Запрещенная реальность (№7) - Смерч

Дальнейшие события показали, что есть профессионалы покруче, чем «супер» Мелешко, каким он себя считал. А так как начавшиеся действия длились всего две секунды, никто из посетителей Думы, проходивших через подъезд № 5 со стороны Конюшковской улицы, а также охрана, не поняли, что произошло.

Навстречу Мелешко и Шнуру шагнул ещё один седой господин в строгом чёрном костюме, и оба они внезапно потеряли сознание, словно на них рухнул потолок вестибюля.

Стариком был Иван Терентьевич Парамонов, а «потолком вестибюля» – гипноиндуктор «удав» или «глушак» в просторечии, выбивший из головы Мелешко и Шнура способность мыслить. При этом они не потеряли способности чувствовать, видеть и слышать, просто перешли в «состояние не-мысли».

– Идёмте с нами, – взяли их под руки седые «старцы», встретившиеся им ранее. – Всё в порядке, всё под контролем, вы спокойны, и вам хорошо. Делайте, что говорят.

Охранников Марата Феликсовича Меринова вывели из здания через подъезд для персонала Думы, усадили в чёрную «Тойоту-Камри» с флажком на капоте и депутатским номером, и та уехала, не особенно спеша.

Допрашивали пленников, ведущих себя смирно, как примерные дети, в гараже Самандара.

Спутник Кости Мелешко знал мало, лишь подтвердил, что в расправе с дочерью атамана Медведева участвовала спецгруппа под командованием капитана Вахтанга Ираклишвили, выполнившего приказ Мелешко. Сам Гарик Шнур к этой операции отношения не имел.

Однако надежда на то, что Мелешко поделится с «чистильщиками» подробностями дела, не оправдалась. Несмотря на подавленную после выстрела из «глушака» волю, Константин Мелешко не стал отвечать на вопросы. Точнее, после первого же вопроса он вдруг побелел, затрясся и потерял сознание.

– Что с ним? – встревожился Медведев; в операции захвата он не участвовал и прибыл к месту допроса по звонку Котова.

– Блок, – разочарованно развёл руками Василий Никифорович. – Сработала программа защиты памяти.

– Какая программа?

– Рыков запрограммировал своего телохрана именно на такой случай, чтобы тот не выболтал тайны босса.

– Разве это возможно?

– В наше время всё возможно. – Василий Никифорович тронул склонившегося над Мелешко Самандара за плечо. – Как он?

– Не труп, но вряд ли очнётся нормальным человеком, – буркнул Вахид Тожиевич, разгибаясь. – Рыков не щадит никого ради исполнения своих планов, он всадил ему программу, стирающую всю память. Парень на всю оставшуюся жизнь останется идиотом.

– Сволочь!

– Что будем делать? – неуверенно проговорил Медведев.

– Искать капитана Ираклишвили. Может быть, он не запрограммирован так жёстко, как Мелешко.

– А если и он зомби?

– Тогда придётся звонить самому Рыкову.

– Меринову.

Василий Никифорович и Самандар обменялись понимающими взглядами.

– Вы шутите? – не понял их мимики Медведев, переводя глаза с одного на другого.

– В каждой шутке есть доля шутки, – улыбнулся Котов. – Кстати, Рыков теперь будет знать, что мы начали с ним войну, и примет контрмеры.

– Ты боишься? – приподнял бровь Самандар.

Василий Никифорович подумал, почесал кончик носа.

– Боюсь.

– Тогда не стоило начинать всю эту бодягу со «СМЕРЧем».

– Я боюсь не за себя.

– Ульяна владеет тхабсом. Вдобавок ко всему можно приставить к ней усиленный мейдер охраны из проверенных людей.

Василий Никифорович посмотрел на закатившего глаза личного телохранителя Рыкова и промолчал. Сжалось сердце. Интуиция подсказывала, что он напрасно согласился принять жену в состав комиссариата «чистилища». Но было уже поздно что-либо менять.

Мелешко и его подчинённого отвезли в парк Сокольники и оставили на полянке за шеренгой кустов, зная, что их вскоре обнаружат гуляющие и сообщат в милицию. Дальнейшая судьба секьюрити Рыкова комиссаров «СМЕРЧа» не интересовала.

Медведев, потрясённый продемонстрированным коллегами мастерством перехвата, уехал домой. Котов, Самандар и Парамонов отправились на квартиру Вахида Тожиевича. Там они расположились в гостиной вокруг журнального столика и с чашками чая в руках обсудили план дальнейших конкретных «чисток» социума.

В первую очередь решили заняться коррупцией в тех властных коридорах, которые курировали оборонную промышленность. В результате их действий оказались приватизированными уникальные стратегические предприятия, поставляющие военную технику Министерству обороны России. Эти же структуры вынашивали планы и дальнейшей передачи объектов оборонки в частные руки, чего нельзя было допустить никоим образом. И за всей этой кампанией оголтелого предательства интересов государства стояла мрачная фигура босса Купола, заполучившего колоссальные возможности влияния на жизнь России, даже не будучи её президентом или общественно и политически значимой фигурой.

– Предлагаю также не забывать о «низах», на которых держится вся пирамида Купола, – добавил Самандар. – Извините за тавтологию. Мы должны сформировать сочувствующий нашей деятельности эгрегор, иначе поддержки народа не добиться. А без этой моральной и энергетической подпитки работать эффективно «СМЕРЧ» не сможет.

– У тебя есть конкретные предложения? – осведомился Парамонов.

– Целый пакет. Борьба с незаконно возводящимися особняками в экологически чистых районах, на берегах рек и озёр, ничего не дала. Предлагаю наметить план их уничтожения. Начать же надо с домов самых одиозных фигур. Хочется также отловить пару банд, занимающихся авторэкетом на дорогах.

– Чиркачи? – догадался Василий Никифорович.

– Особенно меня интересуют те, кто их прикрывает со стороны ГАИ и милиции. Их надо «учить» в первую очередь. Исполнителей же бить смертным боем, а машины жечь.

– Что это ты так настроен против них? – удивился Иван Терентьевич. – Неужели напоролся?

– Не я, одна моя знакомая. Эти негодяи заставили её заплатить за подставу три тысячи долларов.

– Хорошо, этому действительно пора положить конец. Что ещё?

– Мочить вербовщиков девчонок, попадающих затем не в «престижные клубы» за рубежом, а в руки рабовладельцев. Вообще у меня составлен целый список объектов прямого воздействия, хотите взглянуть?

Василий Никифорович и Парамонов переглянулись.

– Показывай.

– Идёмте в кабинет.

Самандар включил ноутбук, проверил защитные системы, вывел на экран разработанный им план работы «чистилища» по «низам».

Среди объектов воздействия были и продажные судьи, и прокуроры, таможенники и чиновники мэрий, банкиры бандитов и террористов, полковники и генералы, торгующие оружием и секретами отечественных военных технологий, медики, торгующие младенцами, мелкие клерки, подписывающие документы за вышестоящих лиц или «теряющие» важные указы министров и президента, а также лидеры бандитских группировок, занимающихся прямым разбоем и грабежом. Всего в списке Самандара насчитывалось триста двенадцать пунктов, за каждым из которых стояла та или иная социальная проблема.

– Я многого не знал, – мрачно покачал головой Иван Терентьевич. – Это же полный беспредел!

– Могу показать план работы по «верхам», – бесстрастно сказал Вахид Тожиевич. – Он разработан по результатам последних расследований «караул-команды» ТВЦ и Счетной палаты. Там гораздо более впечатляющие факты.

– Не сегодня. – Парамонов посмотрел на часы. – Мне пора в поликлинику. Кстати, спасибо за помощь брату. Он до сих пор в шоке от вашей операции. Но не будете же вы и дальше лично заниматься реализацией «низового» плана?

– «Низами» будут заниматься Веня Соколов и Юлик Буркин. Их группы практически сформированы и ждут целеуказаний.

– Хорошо, звоните, если понадоблюсь.

Парамонов ушел.

Самандар выжидательно посмотрел на задумчивого Котова.

– У тебя какие-то сомнения?

– Я переживаю за Стаса, – признался Василий Никифорович. – Чую, с ним и с Машей случилась беда. Надо попытаться отыскать их в «розе». Тебе придётся какое-то время обходиться без меня, я иду на их поиски.

– Когда?

– Сегодня вечером. Больше ждать нельзя.

– Хорошо, я решу кое-какие проблемы и пойду с тобой. Рыков наверняка попытается задавить нас, и без помощи Стаса с его синкэн-гата нам не обойтись.

Василий Никифорович вспомнил свой сон, вздохнул. Он уже не верил, что когда-нибудь увидит парня, ставшего ему сыном, но очень хотел, чтобы это случилось.

Глава 7

ПОХОД В «РОЗУ»

Это был не первый поход Посвящённых в «розу реальностей», представлявшую собой пространство допустимых состояний мира, поэтому они знали, что можно брать с собой, а что нельзя. В принципе, все вещи были лишними, включая оружие. Переходя границы «лепестков розы», путешественники невольно изменяли их параметры, и каждая взятая с собой вещь фундаментальной реальности, каковой была земная, жёстко структурировала «иллюзорные» реальности, подстраивая их условия под единый «абсолютный алгоритм».

Они взяли с собой лишь специальные ножи из углеродистой керамики, оставшиеся у Самандара с прошлых времён, не читаемые «магическими детекторами» граничных сторожей, и по фляжке с водой. Остальное – защиту и транспорт – должен был обеспечить тхабс – особое «магическое заклинание», имеющее силу физического закона. Недаром тхабс называли «следом» Безусловно Первого, Творца Мироздания, «сдавшего» его «в аренду» своему ученику, оказавшемуся впоследствии первым в истории Вселенной Отступником.

Условились, что в случае непредсказуемых изменений ситуации каждый будет «включать» тхабс, не дожидаясь реакции спутника. Оба знали, что даже тысячные доли секунды иногда решают судьбы великих воинов и магов, и были готовы подчиниться не мысли, а инстинкту, опережающему любую реакцию сознания.

Как-то в разговоре с Котовым Иван Терентьевич затронул тему потенциальных возможностей тхабса, имеющего некие интервалы использования. Но это было давно, и Василий Никифорович помнил лишь то, что тхабс может изменять состояние владельца не только в интервале «разрешённой неизвестности», дающей право переходить границы «розы», но и в интервале «разрешённой хроноинверсии». Однако вспомнил об этом Котов только сейчас, перед самым походом, пожалев, что не выяснил у Парамонова суть темы.

– Забыл что? – оценил его застывший взгляд Самандар, проницательный, как психиатр.

– Нет, ничего, всё в порядке, – встряхнулся Василий Никифорович. – Вспомнил давний разговор с Иваном Терентьевичем.

– О чём?

– Потом поговорим. Ты готов?

– Как пионер.

– Тогда помчались. Сначала выходим в «мир А», потом решим, куда двигаться дальше. Не напороться бы на сторожевых псов.

Василий Никифорович имел в виду особые программы контроля границ реальностей, способные приобретать физическую сущность и плоть.

– Асата убил ещё пентарх Удди, – пожал плечами Самандар. – Если никто его не заменил, нас не перехватят.

– Посмотрим.

Василий Никифорович задержал дыхание и мысленным усилием сдвинул диапазоны чувственного восприятия мира вокруг. Сработал тхабс. Сознание вылетело за пределы всех частотных уровней психики и тут же восстановилось вновь.

Путешественники оказались в «мире А» – «ближайшем» к Материнской реальности «лепестке розы», представлявшем собой мир искусственных объектов. Оба уже не раз посещали сей не слишком гостеприимный уголок «розы» и теперь с любопытством начали озираться, вспоминая пейзажи и сооружения.

Со времени боя семёрки землян с пентархом Удди здесь ничего не изменилось.

Город, некогда славившийся своим архитектурным разнообразием и совершенством, перестал существовать. Все его здания оплыли, как стеариновые свечи, превратились в полупрозрачные и молочно-белые сталагмиты, частью растрескавшиеся, частью рухнувшие на землю. Здание, на крыше которого появились Посвящённые, осело, превратилось в горбатый мост, расколотый пополам, но ещё держалось. Лес, заполнявший в давние времена пространство между зданиями, изменился до неузнаваемости, превратился в «мотки проволоки» и «паутинные наросты» красного цвета.

Изменилась даже равнина, где произошло столкновение людей с иерархом Круга: она теперь напоминала своеобразный, застывший во время шторма океан зеленовато-синего цвета. Город теперь стоял в круглой чаше диаметром в несколько километров и, казалось, вот-вот будет затоплен бушующими волнами.

В густо-фиолетовом небе «подсферы А» светились два тусклых желтых «одуванчика», мало напоминающие звёзды или планеты. Что они собой представляли, не знал ни Котов, ни Самандар.

– Похоже, хозяин А-уровня здесь так и не появился, – нарушил молчание Василий Никифорович. – Не помнишь, кто из иерархов отвечал за него?

– Никогда не интересовался.

Самандар подошёл к краю бугристой крыши здания, глянул вниз, вернулся.

– Нам нужен проводник. Или хотя бы кто-нибудь, кто видел Стаса с Марией.

– Может, попробуем вызвать стража границы?

– Как? Постучать в рельс? Посвистеть?

Василий Никифорович усмехнулся.

– Ты плохо знаешь возможности тхабса. Иван Терентьевич говорил, что тхабс может даже отправлять адепта в прошлое.

– Сказки. К тому же не я плохо знаю возможности тхабса, а он подчиняется мне, освобождая свои силы в соответствии с уровнем Посвящения. У меня всего третья ступень, это порог Элохим Мириам, чего явно недостаточно для инициации остальных диапазонов тхабса. Может быть, тебе удастся? Твой уровень выше.

– Всего на одну ступень.

– Попробуй.

Василий Никифорович с сомнением пригладил волосы на затылке, посмотрел на «одуванчики» в небе А-мира. Показалось, один из них подмигнул.

– Ладно, попытка не пытка. Таблеточку бы мне…

– Какую таблеточку? – не понял Самандар.

– Анекдот вспомнил. Приходит больной к врачу: «Доктор, вы мне эти таблетки прописали, чтобы я сильнее стал?» – «Да, а в чём дело?» – «Я пузырёк не могу открыть».

Вахид Тожиевич остался невозмутимо-озадаченным, и Котов невольно засмеялся:

– Похоже, анекдоты тебе надо рассказывать дважды. А таблеточка, увеличивающая силы, не помешала бы.

Он сосредоточился на связи с внутренним пространством подсознания, где были записаны законы управления тхабсом, но не стал преодолевать порог «включения» магического оперирования. Деликатно «постучался в запертую дверь»:

«Я хочу, чтобы меня услышали жители этого мира. Как это сделать?»

По сознанию словно провели пушистой кисточкой, заставляя мысли «метаться и потрескивать», как электрические искорки.

«Эй, есть тут кто живой?» – мысленно позвал Василий Никифорович, ощущая эйфорический прилив крови к голове.

И тотчас же его мысленный голос набатом ударил с небес, покатился во все стороны, как гром после удара молнии.

Вздрогнул Самандар, хватаясь за рукоять ножа.

Вздрогнул сам Котов, не понимая, почему слышит мысленно произнесённую им фразу в звуковом диапазоне.

Из развалин и зарослей «паутинолеса» под стенами зданий города прилетело гулкое эхо, и всё стихло.

– Получилось? – осведомился Самандар.

– Не знаю, – смутился Василий Никифорович. – Опыта нет. Может, тхабс меня неправильно «понял».

– Но он все-таки послушался… – Самандар не закончил.

Мир вокруг потряс громовой рёв!

Здания-сосульки города, покрытые трещинами, зашатались, некоторые из них рухнули, превращаясь в облака белой сверкающей пыли. Площадь неподалёку от здания, на крыше которого стояли земляне, треснула, из её центра в небо ударил фонтан светящегося сиреневого тумана. Этот фонтан расплылся грибообразным облаком на высоте двухсот метров, чуть выше уровня крыши, и с треском превратился в самого настоящего циклопа: уродливая фигура с толстыми ногами, покатые плечи, громадный живот, волосатая грудь, блестящая безволосая голова-бугор с одним глазом, в руке гигантская палица с шипами. Циклоп заметил путешественников, поднял палицу.

– Кто меня звал?! – раздался гулкий, едва ли не уходящий в инфразвук голос.

– Мы, – ответил Василий Никифорович, отчего-то совсем не испытывая страха. – Кто ты?

– Я Асат, страж границы!

– Врёт, – хладнокровно заметил Самандар. – Асата уничтожил Удди, прямо на моих глазах.

– Я не вру, – прогрохотал циклоп, вздымая палицу выше. – Я не живое существо, я адаптированная программа контроля границы.

– Может быть, его кто-то восстановил? – предположил Василий Никифорович. – В другом облике?

– Возможно. Кто тебя воссоздал?

– Меня адаптировали под новые граничные условия.

– Кто?

– Мастер Мастеров.

– Инфарх, что ли? – хмыкнул Вахид Тожиевич. – Насколько мне известно, кресло инфарха уже год как вакантно. Кто его занял?

– Я его не видел, но, кроме него, никто не может реализовать программу контроля границ на таком уровне.

– Что же ты собираешься делать? Неужели попытаешься нас уничтожить?

– Мне приказано проводить вас туда, куда скажете.

Котов и Самандар озадаченно переглянулись.

– Ты что-нибудь понимаешь? – осведомился Василий Никифорович. – Кто мог знать, что мы собираемся путешествовать по «розе» в поисках Стаса и Маши?

– Это невозможно… если только…

– Что?

– Если только за нами не следит кто-нибудь из уцелевших иерархов.

– Кому мы нужны?

Самандар поднял голову.

– Кто приказал тебе помогать нам? И почему ты уверен, что мы – те самые люди, кому ты должен помочь?

– Вы позвали, я пришел. Знание у меня внутри. Но поспешите, здесь оставаться небезопасно.

– Почему?

– В «розе» продолжается охота на людей Круга, вас скоро вычислят и нейтрализуют.

– Странно, – заметил Василий Никифорович, – он свободно говорит по-русски…

– Он не говорит по-русски, – так же тихо отозвался Самандар. – Мы так воспринимаем его мыслеречь. Однако, если он прав, надо сматывать удочки.

– Куда? Домой?

– На одной из планет Галактики находится «тюрьма для героев», помнишь?

– Где сидели Иван Терентьевич и Уля?

– Предлагаю махнуть туда, пока Асат выполняет приказ неизвестного инфарха. Вдруг Стас тоже сидит там?

– У него синкэн…

– Кто знает, с ним меч или нет. Может быть, Стас попал под удар охотников за иерархами и промедлил.

– Не может быть!

– В любом случае давай начнём поиски оттуда. – Самандар посмотрел на циклопа, терпеливо дожидавшегося решения людей. – Ты в курсе, кто именно охотится на иерархов?

– Зверь Закона.

– Кто?!

– Его изгнали из Материнской реальности в «розу», и он начал охоту за иерархами Круга. Это всё, что мне известно. Поторопитесь, сюда кто-то идёт, я чувствую колебания границы.

– Посмотреть бы одним глазком на этого Зверя…

– Уходим, – твёрдо заявил Василий Никифорович. – Веди нас к «тюрьме героев». Знаешь, где она находится?

– Три миллиона сто сорок девять тысяч сто первый «слой»…

– Поехали!

Циклоп протянул огромную волосатую длань.

Земляне, обменявшись взглядами, влезли на неё.

Циклоп сжал их в ладони, свет в глазах путешественников погас…

Оба знали, что каждый мир-лепесток «розы реальностей», с одной стороны, является континуумом со своими физическими законами, с другой – материальным телом, таким, как планета или звезда. Достичь его можно было либо с помощью преодоления потенциального барьера, которым служит вакуум, космическая пустота, либо с помощью магического оперирования, то есть с помощью тхабса.

Но чтобы долететь до планеты на окраине Галактики, где в незапамятные времена кто-то соорудил «тюрьму для героев», потребовалось бы около десяти тысяч лет, даже если двигаться со скоростью света. Тхабс же перенёс циклопа и землян в этот «слой розы» мгновенно.

Море подсвеченного снизу голубоватого тумана.

Над ним торчат три десятка круглых, светящихся, как полупрозрачные стеклянные трубы, столбов с плоскими вершинами, диаметром от двухсот метров до километра.

Чёрное небо с незнакомым рисунком созвездий.

Циклоп вырастал из тумана огромной горой, утопая в нём по плечи. Каждый столб возвышался над туманом всего метров на десять. Что скрывал туман в своей таинственной глубине, не было видно, как бы ни напрягали зрение путешественники.

– Мы на месте, – прогрохотал циклоп, держа раскрытую ладонь над туманом.

– Видим, – отозвался Самандар, озираясь. – Ты случайно не знаешь, кто сидит в каждой камере?

– Данная информация мне недоступна.

– Но, может быть, ты слышал о парне по имени Стас Котов? Он был оруженосцем Воина Закона.

– Нет, не слышал. Но в этой тюрьме не может быть заключён Воин Закона. Она для Посвящённых, не достигших ступени оперирования без ограничений.

– Кто её создал?

– Предтечи.

– Какие Предтечи? – заинтересовался Самандар. – Инсекты, Аморфы?

– Первые Думающие, задолго до Аморфов.

– Ну-ка, ну-ка, поподробней…

– Остынь, Вахид, – поморщился Василий Никифорович. – У нас нет времени для теоретических изысканий.

– Это же как раз по моей теме, – виновато покосился на него Самандар.

– Успеешь ещё заняться этой проблемой. Пошли искать Стаса.

– Как?

– Будем проверять каждую камеру. – Василий Никифорович кивнул на россыпь столбов, торчащих из тумана. – Другого пути нет.

– Не хотелось бы всё время сидеть у этого урода на ладони, – проворчал Вахид Тожиевич. – Неуютно здесь.

– Другого транспорта у нас нет.

– Может, он способен трансформироваться? – Самандар оценивающе посмотрел на циклопа. – Асат, нам неудобно стоять на твоей ладони, измени форму под летательный аппарат.

– Слушаю и повинуюсь, – проревел циклоп басом.

В следующее мгновение его тело вспухло, превратилось в клуб светящегося сизо-сиреневого дыма – кроме ладони, на которой находились земляне. Этот клуб с треском пророс ртутно-блестящей паутиной, съёжился, оделся корочкой и превратился в диск с прозрачным пузырём кабины. Пузырь откинулся, приглашая пассажиров.

Переглянувшись, путешественники перелезли с ладони циклопа в кабину летательного аппарата, и ладонь рассыпалась тающими дымными хлопьями.

Никаких сидений в кабине не оказалось, но её высота была достаточна, чтобы люди стояли, не сгибаясь.

– Потерпим, – проворчал Василий Никифорович в ответ на взгляд спутника. – Асат, неси нас от столба к столбу.

– Слушаю и повинуюсь, – раздался в кабине тот же гулкий бас, хотя аппарат не имел ни рта, ни динамика, способных издавать звуки. Самандар был прав: голос стража границ «розы» люди слышали на мысленном уровне.

Аппарат скользнул к ближайшему столбу из мутновато-прозрачного стекла, представлявшему собой одну из камер планетарной тюрьмы, завис над ним.

Василий Никифорович напряг зрение.

С виду – глубокая шахта, освещённая свечением «стеклянных» стенок. На дне – рябь снежных барханов, застывшее озерцо с подсвеченной снизу зеленоватой водой. На берегу россыпь ледяных глыб и нечто вроде скелета, наполовину вмёрзшего в лёд озера. И ни следа жизни.

– Это и есть герой? – кивнул на скелет Вахид Тожиевич.

– Почему герой? – не понял Котов.

– Тюрьма ведь предназначена для геров, не так ли? Насколько я понимаю, её создал кто-то из Аморфов…

– Предтеч.

– Ну Предтеч, разницы мало. Причём этот создатель явно был Монархом Тьмы или же его папашей. А поскольку в любом социуме всегда находятся люди… э-э, существа, любящие свободу, они, естественно, начинают бороться с Монархом, и тот помещает их в тюрьму.

– Логично, – согласился Василий Никифорович.

– Вот мне и любопытно, кто этот герой, кому принадлежит скелет.

– Орилоуну, – отозвался Асат, ставший летающей тарелкой; он принял риторическое рассуждение Самандара за вопрос.

– Кому? – в один голос переспросили пассажиры.

– В вашей Галактике есть планета Орилоух с цивилизацией, организованной воплощёнными в разумные процессы математическими формулами. Это одна из таких материально реализованных формул.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.