стол, и только потом появился Онищенко.
      - Это в подарок, - пояснил он, пожимая руку Эдику. - А то как-то не по себе.
      Только усадив Эдика напротив себя - через стол - на табурет, полковник заулыбался, как и вчера.
      - Короче, Эдик,- сказал он, наливая в рюмки коньяк, - я согласовал вопрос с Пузыревым. Ты набивался ему в замы. Так вот, он согласен.
      - Да? - Эдик вовремя закрыл рот, и слова о шутке так и остались внутри. - Конечно, конечно, но только при моих условиях.
      - Это каких?
      - Всего, побольше, и желательно сразу. А что от меня-то требуется?
      - Сейчас скажу. - Полковник отодвинул налитые рюмки. - Начну издали, так оно проблему видней. Наш российский бизнес нуждается в защите государства, особенно и в первую очередь - в сфере международной конкуренции. У этих западных, у них давно все вместе - и бизнес, и политика, и разведка, и прочее. Спелись и спаялись тыщу лет назад. У нас все по отдельности. Бизнес бьется сам по себе, а мы, ФСБ, само по себе. Это неправильно, и наши политики начали это понимать. Вот тебе пример из недавней практики. На совещании прозвучал, вроде несекретно, только я тебе без конкретных имен, не обижайся, привычка. Наш агент в Японии, крупный бизнесмен и политик, он целый год докладывал и запрашивал, что ему делать, а наши ослы в руководстве все хлопали ослиными ушами. В компанию по разработке новейших роботов, акциями которой этот агент владеет, в течение этого года так и лезли промышленные шпионы. Они всегда лезут, но эдак осторожно, вежливо, а тут - ну, как с цепи сорвались. Тупые и наглые, как танки, тыкали пачками денег в рожи чуть не всех сотрудников, за секреты технологии, одному голову проломили, двух японок изнасиловали, на компьютеры - атака за атакой от хакеров, даже попытались выкрасть вице-президента компании. Словом, целая война, и на этой войне нападавшие, естественно, несли потери - в смысле пленных. Исполнители, естественно, японцы, но вот деньги им отстегивал за эту бяку один гражданин России, который, естественно, смылся вовремя. Он всем своим наемникам тыкал в рот удостоверение российского дипломата и красные ФСБ-шные корочки. Специально, гад. Наш агент все японские секреты, за которыми охотился этот российский идиот, эти секреты он давно нам передал, в ФСБ, и теперь удивлялся - неужели не дошли? Ну, мы выяснили, что за господинчик буйствовал в Японии. Оказалось, один из владельцев небольшой такой компьютерной компании, которая специализировалась на программах для роботов. Оказалось, он и к нам, в ФСБ, обращался, и тоже с пачками денег, но его послали. Что в результате? Крупнейший американский заказ получила эта самая японская фирма, хотя первоначально вела переговоры с нашей компанией. Наш агент в Японии, как дурак, все передает в тупой ФСБ драгоценные секреты, на которых наше начальство так и сидит своими жирными задницами. Лопнула наша компьютерная компания, весьма перспективная, и только один плюс в этой истории имеется - японцы все дерьмо так и вывалили на ФСБ, там в прессе жуткий скандал разгорелся, так что начальнички, наконец, призадумались. Что сотрудничать с бизнесом, что не сотрудничать - все равно ФСБ во всем виновато. Так уж лучше сотрудничать. Тут хоть денежка перепадет. Так вот, я и занимаюсь одним таким делом в нефтяной отрасли. Помогаю решить проблемы одной крупной нефтяной компании, неофициально, однако с полного благословления и полной поддержке с самого верха, от директора ФСБ. Суть проблемы такова… -
      Полковник ладонью как бы протер край стола. - Вот это море, представь. Под ладонью. На юге. Неважно какое - Черное, Каспийское или Азовское. Сам выбери. Слева - наше государство, справа - неважно какое, рано тебе пока знать. Может, Грузия. Или Армения. Или Азербайджан. Граница имеется между государствами, прямо из моря выходит. Но какая? Условная, скорее, спорная, потому что раньше ее тут и вовсе не имелось. Раньше Советский Союз затер все границы, а еще раньше, при царях, это пограничье и вовсе невесть кому принадлежало. А тут нефть, еще при Союзе обнаружена. Не на суше, а в море, на шельфе, очень перспективное месторождение. Стоит передвинуть границу на тридцать километров влево или вправо, и разрабатывать это месторождение будет или наш сосед, или мы. Поэтому до сих пор, уже лет десять, идет такая тихая дипломатия, но уточнить границу окончательно никто не желает. Конечно, можно качать нефть совместно, однако одному - куда лучше, и никто не уступает. Если б на берегу там хоть какой поселок был, давно бы воду замутили с местным населением, которое бы начало качать права, но там нет никого. Одни курганы в степи. Могильники древние.
      Поскольку силовые варианты - а мы сильней - в наше время уже не прокатывают, остается, собрав аргументы, обратиться в международный третейский суд - пусть он определит спорную границу. Никто не обращается потому, что аргументы у обоих - спорные.
      Пока что воюют взятками. Наш нефтяной концерн заявку на разработку давно подал, как и ихний, и давил чиновников наших деньгами, и дожимал вроде чертовых политиков, но тут к нашим соседям на помощь подоспел американский нефтяной магнат, и ихние взятки стали перевешивать. Наши чиновники, ты ж их знаешь, всю страну готовы продать за зеленую денежку. Короче говоря, если в течение трех-пяти лет мы не подадим в третейский суд в Гааге, то границу утвердят окончательно, причем не в нашу пользу. Для этого нам нужен весомый, бесспорный аргумент того, что нужная территория всегда принадлежала России. Где его найти? Только в прошлом. Не помню, кто сказал, но сказал очень верно - тот, кто владеет прошлым, владеет и будущим. Так вот, чтобы в будущем это месторождение принадлежало нам, мы должны доказать, что тут всегда раньше жили русские.
      Владелец нашей нефтяной компании и обратился за помощью в нашу организацию. Он мужик богатый, олигарх этот, и мог бы и сам справиться, но тут самое главное - полнейшая секретность, и ему нипочем не справиться по-тихому. Короче, он финансирует всю операцию, а проводим ее мы, ФСБ. Точнее, один я. Задача - организовать в том районе археологическое открытие, желательно даже несколько, а уж шумиху вокруг раскопок и найденных результатов наш олигарх обеспечит. Так вот, сейчас Пузырев скупает через свой музей всю эту археологию - ну, браслеты, фигурки, прочие украшения, которые находят на мертвецах в тех могильниках. Есть мысль подкорректировать их надписями по-старославянски, или еще чем, чтобы на Россию указывали, закопать в тамошних курганах, а потом уже науськать нашего археолога, желательно с мировым именем…, ну, ты идею понял?
      - Как не понять. Отличная идея. - Эдик задумался. - Идея просто супер. Но на практике, боюсь…, не все так гладко будет. Опыта в таких делах, как я понял, у вас нет?
      - Откуда? Дело совершенно незнакомое. Сложностей хватает.
      - От меня-то что требуется? - повторил вопрос Эдик.
      - Взять на себя всю практическую часть по этим чертовым подделкам. Что и как закапывать - это твое. И чтоб потом не подкопались, когда выкопают - тоже ты отвечаешь. Вся организационная сторона - это ко мне. Говори - что нужно, когда, где и сколько - я обеспечу.
      - Насчет сколько - можно уточнить пределы?
      - Сколько надо, столько и будет. Наш олигарх за это месторождение столько выложить готов, что тебе столько не съесть. Насчет финансирования не беспокойся. А Пузырев… - полковник скривил губы, - он скорее отговорки ищет, а не решения проблем. Да деньги клянчит. Нанял пока что скупщиков, экспертов, а что делать - он у меня спрашивает, представляешь? Как будто я знаю. Короче, помоги ему. Ты сможешь, я же чувствую. Пузырев, он же из номенклатурщиков. Чиновник. Шагу не сделает, если задница не прикрыта. Ты же - жук, вполне сам по себе. Прохиндей еще тот. И нашим, и вашим, и до сих пор живой и здоровый.
      - Ваше предложение мне нравится, - сказал Эдик, думая о своем. - Значит, за удачные раскопки - тоже я отвечаю?
      - Передо мной. Чтоб комар носа, понял? В результатах сомневаться будут очень многие заинтересованные лица, и потому…
      - Тогда это не только от моей работы зависит, - перебил Эдик. - Еще во многом от того типа, который будет раскапывать, так?
      - Тут ты прав, - признался Онищенко, - но подходящую кандидатуру я подберу, не сомневайся. Такого, который рискнет и карьерой, и профессиональной репутацией, но будет с пеной у рта доказывать, что все твои изделия подлинные. Тут в чем трудность - ученый должен авторитет иметь, и мировой, чтоб ему верили…
      - Вот-вот, - опять перебил Эдик, - чтобы верили. У меня уже есть такой, которому я верю. Андрюха Ростовцев, кандидат исторических наук и мой друг. Мирового имени пока нет, но это дело наживное. До первых раскопок. Они начнутся через месяц, так что мы уже опаздываем. Обеспечьте мне еще месяц, для гарантии. Лучше закройте этот район от посторонних, чтобы я смог спокойно поработать. Это в Сибири, Усть-Олонецкий монастырь, точнее, развалины…
      - Постой-постой! - вскинулся полковник. - Не так быстро. Кто такой этот…
      - Какая вам разница? - удивился Эдик. - Главное, на нем можно отработать технологию захоронения. Шума он поднимать не будет в любом случае. К тому же я узнаю лично от него его впечатления и мнения, очень искренние и правдивые. А то, что он раскопает, и создаст ему авторитет и имя в научных кругах.
      - Ты не с того конца начинаешь, - буркнул полковник.
      - Надо со всех сразу. Кстати, у него денег на экспедицию нет. И на раскопки. Так что потрясите нашего спонсора тысяч на сто баксов. Лучше на двести. Я завтра же приготовлю вам список прочего, что от вас требуется.
      - Дружка пристраиваешь, да? - прищурился полковник. - Так не пойдет.
      - А кого еще пристраивать? - искренне изумился Эдик. - Вашего неизвестного? Давайте работайте, и пошустрей, а не то на кой мне тут с вами время терять? К завтрашнему утру я приготовлю… - Эдик запнулся, наткнувшись на непонятный взгляд полковника Онищенко, - ну что я не так сказал?
      - Да…все так. - Онищенко внимательно разглядывал Эдика. - Кажется, я в тебе не ошибся.

      На другой же день Эдик явился в Российский музей. По дороге, правда, явился плохой знак, но Эд решил не обращать на него внимания. В нем виновата, тем более, дура Танька, нашарила в радиоприемнике по дороге в музей какой-то концерт для виолончели с оркестром, Эдика затрясло, он велел выключить, да таким тоном, что Танька удивленно оглянулась, чуть не врезавшись "копейкой" в старый жигуленок. Иван, который следовал за их машиной на "Мерседесе", возмущенно загудел.
      Эдику пришлось объяснить своему водителю, чтобы она никогда и нигде не вздумала в компании Эдика включать эти треклятые смычковые инструменты, потому что у него типа аллергия на такие звуки. Даже хуже - страшная головная боль, учащенное сердцебиение, потливость, слабость, страх и ощущение сильной боли во всем теле. Эдик подробно описал свои симптомы, потому что Татьяна во время объяснений вела машину просто образцово-показательно, и попросил никому про это не рассказывать, даже Ивану. Никому не хочется признаваться в своих слабостях. Да и коситься могут. За психа посчитать. Причину такой напасти Эдик понять не может, это к психологу надо, а пока - молчок.
      Однако в кабинет Пузырева Эдик Поспелов вошел в самом скверном расположении. Настроение поднялось только после полуторачасовой экскурсии по музею, когда Пузырев знакомил своего заместителя со своим хозяйством и посвящал в тонкости музейного делаю Они заинтересовали Эдика только в одном смысле, и вскоре он смотрел на картины взглядом козла, которому доверили беречь и хранить склад с капустой. Пузырев это уловил, и в конце экскурсии в его пояснениях стала появляться некая скупость, даже настороженность, а когда в конце дня он увидел Эдика, который сидел в центральном зале у мольберта и увлеченно копировал картину Моне, он решительно подошел и сказал:
      - Позвольте вам напомнить, Эдуард Максимович, что вы, так сказать, фанерный заместитель. Ненастоящий. Занимайтесь делами полковника…, словом, делами нашего общего знакомого, и не тяните свои лапки к моим картинам.
      - Вашим?! - изумился Эдик. - Вы что, уже все тут подделали? Быть не может.
      - Шуточки ваши оставьте при себе, - раздраженно сказал Пузырев. - Если я допустил…гм, некоторые нарушения в отношении коллекции Горшкова, это не значит, что я такой же…
      Пузырев запнулся, явно в подборе эпитетов, и Эдик решил подсказать:
      - Наглец, мерзавец, негодяй. Но вы ошибаетесь, Иван Иваныч. Я же просто рисую. Вот и все.
      - Нет, вы не просто рисуете, уперся директор.
      - Ну да, - согласился Эдик. - Я рисую с задней мыслишкой. Я вам ее не скажу, раз вы ее уже придумали. Но мысли к делу не пришьешь. Я просто рисую Моне. Разве нельзя?
      Пузырев промолчал, разглядывая то картину Моне, висящую на стене, то на холст перед Эдиком. Получалось очень похоже. Директор, потоптавшись, прокашлял горло и предупредил:
      - На обратной стороне картины имеется инвентарный номер.
      - Спасибо, я учту, - ответил Эдик.
      Еще потоптавшись, Пузырев решил пойти, наконец, по своим делам. Углядев в его спине что-то неуловимо лживое, Эдик положил кисти и поспешил догнать своего начальника.
      - Иван Иваныч, а вам не приходило в голову, на кой черт начальство решило создать ваш музей? Я имею в виду настоящую причину?
      - Настоящую? - недоуменно спросил Пузырев.
      - Ну да. Я говорю не об Указе первого президента России о создании вашего, именно Российского музея. Это ж не причина, а обычная его болтология, которая не воплощалась в реальность. Ну кто бы из чиновников-исполнителей всерьез отнесся к его словам, что де Россию-матушку заедают всякие республики и культуру ее заели до того, что нет ни одного Российского музея? Глупость его очередная, очередной мертвый Указушка, и любой чин знает, как его не исполнять, делая вид, что исполняет. Тем не менее этот Указ выполнен - вам выделено из фондов города отличное здание, да и средства в свое время, наверное, нашлись без задержек?