– Кто здесь командует парадом?

– Секач, – просипел парень, кивая на мордоворота у шлагбаума, разговаривающего по мобильному телефону с видом босса всея округи.

Покрутив головой, – надо же, и сюда пришла цивилизация в виде сотовой связи! – Матвей подошел к здоровяку, коснулся его шеи пальцами и сказал, подхватывая под руку, чтобы тот не упал:

– Снимай свои наряды и кончай эту самодеятельность. С этого дня здесь устанавливается свободная неэкономическая зона. Понял?

Третий «таможенник», поигрывающий дубинкой, почувствовал что-то неладное, двинулся к Матвею, лапая рукой что-то под курткой слева, где у него, очевидно, был спрятан пистолет, и Соболеву пришлось напрячься, чтобы передать ему раппорт на расстоянии, внушая мысль бросить эту работу к чертовой матери и наняться в село трактористом.

– Мне босс голову открутит, – вяло пробубнил могучий телом Секач. – Кто приказал снять рогатку? Менты?

– «Чистилище», – сказал Матвей, загоняя в сознание бугая страх расплаты. – Объясни боссу популярно, что его здоровье под ба-альшим сомнением. Командуй. – Соболев похлопал сомлевшего окончательно «командира поста» по плечу и сказал знакомому шоферу «ЗИЛа», глядевшему на него вытаращенными глазами: – Таможня дает «добро». Можешь теперь ездить свободно.

Вскоре мост с его «охранниками» остался позади, и Матвей забыл об инциденте, сосредоточившись на будущих встречах с Посвященными. Сначала он решил было навестить Ивана Терентьевича Парамонова, по расчету, недавно прибывшего в Рязань, но потом вспомнил прощальный взгляд Ульяны, когда они прорывались с боем к надкладезной часовне Троице-Сергиевой лавры, сердце защемило, и Матвей свернул при въезде в Рязань не направо, где жили родственники Парамонова, а налево, в новый микрорайон, где у тетки жила Ульяна Митина, студентка третьего курса медицинского института и она же – Посвященная I ступени Внутреннего Круга, еще не ведавшая, с кем ей придетcя познакомиться.

Глава 7

«ЛЕТУЧИЕ МЫШИ»

Их доставили в дагестанский городок Кизил-Юрт военным транспортником ночью, в обстановке полной секретности. Кого везет, не знал даже командир самолета, привыкший, впрочем, к подобного рода «черным полетам».

Здесь к ним присоединились двое: проводник-чеченец, отзывающийся только на слово «брат», и человек полковника Дерюгина, возглавлявшего местное отделение ФСБ. Человек был инструктором, хорошо знавшим условия работы и местные обычаи, и оказался женщиной. Семеро перехватчиков, подчинявшихся майору Ибрагимову, устроившихся в каком-то бараке на краю летного поля, молча смотрели на высокую брюнетку в камуфляж-комбинезоне, также молча разглядывающую их.

– Кажется, нам повезло, Кир, – ухмыльнулся его напарник по имени Тамерлан; с другой стороны, это могла быть и кличка, Василий этих своих спутников знал мало. – Будет с кем погреться ночью.

– Сопляк, – был негромкий ответ инструктора, – поживешь здесь с полгода, тогда и решим, стоит ли с тобой греться.

Смуглолицый, красивый, сильный Тамерлан растянул в улыбке губы, собираясь продолжать в том же духе, но встретил предупреждающий взгляд Ибрагимова и промолчал, хотя было видно, что он привык считать себя независимым и неуязвимым.

Эта пара – Кир и Тамерлан – нравилась Василию меньше всего, потому что они были из «Стикса», суперсекретного подразделения киллхантеров, «охотников за охотниками», которым командовал майор Ибрагимов. В принципе и сам майор был малосимпатичен Балуеву, и второй человек в отряде – майор Шмель по кличке Белый. Лишь приданные отряду генералом Первухиным парни из особой группы «летучих мышей», специалистов по ликвидации перебежчиков и первостепенной важности операциям за рубежом, не производили на Василия отталкивающего впечатления. Звали ребят, в меру накачанных, но жилистых, гибко-стремительных и бесшумных, Павел и Серый, то есть Сергей, но отзывались они и на клички – Шерхан и Маугли. Рыжеватый Шерхан-Паша действительно чем-то походил на сытого тигра, а Маугли-Серый – на вечно голодного, черноволосого, остролицего сына джунглей Маугли, каким его описал Киплинг.

Когда инструктор закончила свой долгий часовой рассказ, ответила на вопросы и вышла, Ибрагимов наставил на скучающего Тамерлана палец и с тихим нажимом сказал:

– Она не женщина, парень! Понял? Никаких телодвижений и даже намеков. Она действительно прожила в Чечне три года, будучи разведчиком, перенесла гибель семьи и на шутки реагирует по-своему. Один такой шутник отделался как-то сотрясением мозга, но запросто мог потерять яйца.

– Не пугай, майор, – скривил губы Тамерлан. – Уж с бабой-то я справлюсь, какой бы крутой она ни была. Опыт имеется.

– Она – «барс», – усмехнулся Шмель. – И владеет всеми видами оружия, а особенно – колющим и режущим. Так что не увлекайся, сержант.

– Завязали разговоры, – поднял руку вверх Ибрагимов. – Через час вылетаем к месту назначения. Проверить еще раз экипировку и отдыхать.

В свое время Василия всегда перед заданием (он служил тогда в разведроте внутренних войск) смешила фраза командира роты «проверить экипировку», хотя все были людьми взрослыми и должны были собираться в рейд серьезно и основательно. Но когда один из разведчиков забыл о взведенном пистолете и во время выполнения задания неожиданно выстрелил, в результате чего был убит часовым, Вася перестал относиться к приказу «проверить» свысока. В данный момент он безропотно принялся осматривать снаряжение, оружие, одежду, отметив боковым зрением, что красавчик Тамерлан делать этого не стал.

Каждый из них был одет в отечественную «кольчугу» – современный спецкостюм из особого материала – тальпона, не пробиваемого ножом, с меняющимся рисунком темных пятен на зеленовато-буром фоне. В костюм были вшиты бронепластины из кевлара, защищавшие грудь и спину. Кроме того, в комплект костюма входили боевой жилет и шлем из прочного пластика, с инфракрасными очками, в который были вмонтированы микрофон и наушник рации, обеспечивающей постоянную связь с командиром. Боевой жилет в среде военных профи боя носил название «лифчик» и был настолько удобен, что даже с довольно солидным грузом (до сорока пяти килограммов) не мешал солдату свободно двигаться, стрелять из всех видов оружия и драться врукопашную. В карманах жилета, на груди и на спине, размещались не только автоматные рожки с патронами, но и сигнальные ракеты, гранаты, комплект химзащиты, аптечка, НЗ, радиостанция «аварийной волны» – то есть маяк, химические грелки, толовая шашка, лопата, продукты питания, бритва, комплект выживания и личной гигиены, мазь от насекомых и мазь, сбивающая со следа собак.

Вася уже работал в подобных костюмах с жилетами, разработанными как российскими специалистами и носящими название «бармица-1» и «бармица-2», так и с иностранными «силзами», но в данный поход ничего иностранного брать было нельзя, в случае провала группы след должен был вести в Москву, в штаб «Стопкрима», поэтому снаряжение бойцов команды было, за редким исключением, сплошь российским, вплоть до оружия.

Вооружены все были пистолетами-пулеметами бесшумного боя «клин» и «кедр» с магазинами на тридцать патронов, очень удобными в ношении, пистолетами «волк», обладающими точностью боя и огромной пробивной способностью (пули «волка» пробивают кирпичные стены и стволы вековых дубов), с магазинами на двадцать четыре патрона и глушителями, а также кинжалами и ножами знаменитой американской фирмы «Бакмастер». Кроме того, двое из группы, майор Ибрагимов и Тамерлан, имели снайперские винтовки «маузер СР-86» калибра 7,62 миллиметра с магазином на девять патронов, майор Шмель нес «винторез» – бесшумный снайперский комплекс и гранатомет «РГ-6» револьверного типа, а у спутника смуглолицего Тамерлана – Кира был еще и пистолет-арбалет «умарекс».

Однако ни один из них, кроме Балуева, не пользовался метательными стрелками и звездами, сякэнами и сюрикэнами, и специальными когтистыми перчатками нэкодэ. Кроме того, Василий взял с собой еще и комплект Н-1 («ниндзя»), в который входили черный спецкостюм, закрывающий все тело и голову, наборы гладких и колючих шариков, ножей, игл, бечева и светозвуковые гранаты размером с грецкий орех.

Правда, Вася не знал, что Ибрагимов вооружен еще и секретными «глушаком» и «болевиком», получив задание испытать их в боевых условиях.

Тщательно проверив оружие и крепление всех деталей «кольчуги», свободу движений и удобство одежды, Василий сел в уголке помещения между шкафом и стеллажом с какими-то пакетами, закрыл глаза и сосредоточился на медленном дыхании, заставляя мысли лениво течь от ассоциации к ассоциации, не анализируя своего отношения к происходящему.

Предупреждение своего нового знакомого Матвея Соболева он принял к сведению, но не придал ему особого значения. Не знал он и как относиться к рассказу ганфайтера из «Смерша», хотя и поверил ему почти во всем. Во всяком случае, пакет информации о приемах смертельного касания – космек и ТУК – туфтой не был, в этом Вася уже убедился. Но чтобы полностью овладеть этой техникой, нужно было время и особое отношение к жизни, основанное на философии Дао или на эзотерических принципах Внутреннего Круга. Все это остро интересовало Балуева, и он дал себе слово после возвращения заняться эзотерикой всерьез.

Мысли свернули в другое русло. Задание…

Задание звучало просто: отыскать на территории Республики Ичкерия убийц и уничтожить, подбросив «неопровержимые» следы того, что здесь действовал российский отряд «чистилища». Но Вася знал, как трудно это будет сделать, даже зная координаты местонахождения каждого боевика и имея поддержку местного отделения ФСБ.

По сути, им предстояло провести три операции, так как семеро вычисленных военной контрразведкой и следователями УСО ФСБ террористов из Чеченской армии свободы проживали в разных местах: четверо на базе ЧАС под Гудермесом, двое в горах, в небольшом селении Кали-Юрт (афганский инструктор и наемник-советник из Эстонии), и один – сам командир отряда Амирбек Шароев – в собственном доме в Грозном. О перемещениях указанных лиц сразу становилось известно Ибрагимову, так как он держал связь с подразделением, обеспечивающим наведение команды на цель посредством специальной рации через военные спутники связи. Если бы что-то изменилось, их бы сразу предупредили. Но пока все шло по плану, первой акцией «воздания справедливости» было нападение на базу ЧАС и ликвидация четверых убийц: Джамала Гапурова, Имрана Абдулмуслима, Романа Купчика и Николая Мухина, бандита-рецидивиста по кличке Муха, находившегося в общероссийском розыске еще с девяносто пятого года.

Во втором часу ночи послышался приближающийся стрекот вертолета, который сел где-то неподалеку. Через несколько минут послышались голоса, и в барак вошли двое: летчик в шлеме и черном комбинезоне без знаков различия и женщина-инструктор. Ибрагимов поднял группу. Один за другим они вышли в ночь, молча погрузились в вертолет, и тот взлетел, не зажигая опознавательных огней, держа курс на юг, к Чечне.

Через час выгрузились в ущелье, заросшем колючим кустарником, диким виноградом и черной ольхой. Вертолет сразу улетел, стало тихо, и все невольно обратились в слух, замерли, сжимая оружие в руках, пока проводники не напомнили о себе.

– Пошли, – скомандовал Ибрагимов, и отряд бесшумно зарысил за проводниками, вытягиваясь в цепочку: впереди командир, позади всех майор Шмель. До базы ЧАС от места высадки им предстояло преодолеть около двенадцати километров.

* * *

Добрались точно по расписанию – к половине четвертого ночи. Ночь была безлунная, но проводники хорошо ориентировались на местности, знали окрестности Гудермеса как свои пять пальцев и провели группу как по ниточке, не наткнувшись ни на человека, ни на зверя.

Описание базы ЧАС все перехватчики выучили назубок, поэтому не тратили времени на разведку и на изучение местности. База представляла собой старый глиняный карьер диаметром в два километра, поверху обнесенный колючей проволокой, имеющий всего один въезд, он же и выезд, охраняемый двумя вышками с пулеметами и прожекторами. В карьере были оборудованы тир, полоса препятствий, построены казармы, хозблок и столовая, а также клуб – нечто вроде офицерского казино, регулярно снабжавшегося проститутками, в которые иногда попадали и женщины, похищенные боевиками в Дагестане, Ставрополье или в родной Ичкерии. Кроме этих одноэтажных строений лагерь имел два туалета и подземный винный склад. На вооружении же у «солдат армии свободы» имелись два танка, четыре БТРа, радиостанция и три десятка ручных зенитно-ракетных комплексов типа «гарпун», то ли украденных когда-то, то ли купленных боевиками во время войны у шустрых российских полководцев. Комплексы предназначались для уничтожения вертолетов и любой другой летающей техники, если таковая появлялась вблизи расположения базы.

Стрелковым же оружием ЧАС была обеспечена под завязку, в том числе и сверхсовременным западного и российского производства. Нормальному человеку в голову бы не пришло штурмовать лагерь, хорошо укрепленный и охраняемый не хуже других военных баз. Однако группе Ибрагимова не было нужды поднимать шум, задача стояла тихо и незаметно уничтожить только четверых наемников, участвовавших в «налете на Москву». Шум мог подняться лишь в результате неосторожных действий группы, а для прорыва она имела все необходимое, хотя это был крайне нежелательный вариант.

Все действия перехватчиков были оговорены, поэтому каждый знал свое место и что он должен делать.

Первыми к базе выдвинулись снайперы: майор Ибрагимов и Тамерлан. Они должны были снять часовых на вышках, господствующих над карьером и всей местностью без единого кустика или деревца, разве что с россыпями камней.

– Отсчет пошел! – раздался в наушниках голос майора, тихо хлопнули выстрелы, и часовые на вышках перестали шевелиться.

«Делу время, потехе ЧАС», – скаламбурил про себя Василий, в темпе преодолевая сто метров до ворот.

Тотчас же проводники бросились к вышкам и быстро заняли места часовых на случай огневого отступления. Они сознательно шли на риск, и Вася отдал должное женщине-инструктору, не боящейся смерти. Пережила она, наверное, столько, что жизнь стала ей недорога.

Группа же бесшумно скользнула к воротам, Шерхан и Маугли заскочили в будочку поста и через мгновение выскочили обратно, открыли ворота. Никаких лазерных или фотооптических отражателей охрана базы не применяла, боевики чувствовали себя здесь хозяевами, и даже собак не пустили по кругу, как всегда это делали в других местах, поэтому первый рубеж перехватчики преодолели за считаные секунды и без шума. Их тут явно не ждали.

Второй заслон на спуске в карьер сняли все те же снайперы, выдвинувшись слева и справа от дороги. Часовых было трое, причем один из них спал в саманной развалюхе, приспособленной в качестве будки поста. Убрал его Кир.

Через две минуты карьер лег перед ними зеленовато мерцающей сквозь приборы ночного видения чашей. Нигде ни одного человека, ни малейшего движения, тишина. Уверенные в неуязвимости и недосягаемости, «солдаты свободы» – уголовники, бандиты и террористы, наемники из всех стран СНГ и даже из-за рубежа – спали, не ожидая неотвратимой минуты возмездия.

– По местам, – прошелестел в наушнике голос майора, и отряд разделился.

Шерхан и Маугли скользнули к БТРам, предполагая вывести могучую технику из строя. Тамерлан и Кир обошли офицерское казино и столовую в поисках охраны, никого не обнаружили и подтянулись к одной из казарм – длинному деревянному бараку с рядом окон, где и располагались те, ради кого они сюда пришли. Внутрь должны были войти майор Шмель, Кир и Василий. Только Шмель знал в лицо тех, кого предстояло убрать, и только Кир согласился всех их «погасить». В задачу Василия входила подстраховка группы на случай, если кто-либо из спящих в казарме проснется.

Дневального, спящего в обнимку с автоматом, снял Шмель. Внутри храпящей на разные голоса казармы царил мрак, однако перехватчики легко ориентировались в темноте с помощью своей ночной оптики. В нос шибанули сложные и могучие запахи немытых человеческих тел и ног, табака, перегара, капусты и чеснока, сквозь которые Василий учуял и сладковатые ароматы наркоты. Пробормотал про себя: «Кто не курит анашу, я того не выношу…»

Роман Купчик, мощный детина с редкой белесой щетиной на красной роже, спал у окна на втором этаже нар, раздевшись до трусов. Умер он мгновенно от мастерского удара ножом в сердце. Его напарник Мухин спал рядом, опухший то ли от беспробудного пьянства, то ли по причине болезни. Он тоже не издал ни звука от укола кинжалом, только дернулся один раз, заскрипев досками нар.

Умер тихо в храпящей, вздыхающей, бормочущей, стонущей и свистящей темноте казармы и чеченский охотник за головами Джамал Гапуров, бородатый, усатый, похожий на типичного представителя своего дикого и варварски гордого народа. А вот его приятель Имран Абдулмуслим, такой же лохматый, но с бритым недавно, хотя уже и зарастающим щетиной лицом, от удара ножом умер не сразу, рванулся вверх, замычал, и его пришлось удерживать за руки и зажимать рот сразу двоим – Киру и Шмелю, пока он не затих.

Нашлась работа и для Балуева.

От резкого скрипа нижней кровати, на которой спал Абдулмуслим, проснулись сразу двое в углу казармы: рослый блондинистый молодец, вероятно, какой-то прибалт, и чеченец, несмотря на жару и духоту спящий в полном национальном обмундировании, разве что без сапог. Реакция у Василия была мгновенной, блондина он вырубил сразу ударом-выпадом (хитю) в горло, а чеченца мог и не успеть заставить замолчать, если бы тот не накурился гашиша. Пока тот таращился в темноту, покачиваясь, силясь разглядеть сквозь горячечные видения, что происходит, Василий добежал-таки до него на цыпочках, зажал рот ладонью и коснулся костяшками пальцев виска. Мужик уснул снова, так ничего и не сообразив.

Зато до Василия внезапно дошло, что он совершенно рефлекторно применил прием из арсенала ТУК – варианта системы смертельного касания, переданной ему для изучения Матвеем Соболевым. Причем применил не осознанно, а на уровне подсознания, будто всю жизнь знал эту систему и практиковал в течение длительного времени.

Открытие ошеломило, но анализировать его было недосуг, пришел момент отступления, и Балуев поспешил за Киром и Шмелем, который, прежде чем уйти, бросил на тела убитых белые визитки с вытисненными на них золотым кинжальчиком и надписью: «Привет от «чистилища».

Через несколько минут они собрались у ворот, прислушиваясь к тишине и готовые к немедленным действиям. Но территория базы была пустынна, «солдаты свободы» продолжали мирно спать, для них утро еще не наступило.

Еще через час, когда уже начало светать, группу подобрал вертолет и перебросил в горы, под селение Кали-Юрт. Вторую часть операции по ликвидации наемников из Афганистана и Эстонии предстояло выполнять днем, нагло, на виду у всех жителей деревни. Таков был план. А оставшуюся часть рейда предполагалось закончить уже следующей ночью, пока командир террористической группы Шароев, живущий в роскошном особняке в Грозном, не понял, что на него началась охота.

И все же первая акция перехвата прошла так просто и гладко, что у Василия появилось неудовлетворение собой и нехорошее предчувствие. Показалось, что он упустил из виду некую важную деталь, которая объяснила бы ему успех операции. Однако вспомнить эту деталь не удалось, и Василий не стал делиться своими сомнениями ни с кем.

Глава 8

ПОСВЯЩЕНИЕ ПОСВЯЩЕННЫХ

Ульяне снился странный сон.

Будто она идет по железному лесу, лесу металлических ферм, мачт, труб, решеток и ажурных колонн, а навстречу тянется угрюмая процессия: гигантские существа, похожие на людей, львов и насекомых, закованные в сверкающие изумрудным огнем панцири и плащи из перламутровых пластин, несут клетку, в которой лежит, прикованный к полу, полуголый молодой человек с удивительным, ясным, бесконечно спокойным лицом и пронзительно-голубыми глазами провидца. Его глаза с непередаваемым выражением узнавания, понимания и самоиронии скользнули по замершей Ульяне, и девушка вздрогнула, как от физического прикосновения. Однако незнакомец отвернулся и снова стал смотреть в низкое серое небо с огненными прожилками, похожее на остывающее поле вулканического пепла и лавы.

Затем Ульяна заметила легкую фигурку босоногой женщины, одетой в полупрозрачный, изредка становящийся ослепительно белым сарафан или, скорее, плащ. Женщина скользила между «деревьями» жуткого техногенного леса, то и дело оглядываясь, и Ульяну поразила ее красота. В лице незнакомки в удивительных пропорциях сочетались ум и сила, кротость и гнев, любовь и ненависть, спокойствие и напряженное ожидание, мудрость и желание знать и узнавать. Ее огромные прекрасные глаза цвета ультрамарина, чем-то похожие на глаза пленника в клетке, встретились с глазами Ульяны, и ту снова пронзила молния энергетического разряда.

«Помоги ему!» – умоляли глаза незнакомки.

«Чем?» – выразила вопрос взглядом Ульяна.

«Ты можешь и знаешь, только проснись и действуй…»

«Кто он?»

«Ты знакома с ним уже два года… и вскоре познакомишься снова…»

«Не понимаю…»

«Проснись и вспоминай. Чем быстрее вспомнишь, тем больше будет шансов удержать мир на грани изменения…»

Незнакомка летящим шагом догнала процессию, с тихим звуком гонга картина исказилась – исчез металлический лес, на его месте образовалась ледяная твердь, исполосованная трещинами, и Ульяна проснулась.

Долго глядела в потолок, пытаясь понять смысл удивительно четкого и подробного сна, потом встала, умылась и позвонила Парамонову, хотя шел еще только седьмой час утра.

Иван Терентьевич снял трубку тотчас же, будто ждал звонка.

– А я хотел звонить вам, Ульяна свет-Владимировна. Есть повод.

– У меня тоже. Мне снился весьма необычный сон…

– Какое совпадение! Странная процессия, молодой человек с голубыми глазами в клетке, такое впечатление, что я его давно знаю, хотя уверен, с другой стороны, что никогда в жизни не встречал…

Ульяна почувствовала учащающееся сердцебиение, заставила себя дышать часто и мелко, успокоилась.

– Иван Терентьевич, таких совпадений не бывает. Это наведенный трансовый сон, темная передача. Кто-то из адептов Круга нас предупреждает.

– Возможно, вы правы. Давайте встретимся вечером где-нибудь в уютном месте, обсудим все странности. Скажем, в кафе «Салтыков-Щедрин», часов в семь.

– Идет. В случае чего я вам перезвоню.

Ульяна закрыла трубку мобильника и задумчиво прошлась по спальне, вспоминая пленника и женщину в одеждах ангела, потом решила выпить чаю, но задержалась в гостиной, у дивана. Тетка девушки, семидесятилетняя старушка Анна Павловна, вставала поздно, будучи «совой», ночью она всегда что-то читала, рассказывая после племяннице сюжеты книг, и Ульяна привыкла к такому распорядку дня и ночи. Она с любопытством взяла с дивана очередную книгу, удивленно хмыкнула. Анна Павловна читала «Алые паруса» Грина.

Раскрыв наугад страницу, Ульяна пробежала несколько строк глазами и невольно увлеклась магией отточенного гриновского стиля и его романтическим отношением к героям и ситуациям. Всплакнула даже, дочитав до конца, подумав при этом, что, сколько раз ни перечитывает «Алые паруса», столько раз плачет. Нет, Грин определенно был магом, только вряд ли счастливым…

День пролетел незаметно. Ульяна побывала на занятиях в институте, зашла в книжный магазин, купила Шульгина, поболтала с подружками о кино, о моде и прочих премудрых вещах и начала дома собираться на встречу с Парамоновым. Однако все повернулось иначе. В начале седьмого Ульяна внезапно почувствовала толчок сердца, неясное давление на психику, будто в спину ей посмотрел колдун, владеющий техникой раппорта, и тотчас же запел на пять нот входной звонок.

Замерев, Ульяна ждала в своей комнате, прислушиваясь к тихому разговору в передней. Затем раздался певучий говорок Анны Павловны:

– Уля, это к тебе.

Ульяна вышла в прихожую и буквально споткнулась о светящийся ледяной голубизной взгляд молодого человека, того самого, что приснился ей в недавнем сне! Взгляд этот выразил многое, в том числе терпение, необидную иронию и взыскательную оценку, и Уля почему-то вспыхнула, вдруг сообразив, что оценка не столь положительна, сколько было ее мнение о себе. Матвей же, со своей стороны (это был он) ждущий встречи с понятным нетерпением и волнением, вдруг успокоился (что отразилось во взгляде и было воспринято девушкой). Перед ним стояла Уля Митина, Посвященная I ступени Внутреннего Круга, еще не ставшая авешей Светлены и не получившая от нее отпечатка внутреннего света, тех черт личности и магического влечения, которые были свойственны спутнице инфарха – его второму «я» по сути. Девушка была, бесспорно, красива, однако перестала волновать Соболева, как в прошлые времена.

– Добрый вечер, – поклонился Матвей, проницательно глядя в глаза Ульяны. – Я Матвей Соболев, де-факто – Посвященный II ступени Внутреннего Круга, де-юре – еще только ученик на Пути в Круг.

Изумление, проступившее в глазах девушки, было столь красноречивым и естественным, что Матвей невольно улыбнулся, отчего его лицо словно засветилось изнутри.

– Я знаю вас уже два года, а также ваших друзей: Ивана Терентьевича Парамонова и Вахида Тожиевича Самандара. Но об этом мы еще поговорим, если вы меня, конечно, впустите. Или вы собрались куда-то? Уж не на встречу ли с Иваном Терентьевичем?

Ульяна, пораженная проницательностью гостя, только кивнула.

– Отлично. Тогда я с вами. Позволите?

Ульяна снова кивнула, потом рассердилась на свою заторможенность, покраснела, оценив красноречивый взгляд Соболева, брошенный на ее ноги, – одета она была в стиле оsе – в мини-юбку с цветами, с глубокими «сексуальными» разрезами по бокам, и в блузку с вышивкой, подчеркивающую форму высокой груди, – позвала хозяйку:

– Теть Ань, мы ушли.

– А с Богом, мои дорогие, – проговорила Анна Павловна, просеменив из кухни в прихожую. – Возвращайтесь в любое время, вкусным чаем напою, с чабрецом и шиповником.

Во дворе на молодую пару обратили внимание сидящие у детской площадки пожилые женщины и старушки, и Ульяна с улыбкой кивнула на них, вдруг приходя в хорошее настроение:

– Будет о чем посудачить. Ко мне часто однокурсники забегают, Иван Терентьевич заходит да Самандар изредка приезжает, а теперь вы появились.

– Меня они не запомнят, – серьезно ответил Матвей, усаживая спутницу в салон «Таврии». – Я умею отводить глаза.

Вскоре они вышли из машины у кафе «Салтыков-Щедрин» на улице Воропаева, где ждал Ульяну Иван Терентьевич Парамонов, известный психотерапевт и целитель, Посвященный I ступени Внутреннего Круга, проживший на свете больше девяноста лет, но выглядевший всего на сорок пять. Впрочем, Ульяна Митина тоже имела далеко не девичий возраст – тридцать четыре года, однако выглядела восемнадцатилетней студенткой.

Мужчины некоторое время рассматривали друг друга, представленные девушкой, затем Парамонов первым подал руку, как бы демонстрируя доверие и отсутствие дурных намерений. Он пробовал пробить пси-блок Соболева, прощупать его мысли и повлиять на настроение, но усилия его не увенчались успехом. К тому же ему внезапно показалось, что он действительно знает этого поджарого, высокого, голубоглазого, ощутимо сильного человека давно, еще до появления его во сне.

– Уля, вы рассказали ему сон?

– Не успела, – виновато оглянулась на Парамонова Ульяна.

– Прошлой ночью мы с ней одновременно видели один и тот же сон. – Иван Терентьевич пропустил девушку вперед, и они вошли в кафе. – Главным действующим лицом сна были вы. Вероятно, мы с Улей стали перцепиентами «темной передачи». Ваших рук дело?

– Нет, – покачал головой Матвей. – Но я, кажется, знаю, кто вас предупредил о моем появлении.

Они выбрали столик в углу зала, за фикусом в кадке, заказали ужин, и Матвей оглядел обращенные к нему серьезные лица Посвященных.

– Возможно, многое из того, что вы сейчас услышите, вам известно, многое покажется если и не бредом, то выдумкой, но постарайтесь отнестись ко всему с должным вниманием. А начну я издалека…

И Матвей принялся за пересказ истории со «Смершем-2», перехватчиком и разборками третьего уровня между силами, вполне способными развалить мир «запрещенной реальности», превратить ее в «реальность несуществующую».

Рассказ длился более двух часов, за это время они неторопливо поужинали и дважды заказывали кофе. По лицам собеседников трудно было судить об их переживаниях, однако Матвей понимал, что они чувствуют, и в глубине души сочувствовал обоим. Принять на веру его рассказ было действительно трудно.

– Такая вот философская сказочка, – закончил он, – не отменяющая, к сожалению, страшненького финала.

– Почему не отменяющая? – не согласился Парамонов, создавая вокруг столика, за которым они сидели, зону чистого воздуха; во всем зале не курили только они трое. – Вы же знаете, как будут развиваться события, и можете предотвратить многие беды.

– Да, я хочу это сделать, – кивнул Матвей. – Но вывод напрашивается неутешительный. Дав мне возможность начать все сначала, эйнсоф одновременно включил спусковой механизм ускорения событий, а также механизм ослабления Закона обратной связи. Буквально за две недели с небольшим, что я обретаюсь в Москве после вызова из Рязани, произошло множество изменений прошлого сценария, заставляющих меня спешить. К власти приходят более властолюбивые и жестокие люди, меняется весь аппарат принятия решений, образуются мощные конкурирующие системы, поставившие целью добиться абсолютной власти.

– О да, – тихо проговорил Иван Терентьевич, – игра во Власть – самая увлекательная из игр человека: выборы, тайная закулисная борьба, перемещения, шантаж, подкуп, оговор, предательство, фабрикация ложных сведений, донос, внезапное исчезновение, убийство, наконец, – как это все увлекательно! И как это страшно, особенно если начинает работать «закон дьявола» – принцип переноса вины, при котором расплачиваются за злодеяния самые умные, самые сильные, честные и добрые. Я не сомневаюсь, что рассказ ваш правдив. – Парамонов накрыл ладонью руку Матвея, как бы прося прощения. – Вы привели по-настоящему ошеломляющие факты из моей… нашей жизни. Но позвольте задать несколько уточняющих вопросов.

– Я готов, – сказал Матвей, отвечая внутренней улыбкой на затуманенный взгляд Ульяны, еще не пришедшей в себя.

– Вы говорите о создании конкурирующих систем.