Василий Головачев
      Серия "Запрещенная реальность"
      Книга третья - Разборки третьего уровня
      ЗАКАЗ НА ЛИКВИДАЦИЮ
      Несмотря на разгром киллер-клуба "Чистилищем" полтора года назад, эта организация наемных убийц выжила, хотя и несколько сократила объем своей "работы". А для прикрытия она приняла на вооружение методы контрразведки, разработанные светлыми умами еще во времена НКВД и усовершенствованные теоретиками Федеральной службы безопасности. Каким образом киллерам-аналитикам удалось приобрести пакет секретной информации, история умалчивает, но теперь вычислить местонахождение киллер-центров стало для органов правосудия задачей почти неразрешимой. Так, для связи с высокопоставленными заказчиками "генералы" киллер-центров использовали исключительно компьютерную сеть, что резко увеличило их "коэффициент полезного действия". Правда, истины ради стоит добавить, что точно такими же методами, разве что более утонченными, пользовались и "чистильщики" "ККК" - "Команды контркрим".
      Однажды после майских праздников "генерал" одного из киллер-центров Ахмет Мухамадиев по кличке Шах получил через компьютер заказ на ликвидацию скромного на первый взгляд по своему политическому весу деятеля - заместителя помощника президента по общим вопросам Забодыко. Убедившись, что деньги за операцию устранения на счет организации перечислены - также с помощью компьютерной сети "Интернет", - Шах вызвал бригадира, начальника оперативной группы ликвидации Макашина по кличке Столяр. Кивнув на стул, вывел на экран сведения о Забодыко; центр имел свой банк данных о политиках высшего эшелона власти, но заказчик прислал целое досье с перечислением привычек и слабостей Забодыко. Было видно, что охотились за этим человеком основательно.
      - Ну, с ним у нас хлопот не будет, - сказал Столяр, высокий, лысый, с бледным лошадиным лицом, на котором выделялись туфлеобразный нос, бачки, бородка и круглые очки, прочитав на экране дисплея данные будущей жертвы. Этот Забодыко явно не ходит в фаворитах, раз передвигается без охраны и не носит оружия.
      - Ты в позу чемпиона по бодибилдингу не становись, - буркнул Шах. Никаких показательных стрельб с использованием крутых средств - автоматов, "помпушек" и гранатометов! Убрать объект надо быстро, чисто и аккуратно. Заказчик платит большие бабки.
      - Кто заказчик?
      "Генерал" посмотрел на бригадира, как на заговоривший на русском языке пистолет.
      - Хочешь жить - таких вопросов больше не задавай. Даже я не знаю имен многих клиентов. Даю два дня на подготовку.
      Столяр почесал лысину, снял и протер очки, снова водрузил на свой утиный нос.
      - Два дня мало. Надо походить вокруг, посмотреть...
      - Я сказал: два дня! Исполнение - в пятницу, в крайнем случае в субботу, восемнадцатого. Половину работы за нас уже, как видишь, сделали, изучили все повадки мишени.
      - А экзотику применить можно?
      Начальник киллер-центра поморщился, зная, что речь идет о новом оружии, которым их снабдил неизвестный доброжелатель, - "глушаке", генераторе пси-излучения, подавляющего волю.
      - Найди способ попроще.
      - Самый простой - граната в лифте, - проворчал Столяр, вставая. - Завтра после обеда будет готов экшн-план, давайте распечатку.
      Шах включил принтер и через минуту вручил бригадиру стопку листов - данные по мишени.
      Столяр принес план ликвидации объекта даже раньше, чем обещал.
      Забодыко Николай Трофимович, пятидесятипятилетний холостяк, жил на Арбате, имел дачу в Лианозове и ездил на работу в скромном "форде" выпуска девяносто третьего года. Его можно было убрать в любом из этих пунктов или же взорвать вместе с машиной, но бригадир киллер-центра, изучавший досье подопечного, предложил другое решение проблемы. Решено было заминировать дачу в Лианозове: телевизор, телефон и туалет. Поскольку Забодыко жил один, лишь изредка привозя очередную любовницу, обслуживал дачу управляющий, он же сторож, а соседи-дачники в гости к нему ходили редко, то шанс, что одна из мин сработает точно по адресату, был весьма высок.
      "Генерал" выслушал соображения подчиненного и признал, что план хорош.
      - Но ты все-таки проследи, чтобы объект ликвидирован был стопроцентно, а на месте акции оставьте вот это. - Шах вложил в ладонь Столяра квадратик из плотного белого картона со словами: "Привет из "Чистилища".
      БУНТ ТРОИХ ИЗ ДЕВЯТИ
      Сигнал "Свернутая змея" Рыков получил рано утром в среду, пятнадцатого мая. Сигнал предписывал в два дня свернуть деятельность личного "манипула", подчиненного кардиналу, в данном случае непосредственно Рыкову Герману Довлатовичу, и явиться на чрезвычайный сход Союза Девяти в Храм Гаутамы на Алтае.
      Однако, получив сигнал, Рыков не стал спешить со свертыванием своих программ. К этому времени - а прошло уже полтора года с момента последнего схода - он сумел упрочить свое положение как среди Девяти, так и в сфере мирских интересов, сохранить влияние и власть. Из скромного начальника бюро Информационно-аналитического управления ФСБ он переместился на должность советника президента по национальной безопасности, потеснив самого Юрьева Юрия Бенедиктовича, также одного из Девяти, казавшегося непотопляемым дредноутом при любой смене властных структур.
      Впрочем, удивляться этому не приходилось. Люди, входящие в Союз Девяти Неизвестных, при всех режимах и правительствах умудрялись сохранять свои кресла советников президентов, помощников премьер-министров, экспертов генсеков любых партий.
      Эти люди являли собой реальное правительство страны, о существовании которого не догадывались даже такие силовые структуры, как Федеральная служба безопасности, внешняя разведка и военная контрразведка, имеющие высокопрофессиональные бюро анализа и прогноза. А если кто и начинал догадываться, то в скором времени исчезал с политического горизонта, уходил в отставку, переводился на другую работу, а то и вообще "случайно" погибал в авто- или авиакатастрофе.
      Кардиналы Союза Девяти влияли на любые серьезные события, хотя непосредственно в них и не участвовали. Эти "серые кардиналы" предпочитали управлять царями, королями и президентами, а не быть ими. Наконец, эти люди корректировали ход истории так, как считали нужным, и власть их была почти безгранична.
      Рыков Герман Довлатович, Посвященный в тайны Внутреннего Круга человечества, новоиспеченный советник президента, был одним из них.
      О причинах ухода Юрьева с поста советника президента судачили многие в кулуарах Думы и в кабинетах правительства, но лишь Рыков знал подлинные причины, ну и сам Юрий Бенедиктович, добровольно покинувший пост. Правда, влияние свое на президента он в принципе сохранил, так как перешел не куда-нибудь, а на место руководителя его администрации.
      Рыков же к моменту описываемых событий, помимо крутого повышения властного статуса - он оказался в кресле советника, - оставался комиссаром "Чистилища", что давало ему дополнительные возможности контроля над ситуацией и гарантии безопасности. Однако амбиции его шли еще дальше, и в перспективе он надеялся иметь контроль над всеми сферами жизни общества: политики, экономики, культуры, а также искусства и спорта. А для этого следовало подняться еще на одну ступеньку в иерархии Союза Девяти - стать его координатором.
      Кроме Рыкова и Юрьева, в Союз Девяти входили: директор Национального банка Грушин; один из боссов Сверхсистемы, он же начальник информационной службы президента Носовой; главный военный эксперт при правительстве, курирующий Институт новых военных технологий, он же секретарь Совета безопасности Мурашов; член-корреспондент Академии наук Блохинцев; заместитель директора Международного института стратегических исследований Головань; отец Мефодий помощник премьер-министра по связям с религиозными конфессиями и Православной Церковью - и настоятель Храма Гаутамы Бабуу-Сэнгэ, много Лет занимавший пост координатора Союза Девяти.
      Внутренний Круг человечества1, к которому принадлежали все Девять, делился на касты, как и все человечество, независимо от непризнания этого факта ортодоксальной наукой и сложившимися социальными отношениями. Низший уровень Внутреннего Круга образовывала каста Посвященных I ступени; второй уровень Посвященные II ступени, или Знающие; высший уровень Внутреннего Круга поддерживали собственно Хранители, Посвященные III ступени, веками и тысячелетиями хранившие знания, добытые человечеством, в том числе эзотерические, утерянные людьми во времена революций, упадка, войн, регресса, физического вымирания и психической деградации.
      Девять Неизвестных - их настоящие имена знали только они сами принадлежали к касте Посвященных II ступени, обладающих Знанием тысячелетий, способных применить их в повседневной жизни. Все они владели в той или иной степени ясновидением, гипнотической волей, гипервидением, искусством изменять температуру тела в широких пределах, органолептикой - то есть способностью изменять облик, могли долго обходиться без воды, пищи и кислорода, изменять вес тела, его химизм - для увеличения быстроты реакции; но главное - они умели волевым усилием уходить в измененные состояния для проникновения в общее информационное поле Земли, образованное эгрегорами всех социальных групп. Наука называла это поле астралом или менталом, хотя и то и другое на самом деле всего лишь подуровни всеобщего информационного континуума наравне с двумя другими - универсумом и логосом.
      Внутренний Круг человечества был образован очень давно, еще во времена Инсектов, предков людей. Создавался он именно в целях хранения, сбережения знаний для грядущих поколений в надежде на то, что поколения эти, преодолевшие болезни социального роста - войны, угнетение одних разумных существ другими, подавление и ограничение свободы, насилие и ложь, - смогут употребить сохраненную информацию во благо человечества. Однако шли годы, века, тысячелетия, но жизнь общества практически не изменялась к лучшему, борьба за власть продолжала вестись с тем же ожесточением, разве что средства достижения власти менялись сообразно темпу жизни и прогрессу науки и техники. Реальность Земли оставалась запретной для существ высших планов бытия, потому что эволюция жизни, приведшая однажды к расколу единого принципа на две ветви материального благополучия и духовного упадка, - продолжала усугублять этот кризис: прогресс науки и техники увеличивал материальные возможности человека, но процесс утраты духовных ценностей и нравственных норм вел цивилизацию к гибели.
      Союзы Неизвестных, управляющие социумом в разных странах на протяжении всей истории человечества, изначально были призваны любой ценой уберечь человечество от гибели и деградации, регулировать отношения таким образом, чтобы сохранялся шанс на выход реальности в другие подпланы Вселенной. Однако и Союзы иногда не справлялись с этим, в результате чего с лица Земли исчезали великие памятники культуры, оставались невостребованными и забывались достижения науки, редких ремесел и искусств, а из памяти истории стирались племена, нации и целые народы. Изменялись и сами Союзы, нередко переходя зыбкую границу целесообразности корректировки в том или ином социуме и подменяя регулятивные функции решением задачи достижения абсолютной власти, не заботясь о последствиях своих действий.
      Союз Девяти Неизвестных, регулирующий социум сначала СССР, а потом России, достиг как раз такого порога. Создание Рыковым "СК" - организации "Стоп-крим", а потом "ККК" - "Команды контркрим", то есть "Чистилища", бросившего вызов мафии и коррумпированным структурам государственной власти, - было в принципе реализацией более жестокого варианта Закона возмездия, или Закона обратной связи, регулирующего отношения людей в запрещенной реальности. Но благие намерения, как всегда, оказались материалом для дороги в ад, и деятельность "Чистилища" в конечном счете способствовала развязыванию негласной войны властных структур, что привело к дестабилизации обстановки в стране в целом. Развал Союза ССР, штурм Белого дома, войны в Чечне, Абхазии, Дагестане, Таджикистане стали жестокой иллюстрацией деятельности Союза Девяти, хотя кардиналы так не считали. Власть - отнюдь не обязательно мудрость, а в Российском государстве этот постулат почти всегда решался в предельно тираническом варианте. Поэтому, как сказал философ2, претендентам на роль ангелов следует знать, что, если они смогут воплотить в жизнь свои амбиции, сразу появятся толпы дьяволов, призванные восстановить нарушенный баланс.
      Неизвестно, когда начал меняться характер воздействия Союза Девяти в России: во времена ли "Великой" Октябрьской революции, сталинского режима, брежневского "болота" или последующих "великих социальных потрясений", однако регулирующие функции Союза стали приобретать личностно-эгоистические акценты, приводящие к устранению мешающих фигур все чаще и все более жестоким образом. Задумал ли изменить характер этой деятельности координатор Союза Бабуу-Сэнгэ или нет, но внеочередной чрезвычайный сход Девяти наверняка не мог не коснуться этой темы, и Рыков решил предпринять кое-какие контрмеры, не дожидаясь, пока ему навяжут чужие правила игры.
      Лишь трое из Девяти кардиналов Союза жили вдали от столицы: отец Мефодий в Ярославле, Блохинцев Дмитрий Феоктистович - в Новосибирске, и Бабуу-Сэнгэ на Алтае; остальные имели дома и квартиры в Москве, а также дачи в Подмосковье, на юге страны и в других странах. Рыков тоже владел четырехкомнатной квартирой на Пречистенке и четырьмя дачами, две из которых были оформлены на подставных лиц: под Москвой - в Орехове-Борисове, в Коктебеле, на Рижском взморье и в Швейцарии, в Санкт-Морице. Но никто из Девяти никогда не бывал в его доме, равно как и на дачах. Герман Довлатович жил настолько замкнуто и обособленно, что о его семье кардиналы Союза почти ничего не знали, кроме самого факта ее существования. Было известно, что он женат и что у него есть дочь. Остальные родственники скрывались за завесой секретности, недомолвок, намеков и легенд.
      Получив "Свернутую змею", Рыков тем не менее свою деятельность свертывать не собирался, а сразу позвонил Кириллу Даниловичу Голованю, координирующему деятельность Союза Девяти в период между сходами, и договорился о встрече на одной из конспиративных квартир, принадлежавшей сети Внутреннего Круга. Располагалась квартира на Новом Арбате в доме-"книжке", на двенадцатом этаже. Обстановка ее с момента последней встречи кардиналов полтора года назад не претерпела изменений - оставалась спартанской, лишь в одной из комнат появился персональный компьютер из серии "Большой дока".
      Кроме Голованя, Рыков пригласил на встречу и Мурашова, зная его возможности и могущество. Если Головань опирался на информационную базу Института стратегических исследований, финансовую помощь западных инвесторов, оказывая влияние на лоббистские структуры Госдумы, то Мурашов принадлежал к мощной властно-силовой группировке Министерства обороны и военно-промышленного комплекса, в зоне ответственности которого ничего нельзя было решить, а тем более предпринять без его санкции. Среди Девяти считалось, что и деятельность "Чистилища", комиссаром которого, а с недавних пор - вторым руководителем стал Рыков, находилась под контролем Мурашова, однако сам Герман Довлатович был иного мнения на этот счет.
      Конечно, бывший советник президента по безопасности Юрий Бенедиктович Юрьев опирался на более мощные структуры - нефтегазовый комплекс и добывающую важное стратегическое сырье промышленность, но среди Девяти кардиналов Юрий Бенедиктович не пользовался популярностью, всегда имея свое особое мнение, как в силу характера, так и достижения подуровня, возвышавшего его над остальными Посвященными. Поговаривали, что в скором времени он перейдет в касту Хранителей, и Юрьев подтверждал это мнение спецификой своей деятельности, направленной на стабилизацию сложившихся в социуме отношений, а также на увеличение "максимума" морали. И все же, несмотря на то, что времена, когда Юрьева и Бабуу-Сэнгэ поддерживал пентарх - одна из наиболее сильных фигур среди иерархов, - прошли, Юрий Бенедиктович продолжал оставаться влиятельнейшим лицом в государстве и среди кардиналов Союза Девяти.
      В отличие от Рыкова, с недавних пор начавшего прикрывать спину обоймой телохранителей, Мурашов и Головань прибыли в одиночку. Они были чем-то похожи, профессор права, академик Российской академии наук и многих зарубежных академий, и заместитель директора Международного института стратегических исследований, главный военный эксперт правительства, генерал-лейтенант, секретарь Совета безопасности, хотя по возрасту значительно отличались: Головань разменял восьмой десяток - официально, по документам (неофициально его возраст не поддавался учету), а Мурашову пошел всего сорок девятый. Оба носили печать "арийской породы" - холеные надменные лица, прозрачно-голубые глаза, крутые подбородки, твердые узкие губы, волнистые светлые волосы без единого седого волоска, оба имели крупные плечистые фигуры, изящные, но сильные руки с ухоженными ногтями. Правда, на встречу Головань прибыл в камуфляже: бородка, усики, очки, плешь на голове вместо роскошной шевелюры. В отличие от Мурашова он носил неброские темно-серые костюмы, в то время как Виктор Викторович предпочитал темно-синие, тем не менее их вполне можно было принять за братьев. Отличала лишь манера поведения: Головань никогда ни на кого не смотрел прямо, а Мурашов, наоборот, норовил вонзить в собеседника прямой, холодный, взвешивающий взгляд.
      Квартира охранялась разного рода системами электронной защиты, но кардиналам защита, в общем-то, была не нужна, они сами могли контролировать состояние среды в широком диапазоне волн и были в состоянии вычислить любого наблюдателя за километр от места встречи.
      Как обычно, до начала беседы Рыков приготовил чай, и несколько минут трое кардиналов молча смаковали "элит" с запахом и вкусом чабреца, поглядывая друг на друга. Потом Головань отставил чашку из тончайшего китайского фарфора.
      - Мы вас слушаем, Герман.
      Рыков, по обыкновению устроившийся в уголке кресла, тихий и незаметный, разительно отличавшийся от собеседников, не торопясь допил свою чашку. Он понимал, что рискует, но, с другой стороны, риск был вполне оправдан: двое кардиналов Союза Девяти пришли на встречу не зря, они тоже знали, чем грозит им роспуск Союза, который затеял Бабуу-Сэнгэ. Знали они и причины, толкнувшие настоятеля Храма Гаутамы на этот шаг.
      - Все мы хорошо представляем ситуацию, - заговорил Герман Довлатович ровным тусклым голосом на русском языке, чуть позже перейдя на метаязык. - Но я хотел бы обратить ваше внимание на один из самых важных аспектов возникшей проблемы. Ликвидация Союза будет означать начало войны между Девятью за создание нового Союза, как бы дико это ни звучало. Жест координатора говорит не о необходимости свертывания Союза, а о слабости самого координатора. Он не в состоянии контролировать деятельность Союза.
      Собеседники Рыкова отлично поняли подтекст его речи, но и они не собирались сворачивать свои программы по сигналу "Змея".
      - Кого же вы видите на месте Бабуу? - поджал губы Головань.
      - Вас, - с ходу ответил Рыков.
      В комнате повисла тишина. Мурашов ничем не выдал своих чувств, и Герман Довлатович затаил дыхание, сжимая в кармане брюк рукоять суггестора "удав".
      - А вы хитрец, Герман, - проговорил через минуту Кирилл Данилович с холодной усмешкой. - Одним выстрелом норовите ухлопать двух зайцев: сместить координатора и приобрести союзника. Ваше мнение, Виктор?
      - Герман не сказал всего, что хотел, - скривил губы Мурашов. - Я предпочел бы знать весь пакет информации.
      Рыков, помедлив, кивнул, расслабился. Реакция Мурашова говорила о том, что он не отвергает идею, но ищет оправдание будущих действий и свое место в иерархии Союза.
      - Нынешний чрезвычайный сход ничего не решит, только расколет Союз, это очевидно. Против нашего предложения наверняка выступит Юрьев... Кстати, это с его подачи свернуты программы по дальнейшему совершенствованию гипноиндуктора "удав" и генератора боли "пламя". Так вот, против будут Юрьев и Носовой. Но мы можем противопоставить их аргументам не только логику коррелята реальности, но и силу.
      - Что вы имеете в виду? - поднял бровь Головань.
      - Я потратил год на то, чтобы найти координаты одного человека.
      - Соболева! - догадался Мурашов. - Зачем?
      - Поскольку именно он закрыл доступ ко всем МИРам Инсектов, он может и открыть его. А это, как вы сами понимаете, прямой выход на известные вам Великие Вещи Инсектов - саркофаг власти и "Иглу Пара-брахмы", то есть корректор реальности. Завладев ими, мы...
      - Мы? - перебил Рыков Мурашова с любопытством. - Герман, ты меня удивляешь! Никогда не думал, что ты предложишь работать по какому-то проекту совместно. Однако идея мне... - он повернул голову к заместителю директора Института стратегических исследований, - нравится. А вам, Кирилл Данилович?
      Головань рассмеялся.
      - Я же сказал, Герман - хитрец! Он отлично знает, что все мы, каждый втайне от других, искали подступы к МИРам. Такова уж этика коррелирования запрещенной реальности, и нет смысла давать ей эмоциональную оценку. Герман прав и в том, что Бабуу перестал справляться с обязанностями координатора, его надо заменить. Другой вопрос - кем и как.
      - Кем - я уже сказал...
      - Как - тоже понятно, - пробормотал задумавшийся Мурашов. - Но у нас мало времени. Вы действительно нашли того человека, Соболева, реализовавшего блокировку реальности?
      - Нет, я его не нашел. Он перестал светиться и прямой пеленгации не боится, но зато я вычислил кое-кого из его друзей и уже предпринял определенные шаги.
      - И все же это длительный процесс.
      - А мы никуда не торопимся. Игра стоит свеч, если цель - возврат Союзу абсолютной власти над всей реальностью.
      - Тогда учтите один момент. Я знаю, что Соболев стал Посвященным I ступени Внутреннего Круга и способен защититься от физического и психологического воздействия. Если он не захочет помочь...
      - Если он не захочет, мы найдем способ его устранить.
      - Но вы однажды уже пытались организовать "волну выключения".
      - Если вы помните обстоятельства, мне помешали известные нам трансцендентные силы...
      - Не стоит выяснять истинность суждений на словах, - остановил Рыкова Головань. - Соболев сильный противник, но уровень его пока ниже нашего, и особыми знаниями он не владеет, в том числе и Знаниями Бездн. Появится нужда мы его выключим.
      - И все же вы его явно недооцениваете, - вздохнул Мурашов, тряхнув головой. - Впрочем, к чему эти споры, в самом-то деле. Поживем - увидим. У вас есть план, Герман? Хотя вы и хитрец, по словам Кирилла Даниловича, одной хитрости для реализации ваших идей будет маловато, требуется кое-что посущественней.
      - Ну-ка, ну-ка? - заинтересовался Головань.
      - Мудрость, например.
      В комнате раздался тихий кашель, - это смеялся Рыков. Заметив взгляды собеседников, проговорил, не стирая с лица специфической, едва заметной улыбки:
      - Не обращайте внимания, коллеги, я просто подумал... по-еврейски "мудрость" звучит как "хохма", а это слово в русском языке имеет прямо противоположный смысл. А план у меня есть...
      СОЮЗЫ ДОЛГО НЕ ЖИВУТ
      Сход Союза Девяти Неизвестных, истинных правителей государства, состоялся на территории буддийского монастыря, расположенного в Горном Алтае на перевале Куг-Багач, недалеко от городка Кош-Агач.
      По форме встреча кардиналов Союза ничем не отличалась от предыдущих, но содержание ее было иным, а напряжение, владевшее всеми, хотя и тщательно скрываемое, было на порядок выше.
      На сей раз Бабуу-Сэнгэ, настоятель Храма Гаутамы, координатор Союза Девяти, характером и обликом похожий на живое воплощение Будды, принимал гостей не в молельне, а в своем рабочем кабинете, запрятанном в недрах монастыря. Кабинет, смахивающий деловой роскошью и отделкой на малый зал заседаний ЮНЕСКО, с кольцевым столом, опоясывающим мини-бассейн с голубой водой, с множеством бра из золота и хрусталя в форме лотоса на мраморных стенах, с четырьмя золотыми статуэтками Будды по углам, обладал современнейшей системой охраны тайны, делавшей недоступными не только любые методы прослушивания и съемки, но и несанкционированный физический доступ. В принципе в охране, состоящей из живых людей, он не нуждался.
      Бабуу-Сэнгэ появился в зале позже всех, в пурпурной мантии, с массивной золотой цепью на груди, несущей квадратный медальон. На одной стороне медальона была выгравирована Тайдзокай-мандала, структура и символика которой считались дорогой к просветлению, на другой стороне - Конгокай-мандала3, обозначающая схематический "Мир Алмазов", символ ясности, прозрачности, благородства и твердости. В разговорной речи кардиналов медальон имел слегка игривое ироническое название "нагрудник справедливости". Он вручался избранному координатору и, по легенде, обладал таинственной силой, удушая тех, кто лгал.
      Вопреки обычаю, Бабуу-Сэнгэ повел речь сразу на метаязыке, богатство оттенков которого не шло ни в какое сравнение ни с одним из языков Земли:
      - Господа Посвященные, пришло время перемен. Вы прекрасно знаете причины, по которым мы собрались здесь, но я также отлично знаю, что ни один из вас не послушался и не свернул рабочие программы. И все же я попытаюсь доказать свою точку зрения на происходящие события.
      Голос настоятеля был ровен и звучен, и тем не менее в нем явственно проступало зловещее предупреждение.
      - Все вы полтора года назад были свидетелями вмешательства в коррелят-схему реальности непосвященного по имени Матвей Соболев, в результате которого оказались заблокированными границы реальности и мы потеряли связь с иерархами. Мало того, из-за повышения порога выхода в астрал и другие подуровни информационного континуума стал невозможен и переход сознания из одной реальности в другую, что резко сузило диапазон нашего вмешательства.
      - Нельзя ли покороче, господин координатор? - не выдержал самый молодой из кардиналов, Петр Адамович Грушин. - Я ценю свое время выше воспоминаний. Еще Прутков говорил: бойтесь объяснений, объясняющих объясненные вещи.
      - Я постараюсь, - кротко согласился Бабуу-Сэнгэ. - Предлагаю на какое-то время законсервировать Союз, ограничить его деятельность наблюдением и анализом происходящих перемен. За прошедшие полтора года с момента капсулирования реальности произошла определенная стабилизация социума по всем параметрам: уменьшилось количество конфликтов, закончилось наконец противостояние в Чечне, наметились сдвиги в урегулировании таджикского конфликта.
      - И резко поднялась вверх волна терроризма, - угрюмо добавил Грушин. Возросла преступность... А если бы не деятельность "Чистилища", которую мы контролируем?
      - Будьте добры, Петр Адамович, - посмотрел на Грушина Юрьев, сидевший напротив, - не перебивайте настоятеля!
      Он не сказал - координатора, и кардиналы Союза переглянулись, оценив этот момент. Оценил его и Бабуу-Сэнгэ, по губам которого скользнула презрительная усмешка.
      - Благодарю вас, Юрий Бенедиктович. К аргументам уже привычным могу добавить следующее. Деятельность криминализированных систем "ККК" и "СС" также ограничена в настоящее время до приемлемого предела, так как они уравновешивают друг друга и не требуют особого контроля. Расползание психотропного оружия по планете остановлено, мало того, все разработки в этом направлении у нас в стране и за рубежом прекращены. Я полагаю, перечисленных мной аргументов достаточно, чтобы наш Союз временно ушел в тень.
      Координатор умолк и застыл, полуприкрыв глаза веками, и сразу же стал похожим на бронзовую статую. Некоторое время по залу кружила пугливая тишина, первым дернулся Юрьев, собираясь что-то сказать, но его опередил Рыков:
      - Посвященные, картина, нарисованная нашим уважаемым координатором, не совсем верна. Настоятель лукавит, он устал, и ему пора уйти на покой. Да, времена, когда нас поддерживали иерархи, прошли, но у нас достаточно сил и знания, чтобы и дальше корректировать социум реальности в нужном направлении. Граница реальности закрыта не навсегда. Предлагаю...
      - Подождите, Герман, - вмешался Хейно Яанович Носовой, остающийся одним из боссов Сверхсистемы. - В словах координатора есть резон. У вас имеются контраргументы, позволяющие считать деятельность Союза незаконченной?
      - Извольте. Несмотря на то, что каналы передачи информации из "розы реальностей" в нашу запрещенную реальность перекрыты, есть свидетельства того, что непосвященные продолжают ими пользоваться. Разве это не угроза социуму? Нашему Союзу? Кто поддерживает эти каналы? Зачем? Не потворствуют ли этому Хранители? Далее. Я имею доказательства того, что некоторые из Посвященных I ступени вместе с Идущими пытаются овладеть Великими Вещами Инсектов саркофагами власти, "Иглой Парабрахмы" и другими. Разве это не прямая угроза реальности?! И, наконец, последнее. - Рыков напил стакан воды, сделал глоток. - В нашу реальность снова дышит Монарх. И я точно знаю, кто ему не только потворствует, но и помогает. - Рыков исподлобья глянул на Бабуу-Сэнгэ, на лице которого не дрогнула ни одна жилка.
      - Кто? - спросил в наступившей тишине Кирилл Данилович Головань.
      Настоятель Храма Гаутамы встал. Головы всех присутствующих повернулись к нему. По твердым губам Бабуу-Сэнгэ скользнула та же презрительная улыбка.
      - Герман, я давно заметил ваше стремление к власти, причем власти неограниченной, но не думал, что вы зайдете так далеко. - Координатор обвел взглядом лица собравшихся. - Я знал, что мне не удастся убедить вас, но не мог не сделать попытки. Я сам, лично, снимаю с вас ответственность за выбор и покидаю Союз.
      Бабуу-Сэнгэ снял с себя цепь с "нагрудником справедливости", взвесил на ладони и бросил в бассейн с водой. Зашипев, как раскаленная сковорода, медальон потемнел и медленно опустился на дно, влекомый цепью.
      - Теперь я отвечу на выпад Германа Довлатовича. Да, я имел связь с Монархом Тьмы, а точнее, с Аморфом по имени Конкере, но только лишь для того, чтобы получить информацию. Вот вам новость: в "розе реальностей" началась междуусобица между иерархами за передел Мироздания. Конечно, в человеческом понимании эту междуусобицу трудно назвать войной, ведется она на ином уровне, на уровне изменения законов и принципов, но если при этом количество жертв увеличивается... - Бабуу-Сэнгэ взглянул на сжавшегося в уголке кресла Рыкова. - Герман, а ведь о моем контакте с Конкере мог знать только тот, кто сам контактирует с подобными ему. Не так ли?
      - Погодите, координатор... э-э, настоятель, - включился молчавший до сих пор Мурашов. - Если даже информация о событиях в абсолютных планах бытия правдива... э-э, извините, я не хотел обидеть... нас должно касаться лишь то, что происходит на Земле. Союз должен работать и дальше, чтобы уберечь... э-э...
      - Власть?
      - Реальность от... э-э... распада.
      - Что ж, благое дело, - кивнул Бабуу-Сэнгэ. - Кого же вы прочите на мое место? Германа Довлатовича?
      - Кирилла Даниловича.
      - О! - Бабуу-Сэнгэ с удивлением глянул на Голованя, ни разу не посмотревшего в его сторону. - Поздравляем, Кирилл Данилович. А так как я до конца схода являюсь его председателем, прошу подтвердить ваше решение.
      - Это еще не решение, - капризно заметил Носовой, переглядываясь с Грушиным. - Я против этой кандидатуры и предлагаю свою: Петр Адамович.
      - А я предлагаю Юрия Бенедиктовича, - скрипучим голосом возразил Блохинцев.
      Все замолчали, и взгляды снова скрестились на невозмутимом Бабуу-Сэнгэ. Тот развел руками.
      - Боюсь, ни одна кандидатура не наберет необходимого количества голосов. Я воздерживаюсь от голосования.
      - Я тоже, - вставил слово отец Мефодий.
      - В итоге ни одна кандидатура не может быть утверждена. Предлагаю после перерыва на обед продолжить совещание и попытаться найти консенсус. Стол уже накрыт.
      Настоятель Храма вышел. Некоторое время за столом заседаний Царило напряженное молчание. Потом встал Юрьев:
      - Действительно, надо подумать.
      Он никому не угрожал, но Рыкову показалось, что в его сторону подул ледяной ветер.
      За Юрьевым покинули стол заседаний Носовой, Грушин и Блохинцев, помявшись, вышел и отец Мефодий. Остались трое "реформаторов" - Мурашов, Головань и Рыков.
      - Ничего мы сегодня не решим, - сказал Мурашов, глядя на золотую цепь с пластиной медальона на дне бассейна. - К тому же здесь мы во власти хозяина.
      Трое обменялись взглядами, хорошо понимая подоплеку сказанного. Чтобы реально сместить Бабуу-Сэнгэ с поста координатора, мало было его скомпрометировать, требовалось уничтожить его. Театральный жест с "нагрудником справедливости" ни о чем не говорил: стать координатором можно было только после обряда инициации людьми Внутреннего Круга, хотя бы Посвященными II ступени.
      Мурашов оказался прав. Самоустранение Бабуу-Сэнгэ не решило проблемы выбора его преемника, и Союз Девяти раскололся на три "фракции". В одной оказались Рыков, Головань и Мурашов, в другой - Юрьев и Блохинцев, в третьей Носовой и Грушин. Отец Мефодий отказался участвовать в распрях на любом уровне, призвав всех кардиналов вести себя "конституционно" и через два-три месяца вернуться к выборам. Но члены Союза Девяти понимали, что раскол в их рядах мирно не закончится. Абсолютную монархическую власть надо завоевывать, устраняя претендентов.
      "ККК" НА ТРОПЕ ВОЙНЫ
      Как советник президента по национальной безопасности, Рыков имел свой кабинет в здании правительства, в "Черно-белом доме" на Краснопресненской набережной, однако у него были кабинеты и в других районах города, как у комиссара "Чистилища". В частности, один из них располагался в здании-башне на Сенной площади, о чем знали всего пять человек: четыре комиссара "ККК" и начальник службы безопасности "Чистилища".
      В девять утра семнадцатого мая Рыков появился именно в этом кабинете, оборудованном компьютерным комплексом с выходами во все сети страны.
      За полтора года, истекшие с момента последнего боя, в котором участвовали все лидеры властно-силовых структур и в котором почти все они погибли, в том числе маршал Сверхсистемы Лобанов и координатор "Чистилища" Громов, деятельность "ККК" претерпела некоторые изменения. Место Громова занял комиссар-2 Прохор Петрович Бородкин, главный консультант управляющего администрацией президента. Ушел из комиссариата комиссар-4 Боханов, и его заменил молодой, но перспективный кибернетик из центра информатизации Зайцев. Также отказался от работы в "ККК" бывший начальник военной контрразведки Никушин, которого сменил его заместитель полковник Холин, став комиссаром-3. Начальником службы безопасности и комиссаром-5 соответственно был назначен инструктор Центра боевых искусств Темир Жанболатов, казах по национальности. Рыков таким образом остался комиссаром-2, однако фактически именно он являлся настоящим руководителем "Чистилища", умело направляя комиссара-1 по нужному пути.
      Полгода назад, в декабре, изменились и "должности" комиссаров, теперь они стали называться Судьями, а глава "Чистилища" получил статус Генерального Судьи. Все они имели собственных телохранителей, но командовать сетями исполнителей, гранд-операторов и спикеров могли только сообща, после принятия совместного решения. Выход на сеть грандов имел лишь Судья-5 Жанболатов и сам Генеральный Судья. Плюс Судья-2 Герман Довлатович Рыков, о чем он, разумеется, не докладывал никому.
      Историческое решение прежнего "Чистилища" об уничтожении всех коррумпированных чиновников высшего эшелона власти до сих пор оставалось в силе, хотя треть "работы" по этому разделу деятельности "ККК" была уже выполнена. Однако списки кандидатов на ликвидацию, опубликованные полтора года назад в центральных газетах, настала пора подкорректировать. Кое-кто из смертников подал в отставку, некоторые резко сменили род занятий и явно "почестнели", двое-трое умерли естественной смертью. И все же по мере работы новой Государственной Думы выявлялись новые депутаты, жаждущие любой ценой власти, богатства, привилегий и безмерных прав. Многие из них начинали работать на мафиозные структуры, на Сверхсистему, их надо было останавливать. И "Чистилище" понемногу расчищало авгиевы конюшни коррупционеров, нацеливаясь на главных действующих лиц, засевших в аппаратах президента и правительства. Правда, в деле чистки рядов общества возникали и провалы - контрразведка Сверхсистемы не дремала, да и органы МВД не сидели сложа руки. Наметилось некое странное равновесие в этой войне, не имеющей конца, ведущейся почти незаметно для рядового гражданина страны. В принципе уровень, на котором работало "Чистилище" - институты власти: Дума, силовые министерства, - был недоступен не только общественности, но и журналистам.
      Неизвестно, были ли удовлетворены результатом деятельности "ККК" остальные Судьи, но Рыков доволен бывал редко. К тому же цель его отличалась от постулированной цели "Чистилища": справедливое воздаяние! Целью, сверхзадачей Германа Довлатовича была Единоличная Власть здесь, в запрещенной реальности Земли, и там - в "розе реальностей", на уровнях, абсолютно недоступных воображению обыкновенного человека.
      В рабочем кабинете на Сенной площади Герман Довлатович появлялся два раза в неделю. Во вторник он работал с аналитической группой "Чистилища", руководимой Судьей-4, знакомился с развединформацией, проверял и корректировал выполнение планов, а в пятницу принимал отчеты гранд-операторов о подготовке акций - "чистильщики" называли акции бандликами, соединив два слова: "бандит" и "ликвидация". Кроме того, Рыков подключал к исполнению группы подготовки и держал связь со своими фликами - агентами-информаторами, наблюдателями и экспертами. Все это - через компьютерную сеть, естественно, с умопомрачительной системой кодово-опознавательной защиты. Зато подобная схема управления исключала прямые контакты с исполнителями и сводила почти к нулю возможность провала. Исключение Герман Довлатович делал лишь для руководителя службы безопасности Темира Жанболатова, которого знал уже двенадцать лет.
      Начинал свою карьеру Жанболатов штатным информатором КГБ, затем по совету Рыкова перешел в военную контрразведку, проработал там до известных событий 1993 года. Потом ушел в коммерческую структуру, где в качестве начальника охраны продержался два года, одновременно тренируя частных предпринимателей в одной из школ рукопашного боя. Там его заметил директор Российского центра боевых искусств и предложил работу инструктора в одном из клубов Центра. Темир согласился. К тому времени ему исполнилось тридцать пять лет и он был в отличной физической и психической форме. Предложение Рыкова работать на "Чистилище" Жанболатов принял без колебаний.
      Судьи "ККК" сперва косились на "азиата", но потом привыкли. Манера Жанболатова держаться, по-восточному вежливая и вкрадчивая, при всем том, что он был умен и образован - окончил Казахский университет, - не могла не располагать к себе самых разных людей. Да и школу он прошел хорошую, прекрасно научился использовать слабые струнки собеседника, зная методы работы контор подобных безопасности, контрразведке и Министерству внутренних дел. Более ценный кадр Рыкову найти было трудно, хотя он и старался. Герману Довлатовичу не хватало профессионалов класса "абсолют". Заменить таких профи не могла даже целая зомби-команда, прикрывающая спины Судей во время совещаний и особо важных бандликов.
      В пятницу семнадцатого мая Рыков появился в кабинете в девять утра и тут же сросся с пультом компьютера в единое целое. К обеду он почти закончил работу, и тут в кабинете, пройдя тройной контроль, возник Жанболатов. Рыков почувствовал его приближение еще до выхода из машины, но решил не отвлекаться. Не стал торопить босса и Темир, усевшись за спиной Германа Довлатовича в своем любимом кожаном кресле. На экран дисплея он глянул всего два раза, но и этого было достаточно, чтобы понять, с кем и зачем вел диалог Судья-2.
      Через минуту Рыков закончил работу, провел привычную нроцедуру проверки на утечку секретной информации и развернул свое вращающееся кресло, теперь он сидел лицом к гостю. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом Жанболатов, сощурив черные глаза, кивнул на потухший экран:
      - Вы не боитесь работать с такими людьми?
      Рыков покачал головой. Он только что дал заказ президенту киллер-клуба на ликвидацию конкретного человека, предварительно переведя сумму заказа со счета "ККК" на счет Клуба.
      - Почему вы не действуете обычным путем? - продолжал Жанболатов. - Дайте команду, и мой тревер ликвидирует любого человека.
      Герман Довлатович снова покачал головой.
      - Твой тревер и мейдеры поддержки должны быть чистыми как слеза. Дело же, которое я поручаю киллеру, грязное. Надо убрать депутата... хорошего депутата, помощника президента. А потом ты со своей командой уберешь исполнителей. Громко, чтобы все узнали, как мы караем убийц. Тебе все ясно?
      - Это называется - стратегическая провокация. Цель - создание нестабильности вокруг президента?
      - Ты слишком умен, Темир, иногда это меня пугает. Да, цель - подготовить президента к принятию решения. Какого - узнаешь позже. Готовь свою обойму, ликвидировать киллеров надо будет в течение суток после акции. И второе задание, по важности оно даже первое: съезди во Владимир, с двумя-тремя фликами, возьмешь ай-профи4 и попаси одного знакомого. Только пасти надо очень тонко, на грани призрака и тени, и еще надо выявить круг его знакомых, друзей, родственников. Он мне очень нужен.
      - Кто этот человек?
      - Василий Котов. Во всяком случае, так он сейчас себя называет. Полтора года назад его звали Василий Никифорович Балуев.
      В субботу восемнадцатого мая, в десять часов вечера, был убит на своей даче депутат Государственной Думы Забодыко. В телефонный аппарат, которым пользовался депутат для связи с президентом, была вмонтирована мина, и, когда Забодыко по звонку поднял трубку, прогремел взрыв. Бывшему секретарю райкома, потом мэру, затем главе информационного агентства, заместителю председателя Совета директоров Бизнесцентра, депутату Госдумы, давнему приятелю нынешнего президента оторвало руку, и он истек кровью, прежде чем приехала "скорая".
      В тот же вечер в Кремль были вызваны президентом начальник службы безопасности генерал Коржанов, советник по национальной безопасности Рыков и секретарь Совета безопасности Мурашов. Все трое, прибыв одновременно в половине двенадцатого ночи, вошли в рабочий кабинет президента.
      Илья Ильич, одетый по-рабочему, в белую рубашку с галстуком и светлые летние брюки, меривший шагами мраморный пол комнаты, покрытый коврами, поглядел на вошедших и снял очки.
      - Прошу извинить, господа, что собрал вас на ночь глядя, но дело не терпит отлагательств. Только что от меня ушли директор СБ и министр внутренних дел... Вы в курсе произошедшего?
      - Погиб Николай Трофимович Забодыко, - тихо сказал Рыков.
      - Вы, как всегда, все узнаете первым, - холодно сказал президент. - Кто, по-вашему, это сделал?
      - Киллер... - Коржанов откашлялся.
      - Я знаю, что киллер! Имеется в виду организация. "Чистилище"? Мафия? Личные враги? Кому понадобилось убирать Колю... Николая Трофимовича? Милейшего человека? Ни Бондарь, ни Глухарь мне на этот простой вопрос не ответили. Кто теперь следующий? За два месяца убиты три депутата...
      Голос президента снизился до шепота. Он подошел к столу, отпил из бокала минеральной воды, снова повернулся к молчавшим гостям.
      - Все мы знаем, - голос Ильи Ильича окреп, - что многие депутаты кичливы, спесивы, чванливы, некультурны, агрессивны и меркантильны. Но не каждый же второй! - Президент как-то сник, волоча ноги, добрался до стула с мягким сиденьем, сел, махнув рукой. - Садитесь... пока. - Покачал головой. - По большому счету, общество до сих пор находится в состоянии войны, и люди привыкли. Понимаете? Привыкли к каждодневным сводкам погибших, воспринимая их на уровне статистического отчета! Вот чему я поражаюсь больше всего. Может быть, все же виновата система, которую мы претворяем в жизнь?
      Трое молчали, неслышно рассевшись по стульям в стиле ампир. Президент оглядел их сосредоточенные лица, усмехнулся бледными губами.
      - Что молчите? Нечего сказать? Посоветуйте, что делать. Только учтите, указ об усилении борьбы с преступностью не поможет. Предыдущий президент таких указов издал с десяток, и ни один из них никак не повлиял на снижение преступности.
      - На месте преступления ничего не нашли? - поинтересовался Рыков.
      - Нашли. - Илья Ильич фыркнул. - Карточку со знаменитой печатью "Чистилища". Но мне мало верится, что это убийство - дело рук "чистильщиков". Коля... Николай Трофимович не был замешан ни в одной из криминальных операций, а "ККК" очень щепетильна в этом вопросе. Кто-то сработал под "Чистилище", чтобы лишний раз подставить его и замести следы. Но кто?
      Рыков обменялся взглядом с Мурашовым, но промолчал. Заговорил Коржанов:
      - Я утверждал и еще раз повторяю: нас отстреливают, как оленей, на выбор, а мы все стесняемся принять адекватные меры. Неужели надо взойти на эшафот, чтобы признать: конституционные методы борьбы с преступностью не срабатывают! Требуются иные, более действенные.
      Президент нахмурился, пожевал губами, хотел возразить своему главному гаранту безопасности, но задумался. По его глазам было видно, что он не уверен в том, насколько отвечает принципам нравственности это предложение.
      - Какие методы вы предлагаете, Николай Владимирович?
      - Под вывеской фельдъегерской службы создать подразделение для особых поручений.
      - И чем оно будет заниматься?
      - Всем, что пойдет на благо Отечества.
      - Конкретнее, пожалуйста.
      Коржанов покосился на Рыкова, с которым сутки назад имел разговор на эту тему.
      - Секретная связь, контроль продуктов для Кремля, выявление неблагонадежных в правительственных кругах, контроль за исполнением приказов и распоряжений, надзор за органами, исполняющими особо важные указы президента...
      Мурашов, деликатно улыбнувшись при упоминании Коржаковым функции "контроля за продуктами", посмотрел на недовольное лицо президента.
      - Илья Ильич, вы все прекрасно понимаете. Функции команды, перечисленные уважаемым Николаем Владимировичем, не главные, хотя и важные. Основной задачей формируемой команды должно быть устранение! Устранение факторов, мешающих управлять государством, которое во все времена было аппаратом насилия, какие бы благие намерения при этом ни преследовались.
      - У вас же есть целых две команды, "Туз" и эта ваша... "Бэта". Зачем создавать еще и третью?
      Коржаков покрутил головой, глянул на Рыкова.
      - "Туз" обеспечивает вашу личную безопасность физически, а "Бэта" психически, ни на что другое они не годятся.
      - Так, может быть, они вообще ни на что не годятся?! Особенно хваленая "Бэта" - что толкового она сделала с момента создания?
      Коржаков тоже не видел особой надобности в "Бэте", но она была создана еще при Брежневе, и ни один последующий президент ее не расформировал.
      Команды типа "Бэты" - группы биоэтиков и экстрасенсов, охраняющих ауру президента от "энергетического пробоя" и прочих негативных воздействий, начали создаваться в США при Рейгане. У самого Рональда Рейгана было двенадцать биоэтиков, у Буша - шесть, у Клинтона - двадцать один, У Ельцина - пятнадцать. Команда Ильи Ильича насчитывала восемь человек, но и этого, по его мнению, было слишком много.
      - Что еще вы мне скажете, господа профессионалы? - более примирительно спросил Илья Ильич.
      - Необходимо создать секретность вокруг работы команды, - продолжил Коржаков, - знать о ней будем только мы да командир группы. Рядовые бойцы не должны даже догадываться, чьи приказы и во имя чего они выполняют.
      Президент откинулся на спинку стула, включил кондиционер: ему вдруг стало жарко. Но было видно, что колеблется он не потому, что отвергает идею создания спецотряда, а по причинам иного свойства. Он явно боялся последствий действий отряда, боялся не меньше, чем информации о его существовании.
      - Эта команда - единственная сила, которая способна защитить нас и наших друзей от "ККК", - привел убойный аргумент Коржаков, видя колебания президента.
      - Кто будет управлять ею?
      - Вы. Мы втроем будем готовить предложения по мере поступления проблем, вы же утверждаете конкретную программу. Непосредственное руководство группой я беру на себя, планы удобнее обсуждать при личной встрече, но не втроем, как сегодня, - это вызовет лишь подозрения. Будем комбинировать.
      - Почему вы хотите подчинить команду фельдъегерской службе?
      - Потому что легче всего ее спрятать именно там, среди профессионалов, разъезжающих по стране, подчиняющихся только непосредственно вам. А поручения все они получают индивидуально и секретно. Способы связи, сборов, получения заданий мы разработаем в рабочем порядке.
      - Вы представляете, что будет, если произойдет утечка информации о наших... намерениях?
      - Этого мы не допустим, - бесстрастно ответил Рыков.
      Президент заинтересованно посмотрел на него, однако развивать тему не стал.
      - Найдите мне убийц Николая. И дайте знать, когда ваша КОП-команда будет сформирована.
      - Как вы сказали? КОП-команда? - поднял голову Мурашов.
      - Как-то же ее надо называть? КОП - аббревиатура. Команда для особых поручений. Или не нравится?
      - Напротив, подходит, копами американцы называют полицейских. Пусть будет КОП.
      Президент сделал жест, означающий конец аудиенции, и трое его самых близких помощников неслышно удалились из кабинета.
      ВСЕМУ ЕСТЬ ПРЕДЕЛ (ОЖИДАНИЮ ТОЖЕ)
      Проснувшись, он лежал с открытыми глазами, втянул в себя воздух, ощущая все запахи: цветущего луга, аромат свежего кофе, долетевший с кухни, пряный дух шалфея, пропитавший простыни, запах валерьянки, исходящий от ящика с медикаментами в серванте, совсем тонкие оттенки запахов лаванды, миндаля, лимона, боярышника и фиалки, а также свежий, едва уловимый аромат ландыша так пахли духи Наташи. Лежа в постели, Василий еще с минуту исследовал запахи квартиры и обнаружил, что их палитра значительно расширилась. Раньше он, например, не отличал нюансы запаха от своих рук - правой и левой, - теперь же чувствовал разницу.
      Закрыв глаза, чтобы лучше уловить это весьма своеобразное ощущение и запомнить его, Василий стал исследовать телевизор, столик возле кровати с журналами, карандашами и зажигалкой, ковры на полу, стены, окно. Сосредоточившись, "вышел" из дома и ярко представил лесопарковую полосу, начинавшуюся прямо за двором и тянувшуюся до Клязьмы. "Подышал" свежестью утра, глубоко втягивая воздух в легкие, выпятив живот, производя выдох через нос, до полного вытеснения воздуха из легких, и "вернулся" в спальню.
      Бесшумно встал, выглянул на кухню, где хлопотала у плиты Наташа, Наталья Петровна Янина, женщина двадцати восьми лет от роду, по профессии мануальный терапевт, мастер рэйки5, стройная, милая, улыбчивая. На Наташе был милый халатик в мелкую полоску. Мгновение Василий смотрел на нее, затем бесшумно вернулся в спальню и присел на край кровати.
      С Наташей он познакомился полгода назад, зимой, с тоски пригласив незнакомую девушку, в одиночестве прогуливавшуюся по набережной, покататься на лыжах. Девушка неожиданно согласилась, и Новый год они спустя две недели встретили вместе.
      Наташа оказалась обаятельной, мягкой, уступчивой, милой - и в общем, красивой женщиной, понимающей души людей и вещей. У нее была необратимая потребность целиком посвящать себя чему-то - какому-то делу, человеку, но человеку мечты, претворяющему ее в жизнь. Делом являлась ее лечебная практика целителя, мастера рэйки, а "человеком мечты" неожиданно для него самого стал Василий Балуев, живущий нынче под фамилией Котов в древнерусском городе Владимире. Наталья легко понимала глубоко сокрытые тайны окружающих, знала она, наверное, и отношение Василия к той, которая была до нее, к Ульяне Митиной, но держать себя в руках умела и никогда не спрашивала у своего друга причин его редких приступов тоски. Она верила, что все это пройдет. Лишь сам Василий знал, что не пройдет, не забудется, не залечится.
      Расставшись с Ульяной полтора года назад, Вася не выдержал и через месяц приехал в Рязань, где девушка училась в мединституте, но из этого ничего не получилось. Митина, студентка второго курса, была еще и Посвященной в тайны Внутреннего Круга, чьи дела и помыслы мог понять далеко не каждый обычный гражданин Земли. К Василию она отнеслась дружески, понимая его чувства, но помочь ничем не могла. Котов не стал ее идеалом, не мог дать больше того, что предлагал идущий по Пути Посвящения, не пробудил особого интереса и не затронул нежных чувств. Идеалом Ульяны оставался Матвей Соболев, бывший ганфайтер, контрразведчик, мастер боя и перехвата, который стал первым Посвященным, миновавшим промежуточные этапы Пути благодаря своему врожденному дару духовной чистоты. И Василий уехал, не попрощавшись, выбрав местом жительства Владимир, город, где жила когда-то его мать и родственники по женской линии. Мать умерла давно, еще до событий, в результате которых Балуев познакомился с Матвеем Соболевым и жизнь его круто изменилась, но квартира ее осталась за сыном, хранимая теткой Ксеньей, сестрой мамы.
      Надо признаться, Василий ездил в Рязань еще раз, зимой, и даже видел Ульяну, выходящую с подругами из здания института, однако подойти не решился и тут же уехал обратно, поклявшись забыть ее и никогда не вспоминать. Не вышло с клятвой. Какая-то тонюсенькая ниточка ментальной связи соединяла их и не давала сердцу покоя. Если бы не это, Василий давно бы женился на Наталье и был счастлив.
      "Прости, Натали, - сказал он про себя, - я не виноват. Пока есть на свете Уля Митина - нет другой женщины, способной заставить меня прыгнуть выше себя".
      Посидев немного в позе лотоса, Василии начал обычную утреннюю разминку по китайской системе чигонг-о6, которой его обучил Соболев. Система позволяла за считанные минуты переводить организм на уровень высокой активности, делать мышцы эластичными, готовыми к взрывному действию и растягивать суставно-сухожильный аппарат до состояния "резинового каркаса".
      Вася занимался рукопашным боем уже четверть века, начав Путь воина в додзё карате и закончив школу Куки-Синдэнрю-Хагаку-Хи-Кэн (тайное искусство владения оружием). Прошел он и другие школы - айкидо и русбоя, проповедующего стиль реального боя в условиях, максимально приближенных к жизни. Но основную закалку дала Балуеву школа ниндзюцу, которую он одолел на Дальнем Востоке, под Приморском, где прожил одиннадцать лет (отец был офицером-ракетчиком и служил в зенитно-ракетных войсках), под руководством японского мастера Хатсуми, владевшего стилем то-гакурэ-рю ("спрятанное за дверью").
      Балуев, конечно, не стал "японцем" - по ощущению мира, но воспитан все-таки был в традициях ниндзюцу и не только довел до совершенства искусство рукопашного боя, но и достиг гармонического отражения окружающей действительности, в основе которого лежало интуитивное ощущение опасности и непрерывное определение текущих событий с анализом угрозы на уровне рефлексов, тонких движений полей и излучений.
      После встречи с Соболевым Василий еще более развил в себе этот комплекс чувств, подсознательно вызывающих естественно ненапряженный ответ на любое событие. А главное, за полтора года, прошедших с момента их разлуки, Вася полностью овладел искусством смертельного касания, которое он назвал системой космек - комбинаторикой смертельного касания. Мало того, не желая никого убивать даже во имя защиты собственной жизни, он разработал на базе космек новый комплекс боевого стиля - ТУК, что означало: техника усыпляющего касания. Владение этим стилем ставило его по классификации ниндзюцу в ряды мейдзинов, то есть Мастеров, Достигших Совершенства. Проверить же себя в реальных условиях не составило труда, криминализированная жизнь России часто преподносила неприятные сюрпризы, даже если ты не искал встреч с бандитами, ворами и негодяями. Изредка Василию все же приходилось применять ТУК - метод для успокоения не в меру воинственных и разгоряченных безнаказанностью "повелителей жизни".
      С Матвеем Соболевым он за это время встречался лишь дважды: в Москве, куда тот приезжал по делам, и в Санкт-Петербурге, где теперь жила семья Соболевых Матвей, Кристина и Стас. Кристина заканчивала университет, а Стас учился в одной из частных школ; ему исполнилось двенадцать лет, но был Стас не по возрасту серьезен и трудолюбив, успевая и рисовать - прорезался у парня талант, и заниматься под руководством приемного отца воинскими искусствами. Где работал Соболев, Вася узнать не удосужился, но собирался как-нибудь бросить все дела и повстречаться с другом, по которому успел смертельно соскучиться.
      Сам Василий работал в Управлении социальной зашиты населения Владимира водителем, развозя пенсии с двумя инкассаторами на своем видавшем виды "вольво" модели 343, который приобрел за тысячу зеленых и отремонтировал своими руками.
      В свободное от работы время Вася копался в своей "радиомастерской", устроив ее в одной из комнат квартиры. Все-таки по образованию он был физиком, знал и умел многое и любил экспериментировать со всякими генераторами СВЧ, радиоконтурами и телесистемами. В последнее время он совершенствовал "тюбетейку", как он назвал генератор пси-защиты, предназначенный для подавления полей гипноиндуктора "удав", который был известен среди профессионалов под названием "глушак". Генератор защиты в виде сеточки и собственно резонансного контура удалось сохранить со времен последнего боя с Монархом Тьмы. Разбирался с ним Василий долго, но сумел существенно расширить диапазон реагирования и увеличить защитные свойства. Если бы об этом узнали разработчики из секретных военных лабораторий, они поставили бы Балуеву-Котову памятник. А если бы узнали федералы, добавил про себя Василий, имея в виду сотрудников ФСБ, они тут же этот памятник закопали бы в землю... вместе с оригиналом.
      Позанимавшись полчаса, Василий прибрал постель, помня изречение Пифагора: "Поднявшись с постели, сгладь отпечатки тела", - забежал на кухню, чмокнул Наташу в шею и закрылся в ванной.
      Во время завтрака Наталья не без юмора рассказывала, как она вправляла позвоночник одному пугливому больному, а Василий делал вид, что слушает. Наконец девушка заметила его состояние и спросила:
      - Что случилось, Котов? Ты где-то далеко...
      Василий оторвался от киннаю7 - высокоэнергетические "помпажные" режимы требовали перехода на восточную кухню, и по утрам он ел рис с овощами, - с некоторым смущением глянул на подругу. Обычно он, легкий в обращении с людьми, не боящийся нарушить устоявшееся равновесие, мгновенно находил нужную интонацию, форму ответа, а нынешнее его замешательство говорило о дискомфорте в душе.
      - На работе неприятности? - продолжала Наташа.
      - В некотором роде, - с облегчением кивнул Василий.
      - Расскажешь? - Она сделала вид, что поверила.
      - Когда все выяснится. - Василий постарался сделать вид, что говорит правду. Он допил травяной настой, поцеловал Наталью в ухо и испарился. Девушка с грустью смотрела ему вслед, уронив руки на халатик. Она знала, что Котов ее не любит, но знала также, что нужна ему. Всюду необходимый, сильный, волевой, он, в сущности, нигде не находил себе настоящего пристанища и был одинок даже в постели с женщиной.
      - Господи, помоги ему! - подняла глаза Наташа, усмехнувшись, добавила: - И мне тоже!..
      Котовская машина стояла во дворе, охраняемая спецсистемой тульских оружейников, не уступающей иностранным иммобилайзерам второго поколения. Система называлась "ХВ-96", что расшифровывалось очень просто: "Хрен вам!" - и не стоила Васе ни гроша, потому что подарил ее ему по доброй памяти приятель из военной контрразведки. Украсть машину со двора пробовали дважды, но безрезультатно. Первый раз "ХВ" сработала сразу, как только угонщики проникли в нее; звуковой сигнал, направленный в основном внутрь салона, послужил акустическим ударом мощностью в шестьдесят децибел. Вполне вероятно, что у воров полопались барабанные перепонки, и Вася поступил с ними по-джентльменски, пару раз съездив каждому по морде.
      Заменив сломанный замок левой дверцы, он слегка изменил режим "ХВ", а дверцы на ночь перестал закрывать вообще, сформулировав поговорку: чтобы не ломать дверь, надо ее не запирать. Второй раз угонщики нарвались на более серьезную защиту: "ХВ" тихонько вызвала хозяина и закрыла насмерть замки обеих дверей машины. Василий вышел во двор, когда воры лихорадочно пытались выбраться из салона, не решаясь бить стекла (кстати, бронированные). Они были вооружены, и Василий мог бы просто вызвать милицию и сдать двух грабителей, но он предпочел дать им урок. Выпустил обоих, отобрал оружие, от души поработал над их физиономиями и проникновенно попросил объявить всем угонщикам города не трогать его машину. С тех пор к ней никто не подходил, хотя приятель Васи, с которым он поделился опытом, сказал со знанием дела:
      - Смотри, чтобы ее не заминировали или не саданули из гранатомета. Банды угонщиков мстительны.
      Василий так не считал, но машину на предмет минирования проверял регулярно. А со временем собирался поставить в салон компьютер, регистрирующий все изменения параметров среды и самого автомобиля, который предупреждал бы хозяина об опасности заранее.
      Включив мотор, он с минуту сидел в кабине с закрытыми глазами, анализируя реакцию своей нервной системы на сигналы подсознания. Ничего не уловив, тронул машину с места. Совесть - зря он мучает Наташу - грызла его недолго, потому что в душе он давно решил все ей объяснить. Правда, сил на это объяснение пока не хватало.
      "Ульяна!" - позвал он космос, привычно представив, как его мысленный зов пронизывает пространство и достигает слуха девушки в Рязани. И услышал ответный мыслешепот: "Привет, ганфайтер! Не забыл еще?"
      Облившись потом, Василий вырулил вправо на проспект Ленина и остановил машину. Сердце заколотилось так, что казалось, сейчас выскочит из груди. К голове прилила волна крови, в ушах поплыл звон. "Ульяна!" - снова мысленно крикнул он, напрягая слух, но космос на этот раз промолчал. Лишь прозвенела эмоциональная нотка печали, словно по виску скатилась холодная струйка воды. Василий опомнился, приводя чувства в порядок, но факт внечувственной связи с той, которую боготворил, отрицать не спешил. Слишком многое он узнал за последнее время о возможностях человеческого организма и очень многому научился сам.
      Еще год назад он перевез к себе библиотеку эзотерической литературы Матвея Соболева, прочитал ее всю, постоянно искал труды древних мудрецов и современных философов и пришел к выводу, что человек утратил подлинное видение Вселенной и владение ее законами не окончательно. Об этом же говорил и факт существования Внутреннего Круга человечества, по сути - новая его раса, овладевшая экстраординарными возможностями тела и разума. Факт же того, что история человечества была фальсифицирована, а сами люди оказались результатом эксперимента, потомками древней цивилизации Инсектов, точнее - рода Блаттоптера сапиенс, "тараканов разумных", никогда не воспринимался Васей как оскорбление его чувств, осквернение духовной сферы. Он относился к этому философски, просто как к неоспоримой данности. Он видел МИРы Инсектов "модули инореальности", архитектурные ансамбли-памятники невероятной сложности и красоты, он дрался с Монархом Тьмы, "отцом" человечества, встречался с людьми Внутреннего Круга и точно знал, что все это было! В какой-то миг просветления истина открылась ему с другой стороны, и он понял, почему земная реальность называется запрещенной! И хотя миг этот прошел, оставив чувство сожаления и досады, Василий верил, что понимание сути вещей вернется. Верил он и в свой Путь к вершинам понимания мироустройства. Шел он медленно, гораздо медленнее, чем Матвей Соболев, зато не терял достигнутого.
      - Ульяна... - прошептал он едва слышно, понимая, что сейчас только что окончательно решил поехать в Рязань и найти Ульяну Митину. Не ради выяснения отношений, ради самой жизни, требующей, чтобы он был рядом с девушкой. С тех пор, как он стал исповедовать принципы "базовых норм": не ловчи, не мелочись, не воруй, обходись - если можешь, - Василий умеет прямо сказать о своих чувствах любому. Не сработал этот закон лишь в отношении Натальи, да и то лишь потому, что он боялся сделать ей больно.
      - И все же лучший выход из положения - роды, - пробормотал он, трогая "вольво" с места.
      В девять он был у здания Управления социального обеспечения, проспект Ленина, 59. Дождался, не заходя в здание, двух своих молодых напарников с "дипломатами", вооруженных табельным оружием - пистолетами Макарова, и поехал в банк, расположенный на том же проспекте, тремя кварталами ниже, в доме номер тридцать пять.
      Старшего инкассатора звали Сашей, ему было за тридцать. Младшего, двадцатидвухлетнего, Виталием. Он, по сути, был охранником и кое-что умел, занимаясь в местной школе русбоя.
      - Поплыли на Юрковского, - сказал Саша, несмотря на теплый майский день, одетый в теплую джинсовую куртку. Его напарник пистолет носил за поясом сбоку, прикрывая его футболкой.
      - Вчера мой братан историю рассказал, - начал он, устраиваясь на заднем сиденье. - Братан в "Автосервисе" работает, что на Московском шоссе. Его приятель, Севкой звать, недавно "вольву" себе купил, не чета, конечно, твоей. - Виталий дотронулся до плеча Котова. - Не обижайся. У тебя триста сорок третья, а он сподобился на девятьсот сороковую за тридцать семь тысяч. Сам понимаешь: комфорт, защита Sips, подушки безопасности и все такое прочее. Ну вот, приехал этот мужик, Севка, на работу, оставил на пару минут свою красавицу на улице, выходит - в ней сидят двое. "Ребята, вы чего здесь делаете? Это моя машина. А ну вылезайте!" - "Ключи", - говорит ему тот, что за руль сел, в очках, бритые виски, без бровей, в черном костюме. "Да вы что, очумели?!" - "Ключи", - снова ему тот, в очках. "Да я сейчас милицию вызову, е-мое!" Ну, повернулся мужик и пошел к проходной, а те вылезли, спокойненько так, бритый достал пистолет - и шарах в спину хозяину! Когда ребята выбежали, их и след простыл. Севка помучился немного и отдал концы по дороге в больницу. Вот тебе и поездил на крутой тачке!
      Помолчали, переваривая историю. Потом Саша спросил:
      - А откуда подробности такие знаешь: что они бритые были, в очках, в костюмах?
      - Один был в очках и бритый, второго Севка не разглядел. Но рассказать братану успел, тот первым из конторы выскочил. Увидел, как они не торопясь шли через площадь к памятнику Жукова, да не придал значения.
      - Внаглую бандиты работать стали. - Саша достал свой пистолет, проверил обойму, щелкнул курком, поставил на предохранитель. - Проверь свою пушку. Деньги мы возим не слишком большие, но и не малые.
      - Чего ее проверять, - буркнул Виталий, но пистолет достал, убедился в готовности к стрельбе и сунул за ремень. Процедура это повторялась изо дня в день неукоснительно, и Василий в душе ее приветствовал, хотя не был уверен, что инкассаторы успеют применить оружие, произойди что-нибудь серьезное.
      Случай, приведенный Виталием, его не поразил, однако заставил задуматься. Вспомнилась другая история, рассказанная соседкой, матерью-одиночкой, имевшей прелестную дочурку четырех лет.
      Соседку звали Клавдия, и работала она не в какой-нибудь "крутой" фирме, а санитарным врачом. В ее обязанности входила проверка пищевых продуктов и выдача сертификата качества, то есть справок, дающих разрешение на продажу. И вот одна из торгующих фирм, некая "Черная пантера", привезла партию деликатесов из Венгрии с истекшим сроком годности. Видимо, купила по дешевке в расчете "наварить" дома по-крупному. Естественно, Клавдию попросили дать справку. Она отказалась. Предложили взятку. Снова отказалась. Тогда к ней в санэпидстанцию пришли двое плечистых молодцов и предупредили: или берешь взятку и подписываешь документы, или что-нибудь случится с дочкой.
      - Ну и что мне теперь делать? - плакала Клавдия. - При моей смешной зарплате их тысяча долларов - бешеные деньги! Но ведь возьми я их - попаду к ним на крючок, будут каждый раз тухлятину подсовывать, всякую дрянь в торговлю запускать. А если, не дай Бог, люди отравятся, кто сядет? Я, конечно. Вот и думай, что хочешь. А в милицию велели не соваться, там у них все схвачено. Теперь живу в постоянном страхе, уже сердечный приступ был...
      Василий выслушал эту историю внешне равнодушно, как мог, успокоил соседку и пообещал помочь, хотя сам еще не знал - как. Теперь же, после рассказа Виталия об убийстве владельца девятьсот сороковой модели "вольво", решил все же выполнить обещание. Кто-то там, в других реальностях, следящий за его Путем, явно был не против, что этот Путь стал "тропой войны за справедливость". Он знал глубинные черты характера Василия Балуева-Котова, такие, как организация ритма жизни по внутренней оценке смысла и готовность вступиться за всякую правду. Да, Вася был не безгрешен. Вполне осознавая мотивы своего поведения, он мог быть жестоким, нарушать общепринятые нормы, уходить от дела, если решал, что это ему не нужно и неинтересно, но он мог быть и безмерно великодушным, способным действовать без всякой корысти, гибко или по-рыцарски прямо.
      Рабочий день они закончили к трем часам, перекусив в кафе "Сунгирь" на Суздальском проспекте. Потом Василий отвез инкассаторов в управление, а сам поехал к тетке Ксенье, чтобы засвидетельствовать ей свое почтение и справиться, не нужно ли чего. От тетки он отправился в центр, собираясь выяснить расположение офиса фирмы "Черная пантера". А вылезая из машины на Девической улице, он вдруг понял, что за ним следят.
      Ощущение это родилось не сразу. Еще утром у него испортилось настроение, появилось раздражающее чувство неловкости и дискомфорта, которое он связал с реакцией души на невеселые истории Виталия и Клавдии. Теперь же, открывая дверцу машины, Василий почувствовал покалывание в левой руке и жаркое полыхание левого уха. Так его нервная система, для которой мысленное сканирование окружающей среды стало даже не привычкой, а инстинктом, реагировала на сакки - "дыхание", или "ветер смерти", как переводился на русский язык японский термин ниндзюцу.
      Ощущения Василия переводились так: появилась реальная опасность, а поскольку он никого не видел, не мог даже вычислить предполагаемого наблюдателя, это означало, что за ним пришли профессионалы.
      НЕЗАВЕРШЕННЫЙ
      Матвей стоял на ячеистой платформе, похожей на пчелиные соты, сработанной из зеленовато-желтого материала, напоминающего янтарь, и разглядывал центральное сооружение платформы - пять башен-складок, сросшихся боками, образующих нечто вроде мехов гармошки.
      Стены башен тоже напоминали соты, но более крупные, а сотово-чешуйчатый их узор был удивительно гармоничен, геометричен и красив. За башнями шла еще одна платформа, представлявшая, по сути, крыло, как и та, на которой стоял Матвей. Крылья эти загибались на концах вверх и заканчивались трубчатыми наростами в дырах и оспинах, опускавшимися под крылья и там расходящимися водорослевидными бородами. Издали вся эта конструкция напоминала гигантский самолет с дырчато-сотовым пузом, усеянным рядами длинных шипов, скорее, пожалуй, странный дирижабль, слепленный из пчелиных сот. Галиктопоэдр, всплыло в памяти название летающего гнезда-крепости древних разумных пчел - Галиктов. Тип пагода, возраст - около миллиона лет, жизненный запас еще достаточно велик, около трех тысяч лет, но защитников гнездо уже не имеет. И насколько знал Матвей, ни один галиктопоэдр в виде МИРа - "модуля иной реальности" - к двадцать первому веку на Земле не сохранился. Судя по форме этого гнезда-крепости, оно принадлежало Пережившим Изменение, хотя уже и первые Галикты и Апоиды знали о той огромной роли, какую играет форма здания и сооружений - именно она организует вакуум, помогает воздействовать на сознание, - и строили свои летающие крепости в соответствии с законом форм. Первые Люди еще пользовались этим знанием, отразив его в форме своих храмов пирамид, но затем знание закона стало уделом Хранителей, людей Внутреннего Круга, и хранилось лишь в их коллективной памяти, образующей первый горизонт информационного поля земной реальности.
      Издалека донесся стеклянно-металлический вопль.
      Тяжело ступая, Матвей приблизился к краю крыла-платформы и глянул вниз. Крепость Галиктов висела в воздухе на высоте двухсот метров над холмистой равниной и была соединена с вершиной холма четырьмя тросами подъемника. Когда внизу сородичи великана, в чьем теле обитало сознание Матвея, начинали вращать барабан, тросы передвигали раму, своеобразный лифт, способный поднять наверх двух-трех человек или груз до полутонны весом.
      Всадники на вершине холма смотрели вверх, ожидая сигнала. Затем кто-то из них снова издал странный звенящий вопль, от которого в тоске сжималось сердце. Матвей достал с пояса длинную трехколенчатую трубку, дунул в ее узкий конец, и вниз полетел такой же невыносимо тоскливый звук.
      Не оглядываясь более, Матвей направился к пролому в стене центрального строения крепости Галиктов. Как бы ни ярился командир отряда Стражи, без своего разведчика отряд не уйдет.
      Внутри складчатой башни было темно, однако стоило Матвею переступить границу света и тьмы, как диапазон зрения скачком изменился, и взору представились сложные внутренности гнезда Галиктов, излучающие призрачный голубовато-серебристый свет. Даже сейчас, спустя миллион лет после постройки, жилище древних разумных пчел продолжало поражать наблюдателей-людей своей внутренней гармонией и необычайно тонкой игрой геометрических переходов, производя впечатление законченности и совершенства.
      Вбирая красоту узоров стен, коридоров, помещений не глазами, а сердцем, Матвей обошел по сложной спирали первую складку-башню, потом вторую, а в третьей, где Галикты сделали "тронный зал" повелительницы гнезда, царицы, или матки, разведчика ждал сюрприз.
      Когда он приблизился к "трону", освещенному невидимыми источниками света наподобие солнечного дня, в глубине хрустально-медовой друзы невероятной красоты кристаллов - так выглядел "трон" и "саркофаг" царицы семьи - вдруг зашевелилась тень, и между двумя сложными колоннами-растяжками, поддерживающими мерцающий янтарными искрами полог, появилась странная фигура в прозрачно-серебряных перепонках. Царица-матка!
      Долго-долго два представителя разных и одновременно близких классов разумных существ смотрели друг на друга. Царица вовсе не походила на ту пчелу, которую привык видеть Матвей на летнем лугу, однако было видно, что это насекомое гигантское по сравнению с современными земными, высотой более полутора метров, со сложным многосегментным телом и кошмарной головой, с огромными, отнюдь не фасетчатыми, а овальными глазами со щелевидными зрачками. Конечно, разум Галиктов весьма сильно отличался от человеческого; каждая особь хотя и могла мыслить самостоятельно, но настоящим разумным существом была вся стая пчел, вернее, рой. Однако и эта последняя представительница Галиктов, пережившая каким-то образом Изменение, производила впечатление мудрого отшельника, давно открывшего для себя суть всех вещей.
      "Подойди поближе", - прошелестел в воображении Матвея бестелесный хрупкий голос.
      Никак не ожидавший подобной встречи Матвей безропотно шагнул вперед. Опомнившись, сбросил с себя гипнотическое оцепенение.
      - Кто вы?
      Существо проигнорировало вопрос. "Я знаю, что ты ищешь. Но этого здесь давно нет". Матвей, не знавший сам в точности, что он ищет в прошлом, опешил.
      - Вы не можете знать, ради чего я...
      "Возможно, я ошибаюсь. В таком случае хочу предостеречь тебя, незавершенный. С недавних пор ты научился преодолевать порог выхода в астрал и ментал и создавать устойчивый канал передачи запрещенной информации. Эти походы уже заставили кое-кого предпринять защитные меры. Будь осторожен. Однажды Закон восхождения уже был тобой нарушен..."
      - Я иду своим Путем, - не выдержал Матвей. - К тому же мне помогли. И я не простой любопытный, а Посвященный I ступени Внутреннего Круга.
      "Все это так, однако в тебе осталось слишком много человеческого, что может подвигнуть тебя на действие во имя призрачных идеалов человечества".
      - Кто вы? Я не заказывал встреч в своем трансовом сне-путешествии.
      "Догадайся сам. Мы не могли не предупредить того, кто нам симпатичен. Будь осторожен".
      Существо в перепончато-прозрачных одеждах просеменило в глубину своего "трона-гнезда" и застыло грудой сверкающих драгоценностей возле сложнейших кристаллических сростков саркофага.
      Матвей с невольным сочувствием представил одиночество этого древнего представителя разумной расы пчел, уцелевшего во время Изменения, и повернул к выходу. Но выйти не успел - сознание начало возвращение из трансового сна по цепи памяти, не дожидаясь волевого приказа.
      Переход прошел нормально, без особой встряски нервной системы, и вскоре Матвей осознал себя лежащим с закрытыми глазами на спальном мешке под пологом палатки. Привычно включил внутренний отсчет времени: пять часов утра три минуты. Пора вставать. Однако минут десять он еще лежал, размышляя над встречей с одним из Галиктов.
      Умение двигаться вспять по родовой-мировой линии памяти предков, генной памяти, ему далось не сразу, но с тех пор Матвей мог заказывать сновидение он назвал такое состояние ортосном - осознанно и часто путешествовал в прошлое своих предков, переживая практически то же самое, что пережили когда-то они. Такие сны в свое время проецировали ему иерархи да Граф, Тарас Горшин, как бы подталкивая к решению вступить на Путь во Внутренний Круг. Именно это обстоятельство и упомянул как нарушение Закона восхождения таинственный доброжелатель из только что закончившегося ортосна, внедрившийся в образ последнего Галикта. Как это ему удалось, Матвей понять не мог. Совершить такое внедрение могли только иерархи, тот же инфарх например, или же Хранители, то есть Матфей. Но кто из них почтил своим вниманием подсознание Посвященного I ступени, определить путем размышлений не представлялось возможным. Что же хотел сказать этот неизвестный? О чем предупредить? Чего не стоило искать, чего не было в жилище Галиктов?
      Матвей откинул полу спальника, сел на нем в позе лотоса, привычно процеживая окружающий мир сквозь охранный и сигнальный отделы нервной системы. Но на многие километры от места в лесу, на берегу озера, где он разбил палатку, опасность не обнаруживалась, лес жил своей растительной жизнью, природа была спокойна и доброжелательна.
      И все же, на что намекал гость во сне? Поиски Матвея в прошлом не были материальными, он просто хотел разобраться в причинах пристального внимания и постоянного вмешательства Монарха Тьмы в ход истории запрещенной реальности Земли. То есть в события и действия людей, потомков Инсектов, которых он сам и создал, метаморфически изменив род Блаттоптера сапиенс. Остальные Инсекты в результате Изменения, произведенного Аморфами, сородичами Монарха, Предтечами всех разумных существ Вселенной ("розы реальностей"), разум сохранить не смогли; уменьшенные в сто раз, они постепенно утратили все, кроме инстинктивного сохранения клановой организации - термитников, роев, муравьиных куч и стай.
      Но что-то продолжало интересовать Монарха в созданной им модели мира, и он снова и снова пытался подрегулировать ход событий, откорректировать поведение "бывших насекомых", изменить соотношение законов и норм, ограничить рамки одних законов и расширить другие. Чувства самих людей, их страдания, переживания, горе и боль, страх смерти, жажду свободы и самовыражения, их естественное желание жить так, как они хотят, Монарх в расчет не принимал. Матвею очень хотелось понять Монарха, потому что он видел - близится новое пришествие этого таинственного существа, чудовищно далекого от всего человеческого, несмотря на то, что он создал человеческую расу, хотя сам Соболев и не собирался вмешиваться в события, Ортосны же стали для Матвея своеобразным эстетическим нормативом. Погружаясь в них как в омут, опускаясь "на дно" истории, он посещал города, которые давно исчезли с лица Земли, входил в музеи, великолепием превосходившие все известные ныне, бродил по разрушенным крепостям Первых Людей, наблюдал за строительством Первых Пирамид и древнейших сооружений Инсектов, но душа жаждала новых путешествий, новых впечатлений, и Матвей никак не мог пресытиться этим процессом, страдая от того, что ни с кем в принципе не может поделиться своим знанием и впечатлениями. Даже с Кристиной.
      Матвей улыбнулся, чувствуя шевеление сердца в ответ на мысль о жене. Кристина оказалась умнее и дальновиднее его, ни разу не упрекнув мужа в прошлом увлечении Ульяной Митиной и совершенно спокойно отпуская его в частые командировки, во время которых он путешествовал по свету в поисках "особого смысла жизни" или жил отшельником неделями и месяцами вдали от людских поселений. Вот как сейчас. Но Матвей всегда возвращался. Он знал, что его ждут, ему всегда рады, что его любят самая красивая женщина в мире и самый преданный сын, и чувства эти - вне любых пространств и времен.
      С момента переселения в Питер семья Соболевых редкие моменты собиралась вместе: Кристина училась на третьем курсе Санкт-Петербургского университета, двенадцатилетний Стас - в седьмом классе Морской школы при Государственной морской академии имени Макарова. Матвей же пропадал в экспедициях, словно его влекла по материкам и океанам погоня за утерянной душой. Зато когда всем троим удавалось соединиться, отвлечься от забот, наступал "медовый месяц" семейного бытия, не омрачаемый ничем.
      Прислушиваясь к птичьим голосам, Матвей выбрался из палатки в одних плавках и подошел к кромке обрывистого берега над озером. Холода не чувствовал, хотя утренняя температура в здешних краях редко поднималась в мае выше пяти-семи градусов. Солнце уже встало, вызолотив верхушки сосен и елей на левом берегу озера и макушку одного из дальних моренных островов.
      С тех пор, как Матвей вообще что-либо помнил в жизни, плеск и движение озерной или речной волны казались ему дыханием живого существа. Такое же впечатление на него производили ручьи, колодцы и в особенности родники. В памяти еще с детских времен остались образы живущих в воде - нимер, неревд, океанид, а также русалок и водяных, олицетворяющих ушедшую в прошлое таинственную волшебную жизнь. И если Матвею приходилось иногда в прежней жизни искать спасения от суеты, он не находил ничего лучше, чем забраться в лес и часами сидеть на берегу ручья, вглядываясь в его прозрачные струи и космы шевелящихся водорослей. Жизнь озера или моря, конечно, отличалась от жизни ручья, но и она завораживала чередой волн, похожей на дыхание дремлющего доброго существа, пульс которого не имеет ничего общего с измерением и отсчетом времени. Шелест волн представлялся Матвею дыханием вечности, величественным напоминанием о том, как индийский бог Брахма, вдыхая и выдыхая, вечно создает и разрушает вселенные.
      Не отрывая глаз от водяной глади, Матвей размышлял: а ведь Аморфы, Предтечи всего живого-разумного в "розе реальностей", тоже не были первыми во Вселенной, их также кто-то должен был создать...
      Без разбега он сделал длинный прыжок - не менее чем на десять метров, вошел в воду без плеска и брызг и плыл под водой до тех пор, пока в крови не кончился запас кислорода. Вынырнул, повернул голову к берегу: он проплыл около восьмисот метров, приблизившись к одному из малых каменистых островков Пандозера, на берегу которого жил уже четыре дня. Перевернувшись на спину, раскинул руки, блаженно глядя в небо с редкими перьями облаков.
      Вообще он бродил по территории Заонежья в Карелии уже почти две недели, посетив Кивач, один из самых высоких8 водопадов на реке Суне, впадающей в Онежское озеро; сунские пороги, не замерзающие зимой; Сопохский бор с соснами до тридцати с лишним метров высотой и толщиной ствола до одного метра, где сохранились деревья, возраст которых перевалил за четыре сотни лет.
      Когда-то, во времена "Союза нерушимого республик свободных", многие хвойные леса заповедника свели на нет, и на их месте обосновались осинники и березняки с ольховыми полосами по берегам ручьев и речушек, но лучшим приобретением лесов стали мощные зеленомошники, полные брусники, черники и голубики. Уже в первый день пройдя одно из таких ягодных полей, Матвей решил в августе привезти сюда Кристину и Стаса, пожить на природе и поесть живых ягод.
      Тень коснулась лица лежащего на воде.
      Матвей с недоумением оглядел небосвод и внезапно понял, что он не один. На берегу озера объявился некто, чье присутствие ощущалось лишь на ментальном уровне. Ни глаза, ни другие органы чувств Матвея его не взяли. Мгновенно развернув чувственную сферу, Матвей попытался определить источник беспокойства, увидеть его на фоне тонких полевых движений, оценить степень опасности и не смог, потрясенный этим открытием. Некто, появившийся на берегу, был невидим и неуязвим, словно призрак без души и тела. И открылся он хозяину палатки явно лишь для того, чтобы оценить остроту его гипервидения. Это мог быть только человек Внутреннего Круга, потому что иерархи уже полтора года не могли появляться на Земле в виде "проекций" - авешей в телах других людей... "Если только не произошло нечто неординарное в других мирах-лепестках "розы реальностей", - пришла трезвая мысль.
      Матвей набрал воздуха в легкие и ушел под воду, вынырнув только у берега. Возле палатки его ждал Матфей, Хранитель Внутреннего Круга, успевший разжечь костер и повесить котелок с водой. Он встал с бревна при появлении Соболева, и оба некоторое время смотрели друг на друга, не произнося ни слова. Потом Матвей продемонстрировал умение сохнуть за несколько секунд (нагрев кожи до сорока пяти градусов плюс поглощение порами капель воды), поклонился и, получив ответный поклон, забрался в палатку. Вылез оттуда уже одетый в майку и шорты. Матфей, похожий на охотника или лесника в своей брезентовой куртке, высоких мягких сапогах, джинсах, с кепкой на голове, снял котелок и заварил чай. Все еще не обменявшись ни словом, они принялись за чаепитие по системе нэйгун: чай с добавками трав, сушеная малина, орехи. В шесть часов утра есть еще не хотелось, хотя гость и хозяин успели проделать необходимое утром количество физических упражнений: Хранитель прошел от "точки высадки" до озера не менее десятка километров, Матвей плавал. К тому же он собирался свертывать лагерь, намереваясь вернуться в Петербург.
      - Что случилось? - наконец спросил Матвей, когда они выпили чай и обменялись ничего не значащими фразами о погоде и природе.
      - Можно сказать, что ничего не случилось, - ответил гость рассеянно; солнце светило прямо ему в глаза, но он не щурился и не отводил взгляда. - С другой стороны, главные события, затронувшие "розу реальностей", уже произошли.
      Матвей с минуту размышлял над словами Хранителя, но смысл сказанного был слишком неопределенным, чтобы можно было его локализовать. И все же Матвею показалось, что он понял.
      - Иерархи задумались над судьбой запрещенной реальности? Нас снова ждут революции и потрясения, связанные с их выходом на Землю? Или Монарх решил доделать начатое, продолжить эксперимент?
      На миг в глазах Хранителя сверкнуло пламя абсолютного знания, и Матвей внезапно осознал, что на этом глубинном уровне бытия его гость невообразимо стар!
      - Вы очень способный ученик, - сказал Матфей, погашая взгляд, становясь чуть более грустным. - Иван Терентьевич Парамонов не ошибался, оценив ваш потенциал. И все же желающий достичь высочайшей степени понимания сути вещей должен последовательно пройти все порядки жизни, находя в каждом новые горизонты и возможности для самовыражения. Вы же - спешите.
      Матвей пошевелил прутиком угли костра, не торопясь отвечать или возражать. Токи, исходящие от Хранителя, позволяли оценивать его отношение к Посвященному I ступени как уважительно-дружелюбное, хотя и с оттенком неодобрения.
      - Мне следует счесть ваши слова предложением?
      Хранитель понял, улыбнулся.
      - Еще нет, но Учитель вам все-таки нужен, хотя вы и прошли I ступень Посвящения. Однако сегодня я решил встретиться с вами по другим причинам. Первая: в Собор Круга поступило анонимное заявление, по сути - угроза, в ваш адрес. Некто, пожелавший остаться неизвестным, скорее всего это кто-то из Посвященных II ступени, встревожен вашими экспериментами с переходами сознания из одной реальности в другие и "генными спусками", походами по цепи памяти предков в прошлое. Кстати, действительно, зачем вы это делаете?
      Матвей без особых усилий отвел раппорт собеседника - попытку мысленно прощупать психосферу. Ему не хотелось делиться своими планами ни с кем, но Хранитель имел право интересоваться жизненными устремлениями своего младшего коллеги.
      - Монарх не ради удовольствия или развлечения пытался вмешиваться в жизнь запрещенной реальности. Я хотел бы выяснить причину его заинтересованности.
      - Есть результаты?
      - Исследование не закончено, - сухо ответил Матвей.
      - Простите мое любопытство, несомненно, подобная цель делает вам честь. Проблема номер два: с вами в последнее время никто не пытался встретиться... вмешаться... с просьбой помочь?.. Я имею в виду высоких людей.
      Матвей пристально посмотрел на собеседника, попытался ответно проникнуть в его мысленную сферу, но это была попытка соломинкой пробить бетонную стену.
      - Что случилось?
      Матфей встретил взгляд Соболева, и некоторое время они сдерживали сверкание воль друг друга - в итоге Матвей отступил.
      - Со мной никто не пытался встретиться. Но даже если это произойдет, я могу вас успокоить: я ни во что не стану вмешиваться.
      - Хотелось бы верить. - Хранитель встал. - Поживем - увидим. До встречи, Посвященный.
      С этими словами человек Внутреннего Круга исчез.
      Матвей задумчиво поворошил прогоревший костер, бросил в него веточку можжевельника, понюхал дымок и подумал, что период спокойного качания Закона изменения энтропии, неподвластного даже Аморфам, качания вблизи точки перегиба, закончился.
      НЕ НАРЫВАЙСЯ НА НЕПРИЯТНОСТИ
      В это утро, проснувшись, Василий не открывал глаз, сосредоточившись на своих вкусовых ощущениях. Он провел языком по полости рта - вкус нёба напоминал яблочные корки, а вот зубы оставили впечатление опилок и сухой шершавости, их явно надо было чистить. С внутренним вздохом Вася признался себе, что не достиг еще того уровня контроля над телом, каким обладал Матвей Соболев, умевший вставать по утрам с запахом целого букета луговых трав во рту.
      Прикрыв губы, он посмаковал воздух, коснулся кончиком языка кожи плеча, потом костяшек пальцев. Вкусовых ощущений соли и мускуса почти не было, зато на языке остался вкус железа, озона и молодой упругой кожи, нагретой солнцем. Через минуту он встал, собираясь в течение дня сосредоточиваться на своих вкусовых ощущениях, чтобы оценить их непредвзято и точно. Вот уже много лет Василий занимался по утрам не только чигонг-о, но и даосской системой интегральной тренировки цигун9, пройдя все ее уровни от "железной рубашки" до "алмазного венца", позволяющие управлять силой Ци, или по-японски "ки", - то есть, внутренней энергией тела. В свое время его поражало искусство Матвея исцелять смертельные раны с помощью тонкой энергетической саморегуляции, но в конце концов он овладел и сам этим искусством, во всяком случае - при лечении собственных травм, ранений и болезней.
      Нынешним утром, предполагая, что в скором времени ему понадобится напрягаться, он отработал полный объем "железной рубашки": первый уровень практика наполнения силой Ци внутренних органов, второй - древнее искусство "воспитания связок", изменение качественного состояния сухожилий, и третий уровень - древняя секретная система нэйгун - искусство очищения глубин организма, с помощью которого жировые ткани в полостях трубчатых костей взрослого человека трансформируются в красный костный мозг, а функционирование всех органов изменяется таким образом, что омолаживается все тело.
      Закончив тренировку, Василий попытался воткнуть себе в живот нож, полюбовался на гладкую кожу с красной полоской в месте удара и, проговорив: "Бронеживот, хе-хе!" - пошел в душ.
      Искупавшись, приготовил завтрак: рис по-гонконгски, с овощами и соусом ля берр, печеные яблоки, отвар девясила с облепиховым вареньем. Ел он медленно и внимательно, не отвлекаясь на шумы за окном и бормочущий телевизор за стеной, и в конце концов добился цели: каждый кусок пищи, положенный в рот, начал приобретать свой собственный, неповторимый вкус, а по телу разлилось непередаваемое чувство силы и бодрости.
      Не удержавшись, Василий подкинул в воздух картонную тарелку, на которой до этого лежали яблоки, проткнул ударом пальца и точным движением швырнул в мойку, сплющив ее в трубочку. Удивительное умение Матвея бросать камни и любые предметы без промаха всегда вызывало у него зависть, и он целый год тренировался в технике локте-кистевого броска, пока не достиг определенного мастерства сюрикэн-дзюцу10. Теперь он мог попадать в цель не только голышами и ножами, но и лезвиями бритв, скрепками и даже спичками, метая их особым образом.
      В прихожей зазвонил телефон. Василий снял трубку.
      - Доброе утро, соня, - раздался в трубке голос Натальи. - Я тебя вчера не дождалась. Не забыл, что мы приглашены сегодня на день рождения?
      Василий почесал в затылке, хотел честно признаться: забыл, - но вместо этого спросил:
      - А подарок?
      - Я купила. Когда тебя ждать?
      - А когда мы должны быть там?
      - Часов в шесть, в крайнем случае полседьмого.
      - Тогда я буду дома в пять. За тобой заехать?
      - Не надо, я сегодня работаю до обеда. До встречи. - Наталья прервала разговор.
      Василий, держа трубку возле уха, вспомнил наконец, к кому они приглашены.
      У Натальи оказались замечательные друзья, быстро принявшие в свой круг нового знакомого их подруги. Все они знали друг друга еще со школьной скамьи, дружили семьями, часто встречались, понимали толк в юморе, в розыгрышах, с ними всегда было интересно и весело. Василий с улыбкой вспомнил историю, рассказанную под Новый год подругой Натальи Валентиной.
      Однажды Валентину с мужем пригласила приятельница отметить десятилетие замужества. Валентина прождала Алексея, своего мужа, до восьми часов вечера, не дождалась и ушла к подруге, оставив на столе в гостиной записку с адресом, где ее искать. Алексей же пришел домой поздно, за полночь, он участвовал в заседании совета фирмы, где работал коммерческим директором. Понимая, что особых оправданий за столь поздний приход у него нет, он тихонько лег в гостиной на диван, не заглядывая в спальню, чтобы не будить жену... Утром встал пораньше, приготовил завтрак - блины со сметаной и медом, чай - и вошел в спальню со словами: "Дорогая, вставай, я тебе тут блинчиков испек..."
      Василий представил лицо Алексея, разглядывающего с подносом в руках пустую кровать, и засмеялся. Валентина рассказывала этот случай артистически, в лицах, компания смеялась долго.
      Вася вернулся на кухню, прибрал за собой, помыл посуду, вспоминая слова Алана Уотса: "Каждый человек - это форма, которую принимает поток, чудесным образом объединяющий в себе молоко, хлеб, бифштексы, фрукты, овощи, воздух, свет, тепло". Философ мыслил оригинально и во многом был прав, в чем Василий уже успел убедиться. Каждый человек действительно представлял собой поток, структуру никогда не прекращавшегося движения, и пересечение этих структур порождало множество вихрей - от любви до смертельного боя.
      Мысли свернули в другое русло. Василий чувствовал, что ему остро не хватает сомышленника, с кем он мог бы побеседовать на интересующие его темы, поделиться своим знанием, сомнениями, воспоминаниями, задать вопросы и получить ответы. Нужен был если и не учитель, то проводник по миру эзотерических чудес, странному миру чудесных и чудовищных знаний, хранимых в памяти людей Внутреннего Круга. Но Матвей Соболев был далеко и жил своей жизнью, а Иван Терентьевич Парамонов хотя и находился поблизости, в Москве, но Василий почему-то стеснялся обращаться к нему. Правда, в последнее время он чувствовал, что готов отбросить колебания и найти Парамонова или Самандара, который, по слухам, также обретался в Первопрестольной, продолжая оставаться президентом Международного исследовательского центра боевых искусств. А еще Васе очень хотелось хоть одним глазком глянуть на МИРы Инсектов - "модули иной реальности", то есть на храмы, построенные древними разумными насекомыми и сохранившиеся в недрах под Москвой и другими городами до нынешних времен...
      Что-то изменилось вокруг, словно тень гигантского крыла мазнула стекло окна, на миг прервав поток света. Василий прислушался к себе, зная, что его инстинкт всегда просыпается раньше сознания. Став мэйдзином, Мастером, достигшим совершенства в боевых искусствах, Василий ощущал опасность как нарушение гармонии мира. Он не выбирал тактику боя и поведения в той или иной ситуации, его организм сам находил естественный ответ, никогда не ошибаясь. Правда, до боевых ситуаций дело не доходило, все проблемы до сих пор удавалось решать мирным путем. Если бы не сигнал, прозвучавший позавчера, во время работы: кто-то наблюдал за ним, профессионально и чисто, - Василий вряд ли в ближайшее время изменил бы свой статус "дхъяни-будды", Будды созерцания в индуистской религии.
      За стеной, там, где жила Клавдия с дочкой, говорили на повышенных тонах, и Василий с раскаянием подумал, что не выполнил обещания помочь соседке. Надо было либо не обращать внимания на ее проблемы, либо уж найти время помочь. За полтора года он успел построить себе достаточно удобную экологическую нишу, нащупать тропу, ведущую во Внутренний Круг, и приспособиться к жизни мирного гражданина. Подвигнуть себя на какое-то крутое действие было теперь не очень легко, да и принцип ненасилия, исповедуемый Хранителями, способствовал мирному решению любой проблемы. И все же иногда приходилось вмешиваться в процессы, угрожающие жизни других людей.
      Преодолевая внутреннее сопротивление, Василий открыл дверь и вышел в коридор.
      Дверь в квартиру Клавдии была приоткрыта, оттуда доносились возбужденные голоса, детский плач. Возле лифта маялся долговязый парень в безрукавке и блестящих, словно из фольги, брюках. Он было угрожающе двинулся к Василию, вынимая из карманов пудовые кулаки, но тот, не глядя, погладил парня по щеке, и долговязый медленно осел на пол. В прихожей двухкомнатной квартиры Клавдии топтался еще один отрок в спортивном трико, придерживая хозяйку за заломленную руку. Второй гость, приземистый, белобрысый, с рыхлым болезненным лицом, держал одной рукой дочку Клавы Сашу за волосы, а второй совал Клавдии папку с листком бумаги и ручкой. На скрип все трое оглянулись, затем Василий воткнул большой палец "спортсмену" в спину, вырубая его надолго, и одним движением пальцев сломал в запястье руку приземистому крепышу, который держал за волосы девочку. Белобрысый взревел от боли, побелел как мел, выронил папку с бумагами, сунул было правую руку в карман широких штанов, но достать оружие не успел: Вася от души влепил гостю удар в стиле саватт - тыльной стороной ладони по глазу. Приземистый отлетел в сторону, стукнулся затылком о стену и сполз на пол.
      Клавдия расширенными глазами глянула на Василия, на обидчиков, потом подхватила на руки плачущую дочку и залилась слезами. Пришлось успокаивать ее, применяя мысленное внушение и ласковые слова. Через несколько минут Василий выгрузил гостей из квартиры к лифту и сказал пришедшему в себя, подвывающему от боли низкорослому вожаку бандитов:
      - Еще раз увижу - покалечу всерьез! И передай своим шефам: я их скоро навешу.
      После этого Вася снова зашел к соседке, поиграл с девчушкой, успокоил ее и вернулся к себе, решив в ближайшее время разобраться с фирмой, продающей некачественные продукты и требующей справку от врача сан-эпидстанции, которая бы снимала с них ответственность.
      Позвонив в контору и выяснив, что денег нет, а значит, не придется и развозить пенсии, Василий некоторое время размышлял, чем заняться, и остановился на подготовке автомобиля к грядущей поездке в Рязань и Санкт-Петербург. Откладывать свидание с двумя дорогими ему людьми Василий больше не мог. Он переоделся в старенькие джинсы и футболку, взял сумку с инструментом, ведро с водой, автошампунь с полиролем и спустился во двор, к машине. Однако там его ждал сюрприз.
      В кабине "вольво" сидели двое молодых мужчин в строгих черных костюмах с сигаретами в зубах. Сидевший за рулем прятал глаза за черными очками. В ухе второго типа, с крупными чертами лица и глазами навыкате, красовалась золотая серьга с бриллиантом. Оба явно ждали хозяина машины, каким-то образом отключив первый контур сигнализации, срабатывающей при посадке в кабину чужих людей. Они были опасны, Василий определил это сразу, как только подошел поближе, но на "отмороженных" не походили. Тех Вася вычислял мгновенно. "Отмороженными" в народе называли психопатов и прочих акцентуированных личностей, пребывающих в постоянном напряжении, разряжать которое они могли только агрессивным поведением, издевательством, физическим насилием над другими людьми. Отличались подобные типы крайней жестокостью, пониженной чувствительностью к боли, презрением к закону и моральным нормам, а также полным отсутствием сострадания к жертвам.
      Впрочем, и этим, судя по их аурам, убить человека было так же легко, как раздавить муху. Василий вспомнил рассказ Виталия об убийстве его приятеля, владельца девятьсот сороковой модели "вольво". Убийцы по его описанию весьма походили на этих парней в его кабине. Почему их интересовали только авто с маркой "вольво"?
      - Это моя машина, джентльмены, - открыл дверцу Вася со стороны водителя. Вам помочь выйти или вы сами выберетесь?
      - Ключи, - протянул руку "джентльмен" в очках.
      - Ага, значит, я не ошибся. - Вася сделал мгновенный выпад пальцем в висок требующего ключи и тут же выдавил из трубы автошампуня струю в глаза второго угонщика. Затем обошел машину, пока тот протирал глаза от едкой пены, рывком выдернул из кабины, вывихнув руку в локте, отобрал пистолет ("ТТ" с глушителем) и сказал, участливо глядя в побелевшие от боли и изумления глаза:
      - Сегодня я добрый, дружок, потому и оставлю вас в живых. Забирай своего напарника и - аллюр три креста! В случае повторения инцидента я вас сильно помну и сдам в милицию. Подходит такой вариант?
      - Н-нет, - выговорил крупнолицый, держась левой рукой за локоть правой. По его лицу и шее плыл маслянистый голубой шампунь, стекая на пиджак и белую рубашку.
      Василий удовлетворенно кивнул, выволок отключившегося любителя чужих "вольво" в очках, взгромоздил на плечи приятеля.
      - Топай, дружок.
      - Мы еще... - глухо начал крупнолицый.
      - А вот этого не советую, - прервал его Василий, щелкнув пальцем по губам. - Я не всегда бываю добрый.
      Провожаемый глазами обитателей двора, угонщик потащился на улицу, сгибаясь под тяжестью тела второго подельника. Глядя ему вслед, Василий подумал, что зря начал первым. Надо было дождаться, пока выступят эти странные угонщики, обезоружить их и сдать в УВД. Но с другой стороны, связываться с милицией не хотелось вовсе. Там наверняка заинтересовались бы, кто такой Василий Котов, способный скрутить двух вооруженных бандитов.
      И тут Василий снова почувствовал взгляд, тот самый взгляд, не оставляющий следа, которым умели пользоваться только профессионалы спецслужб. Если бы Вася не владел особыми состояниями сознания, пробуждающими глубинные резервы психики, способностью мгновенно и точно реагировать на любую неожиданность, он не смог бы ничего почувствовать.
      "Значит, мне это не показалось позавчера, - подумал он с огорчением. Надо было перестраховаться и вычислить наблюдателя, а не ждать продолжения. Что ж, придется заняться этой проблемой всерьез. Интересно, что за контора заинтересовалась моей физиономией? Неужели контрразведка? Кому я понадобился?"
      Насвистывая, Василий принялся драить машину, потихоньку включая себя в ритм нинпо-микке, как называли современные мастера ниндзюцу систему психоэнергетического изменения принципов восприятия и взаимодействия с окружающим миром. В сущности, сканирование окружающей мысленной среды в любом месте стало для Василия даже не привычкой, а инстинктом, но отсутствие настоящего боевого напряжения сказывалось на состоянии психики не лучшим образом, и Вася несколько подзапустил один из уровней сан-гo11, а именно уровень духа. Пора было выходить из состояния постоянного расслабления ожидания - сэйдза-но камаэ, как говорят японцы, в состояние хэй-хо мгновенного определения стратегии боя, адекватного ответа.
      Через полчаса он уже знал, что наблюдают за ним с двух сторон с применением технической системы, известной в контрразведке под названием "малый СЭР" - система электронной разведки. "Малый СЭР" включал в себя лазерный сканер, фотооптический усилитель с разверткой на экран, компьютер синтезатор изображения и видеозаписывающее устройство. Размеры "малого СЭРа" не превышали размеров компьютера системы "Notebook" и позволяли прятать его в "дипломат".
      Еще через полчаса Василий вычислил одного из наблюдателей, замаскировавшегося под автолюбителя в дальнем углу двора, который тоже, похоже, вознамеривался довести свой автомобиль - джип "хонда" цвета "металлик" - до блеска. Второй наблюдатель скрывался где-то в доме напротив, скорее всего в одной из квартир, представившись сантехником на профилактическом осмотре или телемастером. Его-то Василий и решил взять первым, потому что он засек бы захват "автолюбителя", старательно наводящего блеск на капоте своего джипа.
      Сделав вид, что ему не хватило воды, Василий заскочил в ближайший подъезд дома, где сидел наблюдатель, но чтобы асы слежки не заподозрили неладное, сначала вышел оттуда с ведром воды, набрав ее на первом этаже в одной из квартир. Второй его поход за водой был более продолжительным, зато удалось определить, что по квартирам ходит телевизионный мастер и проверяет подключение к общей антенне. Вылив остатки воды второго ведра на заднее стекло, Василий отправился за третьим и сразу же включил темп, дающий ему преимущество в скорости и силе почти перед любым противником.
      "Телевизионного мастера", проверяющего антенны, он обнаружил на пятом этаже в пятьдесят шестой квартире. Сканер "малого СЭРа", похожий на японскую телекамеру, мирно лежал на подоконнике распахнутого окна в гостиной, а сам "телемастер" в шлеме с очками и наушниками, соединенном со сканером проводами, ковырялся в телевизоре хозяина квартиры, поглядывая на развернутую в "дипломате" приставку дисплея с клавиатурой управления. На экране во всех деталях был виден двор с Васиным "вольво", десятком других автомашин и джипом "хонда" второго наблюдателя. "Телемастер" заметил гостя лишь в тот момент, когда тот присел перед ним на корточки. Глаза его расширились, челюсть отвисла, но рука, действующая независимо от сознания, как и у каждого профессионала, дернулась к блоку "СЭРа", и Василию пришлось усыпить наблюдателя, чтобы тот не успел подать сигнал тревоги.
      Сбежать вниз, прошмыгнув мимо пожилого хозяина квартиры, недоуменно разглядывающего открытую в коридор дверь, было делом нескольких секунд, и во двор Василий вышел с пустым ведром, имитируя, что несет полное. Сунул в рот сигарету, похлопал по карманам в поисках спичек и прошелся вдоль машин, делая вид, что ищет огоньку. Второй наблюдатель, у джипа, слишком поздно понял, что упустил момент, когда можно было убраться со двора, не вызывая подозрений. А когда понял, обернувшись на деликатное покашливание, увидел в полуметре от носа улыбающееся лицо того, за кем следил.
      - Ну и как аппарат? - спросил Василий, жуя свернутую трубочкой бумажку, которую издали можно было принять за сигарету.
      - Н-нормально, - дернулся назад "автолюбитель", оторопев.
      - Работает? - Василий плавно переместился влево, сунул руку в окно джипа и достал с сиденья "дипломат" второго "СЭРа", с работающим дисплеем; кивнул удовлетворенно. - Смотри-ка, отлично все видно! Хороший аппаратик. Не возражаешь, если я его экспроприирую? Пригодится когда-нибудь. Вы не учли только одного: я не волк, чтобы на меня безнаказанно устраивать охоту, я волкодав. Же не компран па?
      Рука "автолюбителя" нырнула в карман комбинезона, Василию пришлось парализовать ее хватом левой руки за предплечье.
      - Не дергайся, я не люблю, когда люди нервничают и хватаются за оружие. У меня к тебе только два вопроса: кто послал и зачем?
      "Автолюбитель" машинально глянул на верхние этажи дома, в котором уже побывал Вася, и тот добавил:
      - Твой напарник нас сейчас не видит, можешь говорить.
      - Он не скажет, - раздался сзади тихий, но четкий голос с почти незаметным акцентом. - Будьте добры, Котов, не демонстрируйте нам свои возможности волкодава, не нарывайтесь на неприятности, мы бы не хотели затевать ссору.
      - Ну так и не затевайте.
      Василий, который почувствовал приближение третьего и был готов к его выходу на сцену, медленно обернулся. В десяти шагах от него стоял скуластый, черноволосый, среднего роста, но гибкий, поджарый и ощутимо сильный мужчина в белом полотняном костюме, не то казах, не то туркмен. Чем-то он походил на Вахида Тожиевича Самандара, но сходство исчезло, как только он улыбнулся: так мог бы улыбаться, скажем, копер, готовый заколотить сваю в землю.
      "Автолюбитель" за спиной Василия снова сунул руку в карман, теперь уже левую, и Вася, не глядя, ударил его локтем в грудь, чуть ниже сердца, отключая на пару минут. Казах в белом костюме проследил за падением тела, но не двинулся с места и выражения лица не изменил, лишь в глазах вспыхнули и погасли огоньки интереса и вызова.
      - Кто вы? Зачем "пасете"? Не обознались?
      - Судя по вашему поведению - не обознались. Вы Василий Котов, он же Балуев, бывший капитан, перехватчик класса "абсолют", ганфайтер контрразведки. Я ничего не пропустил?
      Василий сцепил челюсти с такой силой, что заныли зубы. Упрекать себя было поздно, однако и играть слабака при обнаружении слежки особых причин не имелось.
      - Кто вы и что вам надо?
      Незнакомец в белом подошел ближе, и стало ясно, что он без оружия. Этот факт, а также грация и свободная, раскованная манера поведения явно выдавали в нем профи боя. Уж не "волна ли выключения" началась? - мелькнула мысль. Неужели Рыков спохватился и решил-таки убрать всех свидетелей, знавших, кто он на самом деле?
      - Вы когда-то работали в той же конторе, что и я, - уклончиво ответил казах. - Мы понаблюдали за вами и убедились в ваших высоких кондициях, после чего, продолжая выполнять приказ, передаем вам предложение руководства. Начальник службы безопасности президента страны...
      - Коржаков? Он по-прежнему в фаворе?
      Командир группы филеров внимательно поглядел в желтые насмешливо-угрюмые глаза Котова.
      - Вы хорошо осведомлены. Генерал Коржаков набирает команду для особых поручений под вывеской фельдъегерской службы и предлагает вам войти в нее офицером. Звание - не ниже майора, оклад...
      - Условия потом. Что я должен делать? - спросил Василий, озадаченный поворотом событий и масштабом предложения.
      - Все, что понадобится для блага государства. - Порученец Коржакова явно повторял чьи-то слова.
      - Точнее.
      Казах снова вгляделся в невозмутимое лицо собеседника, улыбнулся уже более человечно, хотя видно было, что техникой внутренней улыбки он не владеет.
      - Офицер для особых поручений должен уметь делать все. - Он подчеркнул последнее слово. - Хотя ценится более всего умение держать язык за зубами. На размышления дается два дня. Если через два дня вы не позвоните вот по этому телефону в Москву, - незнакомец продиктовал номер, - мы будем знать, что вы отказались. Но лучше бы вы этого не делали, потому что... - Он не договорил Василий, вдруг оказавшийся рядом, из немыслимого положения и в немыслимом темпе провел хоко-но кэри12, от чего чужак нырнул под джип затылком вниз, успев сгруппироваться лишь в самый последний момент. Он спокойно вылез из-под машины, отряхнул костюм, заканчивая фразу:
      - ...налюбого крутого профи можно найти еще более крутого. - Пригладил волосы, глянул на хладнокровно ждущего продолжения Василия. - Или зомби-команду. Не так ли, мастер? До встречи в столице.
      Он помог сесть в кабину пришедшему в себя наблюдателю, бросил туда же "дипломат" "СЭРа", покосился на задумчиво жующего травинку Котова.
      - Надеюсь, вы не сильно травмировали моего второго наблюдателя? Это может негативно отразиться на вашей судьбе.
      - Наша судьба - то гульба, то пальба, - пробормотал Вася, поворачиваясь к нему спиной.
      ВЕЧЕР В КРУГУ ДРУЗЕЙ
      В шесть часов вечера они с Натальей поехали надень рождения к ее друзьям, с которыми успел сдружиться и Василий. Компания была действительно веселая, добрая, неагрессивная, любившая розыгрыши и шутки, отдыхать с ними было легко и приятно.
      Валентина Брускова, ближайшая подруга Натальи, снова рассмешила всех историей, которые вечно происходили с ней и с мужем. Одну из таких историй Василий помнил еще с прошлой встречи - рассказала ее не Валентина, а Наташа.
      Произошла история во время празднования Восьмого марта.
      Собралось на Восьмое марта на квартире у Брусковых человек десять, выпили, закусили, потанцевали, послушали анекдоты - муж Вали Алексей был мастак на это, снова выпили, а когда стали расходиться, из спальни в прихожую вдруг вышла с трагическим лицом Валентина, держа в вытянутой руке бюстгальтер, в чашки которого свободно уместилась бы мужская голова.
      - Вот, полюбуйтесь! - голосом, соответствующим ее облику, изрекла Валентина. - Нашла за батареей отопления. Ну что мне с ним, моим суженым, делать? Как жить дальше? Посоветуйте.
      Гости оторопели, переглядываясь, не зная, что сказать, - так убедительно было поведение хозяйки.
      - Валь, что за шутки? - нашлась наконец одна из ее подруг, Ольга.
      - Действительно, Брускова, - поддержала Ольгу Раиса, - любишь ты людей разыгрывать.
      - Какие розыгрыши?! Какие шутки?! - повысила голос Валентина. - Первый раз, что ли? То трусы нахожу, то полотенце чужое, теперь вот это...
      В прихожую выглянул Алексей, глянул на жену.
      - Чего шумишь, гостей пугаешь? Что это у тебя в руке?
      - Сам не видишь, что ли? - Лицо Валентины стало плаксивым, на глаза навернулись слезы. - Кто к тебе ходит, пока я на работе? Чей это бюстгальтер?!
      - Да ты что, Валь? - забормотал изумленный Алексей. - Кто ко мне может ходить, да еще с такими... габаритами! Я ведь тоже целыми днями на работе. Может, твоя мама забыла?
      - Вот и позвони, выясни, а я послушаю.
      Растерянный Алексей оглядел притихших гостей, обреченно снял трубку, набрал номер:
      - Вера Васильевна? Это я, Леша... вы у нас... э-э... извините, конечно... случайно свой бюстгальтер не оставили? Нет? Очень жаль!
      Все молча смотрели на взмокшего Алексея, ожидая развязки сцены, и тут Валентина не выдержала, расхохоталась до слез. Выяснилось, что бюстгальтер был податен ей коллективом парикмахерской в качестве шутки...
      - Что? - опомнился Василий, выплывая из глубин воспоминании, отреагировав на вопрос сидевшей слева Наташи.
      - Что с тобой? - повторила вопрос девушка, которая всегда улавливала его состояние, хотя внешне он казался таким же, как всегда. Значит, все же следует держать себя плотнее, никто не должен видеть борьбы в его душе - его мучило предложение Коржакова.
      - Все нормально, - ответил Вася, сжимая пальцы подруги, понимая, что все как раз ненормально. Однако и он не был виноват в том, что не может жить долго без круговорота друзей и врагов, без риска, взгляда или выстрела в спину, без волнений и тревог...
      Расходиться начали в начале двенадцатого ночи, когда за стеной раздались звуки музыки и загалдели голоса. Лица Раисы и Виктора, у которых собралась компания, поскучнели.
      - Опять... - со вздохом произнесла хозяйка. - Хорошо, что мама ночует у бабули.
      - А в чем дело? - остановился у порога Василий.
      - С месяц не можем жить спокойно. Наши соседи переехали в другой город, а на их место переселилась одна... мать-героиня! Каждый день пьянки да гульки, шум такой, что не только мама уснуть не может, а весь подъезд! И ведь начинают, подлецы, именно в полночь, а бывает, и в час ночи, и в два.
      - Не пробовали втолковать?
      - Пытались, - махнул рукой муж Раисы, высокий, но худой и субтильный человек, далеко не спортсмен. - Молодые ребята, им море по колено, пригрозили, что если еще раз сунемся...
      - Понятно. - Василий придержал Наталью за локоть. - Подожди меня здесь, я сейчас.
      - Не ходи, - покачала головой Рая, - мало ли что случится, еще зарежут.
      - Мы тоже пойдем, - сказал Алексей, которого поддержал муж Ольги и, поколебавшись, муж Раи.
      - Не надо, я пойду один.
      - Не переживайте, - улыбнулась с долей гордости и грусти Наталья, - пусть поговорит, все будет нормально.
      Василий позвонил в соседнюю дверь, обитую черным дерматином, потом два раза звонко стукнул в косяк ладонью. Загремел засов, звякнула цепь, дверь открылась. На Василия смотрел полуголый молодой мужик, круглый от жира, заросший черными волосами.
      - Чего надо?
      - Поговорить, - мирным тоном сказал Василий. - Не могли бы вы слегка уменьшить звук? Уже полдвенадцатого, а за стеной больная старая женщина...
      - Вали на... - Волосатый попытался закрыть дверь, но не успел. Василий подставил ногу, щелкнул парня в переносицу и спокойно вошел, не обращая внимания на его закатившиеся глаза.
      В обеих комнатах квартиры и на кухне толкались парни и девчата - где пили, где танцевали, пели и целовались, занимались любовью. В одной из комнат орал телевизор, в другой аудиосистема "Сони". На вошедшего никто не обратил внимания, и Василий вынужден был привлечь внимание резким ударом в ладоши; звук при этом получался весьма похожим на выстрел. Двое-трое парней оглянулись, из кухни в прихожую выглянул верзила со всклокоченной шевелюрой, в майке и спортивных штанах, с бутылкой в руке.
      - Вы хозяин? - спросил Василий.
      - А ты кто такой? - Верзила перевел взгляд на толстяка, сидевшего на полу, глаза его расширились. - Свист, ты что расселся? Кого впустил?
      - Кто хозяин? - терпеливо повторил Василий.
      - Ну, гля, ты кто? Че влез?
      Василий подушечками пальцев мягко коснулся лба верзилы с бутылкой, и тот так же мягко осел на пол, закатывая глаза. Тогда Вася прошел в комнату, выключил телевизор, в другой - аудиосистему, стало тихо.
      - Кто хозяин? - спросил он в третий раз.
      Поднялся гвалт, крики, кто-то включил телевизор, и тут же заорала магнитола. Но не надолго. Вася выключил аппаратуру, оторвал вилки, с грохотом сбросил со стола пару тарелок. Тишина на этот раз стала более глубокой.
      - Кто хозяин? - медленно проговорил Василий в четвертый раз, обводя сузившимися глазами притихшую компанию.
      - Ну, я хозяйка. - Из-за спин гуляющих выглянула уже немолодая особа с жидкими крашеными волосами. - А ты чего приперся, посуду бьешь?
      - Мил, чего этому козлу надо? - вылез вперед бугай в футболке, до этого лапавший пухлую девицу в платье-перчатке. - Может, дать по морде и выбросить?
      - Соседка небось прислала, - пожала плечами хозяйка. - Они мне уже опостылели своими приколами. Дай ему, Брыль, чтоб не ходил больше права тут качать... - Крашеная Мила, не договорив, вздрогнула от звона еще одной разлетевшейся вдребезги тарелки.
      - Слушай меня внимательно, - ровным голосом сказал Василий. - С этого дня в этой квартире не разрешается шуметь после одиннадцати часов вечера... нет, после десяти. Это закон! В случае нарушения закона я обязуюсь привлечь к ответственности каждого, кто...
      - Че он мелет?! - изумленно выдохнул мордатый. - Крыша поехала, что ли?!
      - ...кто забудет о предупреждении, - закончил Василий, успокаивая шагнувшего к нему мордатого.
      Все молча смотрели, как здоровяк складывается пополам и падает на грязный пол мордой вниз. Сзади возникло движение, и Василий на полушаге, с разворота, послал ударившего его бутылкой хилого хлопца лицом в телевизор. Телевизор при этом выдержал удар, хлопец нет.
      - Хороший аппарат, - хладнокровно похвалил Василий. - Фирма. Слышали все?
      - Да я тебя!.. - завизжала хозяйка и отпрянула, замолчав, с открытым ртом, после хлопка-выстрела в ладоши.
      - Так я могу быть уверен, что здесь будет тихо? - спросил Василий в пространство.
      - Я милицию вызову... - нерешительно проговорила Мила.
      - Это было бы как нельзя более кстати. Звоните, я подожду.
      По комнате пошел шепоток, стих, потом в двери появился неплохо упакованный молодой человек, не качок, но тренированный и уверенный в себе. К тому же у него был пистолет, вернее, короткоствольный револьвер.
      - Сам уйдешь или предпочитаешь, чтобы тебя вынесли?
      Василий лениво улыбнулся, разглядывая парня. Ему стало почему-то жаль его, компания тут была для него неподходящая.
      - Ты-то как здесь оказался, крутой? Выпить захотелось на халяву?
      В глазах парня мелькнула озабоченность, однако на него смотрели смазливые девицы и дружки, и лица терять перед ними он не хотел.
      - Не твое дело, козел. Вали отсюда, пока не схлопотал сливу в пузо. Все подтвердят, что ты напал первым.
      Вася вздохнул, теряя к парню интерес, незаметным движением кисти бросил гайку - в отличие от Матвея он пользовался ими чаще, чем голышами, - и, ойкнув, молодой человек выронил револьвер из онемевшей руки. Вася в тишине нырнул на пол, в подкате поднял револьвер (девятимиллиметровый "кольт"), высыпал из барабана и ствола патроны, кинул оружие на диван.
      - В следующий раз не вытаскивай такие вещи зря.
      На пороге он оглянулся: на него смотрели бледные лица полутора десятков парней и девушек разного возраста, не считая пятидесятилетней хозяйки.
      - Как насчет моей просьбы?
      - Поняли... будет тихо... нормально... - раздались нестройные голоса.
      - Ну и отлично, спасибо за теплый прием. - Вася вышел.
      В квартире Раисы его ждали возбужденные, рвущиеся в бой мужчины.
      - Что так долго? Кто стрелял? Что там произошло? Как они восприняли? закидали его вопросами женщины.
      - Все в порядке, - пожал плечами Василий. - Никто не стрелял, честно, это я хлопнул в ладоши пару раз, чтобы привлечь внимание. Они все поняли, шуметь больше не будут.
      - Я же говорила, - повела плечом Наташа, беря друга под руку. - Чао, ребята, до встречи.
      В кабине машины она посмотрела на профиль Василия и сказала с дрожью в голосе:
      - Ну, ты и даешь, Котов! Как тебе удается утихомиривать такие хамские компании?
      - Я был неотразимо красноречив, - рассеянно ответил Вася.
      Наталья улыбнулась все той же грустной улыбкой, которая так ей шла.
      - Представляю... и все же ты о чем-то думаешь все время. Хочешь уехать?
      Василий вздрогнул, хотел сказать ей, что грядет волна перемен, но вместо этого взял руку девушки в свою и поцеловал ее холодные пальцы.
      Наутро он поехал в фирму "Черная пантера", чтобы завершить дело с рэкетом соседки, врача санэпиднадзора, аудиенцией с руководством фирмы. Раздвоенности в душе поубавилось, Василий уже не комплексовал, твердо решив "выйти в жизнь" из созданной им "экологической ниши". К тому же ему нравилась формула: "справедливость - мое ремесло", - хотя едва ли он признался бы в этом кому-нибудь из друзей. Кроме Матвея, разумеется.
      Фирма с громким названием "Черная пантера" - заурядное торговое общество с ограниченной ответственностью - занимала подвалы в одном из старых домов Владимира на улице Скрябина. По тому, с какой наглостью действовали боевики фирмы, запугивая бедную женщину для получения справки, Вася сделал вывод, что у боссов фирмы есть хорошие покровители в губернских верхах, однако у него не было ни желания действовать по полной форме, ни времени на все эти тонну хэн и мэкики хэн, а мивакэ хэн13 он собирался провести уже на чужой территории.
      Войти в подвал удалось легко: охранникам Вася представился посыльным от другой фирмы, которому поручено вручить пакет лично боссу - Лаптеву Игорю Ивановичу, - и его пропустили, не ведая, что пришел к ним мастер класса "абсолют".
      В стандартной, как и полагается для подобных организаций, приемной с телевизором, персоналкой, печатной машинкой "Оливетти" и юной сексуальной секретаршей Васю задержали было двое амбалов в мятых черных кожаных костюмах, далеко не интеллигентного вида, как они ни старались преподнести себя "некультурнее", но пакет - конверт с чистыми листками бумаги - Вася им не отдал.
      - У нас так не принято, - сказал один из амбалов, крутоплечий, с румянцем во всю щеку, молодой, но уже с заметным брюшком. - Я должен ознакомиться с содержанием пакета, - покрутил он рукой с грязными ломаными ногтями.
      - Он секретный, обойдешься, - сказал Василий невозмутимо и повернулся к секретарше. - Доложите шефу, что пришел Котов.
      Второй амбал, пошире и моложе первого, но такой же неухоженный, с перхотью на воротнике пиджака, перестал заигрывать с секретаршей и нехорошим взглядом окинул Василия.
      - Что еще за Котов?
      Вася перешел на темп и скрылся за дверью кабинета президента фирмы, мгновенно пропав из поля зрения ошеломленных церберов.
      Лаптев Игорь Иванович оказался чуть ли не пацаном, на вид ему можно было дать не более двадцати двух лет: широкое сытое лицо с капризной складкой губ, глубоко посаженные глаза неопределенного цвета, белесые брови и ресницы, волосы ежиком с вихром на затылке. Одет в серый костюм в крупную клетку, белую рубашку не первой свежести, если судить по серому налету на воротнике, малиновый галстук. На руках по три массивных золотых перстня. В зубах сигара. "Что называется - из грязи в князи", - подумал Василий с невольной усмешкой. Этот тип ярко отражал уровень самого низкого звена в торговом бизнесе.
      В кабинете, кроме хозяина, находился посетитель, наглого вида юнец в кожаной куртке: он сидел прямо на столе, приставленном к громадному столу босса в виде буквы Т. Оба в немом изумлении уставились на появившегося, как чертик из коробки, Василия.
      - Ты кто? - хрипло выдавил из себя Лаптев.
      - Акшобхья14, - ответил Василий лаконично.
      Президент "Черной пантеры" не понял, вряд ли он читал что-нибудь в жизни, кроме телефонного справочника и отчетов главбуха. Прозвучавшее имя он трансформировал по-своему, созвучно своим знаниям:
      - Что еще за Ашот? Как ты здесь оказался?
      - Через дверь. - Василий прислушался к звукам в приемной: амбалы вот-вот опомнятся и доложат шефу о появлении странного посыльного. - Вчера я имел честь познакомиться с твоими клевретами, они шантажировали врача санэпидстанции Клавдию Новикову.
      - Ах вот в чем дело. - Лаптев откинулся на спинку кресла, сцепив руки на груди, ухмыльнулся. Отрицать свою причастность к рэкет-банде он и не подумал. - Правдолюбец сыскался. Сам пришел. Жорж, это он сломал руку Биндюгу, зови ребят...
      Вася пустил гайку в ухо соскочившему со стола парню, проследив за его падением. Лаптев как зачарованный уставился на лежащее тело, потянулся к столу, достал из ящика тяжелый "магнум-38". Эта мощная "пушка" красноречиво говорила о гипертрофированных амбициях президента, для которого золотые перстни, охрана, личный "мерседес", длинноногая секретарша, крутой пистолет служили доказательствами принадлежности к сильным мира сего.
      - Ну что? - повеселел Лаптев, направляя ствол "магнума" на посыльного. Не стоило бы тебе нарываться на неприятности, супермен. Как говорится, против лома нет приема.
      - Есть, - равнодушно ответил Василий.
      В кабинет ворвались амбалы, вооруженные не менее впечатляюще: у одного из кулака торчал ствол "люгера", второй картинно нес штурмовой пистолет "партизан". Пришлось действовать на скорости, чтобы удержать ситуацию под контролем.
      Большинство приемов ниндзюцу имеют исключительно красивые, поэтические названия, например: мурасимэ-но дзюцу - "искусство дождя в деревне", или оникудаки - "разрушитель демонов". Эти названия ничего не говорят непосвященным, именно для того разработчики приемов и прятали смысл каждого, чтобы сохранить в тайне секреты боевых искусств. Лишь тот, кто ступил на тропу совершенствования, гармонизации со Вселенной, что и является целью искусства ниндзюцу, в конце концов овладевал приемами, постигая их практический смысл. Вася, который за двадцать с лишним лет занятий боевыми искусствами овладел айкидо и кунгфу, прошел цикл подготовки русбоя и закончил школу "тайного искусства владения оружием", знал практически весь арсенал приемов ниндзюцу. Так, термин "оникудаки" в переводе на язык движений означал: выкручивание локтя противника вверх до вывиха плеча. Что Василий и продемонстрировал амбалу с автоматом, послав второго на пол легким касанием пятки к его ключице.
      Спустя мгновение охранник обмяк, а ствол "партизана" оказался наведенным в лоб Лаптеву. Тот, впрочем, осознал свое положение не сразу.
      - Т-ты ч-что?.. к-как ты?.. почему? - Шеф "Черной пантеры" вспотел, опустил враз потяжелевший, как гиря, "магнум". - Успокойся, к-как там тебя... чем это ты их? - Лаптев отдернул руки от стола, кивнул на три лежащих тела. Карате, что ли?
      - Муто-дори15, - доходчиво ответил Василий. В русбое эта техника имела не столь романтическое название "техники отцов и детей", но на Лаптева она не произвела бы впечатления.
      - Так что вы хотите? - продолжал президент фирмы, постепенно приходя в себя, и незаметно нажал кнопку сигнализации. - Может, присядете?
      - Некогда, - покачал головой Вася, передернув затвор пистолета. - Не стоит звать сюда своих цепных псов, мальчик, меня это не остановит. Давай отбой.
      Побледневший Лаптев пробормотал в микрофон сотовой связи:
      - Всем вернуться на свои места, проверка. - Глянул на неподвижно стоящего гостя. - Я слушаю.
      Вася усмехнулся.
      - Если ты еще раз, гаденыш, попробуешь приставать к Клавдии Новиковой, а тем более угрожать, посылать к ней своих горилл, жить дальше будешь без языка. Я понятно выражаюсь?
      Лаптев поерзал в кресле, что-то про себя прикидывая, и Василий дал очередь из "партизана" по дверце бара, породившую звонкий грохот лопнувших бутылок.
      - Как понял? Перехожу на прием.
      - По-понял, - торопливо заговорил босс фирмы, забыв о своем "магнуме" начисто. - Все сделаю, не сомневайтесь...
      Василий разрядил "магнум", остальное оружие бросил на пол и вышел.
      Охранники на выходе посторонились, держа руки на рукоятках пистолетов, но задерживать не стали. Они еще не знали, что произошло в кабинете шефа.
      С чувством облегчения Василий сел за руль "вольво" и вдруг понял, что хоть сейчас готов звонить по номеру, который ему оставили таинственные наниматели из Москвы, представители всесильного главы президентской службы безопасности. Останавливало его только врожденное чувство осторожности: следовало все же сначала посоветоваться с Соболевым и заехать в Рязань, где жила Ульяна Митина. Очень хотелось верить, что два дня назад он в самом деле слышал ее мысленный голос.
      ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА
      Юрий Бенедиктович Юрьев, глава администрации президента, прибыл в городок Кош-Агач на Алтае инкогнито, изменив внешность. Устроившись в местной гостинице под видом пожилого туриста, который загорелся желанием посетить буддийский монастырь на перевале Куг-Багач, он неторопливо обошел городок, внимательно осматривая его достопримечательности, побывал на рынке, а убедившись, что никто им не интересуется и спецсредства для слежки не использует, послал тихий ментальный сигнал - раппорт, сразу же принятый тем, к кому, собственно, и прибыл Юрий Бенедиктович.
      Спустя час они встретились в двух километрах от города, в небольшой долине, окруженной пихто-кедровым лесом, к югу переходившим в редкий чистый лиственный с огромными, как колонны, деревьями.
      Бабуу-Сэнгэ, настоятель Храма Гаутамы, был одет в черный шелковый халат, подпоясанный алым кушаком, легкие сапоги и красивую алую шапочку в форме пирамиды. Коня, на котором он спустился с перевала, настоятель оставил между скалами, маскирующими кратчайшую тропу из долины к монастырю. Юрьев, одетый в потертые джинсы, ветровку и вязаную шапочку, вышел на поляну первым. Не боясь, что их кто-нибудь может увидеть, Бабуу-Сэнгэ спустился со склона долины и пересек поляну, раздвигая телом гигантские, в рост человека и выше, крупностебельные зонтичные травы: чемерицу, борщевик, дудник, живокость и другие. В зарослях этих трав мог бы скрыться и всадник, так что увидеть двух беседующих людей было невозможно ни со склонов гор, ни с высоты птичьего полета. Услышать же со стороны их тихий разговор тоже не представлялось возможным, потому что Юрьев для перестраховки включил особое устройство звуковой генератор, создающий вокруг беседующих сферу не пробиваемого никакими подслушивающими устройствами "белого шума".
      Обменявшись поклонами, двое Неизвестных остались стоять, закованные в броню воли и психофизической энергии.
      - Положение Союза осложняется, - начал Юрьев без предисловий на метаязыке. - По сути, он распался на три группы тайновластия при двух воздержавшихся. Я имею в виду вас и Мефодия.
      - Отец Мефодий избрал другой путь, перестав быть проводником идей Союза. Он давно метит на место святейшего патриарха Всея Руси и добился неоспоримых успехов, став архиепископом и первым претендентом на православноцерковный престол.
      - Да, он стал силой, с которой необходимо считаться. Но главная угроза Союзу исходит не от него.
      - От Германа.
      - От него, Рыкова Германа Довлатовича. Уже сейчас видно, что его цель абсолютная монархическая власть! Рождается новый Монарх Тьмы, хотя и ниже уровнем, чем первый. В его руках "Чистилище", информационная служба ФСБ, президентские структуры безопасности и связи, влияние на президента, выход на руководителей Сверхсистемы. В скором времени он подомнет ее под себя. Всю. А потом наступит черед "волн выключения": Герман начнет отстрел конкурентов одного за другим, в первую очередь - тех, кто не подчинится ему, во вторую тех, кто потенциально создает угрозу для его замыслов.
      - То есть нас.
      - А для этого он создает КОП - спецкоманду для особых поручений, справиться с которой будет очень нелегко даже нам с вами.
      - Зомби?
      - Нет, профи класса "абсолют" и "супер", экипированные не только по последнему слову диверсионной техники и новейших достижений науки, но и в перспективе - Великими Вещами Инсектов, о значении которых Герман знает не меньше нас. Это грозит нам если не уничтожением, то серьезным конфликтом с непредсказуемыми последствиями.
      - Вся история человечества является одним бессмысленным конфликтом, изрек настоятель Храма Гаутамы с философской невозмутимостью. - Но вы правы, Юрий Бенедиктович, угроза Союзу велика. В одном вы можете не сомневаться: "нагрудник справедливости", олицетворяющий власть высшего уровня, Герману не достанется.
      - Если Герман доберется до "Иглы Парабрахмы", нагрудник ему не понадобится. Вы прекрасно знаете, что он... как и все мы, впрочем, давно ищет доступ к заблокированным МИРам, и если найдет его первым...
      - Не найдет.
      - И все же надо изобрести способ его остановить.
      Над головами Посвященных промелькнула бесшумная тень - беркут искал в траве рябчиков и поползней. Бабуу-Сэнгэ проводил его внутренним зрением, но опасности не почувствовал.
      - Я старше вас, Юрий Бенедиктович, и знаю, что Нечто, никогда не сообщаемое в виде Ответа, то есть Сила и Знание, хранимые эгрегором Внутреннего Круга, существуют, но пользоваться ими могут только Собиратели и Хранители, да и то лишь по формуле "не навреди!". Нам с вами эта Сила недоступна, несмотря на Посвящение II ступени.
      - Вы хотите сказать, что способа остановить Рыкова не существует?
      - Ну почему же? Такие способы есть. Во-первых, это корректор реальности, известный под названием "Игла Парабрахмы", включить который не сможет никто, в том числе и Герман. - Бабуу-Сэнгэ помолчал. - В том числе и я. Во-вторых, это эйнсоф, зона перечисления слоев "розы реальностей". Но и ее ни один из нас инициировать не в состоянии.
      - Но ведь "Иглу" недавно включал обыкновенный человек...
      - Соболев - не обыкновенный человек, он незавершенный аватара! Но и для него порог запрета на вход в МИРы Инсектов слишком высок, а где располагается эйнсоф, он не знает. И надеюсь, не узнает.
      - Почему бы не привлечь его на нашу сторону? Имея такого союзника, мы выиграем войну с Германом.
      - В современных войнах победу определяют не герои-одиночки на полях сражений, а политическая система и финансовое положение противоборствующих сторон. У Германа положение безупречно. К тому же Соболев не согласится участвовать в нашей войне против Рыкова.
      - Попробуем уговорить. Откажется - заставим, похитим его семью, родственников - и сделает все, что потребуется.
      Бабуу-Сэнгэ покачал головой в сомнении, хотя лицо его при этом оставалось чистым, спокойным и как бы отрешенным от земных проблем.
      - Попытайтесь, Юрий Бенедиктович. В конце концов, шансы надо использовать, даже самые минимальные. Попытайтесь также выйти на друзей Соболева, Посвященных I ступени Парамонова и Самандара. Может получиться сложная, взаимопересекающаяся, но потенциально выгодная игра.
      - Я понял, - мгновенно сориентировался Юрьев. - Как говорится: что теряете на качелях, приобретаете на каруселях. Я найду способ привлечь к решению наших общих проблем Посвященных. Остался последний вопрос: будем ли мы сосредоточивать внимание на "волнах выключения", организуемых Германом по отношению к другим... э-э... Неизвестным? Первые в списке Рыкова стоят Хейно Яанович Носовой и Петр Адамович Грушин.
      - Уважаемый Юрий Бенедиктович, - бесстрастно сказал настоятель Храма Гаугамы, - внимание - это всегда ограничение диапазона восприятия. Заостряя на чем-то внимание, мы теряем широту и глубину анализа бытия в целом. Вы согласны?
      - Я понял, - медленно проговорил Юрьев. - В принципе цель оправдывает средства.
      - Вот и отлично. Кардиналы Союза Девяти не должны быть сентиментальны. Учтите еще одно обстоятельство: Герману удалось переманить на свою сторону Кирилла Даниловича и Виктора Викторовича, надо попытаться вбить между ними клин, это ослабит позицию каждого.
      - Как это сделать?
      - Подумайте, я тоже поразмышляю над этим. Времени у нас до следующего схода не так уж и много, надо успеть подготовиться.
      С этими словами Бабуу-Сэнгэ шагнул назад и исчез за стеной гигантской травы.
      Юрьев некоторое время слышал его шаги, потом потерял, поднял лицо к безоблачному небу и, поймав пролетавшего над ним беркута в прицел глаз, послал ему мыслеволевой раппорт. Хищная птица камнем рухнула в травы, ослепнув на лету.
      Вернувшись в Москву, Юрий Бенедиктович вызвал к себе Валерия Шевченко, бывшего вице-президента Ассоциации ветеранов спецслужб, бывшего комиссара-5 "Чистилища", работавшего теперь на него. В драме полуторагодичной давности Шевченко выжил чудом, вытерпел две операции на глазном нерве, спасая зрение, а также пластическую операцию, изменившую его лицо. Нынче вряд ли кто из друзей Валерия мог узнать в прихрамывающем седом пожилом с виду человеке прежнего Валерку Шевченко, мастера рукопашного боя. В поле зрения Юрия Бенедиктовича он попал случайно, как пациент глазной клиники, где работала жена Юрьева, а на предложение работать в административном аппарате президента тот согласился сразу. Официально он числился помощником Юрьева по оргвопросам, неофициально выполнял обязанности начальника службы безопасности и курьера с особыми полномочиями.
      Окно кабинета Юрия Бенедиктовича выходило на Москву-реку, и он любил подолгу смотреть на нее с высоты тринадцатого этажа, не обращая внимания на суету машин на набережной и движение речных суденышек. Войдя, Шевченко деликатно кашлянул, не дождавшись, пока начальник администрации повернется к нему сам.
      - Извините, Юрий Бенедиктович, дверь была приоткрыта...
      - Есть хорошее правило, - обернулся хозяин кабинета, прошелся по ковру, пожал руку помощнику и сел за стол. - Чтобы двери не ломали, их надо не закрывать. Присаживайтесь, Валерий Егорович. Вы сделали, что я просил?
      Шрам под глазом Шевченко покраснел, хотя лицо осталось неподвижным и как бы сонным.
      - Подобраться к архивам, а тем более к оперативной информации коржановской канцелярии очень сложно. Мы попытались вскрыть файлы секретки по кадрам, но кодово-опознавательную защиту не прошли. Не помог и ваш пароль. Вероятнее всего, они встроили "Лазерлайн", плавающий мультидинамический шифр, "убегающий" от любого сканера.
      - Откуда у них "Лазерлайн"?
      - Рыков не зря работал в ФСБ, у него связи со всеми разработчиками технических систем оборонки. Но, как говорится, на каждую хитрую ж... есть хрен с винтом! Мы еще не все варианты опробовали.
      - Очень образно, - усмехнулся на "хрен с винтом" Юрьев. - Поторопитесь, Валерий Егорович, Рыков нас опережает не намного, всего на полшага. Но опережает. Я точно знаю, что КОП, то есть команда для особых поручений, уже сформирована, необходимо как можно быстрее выяснить ее численность и состав. Фамилии. Характеристики. Возможности.
      - Постараемся, Юрий Бенедиктович.
      - Я хочу дать вам еще два задания. Первое: найти известных вам лиц Вахида Тожиевича Самандара, директора МИЦБИ, и Ивана Терентьевича Парамонова, психотерапевта и целителя, и намеренно допустить утечку информации о создании КОП. Чтобы это выглядело именно утечкой.
      - Это будет нетрудно сделать, - сказал Шевченко, подумав. - У меня есть приятели в МИЦБИ.
      - Второе задание - найти в Питере еще одного знакомого, Матвея Соболева, и сделать ему... - Юрьев задумался, пожевал дольку лимона, проглотил, не поморщившись. - Впрочем, это я сделаю сам.
      - Почему же, я справлюсь.
      - Нет, необходим паритет. - Юрий Бенедиктович растянул губы в холодной улыбке. - Он станет контактировать только с равным себе. Извините, Валерий, за уничижающую вас оценку. Но он человек Круга...
      - Я знаю и не обижаюсь. Разрешите приступать?
      - Да, конечно. В средствах не стесняйтесь, любой ваш заказ будет обеспечен. Не нужно ли увеличить вашу команду?
      Шевченко встал.
      - Не стоит пока, да и любой встречный для нашей работы не подойдет. Вот если бы вы могли отыскать давнего моего приятеля...
      - Василия Балуева?
      Глаза Шевченко сузились, вспыхнули.
      - Иногда мне кажется, что вы читаете мои мысли, генерал. Да, Васю Балуева я бы взял в свою обойму.
      - Он живет во Владимире, но в скором времени всплывет в столице. Я дам знать.
      Шевченко кивнул и вышел - сжатая пружина, несмотря на хромоту. Помощником он был исполнительным и надежным при полном отсутствии воображения, и, хотя это был невеликий грех, Юрьеву пришлось приложить немало усилий, чтобы Валерий поверил, во-первых, в существование Внутреннего Круга, во-вторых, в благие намерения самого Юрия Бенедиктовича.
      ОХОТА К ПЕРЕМЕНЕ МЕСТ
      В это раннее утро второй половины мая Василий проснулся с чувством нетерпеливого ожидания. Однако, натолкнувшись на волевой приказ, оно отступило, затаилось в глубинах психики, зная, что каким бы ни было самочувствие хозяина, по утрам он все равно будет заниматься сведением воедино духа и чувств для усиления сознательного контроля над личностью.
      Не открывая глаз, Василий мгновенно оценил положение и состояние тела, затем перешел на отдельные телесные ощущения, перебирая их одно за другим. Прочувствовав таким образом все органы, он сосредоточился на тактильных ощущениях. Через несколько минут он добился того, что даже те ощущения, которые в нормальном состоянии считались неприятными, стали для него вполне приемлемыми. Сосредоточившись на этом, Василий приказал себе все касания считать сегодня приятными, проанализировал движения мышц при дыхании и встал. В соответствии с методикой ему предстояло в течение дня три-четыре раза расслабляться до состояния сонного тяжелого "желе" и внезапно напрягать тело, чтобы добиться как можно более полного ощущения удара. Таким образом он тренировал переход на темп, состояние сверхскорости, когда все мышцы должны действовать согласованно и со скоростью, превосходящей нормальную в пять-десять раз.
      Проделав обычную процедуру: купание - завтрак - медитативное расслабление с попыткой войти в состояние меоза, - Василий собрал сумку, положив туда все, что могло пригодиться в дальнейшем, в том числе и пять комплектов "тюбетеек" генераторов защиты от "глушака", остановился на пороге, с грустью окидывая взглядом гостиную. Он знал, что больше сюда не приедет, оттого ощущение вины было острым, как никогда.
      На свою беду, Василий был устроен так, что не мог радоваться чему-то один. Ему всегда хотелось поделиться приятными вещами с другими, чтобы родные и близкие, любимые, друзья и приятели радовались вместе с ним, сопереживали и чувствовали то же, что и он. Уезжая из Владимира, он, по сути, бросал Наташу, хотя ничего никогда ей не обещал, и все же...
      Поколебавшись, он вырвал из блокнота листок бумаги, написал крупно: "Прости меня! Я приеду", - положил на стол, но еще с минуту боролся с собой, не зная, то ли приписать что-нибудь еще, то ли не оставлять ничего. Все же решил записку оставить. А взявшись за ручку сумки, вдруг почувствовал знакомое покалывание левой ладони, дискомфорт в одежде, будто брюки и рубашка стали ему малы. Это было явное нарушение гармонии мира, и виной этому ощущению были внешние обстоятельства. Так глубокое "я" Котова реагировало на появление опасности.
      Василий глянул в дверной глазок и увидел давешних знакомцев, заставлявших Клавдию Новикову подписывать сертификат годности продуктов. Только на сей раз они взяли подкрепление - двух мордоворотов, на крутых плечах которых едва не лопались куртки из модного нынче дилюрекса с черным шелковым отливом. Один поигрывал концом толстой стальной цепи, намотанной на ладонь, у второго из-под мышки торчали нунчаки.
      Остальные трое были вооружены, скорее всего, посерьезней и держали руки в карманах брюк.
      Как они рано встают, подумал Василий с досадой и открыл дверь.
      - Заходите, мужики. Говорят, ранние гости - к теплому лету, а уж если они к тому же незваные - к жаре.
      Последовала немая сцена, длившаяся несколько секунд, и оторопевшие гости пошагали в квартиру, сбитые с толку спокойствием хозяина.
      - Чему обязан?
      - Ты, что ль, лезешь не в свои дела? - пришел в себя мордовороте цепью, наверное старший кодлы. - Работать мешаешь.
      - Да кому ж я мешаю? - удивился Василий. - Это вы мешаете.
      - Да он это, Влас, - проблеял один из парней, посещавших Клавдию. Биндюгу руку сломал, приемы знает. Дай ему как следует!
      - А может, обойдемся мирными переговорами? - поскучнел Василий.
      - Т-ты, с-сука, к-кончай п-прикалываться! - заговорил второй мордоворот, умело выхватывая нунчаки. И Василий понял, что достучаться до остатков разума в головах этих качков можно лишь с помощью дубины. Он мог бы усыпить или покалечить их всех одновременно, в течение одной-двух секунд, но этот урок остался бы никем не понятым, в том числе и руководством фирмы "Черная пантера", и Вася решил разыграть стандартный вариант квартирной потасовки, мимолетно подумав, что Матвей не допустил бы такого развития событий.
      - Если у вас есть что сказать - говорите, если нет - дверь открыта. И побыстрее, пожалуйста, я тороплюсь.
      - Т-ты, н-недоносок, р-решил, что с-сильно к-кру-той? - Верзила с цепью шагнул вперед, с размаху опустил цепь на голову хозяина. Только головы в этом месте не оказалось.
      Василий сделал шаг вправо, принял удар цепью вдоль левой руки, захватил ее вращательным движением кисти, дернул противника на себя и от души врезал ему в лоб открытой ладонью, использовав руку как поршень. Прием так и назывался в русбое - "поршень". Парень с выпученными глазами отлетел к стенке с книгами и уплыл в океан бессознания. Второй амбал в атласной куртке тут же сделал стремительный выпад, вращая нунчаки вполне профессионально, почти не моргая, но падающий нунчак вдруг завис в воздухе, встретив цепь, и оказался в руке хозяина, в то время как второй нунчак вылетел из кулака владельца и со стуком опустился на его переносицу.
      Трое оставшихся бандитов проводили глазами с грохотом рухнувшее тело приятеля, перевели взгляды на Василия, спокойно рассматривающего цепь, и бросились на него с ножами. Однако первый тут же получил удар ногой в лицо, едва не сломавший ему челюсть, второй согнулся пополам, заработав удар в пах, а третий, вооруженный посерьезнее - итальянской "береттой", почувствовал страшную боль в плече, будто ему оторвали руку, заорал и потерял сознание.
      Василий принес с кухни воды, брызнул на лицо первого качка, пошлепал по щекам второго и, когда они очухались, проговорил с расстановкой:
      - Передайте боссу, что испытывать мое терпение - это очень плохой способ самоубийства. На пару дней я съезжу в командировку, а когда вернусь - мы побеседуем с ним на эту тему. Но лучше бы он не ждал этого момента. Все поняли?
      - Он т-тебя в п-порошок... - начал было заикатый, на лбу которого лиловела огромная припухлость.
      Василий щелкнул его в эту припухлость, парень взвыл, пытаясь отодвинуться.
      - К-как п-понял, фраер?
      - П-передам...
      - Не забудь только - слово в слово. А теперь забирай свою гвардию и топай отсюда, пока я не озверел. Учти, мое терпение имеет пределы.
      Команда, посланная молодым и глупым президентом фирмы "Черная пантера" Лаптевым для того, чтобы "проучить" защитника Клавдии Новиковой, убралась восвояси. Вася с грустью оглядел разгром в комнате, но беспорядка оставлять не захотел и потратил около часа на уборку. В десять утра он вышел во двор, бросил сумку с вещами на заднее сиденье машины, завел мотор, однако еще с минуту сидел, ни о чем не думая, - просто сидел и смотрел на окна старой маминой квартиры, выходящие во двор. В голове стоял легкий звон, и Валера Меладзе пел свою знаменитую песню:
      Выйду, дому поклонюсь,
      Молча Богу помолюсь
      И пойду искать края,
      Где живет любовь моя...
      Отклоняйся от дорог исхоженных, говорил когда-то Пифагор, один из Великих Посвященных, много сделавший для Внутреннего Круга человечества. Но как бы ни хотел следовать этому совету Василий, избравший автомобиль в качестве средства передвижения, он все равно не смог бы миновать шоссе Нижний Новгород - Москва, называемое по-прежнему Горьковским, и саму столицу, потому что эта дорога была кратчайшей от Владимира до Санкт-Петербурга. Зато он вполне смог ощутить прелесть еще одного изречения древнего математика и философа: дует ветер поклоняйся шуму. В переводе с поэтического на разговорный язык это означало внимай голосу природы, живи ее ритмом. И Вася около двух часов провел в лесу, дважды съехав с трассы - сначала возле Покрова, а потом в районе Орехова-Зуева. Надышавшись целебным настоем майского леса, повеселевший и полный сил, он доехал до МКАД за два часа с половиной, не считая, конечно, времени, проведенного в лесу.
      Почему его вдруг занесло в центр, на Тверскую, он не понял - задумался, анализируя свои ощущения: при въезде в город вдруг показалось, что поток машин накрыла мрачная смрадная туча, хотя солнце светило вовсю, было по-летнему тепло, а сквозь запахи бензина и асфальта пробивались ароматы цветущих трав. Вероятнее всего, так отреагировала на неблагополучную психологическую ауру Москвы нервная система, чутко отзывающаяся на опасность. В общем, как ехал Василий по шоссе, так и ехал, не сворачивая, миновав Энтузиастов, Садовое, Николоямскую, Солянку, Лубянский и Театральный проезды, пока не оказался у памятника Пушкину... где и задержался на полчаса по очень простой и естественной для любого жителя столицы причине: Тверскую в оба конца перекрыли гаишники, чтобы пропустить по Тверскому и Страстному бульварам черную "волгу" с номером А001КК и российским государственным флагом на капоте.
      Василий в открытое окно поинтересовался у лейтенанта ГАИ, занятого очень важным делом - передачей по рации приказа: движения пока не открывать! - чья машина, и получил ответ:
      - Не твоего ума дело. Сейчас отберу документы, год будешь за ними ходить!
      Василий вышел из кабины, сжал лейтенанту локоть так, что тот побелел, и сказал в перекошенное лицо:
      - Так чья машина, говоришь?
      - Охранники...
      - Что?! Какие еще охранники?
      - Это "волга" охраны председателя Конституционного суда.
      - А сам он где? - не понял Василий.
      - Да кто ж знает... отпусти, больно!
      Вася присвистнул, изумленно глядя на "волгу" с людьми в штатском, не скрывающими, что именно они - хозяева на этом конкретном участке конкретной жизни.
      - Ну, мастера машинного доения, если вы уже перед охранниками ОВП шапки ломаете, ковры расстилаете, то крыша у вашего начальства точно поехала!.. А вот этого не надо! - Вася незаметным движением раздавил рацию в руке лейтенанта, поднесшего ее к губам, похлопал его по плечу, как давнего знакомого. - Тебе же лучше будет, если не станешь качать права: погоны потеряешь... а то и кое-что поважнее. Пропускай, я тороплюсь.
      Ошалевший инспектор дал отмашку жезлом, и движение по Тверской возобновилось. Вася сел в свой "вольво" цвета "голубой перламутр" и через сорок минут был на Ленинградском шоссе. Происшествие на Тверской его не разозлило, но направило мысли в область размышлений о соблюдении законности чиновниками. Там, где чиновник на госслужбе не зависел от мнения граждан, он становился сатрапом или самодуром. Закон обратного действия все еще не работал в полную силу во всех сферах жизни. Покинув Землю запрещенной реальности, иерархи не довели до конца начатое. "А интересно, - подумал Василий, "Чистилище" еще работает или заглохло полтора года назад, после ликвидации координатора? Надо же, я за все это время не удосужился даже подумать об этом, не то что спросить..."
      Но вопреки ожиданиям при выезде из города особого облегчения он не почувствовал. У него осталось впечатление, что кто-то проводил его внимательным и недобрым взглядом, будто предупреждая - ты здесь не нужен...
      В Петергоф, где жил Матвей Соболев с семьей, Василий приехал поздно ночью. Долго не решался выходить из машины, приткнув ее к забору Соболевского коттеджа. У него было странное чувство раздвоенности и обмана: Матвей видел его и в то же время как бы отсутствовал. Словно за подъехавшим гостем наблюдали сам коттедж, сад, участок и забор. Хмыкнув, Василий решил проверить впечатление, для чего переоделся в костюм ниндзя (Н-1) и тенью перелетел через забор, переходя на темп. Производя шума не больше, чем рыба, плывущая в глубине реки, он обогнул двухэтажный кирпичный дом, определил все его коммуникации и наметил путь, по которому собирался достичь цели. Однако сделать этого ему не дали.
      Из окна на втором этаже, с виду закрытого наглухо, метнулась вниз струя мрака и оформилась в фигуру человека - такого же ниндзя, каким, наверное, виделся со стороны Василий. Человек мгновенно преодолел расстояние до замершего Котова, взмахнул рукой и встретил блок, управляемый по большей части не мышцами, а внутренней энергией Ци. Блок, не пробиваемый даже ударом лома.
      Несколько мгновений оба бойца стояли в положении прием - контрприем, пока не рассмеялись. Обнялись, хлопая друг друга по спинам.
      - Я думал, что тебя нет дома, и решил проверить. Как ты умудряешься достигать такого эффекта? В состоянии турийи я всегда чувствую противника.
      - Во-первых, я тебе не противник, - сказал Матвей, - а во-вторых, человек - лишь небольшой диапазон на шкале вибраций Вселенной, его легко можно воспринять или заэкранировать. Пошли в дом, мэйдзин.
      - Только захвачу вещи в машине.
      Дверь открылась бесшумно, пропуская хозяина и гостя, в коридоре вспыхнул свет. Василий с недоумением взглянул на голую спину Соболева: только что ему казалось, что Матвей одет так же, как и он - в черный костюм "демона ночи", на самом же деле на нем были только плавки.
      - Дьявол! Ты же был во всем черном!
      - Тебе показалось, - улыбнулся Матвей. - Раздевайся, мойся, а я пока сварганю легкий ночной стол.
      Когда Василий появился в столовой, распаренный, чистый, осоловелый, его за столом ждали двое - Матвей в футболке и спортивных трусах и Кристина в халатике. И были они так похожи - выражением глаз, состоянием внутренней свободы, несуетливостью, приветливостью, спокойствием, уравновешенностью, особым пониманием сути вещей, что у Василия защипало глаза, и он сам почувствовал удивительное спокойствие и облегчение.
      - Привет, Баловень, - сказала Кристина, целуя его в обе щеки.
      - Рад вас видеть безумно! - ответил он искренне. - Извини, что разбудил. По-моему, ты еще больше похорошела. Неужели этот тип научился за тобой ухаживать?
      - Этот тип скоро станет отцом, - улыбнулась Кристина, прислушиваясь к себе.
      Василий перевел взгляд на ее живот, потом растерянно глянул на чистые лица друзей и, не удержавшись, подхватил Кристину на руки:
      - Вот здорово! Поздравляю! Когда ждете?
      - Тише, Стаса разбудишь, - понизила голос женщина. - Скоро уже, осенью. Поставь меня обратно.
      - А я не сплю, - раздался из коридора детский голос, и в столовую ворвался Стас, с разбегу запрыгивая на грудь гостю. - Ура, дядя Вася приехал!..
      Дальше начался небольшой сабантуй в два часа ночи, полный сдержанной радости, шуток, рассказов, воспоминаний, дружеских пикировок, который закончился с рассветом; правда, Стаса удалось уложить спать раньше. Затем мужскую компанию покинула Кристина, порывающаяся убрать посуду. Мужчины, взявшие на себя благородную миссию уборки, остались вдвоем.
      - Рассказывай, - сказал Матвей, когда они кончили мыть посуду и устроились со всеми удобствами в гостиной, на втором этаже коттеджа. - Что заставило тебя уехать из Владимира? Охота к перемене мест? Поиск Пути? Опасность?
      - Пожалуй, первое, - сказал разомлевший Василий, с удовольствием разглядывая неподвижную и надежную фигуру друга, его непостижимо глубокое, сильное и спокойное лицо. - В последнее время я вдруг ощутил, что мне катастрофически не хватает действия. Понимаешь, я всегда был игроком второго темпа, как говорят волейболисты. Меня это устраивало, когда я служил в спецкоманде федералов и когда ты был рядом. Более того, я с облегчением ушел в "нишу" и полтора года прожил тише воды, ниже травы. И вот... Кстати, за это время я разобрал по винтику одно интересное устройство - генератор защиты от гипноизлучения.
      - Тот, что мы отобрали у псов Гусева? Защита от "глушака"?
      - Я эту "тюбетейку" усовершенствовал и привез несколько штуке собой, можешь испробовать.
      - Спасибо, - улыбнулся Матвей, и Вася понял, что ему-то как раз "тюбетейки" защиты не требуются.
      - Не лыбься, Посвященный, не тебе - так Стасу с Кристиной пригодятся. А приехал я за советом. Ко мне заявились спецы из столицы с предложением поработать на них.
      - ФСБ? Военная контрразведка?
      - Бери выше - служба безопасности президента. - Матвей внимательно вгляделся в оживленно-смущенное лицо Котова.
      - Это что-то новенькое.
      - В недрах президентского аппарата под вывеской фельдъегерской службы создается команда для особых поручений. Что это будут за поручения, я не знаю, но меня предложение заинтересовало. Почему бы не выяснить на месте, что имеет в виду генерал Коржаков? Что посоветуешь?
      Матвей покачал головой.
      - Ничего. Я дал тебе в свое время все, что мог, дальше иди сам. Может быть, тебя нашли по инерции, но возможен и другой вариант развития мировой линии, вбирающий в себя судьбу индивидуума по имени Василий Балуев.
      - Я теперь Котов. Извини, не дошло: что ты имеешь ввиду?
      - Законы, движущие атомами воздуха и социальными явлениями, универсальны. Случайного в мире нет, случай - непроявленная закономерность...
      - Это я уже слышал.
      - Терпение, мой друг. То, что тебя потянуло на подвиги, к перемене обстановки, - уже не случайное явление, что подтверждается и передачей предложения. Где-то повернулись контакты "реле времени бытия" и сработал закон усиления событийной остроты. Ведь тебе небось уже не раз за последнее время пришлось вмешиваться в события, тебя непосредственно вроде и не касающиеся? Восстанавливать, так сказать, справедливость?
      Вася вспомнил контакты с рэкетирствующими коммерсантами из фирмы "Черная пантера", с угонщиками машин - кивнул.
      - Ты прав, я об этом не подумал. Но до твоего уровня мне ползти и ползти, не хватает ни терпения, ни знаний.
      - Всякое знание ограничено, лишь незнание не имеет пределов. Что касается терпения, ты как мэйдзин должен знать формулу мастеров ниндзюцу: "терпение есть перевод собственного сознания в позицию стороннего наблюдателя".
      Вася хмыкнул, чувствуя, что сейчас уснет.
      - Не всегда получается этот перевод, знаешь ли. Ну, так что все-таки посоветуешь?
      - По-моему, ты уже все решил сам. Единственный мой совет... даже не советсентенция: принцип Духовной чистоты не приемлет ни ненависти, ни удовольствия, ни стремления к власти. Если нет в душе единства с самим собой, Путь - какой бы он ни был - лучше не начинать.
      - Зачем же так сурово... - пробормотал Василий, обидевшись, но заметил веселый блеск в глазах Матвея и бросил в него нож со столика с фруктами. Нечего тестировать друга, когда он расслабился!
      Матвей не двинулся с места, однако нож вдруг оказался в его руке. Василий ожидал ответного броска, готовясь его встретить, потом понял, что броска не последует. И это красноречивее всего говорило о переменах в мировоззрении Соболева, Посвященного I ступени Внутреннего Крута.
      - Что задумался? - услышал Василий голос Матвея, смотревшего на него без всякого превосходства и снисходительности. - Что за мысль тебя гложет?
      А наши мысли, старина,
      Ребячески просты:
      Для счастья нужен мне пустяк
      Вселенная и ты16.
      Вася вскочил, засмеялся, прыгнул к Матвею, нанося ему рубящий хоко-но кэри и колющий китанкэн, против которых ни один "черный пояс" карате или кунгфу не нашел бы приема, но Матвей уже не сидел - стоял в свободной позе, вроде бы не отвечая, не делая каких-то движений, и удары Василия ушли, как в вату, в захваты, из которых теперь уже он не мог выйти, как ни старался, применяя умение выкручиваться, растягиваться, разъединять кости и выскальзывать из любых захватов. Несколько мгновений они стояли как бы обнявшись, потом засмеялись оба и обнялись по-настоящему.
      - Ей-богу, чертовски рад тебя видеть! - сказал Вася.
      - Взаимно, - ответил Матвей. - Но даю голову в заклад - думал ты минуту назад о девушке, а не обо мне. Нет? Точнее, об Ульяне Митиной.
      Василий вскинулся.
      - Что ты о ней?..
      - Тише, завтра поговорим, вернее, уже сегодня, но позже, иди отдыхай. Как долго ты намерен остаться у нас?
      - Да я хотел только побеседовать... посоветоваться... но дня два побуду.
      - Отлично. Завтра мы со Стасом и Кристой идем на яхте по Балтике, посетим пару островов, позагораем, порыбачим... Короче, вливайся в команду. Кто бы тебя ни нанимал - он подождет.
      "А Ульяна подождет?" - хотел спросить Василий, но передумал.
      Уснул он мгновенно, как только голова упала на подушку.
      РЖАВЧИНА
      Сверхсистема, или, как ее называли короче, "СС", что невольно вызывало ненужные ассоциации, не только выжила с момента разгрома ее "генералитета" во главе с маршалом Лобановым, но и упрочила свое положение, проникнув в святая святых российских коридоров власти - в окружение президента. Ее главой стал Хейно Яанович Носовой, начальник информационной службы президента, некогда Тень-3 в иерархии "СС", бывший руководитель АСС - аналитического центра Тень-кабинета и он же - один из Девяти Неизвестных, образовавших куда более могущественный тайный Союз Девяти, который до описываемых здесь событий, по сути, управлял страной.
      Еще до того как монолит Союза дал трещину, Носовой, Посвященный II ступени Внутреннего Круга, бывший авеша Адепта17, получил известие о грядущем переделе власти в высших сферах "розы реальностей" и понял: для того чтобы сохранить власть и жизнь, ему надлежит срочно предпринять превентивные меры. Потрясение в результате разборок в абсолютных реальностях неминуемо отзовется в запрещенной реальности Земли невиданным размахом клановых войн, и не только в России - во всем мире! Предвестником этого стал невиданный разгул терроризма, поразивший даже такие относительно благополучные страны, как Швейцария и Финляндия.
      Сменив Лобанова на посту маршала "СС", Хейно Яанович устранил две мешающие ему фигуры из Тень-кабинета: Чирейко Якова Ивановича, префекта южной префектуры Москвы - Тень-6 в иерархии "СС", и Тень-5 - Мирзу Тогоева, друга первого вице-премьера Соскова, владельца сети ресторанов, вора в законе по кличке Аятолла. Тогоев руководил бригадами "СС", которые собирали дань с коммерческих ларьков и крупных фирм, а также контактировали с милицейскими чиновниками и устраняли недовольных. Причем сделал это Носовой не без помощи своего главного конкурента - "ККК", подкинув главному "чистильщику" - Рыкову вместе с информацией о деятельности Аятоллы идею о его ликвидации.
      Убийство Тогоева наделало тогда в Москве много шуму, так как, во-первых, было организовано весьма оригинально и с ювелирной точностью (Тогоев умер от удушья, проглотив язык во время сна после одной из пирушек в кругу друзей), во-вторых, убийство вызвало перестановки в правительстве, потому что всплыли неблаговидные связи вице-премьера Соскова и его чиновников с мафиозными структурами.
      Следующим шагом Хейно Яановича была реорганизация "СС", усиление вертикали власти при сохранении структуры Тень-кабинета. По-прежнему деятельностью Сверхсистемы, всеми ее подразделениями: КСС - контрразведкой, БСС - службой безопасности, РСС - разведкой, АСС - аналитическим центром, ХСС - службой обеспечения, ФСС - финансово-экономическим институтом, - руководил штаб. Но теперь маршал, которому напрямую был подчинен ССС (спецназ Сверхсистемы), мог вмешиваться и в деятельность каждого подразделения, кроме одного финансового. Сверхприбыли, получаемые Сверхсистемой в результате операций подчиненных ей мафиозных кланов, как и собственных проектов, должен был контролировать весь штаб. Правда, самого Хейно Яановича это мало волновало, в деньгах он не нуждался по двум причинам: как Посвященный II ступени он всегда мог иметь их по потребностям, а кроме того, являлся владельцем крупного состояния. Как и все Девять Неизвестных, он имел вклады в банках мира, позволяющие распоряжаться судьбами сотен и тысяч людей.
      После всех утрясок и разборок Тень-кабинет Сверхсистемы образовали одиннадцать генералов, но лишь один из них работал в прежнем составе кабинета - Маринич Феликс Вансович, заведующий лабораторией психофизических исследований Центра нетрадиционных технологий, директором которого, кстати, являлся один из комиссаров, а ныне Судей "Чистилища" Боханов (о чем Носовой, естественно, знал). Остальные генералы были новыми, они пришли в "СС" с наработанными методами получения колоссальных прибылей и со своими кланами. В основном это были "отцы" российской мафии и крупные деятели из состава правительства и Государственной Думы. Одним из них стал вор в законе по кличке Боксер, руководитель рязанской мафиозной группировки Маракуц Николай Савельевич.
      Сохранил Носовой и структуру охраны маршала, переподчинив ее новому шефу вместо исчезнувшего ликвидатора Вербицкого. Теперь спецназом "СС" командовал Дзиро Маюмура, личный телохранитель прежнего маршала Лобанова.
      В принципе каждый кардинал Союза Девяти обладал такой степенью могущества, которая могла оградить его от опасности, исходящей от коллег или органов правосудия. Однако Носовой при этом опирался на мощную структуру "СС", а Рыков - на "ККК", и оба они претендовали на главенствующую роль в своей тайной организации. И тот и другой искали выход в "розу реальностей", где стремились найти поддержку и покровительство иерархов. Не оставляли они и попыток проникнуть в МИРы Инсектов, древнейшие храмы разумных насекомых, с надеждой найти там оружие, равного которому еще не создало нынешнее человечество, корректор реальности, известный под названием "Игла Парабрахмы".
      По сведениям Хейно Яановича, ни один из Девяти, в том числе и Рыков, доступа к МИРам еще не получил и "Иглу" не нашел. И все же шансы на скорое решение этой проблемы у Носового появились. Он наконец определил координаты местонахождения недавнего обладателя "Иглы" Матвея Соболева, закрывшего доступ к МИРам. Оставалось найти способ уговорить его на совместное деяние по корректировке социума, чтоб заполучить "Иглу", помешав при этом остальным кардиналам Союза Девяти сделать то же самое.
      Основными соперниками в борьбе Хейно Яанович считал Рыкова и Юрьева. Но если Юрьев не замахивался на абсолют власти, поддерживая традиции Внутреннего Круга, то Герман Довлатович эти традиции напрочь отметал, считая их устаревшими, отживающими свой век условностями, догмой, мешающей гармонизации управления реальностью. Основным принципом Рыкова была беспринципность. Впрочем, остальные Девять мало отличались от своего коллеги, исповедуя закон интеллектуальной чистоты в самой извращенной его форме: мышление не должно нести эмоциональной окраски.
      Поскольку здание банка "Северо-Запад" на Мясницкой, на семнадцатом этаже которого находился один из неофициальных центров управления "СС" и кабинет маршала, было "засвечено" прежним маршалом и его сподвижником Тогоевым, Носовой для своей тайной резиденции избрал другое прикрытие - здание Управления организационно-информационного обеспечения и кадров по Большому Комсомольскому переулку, где он часто бывал по служебным делам. Здание посещало много людей, и уследить за всеми ни одна из государственных охранных структур была не в состоянии. Конечно, у Хейно Яановича был и мобильный пункт управления - в его персональном автомобиле марки "форд-гэлэкси", мини-вэне18 темно-фиолетового цвета, оборудованном всеми средствами защиты, сотовой и спутниковой связью. Однако любящий комфорт маршал "СС" предпочитал стационарные кабинеты.
      В понедельник двадцать первого мая Носовой прибыл в здание по Большому Комсомольскому, как и все, к девяти утра. В десять минут десятого, после стаканчика кофе, он уже работал с компьютером, составляя оперативный план для подразделений "СС" на следующую неделю. Прослушав доклады контрразведки и аналитического центра - через компьютерные сети города, - он к двенадцати часам закончил обработку информации и вызвал начальника ССС.
      Дзиро Маюмура, "черный пояс" кунгфу, имеющий шестой дан, возник в кабинете босса неслышно, как привидение. Он одевался по-европейски в отличный костюм "макабре де парта", носил белые рубашки с неброскими, но дорогими галстуками и туфли на толстой подошве, почти не увеличивающей его рост - метр шестьдесят два.
      - Появилась возможность потрясти наших основных конкурентов, - сказал Хейно Яанович, не приглашая Маюмуру сесть. - План здесь. - Он бросил подчиненному коробку с дискетой.
      Шеф ССС поклонился.
      - Вторая задача несложней: надо поехать в Питер, найти одного моего знакомого, пощупать его на проф-пригодность и передать кассету. - Носовой достал еще одну коробку. - Знакомого зовут Матвей Соболев, он бывший ганфайтер, перехватчик класса "абсолют", поэтому подход может быть очень жестким, но не предельно, без стрельбы. В противном случае он вас просто "погасит". Мне нужно знать его сегодняшний потенциал.
      Дзиро Маюмура поймал кассету, снова поклонился.
      - Ваш друг из Японии, этот... э-э... мастер айкидо, прибыл?
      - Он с Окинавы, - тихо произнес начальник спецназа, - и не мастер айкидо, а мэйдзин, мастер ниндзю-цу. Он здесь.
      - Очень хорошо. Объясните ему ситуацию и возьмите на задание. У меня все.
      Маюмура поклонился в третий раз и неслышно исчез. Носовой в некотором сомнении смотрел ему вслед. Дзиро, которому пошел сорок девятый год, был очень сильным мастером боя и как помощник в обычных земных делах с участием обычных, пусть и тренированных, людей вполне устраивал маршала "СС", однако он знал, на что способен Матвей Соболев, и сомнения имели под собой почву.
      Как сообщили средства массовой информации, двадцать второго мая в Сокольниках произошла крупная разборка между мафиозными кланами, унесшая одиннадцать жизней. Этот факт потом стал предметом обсуждения на одном из заседаний Государственной Думы, так как оказалось, что среди погибших двое были охранниками президента. По признанию следователей, прибывших к месту происшествия через два часа, разборка оказалась уникальной: лишь один из молодых парней был убит выстрелом в голову, остальные десять погибли от ударов, проломивших им головы, свернувших шеи или пробивших тело до сердца и прочих важных органов. Происшествие стало еще более загадочным, когда выяснилось, что все одиннадцать человек владели какой-либо разновидностью рукопашного боя и были тренерами либо инструкторами школ боевых искусств! А один из охранников президента даже имел черный пояс по карате! И все же всех их убили руками, в течение одной-двух минут.
      Зачем эти ребята собрались вместе, можно было только догадываться, по официальной версии - на дружескую вечеринку. Однако у старшего следователя Генпрокуратуры Мирошниченко была своя версия, которой он поделился только со своим другом, начальником президентской службы безопасности Коржаковым: кто-то уничтожил подразделение "Чистилища", готовившееся к проведению своей операции. Работали суперпрофессионалы, но не из ФСБ или ГУБО, вообще не из государственных спецслужб, однако кто именно, из какой организации, оставалось тайной. Хотя и на этот счет Мирошниченко имел свое мнение - ликвидаторы были из другой могущественной конторы - "СС". Но доказать причастность Сверхсистемы к убийству практически не представлялось возможным. Понимал это Мирошниченко, понимал и Коржаков, вызванный президентом на ковер.