Насколько Олег знал сценарий, фильм был как раз об археологах, раскопавших древний курган, где был похоронен какой-то знатный воин. У этого воина имелся меч, превращавший своего владельца в неистового убийцу. Герой фильма, в которого вселился дух воина, сначала крушил всех подряд, потом благодаря силе воли и вмешательству красивой подруги сумел перебороть вселившийся в него дух убийцы и покарать тех, кто пытался использовать его в своих корыстных целях.

Естественно, главным героем фильма был Виктор, и он же – режиссером и продюсером. Его подругу играла известная актриса Лариса Евгеньева, снявшаяся уже в нескольких сериалах и даже получившая за одну из ролей отечественную Нику. Но она должна была приехать на съемки позже, и Виктор пока снимал натурные эпизоды, в которых герой находил меч и знакомился с его свойствами.

Играл он, как всегда, хорошо, хотя было заметно, что мысли актера занимают какие-то иные проблемы. И лишь Олег понимал – какие именно. Исчезновение Северцева, его рассказ о путешествии в таинственные дали, длившемся, с одной стороны, не менее получаса, а с другой – всего пять минут, наличие странных часов и клубок противоречий, завязавшихся вокруг них, – все это выбило Красницкого из колеи и заставило размышлять о загадочной истории, в которую помимо своей воли впутался его друг Олег Северцев.

Эпизод с находкой меча снимали уже при факелах и прожекторах. В мятущемся свете лица и фигуры актеров выглядели чрезвычайно живописно, действие завораживало, словно и в самом деле в недрах раскопанного кургана ожил скелет и начал гоняться за археологами с сияющим мечом в руках. Однако Виктор оставался недовольным работой коллег, дважды менял антураж и подсветку, нашел дополнительный ход, увлекся, поругался с оператором, и эпизод досняли с превеликим трудом. Когда все разошлись, усталые и раздраженные, техники свернули оборудование, погасили прожектора и факелы, Виктор устроил «разбор полетов», заявил, что будет менять сценарий, и распустил группу отдыхать.

Шум и суета в лагере стихли. У костра собрались лишь самые молодые участники съемок, чтобы тихо попеть под гитару. Но и они вскоре угомонились, разошлись по палаткам. Все-таки экзотика пустыни не могла сравниться по эмоциональному наполнению с красотой русских лесов и лугов. Горячий ветер и песок на зубах не создавали уюта.

Лагерь погрузился в тишину и темноту.

Северцев, поговорив с уставшим Виктором, лег спать едва ли не последним, хотя у костра не сидел, песни не пел и чаем горло не ласкал. Он вспоминал свои открытия, поход в «хронохвост», встречу с женщиной по имени Варвара и ее дочерью. Анализировал ощущения. Думал. Пока не пришел к выводу, что, во-первых, упрекнуть ему себя не в чем, ни Крушан, ни его жена помощи у него не просили, а во-вторых, никаким умственным расстройством здесь не пахло. Все это случилось с ним наяву, и часы-синхрон все-таки являются не гипнотическим аппаратом, внушающим владельцу иллюзорные картины. Если бы это было так, Виктор не наблюдал бы неожиданное пятиминутное исчезновение друга.

Северцев включил фонарь в палатке, достал часы, полюбовался ими, покачал головой. Уже не раз приходила странная мысль, что ему удивительно, сказочно везет в жизни, особенно – по части открытий и необычных находок. Еще не было случая, чтобы какой-либо из его походов заканчивался безрезультатно. В каждом из них он либо становился свидетелем нового явления, либо первооткрывателем капищ, храмов и других следов древних цивилизаций. Стоило задуматься, являлось ли это следствием удачливого стечения обстоятельств или же проявлением имманентных свойств характера и силы желания, настроенных на поиск и открытие чудесного.

С этой мыслью он уснул и проснулся от возникшего неясного шума, топота и тихих голосов. Встрепенулся, поднялся на локтях, вслушиваясь в шум, напрягая слух до предела. Услышал ржание лошади, звякание сбруи, монгольский говор и начал торопливо собираться.

Кто-то кого-то окликнул, ему ответили. Снова заговорили на монгольском и на русском. Голоса приблизились. Северцев выглянул из палатки и на фоне отсвета костра, в который сторож экспедиции подбросил кизяка и веток, увидел пятерых всадников в одежде монгольских цириков – военных. Точнее, пограничников. С ними разговаривали двое: сторож лагеря, старый монгол Иктоол, и начальник экспедиции Вениров, сильно похожий на известного ученого-палеонтолога и писателя Ивана Антоновича Ефремова. К разговаривающим присоединились еще двое мужчин, один из которых, выслушав государевых людей, что-то сказал им явно неласковое. Это был Виктор.

Двое пограничников тут же навели на него винтовки, третий спрыгнул с коня, подошел и попытался ударить Красницкого плеткой. Однако промахнулся. Снова ударил и снова промахнулся.

Тут уж Северцев не выдержал и выскочил из палатки, благоразумно не взяв карабин. Пограничники были вооружены серьезней – американскими «М-14» китайского производства, и было их пятеро. Конфликт мог получиться нешуточный.

– Что за шум, а драки нет? – поинтересовался Северцев, подходя к группе.

– Дурак! – вполголоса заметил возбужденно-злой Виктор. – Это по твою душу. Я пытался тебя предупредить…

– Это за вами, Олег Андреевич, – виновато сказал Вениров, поглаживая бородку. – Вас спрашивают.

– Как интересно! Откуда они меня знают?

– Северцы? – подошел к нему командир монгольского пограничного патруля.

– Он, – кивнул Олег. – Де-факто и де-юре. В чем дело?

– Ыдты с намы!

– Это еще с какой стати! Документы у меня в порядке, виза оформлена на два месяца. – Северцев достал загранпаспорт. – Можете проверить.

Офицер взял паспорт, бегло пролистал его, глянул на фотографию путешественника и сунул документ к себе в нагрудный карман полевой куртки.

– Собырать. Ыдты. Быстр!

– Да объясните же, в чем дело!

Пограничник что-то скомандовал по-монгольски, и две винтовки уперлись в грудь Северцева. Наступила короткая пауза. Северцев кинул косой взгляд на готового к броску Виктора, оценивающе посмотрел на военных людей. Вряд ли они знали, что такое барс – боевая армейская система – в действии. С ними можно было справиться без особого труда, так как они не ожидали сопротивления и были уверены в своих силах. Но к костру начали стягиваться просыпающиеся археологи, и рисковать их жизнью не стоило. И хотя Северцев не был уверен, что это недоразумение, – его нашли в пустыне, далеко от населенных мест, причем сразу же после «хронодрайва», – все же надеялся разрешить проблему мирным путем.

Шевельнув бровью, он отрицательно качнул головой, давая понять Виктору, что сопротивляться не стоит.

– Хорошо, я пойду с вами. Как далеко?

Пограничники переглянулись.

– Улан-Батор, – сказал командир. – Началнык. Прыкас. Быстр ыдты.

– Сейчас соберусь. – Северцев повернулся, направляясь к своей палатке на краю лагеря.

В спину ему уперся ствол винтовки.

Он досадливо дернул плечом, полуоглянулся.

– Повежливее, герой моржовый, я не собираюсь убегать.

Командир погранпатруля что-то каркнул. Нажим винтовки ослабел. Пограничник отступил на шаг. Ситуация складывалась так удачно для контратаки, что Олег с трудом справился с желанием вступить в схватку. Дошел до палатки, собрал в рюкзак вещи, взял карабин и вышел. Часы-синхрон лежали у него в нагрудном кармане жилета, и он мог вытащить их в любой момент. Однако сдерживался. В душе еще теплилась надежда, что все обойдется и его арест не связан с произошедшими накануне событиями.

Пограничник закричал, увидев карабин, навел на Северцева винтовку. Подскакавший командир отряда тоже поднял оружие. Северцев бросил карабин Виктору.

– Сохрани. – Добавил громче:– И сообщи в Москву о моем задержании.

Сказано это было специально для пограничников, однако на командира патруля эти слова не произвели никакого впечатления.

– Морь унах! – каркнул он. – Садыс кон! Эхат надо!

– Да куда вы его на ночь глядя? – не выдержал начальник экспедиции. – Утра дождаться не могли? Никуда ведь не сбежит.

Сторож залопотал по-монгольски, пограничник выслушал его и повернул ствол винтовки на Венирова. Что-то проговорил.

– Не мешайте, а то он и вас заберет, – перевел сторож.

– С-собаки паршивые! – скрипнул зубами Виктор. Помогая Северцеву седлать коня, шепнул: – Беги! Я их задержу!

– Куда? – усмехнулся Северцев. – Пустыня кругом. Успокойся, все в конце концов разъяснится. Да и сбежать я всегда успею.

– Как? Ты же только что утверждал обратное.

– Часы.

Виктор зыркнул на обступивших их пограничников.

– А если они обыщут тебя и найдут часы?

– Постараюсь их опередить.

– Может, я поеду за вами, тихо? В случае чего помогу…

– Не надо, справлюсь, даже если это системники, о которых предупреждала Варвара.

– Кончат болтай! Быстр садыс! – приказал командир погранотряда.

Северцев вскочил на лошадь, помахал рукой ничего не понимающим археологам и актерам.

– Не беспокойтесь, ребята, я скоро вернусь.

– Ни пуха… – многозначительно сказал Виктор.

– К черту! Сайн яваарай^[3].

Небольшой отряд всадников двинулся в ночь, но не в ту сторону, откуда прибыл Северцев, а на северо-восток, в направлении на Барун-Урд. Олег сначала думал, что пограничники просто знают другую дорогу, покороче, и скакал молча, ожидая поворота. Но его все не было, всадники ехали в одном и том же направлении, не меняя темпа, и через два часа, когда начался рассвет, удалились от лагеря не меньше чем на двадцать километров.

Появились песчаные барханы: началась срединная Гоби, простирающаяся к северу и востоку на сотни километров. Стук копыт о камни сменился шорохом и скрипом песка. Пограничники придвинулись к Северцеву плотнее, и он понял, что их намерения далеки от сопровождения русского путешественника в столицу государства, к таинственному «началныку».

С гребня очередного бархана стала видна узкая долина с зеленым пятном растений посредине – в месте выхода подземных вод. Однако Северцев при скудном утреннем свете разглядел еще одно пятно – оранжевое и догадался, что оно означает. У источника его ждали на лошадях буддийские монахи. Очевидно, те же самые, что встретили гостя еще в Улан-Баторе.

Северцев ничем не выдал своих чувств, начиная готовиться к встрече, приводить организм в боевое состояние. Пограничников он не боялся, несмотря на их вооружение, в их задачу входило лишь сопровождение пленника к месту встречи с заказчиками задержания.

Они спустились в долину плотной группой, подскакали к монахам. Один из них, постарше, бритоголовый, с суровым узким лицом, что-то проговорил. Пограничник за спиной Северцева тут же навел на него винтовку, а монах вытащил странно знакомый пистолет – с толстым дулом и сложным прицелом. Олег понял, что настало время действовать.

Он мгновенным движением поднял коня на дыбы, и пуля из винтовки досталась коню. Олег увидел движение дула пистолета – монах выцеливал его – и соскользнул с крупа падающего на бок коня. Залпа он не услышал, зато почувствовал страшный удар по голове, чуть не погрузивший его в беспамятство. Лишь много позже он понял, что монах выстрелил в него, но «пулей» был сгусток особого поля, подчиняющего сознание, и спасли путешественника только его реакция и конь, принявший «огонь» на себя.

Конь перекатился на бок и помешал монголу в войлочной шляпе зеленоватого цвета выстрелить еще раз.

Северцев прыгнул в другую сторону и уже на лету достал из кармана часы, ткнул пальцем в красную кнопочку кванкера. Сожалел он в этот момент только о своем паспорте, оставшемся у пограничника.

Мгновенная темнота, падение в бездну, знакомые ощущения холода и жары, удар в ноги, свист в ушах…

Елки-палки, куда меня несет?!

Вспышка света…

Глаза стали видеть, и Северцев понял, что стоит точно посреди той же самой площади, где он встретился с Варварой и ее дочерью во время первого «хронодрайва». Разве что солнце теперь висело не в зените, а низко над зданиями, собираясь спрятаться за ними. А может быть, только собиралось вставать.

Северцев огляделся, чувствуя необычную ломоту в суставах, будто он долгое время пролежал в одной и той же неудобной позе, и только теперь обратил внимание на глубокую, невероятно прозрачную, всеобъемлющую тишину, владевшую этим странным городом. Здесь не было слышно шумов городской жизни, не гудели машины, не звенели трамваи, да и самих машин не было, не пели птицы, и не свистел ветер в крышах и в окнах домов.

Северцев долго прислушивался к тишине, подспудно ожидая появления преследователей – пограничников или монахов, но вокруг ничего не происходило, не менялось, тишина казалась незыблемо-абсолютной, ни одно движение не нарушало царящего вокруг покоя. Мертвое царство, пришла на ум пугающая мысль. Этот город покинут жителями из-за радиации! Чем еще можно объяснить полное отсутствие жизни и движения?

Но ведь здесь пряталась Варвара, пришла другая мысль, более трезвая и успокаивающая. Так что не паникуй. И совершенно не похоже, что по городу был нанесен ядерный удар. В этом случае он выглядел бы иначе. Конечно, странно, что стены зданий напоминают пемзу или полурастаявший кусок сахара… вон даже рухнули кое-где из-за дыр, прочность нарушилась… но ведь должно же существовать какое-то рациональное объяснение феномену? Спросить бы кого… Может, компьютер синхрона знает, что это за город и где он располагается? Как там говорила Варвара: «хронохвост»?

Северцев поднес было руку к часам, но передумал.

Остынь, парень. Неизвестно, обладают ли преследователи, кем бы они ни были, пеленгаторами пусков синхрона, но лучше без надобности его не включать. Если Варвара с дочкой еще здесь, есть смысл ее поискать. Она должна все объяснить. А его возвращение выглядит абсолютно логично: он вынужден был бежать от… этих… как она их назвала? – от системников. Чем не причина для встречи и выяснения всех обстоятельств происходящего? Тем более, что это правда.

Он двинулся к переулку, в котором когда-то скрылась жена Крушана, стараясь ступать как можно тише.

Слева здание с широкими окнами, похожее на современный банк, справа – пятиэтажные административные хоромы классической советской постройки с резной металлической оградой. И ни на одном здании нет ни вывески, ни номера, ни названия улицы. И цвет их почти одинаков – цвет пыли и серо-бурого камня. Нет, все-таки здесь что-то произошло! Не может быть, чтобы город не подвергся какому-то нападению, не ядерному, так химическому. Вот и остались от него только остовы зданий, а все остальное: машины, троллейбусы, провода, рельсы, люди – превратилось в пыль, в атомарные взвеси, в ничто…

Над следующим зданием что-то сверкнуло. Северцев задрал голову и с трудом разглядел в небе чудовищную конструкцию – ту самую чешуйчатую прозрачно-дымную колонну, уходящую в синюю бездну небес. По спине пробежала струйка мурашек. Таких сооружений на Земле быть не могло, это Северцев знал точно, и в то же время всем своим существом он чувствовал, что находится на Земле. Разве что сильно изменившейся.

Колонна пульсировала, то становилась более четкой, то размытой, почти невидимой, и оттого казалась живой. Это беспокоило, стесняло, заставляло вглядываться в неведомое творение природы и ждать появления еще более поразительных чудес.

То и дело замирая, поглядывая на странную башню, Северцев прошел до конца переулка, заглянул за угол, но никого не увидел. Если Варвара с дочерью и жили где-то в одном из домов города, искать их можно было долго, как иголку в стоге сена. Особенно если она пряталась и не жаждала встреч ни с кем.

Ради любопытства Северцев решил заглянуть в здание, первый этаж которого вполне мог занимать когда-то крупный магазин. Осмотрев мутно-стеклянную на вид дверь, он толкнул ее рукой и невольно отступил назад, когда дверь вдруг рухнула на тротуар грудой комковатой блескучей пыли. Очевидно, здание простояло в таком состоянии очень долгое время, хотя на вид ему было не более полусотни лет. Но могло существовать и другое объяснение его дряхлости. Северцев подозревал, что так оно и есть. Пустой город, не будучи декорацией, а сомнений в этом уже не осталось, поражал воображение, пугал и предлагал поразмышлять над нетривиальными причинами своего возникновения.

Внутри «магазина» оказалось темно, пусто, если не считать пыльных холмов, и неуютно. Если в помещениях когда-то и располагались стеллажи, шкафы и полки с товарами, то давно истлели и рассыпались в пыль. Надежда найти здесь хоть какое-то оружие или вообще полезную вещь себя не оправдала.

Северцев зашел в соседний дом, еще в один, затем посетил «административное» здание с колоннами, и везде видел одно и то же: холмы серо-голубой пыли и голые стены, кое-где так густо усеянные порами, что через них в дома проникал уличный свет.

Обойдя центральную площадь «полурастаявшего» города, Северцев присел на ступеньки широкой лестницы, спускавшейся к безводному бассейну с потрескавшимся дном, и задумался, что делать дальше. Дельных мыслей не появлялось. Вариантов насчитывалось всего два: попытаться отыскать в этом странном месте хоть кого-нибудь живого, чтобы выяснить, что тут произошло, или возвращаться назад, в Монголию, где его наверняка разыскивают монахи и пограничники.

Возвращаться не хотелось. Стоило сначала исчерпать возможности первого варианта, даже если пришлось бы потратить на поиски жителей города и его окрестностей день-два, а то и больше.

Приняв решение, он начал действовать.

Покричал:

– Эй, здесь есть кто-нибудь? Отзовись!

Послушал необычно глухое – ватное эхо.

Никто не откликнулся.

В воздух не взлетела ни одна птица, из домов не вышел ни один его обитатель.

Тогда Северцев выбрал улицу пошире, ведущую от площади к окраине города, по радиусу, в направлении на призрачно-стеклянную башню, и направился по ней прочь от здания с колоннами, изредка подавая голос:

– Есть кто живой? Выходи! Поговорить надо…

Однако никто ему так и не ответил. Он прошагал километров семь, меняя улицы, но держась одного и того же направления, и вышел наконец на окраины опустевшего по неизвестным причинам города. Башня на горизонте при этом ни капли не приблизилась, оставаясь такой же туманно-зыбкой, нечеткой, эфемерно-живой, изредка проявляясь на краткое мгновение ощутимо тяжелой и плотной горой металла.

Город, из которого вышел Северцев, практически не имел пригорода и был расположен посреди холмистой равнины или скорее полупустыни с редкими хилыми лесочками. В здешней природе преобладали глинисто-песчаные почвы, каменистые гряды, песчаные дюны и выходы скал, белых как кость. Снова пришло ощущение, что местность знакома и расположена где-то в Средней Азии. Вполне возможно, что это был какой-то казахский город, к примеру, Астана, столица Казахстана, основанная в тысяча восемьсот тридцатом году как крепость Акмолы, а потом известная всему СССР как город Целиноград. Северцев видел в центре города остатки древнего сооружения, напоминающего крепость. Но в Астане он ни разу не был и уверенным в том, что находится именно в этом городе, быть не мог. К тому же и выглядела столица Казахской Республики так, будто была брошена жителями тысячу лет назад.

Издалека прилетел какой-то посторонний звук, похожий на тонкий детский голосок.

Северцев замер, вслушиваясь в глухую тишину природы.

Звук повторился. Сомнений не было – действительно где-то в черте города крикнула девочка. Не раздумывая, Северцев бросился назад в город, вытаскивая из ножен на поясе нож, единственное оставшееся с ним оружие.

К звуку детского голоса присоединился женский. Северцеву показалось, что он слышит свое имя, приостановился.

– …ле-е-е-ег… оди-и-и-и…

Дьявольщина! Что это означает?! Олег, уходи? Или, может быть, Олег, помоги? И кто это кричит, Варвара?

– Я здесь! – крикнул он, возобновляя бег. – Ждите!

Однако добежать до центральной площади пустого города ему не удалось. Он уже был возле той самой крепости, сложенной из каменных глыб, с тремя башнями, когда впереди раздались выстрелы.

Один, два, целая очередь…

Еще два выстрела…

Стреляли из разного рода оружия – из пистолета, автомата и карабина. Что же там, черт побери, происходит?!

– Олег, беги! – донесся отчетливый вскрик Варвары. Казалось, она стоит где-то совсем рядом, хотя Северцев был уверен, что женщина на самом деле находится не ближе полукилометра.

Еще выстрел, затем очередь…

Северцев скрипнул зубами и оставшиеся несколько сот метров до площади преодолел в темпе летящей стрелы, ускорившись до предела.

Это были они – бритоголовые буддийские монахи, все трое, и с ними двое монгольских цириков в серо-зеленоватой форме погранслужбы. Монахи стояли группой в центре площади, поглядывая по сторонам, а пограничники, вооруженные автоматическими винтовками (у одного из них в придачу наличествовал карабин Северцева), держась вдоль стен зданий на противоположной стороне площади, вели огонь в направлении переулка, не давая возможности невидимому противнику высунуться. Кроме того, еще один пограничник крался по переулку к пятиэтажному дому, в котором, очевидно, и скрывалась Варвара с дочерью, с другой стороны.

– Варя, они сзади! – крикнул Северцев во всю мощь легких.

Пограничники перестали стрелять, оглянулись.

Трое бритоголовых молодцев, одетых в оранжевые халаты-дели, тоже обратили внимание на Северцева. Один из них, старший, что-то крикнул. В руке его появился знакомый пистолет с лазерным прицелом.

Пограничники бросились к Олегу вместе с двумя монахами, ничем с виду не вооруженными. Однако один из них на бегу вынул из-под полы халата оружие, Северцев спрятался за угол дома и, хотя выстрела не прозвучало, снова почувствовал тяжкий удар по голове. Впечатление было такое, будто внутри черепа лопнул некий упругий пузырь, сдавливая сосуды, выбивая сознание. Если бы Олег не нырнул за угол, разряд неизвестного излучения – он догадался, в чем дело, – наверное, сделал бы свое дело и превратил его в безвольную куклу.

– …ди-и-и-и! – донесся женский крик.

Варвара все еще пыталась предупредить его, зная, что Северцев находится в городе.

«Сволочи! – выругался про себя Олег. – Будь у меня карабин, я заставил бы вас поплясать!»

Руки и ноги внезапно ослабели, сказалось-таки действие разряда, прошедшего сквозь стену здания. Пора была уходить, Варваре с дочерью он все равно не смог бы ничем помочь. Северцев вспомнил беспомощно-вопросительный, полный надежды взгляд больших глаз девочки Лады, пробормотал:

– Я еще вернусь за вами, будьте уверены…

Послышался топот приближающихся монгольских пограничников, выстрелы, глухие удары пуль в стены зданий.

Северцев покачал головой и нажал на красный стерженек аварийного кванкера на часах.

На голову упала глыба темноты и тишины…

ГЛАВА 4

Тихий звон, напоминающий зуммер мобильного телефона…

Северцев подхватился, слепо шаря рукой в воздухе, и сообразил, что это зазвонил будильник наручных часов. Настоящих, не тех, под которые маскировался удивительный аппарат под названием синхрон.

Семь утра. Пора вставать и приниматься за дело.

Северцев с трудом поднялся, помахал руками, отжался сто раз на кулаках, сделал столько же приседаний и поплелся в ванную, под душ, вспоминая события минувшей ночи.

Перспектива вернуться в ночную Гоби, на место встречи пограничников и монахов (интересно, кто из них непосредственно системники? Монахи или пограничники? Или и те и другие?) была весьма сомнительной, поэтому он был готов тут же повторить поход в «хронохвост» с пустым городом, где прятались Варвара с дочерью. Но делать этого не пришлось.

Он оказался, по сути, в Гоби, но без пограничников и монахов. Наверное, это была та самая первая точка выхода путешественника на «ось S», в которую он попал, когда нажал на красный кванкер, находясь у воронки НЛО вместе с Виктором.

Тот же пейзаж: каменные осыпи, песчаные дюны, выходы черных базальтов, валуны, темно-синее небо и солнце низко над горизонтом. То ли встает, то ли садится. Но, боже мой, какая же здесь тишина!

Северцев осмотрелся, готовый к любому повороту событий, ничего подозрительного ни вблизи, ни вдали не обнаружил и слегка расслабился. Возможно, Крушан специально провел линию «хронодрайва» в этот безлюдный уголок пустыни, чтобы в случае непредвиденных осложнений перескочить сюда и передохнуть, выбрать оптимальную стратегию дальнейших действий.

Выбрать… А ведь это идея! Почему бы и в самом деле не выбрать другую точку выхода на «ось S»? Итак, посмотрим, что произойдет, если нажать на другие кнопки. С какой начать?

Он задержал дыхание и нажал на прозрачный стерженек.

В черном окошечке мигнула световая «бабочка», развернула крылышки. Под стеклышком поползли красные буковки, складываясь в слова:

«Выходы на «ось Е» фиксированы. Выберите координаты резонанса».

Легко сказать – выберите. Как это сделать?

Северцев внимательно осмотрел часы и нашел на каждом стерженьке маленькое рифленое колечко. Потрогал одно из них – стрелка на белом циферблате слегка сдвинулась.

– Вон оно в чем дело… это регулировка! Надо просто устанавливать стрелки на определенные цифры. Хорошо, рискнем.

Северцев повернул колесико на прозрачном стерженьке на цифру 1, подумал и передвинул дальше – на цифру 2.

– Интересно, куда я попаду? В будущее или в прошлое? И что это такое вообще – «ось Е»? Хорошо бы оказаться в Москве…

Палец коснулся прозрачного стерженька.

В окошечке сообщений появилась новая надпись:

«Выберите трафик».

– Какой еще трафик? – не понял Северцев. Почесал в затылке. – Может быть, эти циферблаты и есть выходы на трафики?

Он нажал черный стерженек.

Темнота!..

Кожа по всему телу превращается в твердый каменный слой, начинает сдавливать тело…

Боль вонзается в голову…

Эт-то еще зачем?!

Удар по пяткам!

Тело вытянулось струной, сжалось до толщины медузы…

Полотнище света смахнуло тьму, и Северцев едва не упал, ощутив себя стоящим на твердой почве. Протер заслезившиеся глаза, повертел головой, приходя в себя, ожидая появления преследователей, и расслабился.

Он стоял на краю обрыва, в метре от узорчатой чугунной ограды, лицом к распахивающейся внизу панораме большого города. За спиной располагалось знакомое многоэтажное здание со шпилем, которое невозможно было спутать ни с каким другим. Такие многоэтажки – количеством семь штук – назывались сталинскими и являлись неотъемлемой частью архитектуры Москвы. Одного взгляда на здание было достаточно, чтобы понять: он в столице! Здание же принадлежало Московскому университету и стояло на Воробьевых горах.

Северцев вздохнул с огромным облегчением и… замер, вдруг осознав оглушительную, невероятную тишину и отсутствие пешеходов. Да и не только пешеходов, но и потока легковых и грузовых машин, троллейбусов, вообще какого-либо движения! Москва казалась покинутой, брошенной, серой, мрачной, будто жители выбрались из нее перед ядерным нападением и больше уже не вернулись. Точно так же, как и жители казахской столицы Астаны. Хотя после «общения» с компьютером синхрона у Северцева зародились определенные сомнения в этом. Никуда люди скорее всего не девались и не эвакуировались. Дело было в каких-то физических особенностях работы синхрона, оперирующего временем. «Хронохвост», – сказала Варвара. Она с дочкой пряталась в «хронохвосте» Астаны, а Северцев попал, очевидно, в «хронохвост» Москвы. Знать бы точно, что это такое на самом деле и с чем его едят…

Он прошелся по тротуару, разглядывая скопление домов с высоты Воробьевых гор, стадион Лужники, лыжные трамплины, Новодевичий монастырь, отметил их унылый серо-грязный цвет, цвет пыли, тоски, запустения, умирания, передернул плечами. Такого возвращения он не хотел. Варвара говорила, что его синхрон настроен только на фиксированные выходы, но ведь циферблаты имеют не по одной цифре, а каждый – по шесть позиций. Может быть, если попробовать установить стрелки на другие цифры, можно будет оказаться в прошлом? Или в будущем?.. Впрочем, не суть важно, компьютер аппарата должен знать координаты времен, в которых живут современники Северцева, и перенесет его в Москву начала двадцать первого века…

Где-то у стен университета родился металлический лязг.

Северцев вздрогнул, оглянулся, вспоминая свое двусмысленное положение. Без оружия, связи, без друзей и приятелей он был уязвим и почти беспомощен, как черепаха без панциря. Надо было срочно возвращаться домой, в свое родное время, чтобы взяться за решение подсунутой задачи всерьез и основательно. К тому же Варвара с дочкой находилась в еще более неприятном положении и нуждалась в поддержке. Если, конечно, их не настигли монгольские цирики, имеющие, судя по всему, такие же часы-синхроны, что были и у самого Северцева.

– Разберемся! – пробормотал он, нажимая прозрачный кванкер.

«Выходы на «Е-ось» фиксированы», – выдал компьютер прибора.

– Знаю, – буркнул Олег. – Скажи что-нибудь новенькое.

В черном окошечке поползли буквы, складываясь в новую фразу:

«Выберите трафик».

– Белый, – сказал Северцев, нажимая белую кнопочку.

«Выберите резонанс».

Подумав, он установил стрелочку на белом циферблате на цифру 1 и снова нажал кнопку.

На голову упала темнота. А после недолгих секунд «полета» в черном нигде с вращением и сменой жары и холода вышел Северцев в пять часов утра по московскому времени в районе железнодорожных путей Курского вокзала, перепугав своим внезапным появлением бригаду машинистов, спешащих на работу.

Полчаса он отдыхал, сидя на штабеле старых шпал, обессиленный так, будто не ел целый месяц, и поплелся к вокзалу, радуясь, что бумажник с документами и деньгами лежит в кармане штанов. Через час он был дома…

Конечно, Северцев не раз пытался анализировать невероятную цепь случайных обстоятельств, которая привела к той ситуации, в которой он оказался. И в Монголии, и уже в Москве. Но так и не пришел к выводу, объясняющему все детали происходящего. Одно было совершенно ясно и не требовало особых доказательств: в руках Олега оказалось устройство, перебрасывающее владельца в «хронохвосты» реально существующих территориальных образований, таких, как города Астана и Москва.