Однако по мере того, как над отдельными районами нашей территории рассеивается дым сражений и темная ночь оккупации, перед правительством возникает весь комплекс проблем, связанных с задачей национального возрождения. Речь идет о том, чтобы восстановить государство, восстановить условия существования нации, подготовить предпосылки для проведения глубоких преобразований, которые станут основой обновления Франции. Речь идет также и о том, что решать эту гигантскую задачу придется в наитруднейших условиях. Мы не побоимся заранее заявить, что многие мероприятия, которые мы собираемся провести, как и многие из уже проведенных нами мероприятий, вовсе не всем и не во всех случаях покажутся целиком удовлетворительными. Мы сразу же признаем, что не ждем совершенства ни от людей, ни от вещей. Если бы я располагал достаточным досугом, я бы уже теперь взялся составить перечень критических замечаний, которые могут быть нам предъявлены в ходе восстановления, и я убежден, что перечень этот составил бы несколько томов. Однако, невзирая на все препятствия и трудности, с которыми правительство уже встретилось, которые оно встречает сейчас и которые ожидают его в будущем, оно убеждено в том, что сумеет выполнить свой долг перед нацией, потому что оно раз и навсегда определило свои цели и пути их достижения, потому что во всех его начинаниях ему обеспечена горячая и сознательная поддержка подавляющей массы французов.
      Я говорил о восстановлении государства. В отношении политического строя мы свой выбор сделали. Мы избрали демократию и республику. Дать высказаться народу, другими словами, в наикратчайший срок заложить основы свободы, порядка и уважения прав и тем самым создать условия для проведения всеобщих выборов, в результате которых будет созвано Национальное учредительное собрание, - вот та цель, к которой мы стремимся. А пока мы осуществим уже принятое решение: мы созовем более полную по своему составу Консультативную ассамблею, а затем, если понадобится, создадим временную представительную ассамблею, чтобы правительство могло опираться на орган, по возможности правильно выражающий общественное мнение граждан. Вместе с тем мы проведем реорганизацию, а затем и перевыборы муниципалитетов и генеральных советов, ибо в этот переходный период им будет принадлежать первостепенная роль. Нам предстоит также восстановить органы государственного правосудия и передать на их беспристрастное рассмотрение дела тех, кто изменил родине. И наконец, нам надо будет вновь наладить деятельность как центральной, так и местной французской администрации, без непрестанного труда и самоотверженности которой немыслимо избежать хаоса и беспорядка.
      В этой связи я должен сказать, что, хотя правительство намерено произвести в метрополии, как оно проводит в других местах, необходимую чистку, хотя оно рассчитывает набрать достойных людей из организаций Сопротивления, хотя, наконец, оно хочет осуществить некоторые реформы в области комплектования и использования многих (а то и всех) должностных категорий, оно отнюдь не собирается разом отстранить большую часть государственных служащих, многие из которых в страшные годы оккупации и узурпации всеми силами стремились честно служить на благо общества. Шельмование тех или иных чиновников, той или иной категории чиновников из состава французской администрации - дело нехитрое, но слишком часто оно оказывается несправедливым и основывается на преувеличениях. К тому же государственные власти имеют обычно таких помощников, каких они заслуживают, и, чтобы получать желаемую помощь, они прежде всего сами должны подавать пример компетентного, беспристрастного и умелого выполнения своих обязанностей.
      Установление власти во всех звеньях государства сверху донизу - задача тем более срочная и необходимая, что мы вскоре окажемся перед лицом важных и сложных проблем, непосредственно касающихся жизни нации. Страна, покрытая руинами, потерявшая значительную часть своего дееспособного населения на внутренних и внешних фронтах, в немецком плену или вследствие военной мобилизации, лишенная всех запасов продовольствия, сырья и транспортных средств, страна с подорванным здоровьем своего населения, дополнительно обремененная необходимостью оказать помощь армиям-освободительницам, - вот что на первых порах будет представлять собою победившая Франция. В согласии с Ассамблеей правительство уже определило основные мероприятия для того, чтобы восстановить жизненные условия граждан и в то же время навести строгий порядок в области производства, потребления и распределения и тем самым обеспечить условия, необходимые для возрождения страны. Путем нормирования потребления, проведения определенной политики цен, сокращения количества денежных знаков в обращении, регулирования ввоза и вызова, введения контроля над кредитными операциями, установления более справедливого уровня заработной платы правительство рассчитывает избежать инфляции и истощения продовольственных ресурсов и добиться того, чтобы объем производства и возможности внешней торговли позволили создать равновесие между спросом и предложением.
      До наступления этого момента мы сможем противостоять имеющимся трудностям благодаря поддержке наших союзников, и в частности американцев. Эта поддержка будет нам предоставлена в соответствии с соглашением на то время, пока жизненные условия во Франции непосредственно отражаются на военных действиях. Нам готовы оказать помощь и заморские территории. Однако я должен еще раз подчеркнуть, что освобождение вовсе не будет означать немедленного наступления всеобщего благоденствия. Впрочем, я убежден в том, что великий французский народ полностью это сознает и что он готов сегодня мужественно переносить лишения ради того, чтобы возможно скорее и на долгие годы обеспечить внутреннее равновесие в стране, ее экономическую мощь и социальное здоровье.
      Ибо не об этом ли в конечном счете идет речь? Если бы, поднявшись со дна пропасти, мы бесславно вернулись к былым ошибкам и несправедливостям, которые нас ослабили, лишили единства и деморализовали, или если бы мы оказались в условиях опасных потрясений, то тогда бесцельными были бы те невероятные усилия, которые ведут нас к порогу свободы и величия. Нет! Нет! Французский народ сумел найти путь к своему обновлению и именно этим путем он намерен идти. Конечно, великие преобразования, которые определят облик новой Франции и ее новых стремлений в области демографии, экономической деятельности и социальной структуры, могут и должны быть осуществлены только самой нацией, то есть свободно избранными ее представителями. Но правительство обязано своевременно принять меры, имеющие в какой-то степени охранительный характер, ибо, если бы мы примирились с практикой совершившихся фактов, укоренившимися злоупотреблениями, с незаконно добытыми состояниями, эта практика могла бы превратиться в силу, которая обрекла бы на неудачу проведение необходимых преобразований. Впрочем, допуская секвестр и реквизиции, закон предоставляет в наше распоряжение средства, позволяющие обеспечить нации возможность контролировать и использовать источники общественного богатства и покончить с тем непомерным влиянием частных интересов и всяких их комбинаций, которые так тяжело отражались на судьбе государства и его граждан.
      Вместе с тем предстоит приложить большие усилия к тому, чтобы поднять рождаемость и улучшить дело здравоохранения, ибо для Франции это вопрос жизни или смерти.
      Великие испытания, выпавшие на долю народа, тяжким бременем ложатся на его плечи, если он не умеет извлечь из них великих уроков, если они не пробуждают в нем энергии для великих начинаний. И, напротив, испытания могут вдохнуть в него новые силы, если народ умеет превратить их в источник величия.
      С другой стороны, если в нашем все более сужающемся мире уже ни одна страна не чувствует себя изолированной, то Франция была и остается наименее изолированной из всех стран и в географическом, и в духовном, и в моральном плане. Следовательно, от той позиции, какую Франция займет в отношении других стран, и от позиции других стран по отношению к Франции зависит не только ее собственное будущее, но во многом и будущее всего человечества.
      Когда мы говорим, что наша внешняя политика имеет целью вернуть Франции ее место в мире и обеспечить условия, при которых она могла бы это место за собой удержать, мы убеждены, что действуем в интересах множества людей и вместе с тем в интересах нашей страны. Я позволю себе добавить, что в этом мнении нас укрепляет констатация тех стратегических и политических последствий для всего лагеря свободы, какие породило вражеское вторжение во Францию. В этом мнении нас укрепляют чувства растерянности и ужаса, какие вызвала тогда во всем мире перспектива потерять Францию, и, наконец, то воодушевление, какое охватывает сегодня миллионы людей в связи с ее возвращением на мировую арену.
      Правительство ясно заявляет, что его политика состоит в том, чтобы полностью обеспечить суверенитет Франции повсюду, где она имеет на него право; она состоит в том, чтобы обеспечить нашей стране реальные условия ее безопасности; отсутствие таких условий привело к тому, что в результате трех вторжений на протяжении одной человеческой жизни Франция трижды оказывалась на краю гибели; она состоит в том, чтобы обеспечить Франции ведущую роль, которая по праву принадлежит ей, в деле реорганизации Европы, и, наконец, в том, чтобы обеспечить ее авторитетное участие в международном сотрудничестве.
      Моя поездка в Великобританию в прошлом месяце и моя недавняя поездка в Соединенные Штаты были приняты прежде всего для того, чтобы от лица Франции выразить признательность двум нашим великим и доблестным союзникам, чьи блестящие военные усилия имеют столь огромное значение для достижения общей победы и для освобождения нашей собственной страны. Эти поездки были использованы также, как с одной, так и с другой стороны, и для того, чтобы более четко определить наши взаимоотношения и тем самым оказать услугу лагерю свободы в целом.
      Я имел возможность вести откровенные переговоры по самому широкому кругу вопросов с английским правительством, а затем с президентом Рузвельтом и правительством США. Между Англией и нами существует очевидная общность интересов в европейских и международных делах, которую не сможет, по-видимому, нарушить былое соперничество в том или ином пункте земного шара. Между Соединенными Штатами и нами существует тождество идеалов, мы связаны с ними прочной дружбой, продиктованной как инстинктом, так и разумом, что, на мой взгляд, должно явиться существенным фактором будущего переустройства мира. Я добавлю, что весьма благоприятная позиция, уже давно занятая по отношению к нам маршалом Сталиным и правительством Советского Союза, которое сегодня играет первостепенную роль в войне, а завтра будет играть такую же роль в условиях мира, позволяет надеяться, что Франция и Россия при первой же возможности сумеют договориться между собою о формах тесного сотрудничества, от которого, я полагаю, зависят безопасность и равновесие в Европе.
      Как я могу не упомянуть о своей откровенной беседе с папой Пием XII! Я не могу умолчать также о дружеских встречах, которые я имел в Лондоне с главами государств или правительств Голландии, Бельгии, Люксембурга, Польши, Чехословакии, Норвегии, Югославии, а также об исключительно теплом приеме, который мне оказали правительство и народ Канады. Те государства, которые в большей мере озабочены интересами европейского континента, нежели мировыми интересами, и прежде всего государства Европы, как никогда, видимо, склонны считать Францию своим бескорыстным и искренним другом, на собственном многовековом опыте научившимся определять условия и преимущества равновесия на нашем древнем континенте и во всем мире.
      Этот бесспорный прогресс в международном положении Франции в ближайшее время, как мы надеемся, будет отмечен заключением практического соглашения с Лондоном и Вашингтоном относительно сотрудничества между французской администрацией и союзными армиями на освобожденной территории метрополии, о чем давно ведутся переговоры. Это соглашение обеспечит полное уважение суверенитета Франции и власти ее правительства и вместе с тем гарантирует верховному командованию нашу поддержку и наше содействие, нужные ему для того, чтобы вести к победе доблестных солдат наших союзников и наших солдат. Мы желаем, исходя из общих интересов, чтобы это соглашение положило начало сотрудничеству между нами и нашими союзниками прежде всего в вопросах определения условий перемирия, которые раньше или позже будут предложены побежденной Германии, и - в более широком плане - в подготовке послевоенного урегулирования в целом.
      Однако, чтобы достигнуть того будущего, о котором Франция мечтает, ей еще предстоит выдержать упорные бои, принести тяжелые жертвы, предпринять героические усилия. Верно, что враг как будто заколебался. Но его еще надо свалить. Какой бы облик Германия ни приняла, мы не можем быть спокойны до тех пор, пока она не будет полностью и окончательно разбита. Идя бок о бок с нашими дорогими и доблестными союзниками, мы должны удвоить силу наших ударов. Обратим же свои мысли, свою любовь, свое доверие к нашим возрождающимся армиям внутри и вне страны, которые встретятся скоро в последней решающей битве. Будем же непреклонны, решительны, едины! В нашем братском сплочении мы будем стремиться к тому, чтобы великие испытания послужили всем нам великим уроком и породили в нас великие замыслы. Сыны Франции, мы должны добиться того, чтобы несчастья, едва не погубившие нашу родину, стали для нее источником нового величия!
      Дипломатия
      Телеграмма генерала де Голля Рене Массигли, командированному в Тунис
      Алжир, 14сентября 1943
      Сегодня утром я поставил Совет министров в известность относительно сообщения, сделанного мне Макинсом от имени английского премьера по поводу возможного нашего участия в Комиссии по вопросам Италии. Совет ознакомлен также с телеграммой, которую вы мне направили после вашей беседы с Макмилланом по тому же вопросу. Должен сказать, что Совет, полностью отдавая себе отчет в том, какой интерес может для нас представить перспектива участия в Комиссии по вопросам Италии, продолжает придерживаться своего решения о необходимости уведомить союзников, что мы не удовлетворены ни условиями, в которых было заключено перемирие с Италией, ни формой заявления Эйзенхауэра.
      Таким образом, необходимо срочно направить правительствам Лондона, Вашингтона и Москвы французскую ноту по вопросу о перемирии с Италией...
      Что касается вашей идеи о посылке телеграммы Черчиллю с выражением признательности за ту роль, какую он, по словам Макинса, сыграл в этом деле, то Совет министров, так же как и я, считает, что это было бы излишним, поскольку мы не знаем точно ни условий нашего участия в Комиссии по вопросам Италии, ни задач данной Комиссии. К тому же на сообщение Макинса я дал устный ответ в тонах, приятных для Черчилля. Пока этого достаточно. Тем более, что Богомолов, который по пути в Москву нанес мне вчера совершенно секретный визит, дал несколько иные сведения относительно условий нашего участия, отличающиеся от сведений, сообщенных Макинсом от имени Черчилля.
      В общем нам представляется необходимым придерживаться занятой позиции и открыто заявить о своем разочаровании по поводу того, каким образом было заключено перемирие с Италией, и с осторожностью ожидать развития событий.
      Нота Французского комитета национального освобождения правительствам США и Великобритании, доведенная до сведения Советского правительства
      Алжир, 17 сентября 1943
      Капитуляция Италии знаменовала собою новый важный этап на пути союзников к окончательной победе. Комитет национального освобождения узнал об этом с тем большей радостью, что на всех этапах боевых операций против Италии французские вооруженные силы вносили свой вклад, идя на жертвы и способствуя общему успеху. Однако Комитет не проявил бы откровенности, которой должны руководствоваться в своих отношениях союзники, если скрыл от правительства Соединенных Штатов и Великобритании свое разочарование в связи с условиями, в каких перемирие с Италией было заключено, и в связи с тем, как было сформулировано заявление верховного главнокомандующего союзными вооруженными силами, извещавшее мир об этом событии.
      Вопросы, касающиеся Италии, имеют для Франции первостепенное значение. Фашистская Италия вступила в войну с намерением нанести удар Франции и ограбить ее. Начиная с 10 июня 194(\ Франция непрерывно участвовала в вооруженной борьбе против Италии.
      Вот почему жизненные интересы Франции требуют, чтобы все вопросы, касающиеся Италии, решались при обязательном участии Франции. Французский комитет национального освобождения считает, что соображения, изложенные в его меморандуме от 2 августа правительствам Соединенных Штатов и Великобритании и доведенном до сведения Советского правительства, дают ему право участвовать в переговорах о перемирии.
      Комитет считает необходимым, чтобы его представителям уже сейчас было предоставлено право участия в межсоюзном органе по выработке условий перемирия. Не менее важно для Комитета уже сейчас получить возможность отстаивать французскую точку зрения относительно политических, экономических и финансовых условий, которые должны быть предъявлены Италии. В прилагаемом к настоящей ноте меморандуме уточняются соответствующие французские требования, уже изложенные в документе от 2 августа...
      Комитет не сомневается, что союзные правительства согласятся с тем, что, участвуя в выработке условий перемирия, он должен участвовать и в проведении в жизнь его условий путем направления французских офицеров или чиновников в органы, которым будет поручено обеспечить выполнение условий перемирия. Им надлежит не только регулировать отношения с итальянской администрацией и населением и обеспечивать защиту интересов союзников. Круг их обязанностей значительно расширится по мере восстановления в Италии нормальной жизни. Важно, чтобы это восстановление осуществлялось в таких условиях, чтобы ни в плане политическом, ни в плане экономическом не оставалось места хотя бы для малейших остатков рухнувшего режима и чтобы не было возврата к системе экономической разобщенности, столь пагубно отражавшейся на европейской жизни в предвоенные годы. Своим участием в этих работах французские представители внесут свой безоговорочный вклад в прямом соответствии с принципами, воодушевляющими Комитет освобождения, который не отделяет французских интересов от общих интересов Объединенных Наций.
      Меморандум правительства США правительству Великобритании об участии Франции в управлении освобожденной территорией Французской метрополии, ставший известным Французскому комитету национального освобождения
      (Перевод)
      Сентябрь 1943
      1. Отношение к освобожденной территории Французской метрополии будет дружественным. Вместе с тем главнокомандующий союзными силами будет обладать всеми правами военной оккупации, вытекающими из состояния войны. В своих действиях он будет руководствоваться тем, что во Франции не существует суверенного правительства. Он не будет вступать в переговоры с правительством Виши ни по каким вопросам, кроме вопроса о передаче власти в его собственные руки.
      2. Гражданская администрация под верховной властью главнокомандующего по возможности будет французской как по своему характеру, так и в отношении персонала. Она будет находиться по руководством высших чиновников его штаба гражданской администрации. Главнокомандующий и уполномоченные им представители назначат французских чиновников и судебный персонал или утвердят их исполняющими временные функции. Их выбор будет зависеть исключительно от эффективности и лояльности по отношению к делу союзников.
      3. Эти меры имеют целью как можно скорее создать условия, которые позволили бы восстановить представительное французское правительство, соответствующее пожеланиям, свободно выраженным французским народом. Гражданские права будут охраняться; единственные налагаемые на эти права ограничения вызваны преобладающими над всем остальным военными интересами. Нежелательные политические организации будут ликвидированы, а их руководители интернированы главнокомандующим, если интересы дела союзников или поддержания порядка потребуют этого.
      4. Французское судоустройство от мая 1940 будет сохранено или восстановлено. Главнокомандующий может налагать ограничения, которые покажутся ему необходимыми для охраны закона и порядка в интересах военных операций.
      5. Французскому комитету национального освобождения будет предложено прикрепить к штабу главнокомандующего квалифицированных французских чиновников гражданской администрации, которые составят военную миссию по связи. По мере возможности к этим чиновникам будут обращаться за консультацией по поводу назначения французских граждан на административные или судебные посты. Эти чиновники гражданской администрации смогут быть использованы в качестве посредников между союзными военными властями, с одной стороны, и местными властями и французским гражданским населением - с другой.
      6. В случае, если часть территории будет освобождена путем эвакуации или разъединения сил противника, начальники Объединенного штаба решат, будет ли разгром противника лучшим образом осуществлен путем установления контроля в этих районах. В тех районах, которые не полностью контролируются главнокомандующим, последний будет поддерживать необходимые контакты с местными французскими властями, которые временно смогут взять на себя административные функции. Главнокомандующий признает их лишь де-факто и будет свободен вмешаться в любой момент и в той мере, в какой это будет необходимо с точки зрения военных нужд.
      Донесение Рене Массигли генералу де Голлю
      Алжир, 27 сентября 1943
      В отсутствие Макмиллана и Мэрфи Макинс и Ребер сегодня в 17 часов сделали мне устное сообщение следующего содержания.
      Ссылаясь на сообщение от 30 августа относительно заключения перемирия с Италией, они довели до моего сведения, что их правительства подготовили текст соглашения о перемирии... Проект, переработанный с учетом новой обстановки, сегодня утром был передан маршалу Бадольо. Представителям обоих правительств поручено передать этот документ Французскому комитету национального освобождения.
      Затем Макинс и Ребер вручили мне проект, содержащий 44 статьи. Они добавили, что их правительства уверены в том, что в проекте учтены все моменты, на которые мы обращали внимание, и что он не предусматривает ни одного решения, которое шло бы вразрез с нашим мнением.
      В своем ответе я выразил удивление по поводу того, что этот проект передан нам так поздно вопреки ранее данным обещаниям. В ответ было сказано, что в Лондоне и Вашингтоне было много сомнений относительно процедуры и что окончательное решение принято совсем недавно. На это я возразил, что проекты могли бы быть переданы мне в неофициальном порядке в соответствии с данным обещанием. Резервируя за собой замечания, которые могут последовать после изучения столь сложного документа, я выразил опасение, что мы и на этот раз можем быть поставлены перед свершившимся фактом... Наконец я заметил, что, предусматривая возможность внезапного заключения договора о перемирии, союзники выражали готовность разрешить нам хотя бы присутствовать при его подписании. На этот счет я не получил определенного ответа. Но зато мне было повторено, что наше участие в Средиземноморской комиссии по перемирию должно полностью нас компенсировать.
      Я не скрыл, что подобные объяснения представляются мне неудовлетворительными. Я отметил, что подписание в настоящий момент перемирия с маршалом Бадольо является политической ошибкой и что я сожалел бы, если бы в Лондоне и Вашингтоне изменили существующую точку зрения в этом вопросе, которая была мне изложена несколько дней назад... И наконец, я сказал Макинсу и Реберу, что оставляю за собой право уточнить и дополнить свои замечания после ознакомления с переданным мне документом...
      Телеграмма генерала де Голля Пьеру Вьено, в Лондон
      Алжир, 9 октября 1943
      Ознакомился с вашим донесением о деле Дюфура и о сообщении, которое вам сделал по этому поводу ответственный чиновник английского министерства иностранных дел.
      Прежде всего о самом Дюфуре. Этот человек, вступая в состав французских Свободных сил, незаконно присвоил себе офицерский чин и орден Почетного легиона. Он, разумеется, понес за это наказание и новый документ о своем вступлении в состав вооруженных сил подписал уже в качестве сержанта - таков его подлинный чин. За двукратное дезертирство он был приговорен военным трибуналом к тюремному заключению. Это нормально. В настоящее время Дюфур дезертировал в Великобританию. Английским властям следовало бы безоговорочно передать его в распоряжение французских властей.
      На допросах Дюфура в БСРА был установлен факт присвоения им воинского чина и наград. Если с Дюфуром плохо обращались во время допросов, он, как и любой французский военнослужащий, имеет, право подать жалобу в более высокую французскую инстанцию, которая и проведет необходимое расследование. Но от него, естественно, не может быть принята жалоба, пока он не сдается в плен.
      Что касается его утверждения о том, что его включение в состав вооруженных сил якобы противоречит французским законам, то об этом компетентны судить те, кто наблюдает за исполнением этих законов. Я отмечаю, что в этом вопросе английское правительство связано соглашением Черчилля с де Голлем, которое предусматривает создание Свободных французских сил, комплектуемых на основе добровольности, то есть как раз в соответствии с той формой, следуя какой Дюфур вступил в их состав наряду с тысячами других людей.
      Нет нужды говорить вам о том, что я ни за что не пошел бы на так называемое полюбовное соглашение с Дюфуром. С лжецом и дезертиром не может быть никаких соглашений!
      Другой момент - английская позиция, как она представляется, судя по высказываниям Стрэнга. Я с сожалением отмечаю в его изложении нечто вроде угрозы начать скандальную кампанию в печати. Со стороны некоторых английских и американских элементов такое намерение может иметь целью либо спасти Дюфура, который по его собственному признанию является английским агентом, либо оказать давление на БСРА, либо даже нанести моральный ущерб генералу де Голлю. Нет надобности говорить, что перспектива подобной кампании меня нисколько не пугает. Впрочем, мы могли бы в связи с этим делом опубликовать все необходимые материалы, чтобы осведомить общественность о личности Дюфура и о целях кампании, затеянной по этому поводу за границей против меня лично и против Сражающейся Франции.
      Прошу с полной ясностью передать английскому министерству иностранных дел мою точку зрения и держать меня в курсе дела.
      Телеграмма генерала де Голля Пьеру Вьено, в Лондон
      Алжир, 25 октября 1943
      Я получил вашу последнюю телеграмму о деле Дюфура.
      Дюфур является агентом Интеллидженс Сервис. В качестве такового он находится в распоряжении англичан. Ясно, что, возбуждая против меня судебное дело, он действует с одобрения своих хозяев и что сам премьер-министр дал на это свое согласие.
      Речь идет, как вы правильно говорите, о политическом деле, инсценированном для того, чтобы нанести мне ущерб и в какой-то степени выручить высокопоставленных лиц в Вашингтоне и Лондоне, которые заняли в отношении меня позицию, которую им становится трудно отстаивать.
      Подстрекателям этого дела удалось путем клеветы, ложных обещаний и запугивания добиться от совершенно незначительных, безответственных людей таких уступок, которые теперь оборачивают против нас. Я ни за что не соглашусь играть на руку нашим противникам, вступив в переговоры с дезертиром Дюфуром о сделке, которая была бы для меня унизительной и которая в определенный момент в случае неудачи могла бы создать видимость, будто я отступил из-за того, что у меня не спокойна совесть.
      Все это дело я расцениваю, как оно того и заслуживает, то есть как низость. Поручаю вам сказать в Форин офис и объяснить общественному мнению англосаксонских стран, в чем его истинная сущность и какие цели преследуют те, кто его затеял. Последствия этого дела меня не беспокоят. В проигрыше останусь отнюдь не я.
      В заключение я запрещаю какие бы то ни было попытки вступить в сделку с дезертиром Дюфуром. Я заранее объявляю недействительным вмешательство английского судебного ведомства во внутренние дела французской армии, затрагивающие суверенитет Франции. Я запрещаю кому бы то ни было выступать в качестве моего адвоката или адвоката моих подчиненных.
      Я спокойно ожидаю развития этой "тайны нью-йоркского двора" или вашингтонского.
      Телеграмма Анри Оппено Комитету национального освобождения, в Алжир
      Вашингтон, 30 октября 1943
      Из весьма надежного источника мне стало известно, что Колделл Хэлл вынес очень благоприятное впечатление из своей недавней беседы с генералом де Голлем.
      Государственный секретарь прибавил якобы, что американское правительство до сих пор было, по-видимому, плохо информировано о личности генерала и его идеях...
      Донесение Рене Массигли генералу де Голлю, в Алжир
      Алжир, 10 ноября 1943
      На обратном пути из Москвы и из Каира Иден провел вчера вечером несколько часов в Алжире. Я имел продолжительную беседу с ним и с Макмилланом.
      1. Московская конференция.
      Иден подтвердил ранее высказанное впечатление об успехе конференции и о том духе сотрудничества, который внесли русские. Это уже его четвертая или пятая поездка в Москву, и он был поражен... поведением русских делегатов, которые проявили гораздо больше откровенности и доверия, чем обычно. Их стремление к сотрудничеству с западными державами было очевидным. Министр иностранных дел объясняет эту перемену тем фактом, что русские сознают огромные задачи, которые встают перед нами в деле восстановления их страны... Сталин и его сотрудники понимают, что помощь западной промышленности будет необходимой.
      Русские не скрывали своих территориальных претензий. Прибалтийские государства, польские территории к востоку от линии Керзона, Бессарабия и т.д.... Но серьезных переговоров по этому вопросу не было возможности вести, так как польское правительство заранее сообщило министру иностранных дел, что оно отклоняет всякие дискуссии о границах до окончания войны.
      В целом Иден не считает, что Сталин стремится к осуществлению захватнической программы. Он отмечает, что если говорить о Балканах, то русские просили его проявить инициативу и добиться вступления Турции в войну. А чем активнее выступит Турция на стороне союзников, тем больше у нее будет возможностей отстаивать политику, которая сводится к формуле "Балканы для балканцев".