— Я думала, будет море, — протянула Нитха.
      — Море? — удивился Охотник. — Почему?
      — Ну, волны шумели, когда мы шли по оврагу… громко так…
      Шенги резко обернулся к ученице, взял ее за плечи, заглянул в лицо:
      — Шумели? А сейчас не шумят? Прислушайся, солнышко мое!
      Сдвинув брови и сжав кулачки, девочка сосредоточилась.
      — Немножко, — удивленно сказала она. — Сильнее всего позади. — Нитха оглянулась через плечо. — Вон туда шум уходит, налево… слабее становится…
      — А по правую руку?
      — Нет, там только ветер свистит.
      — Так, умница, так! А теперь — очень, очень внимательно… Этот шум сзади — в нем нет ничего странного?
      — Да-а… Вот отсюда и досюда, — махнула девочка рукой, — тишина, будто большое пятно.
      — Пятно тишины? — не понял Дайру.
      — Не мешай! — оборвал его Шенги. — Девочка моя, там не просто тишина, верно? Как будто оттуда все звуки кто-то высосал…
      — Да! — расцвела Нитха. — Там, наверно, хоть в бубен бей — ни звука не услышишь!
      — Там Врата, умница моя! — растроганно воскликнул Шенги. — Ну, Нитха, любят тебя твои наррабанские боги! Это складки двигаются, трутся друг о друга! — Охотник обернулся к мальчишкам. — Вы тоже со временем научитесь слышать… но чтоб так, сразу… Если со мной что случится, держитесь Нитхи, она выведет обратно.
      У Дайру явно вертелся на языке десяток вопросов. Нургидан выглядел пасмурным: девчонка отличилась, обскакала его. Нитха приосанилась, подняла голову, поглядывая на учителя: «Попробовала бы твоя певичка услышать шорох складок!»
      Шенги заговорил спокойнее:
      — Эти кусты называются сухой царапкой. Съедобных плодов царапка не дает, на костер годится, но быстро прогорает. Не ядовита, и на том спасибо. Крупных хищников здесь нет, но вы, мальки, не расслабляйтесь: из соседних складок может кто угодно забежать, залететь и заползти… Живут тут земляные пыхтелки…
      — Тагишагр пишет: мышевидный грызун с непарным числом резцов, — встрял Дайру.
      — Заткнись, мышевидный… — прошипел Нургидан сквозь стиснутые зубы.
      Учитель укоризненно взглянул на Дайру и продолжил:
      — Вода в этих краях есть — речушки, маленькие озера. По берегам и трава погуще, и кусты позеленее, и зверье разное бродит. Особо ценные находки нас не поджидают, но для соседа-чучельника подшибем какую-нибудь тварюшку, не портя шкурки… А теперь, птенцы, думайте, как найти воду! — Шенги привычно скользнул ладонью к талисману на шее, но сдержался, не тронул пластинки — пусть ученики сами осваиваются в складке. — Ну, где, по-вашему, река?
      — Вон там, — не задумываясь ответил Нургидан. — Откуда ветер…
      — Да? Почему ты так решил?
      — Так ветер водой пахнет!
      Шенги уже имел случай заметить, что чутье у Нургидана редкостное. Не хуже, чем память у Дайру! Поэтому он не стал возражать, когда отряд бодро затопал в наветренную сторону.
      — Будет гроза? — спросил Дайру, лавируя меж шипастых ветвей.
      — С чего ты это взял? Здесь гроз почти не бывает.
      — Небо низкое… серое, тяжелое…
      — А! Здесь всегда так. Кажется, что рукой достать можно. А если до ночи тут застрянем, увидишь сразу две луны.
 

* * *

 
      Озерко лежало в зеленых берегах, как росинка на листке. Но Шенги запретил купаться и пить воду. Во-первых, в озере могло обитать что-нибудь кусачее и противное, а во-вторых, в Подгорном Мире лучше есть и пить то, что принес с собой.
      Шенги чувствовал себя издерганным. То, что с хорошим напарником было бы легкой прогулкой, превратилось в пытку из-за озорников, которые перестали бояться чужого мира. Попробуй-ка одним глазом следить за шустрым парнишкой, другим глазом — за вторым, да еще сетовать на богов за то, что не дан тебе третий глаз для присмотра за смуглой непоседой, которая ухитряется быть в двух-трех местах одновременно.
      Росла злость. Шенги готов был поубивать паршивцев. Поэтому заставлял себя говорить очень ровно и спокойно, тщательно следя за словами:
      — Нитха, куда ты? Немедленно вернись… Что значит — «бабочка»? А если ядовитая?.. Дайру, Нургидан, прекратите пинать друг друга… О, вот это находка! Очень, очень повезло! Такие кусты растут по всему Подгорному Миру, но в этой складке я их не встречал.
      Раскидистые, высокие кусты свесили к воде продолговатые серебристые листья.
      — Это крапивняк, нам за него хорошо заплатят. Листья используются лекарями для… Нургидан, не-ет!.. Ну, разве я велел хватать листья голыми руками? Крапивняк ядовит… Нет, Дайру, ты ошибаешься, Нургидан не загнется в страшных корчах. Руки пару дней поболят… иди сюда, промою ладони. Остальные пусть пониже спустят рукава и рвут листья через ткань. Ничего, потом отстираем.
      Работа закипела. Ребятишки проворно обрывали длинные листья и складывали на расстеленный плащ, в общую кучу: по правилам Гильдии добыча учеников принадлежала учителю. Нургидан с перевязанными ладонями не отставал от других. Если ему и было больно, он этого не показывал. Сам Шенги действовал лапой — «причесывал» когтями ветку и стряхивал на плащ пригоршни листьев.
      В веселую суету ворвался капризный голосок Нитхи, отошедшей дальше по берегу:
      — Ох, ну и воняет! Что за гадость?
      Охотник вскинулся на голос. Все неожиданное и непонятное действовало на него, как лязг оружия в темной чаще на бредущего по лесной дороге путника.
      Дайру фыркнул:
      — Не ври, принцесса наррабанская, ничем эти листики не пахнут!
      — Здесь не пахнут, — вмешался Нургидан, — а там, дальше, от них прямо разит!
      Дайру тут же замолчал: он доверял чутью Нургидана.
      Учитель уже был рядом с девочкой. Действительно, от куста исходила весьма ощутимая вонь. Это было странно, а все странное в Подгорном Мире могло обернуться смертельной опасностью. Шенги велел ученице на всякий случай отойти подальше, а сам обследовал подозрительный кустик.
      Вот в чем дело! Несколько ветвей сломаны, видимо, какая-то крупная зверюга, пробираясь к водопою, крепко въехала в куст боком. Листья на сломанных ветвях свернулись в трубочки, высохли и источали такое «благоухание», что поморщился бы даже старый чистильщик выгребных ям.
      Прежде всего Охотник подумал о животном, повредившем куст. Судя по высоте, на которой сломаны ветви, тварь не мельче коровы. И если она хищная…
      — Эй, мальки, хватит! Мы тут жить не собираемся, пора и назад…
      Пока ученики, мешая друг другу, сворачивали плащ с добычей, Совиная Лапа разглядывал скукожившиеся листья.
      — Сколько по складкам брожу, а не знал, что сухой крапивняк так воняет! Всегда продавал его свежим или подвявшим. — И задумчиво добавил: — Как думаете, птенцы, может повар по ошибке эти листья шваркнуть в котел? Вместо приправы, а?
      Нургидан с омерзением сморщил нос и хмыкнул:
      — И спьяну не шваркнет! И с насморком не шваркнет! И в бреду не шваркнет!
      — А если шваркнет, — уточнил дотошный Дайру, — еда так провоняет, что ее в рот никто не возьмет. Наверное, боги позаботились, чтоб никто этим не отравился.
      — Ну, это ха-ха-ха! — возразила девчушка. — У нас в Наррабане говорят: «На божью мудрость есть людская хитрость!» Любой запах можно забить, если положить побольше чеснока. Или гвоздики. Или шафрана. Имбирь вот тоже годится.
      — Твой отец, случайно, не поваром был? — спросил коварный Дайру и был вознагражден возмущенным шипением, фырканьем и водопадом чего-то непереводимо наррабанского. Отдельные знакомые слова, всплывающие в этом бурном потоке, сообщали наглецу, что мудрые наррабанцы обучают домашнему хозяйству девочек из богатых и знатных семей не менее старательно, чем дочерей плотников, водоносов и всяких прочих гончаров.
      Успокоив разгневанную ученицу, Охотник обратил ее внимание на шум приближающегося к озеру края складки. Конечно, он движется медленно, но лучше вернуться к Вратам другой дорогой.
      Мальчишки взирали на Нитху с бешеной завистью. Они напрягали слух, но могли уловить лишь шелест листвы да монотонное воркование какой-то пичуги.
      Наконец отряд двинулся берегом озера, неся завернутую в плащ добычу. По пути Охотник называл каждое увиденное растение и рассказывал о его свойствах. Паршивцы-ученики слушали невнимательно. Страх перед чужим миром окончательно угас, и они норовили отстать, чтобы за спиной учителя дать друг другу тумака.
      Высокие кусты расступились, открыв большую поляну. Посредине возвышался круглый пригорок, поросший травой, в которой светились крупные оранжевые ягоды.
      — Учитель, а вон те ягоды есть можно? — поинтересовался Дайру.
      — Первый раз их вижу. Пробовать не будем.
      И учитель шагнул вперед. Но тут в его локоть вцепились две ручонки.
      — Не-ет! — взвыла Нитха. — Не надо!.. Не ходи!..
      Шенги взглянул на девочку. В глазах слезы, губка прикушена до крови…
      — Да что с тобой, маленькая?
      — Не надо туда ходить!.. Я боюсь… не надо…
      За спиной встревоженного учителя мальчишки презриельно переглянулись. Впервые эти двое были согласны друг с другом.
      — Вот что бывает, когда в мужское дело лезут глупые трусихи! — высказался Нургидан. — Думаешь, кто-то засел в кустах? Уймись, рева, мы тебя в обиду не дадим.
      Выбежав на середину поляны, он задорно прокричал:
      — Кто здесь есть? А ну выходи!
      И тут что-то гибкое метнулось из травы, обвило плечи Нургидана, подбросило его в воздух.
      Охотник в два прыжка перемахнул поляну, вцепился в беспомощного ученика, всем своим весом прижал его к земле. Ему на плечи обрушилось серое щупальце. Шенги извернулся, ударил когтями по упругой плоти врага и крикнул:
      — Эй, мальки, что встали? Помогайте!
      Этот крик разрушил оцепенение Нитхи и Дайру. Со всех ног бросились они на поляну, над которой вились уже четыре щупальца, отходящие от пригорка.
      — Держите Нургидана! — скомандовал учитель. — Не дайте затянуть в пасть! По щупальцам — мечами!
      Верхушка пригорка вместе с кустиками, травой и ягодами начала медленно подниматься, словно крышка гигантского котла. Запахло тухлятиной. Мерзкий запах. Вонь смерти.
      Нитха вцепилась в плечи Нургидана, чувствуя, как враждебная сила толчками пытается вырвать из человеческих рук свою добычу.
      — Держите! — еще раз крикнул Охотник и, выхватив левой рукой меч, бросился к раскрывающейся пасти.
      Ему некогда было оглядываться, и он не увидел, как забывшая о страхе Нитха повисла на плечах Нургидана. Но увидел, как встал рядом с ней Дайру, встретив клинком два щупальца, — никогда на тренировках не удавалось ему так ловко парировать атаку. Не видел Шенги и того, как извивался в объятиях чудовища Нургидан, стараясь впиться зубами в пленившие его тугие серые кольца…
      Все это осталось за спиной Охотника, а впереди была смрадная пасть — черная щель, открытая ровно настолько, чтобы можно было пропихнуть жертву.
      — Сейчас, зараза, пошире улыбнешься! — свирепо прокричал Охотник, прыгнул на нижнюю «губу» твари и, вцепившись коггями в жесткую верхнюю челюсть, изо всех сил дернул вверх, разрывая пасть хищника.
      Чудовище не ожидало рывка, страшная щель распахнулась до груди Шенги. Но сразу же тварь опомнилась и попыталась сомкнуть челюсти. Боль пронзила плечо Охотника. Отбивая злобное щупальце мечом в левой руке, Шенги думал об одном: только бы не оступиться, не свалиться инутрь пасти! Охотник, не глядя, знал, что внизу клокотало отвратительное «варево» — желудочный сок чудища. Брызги, попавшие на кожу, могли прожечь тело до кости, а уж если упасть туда…
      Щупальце норовило обвить шею, натыкалось на клинок и соскальзывало вниз, хлеща по плечам. Шенги напрягал все силы, в глазах плыли круги. Мало кто смог бы выдержать эту пытку — но надо было заставить проклятую пасть раскрыться!
      Рядом возник Дайру. Нырком уйдя от щупальца, мальчишка швырнул в зловонную щель что-то темное, продолговатое и бегом вернулся к Нитхе, которую почти оплел серый «канат».
      Отчаянная борьба продолжалась, но что-то изменилось. Щупальца вздымались все медленнее, пасть раскрывалась все шире, подчиняясь раздиравшей ее когтистой лапе, и наконец распахнулась так, что Охотник сумел заглянуть в душную смердящую тьму.
      Вот он, на нёбе чудища, — укутанный в полупрозрачные пелены подрагивающий ком. Мозг твари! Выбросив вперед руку с мечом, Шенги чуть-чуть не дотянулся до влажного трепещущего «свертка». Эх, из арбалета бы!..
      За спиной пронзительно закричала теряющая силы Нитха. Детский крик подстегнул Охотника. Он крепче вцепился когтями в челюсть монстра и всем телом вытянулся над тошнотворной булькающей жижей. Не соскользнула бы подошва!..
      Меч дотянулся до белесых пульсирующих пленок и чуть-чуть пропорол их, совсем немного. Задыхаясь от ядовитых кислых испарений, Шенги рывком убрался из пасти, спрыгнул на землю и рухнул в двух шагах от своего врага.
      Пасть захлопнулась. Шенги с жестокой радостью представил, как жгучий сок сквозь разрез в пленке проникает в мозг. Да, не каждому суждено сожрать и переварить самого себя!
      Агония монстра была короткой и беззвучной, но сильной. Щупальца вздымались и опадали, поросший травой бугор содрогался в конвульсиях и наконец затих. Мертвые серые змеи легли в траву.
      Шенги с трудом встал на ноги и бросил взгляд туда, где Нитха и Дайру хлопотали над лежащим Нургиданом: щупальце, даже мертвое, не отдавало добычу. Наконец освобожденный мальчик сел, растирая плечи и стараясь ни на кого не глядеть.
      Охотник оглянулся на неподвижного врага, поморщившись от боли в плече. Во рту стоял вкус крови. От вида «пригорка», оплывшего мягкими складками, Шенги замутило. Да он с ума сошел! Лезть этой гадине в пасть, висеть над ее распроклятым желудком, да еще раздирать ей челюсти руками — это ж никакой силищи не хватит!
      А вот хватило…
      — Учитель, — раздался за плечом виноватый голос Дайру, — прости, я тебя без добычи оставил.
      Шенги обернулся, глянул в серое от страха лицо мальчика. Вспомнил загадочный предмет, пролетевший меж створок пасти и шлепнувшийся в жуткое варево желудка.
      — Ты что ж это… наш запас крапивняка туда?..
      — Вместе с плащом, — шепнул мальчишка, закрыв глаза и сжавшись.
      О боги, да он ждет удара! Что ж за мальчишка такой! Пожалуй, надо уступить ему всю заслугу и честь победы. Пусть привыкает высоко держать голову.
      — Всем слушать и запоминать! — внушительно заговорил учитель. (Дайру расслабился и открыл глаза.) — Тварь называется Котел Смерти, она не из этой складки. Серьезная зверюга, такую замаешься убивать… ну, это вы уже поняли. Против нее хорошо помогает огонь, но крапивняк в пасть — это, оказывается, тоже очень, очень неплохо. Нургидан, не вздумай благодарить Дайру! Конечно, он спас тебе жизнь, но напарника за это не благодарят — примета плохая.
      Нургидан, который явно не собирался никого благодарить, поднял на учителя затуманенные болью глаза, но промолчал.
      — Крапивняк оглушил хищника, — продолжил Шенги, — заставил замедлить движения…
      Он положил руку на плечо Дайру. Мальчик просиял, расправил плечи.
      — Можно вернуться, — подала голос Нитха, обняв руками плечи, чтобы унять бившую ее дрожь. — Еще листьев наберем.
      — А на это, малышка, тоже примета есть. Не будем возвращаться. Не беда, я на добычу и не рассчитывал.
 

* * *

 
      Но судьбе не было угодно, чтобы они покинули Подгорный Мир с пустыми руками…
      На обратном пути Нургидан мучился от жестокого унижения. Мечтать о подвигах, встретить грозное чудовище и весь поединок пробыть в роли беспомощной жертвы, спеленатой, как младенец! Что обиднее всего, спасли его вредная заморская змеючка и трусоватый крысеныш из Отребья! Оскорбленный подросток кусал губы и про себя молил Безликих послать еще врага — уж тут он себя покажет!
      Когда в прибрежных кустах послышалась возня, Нургидан решил, что это и есть ответ на его молитвы. Со вскинутым мечом рванулся он на шум, а за ним — вся компания: спасать героя…
      Не понадобилось его спасать — в кустах обнаружилась тощая коза с полной колючек шерстью и с безумными глазами.
      Ее появление добило Нургидана. Он не принял участия в охоте на козу, которую с восторгом затеяли Дайру и Нитха. Самолюбивому мальчику казалось, что его путь отныне пойдет во мрак невезения и безвестности.
      Когда коза была изловлена за рога, учитель рассказал о животных, которые случайно пересекают Грань и, как правило, погибают, не сумев приспособиться к чужому миру.
      — Ой, бедная козочка! — растрогалась Нитха. — Но ведь мы возьмем ее с собой, правда? У нас в Наррабане говорят: «Помоги слабому один раз — боги помогут тебе три раза!»
      Учитель дал согласие на спасение козы. Глупое животное сопротивлялось, пришлось тащить ее силой. К «спасателям» присоединился даже Нургидан, который воспользовался случаем, чтобы отвесить проклятой скотине несколько крепких пинков. Шенги глядел на шумную возню и удивлялся: до чего же легко детская душа стряхивает с себя ужасные переживания! Или не стряхивает, прячет в своей глубине, откуда они могут со временем выплыть?
      Зато переход через Грань ученики на этот раз перенесли легко. Попросту не заметили, увлеченные схваткой с рогатой упрямицей.
      Позже, когда все выбрались на лесную дорогу и с шутками и хохотом шагали к Издагмиру (даже Нургидан развеселился!), приключилась неожиданная встреча. Из-за поворота дороги появился Урихо. Поклонился, сдерживая ухмылку:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.